Текст книги "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Из построек, из окон вторых этажей, из чердаков попытались огрызнуться в ответ. Но огонь из леса был очень плотным. Это вам не ружьё с парой зарядов. «Бары» лупили как следует.

– Пустой! – закричали откуда-то слева.

Эти же слова подхватили и другие, а Синицын гаркнул:

– Вторые пары! Огонь!

Стреляющие начали перезаряжаться. Но шквал огня не прекратился. Каждая четвёрка стреляла попарно.

– Дальше огонь по готовности! Держать плотность огня! Услышу, что какая-то четвёрка «замолчала» – закопаю вместе с Пророком! – заревел Синицын, и голос его пробирал до самых костей не хуже мороза.

– Пошли! – раздалась команда в стороне.

Две вереницы людей полетели по снегу так быстро, словно они его и вовсе не касались. Низко пригибаясь, «штурмовики» неслись на лыжах. Яркие пятна пончо преодолевали сотню метров под прикрытием огня бойцов Синицына. Индейцы, с детства ставшие на лыжню, молча и неумолимо приближались к крайним домам Аунего, пока свинцовая мясорубка не давала высунуться тем, кто засел на верхних этажах.

А шериф Фэллон во все глаза смотрел на то, как мохоки бегут по гладкому белому полотну. Главное, чтобы они достигли окраин общины, спрятались под стенами домов и навязали бои на первых улицах. И тогда можно вступать в битву основным силам.

* * *

Красный флажок для загона дикого зверя реял метрах в двадцати перед нами. Я слегка высунулся и глядел в прорезь между наваренными листами стали, уходившими за кабину и вверх. Волков был рядом. Он облизнул пересохшие губы и посмотрел на меня. В глазах у шулера бегали бесенята. Казалось, ничто не может выбить этого человека из колеи.

– Выдержит, Лексей Иваныч? – он похлопал по краю «бронеборта» Доджа.

– Должно. В меня ирландцы Благочестивого ни разу не попали, пока был внутри, – ответил я.

– Ну и отлично!

Раздался свисток. А следом началась адская канонада винтовок. С нашей стороны тут же подхватили стрельбу, целясь во вторые этажи домов, стоя́щих по бокам от главной улицы.

– Давай, Матвей! – заорал я, видя, что первый грузовик уже тронулся.

Додж заревел как раненый зверь и пошёл по еле заметной дороге вслед за ведущей машиной. Два импровизированных «броневика» понеслись в сторону Аунего.

Несколько пуль стукнули в наваренные листы стали.

– Быстрее!

Додж надрывался, выгрызая себе путь в снегу. Слева к флангу поселения уже почти подошли на лыжах мохоки. Один из них вдруг нелепо кувыркнулся и упал в белое марево. Первые потери…

Раскатистый звук винтовки я услышал даже через нестихающую пальбу «Баров». А вот и наши «глаза» открыли огонь…

* * *

Семён Горохов прильнул к прицелу винтовки и наблюдал за происходящим в Аунего.

– Гарри, мне говорили, выстрел в Вирджинии в Большого Принца – твоё дело…

Снайпер говорил односложно. Он ещё плохо общался по-английски.

– Моё, – протянул ветеран, лежащий рядом на снегу.

– А что за расстояние?

– Посоревноваться хочешь? Забудь. Мы здесь для дела.

– Смотри. Наши уже там, – встрепенулся Горохов.

Ллойд-младший присмотрелся в сторону леса и увидел залёгших бойцов.

– Приготовься, парень…

Раздался свисток. Через мгновения по белому полю рванули двумя змейками фигурки индейцев. Один из них упал на снег, сражённый пулей.

Горохов тут же перевёл винтовку левее и увидел того, кто сразил мохока. Сектант сидел на балконе второго этажа, и часть его тела была укрыта за козырьком крыши.

Выстрел.

Сектант резко завалился набок, схватившись за бедро. Он выронил свой «Спрингфилд» и мелко засучил здоровой ногой, пытаясь подтянуть себя в укрытие.

Рядом бахнул выстрел второй винтовки. Гарри тоже не терял времени даром. И тут же снег перед лицами бойцов взорвали фонтанчики морозной пыли. Кто-то в поселении начал «обрабатывать» скалу. Оба снайпера с невообразимой скоростью заработали локтями, отползая назад.

– Меняем позицию! – скомандовал Гарри, – По нам им стрелять из глубины Аунего удобнее – никто не кроет.

* * *

Особняк Хотфилда больше не был похож на красивый богатый дом. Везде по стенам были разложены тюки с сеном и пропитанные раствором доски.

Пророк стоял посреди большого холла, возвышаясь над сбившимися в толпу людьми. Он простёр над ними свои руки. В глазах проповедника полыхал костёр безумия.

– Совсем недолго осталось нам, дети мои! И мы вознесёмся все вместе! Я уйду с вами! За руку я отведу вас в чертоги истинного блаженства. Огонь очистит последние грехи каждого из нас…

– Они прорвались к домам! – вдруг забежал внутрь молодой паренёк, на ходу запихивая в свой дробовик патроны.

Люди, столпившиеся перед Шульцем, встревоженно загомонили. Он поднял руку и призвал к молчанию:

– Тихо, мои братья и сестры! Им не остановить нас. Наши защитники удержат тех людей, что пришли сюда. Они не допустят того, чтобы чужаки коснулись вас своими грязными пальцами в этот священный час. Мэл, чудесный мой мальчик, – обратился он к «гонцу», – Передай нашим достойным мужам. Пусть остальные женщины и дети бегут сюда, под сень «Ковчега». А они принимают бой, как подобает истинным мужчинам.

– Они не вознесутся с нами? – испуганно спросила какая-то женщина.

– Наши защитники уже прощены, дорогая Маргарет! Они – мученики, которые проливают кровь за то, чтобы мы сегодня встретились с создателем! Помолимся за них!

– Помолимся за них! – хором ответили сектанты и склонили головы перед проповедником как заблудшие овцы,.

В глазах Пророка светилось торжество. А губы сами разъехались в сладострастном экстазе. Если бы кто-то из прихожан посмел поднять на него глаза, то удивился бы – сколько вожделения отражалось в глазах сектанта…

* * *

Мато прижался к стене дома и выдохнул. Пока он летел по снегу на лыжах, время казалось мучительно медленным. Даже звуки перестрелки были чем-то отдалённым – индеец ловил их только на краю сознания. Зато теперь, когда он вжимался в спасительную стену, восприятие резко вернулось и захлестнуло какофонией выстрелов.

Его соплеменники как ядра, врезались на полной скорости в стены и заборы домов, залегая за спасительными постройками и прячась от пуль. Индеец выглянул в проём между домами и удивлённо обнаружил, что люди, ранее составлявшие «живой» щит, несутся вглубь Аунего.

– Они бегут к усадьбе! – закричал Мато, – Скоро их начнут сжигать!

Теперь индейцам ничто не мешало. И можно было стрелять по бойцам противника, не боясь задеть шальными пулями «певчих», что в прямом смысле грудью вставали на защиту своей общины.

Обогнув дом, индеец взял на прицел окно на втором этаже. Там мелькнула чья-то тень, и Мато нажал на спусковой крючок. Винчестер глухо бухнул. Дробь вынесла окно напрочь, но не попала в сектанта.

– Вперёд! – закричал индеец своим товарищам, – Не давайте им высунуться.

Завязался уличный бой. Теперь сектанты не просто были под огнём винтовок из леса, но и вынужденно огрызались на пальбу индейцев, зацепившихся за первую улицу. Защитников теснили, выбивая из укрытий.

Мато с ходу врезал ногой в ближайшую дверь, дабы укрыться от пуль, что начали прилетать с противоположной части улицы. Он обвёл стволом большую прихожую и двинулся дальше. Быстрее! В соседней комнате должны быть окна, там можно укрыться под ними и поддержать огнём своих соплеменников!

Индеец едва успел переступить порог зала, как из-за громоздкого дубового шкафа на него обрушилась туша в полушубке.

Манфилк старший!

Его удар, больше похожий на удар кувалдой, пришёлся по запястью индейца с ошеломляющей силой. А второй рукой Джордж выбил «Винчестер» из занемевших пальцев. Оружие с грохотом упало на дощатый пол и закатилось под диван. Боль, острая и жгучая, пронзила руку Мато, но он лишь стиснул зубы, отскакивая назад в боевую стойку.

– Ха! Вот и ты, сопляк! Это хорошо! Разорву тебя своими руками, – ухмыльнулся Манфилк.

А в ладони Мато возникла длинная полоса закалённой стали – охотничий нож с рукоятью из пожелтевшей лосиной кости. Подарок покойного отца. С этим ножом по здешним лесам бродил и его дед.

Индеец не бросился слепо в атаку. Он пошёл по кругу, превратившись в сгусток напряжённых мышц, выискивая слабину в защите громилы. Ему показалось, или убийца слегка приседает на одну ногу? Может, его ранили в той ночной перестрелке у завода?

Манфилк, тяжело дыша, попытался вскинуть висевшую на ремне винтовку. Но индеец был стремителен, как рысь. Мато нырнул в сторону, с замахом ножа уходя с линии огня, и его лезвие бритвой рассекло рукав толстого полушубка. По ладони душегуба-сектанта потекла красная струйка. Джордж взревел от ярости и боли. Он отступил, задев прикладом небольшую этажерку. Та с грохотом рухнула, засыпав пол осколками посуды.

В комнате, заставленной мебелью, «винтовка-весло» громилы оказалась очень неудобной. Индеец бросился вперёд, и здоровяк чудом увернулся, отбив цевьём выпад ножа.

На миг в маленьких глазках Манфилка мелькнуло осознание. С животным рыком он отбросил оружие и выхватил из-за пояса свой нож. Клинок был похож скорее на тесак мясника: массивный, с широким клинком, идеальный для рубки, а не для фехтования.

– Грязный мохок!

Танец смерти закрутился посреди зала. Снаружи трещали выстрелы, но здесь пела только сталь. Джордж рубил, как дровосек – мощно, топорно, сжигая силы. Он проломил лезвием дверцу шкафа, пытаясь дотянуться до Мато. Индеец был его тенью. Он не блокировал удары, он их уводил, отступал, заманивал. Его нож работал как скальпель: быстрый тычок – и на щеке Манфилка распустился красный цветок; молниеносный взмах – и на его предплечье появился глубокий порез.

– Я выпотрошу тебя, червяк! – взревел сектант.

Мато видел, как тяжёлое дыхание противника сбивается, как его движения становятся все более грузными. Джордж нанёс очередной удар, в который вложил всю злость…

Но там, где мгновение назад стоял мохок, оказалась пустота, а тесак с глухим стуком вонзился в косяк двери. Громила рванул его, пытаясь высвободить клинок, но сталь засела намертво.

Это был тот миг, которого ждал индеец. Молниеносный выпад с сильным замахом, и лезвие его ножа ушло полностью в бок соперника. Тот зарычал и бросил попытки вытащить тесак. Джордж попытался обхватить руками индейца. Но Мато вывернулся и нанёс второй боковой удар. Со всей силой, на которую был способен.

Нож вошёл в шею в области яремной вены. Манфилк вытаращил глаза и попытался ладонью нашарить руку противника, сжимающую нож. Он неловко заграбастал воздух уже плохо слушавшимися пальцами и рухнул на пол. Мато пропустил мимо падающее тело, отпустив рукоять клинка. Затем присел над поверженным врагом и вытащил лезвие.

– Больше ты никого не скормишь своим медведям…

* * *

Грузовик медленно шёл вперёд. Даже если кто-то и хотел попасть под его колёса – у него бы не получилось. Наваренные листы железа были так низко, что пришлось бы пролезать под ними. Края даже «срезали» верхушки некоторых сугробов. А наклон Мишка выверил так, что хоть кидайся на импровизированный заслон, хоть прыгай – всё равно скатишься обратно.

«Певчие» держались недолго. Их строй распался. И тут же послышался крик:

– Всё в «Ковчег»! Пророк ждёт вас! Мы задержим их.

– Мэл сказал бежать к «Ковчегу» – заорал кто-то из сектантов в «цепи».

Я успел мельком увидеть посередине улицы голосившего паренька. Он поднимал свой «Винчестер». Распоряжение Пророка доставил именно он. Я еле увернулся и спрятался за «броню». Пуля высекла несколько искр из стального листа, торчащего над кабиной, и, скорее всего, ушла вверх, отрикошетив.

«Живой» заслон сломался, и люди побежали вглубь селения, утягивая за собою детей.

– Стоять! – надрывался в отчаянии Волков, но они и не думали слушаться чужака-еретика.

Паренёк же, принёсший вести от Пророка, уже нырнул за колодец и палил по нам оттуда. Впереди, метрах в тридцати, с соседнего чердака раздались выстрелы, и мы с Волковым вдарили туда с двух стволов. Завязалась перестрелка. Перезаряжаясь, я обернулся и увидел, как по проторённой колее несутся автомобили полиции.

Огонь моих людей с опушки леса не прекращался, не давая никому высунуться в крайних домах. А за крышами построек, в стороне усадьбы уже занимался дым.

– Не успеем! – прокричал я.

На балконе показалась фигура с дробовиком в руках и где-то на подсознании мелькнула как холодная игла мысль: это по мою душу!

Выстрел винтовки и сектант перевалился через перила, выронив своё оружие. Спасибо Гарри или Семёну. Неважно кому. Главное, что нас страхуют.

– Надо быстрее пробиваться вперёд! – заорал я на ухо Волкову.

– Сейчас подкрепление прискачет! – в запале махнул он на Фордики полицейских.

А я с тоской посмотрел на дым впереди. Скорее всего, уже подпалили сырую солому вокруг усадьбы. Пуля взвизгнула где-то рядом. Мы с Ильёй, не сговариваясь, поднялись над «бронёй» и выпустили несколько зарядов из дробовиков в сторону укрытия противников.

– Лексей, там баррикаду сооружают! – зло выдал Волков.

Я выглянул из-за борта Доджа. Точно. Сектанты оказались не такими дураками. Они готовились навязать полиции затяжной бой в том месте, где крыши домов подходят близко друг к другу. Там и снайперам их не достать.

– Стёпа! – заорал я в сторону первого «бронегрузовика», – Стёпа, гони!

– Пуля пробила защиту, Лексей Иваныч! Не едет! – высунулся из кабины ведущей машины водитель. Затем нырнул обратно за оружием, и уже кувырком ушёл в снег. Он поднялся с револьвером в руках, отстрелялся в сторону сектантов и побежал в укрытие. Смелый парень! Видно, кто-то зарядил по его грузовику из армейской винтовки, раз пробил защиту и тот встал.

– Твою… Матвей! Давай вперёд. На всю катушку. Илья! Держись! Эй вы! – заорал я в сторону полиции, – Огонь по вторым этажам!

В одной из машин мелькнуло лицо Глена Диксона. Вроде бы услышал. Форды копов резко остановились, перегородив проезд позади нас. Из них с противоположной поселению стороны быстро высыпались на снег люди с оружием. Агенты бюро, полисмены. Их шквальный огонь прошёл вдоль улицы по балконам и окнам домов над нашими головами.

– Дави, Матвей!

А Додж уже набирал скорость. Клянусь, если мы выживем, я его поставлю в холле своей корпорации, если она когда-нибудь будет! Словно экспонат в музее! Сколько эта «тачанка» уже претерпела на своём веку!

– Давай, зверюга! – орал рядом Волков, в сердцах барабаня по машине. Она рычала, будто раненый медведь, набирая скорость и обходя первый «броневичок».

Я рывком сдёрнул напарника на пол кузова под защиту бронированных бортов. И мы понеслись по улице. А следом за нами уже наступала полиция, не давая никому высунуться.

Додж разметал собранную наспех баррикаду и пронёсся под выстрелами по улице. Основной огонь пришёлся на бронеборта именно в этом месте. Большинство сектантов-«защитников» не успели отойти к центру поселения, и мы проскочили быстро. Ехать пришлось недолго. Грузовик вылетел на небольшую площадь перед домом Билла Хотфилда.

– Закрывайте двери! Закрывайте! – орал какой-то мужик в проёме, пропуская последних бегущих сектантов. Кто-то из них тащил детей буквально за шкирку.

Огонь уже начал пожирать стены верхнего яруса большого двухэтажного поместья. Перед тем как двери усадьбы захлопнулись, я успел увидеть жуткую фигуру в чёрном одеянии священника, простирающую руки над холлом, битком набитым людьми. Они хором повторяли за ним слова последней проповеди.

Во дворе были только два охранника-сектанта, которые тут же начали вразнобой поливать свинцом Додж. Как только один замолк и ушёл на перезарядку, Волков коротко выглянул над «бронебортом» кузова и сразил стрелка наповал. Фанатик не успел скрыться за брошенным штабелем дров, и его кепка буквально улетела в сторону, сметённая тяжёлой пулей. Даже касательное ранение унесло мужика в сторону. Не факт, что выживет.

Во второго сектанта попытался выстрелить я, но он успел вскинуть свою винтовку и вдарил по мне. Пришлось скрыться, так и не пальнув в него.

Дверца нашего Доджа распахнулась и оттуда раздались выстрелы из Кольта. Четыре пули ударили в грудь противника. А следом из кабины вылез Матвей.

– Отличная работа! – похвалил его Волков, выпрыгивая из кузова и беря на прицел площадь, – Если наши не успеют пробиться сюда раньше, то сектанты отступят на площадь, и мы окажемся в кольце… Надо быстрее что-то делать.

– Прикрывай! – крикнул я и бросился на крыльцо, – Матвей, помоги.

Мы вдвоём ударили в дверь. Без толку! Я отбил плечо о железные полосы, которыми была обита дверь. На них торчали огромные кольца-молотки, чтобы посетитель дал знать о себе, когда хочет попасть в гости.

– На засов закрыли, – процедил мой водитель. И, скорее всего, с той стороны будут держать.

А изнутри раздался громогласный рык:

– Примите же благодать, дети мои!

Ему отвечал нестройный хор оболваненных сектантов.

– Крыша горит! – заорал Волков, показывая куда-то наверх.

Я метнулся вдоль стен:

– Окна заколочены…

– Если успеет разгореться первый этаж, то им всем конец! – выдал Матвей.

Понятное дело. Если мы дадим большой поток воздуха, когда внутри уже всё запылает, то это место превратится в одну гигантскую большую жаровню.

На улице неожиданно раздался громкий клаксон автомобиля. Мы одновременно обернулись и увидели, как на площадь вылетел полицейский Форд. Из него выскочил агент Диксон. Тоже прорвался, значит, баррикаду уже заняла полиция.

– Ну что там?

– Они заперлись внутри!

– Твою ж…

Выстрел заставил нас всех инстинктивно пригнуться и броситься за колонны дома. Становилось очень жарко. Я буквально чувствовал на лице горячий воздух. Сверху на крыльцо рухнули массивные деревянные перила балкона, охваченные пламенем.

– Помолитесь! Скоро вы узрите своего творца! – вой Пророка пробивался даже через заколоченные окна.

– Второй этаж горит! – процедил Диксон, глядя куда-то над нашими головами. Сам он спрятался за своим авто. Второй его напарник отстреливался от сектантов, которые показались из харчевни «Кухня Хотфилда», где я был, когда мы впервые приехали в это про́клятое место.

Матвей с Волковым тоже открыли огонь по местной забегаловке.

А я лихорадочно соображал. Чем они там залили второй этаж? Понятно, что он деревянный. Но такая скорость горения! Справа раздался рёв двигателя и на площадь прорвался ещё один грузовик. С моими людьми! Четыре человека, Капитан и Джон Фэллон! Похоже, они решили гнать прямо по полю после того, как его прошли индейцы. Зуб даю, – Синицын на ходу принял это решение. С бравого офицера станется! Или всё же шериф?

Харчевню буквально залили свинцом, не давая сектантам высунуться наружу. А я уже схватил Матвея за рукав и прокричал ему на ухо:

– Трос есть?

– А? – удивлённо обернулся боец.

– Трос!

– Есть!

– Давай в Додж!

Он понял меня без дальнейших объяснений и бросился, пригибаясь обратно в кабину грузовика.

– Прикройте нас! – крикнул я и мельком увидел, как по улице едут новые авто. Всё же оборона сектантов пала.

Матвей рывком отогнул сидение и достал тяжеленный стальной трос. И с натугой передал мне. Я закинул дробовик за спину, принял бухту и, разматывая, потащил её к дверям. Ко мне подбежал Волков, и мы начали вязать кольца на железных кольцах решётки двери. Нам должно повезти! Пока огонь не охватил и первый этаж.

Додж, фырча от натуги, подкатил задом к крыльцу. Трос оказался в стальной проушине, и мы с шулером наскоро закрепили его.

– Тяни! – махнул рукой я Матвею и отбежал в сторону.

Грузовик тронулся с места. Не спеша натянул трос и начал поддавать газу. Молодец, Матвей! Просто так сдёрнуть такую дверь не получится. А резкий рывок оборвёт «канат». Но я заметил, что вокруг двери был массивный, но деревянный косяк.

Он и заскрипел под натяжением.

– ЕЩЁ! – закричал Волков.

Железная обивка двери погнулась, а двери затрещали и просто выломались из проёма. Нам в лицо тут же ударил дым. Масса людей кашляла и задыхалась внутри.

– Доставай их! – скомандовал я, уже не сомневаясь, что часть тех, кто внутри, валяется вповалку. Да, там могли остаться мужчины с оружием, но медлить было нельзя, да и они явно находились сейчас в полной дезориентации, надышавшись в пожаре.

Две новые прорвавшиеся машины полицейских остановились рядом. Кто-то начал крушить найденными топорами заколоченные окна. А навстречу им влезали люди, что ещё не упали в обморок. Похоже, на границе «перехода» в обещанный рай, многие пересмотрели свои взгляды на учение Пророка…

Волков закрыл лицо платком и ринулся внутрь. Несколько выстрелов в потолок и раздался его рёв:

– Вон отсюда! Все!

Кто-то даже начал выползать после такого самостоятельно. Женщины, кто не потерял сознание, кашляя, передавали полисменам из окон своих детей. На окраине Аунего ещё раздавались редкие выстрелы.

– Доски вынесите! – скомандовал Синицын, нырнувший за мной.

Повезло, что деревянные панели, наваленные у кирпичных стен, не успели заняться пламенем. Странно… Пророк сделал так, что второй этаж уже пылал весь. Но здесь он зачем-то устроил «газовую камеру»… Почему? Эта мысль мелькнула в моём сознании и тут же исчезла. До этого сейчас не было дела.

Вокруг творилось форменное столпотворение. Я столкнулся лицом к лицу с шерифом Фэллоном.

– Почти успели!!!

* * *

11 февраля 1920 года. Казино «Жеребец». Квинс.

Карты шлёпали одна за одной по протёртым столешницам. Неподалёку крутилось большое колесо рулетки. Шарик бежал по кругу, притягивая к себе взгляды игроков, пришедших отдать свои последние сбережения. Некоторых из них были изрядно выпившие. Виски наливали тут же, для того чтобы подпоить клиентов. Так они активнее расставались со своими деньгами.

Мейер Лански прошёл между столами для покера в небольшой кабинет и захлопнул за собою дверь. На диване сидел, обхватив голову Чарли Лучано. В таком подавленном состоянии Мейер его видел очень редко.

– Как из этого всего выпутаться? – поднял глаза на друга Лучано, – Сказать Арнольду Ротштейну о том, что я тайно работаю на Массерию нельзя. В самом лучшем случае он меня просто выгонит… В худшем… Пуф…

И Чарли сделал вид, будто стреляет из пистолета.

Лански бросил на стол газету:

– Вот твоё спасение. Я придумал.

Чарли с надеждой поднял на него глаза:

– Что это?

– Это новости, Чарльз.

Итальянец вскипел:

– Ты надо мной смеёшься?

– Ни капли. Почитай. Там заметка про Алонзо Доусона. Я уверен, его посадят!

– И что?

– А то, что судья, который тормозит дело «Блэк Сокс» для Арнольда «Мозга» Ротштейна – теперь под следствием. Благодаря нашему общему «русскому другу».

Лучано нахмурился. Его лицо приобрело осмысленное выражение:

– Ты хочешь сказать…

– Это вобьёт клин между Соколовым и «Мозгом». Полгорода знает, что Алонзо помогал Арнольду. Но газета русских «утопила» Доусона. Значит, у Ротштейна будут проблемы. Он выпутается. Я даже не сомневаюсь в этом. Но осадок у него останется. И на нашего «смотрителя Бронкса» он уже будет смотреть не так благосклонно. Сыграем на этом!

Итальянец кивнул, но затем спустя полминуты твёрдо сказал:

– И всё равно это предательство. Долго скрывать всё не получится.

– Правильно, Чарльз. Поэтому нам с тобою пора выходить «в высшую лигу»! – и Мейер упал в большое кресло.

На лице его блуждала самодовольная улыбка.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Лучано.

– Мы должны сделать так, чтобы они втроём перегрызли друг другу глотки. Соколов, Ротштейн и Массерия. Нам останется лишь взять трофеи. Снять сливки!

– Смеёшься?

– Нет, друг мой, – Лански облокотился на стол и постучал пальцем по виску, – Я уже всё просчитал! Итак, слушай внимательно…

* * *

Тем временем. Офис «Соколов и Ко».

«…Благодаря тщательно спланированной операции под руководством агента бюро расследований Глена Диксона и шерифа полиции Бронкса Джона Фэллона удалось избежать ещё больших жертв. Это ужасное событие навсегда останется чёрным днём в истории Соединённых Штатов. Пророк, лидер секты из Аунего, чуть ли не сжёг более полутысячи его жителей. К сожалению, часть из них всё же погибла от огня или угарного газа. Но больше трёхсот жителей оказались спасены. Ряд полицейских и агентов получили ранения. Также с прискорбием сообщаем, что несколько служителей закона погибли, выполняя свой долг перед обществом и страной…»

Н-да. «Таймс» уже сделала из Глена и Джона героев. Словно только они и их люди участвовали в штурме Аунего. Ну-ка, что там репортёры пишут дальше?

'…Значительная часть мужского населения оказала сопротивление полиции и вступила в смертельный бой.

Кандидат в президенты Соединённых Штатов Уоррен Гардинг обвинил демократическую партию в намеренном затягивании дела Аунего, из-за чего агентам бюро расследований и полиции пришлось действовать без поддержки национальной гвардии.

Прокурор Гилмор Саленс начал открытую кампанию против судьи Алонсо Доусона. Верховный судья отстранён от должности и находится под следствием. «Железный прокурор» пригрозил управлению полиции проверками…'

Ничего себе. У Саленса и прозвище появилось. «Железный прокурор»! Звучит весьма впечатляюще. Главный обвинитель округа явно оседлал волну успеха и теперь точно не отцепится от своих противников в силовых верхах штата.

«…Республиканская партия приостановила слушания законопроекта 'об опекунстве» над индейцами, который активно поддерживал сенатор Билл Хотфилд. Сам сенатор погиб.

Сенатор-республиканец Лем Клайман предложил ускорить процесс получения полных прав индейцами-мохоками, которые оказали активное содействие полиции штата Нью-Йорк во время спасения жителей Аунего, как и ряд сознательных граждан…'

Сознательные граждане, это, стало быть, я и мои люди? Прокол. Никакие мы не граждане пока. И на руках имеем лишь документы мигрантов. Но «Таймс» решили опустить этот «незначительный» факт. А я только поддержал всё это. Пока что светиться нам ни к чему. Хотя репортёры моей «Нью-Йорк. Факты» сделали целый ряд снимков. На всякий случай. Так сказать, для архива. Мало ли, вдруг понадобится сенсация. И вуаля: «Истинные спасители Аунего…» И прочая-прочая.

Тело Билла Хотфилда нашли в подвале. Туда огонь добраться не успел. Похоже, Пророк избавился от него, проломив сенатору голову. А вот самого лидера сектантов на первом этаже поместья не нашли. Хотя, может, он поднялся на второй и сгорел со своей паствой? Там-то как раз почти все погибли. До сих пор перед глазами стоит эта картина из груды обугленных тел. Там что-то опознать не получится.

Масса людей из секты рванула в разные стороны, когда им открыли выходы. Кто-то бежал в лес. Некоторые сектанты-мужчины тоже скрылись в суматохе. Полиция до сих пор их ловит. Кстати, Сэм Манфилк, второй по старшинству брат из этой семейки головорезов, судя по всему, выжил и сбежал. Надо бы найти этого ублюдка…

Я закрыл «Нью-Йорк Таймс» и отложил газету в сторону. Час назад от меня ушёл Гайавата. Виктор поехал с ним по делам. Вождь ответил на моё приглашение и приехал в гости. Нам с ним ещё много дел теперь надо решить. Самое главное: меня ждут в Оклахоме. Тамошние индейцы-осейджи уже оповещены, что к ним приедет «спаситель Аунего, человек, чей тотем – медведь». Что же, я не против такого представления.

Если всё в Оклахоме пойдёт как надо, в ближайшее время нужно будет озаботиться комплектующими для нефтяных вышек. А у меня на носу «презентация» радиоприёмников в Атлантик-сити. Каких-то две недели и уже будет сезонный фестиваль. Хочу попытаться через Наки Джонсона познакомиться напрямую с Уорреном Гардингом и предложить ему предвыборную кампанию на радио. Сблизиться, так сказать, с будущим победителем на выборах. Столько дел, а хочется поехать к Блум в Кентукки и провести время с этой жгучей красоткой…

От этих мыслей меня отвлекла Олеся. Горничная заглянула в кабинет:

– Разрешите, Лексей Иваныч?

– Заходи, что случилось?

– Вам письмо.

– Давай сюда.

Девушка покинула кабинет, а я покрутил в руках письмо. На конверте значилось: «Алексею Соколову. От N. Важно».

Почерк кривой. Мальчишеский. Ни марок, ничего. Я достал из бюро нож для корреспонденции и взрезал конверт. Вытащил сложенный вдвое небрежно оторванный тетрадный листок.

С первых строк написанное полностью поглотило меня. Я жадно дочитал до конца наскоро накарябанные карандашные строчки и повертел лист в руках. Затем снова посмотрел на концовку письма:

'…Дон Альберти держит мою семью в заложниках в Маринео. Этот городок находится в провинции Палермо на Сицилии. Дон заключил сделку с Джо Массерией, и мне пришлось свидетельствовать против Вас в деле об убийстве Луи Альтери, чтобы сохранить жизнь жене и детям.

Я сожалею о доставленных Вам невзгодах, но у меня не было выхода. Если Вы поможете вызволить мою семью, то узнаете моё местонахождение. Клянусь Святой Девой Марией, что сделаю всё, что Вы скажете, и буду готов свидетельствовать против Массерии.

Прошу Вас не разыскивать отправителя. Он всё равно не будет жить там, где его станут искать Ваши люди. Он сам позвонит Вам в день получения этого письма…

Паоло Колетти'

Я отложил письмо и задумался. Это может стать моим козырем в надвигающемся переделе Нью-Йорка. Я, конечно, собирался посетить Европу с Соломоном, чтобы наладить прямые контакты с поставщиками вина, но несколько позже.

Сицилия! Так далеко отсюда. И без нужных связей ни мне, ни моим людям там нечего делать.

Хотя… Я знаю, кто мог бы мне помочь в этом деле. Только действовать придётся очень аккуратно…

Конец третьей части. А четвёртая уже здесь! /reader/482325/4519747