Текст книги "Сухой закон 4 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Я подтвердил догадку Альфонсо:

– О нём самом. Получив доступ к порту, он «на коротком плече» сможет быстро получать виски и зальёт им все штаты вокруг. Для него это станет намного дешевле…

Капоне нахмурился. Насколько мне известно, он уже скопировал хитрую систему поставок из Канады, которую придумал ныне покойный Дин О’Бэнион. Но это был долгий, сложный путь с массой тонких мест. Которые естественным образом снижают объёмы поставок. Из-за этого Торрио вынужден плотно сотрудничать с Ремусом и везти недостающие тысячи ящиков с виски из Цинциннати. Если Массерия добьётся своего, то Чикаго автоматически превратится в осаждённую крепость, которой будет сложно конкурировать с дешёвым пойлом Джо «Босса». На этом я и хотел сыграть.

– Готовитесь к войне за Нью-Йорк, мистер Соколов? – усмехнулся Лис.

Он не дурак. И уже всё просчитал и понял.

– Я не собираюсь проигрывать в этой схватке. Ротштейн и Массерия вот-вот вцепятся друг другу в глотки. А это повредит бизнесу, нарушит баланс и ударит по всем. Кто знает, кого ещё «засосёт» в эти разборки?

Это местные криминальные аксакалы ещё не в курсе, что потом за место под солнцем несколько раз передерётся «молодая мафия». А закончится всё это Кастелламарской войной. Отжимать бизнес Массерии приедут сицилийские гангстеры. А Джо «Босс» к тому времени разовьётся так, что его уже будет не спихнуть извне. И только его же собственные подчинённые в лице Чарли Лучано убьют Джо «Босса».

И не в моих интересах вообще допускать то, чтобы Массерия расправил крылья так, что Ротштейн уйдёт раньше времени в тень, окончательно занимаясь ценными бумагами и ставками. Тогда меня просто сметут полчища итало-американской мафии.

Сегодняшняя встреча должна заложить первый камень в строительство «светлого» будущего Нью-Йорка без Массерии и прочих ему подобных. А заодно и проложить ниточку к Сицилии, пока оттуда не приехал Сальваторе Маранцано и не начал знаменитый кровавый передел начала тридцатых.

Лис задумчиво смотрел куда-то вдаль. Он размышлял. Просчитывал варианты. Ведь в моём времени он остался в стороне. А здесь ему предлагают сделку. Против того, кто ему никогда не нравился, и с кем были, мягко говоря, натянутые отношения.

Сейчас я, возможно, очень сильно влияю на изменение криминальной истории Штатов. Ведь оставшийся в стороне Торрио тихонько ушёл в сторону и отдал бразды правления Капоне. А тот, чтобы удержать власть в своих руках – залил кровью весь Чикаго и его окрестности.

Для меня же пока именно он является более предпочтительным «компаньоном» после Наки Джонсона и Арнольда Ротштейна. Уравновешенный, соблюдающий старые неписаные правила ведения теневого бизнеса Джонни Торрио лучше, чем Капоне, который ещё год-два и почувствует за собою такую силу, что начнёт чудить не по-детски.

– Как вы докажете, что Джо играет не по правилам? Это ведь серьёзное обвинение, – наконец спросил Лис.

– Со мной вышел на связь человек, который по требованию Массерии стал якобы свидетелем того, что я убил Луи «Два ствола» Альтери. Паоло Колетти. Если ему помочь, то он сможет выступить против Джо. Дело у копов на меня заведено официально. Хорошо, что не предъявили обвинение официально. Так что его слова будут подтверждены извне. Как только свидетель окажется у меня, я найду людей из полиции, которые работали с Массерией. Вдобавок к словам этого Паоло…

– А почему он просто не пришёл к тебе? – задал вопрос Капоне.

– Погоди, Альфонсо… Какого рода помощь нужна этому Паоло? – прищурился Лис.

Старый пройдоха сразу уловил этот момент. Что же. Жизненный опыт, как известно, не пропьёшь.

– Его семью держат в заложниках на Сицилии. И убьют, если Массерия посчитает, что Паоло слил информацию. Поэтому Колетти сдаст своё местонахождение, только когда его жена и дети будут в безопасности, – отчеканил я, – Родственников Паоло удерживает дон Альберти из Маринео. И мне нужны надёжные люди на острове, на которых я могу положиться в деле освобождения этих несчастных.

Оба гангстера переглянулись, и воцарилось молчание. Мой запрос ни много ни мало касался связей Джонни Торрио за океаном. У Альфонсо таких банально не было. К Торрио я пришёл именно потому, что знал о его разногласиях со всеми мафиози Палермо. Выходец из Южной Италии, Лис имел тесные знакомства в восточной части Сицилии. А если я хоть что-то понимаю в их порядках и помню их историю – грызня между богатой провинцией Палермо с остальными регионами острова была вечной. Тем более, я подкрепил это знание звонком Капоне, расспросив его о том, как относится к дону Альберти его босс? Если бы Аль сообщил, что Лис и Альберти в неплохих отношениях, то я бы даже не брал билет в Чикаго.

– Я знаю Альберти. Та ещё крыса. Хм… Вы пришли за помощью ко мне, Алекс. И раскрыли своего свидетеля. Смело… Что мешает мне договориться с Джо? У него побольше сил, чем у вас, – хитро улыбнулся Лис.

– Если вы свяжетесь с Джо, то он и так поймёт – о каком свидетеле идёт речь. Паоло, когда писал мне, уже заочно приговорил себя в случае неудачи. А я пришёл сюда предложить выгодное дело, – мимоходом поправил я Торрио.

Не сто́ит создавать в мыслях у собеседника уверенность, что это он вам нужен больше, чем вы – ему.

Я продолжил:

– Если умерить пыл Джо Массерии раньше, чем он наберёт ещё больше сил, то все останутся при своём и не придётся «подвигаться». Либо мы можем ничего не делать, не предъявлять ему обвинений при всех «боссах», и ждать, когда виски Массерии начнёт продаваться уже в пригороде Чикаго. Он уже один раз показал всем, что его амбиции простираются гораздо дальше северо-востока. Не думаю, что что-то поменялось.

Лис степенно кивнул, выпустил струйку дыма и спросил:

– Что мы получим взамен?

– Я могу предложить виски по тридцать пять баксов за ящик. Тысячу в месяц начиная с середины марта, и две тысячи в конце весны.

У Капоне поползли вверх брови:

– Ты где такую цену нашёл, Алекс?

Торрио тоже явно удивился.

– Собственное производство, – отчасти слукавил я, ведь оно ещё пока не принадлежало мне, и даже не будет полностью в собственности.

С кузеном Блум – Томасом Брауни мы договорились, что я вложусь в его новые перегонные заводики в горах Кентукки. Часть нужного товара возьму оптом сейчас, а на мощность в три тысячи мы сможем выйти к середине весны. Я назвал Торрио и Капоне время с запасом. На случай непредвиденных обстоятельств.

Но зачем им про это знать? Правда?

– Хорошее предложение. Но это выгода и для вас, Алекс, – улыбнулся Лис.

– Что вы хотите?

– Десять крупных точек в Нью-Йорке. На «свободной земле», куда пока что поставляете виски конкретно вы.

– Когда начнётся война за Нью-Йорк, то свободной земли не останется, – заметил я.

– Понимаю. Поэтому и не требую «земли» там, где торгуете не вы, – ухмыльнулся Торрио.

Понятно, хочет просто перебить под себя крупные точки на окраинах Бронкса. Которые пока что снабжаем мы. Независимо от исхода раздела Золотого Яблока он останется при своём. Я задумался. Точнее, сделал вид, что хмурюсь и недовольно перебираю в голове варианты. На самом деле, ответ пришёл ко мне сразу.

– От сто одиннадцатой до сто пятьдесят пятой подойдёт? – бросил я «щедрое» предложение. Почти сорок пять небольших узких линий-улиц.

Лис, который явно прекрасно разбирался в Нью-Йорке, даже не смог скрыть радости, промелькнувшей в его глазах.

– Это самая южная часть, где мы являемся поставщиками, – пожал я плечами, словно говорил о чём-то само собой разумеющемся. Мол, далеко, тяжело держать.

– Идёт! – протянул мне ладонь Торрио.

– По рукам! – пожал её я, а Капоне хмыкнул:

– М-да, торговаться – не твой конёк, Алекс.

А я всеми силами пытался сохранить лицо и не смеяться. Знали бы они, что это за неликвид. Ведь я только что спихнул им в руки Гарлем! Сейчас он состоит из афроамериканцев только на четверть. Там неплохие кварталы, и он кажется перспективным. Но через десять лет чернокожего населения в Гарлеме будет больше семидесяти процентов. Район от реки до парков превратится в один из самых бедных участков Нью-Йорка. Там появятся свои очень сильные банды, которые вряд ли потерпят итальянцев на своей территории и будут грызться с ними постоянно. Торрио и Капоне придётся как-то удерживать всё это «богатство» дистанционно из Чикаго. Удачи!

А я вот получу абсолютно защищённый от конкурентов рынок сбыта в Чикаго. Мои грузовики без проблем и препятствий будут доезжать из Кентукки к складам Лиса. При этом зарабатывать с одного ящика я буду примерно так же, как сейчас выручаю с продажи того, что приходит океаном в Портленд к Грейсу МакКою.

– Итак, если мы договорились, то я хотел бы знать – с кем связаться на Сицилии, чтобы всё прошло гладко? – посмотрел я в глаза Лису.

Тот подался вперёд и затушил сигару:

– Слушайте внимательно. У Альберти есть заклятый враг. Дон Де Лука. Он – мой старый товарищ. И не откажет в помощи. Тем более, речь идёт о том, чтобы насолить этой гниде Альберти. Если ваши люди поторопятся и сядут на быстрый океанский лайнер, то через десять – двенадцать дней уже будут на Сицилии…

И мы принялись обсуждать дерзкий план.

Глава 3

Пора платить по счетам

14 февраля 1920 года. Железная дорога из Чикаго в Луисвилл.

Колёсные пары поезда до Кентукки мерно стучали по рельсам. Я смотрел на пейзажи, которые проносились за окном. Матвей расположился в соседнем купе. А со мной ехал Вольга – мой телохранитель. Имя редкое, старославянское.

Я решил совместить приятное с полезным. В Луисвилле я заночую в гостях у Блум, а дальше мы вместе поедем в Оклахому к осейджам.

Для меня это будет деловая поездка. Нужно наметить фронт работы по нефтяным месторождениям. Для мисс Брауни это возможность побывать на тамошних конных ярмарках, которые в этом штате, как и в Кентукки, идут круглый год. Честно говоря, мне показалось, что вариант скататься на ярмарку и посмотреть лошадей, привёл её даже в больший восторг, чем приглашение в театр. Что же, запомним это на будущее…

Перед тем как сесть на поезд, я позвонил из Чикаго в Нью-Йорк и долго обсуждал все нюансы предстоящей операции с подчинёнными. Все необходимые распоряжения от меня получил Степан Молотов. В эту поездку поедет казак и несколько людей, которые относительно сносно изъясняются по-английски.

И конечно же, Волков. Шулер, в отличие от остальных моих людей неплохо говорил на итальянском языке. Поистине талантливый человек. Только вот ему нужна жёсткая рука. Поэтому с ним и едет Молотов. Такие люди, как Илья Дмитриевич, не могут усидеть на месте и всегда ищут неприятностей на пятую точку. И обязательно находят.

К сожалению, сейчас между США и Европой не было какой-то удобоваримой связи кроме почты. Трансатлантические кабели нормального качества будут проложены позже. Те, что пытались заложить ранее, пропускали мало слов и не использовались в коммерческих целях. Да и портились очень быстро. А про слаборазвитую Сицилию не стоило говорить и подавно. Поэтому контролировать своих людей, пока они будут в Палермо, я не смогу.

Однако Волков должен будет передать дону Де Луке кое-какие предложения от меня. Дело в том, что пока я беседовал с Торрио и расспрашивал о его товарище на Сицилии, мне в голову пришла шальная идея отличного бизнеса. Причём абсолютно легального. Ну если смотреть отсюда… Из Нью-Йорка, с моей стороны.

Там-то на острове за подобное могли наложить огромные штрафы, или даже посадить в кутузку за экономические преступления. Тем не менее для дона Луки и его компаньонов моя задумка могла стать источником весьма приятного обогащения. А для меня очень хорошим подспорьем, которое позволит в будущем постоянно иметь ряд зафрахтованных торговых судов в Атлантике.

В случае успеха операции я прибуду в Италию уже много позже. Всё равно мне придётся ехать в Европу и договариваться с продавцами вина. Штат Мэн и алкоголь через Портленд – это очень хорошо, но я нашёл способ ещё сильнее удешевить свою цепочку поставок.

Впрочем, этот секрет я пока что держал втайне от всех. Даже Торрио до конца не понял, почему я так заинтересовался продукцией аграриев и шахтёров Сицилии. А там была поистине плодородная земля, которую, я надеюсь повидать тоже, если Волков с Молотовым справятся.

На вокзале Луисвилля меня встретил помощник Блум и отвёз нас всех в поместье на машине. Судя по новенькому Форду, дела у мисс Брауни пошли в гору.

Хозяйка вышла встречать нас на крыльцо. В этот раз я удостоился лёгкого объятия. Брауни мягко произнесла:

– Рада видеть вас, Алекс. Располагайтесь. Жду вас на ужин через полчаса. Не опаздывайте!

Это время пролетело очень быстро. Разобрав вещи, я спустился в гостиную, где уже был накрыт стол. Когда мы закончили с блюдами, и горничная подала десерты, Блум отослала её, и мы остались вдвоём

– Вина? – с улыбкой спросил я, заметив на середине стола розовое десертное.

– Пожалуйста, – кивнула девушка.

Я встал и обошёл стол, захватив бутылку. Налил его в бокалы, попутно вдыхая аромат духов красавицы. Стекло со звоном слегка ударилось друг о друга, и мы пригубили вино.

– Алекс, вы читали газеты? – вдруг спросила девушка.

– Признаться, последний раз вчера утром. После этого было много дел, не успел.

– Понятно, – Блум слегка нахмурилась и поставила бокал на стол.

Я почувствовал напряжение. Что-то не так. Мисс Брауни встала из-за стола и подошла к резному бюро. На нём лежали газеты, и стояло красивое овальное зеркальце. На мгновение я увидел в отражении лицо Блум, пока она искала нужную газету. А я с удивлением обнаружил на её лице… нет, не панику… И не страх. Ожесточение подошло бы больше…

Такое я видел впервые.

Когда девушка обернулась, то глаза её уже были спокойны, возникшие было на лбу морщинки разгладились. Она скрывала от меня своё волнение. Тонкая рука протянула мне газету.

– Я не хотела портить вам аппетит. Хотела… Хотела, чтобы вы отдохнули. Я сама увидела заметку перед тем, как мы сели за стол. Помощник принёс. Посмотрите.

Я отставил бокал, присел на кресло и развернул газету…

«Бизнесмен из Бронкса ворует детей из Аунего?»

А ниже была помещена моя фотография. Вот я стою на крыльце перед людьми на открытии детского садика. За спиной в тени козырька капитан Синицын. Рядом чуть сзади моя мама. А рядом с ней младший брат Сашка и Анастасия – беглянка из Аунего… Точно! Там же были репортёры. И делали снимки для рекламы сада.

'…уже неделю ведётся работа с выжившими сектантами из Аунего. Некоторые из них знакомятся с новостями. Оказывается, эти люди практически ничего не знают о том, что происходило за пределами их поселения. В библиотеке Аунего были только старые подшивки небольших местных изданий, которые год назад и вовсе прекратили поступать в общину.

Среди старых газет, на примере которых происходит обучение и адаптация, оказалась газета «Нью-Йорк. Геральд», где содержалась заметка об открытии детского сада в Бронксе бизнесменом Алексом Соколовым.

Один из сектантов опознал на снимке ребёнка, который пропал месяц назад. Девочку, которая находится на фотографии, зовут Анастейша. Репортёры видели её на открытии с матерью бизнесмена А. Соколова и с ним самим.

Интересен тот факт, что мистер Соколов уже появлялся месяц назад в Аунего ещё до трагических событий, которые произошли там недавно. И является владельцем газеты «Нью-Йорк. Факты».

Всё это кажется нашей редакции не просто чередой совпадений. Мы обязательно расследуем это дело и обязательно оповестим наших читателей о его результатах…'

Я повертел газету. Демократическое издание… Вот оно как. Используют любой повод, чтобы отвести от себя удар. Сволочи.

Только вот мне теперь надо что-то с этим делать.

Я поднял глаза на Блум. Она опять с тревогой поглядела на меня:

– Алекс, что это всё значит? Я читала про эту секту из резервации. И этого Пророка. Просто ужасно! Эта девочка, которую ты привозил тогда сюда – из Аунего?

Мисс Брауни видела Настю, когда мы забирали лошадей для скачек в Атлантик-Сити. И прекрасно видела, что та путешествовала со мной по доброй воле. Да мы и на самом деле негласно приняли её в свою семью. И мама, и сестра и брат отлично поладили с беглянкой.

– Да, это она.

– Сдаётся мне, что вы были в том штурме Аунего. Резервация. Индейцы. Ваша газета. И сейчас мы тоже едем в Оклахому, потому что вам надо встретиться с индейцами. Это же не совпадение?

– Всё так, – кивнул я, пристально наблюдая за девушкой.

Она нахмурилась и решительно произнесла:

– С этим нужно что-то делать. Нельзя отдавать девочку в сиротский дом. Какие у вас есть мысли?

Глаза Блум грозно сверкали, словно она готова была прямо сейчас пойти и разнести «вражескую» редакцию в клочья.

Вот такой она мне нравилась ещё больше!

* * *

Тем же вечером. Нью-Йорк.

Дождь со снегом шёл весь вечер. Ещё вчера сугробы в Нью-Йорке таяли с такой скоростью, что по улицам невозможно было пройти. Канализация в некоторых районах просто не справлялась с такими потоками воды. А сегодня всё испортилось окончательно. Одинокие прохожие пытались спрятаться под зонтами, которые из их рук рвал ветер, приходящий с Гудзона.

Фил Граймс спрятал лицо в пальто так, что он доставал до носа. Озябшие пальцы держали воротник, уже пропитавшийся влагой. Бывший шериф Аунего, наконец, достиг спасительного тепла и зашёл в вестибюль отеля «Сэведж». Взял у портье ключи и поднялся на двенадцатый этаж.

В коридоре он прошёл мимо настоящего гиганта, что шёл в обнимку с чересчур ярко накрашенной дамочкой. Громила слегка приподнял рукой шляпу, демонстрируя хорошие манеры, и прошёл мимо. Фил лишь кивнул в ответ. Ему сейчас не до соблюдения этикета. Он отворил дверь и ввалился внутрь номера. Провернул замок и наконец-то сбросил с себя мокрое пальто.

Беглец прошёл по ковру прямо в грязной обуви и налил себе виски. Подошёл к окну и посмотрел на открывающийся из него вид. Свинцовое небо в тучах завораживало.

Шериф отнюдь не был тем образцом благочестия, которое Пророк воспитывал у своей паствы. Приехав в Аунего, он быстро понял, что его невзгоды в родной Миннесоте остались позади. Общительный, но болезненный мальчик, постоянно подвергаемый нападкам со стороны сверстников и ребят постарше, Фил ещё с детства быстро научился приспосабливаться и врать. Да так, что ему можно было идти в театр. Настолько убедительно он «играл» даже перед родным отцом. Тот колотил его по любому поводу. Особенно когда выпивал.

Граймс свалил из дома при первой же возможности. Заматерел на разных работах, он перестал быть похожим на того забитого паренька. Но характер уже было не исправить. Он нигде не уживался с коллегами. И в конце-концов переехал в штат Нью-Йорк и осел в Аунего.

Вот здесь он быстро смекнул, что если включиться в эти сектантские игрища, то его ждёт успех. И действительно. Много лет он был фигурой номер один в поселении после Пророка и сенатора Хотфилда. Он следил за порядком. Так как хотел. Судил. Так как хотел. Распоряжался людьми общины. Так как хотел. Единственным условием стало то, что всё, что он делал, должно было идти в русле учения Пророка.

Иногда Граймсу казалось, что лидер сектантов его раскусил. Возможно, так оно и было. Но при этом проповедник благоволил шерифу. А Фил платил ему преданностью и не чурался любых самых щепетильных дел.

Граймс приносил вести о том, что пара индейцев показалась на плато выше по течению реки. А Пророк говорил, что грязным иноверцам мохокам в их землях не место. Граймс понимал намёк без каких-либо лишних объяснений. И оба индейца оказывались мёртвыми. Упали со скалы, что тут поделать…

Идея «Ковчега» его не ужаснула. Он ненавидел в принципе всех… Сенатора Хотфилда, за то, что тот был богат. Жителей, за их глупость, или за то, что у кого-то из них на первый взгляд нормальная крепкая семья. Ненавидел Манфилков. Просто потому, что чувствовал в них конкурентов. Пророка он постепенно зауважал. Как раз за «Ковчег». Граймсу было такое не провернуть. Он завидовал той власти, которая была у проповедника-сектанта.

Для себя он решил, что сбежит ровно тогда, когда жители пойдут на импровизированное аутодафе.

Так и случилось. Он скрылся при первой же возможности, когда начался бой. И двинулся туда, где его вряд ли станут искать. Сначала переночевал в ночлежке в Гленс-Фоллсе. До этого он, как шериф, периодически бывал в этом городке. И в общине знали об этом. Но были не в курсе остального…

Никто не знал, что Граймс в эти дни на самом деле мотался в Нью-Йорк, чтобы приехать в «Сэведж», взять девочку лёгкого поведения, бутылку виски и оторваться. А затем как ни в чём не бывало вернуться в Аунего и снова играть свою роль «благочестивого» шерифа.

Все накопленные сбережения он прихватил с собою и теперь проматывал часть из них, обдумывая, как быть дальше. «Сэведж» слыл местом для любовных утех. Здесь за небольшую взятку не спрашивали документов. И администратор уже помнил Граймса с прошлых визитов. Он с понимающей улыбочкой заселил его несколько дней назад в номер, не потребовав никаких бумаг. Поэтому можно не бояться, что полиция выйдет на его след. А его точно ищут! В этом бывший шериф не сомневался.

В дверь послышался стук. Фил вздрогнул, но тут же постарался себя успокоить. Нельзя постоянно дёргаться от каждого звука. Он поставил стакан с виски на журнальный столик, достал из кобуры револьвер и подошёл к двери:

– Кто там?

– Мистер! Мне нужна помощь! Я не понимаю, как доехать по такой погоде в Грин-Хаус. Вы местный? – раздался приглушённый женский голос.

– Я занят.

– Вы не поможете даме? Вам не стыдно?

Граймс вскипел. Женщин он рассматривал только как средство утоления своих поистине животных инстинктов.

– Проваливайте! – злобно ответил он, недовольный, что его отвлекли от выпивки и размышлений о дальнейших бегах.

– Что-о? – в голосе постоялицы отеля послышалось возмущение, – Как вы со мной говорите? Я пожалуюсь на вас в полицию!

В полицию? За что? За такую ерунду? Бывший шериф Аунего изумился, но тут же спохватился. Копам сюда нельзя. Категорически.

– Погодите! Я просто не расслышал. И выпил немного. Сейчас-сейчас!

Граймс завёл револьвер за спину и провернул замок.

В этот же миг дверь распахнулась от страшного удара. Фил уже давно не был хилым юнцом. Но даже он просто отлетел в сторону и упал на пол. Такова была мощь неожиданного удара с той стороны. Граймс хотел было поднять револьвер, но в номер ворвался… Не человек, а какой-то натуральный медведь. Незнакомец со всей дури пнул руку шерифа, и револьвер отлетел в сторону. А затем нанёс страшнейший удар пудовым кулаком в область солнечного сплетения.

Словно молотом по наковальне.

У Фила вылезли из орбит глаза. Он лишь успел рассмотреть, что незванным гостем оказался громила, которого он видел в коридоре.

Тот обернулся к ночной бабочке, что стояла в дверях. Бросил ей «котлету» из долларов. Девица сноровисто её поймала и тут же опустила в сумочку. Незнакомец на ломаном английском обратился к спутнице:

– Иди. Скажешь кому – будет плохо. Тебе будет… Понятно?

Девица молча кивнула и испарилась, прежде чем здоровяк закрыл перед её носом дверь. Он обернулся к Граймсу и шериф увидел, что в серых тусклых глазах убийцы нет никаких эмоций.

Фил попытался перекатиться и схватить револьвер, лежащий на ковре, но ему на руку наступил грязный ботинок гигантского размера. Ботинок с нажимом прокрутился, и руку Граймса пронзила острая боль. Шериф завыл.

Нога истязателя ушла в замах, а затем ударила под рёбра. Они хрустнули. Воздух полностью вышел из лёгких Фила, и он начал открывать рот как рыба. Кричать он больше не мог.

– Ну что, добегался? – спокойно произнёс Лесной, склонившись над душегубом из Аунего.

Николай деловито охлопал одежду Граймса на предмет спрятанного оружия. Нашёл нож, который в его руке смотрелся как зубочистка. Хмыкнул и отбросил в сторону. А затем заговорил по-русски:

– Вот и кончилась твоя песня. Сколько же ты душ на тот свет отправил? Вот честно, даже рука не дрожит с тобой разбираться…

Фил узнал этот язык. На нём говорили приезжие из Нью-Йорка в Аунего. Внутри него всё похолодело. Нашли! Тот странный парень, Алекс Соколов, всё же нашёл его и послал этого страшного человека.

Граймс перевернулся на живот и пополз. Куда – он и сам не знал. Его тело била паника. Он даже не обращал внимания на острую боль, что пронзала грудь при каждом движении. Руки и ноги не слушались. Они просто перебирали по ковру. Всё естество Фила хотело быть подальше отсюда. От этого прокля́того города. От этого отеля.

Лесной обошёл ползущего человека, презрительно смерив его взглядом, и подошёл к окну. Открыл его с натугой и уважительно посмотрел на большую крепкую раму:

– Умеют же делать!

Затем он вернулся и ещё раз от души приложился с ноги по убийце из Аунего. Рёбра у того снова хрустнули.

– Давай-ка сюда…

Николай с лёгкостью поднял Граймса словно пушинку. Подошёл к окну. Посмотрел вниз.

– Вполне…

Бывший шериф выпучил глаза. Он уже всё понял. И лишь мычал и хватался ослабевшими пальцами за пальто ночного визитёра.

Лесной слегка присел, напружинил ноги и резко разогнулся, перебрасывая Фила через подоконник. В последний момент Граймс выдавил из себя какое-то слабое подобие крика, который сразу же прекратился. Его тело со страшной скоростью понеслось к земле с двенадцатого этажа.

Снизу раздался слабый стук и звон стекла. Николай уже шёл по коридору к лифту. Он поднял воротник, спустился вниз. Спокойно прошёл мимо стойки администратора. Она пустовала – все, кто был в холле, выбежали наружу посмотреть – что случилось?

Граймс приземлился прямо на крышу припаркованного автомобиля. Её вмяло, а стёкла повылетали напрочь под страшной силой удара. Шансов выжить не было никаких.

Вокруг толпились зеваки, с ужасом смотрящие на эту картину. Лесной поглядел на изломанное тело того, кто ещё недавно истреблял индейцев в резервации Аунего по завету Пророка. Киллер пошёл прочь. Из толпы, собравшейся вокруг машины, на него никто не обратил внимания…

Глава 4

«Вяз на миллион долларов»

15 февраля 1920 года. Манхэттен. Нью-Йорк.

– Ублюдки!

Бильярдный кий со всего размаха ударился о стол и треснул пополам. Арнольд Ротштейн был в бешенстве. Он бросил обломок в сторону и отмахнулся от заглянувшего в зал помощника. Тот сразу же поторопился скрыться за дверью.

– Алонзо Доусон под стражей! На его место поставили этого Блейза! Его даже остальные судьи ненавидят!

– Что случилось, Арнольд? – вкрадчиво спросил Мейер Лански.

– Как это что? Теперь Блейз вовсю шерстит дела Доусона! Которому я, между прочим, отвалил прилично денег за то, чтобы он заминал это дело с «Блэк Сокс»! Вчера меня вызвали в комиссию по делам спорта! Мне пришлось давать показания. И знаешь что, Мейер? Меня конкретно взяли за яйца! Всех следователей поменяли. Они скомпрометированы тем, что работали под Алонзо. И теперь Блейз дышит мне в затылок!

Таким Ротштейна ни Мейер, ни Чарли ещё не видели никогда. Казалось, что всегда уравновешенный и спокойный «Мозг» способен держать себя в руках даже в самых критических ситуациях. Но сейчас он вышел из себя и бурлил, словно цунами.

– Из-за этих газетных склок и какого-то Аунего, я рискую потерять много денег! И вынужден приостановить все дела на ипподроме. Там день и ночь что-то вынюхивают ищейки из комиссии…

Ротштейн плюхнулся в кресло и закурил. Он выпустил струйку дыма и скрипнул зубами:

– Долбаные журналюги…

Мейер Лански встретился глазами с Лучано и еле заметно кивнул ему. Итальянец спокойно пожал плечами и произнёс:

– Репортёры здесь ни при чём. Это не они нарыли всю эту историю с Аунего…

– А кто? – недоверчиво посмотрел на него Арнольд.

– Газета «Нью-Йорк. Факты», что начала весь этот бред, принадлежит твоему компаньону, Арнольд.

Ротштейн озадаченно поднял бровь:

– Кому?

– А ты не знаешь? – притворно ахнул Лански, подхватив разговор, – Алекс Соколов. У него были какие-то интересы в резервации. И он стал топить сенатора Хотфилда и публиковать информацию против Алонзо. Просто потому, что ему нужно производство алкоголя на территории индейцев…

– Откуда ты знаешь?

– Слухи… – пожал плечами Лански, – Ты же меня знаешь. Я сложил два и два. Шериф Бронкса Джон Фэллон был вместе с Соколовым в Аунего в момент штурма этой общины. Это я знаю точно… В управлении полиции Бронкса у меня есть «свои люди».

Арнольд нахмурился. А Лучано подхватил слова Мейера:

– Ты думаешь, этот русский не знал, что судья Алонзо постоянно работал с тобой? Об этом уж извини, знает весь «подпольный» Нью-Йорк. Доусон периодически помогал всем. Да мафиозо столько денег занесли тем, кто его утверждает каждый раз на новый срок, чтобы судья мог принимать решения в нашу пользу или тормозить какие-то дела!

Ротштейн опёрся на подлокотник кресла и подпёр подбородок. Сейчас он напоминал Роденовскую статую «Мыслителя».

– Алекс должен был понимать – куда залезает… На чью территорию… – наконец изрёк он.

– Я предупреждал тебя, что Соколов – заноза в заднице… – пожал плечами Лучано и достал новый кий взамен сломанного Ротштейном.

– Предложения? – спросил Арнольд.

– Надо задавить его на корню! – итальянец стукнул кулаком по деревянному борту бильярдного стола, – Для начала лишить поставок виски из порта…

– Погоди, Чарли… – прервал его Мейер, – Думаю, можно сделать более тонкий ход.

Оба собеседника покосились на него. «Мозг» кивнул Лански:

– Продолжай.

– Раз он нам нужен в войне с Массерией, то давайте сделаем так, что первый удар Джо «Босса» будет направлен именно на Соколова. Массерия раздавит его. И у нас будет фора в этой борьбе, пока они будут бодаться.

Ротштейн уважительно посмотрел на Мейера. И снова погрузился в свои размышления. Оба молодых гангстера не мешали ему.

– Пусть будет так. Пока что работаем с Соколовым дальше. Я подумаю, как сделать так, чтобы Массерия столкнулся с Алексом…

– Позвольте мне сказать, мистер Ротштейн… – промолвил Лански, – Вы меня знаете. Я всегда хочу мира, но готовлюсь к войне. И после нашего прошлого разговора я долго думал насчёт возможной угрозы из Бронкса. Мне кажется, у меня уже есть готовое решение…

– Слушаю, – с интересом посмотрел на подчинённого Арнольд.

– Так вот…

Спустя час Мейер и Лучано вышли от босса и спустились на первый этаж отеля. Сели в машину и наконец-то заговорили переглянувшись.

– Кажется, он клюнул! Всё прошло как по нотам! – торжествующе провозгласил Чарли.

– Не будем спешить. Арнольд должен «дозреть» сам. А пока что ты «подготовишь» Джо Массерию. Будь осторожен. Если что-то пойдёт не по плану, то нас просто утопят в Гудзоне.

– Думаю, Массерия быстро расправится с Соколовым, – хмыкнул Лучано.

– А я вот как раз, не уверен в этом, – скептически протянул Лански, – Мои люди давно следят за тем, что происходит в Бронксе. Думаю, у этого русского уже сотня – полторы отличных бойцов. И он постоянно набирает новых в порту. Вдобавок даже многие его водители – совсем не промах. Тоже из тех, кто служил и воевал… Но ничего. Дело ведь не только в Соколове, в Нью-Йорке есть ещё множество банд, которые тоже нужно «поджечь»!