Текст книги "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Как только Исаак удалился и закрыл за собою массивную резную дверь, Саленс откинулся в кресле и расстегнул верхнюю пуговицу френча.

– Что думаешь, Бен?

Помощник чуть расслабился, перестав выглядеть как лайка, взявшая след оленя:

– Дело мутное.

– Почему Фэллон поехал туда?

– Я переговорил с офицерами, которые были на этом выезде. Решение принималось срочное. Фэллон полностью посвятил во всё это только детектива Барлоу. И, скорее всего, лейтенанта Дёрпа. Они сообщили, будто какой-то свидетель дал показания, что Соколов связан с исчезновением Луи «Два ствола» Альтери. Но поговорить с шерифом сейчас не получится. Он в больнице. Пока ещё без сознания.

Прокурор снова поиграл желваками:

– А Барлоу?

– В общем, молчит как рыба. Мне показалось, он что-то знает, но явно не хочет говорить, пока Фэллон в больнице и не очнулся. Информация скупая.

– Правда, что этот русский спас Фэллона в перестрелке?

– Барлоу сказал, что видел, как Соколов оттаскивал Джона из-под огня.

Прокурор усмехнулся:

– У детектива Барлоу старая закалка. Боевая. Он не стал врать про то, что его напарника спасли. Ни смотря на то, что это сделал тот, кого они хотели заковать в наручники…

Помощник кивнул:

– Да, и Фэллон и Барлоу прошли войну. Во второй армии. В Аргонском лесу.

– Как и ты…

– Как и я, – сухо ответил Бен.

– А лейтенант Дёрп?

– Говорит примерно то же самое. Но без подробностей.

Прокурор постучал пальцами по документам:

– Значит, Соколов вытащил шерифа Джона Фэллона из-под огня…

– Но это не отменяет того факта, что Фэллон ехал арестовывать Соколова, – возразил помощник, – Значит, у него были основания.

– А где свидетель? – спросил Саленс.

– Об этом, видимо, знает, только Джон… – вздохнул помощник.

– Понятно. Непохоже на Фэллона. Такая спешка… Значит, исходя из фактов – свидетеля у нас сейчас нет. А ты знаешь, что Соколов уже мелькал недавно? – прокурор пытливо посмотрел на своего подопечного.

– Слышал кое-что…

– Он помог Бюро расследований накрыть банду ирландских подпольщиков, которые приехали в Америку. И они тоже, якобы его шантажировали. С одной стороны, он весь из себя положительный персонаж. Но уже дважды его пытаются подмять гангстеры или подпольщики. И он действительно как-то боком проходил в деле Альтери. Это слухи, которые я слышал в центральном управлении. Операции были большие. Шила в мешке не утаишь. Так что Соколов – очень непростая фигура.

Помощник кивнул:

– Я слушал чуть меньше. Но тоже примерно эту же информацию. Только про Альтери для меня – новость.

– Что мы имеем? – и прокурор подался вперёд, облокотившись на стол, – Соколов явился на встречу с гангстерами со своей охраной. Туда же поехал Фэллон для того, что бы арестовать его по показаниям свидетеля. Гангстеры открыли огонь. Один из охранников Соколова помог в перестрелке с бандитами. Я действительно верю в то, что если бы не его снайперский огонь – полиции пришлось бы сложнее. Соколов спасает шерифа. Помогает отбиться от гангстеров. Свидетеля мы найти и допросить пока не можем. И этого Алекса отправил на несколько суток в распределительную тюрьму инспектор из главного управления. Которого почему-то прислали в Бронкс ради этого дела…

– Инспектор Курт Кэмп, – подсказал помощник.

Прокурор сморщился:

– Знаю его. Очень мутный тип… Это управление уже давно пора полностью перетряхнуть. Непонятно – кому они служат? То ли городу, то ли дельцам вроде Джо Массерии и прочим гангстерам.

– Но тогда почему такой интерес к Соколову? – подсказал помощник.

– Верный ход мыслей! Значит, Соколов имеет скелеты в шкафу. Но сейчас на него официально ничего нет. А управление в последнее время всячески пытается сместить меня из этого кресла. Для них помещение Соколова в тюрьму – процессуальный казус, который они замажут. Сейчас участки забиты арестованными по закону Волстеда. За незаконную торговлю выпивкой. Скажут, что не было мест… Или ещё какую-нибудь чушь. Как будто мы не знаем, как забивают они свои управления арестованными… А вот если наш ушлый адвокатишка поднимет шум, они ухватятся за это, потому что вся эта история уже наша головная боль после данного прошения залога…

– Исаак Ванжевский – представитель достаточно серьёзной адвокатской конторы…

– Да знаю я, не первый раз с ним сталкиваюсь, – отмахнулся прокурор.

И он замолчал нахмурившись.

Помощник выждал минуту и аккуратно подал голос:

– Есть ещё что-то?

Саленс тяжело вздохнул:

– Да. Тебе я доверяю, поэтому могу сказать. Шериф Бронкса Джон Фэллон – это моя протекция! Я настоял на его переводе сюда, так как был уверен, что нам нужен такой честный шериф, который разбавит болото, в которое начинает превращаться управление полиции. Он молод, энергичен, хорошо проявил себя в Тампе, когда боролся с контрабандистами, и ничем не запятнан. Если он ехал арестовывать Соколова, значит, у него была уверенность в своих действиях. Но он выжил благодаря этому русскому. Это тоже нужно учитывать. Мда… если я оставлю Соколова в тюрьме, то неприятных последствий будет куда больше. А с Фэллоном я поговорю, как только он придёт в норму.

– Значит, вы подпишете залог? – поинтересовался помощник.

– Да, Бен. Подпишу. Позови сюда этого адвоката.

И прокурор потянулся за ручкой…

* * *

Распределительная тюрьма штата Нью-Йорк

Одиночная камера представляла собою маленькое помещение два на два метра, в которой под потолком было что-то вроде намёка на узкое оконце, в углу стояло отхожее ведро, а половину места занимала шконка со старым худым матрасом.

Сюда меня перевели сразу после ночного инцидента, когда мы с Лесным помножили на ноль подосланных ко мне убийц. Суматоха была знатная. Смена надзирателей, которая задержалась на пересменке, ворвалась в большой зал распределительной тюрьмы штата, где дожидались суда все узники. Старой смене пришлось присоединиться к ним в усиление. Всех подняли со своих шконок и выстроили у них. Начался грандиозный обыск, сопровождаемые то тут, то там ударами дубинок.

Матрасы и кровати моих неудачливых убийц перетряхнули полностью. Досталось и соседям. Всех, кто был вокруг меня и Лесного, постигла та же участь. Николай только ухмылялся, глядя на всё это уже бессмысленное представление. Никто ничего не видел, или не хотел ввязываться в это дело, а мы вдвоём пели одну и ту же песню: началась драка, почему сюда эти трое пришли со своих мест – не знаем, может, потому, что здесь был ещё ряд пустых мест – решили выяснить отношения вдалеке от всех втихаря и подальше от надзирателей.

В итоге нас двоих и ещё несколько «подозрительных» личностей распихали по одиночкам. Начальник новой смены – Джек Рамси – несколько раз обыскивал меня лично, злобно пыхтя в лицо и обдавая меня луковым амбре. Это он задержался на пересменке, из-за чего на несколько минут большой зал с задержанными оказался без присмотра. Я внимательно запоминал его лицо и следил за реакцией. И она мне не понравилась. Он почти не скрывал своего раздражения и особого внимания ко мне. А вот убитых головорезов даже не осмотрел. Будто они расходный материал. Надо будет узнать о нём поподробнее…

В одиночке мерзко пахло, и было ощущение, что я лежу где-то во льдах. На улице зима, а здесь, среди бетонных стен так вообще была морозильная камера. Пришлось кутаться в своё широкополое пальто с ногами, прижимая их к себе. Посмотрел бы кто на меня со стороны – никогда бы не поверил, что этот усталый и замёрзший человек – теневой хозяин Бронкса и части Чикаго. И катается по Нью-Йорку на бронированном Паккарде. Ведь несколько дней назад его полностью обшили сталью в мастерской Рощупкина-старшего.

Меня, невыспавшегося и помятого, разбудили с завтраком, прогремев в оконце одиночки миской с каким-то малосъедобным варевом. Пришлось руководствоваться принципом: горячее – значит, съедобное.

А к полудню за мной приехали…

Заглушка в двери открылась. На меня посмотрели сонные глаза очередного надзирателя. Затем он молча с грохотом захлопнул оконце и загремел ключами в замочной скважине. Дверь со скрипом отворилась, и я увидел за полисменом Исаака Ванжевского.

– Добрый день, мистер Соколов! – весело протрещал адвокат, поблёскивая своими очками в искусной тонкой золотыми оправе.

– Надеюсь на это, – кивнул я, поднимаясь со своей «лежанки».

– Наше прошение о залоге подписано. Так что вы покидаете это негостеприимное место! – торжественно объявил Исаак.

Надзиратель при этом глумливо усмехнулся.

Я подошёл к двери, и полисмен нехотя отошёл в сторону, пропуская меня.

– Сейчас мы заберём ваши вещи, а снаружи нас ждёт машина. Я прибыл сюда с вашими людьми. Мистер Громов любезно предоставил мне и моей конторе транспорт, чтобы всё шло быстрее.

Я улыбнулся впервые за последние пару дней. В своих подчинённых и Викторе я не сомневался.

Процесс возвращения моих личных вещей прошёл быстро. В бумажнике я недосчитался части денег. Встретившись со скучающим и непонимающим взглядом тюремного клерка, я лишь усмехнулся. Похоже, здесь это была стандартная процедура. Интересно, если бы я вёл себя не так скрытно, а имел за собою такую же «славу», как Ротштейн или Массерия – рискнули бы надзиратели прикарманить мои сбережения? Очень сомневаюсь. Поднимать этот вопрос я не захотел, и мы с Исааком быстро пересекли внутренний двор распределительной тюрьмы Нью-Йорка.

И заговорили о делах, только когда ворота остались позади.

Неподалёку стоял мой Паккард. Около него мерил шагами парковку Матвей – мой неизменный водитель. Рядом стоял и курил один из бойцов капитана Синицына. За Паккардом расположился чёрный Форд и ещё пара громил. Около него меня ждал Соломон Михайлович. Видно, после того как с ними связался адвокат, тесть Мишки Рощупкина, и, одновременно, мой компаньон, решил лично встретить меня и поговорить. Тонкий слой снега покрыл за ночь землю, и я шёл, похрустывая им под ботинками. Мёрз и выдыхал пар. Но это было приятнее, чем гнить за решёткой.

Исаак заговорил первым:

– Я в курсе, почему вас перевели ночью в одиночную камеру. И рад, что всё обошлось. Думаю, драка и три трупа явно случилась не просто так.

– Да, меня хотели убрать, как мы с вами и предполагали.

– В первую же ночь, – покачал головой адвокат, – Кто-то очень торопился…

Я согласно кивнул:

– Чересчур быстро. И мне не нравится, что я не понимаю – откуда такая спешка. Исаак, нужно кое-что узнать.

Ванжевский блеснул очками и серьёзно уставился на меня, ещё сильнее понизив голос:

– Слушаю.

Я остановился, не доходя до машин, сделал рукой знак своим людям подождать и развернулся к Исааку:

– Вы нарыли что-нибудь на инспектора, который меня сюда упёк?

– На Курта Кэмпа?

– Да, – я нахмурился, вспоминая очкастого «плохого копа».

– Пока мало. Но у меня есть люди, которые очень скрупулёзно собирают слухи в полицейском управлении. Курт Кэмп не хватает звёзд с неба, и поговаривают, что он довольно мутный тип.

– То есть того, кто не является супер-профессионалом, посылают проводить допрос участников перестрелки, в которой был ранен шериф Бронкса? – поднял бровь я.

– Верно мыслите, Алексей! – обрадовался адвокат, – Это очень странно.

– И очень уж быстро… – добавил я, – Не прошло и часа, а Курт со своим напарником уже прибыли в Бронкс. С распоряжением для ведения этого дела.

– Именно. Кто-то дёрнул за нужные ниточки, чтобы всё так получилось.

– Нужно узнать кто.

– Сам он вряд ли расскажет… – грустно ответил Исаак.

– Проверяйте все. И даже его напарника – детектива Дика Фроста. Хоть он и явно удивился, когда Курт решил закрыть меня здесь. Вдобавок, есть ещё один вариант, – продолжил я, – Джек Рамси. Начальник смены надзирателей в главном зале этой тюрьмы.

– Почему он привлёк ваше внимание? – адвокат сразу подобрался как ищейка.

– Вчера, когда меня пришли убивать, пересменка опоздала. И ровно в этот момент, когда надзиратели уже ушли, допустив халатность, на меня напали. Поведение Рамки после драки мне не понравилось тоже, когда он обыскивал меня и разбирался в деле. Точнее, он пытался найти что-то у меня. А смерть троих бандитов его как будто бы и не интересовала.

– Что же. Он напишет кучу бумаг, они тут договорятся с предыдущей сменой, чтобы всё было так, словно никаких нарушений не произошло, и от них отстанут. Тем более, все трое убитых были рецидивистами, которых никому не жаль, – молвил задумчиво адвокат.

– Вот именно. Нужно постараться копнуть под этого надзирателя. Это ещё одна зацепка, которая приведёт меня к тому, кто меня заказал.

Ванжевский серьёзно посмотрел на меня и спокойно проговорил:

– И меня не интересует, что вы будете делать, когда это выясните.

Я удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Я наведу справки.

– Что с Фэллоном и Барлоу? – задал я новый вопрос.

– Шериф в больнице штата. Барлоу отделался легко, но тоже пока там же. Фэллон пока не пришёл в себя.

Я задумался. Надо бы навестить шерифа. И поговорить с его помощником.

– Есть и приятные новости. Я думаю, по Горохову – вашему снайперу, тоже будет положительное решение. Но чуть позже, – поднял мне настроение Исаак, и я тут же вспомнил о ещё одном деле.

– Я хочу попросить вас сделать ещё одну работу. Так же хорошо, как вы это сделали сейчас, – обратился я к адвокату, – В этой тюрьме находится человек. Николай Трофимович Лесной. Он должен выйти. Под любой залог, на любых условиях. Запомнили?

– Да. А кто он?

– Это неважно. Сделайте всё, что в ваших силах. Он должен оказаться на свободе. И передайте ему весточку, что вы – от меня.

Исаак усмехнулся. Думаю, он всё понял и окончательно сложил пазл произошедшего ночью в тюрьме. Но вслух он сказал лишь:

– Я приложу все усилия. И проинформирую вас о результате.

Нужно уметь быть благодарным. Если даже Лесной, который фактически спас мне жизнь, просто выйдет из тюрьмы и пойдёт на все четыре стороны – меня устроит и это. Но от такого человека в рядах своей маленькой «армии» я бы не отказался.

– Тогда мне следует переговорить с этим Лесным. Пока я здесь, – пожал плечами Ванжевский.

– Я распоряжусь, чтобы вас потом отвезли, куда потребуется. Форд, – я махнул рукой в сторону второго авто, – останется здесь, и мои люди будут с вами.

– Весьма любезно с вашей стороны! – поблагодарил адвокат.

– Мои ресурсы – ваши. Обращайтесь напрямую или ко мне, или к Виктору, если меня не будет в Нью-Йорке.

Мы попрощались, и каждый пошёл своей дорогой. Исаак снова направился в распределитель – объявлять, что будет защищать интересы здоровяка, который выручил меня в ночной потасовке. А я – двинулся к машинам.

Отставив чёрный фордик с двумя людьми дожидаться Ванжевского, я поздоровался с улыбнувшимся мне Матвеем и сел на заднее сидение к Соломону.

– Да-а-а-а, натворили вы делов, Алексей, – вместо приветствия, но с хитрой улыбкой произнёс старый «аптекарь».

– Поехали, Матвей! – скомандовал я и пожал руку Соломону, – Так получилось, Соломон Михайлович. Зато теперь одной помехой в нашем деле меньше… – тихо сказал я, имея в виду банду Джима Кравеца и вопрос с производством радиоприёмников.

– Не жалеете себя, Алексей, – покачал головой старик, – Может, уже засесть в офисе и управлять всем оттуда?

– Как только будет возможность, так и сделаю, – слукавил я.

Офис – это для Виктора. Но в плане риска своей головой надо действительно быть осторожнее. Думаю, я уже вышел на тот уровень, когда моё личное присутствие на всех «стрелках» не требуется. Только придётся подробно инструктировать подчинённых, и так, чтобы у них не возникало вопросов – откуда же их молодой начальник знает столько, что предугадывает будущее.

– Чем планируете заняться, Алексей?

– Утрясу последние вопросы с Давидом Сарновым. И приступим к производству радиоприёмников. Нужно много поработать. Чтобы их запуск в продажу стал сенсацией… Теперь у нас есть выход на поставки виски через океан. Придётся съездить в Портленд…

– В штат Мэн? – удивился Соломон.

– Да. И мне понадобится ваша помощь. Нужен надёжный человек, который останется там всё наладить. Появился выход на начальника береговой охраны штата.

– А вы сами потом куда?

– Пора решать вопрос с Аунего, – нахмурился я, вспоминая таинственный городок, где спрятался подпольный заводик Виктора Горского, захваченный странной сектой Проповедника.

– Грандиозные планы! – усмехнулся Соломон.

Это он ещё не знает про намечающиеся поставки из спрятанных в горах Кентукки винокурен в Чикаго… Вслух же я сказал лишь:

– У вас есть люди в управлении полиции Нью-Йорка, Соломон?

Он поморщился:

– Вы же знаете меня, я стараюсь не высовываться.

Ну да. Торговец «лечебным вином» во время Сухого закона – тоже фигура заметная. Как только акт Волстеда вступил в силу, бизнес Соломона не перестал быть легальным, но теперь вызывал больше внимания со стороны полиции. Слишком этот способ сбыта алкоголя – через аптеки – стал явным. Хотя Соломон больше выступал не продавцом, а тем, кто обеспечивал хранение продукта на своих складах, где по бумагам содержалось исключительно лекарство.

– Я могу подключить «других» людей… – это старик намекнул на Ротштейна и его подручных.

– Нет, это исключено.

– Что же. Тогда пойдём другим путём. Но не гарантирую результата. Что требуется?

– Курт Кэмп – инспектор. Дик Фрост – его напарник. И Джек Рамси – начальник смены надзирателей в этой тюрьме. Первый, уверен, связан с последним. Нужна вся возможная информация о них.

– Хорошо. Вы не додумались – кто всё это устроил?

– Есть мысли. Но уверен, что были и исполнители. Сошки поменьше. Кто-то же нашёл этого «свидетеля» для Фэллона. И нам нужно найти его быстрее.

– Устранение свидетеля создаст вокруг вас лишнюю шумиху, – сморщился аптекарь.

Я усмехнулся:

– Я не собираюсь его устранять. Его нужно найти и распутать всю цепочку. Чтобы иметь доказательства заговора против меня.

– Можно было бы попросить о помощи тех, кто является партнёром мистера Ротштейна, но ведёт и собственный бизнес.

– Например?

– Лаки Лучано и Мейер Лански. Мейер очень ушлый молодой человек. Далеко пойдёт! Он что угодно узнает в два счёта и организует любое дело с Лучано, – ответил Соломон.

Я задумался. В отличие от Соломона я обладал некоторым «послезнанием». И пусть оно касалось экономики Америки, но кое-что о бандитских войнах в США двадцатых годов я знал. И меня поразила внезапная мысль. Сейчас я грешил на Джо «Босса» Массерию. Но если вспомнить – кто выйдет окончательным победителем из всей войны гангстеров, и кто сейчас не вызывает у «больших боссов» опасений в силу молодости и пока не такого высокого статуса… То начинают появляться некоторые подозрения. Загадка заговора против меня пока что выглядела как масса зацепок. Моё усиление в Бронксе и Чикаго не могло устраивать Массерию. Шерифу Фэллону «подкинули» нужного свидетеля. Против меня спустили продажного инспектора, чтобы я попал в распределительную тюрьму и остался без охраны. А вот пробел – кто мог всё сделать, не вызывая подозрения… Чтобы не выйти на Массерию. Кажется, я нащупал возможную догадку!

– Вы – гений, Соломон! – воскликнул я.

Он с удивлением посмотрел на меня:

– Мне, конечно, приятно, Алексей, но я не совсем вас понимаю.

А у меня в голове уже сложилась версия, которую нужно было проработать. Но для этого следовало найти этого горе-свидетеля, если только он уже не кормит рыб в Гудзоне…

Глава 11

Новые проекты!

Длинный сборочный цех был ярко освещён лампами. Пока днём в нём устанавливали закупленное оборудование, по всему зданию сновали туда-сюда рабочие и было шумно. Сейчас в вечернее время наступила тишина, и наши с Давидом шаги гулко отдавались эхом.

– Впечатляет! – признался Сарнов, осматриваясь по сторонам.

– Здесь будет проходить финальная сборка и подгонка моделей класса «эконом».

– «Эконом»? – удивился Давид.

– Да. Я думаю, сто́ит выпускать три типа моделей. Попроще, средней цены и премиум-сегмента.

Сарнов недоверчиво покосился на меня:

– Вы уверены, что приёмники будут покупать те, кто небогат?

Я усмехнулся. Ну да. Сейчас мы живём в эпоху раскрутки ар-деко. Многие радиоприёмники двадцатых в моём «мире» сами по себе представляли громадные махины. Но они были произведением искусства. Резные панели, слоновая кость тумблеров, красное дерево…

Большинство массовых товаров двадцатых так и делились. Или очень просто, или очень дорого. Или только очень дорого. Даже авто «среднего» класса сейчас редкость. Улицы наполнены простенькими дешёвыми Фордиками. Среди них очень редко мелькают редкие авто тех марок, которые окажутся тут же поглощены автомобильными гигантами. И редко, но броско смотрелись дорогущие лимузины. Расслоение, в котором между имущими и остальными настоящая пропасть, во всей красе. И Сарнов рассуждает исходя из того, что видит вокруг: раз радиоприёмник достаточно технологичная и массивная вещь, которая будет ещё и частью интерьера, то он должен быть дорогим.

– После того как мы запустимся, я уверен, что приёмник станет мечтой каждого. И мы постараемся максимально удешевить производство. Нужно опередить тех, кто захочет кусок эконом-рынка, как только их начнут покупать.

– А почему в центре столько пустого места? – остановился посреди широченного прохода Давид.

– Здесь будет конвейер. Это, пожалуй, одна из самых дорогих вещей.

М-да, на которую ушла приличная часть накоплений Горского, которые мы нашли в его «секретной» квартире, после того, как нам её сдали его же приближённые.

– Вы хотите собирать всё, как на заводах Форда?

– Примерно, – поморщился я.

Сравнение с человеком, некоторые воззрения коего были для меня в их весьма противны – мне не понравилось.

– Это объясняет удешевление, – оживился Сарнов.

– Отчасти, – усмехнулся я, – У меня есть ещё несколько интересных вещей.

– А где будут собирать корпуса? – спросил Давид.

– У меня есть мебельная фабрика. Собственно, это первый мой бизнес, который появился ещё до перевозок. Его сейчас перепрофилируют под изготовление корпусов. Затем они будут доставляться сюда. Это единственное производство, что расположено не на этой территории. Разумеется, пока мы не откроем заводы в других городах. Кстати, сама фабрика недалеко, так же в Бронксе.

Я не лукавил. Рощупкин-старший по моему указанию уже готовил цеха под новый технологический процесс. Пригодился и пустырь за фабрикой «Соколов и Ко» и гаражами. Теперь там быстро возводились новые простые боксы для грузовиков. А более основательные здания старой автобазы передавались мебельщикам.

Пришлось снова обратиться к Симону Дугласу из управления хозяйством города, который помогал нам со зданиями и землёй под суповую кухню, детсады и клуб «Колизей». Не бесплатно, разумеется… Симон очень любил хруст купюр. Но и работал на славу, не задавая лишних вопросов. Поэтому в проекте дорожного строительства Нью-Йорка появился дополнительный пункт с врезкой новой дороги, которая будет вести к новым гаражам.

Конечно же, не за счёт бюджета города. Чиновники и не посмотрели бы в нашу сторону. Как всегда и везде – планы расписаны, финансирование выделено… Поэтому не то что нужные мне лишние триста метров, а даже метра бы дороги не положили. Однако на деньги мецената-инвестора, который не просит из казны мегаполиса ни цента – это всегда пожалуйста! Очевидно, что этим инвестором выступил я… А они поставили галочку об успешно проделанной работе – привлекли сторонние средства и «сделали доброе дело».

Радовало, что сейчас не двадцать первый век, где нужно миллион согласований, соблюдений технических регламентов и подготовки экспертиз. На которые уходят огромные деньги.

Мы прошли в следующее здание, бывшее когда-то большой пристройкой. Здесь, помимо света под потолком, были ещё качественные лампы над каждым рабочим местом.

– Цех для точных работ? – догадался Сарнов.

– Именно, – кивнул я, – Сердце нашего продукта будет собираться здесь. Пойдёмте наружу. Я покажу вам места для погрузки…

– Вы очень хорошо здесь все устроили, как будто с десяток лет занимаетесь отладкой процесса производства, – заметил Давид.

– Вы мне льстите.

– Нет, простите, для…кхм… такого возраста, вы продумали все до мелочей.

Я улыбнулся про себя. Ну да. В теле молодого Алексея Соколова «сидел» историк-экономист. Которому гораздо больше лет, чем самому Сарнову. Обладающий приличным послезнанием. Отчего бы не сделать всё качественно?

– Но у меня есть пара вопросов… – вдруг сказал Давид, когда мы вышли в просторный внутренний двор.

Мои люди, стоявшие у машин, подобрались при нашем появлении. Сарнов покосился на них, а затем продолжил:

– У этого места не очень хорошая слава. Пару месяцев назад здесь убили банду ирландцев. Если не ошибаюсь – во-он в том угловом здании. Там был оборудован бар, который стал прикрытием для бандитского притона. Я читал в газетах, что убили где-то с десяток человек. И сейчас вспомнил ту статью. Она была во всех изданиях на первой полосе…

– Эта история сделала данное место намного более дешёвым для съёма, – парировал я, – Более того, мы заключили договор аренды с правом приоритетного выкупа в течение полугода. Я планирую перевести его полностью в свою собственность в кратчайшие сроки.

– А что, если бандиты снова пожалуют сюда? – поёжился Сарнов.

Понятное дело. Ему и так очень не понравилась вся эта история с бандитами Джима Кравеца. Хотя он держался молодцом и не дал заднюю.

– Не пожалуют! – отрезал я, – И у меня есть собственное охранное агентство, которое будет обеспечивать безопасность нашего предприятия.

Не говорить же ему, что мне прекрасно известно – кто расправился с ирландцами Томпсона. Ведь это сделали я и мои люди, когда бандиты объявили нам войну и похитили Алю.

– Хорошо, положусь на ваше слово, – кивнул Сарнов и зашёл на склад, осматривая его.

– О чём ещё хотите узнать? Вы же сказали – «пара» вопросов…

– Вы так уверены в этом предприятии, что я, признаться, тоже быстро очаровался возможными перспективами. Откуда такая решимость?

– Всё просто. Человек всегда жаден до двух вещей. Удовольствия и информации. Мы предоставим ему и то и другое. Музыка, много разной и новой музыки! Передачи, звонки на радио, реклама, викторины, розыгрыши, которые, кстати, так любят американцы. Новости, результаты спортивных соревнований. И всё это слушателям будут рассказывать лучшие дикторы. Представьте! Вы не можете побывать на концерте Эдди Кантора? Вы не можете услышать Чарли Чаплина? Как он говорит или отвечает на вопросы слушателей. А мы дадим вам эту возможность! Для компаний это реклама. Для политиков это аудитория. Для звёзд это общение с их поклонниками.

Я, естественно, не стал открывать Сарнову знание о том, что впереди вдобавок ещё и Великая Депрессия, когда все начнут искать хоть какое-то развлечение от серых безработных будней. Именно в это время был бум Голливуда, который стал фабрикой грёз для миллионов американцев. «Хлеба и зрелищ!». Эти слова будут актуальны всегда и везде.

Давид даже остановился и задумался. На его лице появилась блуждающая улыбка.

– Вы правы, Алексей! Это может стать проектом всей жизни!

– Поэтому я надеюсь, что вы подумаете над моим новым предложением, – я решил воспользоваться моментом.

– Каким?

– Подумайте об уходе из радиокорпорации Америки.

Он хотел было что-то сказать, но я поднял руку в предупреждающем жесте:

– Я не тороплю. Обдумайте все. Взвесьте. И примите правильное решение.

Он постоял несколько секунд и воскликнул:

– Это будет поистине каламбур! Два выходца из России управляют желаниями миллионов американцев! Ха! Кому не скажешь – не поверят!

И он пошёл дальше, осматривая складские помещения.

А я посмотрел ему вслед с улыбкой. Знал бы Давид, что эти слова так близки сейчас к моей задумке…

Я подозвал жестом Виктора, который маячил позади в проёме одного из погрузочных терминалов.

– Ну что он? – поинтересовался мой друг.

– Думаю, мы получили высококлассного специалиста. Ты подготовил все бумаги?

– Да. Но нужен юрист, чтобы всё заверить.

– Конечно.

– И ты пока не можешь обладать полным правом в управлении. До получения гражданства, – напомнил Громов.

– Знаю. Но когда мы ехали сюда, то договорились с Сарновым, что акции будут делиться соразмерно вкладу. Его доля минимальна. Держателем акций я быть могу даже сейчас. Плюс, всё оборудование здесь и аренда зданий за «Соколов и Ко». В патенте я буду вписан реализатором с правом принятия решений о судьбе изобретения. В любом случае, это подстраховка. Я не думаю, что с Давидом у нас возникнут проблемы. И обманывать его я тоже не собираюсь. Это человек увлечённый, ему просто нужно дать возможность и ресурсы для творчества.

Виктор серьёзно посмотрел на меня:

– Ты уверен, что такая рекламная кампания, которую ты затеял – обязательна?

– Конечно!

Громов развернул папку и достал несколько листов. Недоверчиво посмотрел на меня:

– Здесь написаны такие звёзды. Да нас просто-напросто пошлют, когда мы будем им звонить.

– А мы им и не будем звонить. Мы попросим Еноха «Наки» Томпсона, – хитро прищурился я.

– Ты хочешь «запуститься» в Атлантик-Сити? – догадался Виктор.

– Да! Сначала там. «Наки» каждый сезон организовывает грандиозное шоу. Скоро будет ещё одно. И если мы сделаем там трансляции со звёздами и прямые включения с ипподромов – мы получим большую рекламу.

– А он согласится? – с сомнением протянул Громов.

– Трансляции с ипподромов, Витя! – посмотрел я на друга многозначительно.

– Ставки? – догадался он.

– Конечно. В масштабах почти всей страны и с «живыми» комментаторами из динамиков. И поддержкой звёзд!

Громов уставился на меня как на диковинку:

– Как у тебя это рождается в голове? До сих пор не пойму…

Эх, хотел бы я приписать это всё себе. Но я просто скопировал идею первого крупного боя тяжеловесов по боксу, который транслировали коммерческие радиостанции. Тогда в Хобокене, штат Нью-Джерси, бился американец Джек Дэмпси против француза Жоржа Карпентье, а по радио комментатора слушали в залах и кинотеатрах больше чем шестидесяти городов. Это дало дополнительные гигантские барыши организаторам. И поистине невообразимый рост акций производителя радиоприёмников. А я решил провернуть подобное на год раньше, пока радиокорпорация Америки не «распробовала» идею Сарнова и не захватила всё, что можно в коммерческом радио. Фактически я запрыгивал в уходящий поезд. Кстати…

– И ещё, Виктор. Часть акций должна быть в открытом доступе. Но очень малая. И четверть всего пакета выйдет на биржу только после запуска трансляций из Атлантик-Сити. Никаких больших и влиятельных объёмов акций на торгах! Полный контроль должен всегда оставаться за нами, какими бы сладкими ни были предложения. Патент у нас. Первые радиостанции тоже будут у нас. Кто хочет вложиться и разбогатеть – пожалуйста. Кто хочет «выкупить» право голоса – сразу мимо. Поэтому выпускать бумаги на биржу будем малыми объёмами и с лимитом портфеля. Ты понимаешь – о чём я?