Текст книги "Сухой закон 4 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Итальянец прищурился и посмотрел на друга:

– У тебя появились ещё какие-то мысли?

Мейер хитро ухмыльнулся и заговорщически произнёс:

– У меня есть один план. Мне тут птичка нашептала, что скоро в Нью-Йорк прибудет сухогруз из Китая. Для очень больших людей. С одним весьма специфическим товаром.

– «Порошок»? – догадался Лучано.

– Именно. И я знаю, как сделать так, чтобы все «боссы» из-за него передрались. Нью-Йорк просто разорвёт… Нам нужны будут люди. Пора собирать свою большую «семью», Чарли!

* * *

В тот же день. Павуска. Округ Осейдж. Штат Оклахома.

Павуска, или как её называют местные, Паухуска, являлась небольшим городишком штата Оклахома. Населённый пункт, что был центром округа Осейдж, скорее напоминал большое село. Значительная часть домов была из дерева и максимум в два этажа. Выделялись лишь редкие капитальные кирпичные постройки, принадлежавшие самым зажиточным жителям.

Сейчас это местечко, которому не исполнилось даже полвека, переживало настоящий бум. Нефть, найденная на землях осейджей, будоражила всех. Шулеров, старателей, мелких предпринимателей и крупных бизнес-акул. Даже банковских служащих, что бросали свою вполне выгодную работу и пытались вложить здесь свои накопленные деньги. В двадцать первом веке это место будет еле-еле насчитывать четыре тысячи жителей, но сейчас здесь стихийно открывались десятки кафе и закусочных.

В, казалось бы, небольшом поселении появилась масса таксистов. Дело в том, что все участки выработки нефти были конкретно разбросаны по округу. И тем клеркам или инженерам, что каждый день приезжали по делам в Павуску, нужно было быстро перемещаться между отдалёнными вышками и складами. Аренду машины здесь было не сыскать – для этого городок был пока мал. А вот частный извоз очень быстро развился так, что мне с Блум и моими людьми даже не пришлось искать машину. «Бомбилы» сами окружили нас, сразу вызвав у меня воспоминания о таксистах на вокзалах из моей прошлой жизни. В половине машин в качестве пассажиров сидели разодетые индейцы. Женщины – в традиционных пончо, а мужчины во вполне себе европейских пальто и костюмах, пошитых на заказ из очень дорогих материалов.

Всю дорогу до Оклахомы мы обсуждали с Блум ситуацию с маленькой Настей. Опекунские организации сейчас в Америке отсутствуют как класс. Ребёнок попадает либо в приют при церкви, либо в один из очень немногочисленных сиротских домов. Которые даже внешне выглядят так, что никакого желания заходить туда нет. Про суды по поводу родительских прав здесь вообще не слышали. Семья есть? Тебя там колотят смертным боем? Терпи и радуйся – у тебя есть крыша над головой и кусок хлеба.

Добровольно забрать ребёнка-сироту здесь проще простого. Правда, на тебя при этом посмотрят как на чудака. Для бедных это лишний рот. Для богатых это скорее редкая и странная прихоть. Проблема заключалась в другом… Я эмигрант. И пока без гражданства. Поэтому казалось бы, элементарная процедура превращалась в невозможную. А газеты демократов, я уверен, будут выкручивать это дело так, что я стану в глазах читателей исчадием ада.

Утром я дал нужные указания главному редактору моей «Нью-Йорк. Факты». Завтра новый номер газеты. В котором на первой полосе будет статья, от содержания которой Джефф Браун чуть ли не взвыл. Представляю, как газетчик рвал на себе волосы в телефонном разговоре со мной. Я ни много ни мало покушался на законы об опекунстве. И снова поднимал волну вокруг Аунего.

Если будет суд, то я предстану на нём во всеоружии. Тем более, Блум предложила такой вариант, от которого у меня даже дух захватило, а в моих глазах девушка сразу «поднялась на сто очков». Но об этом пока говорить рано…

Параллельно я думал: как там Илья Волков и Степан Молотов? Сегодня они оба с группой «поддержки» должны сесть на океанский лайнер и уплыть в Европу. Виктор передал им рекомендательные письма от Джонни Торрио для дона Де Луки. На Сицилии бойцам придётся действовать самостоятельно, и от успеха их операции зависит очень многое…

После размещения в гостинице и лёгкого обеда Брауни в сопровождении Матвея упорхнула на ярмарку лошадей. На сопровождающем настоял я. Негоже девушке в одиночку расхаживать там, где полным полно маловоспитанных мужиков. То есть, в принципе, по всей Павуске. Здесь таких «кадров» с лихвой.

Сам же я взял Вольгу и отправился к человеку, встречу с которым ждал даже с некоторым трепетом. Не каждый день встречаешь одного из первых крупных индейцев-политиков. Артур Бонникасл, восьмой избранный вождь осейджей принял меня в своём большом доме.

Этот человек прошёл индейскую школу, получил образование, ушёл в армию, сражался в Китае при Тяньцзине, а затем пробился в политику, представляя интересы своих соплеменников. Сейчас ему было сорок три года.

Артур встретил меня в дорогом костюме-тройке и пригласил к столу. А затем долго расспрашивал о Гайавате и Аунего. К концу моего рассказа, я чуть ли не физически чувствовал одобрение вождя, витавшее в воздухе.

Оказалось, что Гайавата тоже пересказал ему всё в мельчайших подробностях. Хитро. Получается, Бонникасл проверял меня на «вшивость». Узнавал: буду ли приписывать себе что-то, чего не было. Мне оставалось лишь не растерять этот кредит доверия, выказанный осейджами. А после мы перешли к разговору о нефтяных месторождениях, причём он быстро перерос в предложение «увидеть всё своими глазами».

Вождь сам сел за руль «тридцать пятого». Этот вариант Паккарда Twin Six быстро понёс нас по слабо запорошенным дорогам. Артуру явно нравилось самому быть за рулём дорогого авто. Я даже задумался, что у меня нет такой модели. Она стоила в два раза дороже, чем та, что была в моём распоряжении в Нью-Йорке. Осейджи в данный момент купались в деньгах и тратили просто баснословные суммы. При этом нанимали белую прислугу. Из-за этого приезжие их просто ненавидели. Американцы откровенно завидовали «везучим» индейцам, на землях которых нашли чёрное золото. По законам Штатов право на добычу нефти в индейских землях можно было только унаследовать. Либо арендовать землю и выплачивать владельцам-осейджам проценты.

– Нравится машина, мистер Соколов? – с улыбкой спросил Артур, заметив, как я осматриваю салон автомобиля.

– Да, у меня дома тоже Паккард. Но другой.

– Надёжный зверь, – похлопал по рулю Бонникасл, а затем указал направо, – Вон там земля семьи Аиджо, они, кстати, продают десять акров. И там в недрах точно много сырья. А горизонт добычи близко от поверхности.

Я посмотрел туда, где над полями торчали вышки. Вокруг некоторых на десятки метров земля была чёрная, как копоть. Несовершенство способов добычи этого времени во всей красе. Это ещё неплохая картина. Бывают варианты похуже.

– Меня интересуют земли около Бербанка. Говорят, там ведётся разведка?

– Они дешёвые. И право на разведку уже выкуплено, – удивился вождь.

– Но не на добычу? – уточнил я.

– Нет, на неё прав пока нет ни у кого. Мы стараемся не оформлять полный договор до того, как там находят источник, – покачал головой Бонникасл.

Логично, ведь цена на землю или её аренду сразу подлетает до небес на местном аукционе в Павуске, который отвечает за всё это богатство вокруг. Кстати, он весьма необычен. Ведь там торгуется не сама земля, а лишь право её аренды!

– А договор о разведке можно разорвать? – поинтересовался я.

– Да, но тогда придётся выплатить большую компенсацию компании, что там работает.

– Сколько?

– Почти сотня тысяч долларов, мистер Соколов, – серьёзно ответил вождь.

– Что, если я арендую эту землю у племени напрямую? И выплачу компенсацию развед-компании из своего кармана, – спросил я.

– Земля там такая же, как и здесь, – Артур кивнул на вышки справа, – Вы уверены?

– Чем дальше от Павуски, тем лучше. Мне не хочется связываться с аукционом и каждые три года снова бороться за право на землю. Я предпочитаю собственный кусок, но из тех земель, что пока не внесены в реестр торгов, – веско ответил я.

– Понимаю, – Артур усмехнулся, – Не желаете бодаться с другими приезжими и прочими компаниями на торгах?

– Именно. Хочу решить всё сразу и напрямую между владельцами и мной. Пока земля вокруг Бербанка не попала на аукцион. Тем более, не забывайте, я мигрант, а не гражданин Соединенных Штатов. Меня не допустят к «Вязу на миллион». Возможен только прямой договор аренды с владельцами без торгов.

«Вяз на миллион долларов» – это аукцион под несколькими священными деревьями в Павуске, где американцы борются за право разработки недр, принадлежащих осейджам. И там между собою могут «соревноваться» только граждане Америки. Мне нужно было решить вопрос аренды пока Бербанк не попадет в список паев для торгов.

Вождь задумался:

– Союз пяти племён в долгу перед вами за то, что вы сделали в Аунего. Но мне нужно что-то сказать Совету моего племени, если старейшины откажутся принимать такие условия.

– Я готов обеспечить часть месторождений охраной. Моё охранное агентство будет работать и здесь. Я ведь прекрасно понимаю, что вам подчас непросто приходится с приезжими… – многозначительно произнёс я.

Артур быстро бросил на меня горестный взгляд и кивнул:

– Да, проблемы случаются…

– Подумайте над моим предложением, вождь. У меня действительно надёжные люди. Думаю, Гайавата вам рассказывал о них…

Почему Бербанк? Да потому что я должен опередить Эрнеста Марланда. А он, насколько я помню, сейчас на свой страх и риск исследует недра земель Оклахомы. Когда я писал в «прошлой» жизни статью о найме рабочих-мигрантов в нефтяной отрасли США, то меня поразила эта история. Она являлась совокупностью упорства, опыта и везения.

Марланд, занимавшийся черным золотом и ранее в Пенсильвании, нанял хороших геологов и вложился в земли Бербанка. А когда нашёл нефть, по-быстрому напрямую арендовал её. Так что у меня мало времени. Ведь, насколько я помню, уже в мае Эрнест наткнётся на самое крупное месторождение. Правда потом в Великую Депрессию разорится, слишком поверив в свои силы. Мне нужно его сейчас опередить.

За три года, с двадцатого по двадцать третий, добыча в Бербанке вырастет со ста пятидесяти тысяч до двадцати шести миллионов баррелей в год. А за ближайшие десять лет стоимость нефти, выкачанной из этого месторождения, составит почти триста миллионов долларов.

Вот она – истинная цена за решение вопроса с Аунего. И вот почему после договорённости с Гайаватой и мохоками мне стало абсолютно плевать на заводик около общины сектантов. Настоящую ценность представляла возможность заключить с осейджами договор, ради которого я теперь приехал в Павуску.

Пока вождь думал, навстречу нам показался автомобиль, летящий с такой скоростью, что я даже начал бояться: как бы он не потерял управление на размытой скользкой дороге. Водитель заметил наше авто и начал махать рукой.

– Это Кваху. Странно, чего он хочет?

Паккард поравнялся с затормозившим Фордом и остановился. Водитель-лихач выскочил из своего автомобиля. Он подбежал к Артуру. Вождь открыл дверь.

– Дин Шикоба убит!

– Как? – остолбенел Бонникасл.

– Мы нашли его неподалёку от скал. Я еду за шерифом и коронером.

– Где это произошло? – требовательно спросил вождь.

– За мостом через реку сразу поезжайте направо и вдоль берега до самых скал.

– Понял. Еду туда. Пусть шериф поторопится!

А наш Паккард понёсся по дороге. По пути вождь молчал. Лишь на лице у него отражались горечь, боль и злость. Мы промчались через мостик над небольшой речушкой, свернули с дороги, и машину затрясло. Здесь не было даже накатанной колеи. Вскоре впереди показалась небольшая группа людей. Они облепили дорогой автомобиль. А неподалёку стоял грузовой фордик.

– Вождь приехал! Вождь! – разнеслось среди индейцев, и они склонились в небольшом поклоне. Шляпы все держали в руках.

Мы с Артуром прошли через столпившихся зевак и увидели на камнях около автомобиля труп мужчины. Он лежал на спине, раскинув руки. Пальто распахнулось, явив свету шикарный европейский костюм. Волосы, жёсткие и чёрные, были заплетены в две длинные косицы. В груди убитого индейца торчал длинный мясницкий нож. А на глазах лежали два «Пенни Линкольна». Монетки по центу каждая.

– Я так понимаю, Артур, это и есть ваши «проблемы»? – указал я на труп.

Бонникасл сокрушённо покачал головой и произнёс:

– Знать бы, кто это сделал…

Я молча смотрел на убитого. Ведь я прекрасно понимал: кто в о́круге занимается такими грязными делами. Только вот осейджи мне сейчас ни за что не поверят. Придется действовать тонко и осторожно…

Уважаемые читатели! Следующая глава по подписке, что не дороже чашки кофе. Как Вы уже поняли, нас с Соколовым и его людьми ждёт борьба на «трёх фронтах»: В Оклахоме, в Нью-Йорке и на Сицилии. На кону большие возможности, а против нас – серьёзные «игроки»!

Спасибо, что Вы со мной и моими героями! Приятного чтения!

Глава 5

Дьявол в овечьей шкуре

Большой лайнер «Каро» отходил от пристани. Словно гигантское мифическое чудовище, судно вздымалось над жалкими домами терминалов. Надстройки «Каро» были значительно выше двух– и трёхэтажных строений пассажирского порта Нью-Йорка. А огромные, выкрашенные в цвет красного золота трубы дымили так, что шлейф растворялся уже где-то над Лонг-Айлендом.

На палубе было мало людей. Неважно, во что были одеты пассажиры – Зимний ветер океана пронизывал до костей. Но Волков с Молотовым стояли у бортов, держась за поручни и жадно вглядываясь в туманную дымку Нью-Йорка. Удаляющиеся высотки и первые небоскрёбы уже были почти не видны в ней. Лишь очертания, походившие на футуристический геометрически правильный лес.

Эта чужая земля стала им пристанищем, но каждый думал о своём. Молотову не хватало здесь жаркого лета родной Кубани, а Волкову – гомонящей Одессы и величественного Санкт-Петербурга, где он чувствовал себя как рыба в воде.

Впереди почти десять дней плавания, а если погода испортится, то и все одиннадцать-двенадцать. Они взяли самые «быстрые» и потому самые дорогие билеты. Когда Молотов осмотрел каюту, то горько усмехнулся. По сравнению с теми военными пароходами и торговыми лоханями, на которых полгода назад ему приходилось спешно эвакуироваться из Крыма, «Каро» был настоящим дворцом королей на воде.

Лайнер дойдёт до Генуи, но там придётся пересесть на небольшое судно, которое уйдёт в сторону порта. Сейчас он принадлежит союзу моряков и доковых рабочих, без разрешения которого ни одно судно не может ни пристать, ни уйти из порта. Большинство пассажирских лайнеров идут до Триеста. Италии повезло: после войны ей достался Триест с кусочком Австро-Венгрии. Отличная глубокая гавань. Но чтобы сойти на берег там, пришлось бы медленно огибать всю Италию, а в Палермо «Каро» не останавливается. Поэтому придётся ехать на поезде из Генуи в Реджо-ди-Калабрию, и там садиться на паром до Сицилии.

Вообще, Италию сейчас лихорадит. Волков с Молотовым уже обсуждали это, но Илья Дмитриевич всё равно напомнил:

– Говорить всегда буду только я. Вы и ваши люди нигде не светитесь и помалкиваете, Степан Григорич. Если нас примут социалисты, то застрянем там надолго и потеряем время.

– Помню, – кивнул Молотов.

«Красное двухлетие» Италии уже в разгаре. Рабочие захватывают заводы. Бастуют крупнейшие предприятия в Турине и Милане. Того и гляди там остановят производство. Крестьяне совершают захваты земель старой знати по всему югу. А социалистов болтает из стороны в сторону. Они стараются привести этот бардак в порядок. Внутри их партий разброд и шатание. Поэтому лучше не попадаться на том, что ты эмигрант из империи.

– А ты взял рекомендательные письма, которые Торрио написал Де Луке? – как бы между прочим скучающим голосом спросил Волков и перешёл на ты.

На лице казака отобразился ужас, и он резко развернулся к шулеру:

– Так ТЫ же должен был принять их у Виктора, когда он привёз их из Чикаго!

Волков недоумённо смотрел на напарника секунд десять, а потом на его губах возникла глумливая улыбка.

Молотов с шумом выдохнул и скрипнул зубами:

– Никак не могу привыкнуть к твоим шуткам.

– Письма у меня, – успокоил товарища шулер, – Но думаю, легко нам там не будет…

– Судя по тому, что сказал Алексей, придётся проворачивать целую операцию, чтобы вытащить семью Паоло оттуда. Её будут охранять, – согласился Степан.

– Жаль, что ты не умеешь говорить на итальянском. Внешне сошёл бы за своего, – намекнул Волков.

Кареглазый казак хмыкнул и убрал выбившиеся из-под шляпы чёрные как смоль волосы. А Илья Дмитриевич облокотился на поручни и посмотрел туда, где за тёмными водами океана скрывался благодатный берег Сицилии.

– Мы справимся…

А Молотов улыбнулся и произнёс:

– По-другому и быть не может. Я не умру на чужбине. Ни на Сицилии, ни в Америке! Только дома…

Волков озадаченно ответил:

– Как же ты домой-то сейчас попадёшь?

– Когда-нибудь вернёмся, Илья Митрич, – напророчил казак, с улыбкой вглядываясь в морскую даль…

* * *

Около здания Зала Совета Павуски стояло много дорогих автомобилей. Здесь сверкали хромом дорогущие Студебекеры Сиксы, Мерседесы, Паккарды и Доджи самых ярких расцветок. Водителями некоторых из них были белые американцы. Они торопливо выскакивали из-за руля и бежали открывать двери богатым осейджам. Кто-то из индейцев был разодет по последней моде. Кто-то, напротив, явился на заседание в традиционных одеждах. Артур Бонникасл дал мне в сопровождающие молодого индейца Джозефа и договорился о том, чтобы я смог поприсутствовать в качестве зрителя на собрании. А затем, вежливо извинившись, покинул меня. Ему еще участвовать в заседании.

Каменное круглое строение венчала крыша-шатёр. Оно было стилизовано под большой индейский дом. Ведь все земли вокруг принадлежали именно осейджам. Это было ещё одно напоминание приезжим – кто здесь хозяева. И являлось лишней причиной для ненависти к древнему народу Луны, как иногда себя называли осейджи.

Внутри Зал Совета гудел словно улей. Его половину занимали индейцы осейджи. А вторую часть составляли местные уважаемые мужчины из некоренного населения. Крупные арендаторы, должностные лица, «старожилы», приехавшие в эти земли раньше всех.

Все рассаживались на сидения вокруг небольшой сцены. На её краю стоял стол на пять персон. Бонникасл занял центральное кресло и постучал колотушкой по деревянному столу.

– Прошу тишины в зале! Мы собрались здесь, чтобы обсудить произошедшее! Осейдж Дин Шикоба убит!

Рядом со мной среди приезжих послышались перешёптывания:

– Чистокровный!

Я про себя усмехнулся. Ну да, их волнует только то, что убитый индеец – настоящий осейдж из старого рода. Это означало, что он обладает всеми правами на большой кусок земли. Скорее всего, очень богатый нефтью. Закон «об опекунстве», который поддерживал и Билл Хотфилд, Конгресс пока не принял. И теперь не факт, что вообще его утвердит после скандала с Аунего. Но это Штаты, здесь везде свои законы. И местные суды в Оклахоме выкручиваются как могут, действуя в интересах коррупционеров. Они просто объявляют осейджей недееспособными. При полной вменяемости и хорошем здоровье.

Как? Да всё легко, как два пальца. Известен случай, когда индианка просто копила средства и не хотела их тратить. Суд за взятку постановил, что она просто «не понимает ценности денег», а значит, не может ими цивилизовано распоряжаться. Вот такие вот порядки в «демократической» Америке начала двадцатого века. И эти люди пытаются учить других – как надо жить в «свободе и равенстве». Ага-ага! Проходили.

Хм… А было бы неплохо запустить в газетах кампанию по поводу происходящего в Оклахоме. Пока скандал с Аунего свеж в памяти американцев…

Пока я размышлял над этим и строил дальнейшие планы, Бонникасл отвыступал и дал слово следующему человеку. Сухощавый мужчина в круглых очках вышел на середину площадки, окружённой зрителями, и прижал ладонь к груди:

– Мы соболезнуем родственникам погибшего Шикобы…

– Это Уильям Хэйл, – шепнул мне Джозеф, – Помощник шерифа Фэрфакса. У него очень большое ранчо с крупным поголовьем скота. Можно сказать, старожил. Его здесь все называют «Королём». Уважаемый человек!

Я внимательно рассматривал Хэйла, пока он говорил. Будучи хорошим оратором, Король вещал с надрывом и самым скорбным выражением лица:

– Мы обязательно найдём тех, кто это сделал! Как помощник шерифа, я гарантирую, что Фэрфакс окажет поддержку Павуске и осейджам. Это событие – позор для нашего округа, и мы не потерпим здесь подобного! В прошлый раз мы добились справедливости, добьёмся и в этот раз!

– О чём он говорит? – полюбопытствовал я у Джозефа.

– Несколько человек недавно повадились воровать быков у фермеров и лошадей у нас. Уильям быстро нашёл воров и отдал под суд, – прошептал парень.

– Понятно…

Лично на меня обаяние Хэйла и его умение говорить – не действовало. Я прекрасно знал, что корень всех проблем сейчас стоит посреди Зала Совета и клянётся в верности закону. Сколько книг и статей было написано в будущем о Хэйле и его банде после того, как бюро расследований всё-таки поймало его.

Загребущие руки Короля пролезли в самые дальние закоулки правовой системы Оклахомы. Судьи-коррупционеры, полицейские-убийцы. А он оставался постоянно в стороне, периодически отправляя за решётку пришлых бандитов. Конкуренции он не терпел.

– У него есть дети? – расспрашивал я Джозефа.

– Дочь. Также с ним на ранчо живёт племянник. Байрон Беркхарт. Ещё один племянник женился на женщине из нашего племени три года назад.

Моё сердце забилось сильнее!

– Как его зовут?

– Эрнест. Эрнест Беркхарт. Вон он сидит в том конце. Он женился на Молли Кайл…

Я посмотрел на среднего роста мужчину на крайнем стуле. Он сидел так, словно проглотил палку, и смиренно держал белую шляпу на коленях. Высокий лоб, прямой нос, мощный подбородок. Он вдруг перевёл глаза на меня, и мы встретились взглядами. Эрнест нахмурился и заёрзал на стуле. Затем снова преданно уставился на своего дядюшку.

Это душегуб номер два. Ведь он уже участвует в убийствах, что происходят в о́круге. А потом будет травить Молли Кайл, пока вокруг чистокровной девушки из осейджей начнут гибнуть один за одним её родственники, что могли унаследовать нефтеносные земли. Она будет последней. А чтобы окончательно прикарманить паи, Уильям Хэйл либо прикажет племянничку понемногу сводить в могилу Молли, либо использует его втёмную. Здесь версии расходились. Ясно одно: бюро расследований подоспело в последний момент, и Молли осталась жива. А потом агенты раскрутили всю цепочку убийств.

Лично я не собирался дожидаться, пока всё семейство Кайл и ещё как минимум полсотни осейджей погибнут. Уберу Хэйла, и тогда Совет осейджей с Артуром Бонникаслом окончательно отдадут мне на откуп защиту здешних земель. «И выгодно, и богоугодно», как говорил один мой старый преподаватель, когда я ещё учился в университете…

– Что за Молли Кайл? – спросил я у Джозефа.

Этот вопрос нужно было задать, чтобы не вызвать подозрений моими дальнейшими действиями. А план у меня уже созрел.

– Она осейдж из старого рода. Её семья владеет большими территориями, где идёт нефтедобыча.

– Большая семья?

– Мать и две сестры. Есть ещё дальние родственники. Младшая сестра, Минни, умерла два года назад. Сильно болела…

Я кивнул. Болела, как же. Её отравили, примерно так же, как будут травить и Молли.

А Уильям Хэйл, тем временем, распалялся всё больше:

– Я лично буду следить за ходом расследования этого убийства. И предлагаю на будущее ввести жёсткие проверки в отношении тех, кто приехал сюда поживиться за счёт добрых американцев и мудрого народа осейджей!

Это ему на руку. Как старожилу. Меньше дельцов в Павуске и Фэрфаксе – больше возможностей для его подельников.

– Спасибо Уильяму Хэйлу за то, что он всегда оказывает нам поддержку в самые трудные моменты! – встал Артур Бонникасл.

А Король скромно потупил глаза и пожал плечами, мол, я всегда к вашим услугам.

– Сообщаю, что новый аукцион «Вяза» переносится до полного расследования убийства Дина Шикобы!

Зал тут же загудел. Причём больше всего шумела именно «приезжая» сторона. А Уильям Хэйл с неудовольствием прищурился, но промолчал. Он повернулся в мою сторону и, как мне показалось, еле заметно кивнул паре джентльменов, сидящим около «сцены» через несколько рядов передо мной. Похоже, покупатели из числа тех, кого он «допустил» к аукциону. Успокаивает, чтобы не возмутились тоже.

Я покинул Зал Совета. На улице к индейцам тут же бросились всевозможные продавцы, фотографы и прочие понаехавшие в Павуску, чтобы заработать. Когда я услышал цены, которые они предлагали за какие-то мелкие сувениры или за один-единственный фотоснимок, то волосы на моей голове зашевелились. Суммы равнялись средним американским зарплатам. И при этом некоторые индейцы даже не торговались. Просто соглашались и все. А дельцы, обезумев от лёгких денег, дрожащими руками наводили фотоаппараты и продавали какие-то статуэтки. Парочка из них, получив деньги, тут же отошла в сторону, шёпотом поливая грязью осейджей.

Уильям Хэйл вышел из здания и гордо проследовал мимо со своим племянником. Эрнест торопливо открыл дяде дверцу. Уже отъезжая, Король мазнул по мне цепким взглядом и отвёл глаза, потеряв интерес.

Артур Бонникасл подошёл ко мне и грустно произнёс:

– Простите, мистер Соколов. В ближайшее время тут будет непросто. Но обещаю, что как только Совет племени проведёт все необходимые ритуалы, и мы похороним Дина, мы вернёмся к вашей просьбе. Пока идут похороны – никаких сделок. Таков обычай. Хоть и некоторые люди из моего племени все меньше придерживаются старых традиций…

– Я всё понимаю, Артур. Пока вы будете заняты, я осмотрюсь здесь. Поезжу по соседним землям. Хочу всё увидеть своими глазами и немного задержаться.

– Спасибо за понимание, Алекс!

– Скажите, вождь, а как часто у вас умирают индейцы? Я имею в виду, не от старости или обычных болезней, – тихо спросил я.

Бонникасл пристально посмотрел на меня и протянул руку:

– Давайте-ка поедем. По пути я всё расскажу.

Говорить он начал, когда мы выехали из Павуски. Позади нас катили ещё несколько экипажей, разъезжающиеся по своим домам и ранчо.

– Недавно скончался молодой Ричард Сато. Доктора сказали, что у него была передозировка… – мрачно произнёс Артур, – До этого какие-то залётные бандиты застрелили двадцатилетнюю Пэм Абуро. Но Уильям Хэйл нашёл их. Правда, они клялись, что ничего подобного не делали… До этого было ещё несколько случаев. Пара смертей произошла из-за сильного отёка горла и удушения. Аллергия, как сказал врач. Хотя умершие никогда не страдали ею.

– А они были в браке с кем-то НЕ из племени? – спросил я.

– Пэм была замужем за приезжим. Ричард был холост. Его семья умерла от болезней.

– А что случилось с его земельным паем? – я пристально посмотрел на вождя.

Он бросил на меня короткий взгляд и произнёс:

– Он ушёл в общий фонд, и его выставили на аукционе «Вяза». Вы думаете, это сделали специально?

– А вы как считаете, Артур?

– Честно говоря, мистер Соколов, у меня были те же мысли. Но нам здесь очень сложно. Значительная часть моих соплеменников признаётся местными судами недееспособными. Я уже год бьюсь за то, чтобы отменить это «опекунство». Вдобавок в Конгрессе рассматривают закон о введении этой ерунды на федеральном уровне…

– Сейчас это дело может и приостановится, – возразил я.

– Да, благодаря ситуации вокруг Аунего. И лично вам. Я действительно очень ценю вашу поддержку, Алекс, – горячо ответил Бонникасл.

– Что, если я… проведу своё собственное расследование? Вы не против? Пока идут похороны.

– Ну, если вы так этого хотите… Я дам вам разрешение. Но вы сможете действовать только в рамках полномочий частного детектива. Если хотите как-то приобщиться к официальному расследованию, вам нужно будет договориться с шерифом Павуски. А лучше с Уильямом Хэйлом. Он помощник шерифа Фэрфакса, но фактически, как один из старожилов, имеет даже больше влияния. Его все уважают, шерифы советуются с ним по малейшему поводу.

– Я учту это, – кивнул я.

Естественно, к Королю я идти не собирался. Это было равносильно тому, что положить голову в пасть льву.

– Что вы планируете делать, Алекс?

Я усмехнулся и произнёс:

– Для начала найду телефон и позвоню своим людям в Нью-Йорк. Чувствую, мне понадобится серьёзное прикрытие…

В фильме Мартина Скорсезе «Убийцы цветочной луны» 2023 года Уильяма Хэйла играет Роберт Де Ниро, а Эрнеста Беркхарта – Леонардо ДиКаприо (см. ниже).

События «Русской Америки» происходят за три года до того, как начнут уничтожать семью Молли Кайл, что показано в фильме. Поэтому сюжет кинокартины книга не копирует, а опирается на исследования историков.

Итого, Соколов сейчас изменяет не только ход истории в о́круге Осейдж, но и историю нефтедобычи в штате Оклахома и Америке в целом.

Уильям Хэйл в исполнении Де Ниро:

ДиКаприо в роли Эрнеста Беркхарта:

Глава 6

Вымирание…

16 февраля 1920 года. Павуска, округ Осейдж, штат Оклахома

Глаза быстро бежали по газетным строчкам:

'…Насколько же наше общество безразлично к детям, если крупные издания, связанные с демократической партией Соединённых Штатов, готовы положить судьбу ребёнка на алтарь политической выгоды?

Маленькая Анастасия, сирота, чьи родители погибли при весьма странных обстоятельствах после того, как глава семейства принял решение выйти из секты Пророка, была вынуждена бежать из Аунего!

Так почему же газеты молчат о том, что дети-сироты в этом поселении не имели опекунов или государственной поддержки?

Или, может быть, они хотели бы, чтобы этот ребёнок попал в ужасный «Ковчег» Пророка и тоже мог погибнуть?

Неужели газета «Демократик Ньюс» считает, что каждый американец поддержит её в травле бизнесмена Алексея Соколова, который приютил у себя ребёнка до того, как девочке будет найден дом. Мистер Соколов активно занимается благотворительностью: открывает социальные кухни, строит детские дома и сейчас ремонтирует здание под школу в Бронксе.

Так кто же достоин называться настоящим гражданином? Те, что в угоду своим политическим целям готов разрушить судьбу маленькой Анастасии и отправить её в неизвестный приют, или тот, кто готов подарить ей новую жизнь, семью и обеспечить всем необходимым, дать хорошее образование. Дать путь в счастливую жизнь!

Для редакции «Нью-Йорк. Факты» ответ очевиден. Пока законодательство Соединённых Штатов в отношении сирот не приобретёт цивилизованные рамки, пока не будут созданы социальные институты, что защищают детей, оставшихся без заботы родителей, нам, видимо, придётся полагаться лишь на таких сознательных людей, готовых бескорыстно заботиться о сиротах.

Бизнесмен Алексей Соколов считает, что публикации «Демократик Ньюс» голословны и наносят удар его репутации. И требует публичных извинений от издания, опубликовавшего грязную клеветническую заметку «Бизнесмен из Бронкса ворует детей из Аунего?» В противном случае он подаст в суд на «Демократик Ньюс».