Текст книги "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Я думал, к нам заявятся какие-нибудь гангстеры, – разочарованно протянул здоровяк со шрамом.

– Нет, эти ребята из политики, Ярослав. Разве что кроме того, в сером пальто, – покачал головой Степан Порфирьевич, – Это может быть даже опаснее. С гангстерами как-то попроще…

И казак усмехнулся, проведя ладонью по горлу.

* * *

Я находился в своём кабинете, слушая доклад Молотова о гостях, нагрянувших в «Нью-Йорк. Факты».

– Значит, всё-таки Билл Хотфилд попытается использовать рычаги партии. Либо пока не показывает нам действительно большие связи с бандитами… – протянул я и откинулся в кресле, – Интересно, кто в управлении полиции послал с этими демократами копов… Но я думаю, это скоро станет известно.

Синицын после стука заглянул в кабинет:

– Алексей Иваныч, здесь кое-кто пожаловал…

– Заходите.

И из-за широкой спины капитана показалось знакомое улыбающееся лицо.

– Семён! – обрадовался я, поднимаясь и выходя из-за стола навстречу Горохову.

Мой снайпер, который прикрывал меня и в перестрелке с ирландцами «Благочестивого», и на стройке, перед тем как меня арестовали, зашёл в кабинет и ответил на горячее рукопожатие.

– Как ты?

Парень смущённо пожал плечами:

– Всё нормально. Спасибо, что вытащили, Лексей Иваныч!

– Обижаешь! Мы своих не бросаем. Несладко было в тюрьме?

В распределитель его привезли позже меня, промариновав в участке полиции. Но адвокат постарался на славу, раз бойца уже выпустили спустя почти две недели, доказав то, что он только выполнял свою работу частного охранника. Да ещё и пришёл на помощь полиции. Ведь если бы не он, возможно, не только бы я остался лежать замертво на стройке, но и Фэллон, Дёрп или Барлоу.

– Терпимо.

Я похлопал его по плечу:

– Отдыхай. Набирайся сил. Скоро ты нам очень понадобишься. Георгий Александрович, дайте ему несколько дней отдыха. А затем нам понадобится усиление в Аунего. Чует моё сердце, снайперы там пригодятся. Гарри пока что на заводе, его нельзя отрывать оттуда…

– Будет сделано. Там внизу ещё один гость. Я решил, что вы захотите поговорить с ним лично, – многозначительно посмотрел на меня капитан.

– Хорошо. Тогда на этом закончили, – я отпустил присутствующих и напоследок попросил Синицына, – Пусть зайдёт ко мне.

Через минуту дверь открылась, и в комнату зашёл тот, кого я совсем не ожидал увидеть. Да, не прогадал я с Ванжевским. Хороший адвокат у моей организации!

– Добрый день, Алексей Иванович…

Гость заозирался вокруг, оценивая убранство кабинета.

– Здравствуй, Николай!

Бывший каторжник, спасший меня в тюрьме от неминуемой смерти, пожал мне руку, сдавив её в медвежьих тисках грубых пальцев.

– Садись! С чем пожаловал?

Микола устроился на диванчике, который жалобно крякнул под тушей в почти десять пудов:

– Поблагодарить заглянул. Я знаю, это вы похлопотали, чтобы я не отправился на рудники… Адвокат тот сказал…

Ну да. Труд заключённых в США сейчас используется вовсю на шахтах и стройках.

– Я должен вам за это… – закончил он и прямо уставился на меня серыми тусклыми глазами.

На это я и надеялся. И был рад, что Лесной заговорил об этом сам.

– Ты уже свой долг отдал, когда мне в тюрьме помог. Так что ничего за тобой нет, Николай Трофимыч.

Он молчал и перебирал в пальцах края мятой кепки поистине героических размеров.

Я облокотился на стол и тихо сказал:

– Но у меня всегда есть работа…

* * *

На следующий день. 7 февраля 1920 года. Офис окружного прокурора Саленса.

Прокурор, как всегда, был тщательно выбрит и застёгнут на все пуговицы своего френча. Его суровое лицо смягчилось, когда в кабинете оказались посетители.

– Джон! Рад тебя видеть! Как ты? – Саленс даже привстал со своего кресла, пожимая руку вошедшим.

Шериф Фэллон, изрядно похудевший, держался молодцом, не подавая виду, что ему до сих пор болезненно даются некоторые движения.

Помощник прокурора, Бен, снял очки, отложил их в сторону и сердечно затряс руку детектива Фреда Барлоу, что следовал за своим начальником. Затем поздоровался и с Джоном. Ветераны кивнули друг другу и сели за длинный стол.

Поговорив с минуту, в основном о том, как идёт восстановление Фэллона, они приступили к делу. Саленс слегка хлопнул ладонью по столу и произнёс:

– Итак, джентльмены, давайте к делу. Я понимаю, что вы, Джон, только вчера покинули больницу. Но мне сказали, что вы уже приняли дела в участке…

– Всё так, – кивнул шериф Бронкса.

– Похвально. Так вот. Я позвал вас сюда, чтобы обсудить кое-что в кругу людей, которым я доверяю. А доверяю я, признаться, последнее время мало кому в полиции Нью-Йорка.

Парни «из Бронкса» удивлённо воззрились на Саленса. А тот добавил:

– Вчера в городе появилась новая газета. «Нью-Йорк. Факты». После дневного номера все встали на уши. А после вечернего так и вовсе творится полный бардак.

Детектив Барлоу закивал. Он-то вчерашние выпуски прочитал от корки до корки. Джон пока не понимал – о чём речь. Прокурор продолжил:

– И если вчера эту газету окрестили редкой «желтухой» в преддверии выборов президента и борьбы республиканцев против демократов, то сегодняшний её выпуск заставил шевелиться все остальные издания. Даже «Нью-Йорк Таймс» начали названивать во все инстанции, в том числе и в полицию. Зачем-то звонили даже мне сюда, в офис прокурора…

Саленс смерил взглядом недоумевающих посетителей.

– Так вы ещё не читали? – догадался он, – Ооо… Это занимательное чтиво. Бен, просвети наших друзей.

Помощник надел очки и взял газету из стопки. Затем вопросительно поглядел на шерифа:

– Вы в курсе вчерашних выпусков?

– Нет, – признался шериф, – Не дошли руки. Принимал дела в участке.

– Тогда я коротко объясню вам. Один ветеран решил купить завод у индейцев-мохоков около местечка Аунего. Это почти в середине штата около гор, если ехать по шоссе мимо Гленс-Фолса. В газете написали, что этого ветерана попытались убить представители местной секты, которой управляет некий Пророк. А покрывает всё это безобразие якобы сенатор от демократической партии…

– Ого! – удивился Джон, – В сердце штата? И это прохлопали?

– Это не всё, Джон. Вечерний выпуск содержал интервью вождя мохоков Гайаваты. Который сообщил, что члены секты на протяжении последних пяти лет убили или были причастны к убийствам более полусотни индейцев.

И Бен положил перед ним вечернюю газету, где на первой полосе огромными буквами значился заголовок:

'Пятьдесят четыре убийства.

Чем занимается секта Пророка в штате Нью-Йорк?'

Шериф пробежался глазами по строчкам статьи:

'…по словам Гайаваты всё началось тогда, когда в горах нашли богатые залежи. Конфликты с жителями Аунего случались и ранее, однако с появлением Пророка спустя пару лет община превратилась в настоящую секту, которая считает индейцев нелюдями. Остальных американцев жители Аунего просто терпят, называя заблудшими. Вождь считает, что именно Билл Хотфилд тормозит признание полных прав мохоков из резервации…

Джон жадно бежал по строчкам:

… пятьдесят четвёртый убитый, индеец Темпе, был найден вчера у подножия гор Адирондак. Его начали искать, когда он несколько дней назад не вернулся в поселение мохоков. В этот раз жертву сбросили со скалы. На руках остались следы верёвок…

Чем больше шериф погружался в материал, тем сильнее понимал весь ужас ситуации:

… в резервации живут несколько беглецов из общины Аунего, которые поведали нам о том, что Пророк отрицает все церкви, что существуют в США, и готовит жителей Аунего к некоему обряду «вознесения на Ковчеге». На страницах выпуска отдельной статьёй приведено полное интервью с бывшими сектантами. Редакция попыталась разыскать упоминания о подобных обрядах в истории разных народов, и пришла к выводу, что, возможно, имеется в виду массовое самоубийство членов секты…'

Фэллон похолодел:

– Я не верю. Мимо полиции столько смертей в одном даже не округе, а…

– В том то и дело, Джон, – вмешался прокурор Саленс, – Но сегодня вышла ещё одна большая статья. После которой все ведомства находятся в шоке.

Он кивнул помощнику и тот развернул новую, сложенную вдвое, газету. Фэллон и Барлоу наклонились над разворотом.

«Верховные 'оборотни» Нью-Йорка.

Что делать, когда справедливости больше нет?'

– Оборотни? – не понял Барлоу.

– Да, интересный термин, я тоже никогда не слышал о нём. Но очень хорошо отражает ситуацию! Почитайте! – посоветовал Саленс и обратился уже к Бену, – Пусть нам принесут кофе и чай.

Спустя пять минут шериф и детектив откинулись назад на стульях, будто придавленные только что полученной информацией.

– И как вам, джентльмены? – поинтересовался прокурор, – Мне больше «понравилось» вот это!

Он взял газету и с выражением зачитал:

'…Судья Арбахам Крауч, отдавший всего себя службе правосудию, был вынужден уйти со своего поста из-за страха перед тем, что его дочь похитят и убьют. Всё это началось сразу после того, как он доложил о происходящем в Аунего верховному судье штата Алонзо Доусону. Впоследствии именно Доусон в приватной обстановке потребовал от мистера Крауча отставки и молчания. Редакция считает, что между верховным судьёй штата и конгрессменом Биллом Хотфилдом существует преступный сговор, в целях наживы и обогащения.

Что делать, если даже такой судья с незапятнанной репутацией, как мистер Крауч, остаётся один на один со смертельной опасностью. «Нью-Йорк. Факты» обращает внимание, что Абрахам всё же не смог молчать и обратился к нам, чтобы пролить свет на это гнусное дело. Он не побоялся дать это интервью. А это значит, что для судебной системы штата Нью-Йорк ещё не всё потеряно, пока есть такие принципиальные борцы за справедливость.

Редакция взяла на себя смелость обеспечить безопасность мистеру Краучу и его дочери. Мы требуем справедливости. Справедливости для каждого американца! Ведь если виновные не понесут наказания сегодня, то как завтра обычные граждане нашей страны смогут обращаться в суд? Будет ли у них уверенность в том, что их права защищены?..'

Интервью с бывшим судьёй было очень красочным и походило больше на манифест. На вызов.

– Газета обеспечивает безопасность своего информатора? Что-то новенькое! – удивился детектив Барлоу, – Впервые такое вижу…

– Скорее, не газета, а её владельцы, – покачал головой прокурор.

– А кто они?

Саленс с усмешкой посмотрел на Фреда:

– Это уже не секрет. В этом управлении полиции всё «течёт» из всех щелей. Владельцы – русские…

По спине Джона пробежал холодок. Он поднял глаза от заметки и спросил:

– Что за русские?

– Газетой владеет «некий» Алексей Соколов, – подался вперёд прокурор, пытливо заглядывая в глаза шерифу Бронкса.

– Не может быть! – вырвалось у Барлоу.

– Ещё как может! – довольный произведённым эффектом, Саленс откинулся в кресле.

А Джон сжал кулаки.

– Опять он.

– Что вы можете рассказать о нём, Фэллон? Только прошу вас, не утаивайте ничего. От того, что вы расскажите, зависит многое. Призна́юсь, я полон решимости воспользоваться этим! – прокурор указал на разбросанные газеты, – Давно пора перетряхнуть управление полиции Нью-Йорка. И тех судей, которые продались. А это отличный шанс.

Шериф лихорадочно соображал. Соколов снова ввязался в авантюру. И снова оказывается в выгодном для себя свете. Теперь ещё и борца за справедливость.

– Джон, мы ждём… – вкрадчиво произнёс Саленс.

– Соколов приходил ко мне в больнице. И предлагал закрыть его дело. Он уверен, что свидетель не сможет дать убедительных показаний по исчезновению и возможному убийству Луи Альтери, – выпалил Фэллон, – Алекс утверждал, будто на него напали в тюрьме. И что инспекторы из главного управления направили его в распределитель именно для того, чтобы подставить под удар.

Прокурор озабоченно почесал переносицу:

– На него действительно совершили покушение?

– Да, мистер Саленс, – подал голос детектив Барлоу, – Я наводил справки после визита мистера Соколова в больницу к шерифу. В тюрьме действительно был ночной инцидент, в котором был замешан Алекс. Думаю, ему каким-то чудом удалось избежать расправы.

– Что со свидетелем по делу Луи Альтери? – обратился к шерифу прокурор.

– Он прячется.

– Приставили к нему охрану?

– Да. Он не выходит из дома.

– Что по Соколову?

– Я думаю, он бутлегер. Строит свой бизнес, опираясь исключительно на мигрантов из России.

– Почему не накрыть его склады?

– У него нет складов… – сухо ответил Фэллон.

– Это как? – поразился Саленс.

– В Бронксе у него ничего нет. Если честно, сомневаюсь, что и в Нью-Йорке тоже. Нам кажется, что его товар идёт сразу до конечного адресата. Точки продажи точно неизвестны. Слежку установить ещё не успели. Да и… если честно, думаю, компетенций подчинённых, обычных полисменов из участка – не хватит. Их сразу «срисуют».

– Удобно… – хмыкнул прокурор, – И если его грузовики остановят, всегда можно сказать, что это перевозка личных запасов… Их у нас иметь законом не возбраняется.

– Можно накрыть его «караваны»… – подал голос помощник прокурора.

– Соколов не водит их, – покачал головой Фред Барлоу.

– Как же так? Их же проще охранять? – снова изумился прокурор.

– Ему это ни к чему. Мы думаем, что почти все его люди имеют боевой опыт. Плюс, у него есть охранное агентство. Меняя дороги, маршруты, они могут кататься по одной-две машины по всем штатам, не образуя колонны…

– Головастый малый этот Соколов… – даже восхитился Саленс, – Так что со свидетелем? Он дал какие-то вразумительные железные показания?

– Путается… – коротко ответил шериф.

Барлоу бросил на него незаметный взгляд. Детектив всё понял. Его друг решил пока не посвящать прокурора в то, что они оба считали Алекса Соколова главной причиной смерти банды ирландцев, группировки Горского и бомбистов из Чикаго. Джон держал эту информацию при себе, так как доказать это было пока нереально.

– Значит, веских доказательств нет… – кивнул прокурор.

Оба представителя участка Бронкса промолчали.

Саленс задумался. Воцарилось молчание. Затем он всё же заговорил. Тихо и твёрдо:

– Джентльмены. Акт Волстеда только начал работать. И думается мне, если управление полиции и суды Нью-Йорка продолжат работать в том же духе, то мы в будущем не только за алкоголем не сможем уследить. Другие более серьёзные преступления сойдут с рук целой ораве негодяев. По поводу судьи Алонзо Доусона я вообще молчу. Вот уже месяц я наблюдаю, как он затягивает это дело с… как его…

– «Блэк Сокс», – подсказал помощник.

– Вот именно. Не люблю бейсбол… Поэтому и не разбираюсь. Что? Не смотри так на меня удивлённо, Бен. А то ты не знал. Я не стесняюсь говорить, что не люблю этот вид спорта… Так вот. Судья Доусон покрывает дельца по имени Арнольд Ротштейн. Которого никто не может взять за яйца уже года два за разные махинации. Уверен, как только эта ситуация с Аунего раскрутится, всплывут новые фигуры. И не только в суде, но и в управлении полиции штата. Такую возможность упускать нельзя. Джон!

– Да, мистер Саленс.

– Дело Соколова не закрывать. Но и не афишировать. Отложи его до лучших времён. Этот парень нам сейчас очень нужен. Он разворошил осиное гнездо, чего мы сами себе позволить не могли. Печатное издание Соколова – наш таран в этом деле. Пусть и дальше занимается своей «газетной войной». В городе есть гангстеры гораздо опаснее какого-то русского бутлегера. Тем более, если на него охотятся бандиты. Пусть он будет для них громоотводом. Сейчас нам надо сосредоточиться на Аунего. Я возьму это дело под свой контроль и не дам ему заглохнуть. Надеюсь, получится «проредить» этот гадюшник в полиции. А по этому русскому соберите побольше информации. Вернёмся к нему позже. Он от нас не уйдёт…

У коллег отличная серия: Дизель и пар, револьверы и приключения, прогресс и живые ещё понятия о чести. И магия! Экшн, война и драки – есть! Романтика присутствует. Читать: /work/372947

Глава 23

Снежный ком

На следующий день. 8 февраля 1920 года. Кафе «Роза».

На столик передо мной Рощупкиным и Громовым выставили чашки с ароматным дымящимся кофе. Следом напротив каждого из нас возникли тарелки с горячими воздушными круассанами, что были начинены клубникой и сметанно-ванильным кремом.

В этом кафе подавали, пожалуй, одну из лучших выпечек в «Бронксе», достойную даже фешенебельных ресторанов Манхэттена.

Я осмотрелся. М-да. Вот это бум мы произвели… Почти за всеми столиками либо читали, либо горячо обсуждали написанное в газетах.

– «Нью-Йорк. Таймс» напечатали заметку про наших «гостей»? – спросил я у Виктора.

– Да. Очень занимательная. Идёт сразу после интервью Гардинга… – ответил друг.

– О! А вот это интересно!

Я подозвал официанта и попросил свежую прессу. Спустя полминуты я уже читал первую полосу «Таймса»:

'Кандидат в президенты Уоррен Гардинг – за правосудие!

Граждане Соединённых Штатов!

В сердце нашей страны зреет гнойник продажности, и пришло время выжечь его калёным железом. Я требую самого строгого преследования тех политиков-демократов, что, поправ священные принципы доверия граждан, превратили общественное служение в собственный денежный станок. Их жадность – это кинжал в спину каждого честного американца.

Недавний позорный скандал, произошедший с Верховным судом штата Нью-Йорк, с ясностью доказывает: наша судебная система отчаянно нуждается в тотальной реформе. Когда мантия судьи становится прикрытием для коррупции, это подрывает сами устои правосудия. Мы должны вернуть судам незапятнанность и беспристрастность!

С трепетом в сердце, но с железной решимостью в душе я обращаюсь к Вам сегодня по поводу дела, которое потрясло саму совесть нашей нации.

Верховный судья штата Нью-Йорк Алонзо Доусон, человек, давший клятву служить Фемиде, использовал свою должность, чтобы прикрыть тёмные дела конгрессмена-демократа Билла Хотфилда. Этот политик оказался замешан в чудовищном преступлении, для сокрытия которого он прибег к помощи изуверской секты, лидер которой именует себя «Пророком». Убийства индейцев мохоков в резервации около поселения Аунего в штате Нью-Йорк требуют самого тщательного расследования. И я обещаю Вам, что приложу все усилия, чтобы добиться компетентного расследования и справедливого наказания!

Но мой гнев обращён не только на продажных служителей закона. Само существование тайных сект, которые развращают умы американцев дикими суевериями, является язвой на теле нашей страны. Мы должны бороться с этим злом так же решительно, как и с политической коррупцией! Пора положить конец этому мракобесию, вернуть наших сбившихся с пути граждан в лоно цивилизации и сурово покарать тех, кто сеет смуту и смерть под предлогом лжедуховности.

Я призываю Конгресс незамедлительно начать работу над законами, которые обеспечат абсолютную прозрачность и высочайшую ответственность на всех уровнях судебной власти. Реформа судебной системы! Вот что нам нужно. И этим я займусь на посту президента в случае победы на выборах. Также, я лично и моя партия инициируем служебное разбирательство в Конгрессе. Билл Хотфилд должен быть отстранён от должности, а деятельность демократической партии нужно контролировать тщательнее!

В Аунего, тем временем, будут посланы агенты бюро расследований, представители полиции и прокуратуры для расследования.

Только так мы восстановим веру и очистим храм американской демократии

Уоррен Гардинг…'

Я даже довольно потянулся в кресле. А это уже тяжёлая артиллерия. Сейчас начнётся взаимная переброска «горячей картошки» между партиями и кандидатами. Но республиканцы уцепятся за этот шанс, как пить дать. Гардинг уж точно. Это же какое везение – подобный скандал в стане главных соперников прямо накануне выборов!

Лично я ликовал из-за того, что процесс пошёл так, как того требовалось. Ведь в руках я сейчас держал не свою газету, а «Таймс». Самое крупное издание в штате. А это значит, что следом за ним эту тему подхватят десятки других редакций. Уверен, что «Вашингтон Геральд» тоже понесут выступление Уоррена в массы уже сегодня.

– Видно, Наки постарался на славу, раз всё вышло так быстро! – заметил Рощупкин.

– Вы почитайте заметку на следующей странице… – посоветовал Виктор.

Я раскрыл газету и тут же наткнулся на новую статью с фотографией. На ней была запечатлена редакция «Нью-Йорк. Факты». Пара полицейских, незнакомцы в штатском и мои люди. Ха! Степан Молотов явно «закрыл» себя от камеры каким-то визитёром. Ну и правильно!

«Попытка давления на редакцию „Нью-Йорк. Факты“ из-за дела Билла Хотфилда и Пророка!»

Отличный заголовок. Мне в нём нравилось то, что «Таймс» как будто уже связали лидера сектантов и продажного сенатора. А слово «дело» создавало в голове читателя ассоциацию, словно уже вовсю кипит расследование или даже судебное разбирательство.

«…в распоряжении 'Таймс» оказался снимок полицейских из главного управления штата Нью-Йорк и представителей Нью-Йоркского отделения демократической партии. В пятницу они заявились в редакцию «Нью-Йорк. Факты». Газеты, что опубликовала шокирующую информацию о творящемся в местечке Аунего. Судя по всему, визит носил цель давления и проверки материалов, которые вышли в тот же день вечером.

Охрана «Фактов» утверждает, будто речь шла об изъятии тиража. При этом у посетителей не было никакого ордера на обыск. Лишь словесное прикрытие «делом государственной важности». Судя по всему, некоторые демократы штата считают свободу слова и свободу прессы – ненужной вещью.

И эти люди представляют наши интересы⁈

Особый интерес вызывает следующее: кто же дал полицию в помощь «проверяющим»? Неужели в управлении полиции штата есть люди, которые тоже покрывают судью Алонзо Доусона и конгрессмена Билла Хотфилда? Как далеко простёрлась их коррупционная паутина?…'

Смелый материал. Хотя, судя по всему, спусковым крючком стало обращение Уоррена Гардинга. Поэтому редакция «Таймс» так и осмелела. Помнится, вчера Джефф Браун чуть ли не со слезами на глазах упрашивал меня напечатать всё это именно в нашей газете. Но я был непреклонен. Известие о незаконном обыске в «Нью-Йорк. Факты» должны была идти «со стороны». И желательно от уважаемых старых изданий.

– Что скажешь? – пытливо уставился на меня Мишка.

– Пока всё идёт по плану. Но… Когда демократы оправятся, то начнут ответную информационную кампанию против нас. Я уверен.

– Думаешь, они будут защищать Хотфилда? После того как начнётся расследование?

– Нет, конечно! – я усмехнулся, – Они будут спасать свою репутацию. А для этого лучший вариант – залить всех вокруг дерьмом, и создать из этого хаос. Будут бить везде. И по нам в том числе.

– Наки поможет с этим?

– Обещал, что выручит.

– А почему ты не обратился к Ротштейну? – задал неожиданный вопрос Громов.

– Потому что судья Алонзо Доусон «тормозит» его дело с махинациями на ставках по бейсболу. Тот скандал с «Блэк Сокс». Мы сейчас с ним не в одной лодке. Это мне удалось узнать от Ванжевского.

– Тебе перезвонил агент Диксон?

– Да. И согласился. Его прошение удовлетворено. В числе тех, кого направят расследовать дело по Аунего от центрального бюро, будет и он. Прибудет завтра. Помимо сотрудников, что пошлёт сам Нью-Йорк. Хорошо, что бюро расследований назначает на такие дела дополнительных нездешних агентов.

– Думаешь, местных могли купить?

– Не знаю. Но исключать такую возможность нельзя. На местных могли бы и надавить. А так я уверен, что местные возьмут тайм-аут и будут тенями при том, кто приедет от центрального управления бюро. Чтобы при любом исходе событий не потерять должность…

– Все-то ты продумал… – протянул Виктор.

– Шутишь? – я рассмеялся, – В этом плане многое могло пойти не так. Да и расслабляться рано. Всё только началось.

– А если бы что-то пошло плохо?

– На этот случай у меня всегда есть «план Б». Это раз. Во-вторых, с нами не будут считаться, и нам не будут доверять теневые «боссы», если мы не будем тверды. И наши люди тоже. Моих «солдат» убили. Значит, я должен отомстить. Плюс, мы заключили договор с мохоками, который принесёт нам большую пользу. Вместо Аунего мы сможем использовать резервацию под склады. И получим выход на осейджей в Оклахоме. Кстати, сейчас, когда в Аунего и резервацию постепенно стекаются журналисты, мохокам уже проще. Сектанты, насколько мне известно, фактически засели в осаде и никто не покидает общину. И это только усугубляет положение Пророка и Хотфилда…

– Ты прав, – кивнул Рощупкин.

– Как там дела в Кентукки? Савелий справляется? – перевёл я тему разговора.

– Да. Первые машины пойдут в Чикаго уже через неделю.

– Хорошо. Позвоню Аль-Капоне и предупрежу его ещё раз. Чтобы не было лишних вопросов: куда идут грузовики. А то подумает, что это какие-то конкуренты… Сосредоточься на радиозаводе. Сезонный фестиваль в Атлантик-Сити уже близко.

– Большие радиоустановки уже скоро закончат. Одну отдадут завтра. И она будет стоять в Центральном парке под навесом. А кого посадить болтуном? – вдруг спросил Мишка.

– В смысле? – опешил я.

– Ну кто-то же должен вести передачи на радио, как ты говорил.

Оп-па! А об этом-то я и не подумал…

– Пусть Давид устроит прослушивания. На мужской и женский голос. А там дальше видно будет.

Ко мне подошёл официант и склонился надо мной:

– Вы – мистер Соколов?

– Да.

– Вас зовут к телефону. Просили передать следующее: «Звоним из офиса. Дело срочное».

– Сейчас…

Выкупить, что ли, это кафе? Мы здесь часто собираемся. Удобное место и для меня, и для моей охраны. Все подъезды и чёрный ход очень хорошо контролируются. А иногда приятнее собираться и обсуждать дела именно тут, а не в офисе, который постепенно превратился в крепость.

– Слушаю! – бросил я в трубку.

– Звонил шериф. Он очень хочет встретиться…

Ну что же. Можно и встретиться с Фэллоном. Прозондировать почву. Раз в Аунего всё идёт как надо. Если бы я знал, как жестоко ошибаюсь…

* * *

Аунего. Дом сенатора Билла Хотфилда.

– Что ты наделал? – орал конгрессмен, мечась по большому залу, как волк в клетке. Он хватал вещи и бросал их в чемодан.

– А что ты предлагаешь? Пустить этих грязных журналюг сюда, под сень истинной веры? – спокойно задал ему вопрос Пророк, восседая в кресле.

– Мне звонили мои компаньоны из Оклахомы. Они следят за новостями! Меня отстранили от дел. И начали расследование! Если бы я сейчас был в Вашингтоне, то уже попал бы на допрос! – кипел сенатор. Нужно бежать! И спалить мои документы к чертям!

– Зачем? – чёрные глаза проповедника следили за Биллом, расхаживающим взад и вперёд по богатому ковру.

– Как зачем? Здесь все бумаги… Всё по рудникам в горах. Вся бухгалтерия. Если за это возьмётся экономическая служба, нам конец! Они узна́ют, что мы уже давно разрабатываем копи на землях мохоков. И поймут, что я проталкивал законопроект об опекунстве только для того, чтобы всё это легализовать! Алонзо не отвечает на звонки. Когда я говорил с ним в последний раз, его вызывали на коллегию судей.

– Успокойся, Билл. Возьми себя в руки, – Пророк устало прижал пальцы к вискам и скривился. У него снова начиналась страшная мигрень.

– Ты дал указание шерифу обороняться? Его люди открыли огонь по репортёрам!

– Всего лишь постреляли у них над головами. Чтобы те и не смели ступать на эту землю.

– Скоро здесь будет вся полиция штата! Агенты бюро расследований! Ты будешь с ними воевать?

– А что ты предлагаешь, Билл? – свернул глазами проповедник и сенатор невольно отвёл взгляд.

– Пусти репортёров. Сделай вид, что всё в порядке! – сказал он.

– Пустить сюда цивилизацию? Ты сам сказал: за репортёрами приедет полиция. Мне самому пригласить в дом божий этих грязных еретиков? Чтобы они начали сбивать мою паству с истинного пути?

– Нужно уничтожить все бумаги!

– Пожалуйста. Мне они не нужны.

– И бежать отсюда! Пока не стало поздно!

– Беги! – усмехнулся Пророк.

– Да ты слышишь меня⁈

Конгрессмен вдруг остановился посреди комнаты. Его глаза округлились:

– Тебе никогда и не нужны были эти шахты и земли, Шульц!

Пророк скривился от нового приступа боли и тяжело вздохнул. А сенатор подошёл к нему, и тыкнул пальцем прямо в лицо, не решаясь всё же прикоснуться к проповеднику:

– Тогда зачем ты помогал мне? Ради этого «Ковчега»? Чтобы я отдал тебе этих людей? Ты – исчадие ада, Шульц!

Пророк неожиданно звонко рассмеялся:

– Ты жалок, Билл! Когда ты согласился на моё предложение, ты просто видел в этих людях средство достижения своих целей. И тебе казалось абсолютно нормальным отдать их мне, чтобы я вознёс их души к небесам! Ты согласился на «Ковчег» для МОЕЙ общины из жадности. А сейчас, когда это потеряло для тебя смысл, когда ты понял, что не получишь своих денег, ты вдруг взялся судить меня? Кого? Меня?

Проповедник медленно встал с кресла во весь свой рост. Он оказался на голову выше конгрессмена. Его голос звучал как раскаты грома:

– Ты просто грязное орудие. Я взял на себя тяжкий грех. Грех общения с тобой. Грех пожатия твоей руки. Лишь потому, что МОЯ община должна была жить, есть и работать, пока они не станут готовы вознестись со мной!

– Долбаный фанатик! – отшатнулся от него Хотфилд.

По спине сенатора пробежали мурашки. Чёрные глаза Пророка сверлили его, завораживая какой-то дьявольской неумолимой силой. Он опять быстро отвёл взгляд и затараторил:

– Я уезжаю. Прямо сейчас! Пока ещё есть возможность. Оставайся здесь, Шульц! Со своими идиотами, верящими тебе! Подумай, как быстро они начнут задавать вопросы, когда полиция начнёт совать им под нос эти газеты? А ведь каждый пятый мужчина тут участвовал в убийстве мохока! Мои связи в Оклахоме передали, что уже даже «Нью-Йорк. Таймс» взялось топить меня! Гардинг, будь он неладен, уцепился за это дело, как бульдог. И уж он-то не упустит такой шанс перед выборами!

Проповедник нахмурился.

– Я сам им расскажу! – злорадно прорычал в сердцах сенатор, открывая резное деревянное бюро с документами, – Твоим идиотам. И пойдут слухи. Будь ты проклят, Шульц! Или, может быть, сказать газетам, что ты оболванил и меня? Загипнотизировал! Нет… не поверят… Оставайся здесь…

Глухой удар слабо разнёсся по залу. Конгрессмен Билл Хотфилд, вытаращив глаза, застыл на месте. А затем медленно завалился набок, рухнув на свой же чемодан. Позади него стоял Пророк, держа в руках кочергу для камина.

Он воздел очи вверх и кротко прошептал:

– Пора принять тебе сынов и дочерей своих в Ковчеге, что единой могилой нам станет. Во имя искупления грехов наших…

* * *

Окрестности Аунего.

Четыре машины полиции, чуть ли не утопая в снегу, подъехали и остановились около припорошённых «Бьюиков». Из первой вылез лейтенант в форменном полушубке округа и поспешил к кучке людей, сбившихся вместе:

– Вы кто такие?

– Мы – репортёры из «Геральд».

– А мы из «Таймс»…

Начальник полицейских недовольно хмыкнул. Его и так направили сюда из самого Нью-Йорка в качестве «авангарда». А тут ещё и газетчики будут путаться под ногами. Он процедил: