Текст книги "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– И что же вы тут обсуждали? – спросил у Кравеца Фэллон, бросив на меня раздражённый взгляд.

– Бизнес! – нагло ответил Кравец, – Я законопослушный гражданин!

Но было видно, что его бахвальство уже прёт неконтролируемо. Скоро бандит дойдёт до пика эмоций, которые его захлёстывают, и нажмёт на спуск.

– Ну конечно! – осклабился шериф Бронкса.

– А что? Может, он мне угрожал, – Джим кивнул в мою сторону, – Вы же сами кричали тут, что он обвиняется в убийстве!

– Кстати, да, шериф! Какого чёрта? Какое ещё убийство? Вы опять за старое? – спросил я у Джона.

– Вы обвиняетесь в похищении и убийстве Луи Альтери по прозвищу «Два ствола». У нас есть свидетель.

– Это ты? Ты завалил Луи? – обалдел Джим Кравец.

Я включил несознанку:

– Не понимаю – о чём вы говорите, шериф. Я только ранил Луи. И о его дальнейшей судьбе мне неизвестно… – слукавил я.

– Поздно отпираться, Алекс!

Я возмутился:

– Ещё я не садился в тюрьму по надуманному обвинению за то, что убил закоренелого преступника! У вас нет ничего, шериф!

Лейтенант Дёрп неожиданно подал голос:

– Свидетель явился вчера в участок и всё рассказал, мистер Соколов.

А вот это интересное кино. Раз лейтенант-коррупционер подтверждает, значит, все так и есть! Теперь мне стало понятно – почему на моих предприятиях не было никаких обысков в связи с наступлением Сухого закона. Шерифу просто-напросто это было неинтересно. Он хотел взять меня по более громкому делу и гораздо весомой статье.

Дёрп скосил на меня взгляд. Я чуть отвернулся. Продажный коп боится всё-таки за свою шкуру? А действительно. Вдруг я заговорю? В его интересах только два варианта. Первый – Фэллон, Барлоу, и оба бандита погибают. Второй – трупом становлюсь только я. И бандиты до кучи. И, к сожалению для меня, этот вариант для Дёрпа более простой. Он-то не в прицеле!

Учитывая то, что детектив Барлоу целится в Кравеца, лейтенант имеет возможность свалить одним выстрелом Крэгса – подельника Кравеца. А потом стрелять в любого и нас. Или в меня, или в Кравеца. Плохой расклад!

Шериф Фэллон при этом героически погибнет от пули бандита. И от моей тоже. Но если успеет нажать на спуск, то зарядит в меня крупной дробью. Опять плохой расклад!

Фред Барлоу может выжить, если лейтенант свалит Крэгса быстрее, чем тот выстрелит в детектива. Так что Фред, вполне вероятно, отделается только ранением.

Вот так всегда! Самые высокие шансы выжить у того, кто просто втихаря копит на взятках состояние, покрывая гангстеров и не высовываясь.

В голову даже закралась шальная мысль взять на прицел Дёрпа. Но я тут же отбросил её. Стоит отвести Кольт от шерифа, и он может пальнуть в меня. Или это вообще спровоцирует цепную реакцию у всех.

Какие-то очень плохие шахматы сразу на шести досках. В такое я ещё не играл…

– Шериф, у меня есть дельное предложение… – как можно ровнее произнёс я.

Кравец при этом слегка нервно дёрнулся. Ему не нравилось то, что я явно вёл в этой беседе.

– Какое? – хмыкнул Джон.

А он молодец. Держится сильно. На него два ствола смотрят, а он даже не подаёт виду.

– Когда ваши подопечные постреляют всех людей мистера Кравеца, вы уж, пожалуйста, крикните им, чтобы они сюда не торопились. А то, боюсь, это вызовет ненужные нервы. И мы точно все здесь друг друга положим.

Фэллон лишь усмехнулся, но не ответил. Но я видел, что он принял эту информацию. А я, таким образом, избавил нас от суматохи, которая начнётся, когда полисмены поднимутся на этот этаж. И в этой катавасии Дёрп точно сделает своё чёрное дело. Результатом которого станут четыре трупа, один выживший продажный коп и либо раненый, либо тоже убитый детектив.

В этот момент на пустой лестничной клетке, на ступенях, которые уходили на верхний этаж, послышался шорох. Вниз скатились мелкие камешки. И раздался выстрел!

Я бросился в сторону и вниз на пол. Бахнул выстрел Винчестера шерифа. Меня больно рубануло в бок.

– Вали их, Бен! – заорал Кравец.

Он на долю секунды посмотрел на второго подельника, который подкрался к нам сверху, и, видимо, дежурил где-то на крыше примыкающего вплотную здания. И это спасло Фэллона. Чуть отвернувшись, Кравец промазал мимо падающего в мою же сторону шерифа. Жаль, не было времени проверить этот недострой заранее и теперь приходится полагаться только на внешнее прикрытие, справляясь вот с такими сюрпризами в виде затаившихся бандитов на верхних этажах соседнего недостроя, примкнувшего «углом» к нашей высотке.

Я выстрелил в Кравеца, уже падая в сторону. Поэтому моя пуля ушла выше его головы.

Круче всех подфартило Крэгсу. Правду говорят, что дуракам везёт. Гангстер, который притаился на лестнице, стрелял в Дёрпа. И достал его. Из-за чего лейтенант не попал в Крэгса, хоть и пальнул в его сторону.

А вот подельник Джима вполне себе хорошо зарядил в Барлоу. Детектив отшатнулся назад, споткнулся и упал, выстрелив чуть выше. Этот заряд дроби превратил голову Джима Кравеца в красную маску. Гангстер по инерции сделал пару шагов назад, выронил револьвер, оступился и улетел спиной в пропасть.

После глухого удара тела о бетон строительной площадки внизу раздались новые крики. Похоже, здесь скоро будет вся «кавалерия» в полном составе.

А с лестницы забахал ещё один дробовик. Твою же в душу! Да их там двое сверху подкралось! Не я один имел в рукаве козырь.

– Они завалили Джима! – заорал Крэгс, прячась за бетонный блок, лежащий посреди площадки, и посылая вслепую заряд из дробовика в нашу сторону.

Он угодил прямо в перекатывающегося Фэллона. Второе попадание следом от бандита с лестницы пришлось шерифу в плечо. Джон вскрикнул и выронил своё оружие.

Гулкий выстрел огласил всю стройку, и с лестничного пролёта послышался истошный крик. Он прервался всего лишь на секунду, чтобы разразиться снова истошным рёвом. Как будто человека выворачивало наружу. Это куда же там так попал Горохов? В том, что это стрелял именно он, я не сомневался.

Я стиснул зубы и лихорадочно соображал. Когда сюда на этаж зайдёт полиция – у меня уже не останется никаких шансов. Они меня или пристрелят, или арестуют. Что там говорил мне Дёрп? Шериф Фэллон очень принципиальный и ценит тех, кто с ним прошёл огонь и воду? Ну, проверим…

Я ринулся вперёд, хватая Джона за шиворот пальто. Напрягся и рванул на себя, отклоняясь назад.

– Да-а-ваааай! – заорал сам себе, давая энергии в отдающее болью тело.

В Афгане мы нашивали на разгрузки сзади петли и таскали друг друга раненых из-под огня, пока товарищи поливали душманов свинцовым дождём из пулемётов, прикрывая нас. Кто позапасливее, тот носил вокруг пояса верёвки с карабинами, которые защёлкивали на петле и тянули раненого, как волы за собою. Под огнём и разрывами. Вспоминая все завороты на непечатном трёхэтажном и родном. На адской жаре эти верёвки резали тело на переходах. Но мы терпели. Терпели и делали тяжёлую солдатскую работу.

А сейчас щегольское пальто Фэллона трещало под моими пальцами, но я тащил его назад. Я мельком заметил удивлённое лицо лейтенанта Дёрпа, отползающего в сторону и держащегося за окровавленное плечо. Он смотрел на меня и шерифа. Револьвер Дёрпа смотрел на нас. Но я уже оттащил Джона в укрытие.

Фэллон приоткрыл глаза и ошарашенно уставился на меня. Он начал шарить по сторонам в поисках своего Винчестера.

– Да ты уже попал в меня! – заорал на него я, машинально отводя в сторону полу пальто, где пряталась «броня» Рощупкиных, – Ты лучше думай, как нам выжить!

А дела были плохи. У нас трое раненых и я за толстой колонной, по которой начали садить из дробовиков оба гангстера. Не двинуться вообще никуда!

Сбоку из-за несущей стены показался Барлоу. Он был пободрее. Детектив взял дробовик в одну руку и второй расстёгивал свою куртку. Под ней оказался толстый матерчатый бронежилет, который носили агенты Бюро и иногда – в полиции. От дроби может спасти. От пули – уже проблематичнее. Фред бросил на меня взгляд, и его глаза расширились, когда он увидел лежащего на полу Фэллона.

– Стреляй! Чего развалился⁈ Он жив. Но его надо вытаскивать! – крикнул я и выстрелил за угол в сторону бандитов.

Барлоу нервно кивнул, и выставил свой Винчестер по-африкански, выпустив несколько зарядов дроби по бандитам.

Бахнул ещё один хлёсткий выстрел. Похоже, в этот раз Горохов не попал. Неудивительно, здесь даже света не было никакого. Ночь вокруг. Только всполохи от наших выстрелов.

– Полиция! Бросайте оружие! – раздались крики со стороны прохода, откуда до этого появились мои нынешние «сотоварищи поневоле».

Захлопали новые выстрелы, и я подумал, что только бы мой снайпер не начал палить по вспышкам оружия полисменов.

Я послал ещё несколько пуль за колонну. И тут, когда я менял магазин в Кольте, из-за неё показался Крэгс. Как же не вовремя! Мы оба вскинули оружие почти одновременно. Бахнул выстрел из дробовика. Но Крэгс в запале поторопился. Я каким-то чудом спасся. Надо будет свечку в церкви поставить! Дробь ушла мимо, а я упал на Фэллона, уходя с линии огня. Шериф взвыл от боли. Но пули из моего Кольта уже били в торс гангстера.

Второго бандита на лестнице прикончили полицейские, устроив ему целый шквал свинца.

– Ни с места! – уже орали мне на ухо через мгновение.

Меня повалили ничком на бетонный холодный пол. Я поймал взгляд шерифа Бронкса. Он лежал рядом. По его плечу и грудь растекались алые пятна. А веки мелко дрожали. Через несколько секунд он закрыл глаза.

– Он ранен! Шериф ранен! Детектив! Детектив Барлоу, как вы? – раздавались крики вокруг.

Я видел, как Барлоу сам с трудом поднялся и привалился спиной к переборке, оттолкнув руки полицейских. Он поглядел на меня. Кивнул и прижался затылком к стене.

Дёрпа отсюда не было видно. Меня рывком подняли на ноги.

– У меня дробь в боку… – коротко выдохнул я.

– Где? Что это? Бронежилет? Крови нет? Не пробило тебя. Медик потом тебя осмотрит тоже.

Барлоу прошёл мимо и остановился, приблизившись вплотную. Детектив шепнул:

– Ничего не говори. Никому. Пока он не придёт в себя, – он указал глазами на Джона Фэллона, которого перекладывали на носилки, и пошёл за полицейскими.

А меня второй раз за этот месяц потащили в автозак. Начинаю уже не любить январь…

* * *

Молодой итальянец в стильном красивом синем костюме прошёл через пустой зал к столику. За ним сидел крепкий мужчина, и рвал гроздь винограда, бросая ягоды одну за другой в рот. Золотые перстни на его руках поблёскивали в свете тусклой люстры, висящей под потолком.

– Вот если бы ты работал на меня, то нам не пришлось бы встречаться в этом клоповнике, – произнёс мужчина за столом.

– Джо, я не могу просто так взять и уйти от него. Мы давно работаем…

– Ты что, Чарльз? Зачем тебе этот еврей? Ты должен работать со своими! Ты должен работать с итальянцами, мы же одна семья! – с жаром заговорил Джо «Босс» Массерия, ненадолго отвлёкшись от винограда, – Садись, мальчик мой! Здесь тебе всегда рады!

Чарли Лучано присел на предложенный ему стул:

– Ротштейн не простит предательства. И я хочу свою «семью».

– Ты думаешь, Арнольд приведёт тебя к вершинам? – засмеялся Массерия, – Я, Лучано! Я сделаю из тебя босса. А ты возишься там с этими Ротштейном и Лански.

Лаки Лучано поиграл скулами и промолчал.

– Ладно, давай к нашим делам. Ты сделал то, о чём я тебя просил? – деловито поинтересовался Массерия.

– Да. Соколов уже сегодня будет в руках полиции. И Бронкс останется без хозяина.

– Ты всё правильно сделал, когда сказал мне про вашу сходку в Чикаго. Вырезать банду «Норд-Сайд»! Без моего ведома. Так дела не делаются. Торрио, старый лис, и этот гад, Ротштейн, слишком много о себе возомнили.

– «Босс», вы уверены, что этот человек, этот Фабио не даст слабину и не заговорит то, что не следует?

Массерия захохотал:

– Вся семья Фабио в заложниках на Сицилии. Если он не будет петь в полиции то, о чём мы его попросили, то его родных убьют. Только ты зря беспокоишься, что его там будут как-то особо допрашивать. Этому дураку шерифу Фэллону только и надо, что посадить за решётку Соколова! Так что Фабио будет, как попугай, повторять, будто он видел, как Соколов убил Альтери. Что он жил в доме по соседству. Что стал невольным свидетелем.

– А если его начнут спрашивать о подробностях? Он же даже не был там, где держали Луи Альтери!

– И что? Ты думаешь, Алекс Соколов возразит, мол, нет, всё было не так⁈ Что он скажет? «Этот человек врёт, на самом деле мы убивали Луи „Два ствола“ вот так?» И будет сам признаваться в содеянном? Тогда его убьют Торрио и Ротштейн. Чтобы не болтал лишнего. Не смеши меня, Лучано. Эх, ты ещё молод, чтобы понимать все эти игры, мальчик мой!

Чарли Лучано нахмурился. Он волновался. За то, что уже сделал. За то, что сделает. И за то, что Арнольд «Мозг» Ротштейн может узнать – где он сейчас.

– Ты переживаешь, Чарльз! Не стоит. Большая война между боссами всё равно уже не за горами, – усмехнулся Массерия и снова принялся за виноград, – И ты выбрал правильную сторону!

Глава 8

Где мой адвокат?

Главное полицейское управление Бронкса

– Что ты делал на этой стройке?

– Мистер Кравец назначил нам встречу.

Первый детектив, с виду добродушный громила, который меня допрашивал, ухмыльнулся:

– На стройке? Ночью?

– Да, – спокойно кивнул я.

Желания проявлять какие-либо эмоции не было. Когда я сильно сгибался – тело сразу начинало адски ныть в месте, где мне прилетело дробью в бронежилет. А сидеть прямым как палка – не хватало уже сил. Наверное, в этой ситуации такое моё «ровное» поведение было самым лучшим. С самого начала допроса я взял себе правило отвечать или коротко, или уклончиво. Главное было в этом состоянии не упустить ход мыслей.

– Что можно обсуждать в такое время в таком месте?

– Мистер Кравец выставил мне ультиматум.

– Какой?

– Всем слишком нравится мой бизнес. Джим хотел войти в долю. Угрожал мне.

– Какой бизнес?

– Мебельная фабрика, компания по перевозкам…

Второй присутствующий в чине постарше – инспектор, сухощавый, с залысинами, в квадратных толстых очках хлопнул пистолетом по столу и навис надо мной, опершись на кулаки:

– Ты такой же гангстер, как и Джим Кравец! Ты убийца, по которому плачет электрический стул! И будь моя воля, я бы сам привёл приговор в исполнение!

– Курт! Курт! Стой! Погоди! Паренёк просто запутался. Пошёл не тем путём. Он сам всё расскажет, не хочет же он гнить в тюрьме до конца своих дней? Ведь не хочешь, парень? – громила придержал напарника и отхлебнул из чашки кофе.

Он добродушно посмотрел на меня, мол, чего ты, рассказывай: как всё было, и будет тебе счастье и небо в алмазах.

Понятно. Это они сейчас ломают комедию с хорошим и плохим копом. Оба видят перед собою восемнадцатилетнего юношу. И не знают, что в его теле сидит сорокалетний мужик. Чтобы сейчас посадить на электрический стул сейчас, это надо пустить дело в вышестоящий над штатами суд, а вынесение приговора отдать конкретному федеральному судье в том штате, где есть такая казнь.

– У тебя же, наверное, есть семья, Алекс? – ласково произнёс здоровяк, – Зачем им такие нервы? Расскажи нам всё, а мы оформим тебе сотрудничество со следствием. И ты выйдешь довольно быстро.

Я тяжело вздохнул и ответил:

– Где мой адвокат?

– Адвокат тебе не поможет! – злобно процедил худой инспектор, – Ты по уши замазался, Соколов!

– В чём же? – полюбопытствовал я.

– Покушение на убийство Джима Кравеца. Убийство его подельника! И всё это в составе преступной группы! Сопротивление полиции! – торжествующе хлопнул по столу «плохой коп» Курт.

Ну да. На дурака, что ли, берут? Убить преступника и за это сесть на тысячу семьсот вольт? Ну-ну! Поищите другие уши, чтобы заливать в них эту ерунду…

– Я действовал в пределах самообороны. Потому что мне угрожал и потом напал гангстер. Я приложил все усилия, чтобы спасти полицейского, – намекнул я на то, что фактически утащил шерифа Фэллона из-под огня, – А люди из моего охранного агентства хотели защитить меня и прийти на помощь полиции в задержании преступников. Чего, кстати, им сделать – не дали. Так что называть их преступной группой – верх неуважения к их трудной работе, детектив. Что до сопротивления полиции – это уже наговор. И мой адвокат обязательно это узнает.

– Складно поёшь, Алекс! – прорычал очкастый.

Интересно, он сам по себе такой импульсивный, или просто актёр хороший?

– Помощь в задержании преступников? – переспросил громила, – В вашем охранном, если так можно выразиться, агентстве, есть снайпер, который застрелил одного из людей Кравеца. Так что кое-какую работу он всё-таки выполнил.

– И спас тем самым меня, шерифа Джона Фэллона, лейтенанта, простите, не знаю его имени и детектива Барлоу.

Я умышленно сделал вид, что не знаю лейтенанта Дёрпа. Зачем светить кому-то моё с ним знакомство? Пусть даже на уровне «я в курсе, как его зовут». Я потянулся на стуле и попытался занять более удобное положение. И продолжил:

– Моего бойца должны отпустить. Он выполнял работу по защите меня – его нанимателя. И сделал всё, чтобы помешать преступникам. А они могли пристрелить или меня, или полицейских. А может, и несколько человек. Как, кстати, шериф Фэллон?

«Плохой коп» хмыкнул и ничего не сказал. А вот здоровяк вздохнул и ответил:

– Он в тяжёлом состоянии в больнице. Надеемся, выкарабкается.

– Отойдём, Дик! – резко произнёс худой «злодей» и резко встал.

Его стул противно проскрежетал по полу. Оба напарника отошли в угол. «Хороший коп» навис над своим коллегой-инспектором, и они начали шептаться.

Я поправил на запястье браслет наручников. Когда я зашёл, очкарик приковал меня собственноручно к штанге, выпирающей посреди стола. Интересные порядки. Вроде бы их должны были снять. По крайней мере, я такое видел в фильмах. Либо «демократия» и права человека ещё были не такой страшной вещью в это время для этих бравых ребят, либо они сделали это нарочно, чтобы я ощущал себя неуютно.

А парочка, тем временем, говорила так, что я слышал обрывки фраз.

– Сейчас приведут свидетелей по его делишкам, и он запоёт как миленький… – ухмыльнулся инспектор.

Детектив что-то забубнил, чего я уже не слышал.

– Я тебе говорю, у нас есть на руках все данные, чтобы закрыть его по полной! – снова чуть повысил голос «плохой коп» и бросил на меня торжествующий взгляд.

– Да ладно тебе… – громила что-то произнёс, а затем добавил чуть громче, – Жалко парня, дадим ему шанс. Зато раскроем ещё несколько дел. Мы поможем ему, он выручит нас. И всё…

Беседа велась так, что со стороны казалось, словно все эти отдельные фразы были случайными по громкости. Расслабленными и ненавязчивыми.

У меня не было сил улыбаться. Меня пытаются развести, как лоха. Думают, что я сейчас ухвачусь за эту соломинку и буду сам себя «докручивать». Например, нервничать и думать – что за свидетели у них? Или что я поверю в то, будто заключу выгодную сделку со следствием. Ну-ну. Пока что мне не предъявили никаких показаний сторонних лиц. Про свидетеля мне сказал только Фэллон. И я что-то сомневаюсь, что такой человек, как шериф, раструбил об этом всему участку, учитывая, как он знатно провалился в Мидтауне, когда его поставили на место агенты Бюро после перестрелки с Луи «Два ствола» Альтери.

Кстати, про самого Альтери не прозвучало пока ни слова. Хотя это нехилый такой козырь. Было бы неплохо понять – знают ли они вообще о расследовании Фэллона? Но задавать сейчас какие-то наводящие вопросы не стоит. Поймут, что что-то не так и тоже начнут копать в этом направлении. Нет, мне нужно самому позарез узнать – кто на меня настучал полиции про то, что я ликвидировал Луи. И помочь мне в этом может разве что Дёрп. Который сейчас, скорее всего, тоже в больнице.

У меня есть время собраться и аккумулировать все силы, чтобы не уехать на пяток лет в тюрьму. Иначе всем моим начинаниям придёт конец. Парни справятся, но я думаю, что после моей успешной посадки, возьмутся и за них. А идеи – как с помощью бутлегерства быстро выйти на гигантские обороты за счёт вложений в выгодные легальные «стартапы», и как сыграть на грядущих изменениях – есть только у меня. Ибо я знаю – как всё будет дальше…

Похоже, детективы пришли в некое замешательство, увидев, что я не тороплюсь нервно окликать их и обещать всеобъемлющее сотрудничество. Оба вернулись к столу, и «плохой коп» навис надо мной:

– Ну что, Алекс, как же нам поступить с тобой? Дик говорит, что надо пойти тебе навстречу. Но лично я и гроша не дал бы за твои слова. Удиви меня! Дай что-то, что убедит меня помочь тебе, парень! – и он устало плюхнулся на стул, выбивая из пачки сигарету.

Я поднял глаза на детективов:

– Вы взяли не того человека. Я – законопослушный гражданин.

Желваки на лице у очкастого напряглись.

– Парень, ты роешь себе яму, – серьёзно ответил его напарник, тоже опускаясь на стул.

Тот под его весом жалобно заскрипел, взывая ко всем мебельным духам о пощаде.

– Где детектив Барлоу? – спросил я.

Курт удивлённо поднял бровь.

– Зачем он тебе?

– Он тоже был там, на стройплощадке, – пожал я плечами.

– Он в больнице. Лёгкое ранение.

Понятно. Все три человека, которые могли бы как-то повлиять на моё нахождение здесь, и пролить хоть немного света на происходящее – сейчас «вне зоны доступа».

– Ну так что? Будешь говорить? – повторил Курт.

– Адвокат! – коротко бросил я, пожав плечами.

Поры было заканчивать этот кордебалет. От них я ничего про ход дела не узнаю.

Дверь распахнулась, словно меня услышали. Внутрь влетел уже знакомый мне человечек в дорогом костюме и золотом пенсне. Помнится, он вызволял меня из этого же участка не так давно. И стоил мне очень приличных денег. За мужчиной торопился полицейский, пытаясь вставить хоть слово в его речь.

– Меня зовут Исаак Ванжевский! Я адвокат мистера Соколова. Почему он в наручниках? Ему предъявлено обвинение?

Оба детектива перевели на него тяжёлые взгляды. Худощавый «злодей» ответил:

– Я инспектор Курт Кэмп. А это мой напарник, детектив Дик Фрост. Алекс Соколов обвиняется в убийстве. И подозревается в преступном сговоре и связью с гангстерами.

– Связь – это официальный юридический термин, джентльмены? – тут же усмехнулся Исаак, – У вас есть доказательства причастности моего клиента к какой-то преступной организации?

«Плохой коп» смерил Ванжевского презрительным взглядом и ответил:

– Мы предъявим ему официальное обвинение, не сомневайтесь.

– Может, у вас и свидетели имеются? – лукаво спросил адвокат.

Я услышал, как громила скрипнул зубами. Ага, значит, про свидетеля Джона Фэллона по делу Луи Альтери они не знают, да и говорят явно не про него, а про Кравеца и его банду. Получается, пока что полиция не в курсе про истинную причину, по которой шериф Бронкса ринулся внезапно ночью на стройку на окраине Нью-Йорка за мной. Про неё знаю я, сам Фэллон, Барлоу и Дёрп. Причём последний, возможно, в урезанном варианте. Понять бы до конца – кто ещё в курсе всего этого тёмного дельца?

– Мы с моим подопечным считаем, что он действовал в пределах допустимой самообороны… – продолжал гнуть свою линию Ванжевский.

Значит, ему уже обрисовали ситуацию по перестрелке.

– … и требую, чтобы моего клиента отпустили! – договорил адвокат.

– У нас есть право задержать его как подозреваемого, – возразил Курт.

– А у нас – право внести залог и покинуть это, к сожалению, негостеприимное заведение, – парировал Исаак.

– До тех пор, пока не будет внесён залог, он будет находиться в распределительной тюрьме штата, – усмехнулся инспектор.

Я заметил, как громила быстро метнул на него тревожный взгляд. Что-то здесь нечисто… Почему в распределительную тюрьму, а не в местный обезьянник?

Исаак тоже это почувствовал и прищурился, подаваясь вперёд:

– А вы отдаёте себе отчёт, джентльмены, какой процессуальный риск вы несёте, когда принимаете это решение?

– Сейчас это дело передано нам. И у нас есть двое суток для содержания мистера Соколова под стражей. А в связи с тем, что дальнейшее содержание под стражей в участке не представляется возможным, он будет помещён в распределитель… – откинулся на стуле очкастый.

– Позвольте полюбопытствовать – какие обстоятельства мешают оставить мистера Соколова до внесения залога именно здесь? – блеснул своим пенсне Ванжевский.

– Здесь в участке всё заполнено после вчерашней облавы на тех, кто незаконно торговал алкоголем, – глумливо оскалился детектив Курт, – Вы же сами видели, мистер Ванжевский, что даже в коридорах стоят арестованные по Акту Волстеда. А я не имею права набивать людей за решётку «больше нормы». Такой вот… «Процессуальный казус»…

Громила положил ему на плечо ладонь:

– Курт, надо поговорить.

– Я уже подписал все бумаги, Дик, – инспектор дёрнул плечом, сбрасывая руку напарника, – Этому гангстеру самое место в распределителе, пока его окончательно не упекут за решётку далеко и надолго!

Мой адвокат долго молча смотрел на Курта. Затем выпрямился и с достоинством произнёс:

– Я имею право поговорить пять минут с клиентом наедине.

– Пожалуйста! – хмыкнул «плохой коп» и махнул рукой, – Выйдем, Дик. Эй, Квинсли, или как там тебя! – позвал он того полисмена, который заходил вместе с Исааком в допросную.

От меня эта деталь не укрылась. «Как там тебя?»

Полицейский вошёл внутрь и нехотя уставился на детективов.

– Когда закончат, – подготовь мистера Соколова к отправке в распределитель штата. Нужен автозак. У них пять минут. Не больше!

Они вышли, а полисмен чуть замешкался. Я повернулся к нему и тихо позвал:

– Офицер! – я не глядя повысил его в звании, – Эти джентльмены разве не из вашего участка?

– Нет, – недовольно протянул тот, – Прислали из главного управления Нью-Йорка…

И вышел, затворив за собою дверь. Я переглянулся с адвокатом. Он торопливо подсел ближе и наклонился к моему уху:

– Здесь что-то нечисто… – зашептал Исаак.

– Я уже понял. Детективы не из участка… И очень уж хотят, чтобы я сегодня ночевал не здесь, а в распределительной тюрьме штата.

– Алекс, при всех моих «возможностях», вы выйдете по залогу только завтра. В лучшем случае, потому как детективы явно против этого. Мой помощник уже составляет прошение прокурору. Но если эти Курт с Диком что-то нароют, то могут продлить вам срок содержания под стражей. Или переквалифицируют дело под более высокую статью. В таком случае придётся снова менять залог, а пока будет идти этот процесс, вас снова отправят под стражу. Я постараюсь сделать всё, чтобы вы покинули тюрьму в течение двух, максимум трёх дней.

– Спасибо! – вполне искренне поблагодарил я адвоката.

Это была и впрямь непростая задача. При отсутствии согласия с детективами и без сделки по делу – залог мог назначить уже только прокурор. А это высокие кабинеты, большие «материальные» нагрузки и личное участие Ванжевского. Уверен, что он отсюда рванёт к прокурору лично, после того как помощник всё подготовит.

Исаак склонился ко мне ещё ниже и забормотал:

– Но это решение о содержании вас не в участке! Бред! Никогда полиция не заморачивалась нормами количества задержанных здесь, на местах… Я не хотел бы нагонять панику, но вынужден предупредить…

– Что меня этой ночью будут убивать, – тихо и просто закончил я.

Исаак отстранился от меня и посмотрел на как уникальный чудной фрукт.

– Соломон и правду говорил, что вы очень хваткий юноша…

Я пожал плечами:

– Ну а что… Эти странные детективы не из участка. У них на меня ничего нет, кроме подозрений. Они хотят вывезти меня из участка в распределитель, где сейчас сотни других арестованных. И где может случиться всё, что угодно. Соломон сообщил вам, чем я занимаюсь?

– Поверьте, я и без него всё понимаю, – усмехнулся Исаак.

Ну да, чего я спрашиваю. После того случая, когда Ванжевский вытаскивал меня после первого задержания, я долго беседовал с Соломоном по поводу этого адвоката. Старый аптекарь, тесть Мишки, доверял Исааку. А доверие старика было очень сложно добиться.

– Кто-то заложил меня. Но не этим детективам. А шерифу. Сам шериф сейчас на больничной койке. В отключке. Он ничего не сможет сделать. Поэтому мои враги прислали этих двух, чтобы они «вытянули» меня отсюда туда, где меня смогут достать. Думаю, этих детективов даже используют втёмную. Скорее всего, заплатили этому уроду Курту, чтобы я оказался там, где надо…

– Подписать бумаги на содержание в распределителе в этой парочке может он, – кивнул Исаак, намекая на то, что Курт был старше по званию.

– Что с моими людьми?

– Всех допросят и отпустят. Им нечего предъявить. А вот с мистером Гороховым, который устроил там тир из своей винтовки – всё сложнее.

– Сделайте всё, чтобы он вышел как можно скорее. Под залог, ещё как-то, неважно. Нужно будет купить кого-то – покупайте. Упирайте на то, что он в моём охранном агентстве.

– И на то, что он спасал полисменов, – согласился Ванжевский.

– Вам нужно увидеться с Виктором Громовым и Соломоном Михайловичем. Скажите следующее: всё остаётся без изменения. Охрану усилить. Они точно разберутся с бизнесом. И выделят вам все необходимые финансы.

– Мне нужно переговорить с «Мозгом»? – ещё тише заговорил адвокат, пронзая меня острым серьёзным взглядом и намекая на Арнольда Ротштейна.

– Ни в коем случае. Это исключительно моё дело, – отрезал я.

Не говорить же ему, что я сейчас подозреваю абсолютно всех.

С адвокатом я расстался через две минуты, когда за мной пришли. А участок покидал уже в полицейском автозаке.

Прислонившись спиной к стенке качающегося фургона, я закрыл глаза и думал. Думал – кто мог меня подставить со свидетелем по делу Луи «Два ствола» Альтери? И кто мог быстро отправить сюда детективов, пока шериф Фэллон и его верный напарник Барлоу отсутствуют. Для мелкой сошки это было слишком. Торрио, Ремус? Они далеко, зачем им это? Наки – тоже. С ним мы пока что вообще в хороших партнёрских отношениях. Оставались только два человека. Ротштейн и Массерия. Оба рядом. Оба имеют влияние в Нью-Йорке. Но мотив первого мне не понятен. А второй… Сам бы он светиться не стал. Вполне возможно, ему кто-то помогает, если это всё-таки Джо «Босс»…

Я думал долго. Всю дорогу.

* * *

Распределительная тюрьма штата Нью-Йорк

Автозак скрипнул и круто повернул. За решётчатым окошком мелькнула сплошная стена.

– Пропуск! – послышалось со стороны окошка, ведущего в кабину.

Водитель ответил:

– Держи. «Срочная доставка».

– Да куда ещё… Ты бы видел, что там внутри творится.

– Поверь, в участках после сегодняшней ночи ещё круче!

– М-да… Этот Акт Волстеда добавил нам работёнки. Каждый третий продаёт виски или ещё чего-нибудь. Как будто не верит, что новый закон уже работает. Идиоты! Ладно… Проезжай!

Фургон качнулся и медленно поехал дальше. В окошке мелькнула вышка, вырастающая из стены, словно подобие средневековой башни. На ней дежурил стрелок с винтовкой. Послышался дребезжащий звук сетки. Ворота из толстой рабицы с колючей проволокой поверху развели в стороны, и фургон проехал за ограду внутреннего периметра.