Текст книги "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Долговязый Оуэн Манн-младший чуть нагнулся ко мне и одарил своей фирменной лошадиной улыбкой:

– Мистер Соколов! Прознал о вашем сегодняшнем «открытии»! И решил приехать и лично обсудить наши дела. Благое дело! Благое дело! – он указал в сторону детского садика.

Ранее именно Манн – поверенный Еноха «Наки» Джонсона в Нью-Йорке знакомил меня с Блум и предлагал сделку по перевозке лошадей в Атлантик-Сити на скачки. Я понимал – зачем он сюда приехал и почему «Наки» так не терпится приступить к делу.

– Спасибо! Предлагаю пройтись к моему офису. Сегодня нет ветра. Погода прекрасная. Не находите?

И я гостеприимно протянул ладонь в сторону длинной улицы, в конце которой на углу расположился офис «Соколов и Ко». А вот Манн заозирался по сторонам и спрятал подбородок в поднятый воротник.

– Не волнуйтесь, Оуэн, здесь вам ничего не грозит.

Он нехотя двинулся за мной. Ничего, ему полезно. А я вот нахожусь в приятной для себя среде и уже получил преимущество в разговоре, поставив собеседника в непривычные для него условия.

Несколько фигур в пальто безмолвно двинулись по тротуарам неподалёку от нас.

– Так о чём вы хотели поговорить? – обратился я к спутнику.

– Мистер «Наки» поручил мне лично участвовать в вопросе помощи мистеру Гардингу. Он сказал, что это очень важно.

Ну да. Насколько мне помнилось, Енох поддерживал избирательную кампанию Уоррена Гардинга и обеспечил ему большое количество голосов в Нью-Джерси. Да ещё и потакал увлечениям республиканца, который любил выпить, доступных женщин и азартные игры. А тот взамен должен был отдать ему приоритет в строительстве дорог в штате. Большие госконтракты. Но что-то после победы Уоррена в их отношениях с Джонсоном пошло не так. Интересно, как всё повернётся сейчас, в «этом ответвлении истории», когда в дело вступил я. Ведь моё предложение уже выходило за рамки поддержки будущего президента в конкретном штате. Оно могло усилить его позиции по всей стране, и ещё более упрочить связи Гардинга в Нью-Йорке. И мои связи тоже…

Манн-младший, тем временем, продолжал:

– Если всё случится так, как вы сказали «Наки», то это просто подарок судьбы. Скандал в конгрессе среди демократов. Скомпрометированный сенатор из их партии. Прямо накануне выборов этой осенью!

– Это абсолютно реально, Оуэн. От «Наки» требуется только две вещи.

– Какие же? – Манн посильнее зарылся в воротник пальто.

– Поддержка в газетах штата Джерси. Там много благочестивых сообществ. Они могут подхватить новость о злостной секте и создать много шума. Это нам на руку. Также нужны будут политические связи «Наки» в Нью-Йорке. Потому как я уверен: демократы попытаются всячески замять дело.

– Это уже значительные ресурсы! – нахмурился Оуэн.

– Это ничто по сравнению с выгодой, которая нас ждёт. И я напомню, что основной удар берём на себя я и мои люди.

– И все же мы рассчитывали на нечто менее щепетильное… – возразил поверенный «Наки».

Я остановился и посмотрел ему пристально и строго в глаза:

– Мистер Манн, вы готовы стоять с оружием против толпы сектантов вдали от цивилизации и полиции? Которая будет ехать туда несколько часов в самом лучшем случае?

Он замешкался. А я добавил:

– В Аунего чуть меньше сотни мужчин. И все они, поверьте, умеют держать в руках оружие. Я там был и видел их собственными глазами.

– Мы можем нанять бойцов и послать их туда, – парировал Манн.

– Кого? Гангстеров? Чтобы когда в Аунего приехали журналисты, они увидели армию головорезов? Ну-ну. Это не тот «фон», который нам нужен.

– Вы уверены, что без крови не обойтись? – встревоженно спросил Оуэн.

Всё-таки я его выбил из колеи.

– Да. За всей этой сектой стоит нечто большее. Что – я ещё не понял. Билл Хотфилд, который всё это покрывает, спрашивал – не бутлегер ли я? И хотел установить контакт. Я просил «Наки» в нашем телефонном разговоре узнать – не тянется ли за ним какой шлейф, связанный с алкоголем? Есть что-то по этому вопросу?

– Ничего. Билл Хотфилд внешне чист. По крайней мере, мы не знаем о его связях с бутлегерами или другими «боссами». Но есть кое-что интересное…

– И что же? – я снова зашагал вместе с визитёром по улице.

– Большинство цинковых руд и залежей граната находятся на территории резервации мохоков. О которых вы говорили «Наки». И за эти земли было несколько длинных судебных споров между семьёй Хотфилдов и индейцами.

– Хм, – я задумался, – Зачем же тогда нужен Пророк и его секта?

– Что? – переспросил Манн.

– Неважно… Это я так, о своём. Проходите, мистер Манн!

Охранник открыл дверь в здание, где располагался офис «Соколов и Ко», и я пригласил Оуэна к себе в свою вотчину. Мы оказались внутри в тепле и наконец-то могли освободиться от тяжёлых пальто. Отослав Олесю делать нам кофе, я проводил Манна в свой кабинет, где нас уже дожидался Виктор, ведущий какие-то пометки в своей записной книжке.

– Располагайтесь, как вам будет удобно, Оуэн.

Я заметил на столе какие-то свежие бумаги и заглянул в них. А затем удовлетворённо расплылся в улыбке:

– Нашёл всё-таки?

– Да. Эта газета даже не успела выпустить первый тираж. Основатель разорился раньше.

– Как хотели назвать?

– Нью-Йоркский календарь.

– Тьфу ты… Что за название⁈

– А ты что предлагаешь? – поинтересовался Виктор.

– Пусть будет «Нью-Йорк. Факты». Просто и лаконично. Хотел бы назвать «Вестником», да такое уже есть.

Громов усмехнулся:

– «Факты»? С претензией на правдивость?

– Именно! – кивнул я, подтвердив его догадку, а затем обратился к Оуэну, внимательно нас слушавшему, – Вот видите, мистер Манн, всё идёт так, как должно быть. Так, сегодня у нас воскресенье… Витя, какой тираж они смогут сделать до конца недели?

– Ты хочешь еженедельник?

– Пока да. Нам большего и не надо.

– Тогда пять тысяч.

Манн сморщился и вклинился в разговор:

– Этого мало.

– А и не нужно больше, – возразил я, – Нам нужен очень громкий заголовок. Который будет бить в самое сердце. Его будут обсуждать. Людей в эту новость про Аунего будет «засасывать» как в воронку. Остальное доделают крупные издания.

Олеся занесла в кабинет поднос с кофе и пирожными. Расставила чашки перед нами, а я устроился поудобнее в своём кресле и предложил:

– Угощайтесь, мистер Манн. Олеся – настоящая мастерица. Пальчики оближете!

Мы обсудили с поверенным «Наки» Джонсона ещё несколько щепетильных моментов, и он откланялся. Когда мы остались с Громовым наедине, я задал вопрос другу:

– Витя, газета – это хорошо. Но что с дополнительным оборудованием для её печатного цеха?

– К сожалению, будет только через две недели… – сокрушённо покачал головой Громов.

– Ну ничего. Это уже так, вишенка на торте. Самое главное, что уже есть своя редакция. Ты пригласил на работу того репортёра? Джеффа Брауна.

– Да. Он согласился на пост редактора. А за прибавку – пообещал молчание и лояльность.

– Хорошо, не пускай его к нам пока «слишком глубоко». Нужно понять – что это за человек? Пусть приступает к сбору материала. Произошедшее в штате за последнюю неделю. Первую полосу держать пустой. Скажи Джеффу, что есть наводки на шикарный эксклюзив. И надо сделать несколько новостей на всякий случай, если Пророк не нападёт на этой неделе, а что-то придётся публиковать на «пустом месте» в газете. Но как только сектанты пойдут в атаку – нужен красочный материал. Интервью с Гарри и мохоками. Если встанет вопрос о срочном выпуске номера – обращайтесь к частным типографиям. Дальше уже пойдём печатать сами…

На моём столе зазвонил телефон. Я кивнул Виктору и ответил:

– Слушаю.

– Алексей, добрый день, – послышался искажённый голос старого аптекаря.

– Соломон Михайлович! Приятно вас слышать! Как продвигаются наши дела в Портленде?

– Готовлю вторую партию к поставкам. Пока всё спокойно. А ещё я узнал, что за итальянец приходил к начальнику береговой охраны, когда мы с ними знакомились лично.

Я даже выпрямился в кресле:

– И кто это?

– Бутлегер, Винченцо Рафиноли. Он всё пытается пролезть в поставки из Европы. Но сразу прыгает через головы…

– Это как?

– Он не хочет покупать алкоголь. Этот итальянец собирается приобрести несколько собственных судов и за мзду получить выход на надёжных поставщиков в Европе…

– … Чтобы возить всё самому! – закончил я.

– Да. Грейс МакКой послал его даже после предложения очень хороших денег.

– Логично. «Такая корова нам и самим нужна» – не удержался я от каламбура.

– Всё верно, Алексей. МакКой сейчас монополист в Мэне, ему конкуренты не нужны. Этому Винченцо уже, оказывается, дали от ворот поворот и в штате Массачусетс. Он пытался обратиться там, в Бостоне, к одному дельцу, что обладает большими собственными запасами виски. И который, похоже, нашёл «выход в море». Но бостонец оказался тем ещё фруктом. Очень осторожничает. И тоже развернул нашего итальянца практически с порога…

– Хм. Что это за человек в Бостоне?

– Его зовут Патрик Кеннеди. Насколько я понимаю, в его бизнесе участвует и его сын, Джозеф. Но тот чаще всего бывает на Уолл-Стрит по работе.

Я даже завис на несколько секунд. Аптекарь обеспокоенно окликнул меня:

– Алексей!

– Да-да… Соломон Михайлович, когда вы планировали обратно?

– Почти через неделю. У меня билет на поезд до Нью-Йорка в субботу.

– Я попрошу вас поменять билет до Бостона. Постарайтесь встретиться с Патриком. «Прощупайте» его. Очень осторожно. Узнайте: чем дышат эти Кеннеди…

Уважаемые читатели! Поступили запросы на карту: где и что находится у Алексея Соколова в его бизнесе? Поэтому возрождаю серию блогов по антуражу «Русской Америке» и подготовил для вас пост с картой штатов и описанием ключевых мест. Ознакомиться можно здесь: /post/685193

Глава 18

Удавка затягивается

3 февраля 1920 года. Манхэттен. Нью-Йорк.

Удар кия хлёстко разнёсся по большому кабинету. Нужный шар закатился в лузу, и Арнольд «Мозг» Ротштейн самодовольно расплылся в улыбке:

– Есть прогресс, Чарльз! Есть прогресс. Но тебе ещё надо потренироваться.

Чарли Лучано кисло хмыкнул в ответ. Нахмурившись, он взял стойку-треугольник, чтобы установить все шары на зелёном сукне бильярдного стола:

– Реванш!

Ротштейн достал из жилета золотой хронометр, откинул крышку, посмотрел и кивнул:

– Пожалуй…До моей следующей встречи есть время для ещё одной партии.

Молодой итальянец поправил прядь волос, выбившуюся из набриолиненной причёски, и пробурчал:

– И чего ты возишься с Соколовым? Этот русский уже вовсю хозяйничает в своём Бронксе.

– Напомню тебе, Лучано, что он выбил оттуда ирландцев и Горского. А ещё «Норд-Сайд» из Чикаго… И нам даже не пришлось доставать пушку из кобуры! – ухмыльнулся Арнольд.

– Но это его только усилило! – возразил Чарли.

– Да ещё и закрепился в Чикаго! – раздался голос с дивана.

Там восседал, развалившись, Мейер Лански, сверяя одному ему ве́домые заметки сразу в нескольких блокнотах.

– Надо же, Мейер решил вылезти из своих писулек! – проворчал Лучано.

– Мои расчёты! – Лански поднял один из блокнотов повыше, – Это наши с ТОБОЮ деньги, Чарльз!

Итальянец скривился и отмахнулся от него. А ушлый «счетовод», пользуясь случаем, задал вопрос Ротштейну:

– Что по скачкам в «Акведуке» на эти выходные?

Арнольд, задумчиво натирая кий, ответил:

– На «Фламандца». Три к одному.

– Отлично! – Мейер сделал запись и продолжил:

– Как продвигаются дела с «Блэк Сокс»?

«Мозг» поморщился, словно от зубной боли, и процедил:

– Комиссия по спорту наступает мне на пятки. Надеюсь, судья Алонзо Доусон сделает всё, как надо. Чем дольше он будет затягивать время с ордерами, тем меньше доказательств будет у следователей.

– Это было рискованно, Арнольд! Подкупать половину команды, чтобы они слили бейсбольный финал, – заметил Лучано.

А Ротштейн покосился на него:

– С каких это пор ты стал таким осторожным, Чарли?

– С тех, как нас начали зажимать со всех сторон!

– Успокойся. Ты сегодня какой-то нервный, – хохотнул Арнольд, а затем резко переменился в лице, – И сделай мне одолжение, Чарльз. Больше никогда не учи меня «делать бизнес»!

Молодой гангстер поджал губы, склонился над столом и произвёл разбой шаров. Ротштейн покосился на него и закатил глаза к небу:

– Боже! Ну какое удовольствие от игры с таким угрюмым соперником? Чего ты боишься, Лучано?

– Я не боюсь! – вскинулся итальянец, – Я просто не могу понять, почему мы не притормозили этого русского? Ты в курсе, что он теперь возит виски не только из Атлантик-Сити?

– В курсе, – спокойно кивнул Арнольд.

– Мне нашептали, что его грузовики гонят товар из Портленда! – вкрадчиво подсказал Мейер.

– Я знаю… – «Мозг» начал примеряться к шару на столе.

– Ты познакомил его с «Наки», и теперь они вдвоём спелись, – всплеснул руками Чарли.

Ротштейн поднял на него глаза и ответил:

– Это бизнес, Чарли. Отношения «Наки» и Алекса меня не касаются, пока не задевают мой карман и моё влияние. А я не помню, чтобы Соколов пытался конкурировать со мной в Нью-Йорке.

– Да. В городе он не зарывается. Но отгружает мелкие партии в бары и спикизи по штату. Мой кузен Альфредо хотел продать виски в Олбани, а ему сказали, что там уже продают какие-то русские. И что ему лучше с ними не связываться. Это наглость! – прорычал Лучано.

– Значит, Альфредо надо было крутиться быстрее, – ответил Ротштейн, – Чарли, ты знаешь, сколько баров было в самом Нью-Йорке до Сухого закона? Не считая ресторанов.

– Нет…

– Две тысячи. Плюс-минус, – подал голос Мейер.

Арнольд протянул руку в его сторону:

– Вот, Лучано, у Мейера всё посчитано. Две тысячи, Чарльз! А сколько подпольных спикизи?

Лански замялся.

– Видишь, Лучано, даже Мейер не знает! – усмехнулся Ротштейн.

– Ты не беспокоишься, потому что получаешь больше денег с азартных игр! – упрямо возразил итальянец.

– А ты разве не в доле? – подначил его «Мозг».

Лучано поджал губы. Ну да, ведь они с Мейером занимались и картами, и ставками, и лотереями. Правда, отстёгивая процент Арнольду, который и завёл их в это дело.

Итальянец воспользовался досадной промашкой Ротштейна и склонился над столом для своего удара, попутно подливая масла в огонь:

– Что, если Соколов откажется от поставок алкоголя через тебя?

– Если он не дурак, а мы уже вроде поняли, что этот русский весьма умён, то не откажется. Зачем? Это самый короткий путь до всех спикизи в штате. И он, при всём желании, пока не сможет удовлетворить все их запросы. Скажи своему кузену Альфредо, чтобы он просто направил свои машины на побережье, а не вглубь штата. Там пока «пусто». И ещё Лучано. Впереди раздел Нью-Йорка. Все это прекрасно понимают. Не будем работать с Соколовым, он возможно уйдёт к Массерии. Я знаю, что Джо «Босс» с ним встречался в «Палермо» месяц назад. И, судя по всему, Алекс отверг его предложения…

Мейер прищурился и отложил свою писанину в сторону. Он подался вперёд, опершись на колени:

– Соколов будет нашим союзником в войне с Массерией? – догадался Ласнки.

Лучано в этот момент пробил озноб. Всё складывалось так, как говорил ему Массерия. Вот только Ротштейну он сказать об этом не мог. Нужно было всё обсудить с Лански. Чарли мог доверять только ему. А «Мозг», тем временем, ответил на вопрос:

– Ну, если не союзником, то уж точно не противником. Соколову это без надобности. А нам не нужен лишний «фронт» в Бронксе. И мы сможем «подтолкнуть» его к войне с Массерией. Тогда у нас даже будет преимущество.

Итальянец скрипнул зубами. Что же нужно для того, чтобы схлестнуть лбами Ротштейна и Соколова? Что должно произойти для этого? Нет, нужно посоветоваться с Лански…

* * *

Окрестности Аунего. Заброшенный завод. 19.00.

Гарри обошёл длинное здание завода и задрал голову:

– Смотри, там крыша полностью протекла.

Волков с недоумением поглядел на напарника:

– Ты здесь в вправду решил всё привести в порядок?

– А почему нет?

– М-да, в роль ты вжился основательно! – засмеялся Илья Дмитриевич, а затем добавил уже серьёзно, – А ну как сектанты приедут сюда с кучей пушек? Изрешетят все к чертям. Потом опять восстанавливать? Ты так Лексей Ваныча на ремонтах разоришь.

– Ну да, верно, – посмурнел ветеран.

– Ты чего? – толкнул его ловкач.

– Да вот задумался. Было бы замечательно осесть так в какой-нибудь глуши и заниматься своим делом…

– Думаю, Соколов найдёт что-то такое тебе, если попросишь, – резонно заметил Волков.

– Неудобно просить. Я и так ему обязан.

Волков сощурился и посмотрел внимательно в лицо ветерану:

– У вас обоих есть какая-то тайна. Я такое чую издалека.

– Есть, – ещё мрачнее стал Гарри, вспомнив, как не рассчитав сил, убил патрульного Ли Купера. Но тем самым спас Соколова от неминуемой тюрьмы или даже пули.

– Он тоже тебе чем-то обязан? – полюбопытствовал Илья Дмитриевич, – Нет, ты не думай. Я просто вижу его отношение к тебе. А ты…

– Почему Алекс доверяет американцу? Бывшему бездомному? – усмехнулся в усы Гарри.

– Ну да…

– Всё нормально. Я всё понимаю, – успокоил ветеран Волкова, видя, что тому стало неудобно за такой прямой вопрос, – У всех есть свои скелеты в шкафу. И не стоит их тревожить.

– Ты прав! – тут же съехал с темы шулер и прислушался.

Он стал похож на гончую, которая взяла след:

– Слышишь?

Скрипнула дверь чёрного хода, и наружу вышел Мато:

– Кто-то едет.

– Ты это услышал изнутри? – поразился Гарри.

– Ну, вообще-то, здесь есть окна, – проворчал индеец.

Ветеран покачал головой, мол, не убедил, опять эти ваши индейские штучки.

Спустя время звук двигателя стал громче.

– Это явно к нам… – озабоченно протянул Волков и поудобнее перехватил свой «Винчестер», – Эй там, внутри! Парни, не высовывайтесь! Они не должны знать, что вы здесь!

Вот уже несколько дней бойцы Синицына сидели безвылазно на заводе, а наружу выходили только трое. Сам Гарри, Волков и Мато. Благо подобие туалета они смогли сделать в дальней части здания. Второй грузовик загнали через грузовые ворота внутрь погрузочного цеха. Ещё одно авто осталось на виду, притулившись у длинной кирпичной стены.

Гарри поднял голову туда, где виднелось чердачное оконце:

– Смотрите там в оба.

На полянку перед заводом закатил видавший лучшие времена «Додж». Пассажиры секунд десять оставались внутри, а затем открыли дверцы кабины. В снег спрыгнули двое человек. Ещё пара выбралась из крытого кузова. Все как на подбор здоровяки, одетые в шубы из шкур. Будто вышли из декораций фильмов про ковбоев из северных штатов. У двоих в руках были дробовики.

– Вы кто такие, и чего здесь забыли, парни? – подал голос самый высокий, – Ого, да вы с оружием! Ха!

Он ступил ближе, под свет масляного фонаря, висевшего над дверями.

– А-а-а-а… Мато! И ты здесь, краснорожий… – громила презрительно ощерился, обнажив дырку между зубов. А затем в неё же и сплюнул на снег, смерив Мато уничтожающим взглядом.

Индеец заиграл желваками, но не ответил. Лишь крепче сжал своё ружьё.

– А ты кто такой, чтобы так называть моего друга? – глухо бросил Гарри, глядя прямо в глаза незнакомцу.

– Друга? Слышите, братья, он назвал мохока другом! – деланно изумился бугай.

А один из его подельников хмыкнул в ответ:

– Куда катится эта страна…

– Эй, а я знаю этого типа! – вдруг отозвался водитель «Доджа» и показал пальцем на Волкова, – Ошивался тут недавно. А потом приезжал вместе с этими, из Нью-Йорка, что забирали своих. Которых «медведи подрали»…

Бугай усмехнулся и добавил:

– Да-а-а. Только не совсем полностью они их забрали!

– То, что осталось! – гыгыкнул другой ублюдок, и тоже сплюнул.

Гарри нахмурился и резко произнёс:

– Парни, у вас что, слюна как у бешеных койотов – во рту не держится?

Волков добавил с усмешкой:

– А рот не закрывается, как у портовых девок

Бугай сразу переменился в лице и злобно блеснул глазами:

– Ты что такое сейчас сказал, урод?

И сделал шаг вперёд, потянувшись за пазуху. Двое его компаньонов тоже начали вскидывать дробовики. Но Гарри был быстрее. Его излюбленная винтовка нацелилась на главаря раньше, чем оружие гостей уставилось на Волкова и Мато. Ветеран чётко, внятно скомандовал:

– Замерли все! Кто дёрнется – сразу получит пулю. Я с такой же винтовкой воевал два года. С этого расстояния не промахнусь. Пальну в живот, чтобы подыхал долго!

Волков и Мато тоже взяли на прицел визитеров, что целились в них. Напряжение так сгустилось вокруг людей на полянке, что его можно было резать ножом.

– Ты на нашей земле! – рявкнул здоровяк, – Убьёшь Манфилка – заплатишь кровью!

– Нет, это вы на моей земле! – отрезал Гарри.

– Чего? – изумился один из громил.

– Это моя земля. Дёрнешься за пушкой – и я тебя закопаю во-он под той сосной! – кивнул в сторону деревьев Гарри.

– Здесь всё принадлежит общине Хотфилда.

– Ты имел в виду Аунего? – хитро прищурился Волков.

– Аунего – мерзкое индейское название. Истинно благочестивые люди называют наше поселение Хотфилдом…

– Не знаю никаких Хотфилдов! – перебил его Гарри, – Это моя земля. Мой завод. Который я купил. И я не потерплю, чтобы какая-то деревенщина мне тут указывала!

Один из братьев Манфилков нервно облизнул губы и, не убирая щеку с приклада дробовика, огрызнулся:

– Чего ты с ними играешься, Джордж? Завалим всех, и дело с концом.

Прежде чем старший банды Манфилков смог ответить, Гарри злобно усмехнулся и процедил сквозь зубы:

– Дай мне только повод, Джордж. Только дёрнись к пушке. И я сделаю большую дыру в твоём брюхе. Или я не Гарри Ллойд-младший! Вы думаете, что уедете отсюда все четверо? Ваши две жалких пукалки против троих стволов. Если разверзнутся небеса и произойдёт чудо – выживет один из вас. Заодно отвезёт в Аунего трупы остальных…

Старший Манфилк злобно просверлил ветерана глазами и медленно развёл руки в стороны:

– Не надо резких движений, Гарри. Просто ты не понимаешь – куда ты приехал и во что влез…

– Я приехал сюда жить и открывать своё дело.

– Спирт гнать? – подал голос один из Манфилков.

– Цыц, Шелли! – оборвал его главный из братьев, а затем снова заговорил с ветераном, – Преподобный повелел открыть в этом доме молельный дом. Бутлегерам тут не место!

– Я сам решу, что мне делать, Джордж. Так что залезайте в свой «Додж» и валите на все четыре стороны. Увижу вас на своей земле, пристрелю без разговоров.

– Я не видел нигде ограды, Гарри! – хмыкнул Манфилк-старший.

– Если бы она была, я бы не стал говорить с теми, кто нарушил мои границы, – грубо бросил Ллойд-младший.

– Мы вернёмся с шерифом.

– Прекрасно. Пусть проверит бумаги и сделаем вам предупреждение, чтобы не появлялись здесь.

Джордж немного поразмыслил и заговорил уже более миролюбиво. Но прикидываться у него получалось не очень.

– Есть договор, что ты купил эти земли у… мохоков? – последнее слово Манфилк буквально выплюнул с отвращением.

– Есть купчая.

– Покажи!

– Сначала твои дружки должны опустить стволы.

– Твои люди тоже.

– А на губной гармошке не сыграть?

– Мы в тупике.

– Ещё каком!

Оба замолчали. И тут заговорил Волков, мгновенно превратившийся в актёра:

– Джентльмены! Мы в патовой ситуации. Предлагаю уравнять наши шансы. Хотя, признаться, я не сомневаюсь в меткости моих товарищей. Поэтому мистер Манфилк, не рекомендую дурить. Сейчас Я опущу своё оружие. Достану купчую у моего компаньона Гарри и продемонстрирую её вам. После чего мы все разойдёмся в прекрасном расположении духа. А вы покинете это место. Здесь вам не рады.

Джордж подумал и кивнул:

– Идёт.

– Гарри? – вопросительно обратился к товарищу шулер.

– Давай…

Волков медленно опустил оружие и приблизился к ветерану. Тот, не отрываясь от винтовки, коротко бросил:

– В правом кармане.

Илья Дмитриевич достал бумагу и не спеша подошёл к Джорджу. Развернул и показал купчую на свет. Тот сощурился и зашевелил губами, беззвучно читая. Затем скривился:

– Торговать с индейцами… И ты после этого называешь себя американцем, Гарри?

– Я верно служил своей стране.

– Ох уж эти вояки… – пренебрежительно сказал один из братьев.

– Убивать людей – грех, Гарри! – с издёвкой произнёс Джордж.

– А травить их медведями? Это не грех? У тебя руки в крови, Манфилк! – не выдержал Мато, с ненавистью глядя на братьев.

– О! Кто у нас тут подал голос? – засмеялся Джордж, – Мато! Как там переводится твоё имя? Медведь? Представь, какая была бы шутка, если бы тебя задрал гризли? – злобно добавил громила.

– Это можно устроить! – заржал Шелли Манфилк.

Мато с шумом выдохнул, стараясь держать себя в руках. Волков свернул купчую и мягко положил ему руку на предплечье:

– Спокойно, друг. Джентльмены уже уходят. Ведь так, господа? А то у моих компаньонов может дрогнуть рука. Кровь никому не нужна.

Джордж, держа руки на виду, начал медленно пятиться к «Доджу»:

– Сегодня, пожалуй, обойдёмся без неё. Запомни, Гарри. Ты здесь жить и работать не будешь.

– Проваливайте! – буркнул ветеран.

– Поехали, парни. Мы ещё сюда вернёмся… – усмехнулся старший Манфилк.

Его братья принялись грузиться в «Додж», до последнего держа на прицеле отчаянную троицу. Наконец, грузовик, тарахтя, укатил во тьму леса по еле видной дороге.

Гарри опустил винтовку. Мато взволнованно произнёс:

– Прошу простить меня за несдержанность…

Но Волков, напротив, одобрительно похлопал его по плечу:

– Молодец! Всё хорошо! Они точно клюнули.

– Думаете, нападут? – нахмурился индеец.

– Уверен. Чуть позже уйдёшь на лыжах к своим. Нужна связь. Сообщи Алексею о том, что произошло. Только убедись, что Манфилки уехали, а не затаились где-то в лесу.

Гарри закинул винтовку на ремне за спину и поднял глаза к чердачному окну:

– Ну как там?

– Если бы дёрнулись – положил бы всех, – ответили оттуда.

Ветеран удовлетворённо хмыкнул и скомандовал:

– Будем ждать атаку.

Мато обеспокоенно спросил:

– Справитесь? Вас всего десяток.

Волков расплылся в улыбке:

– Зато какой!

Дорогие читатели. Решил открыть авторский канал, где будут новости и текущие заметки, что не войдут в блоги на АТ. Исторические факты и доп.материалы к книгам. Например, сейчас туда опубликовал заметку о Кеннеди и их связи с бутлегерами. Иногда будут обзоры на бумажные книги. Заходите, буду рад всем! https://t. me/doroxovfantastic

Глава 19

Кентукки? Или Нью-Йорк?

Тем же днём. Утро. Луисвилл. Штат Кентукки

– Ну что, Алекс, проверим: насколько хорошо вы держитесь в седле? – озорно усмехнулась Блум, вскакивая на своего коня.

Сегодня она была одета «по-мужски». В утеплённые бриджи и высокие сапоги. Сверху на нас были тёплые полушубки.

– Погода сегодня получше. Снег плотный, – проговорил Фил Криспи, по совместительству, главных конюх конного завода и, как говорила сама девушка, её правая рука во всех делах.

Я забрался на коня и прислушался к своим ощущениям. Алексей Соколов, в теле которого я был, явно раньше ездил на лошадях. Но не так много, как хотелось бы. Я же в прошлой жизни ограничивался нечастыми туристическими поездками. В основном по Алтаю. Что-то умел и сам, но по сравнению с профессионалами был зелёным начинающим. Тем не менее кое-что знал.

Помнится, когда я впервые сел на лошадь на верховой прогулке с друзьями, мне досталась «Чайка». Как потом выяснилось – самая быстрая лошадь в клубе. Но и самая дисциплинированная. И вот она сама «научила» меня держаться в седле. До тех пор, пока я не устроился правильно и не дал немного напряжения в бёдра, «запружинив» себя, и перестав «отбивать» ей спину, она шла сама. Но как только к середине очень длинной прогулки я поехал «правильно», Чайка стала повиноваться буквально лёгкому движению поводьев. После почти четырёх часов катания, на следующий день у друзей ныли ноги и болело мягкое место. А я чувствовал только лёгкое «натяжение» в бёдрах, словно сходил в спортзал на тренировку после небольшого перерыва.

Вот и сейчас я постарался сразу ехать «как надо». Блум прищурилась, поглядывая на то, как я слегка покачиваюсь в седле, и удовлетворённо кивнула.

– Поехали!

Мне достался «Гром». Чёрный конь, который мог бы спокойно везти даже более массивного всадника. Он с лёгкостью понёс меня следом за девушкой. Фил двинулся следом за нами. И у меня, и у него к сёдлам были приторочены чехлы с «Винчестерами». На мой немой вопрос ещё в конюшне Криспи ограничился коротким:

– Так надо…

Оно и понятно. Места, куда мы направляемся, глухие. Да ещё и сопровождаем хозяйку «ранчо». Нужно было быть вооружёнными.

Скакуны, не торопясь, пошли в сторону предгорий, углубляясь в лес.

– Нам нужно несколько часов, мистер Соколов. Доберёмся до моего кузена к полудню, – проговорила Блум.

Я осмотрелся, вдыхая полной грудью морозный утренний воздух. Вскоре во все стороны от нас раскинулась сплошная стена деревьев. Всё сплошь в инее.

– Вы так хорошо тут ориентируетесь? – удивился я.

– Я прожила здесь всю свою жизнь. И с детства каталась с родителями в этих лесах. Даже если вы меня отвлечёте разговором, поверьте, Фил знает окрестности ещё лучше.

Я оглянулся. Криспи блеснул глазами из-под капюшона и молча кивнул мне.

– Вы неплохо держитесь в седле для новичка, – заметила моя компаньонка.

– Спасибо. Редко, но доводилось ездить верхом.

– На родине? – полюбопытствовала девушка, стряхивая с выбившихся из-под шапки волос налипшие снежинки.

– Да.

Фактически я не солгал. Что я, что настоящий Алексей Соколов верхом ездили в России. Утром Блум дала мне погонять по манежу на Громе, чтобы немного привыкнуть к коню. Ночевал я в гостевой комнате, приехав вчера поздно вечером в Кентукки. Прибыл я с Матвеем и парой своих людей, которые сейчас получили заслуженный отдых на «ранчо» Брауни.

– Сместитесь чуть назад, Алекс. Расслабьтесь тут, – девушка подъехала ближе и легонько дотронулась до середины моей спины.

Я последовал её совету. Руки сами автоматически чуть расслабились в предплечьях. Через пару минут я оставил поводья в одной руке, замотав их на ладонь и положив её на «рога» седла. Гром запрядал ушами, повернул голову чуть вбок, покосился на меня и попытался пойти чуть быстрее, но лёгкое натяжение заставило его притормозить и поравняться с конём Блум.

– Хорошо, – похвалила девушка и улыбнулась.

Я засмотрелся на её прекрасное лицо. Щёки немного раскраснелись от мороза, и аристократка выглядела безумно красиво. Чувствовалось, что сейчас она раскрывается. Показывает то, какой она является в глубине души. Я пожалел, что за нами неотступно следует молчаливый Фил.

– Давно ваш кузен занимается виски? – спросил я.

– Уже лет десять, – отозвалась Брауни, – Поначалу у него было несколько магазинов с алкогольной продукцией. Но как только штаты начали один за одним голосовать за Акт Волстеда, он быстро понял: что к чему, и начал потихоньку перемещать свои предприятия дальше, вглубь лесов, к горам. Взял кредит. Скупил старые винокурни. А затем продал свой завод в Луисвилле и покрыл взятый кредит. По факту он разменял завод на ряд маленьких производств.

– А магазины?

– Открыл в них аптеки или обычные закусочные. Но при них есть подвальные спикизи. Полиция туда не наведывается. Слишком мелко. Да и здесь у нас и так все про всех знают… – Блум намекнула на то, что говорила мне раньше о местной «аристократии», которая фактически управляла городом.