Текст книги "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Я видел несколько охотников в двух милях отсюда. На лыжах. Они шли к Аунего. Вчера пропал один из наших… Темпе, – мрачно ответил Мато.

– Может, ещё найдётся?

– Он ушёл вчера утром к Мглистой горе. Общинники из Аунего шли сейчас оттуда же…

Гарри нахмурился:

– А как они узнали, что Темпе ушёл к этой самой горе?

– Только если в резервации есть кто-то, кто шпионит для них, – процедил индеец.

– Это нужно выяснить.

– Если Темпе не вернётся и мы узнаем, что кто-то сдаёт своих, то разберёмся с предателем по-своему, – жёстко произнёс Мато.

– Ты принёс бумаги?

– Они здесь, – передал небольшой тубус индеец, – Всё скреплено печатью вождя. Купчая на землю и завод.

– Тогда пошли внутрь. Нужен свет. Закончим со всеми формальностями, пока парни будут разгружаться. Эй! Все сюда. Давайте сделаем так, чтобы в этой дыре можно было жить!

На поляну вышли ещё несколько людей. Послышалось тарахтение нового грузовика. Мато пояснил:

– Я привёл с собою ещё несколько человек. Они помогут вам. А мы пока вывезем оборудование и спрячем в резервации.

– Отлично! Первым делом – перевезём все перегонные кубы, – принялся командовать Волков.

Гарри всмотрелся в ночную тьму:

– Интересно, когда к нам в гости пожалуют сектанты Пророка?

– Думаю, очень скоро…

* * *

На следующий день. 29 января 1920 года. Больница Мидтауна. Нью-Йорк.

Тяжёлую дверь приёмного покоя открыл Матвей. Я сделал ему знак, что дальше я сам, и зашагал по прохладному коридору. Около одной из дверей на простом диванчике сидела сгорбленная худощавая фигура.

Я подошёл к мужчине и кивнул в знак приветствия. Чуть замешавшись, он всё же протянул мне руку:

– Мистер Соколов…

– Мистер Барлоу, – ответил я на приветствие.

Детектив выглядел осунувшимся после лёгкого ранения, полученного в том ночном инциденте с бандитами Джима Кравеца на стройке. Он уже спокойно передвигался сам, но видно было, что Фред не в лучшей форме.

Я сдержанно улыбнулся Барлоу:

– Я благодарен вам. За этот звонок. И за то, что вы тогда сказали после перестрелки!

Перед тем, как меня арестовали, Фред успел шепнуть мне, чтобы я помалкивал, пока в себя не придёт его начальник. Что я и сделал.

– Думаю, вы бы и так все разузнали… Не так ли? – усмехнулся детектив, – Это всего лишь маленькая благодарность за то, что вы сделали, мистер Соколов.

– Как он?

– Пришёл в себя. Уже лучше. Спрашивал о вас. Но не надейтесь на «особое» отношение.

– Понимаю…

– Позвольте, я осмотрю! Не сочтите за грубость, так надо, – Барлоу показал на корзину в моих руках.

Пришлось поставить её на диванчик, а детектив быстро обыскал подарок.

– Проходите!

Я отворил дверь в палату и зашёл внутрь. Под потолком приглушённо светила небольшая лампа. Подойдя к койке, я водрузил большую корзину с фруктами на столик и повернулся к раненому:

– Добрый вечер, шериф Фэллон…

Театр на Гудзоне. Или «Хадсон». Наши дни.

Глава 16

Новая шахматная партия

Шериф Бронкса изрядно похудел. Лицо Джона осунулось и его черты заострились. Он внимательно наблюдал за моими действиями.

– Вы не против? – я указал на одиноко притулившийся в углу стул.

– Сделайте одолжение, – сухо ответил Джон.

Передвинув стул поближе, я устроился поудобнее и кивнул на капельницу около больничной койки:

– Как вы?

– Уже лучше. Спасибо. Вы пришли конкретно ко мне, Алекс, или проведать своего подручного, раненого около вашего клуба «Колизей»? – осведомился Фэллон, намекая на Гарри.

Я усмехнулся:

– Ничего от вас не скрыть, шериф! Всё-то вы знаете. Нет, тот, о ком вы говорите, недавно выписался. С ним всё хорошо. Мне посоветовал сюда прийти ваш друг, детектив Фред Барлоу. Но, если говорить начистоту, я бы и сам явился сюда…

Джон удивлённо посмотрел на меня:

– С чего бы это преступнику навещать шерифа?

– Напомню, шерифа, который под надуманным обвинением тыкал стволом дробовика в этого самого, как вы изволили выразиться, «преступника», – парировал я.

Джон скривился, словно я сказал какую-то чушь, и попытался устроиться на койке повыше. Я услышал, как скрипнули от боли его зубы.

– Опять вы за своё, Алекс? Барлоу очень добр. Иногда это мешает в его работе. Фред свято чтит неписаные фронтовые правила. Он рассказал мне, что вы вытащили меня из-под огня на той стройке, когда в меня попали бандиты, и настоял на том, чтобы я принял вас.

– А вы разве не следуете тем же правилам, что и Барлоу? – поднял я бровь, задав самый главный вопрос.

– Вы хотите прикрыться добрым делом, чтобы избежать суда, – процедил шериф.

– Я всего лишь помог человеку, который, как и я, хочет сделать этот мир чуточку лучше…

– Вы? Лучше? – изумлённо повысил голос Джон и закашлялся.

Я быстро подал ему платок, который он нехотя принял.

– Мы просто действуем по-разному, шериф… – развёл я руками.

– Ну-ну! Конечно! – усмехнулся раненый, – И как же?

– Вы – ловите преступников. Я не допускаю, чтобы они вообще появились в Бронксе.

– Ну да, конкуренцию бандитов никто не отменял, согласен, – едко заметил Джон.

Я сухо ответил:

– Разве за почти три месяца вашего присутствия в Бронксе не стало меньше жалоб? Меньше преступлений? Кто-то жаловался на то, что бандиты заставляют платить торговцев «виг»?

Шериф прикрыл глаза. На его лицо легла тень.

– Можете не утруждаться, я знаю ответ! – продолжил я, – Почитайте отчёты своего же управления. Хотя я уверен, Барлоу вам уже обо всём доложил. Ваш участок демонстрирует одни из «лучших» показателей в Большом Яблоке… Потому что я позаботился об этом.

– А как же избиение компании на прошлой неделе около одного из баров в Нижнем Бронксе? – усмехнулся Джон, – Барлоу сказал мне, что об этом говорил весь Бронкс, но никто не пришёл в полицию, – А ещё погром в баре «Кайман». Люди видели, как оттуда выползали жестоко избитые мужчины. А к дому подъезжал ваш грузовик, и туда залезали какие-то девицы… Месяц назад…

Действительно, ситуация в Нижнем Бронксе была недавно. Мне о ней дежурно отчитался Молотов, сообщив, что всё было улажено. В общем-то, обычные текущие заботы. А по поводу «Каймана»… До сих пор думаю, что слишком по-доброму разобрался с теми уродами-сутенёрами, что устроили там бордель с опиумными проститутками.

Я ответил шерифу:

– Те парни в Нижнем Бронксе напились, достали ножи и бросились на бармена. А ещё домогались официантку и пытались затащить её в подсобку. «Кайман» захватили бандиты. Девушек они держали насильно. И эти мисс сейчас в полном порядке. Начали новую жизнь. В которой ими не помыкают голодранцы, что держат револьвер у виска беззащитных девиц. А их телом больше никто не распоряжается, как товаром.

– Это – дело полиции!

– Которая бы приехала в Нижний Бронкс и схватила убийц уже над двумя трупами? Извините, но я не допускаю такого «у себя дома», – выделил я последние слова, – И что-то девицы из «Каймана» тоже не пошли к вам… Как думаете, почему? Может, ваши подручные будут ловить крупных бандитов и жуликов, а «текущие» дела оставит другим людям, если они оказываются на месте преступления раньше? Например, охранным агентствам? Люди на улице доверяют «своим». Вы знаете, как непросто переплыть без ничего через океан и потом обустраиваться в незнакомой стране? Да ещё и когда полиция проводит рейды, чтобы просто всех потрясти! – намекнул я на тот случай, когда мы с Алей на пару убегали из «Парадиза» во время облавы, которую возглавлял Фэллон.

– Это – не моя идея, – сухо ответил шериф.

– Значит, вам дали приказ это сделать «сверху»? В первый день назначения? Зачем? Не задумывались? Нашли вы кого-то в той облаве? – с издёвкой парировал я.

Джон ничего не ответил. Лишь заиграл желваками.

– Что-то не клеится у вас с начальством, – заметил я.

– Что случилось с той компанией избитых? – вдруг прервал меня шериф, снова возвращаясь к случаю на прошлой неделе, – И с парнями из «Каймана»?

– Они живы, если вы об этом. А насчёт их… эмм… способности нормально передвигаться какое-то время… есть некоторые проблемки, – неопределённо помахал я рукой.

– Вы преступник, Алекс, – упрямо процедил Фэллон.

– Предпочитаю думать, что я предотвратил собственными силами тяжёлые преступления. И вообще, те бандиты сами не разобрали – кто есть кто, и попытались напасть на моих парней. Так что, мои ребята защищались! – пожал я плечами.

– Бутлегерство вы тоже оправдаете? – усмехнулся шериф.

– Даже не собираюсь. О! Что это тут у нас? – я взял свежую газету, экземпляр которой уже читал с утра, и развернул её.

Прокашлялся и начал с выражением декламировать словно на конкурсе:

– '…редакция сообщает: специальный корреспондент опросил очевидцев события и установил, что все шесть человек в штате Огайо умерли в муках. Они выпили отравленный виски, в который в рамках борьбы с распространением алкогольной продукции агентами бюро расследований был подсыпан яд. В данный момент агенты отстранены от дел и начато внутреннее расследование.

Редакция считает необходимым заострить внимание на данной проблеме. Излишне ретивое исполнение Акта Волстеда приводит к самым неожиданным идеям для того, чтобы заставить население меньше потреблять алкоголь. Особенно это касается штатов с сильными пуританскими общинами. В редакцию поступила информация о нескольких похожих случаях в других городах…'

Шериф Бронкса погрузился в мрачные думы. А я отложил газету и поинтересовался у него:

– Что скажете, шериф? Это, – я постучал пальцем по газете, – Только начало последствий Акта Волстеда, который принимали в угоду политикам и избирателям… И дальше нас ждёт гораздо более страшные последствия…

Он недоверчиво посмотрел на меня, но промолчал.

Действительно, сейчас случаи подмешивания яда в виски для «демонстрации неотвратимости наказания» очень редки. На это решаются лишь одиозные полоумные единицы среди агентов бюро, сотрудников полиции и отдельных фанатиков из обществ борьбы за трезвость. Но через год таких свидетельств только по официальным данным будет больше. Я-то знал «наперёд» – о чём говорю.

– То есть, предлагаете просто не замечать того, как вы нарушаете закон? – нахмурился шериф.

– Предлагаю играть по-честному! – улыбнулся я.

Фэллон озадаченно поднял брови:

– Не понял.

– Сбросим наши «ставки». Мои люди помогают следить за порядком в Бронксе. Я ничего за это не прошу. Потому что и сам заинтересован, чтобы всё было спокойно. Чтобы люди могли спокойно жить, трудиться и не бояться за то, что их ограбят ночью и прирежут, когда они будут возвращаться домой. Ваши сотрудники – закрывают бандитов. Вы прекращаете дело, которое завели на меня за несостоятельностью показаний липового свидетеля. Решать вам. Посоветуйтесь с Барлоу. Не зря же именно он мне сказал «дождаться вас»…

– Свидетель не липовый! – возразил Джон, – Небось хотите, чтобы я вам его сдал?

– Нет. Я сам в состоянии распутать это дело. Почему я считаю, что дело шито белыми нитками? Потому что продажные детективы из главного управления отправили меня без доказательств в распределительную тюрьму штата. А там меня в первую же ночь попытались прикончить. Удивительное совпадение, не находите? Хотите, расспросите своего «стукача», как был убит Луи «Два ствола» Альтери, которого вы мне вменяете? Когда он был убит? Я уверен на все сто процентов, что меня даже не было в этот момент в городе, или я был по делам где-то в другом месте… Ой, погодите-ка! Ведь в момент, когда он пропал, я был вместе с вами в полицейском участке на Манхэттене, и меня опрашивал шериф Мидтауна Малкольм Фэнс. Помнится, пока мы с вами там ругались, прибыли агенты бюро расследований и сообщили, что Луи похитили.

– Это могли сделать ваши люди! – возразил Фэллон.

Я устало закатил глаза:

– А обвинение вы предъявили конкретно мне. И больше ни про кого свидетель, насколько я понимаю, не говорил? Не считаете это странным? Кто-то очень хотел, чтобы я оказался за решёткой, где меня можно без проблем пришить, списав всё на драку в тюрьме…

Фэллон задумался. А я подлил масла в огонь:

– И, судя по всему, в этом замешаны детективы главного управления Нью-Йорка… Какая грязная и неприятная история, Джон…

Он поднял на меня тяжёлый взгляд:

– Складно всё у вас получается, мистер Соколов.

– Вы так хотели меня поймать! Меня, как вы утверждаете, страшного и ужасного бутлегера, что даже не делали никаких облав на моих предприятиях, чтобы найти виски в день старта Акта Волстеда. Вместо этого вы помчались по навету «секретного» свидетеля брать меня под арест на ту стройку. Нет, я не сомневаюсь, что он действительно пришёл к вам. Вы не из тех, кто лжёт напропалую, мистер Фэллон.

Шериф неожиданно ухмыльнулся:

– Потому как я знаю за вами другие грехи, Алекс.

Я с любопытством наклонил голову:

– Какие?

– Думаю, это вы – самая жестокая личность в Бронксе. Банда ирландцев Томпсона застрелена в момент покерной игры, банду Виктора Горского расстреляли из пулемётов, подпольщики из Чикаго, приехавшие по вашу душу, тоже оказались на том свете… И всё это на фоне чудесного обогащения вчерашнего молодого мигранта Алекса Соколова в это же время. Много совпадений, мистер Соколов…

– Не знаю – о чём вы, шериф, – сразу сухо прервал его я, – Вы опять говорите о каких-то бандах. Я могу лишь рассказать об ирландцах из Чикаго. Которые хотели забрать у меня бизнес и угрожали мне. Благодаря неоценимой помощи бюро расследования я сейчас жив! Как видите, я сотрудничаю с правоохранительной системой.

– Что, на эту часть шахматной доски вы меня пока не пускаете? – ухмыльнулся Фэллон.

– А мы всё-таки решили играть честно и сесть за доску? – тут же улыбнулся я в ответ.

Он замолк. Я не стал мешать его думам. Да и сам начал размышлять о том, что шериф оказался не так-то прост, раз воедино связал всё, что я натворил в Бронксе. Такого человека, да в свою бы команду…

Наконец, он подал голос:

– Почему вы считаете, что главное управление во всём этом замешано? Только из-за того, что детективы послали вас в тюрьму, где было совершено, с ваших слов, покушение?

– Правильный ход мысли, шериф! – обрадовался я, – Как я уже сказал, у вашего «свидетеля» нет на меня ничего, кроме голословных обвинений. Видите ли, после нападения в тюрьме я решил провести и собственное расследование. Подробностей, увы, пока не могу вам рассказать. Но я уверен, что на Бронкс положили глаз «сильные сего города». Которые как раз таки и являются настоящими дьяволами во плоти.

– Из-за чего такая уверенность?

– Ну… предположим, вдруг они уже делали мне разные предложения? – усмехнулся я, вспоминая свою встречу с Массерией в кафе «Палермо» – Вдруг случится так, что этот город захлестнёт настоящая бандитская война, а спокойный и благополучный Бронкс не «вписывается» в эти планы?

Шериф даже привстал на постели, не обращая внимания на боль:

– Какая война?

Заглотил наживку. Это хорошо. Разумеется, я не стану ему признаваться, что я историк из будущего и прекрасно осведомлен о том, как будут долго и кроваво делить Нью-Йорк представители различных мафиозных кланов, что сейчас активно взращивают такие дельцы, как Джо «Босс» Массерия. А они, в свою очередь, свергнут его самого, и после долгих жестоких разборок создадут «Комиссию пяти семей», во главе которой станет Чарли Лучано со своими подельниками.

– Акт Волстеда, Джон. Акт Волстеда, – с грустью ответил я, – Много денег для гангстеров. Много денег – много бойцов. Ещё больше амбиций. А Нью-Йорк не резиновый.

– И вы хотите сказать, что не участвуете в том же? – с сомнением протянул Фэллон.

– Пока что я строю суповые кухни, детские сады и заводы, – скромно развёл я руками.

– … И набираете себе «армию», – тут же подхватил шериф.

– Надо же как-то всё это защищать…

Мы несколько секунд сверлили друг друга глазами. Он не выдержал первым:

– Думаете, что власть в городе коррумпирована гангстерами? Это – громкое обвинение.

– Хочу, чтобы вы не были наивны. Потому как сами всё прекрасно понимаете. Вы же видели то же самое в Тампе, Джон… – вкрадчиво намекнул я.

Он дёрнулся, словно от удара. Ого! Это я метко попал. И понял, что о чём-то в его службе в штате Флорида я не в курсе. Надо бы напрячься и разузнать.

– Почему вы не пошли в полицию, Алекс?

– Это самое глупое, что я мог сделать в такой ситуации, – откинулся я на стуле и сложил руки на шляпе, – Как там продвигаются ваши большие расследования? По взрыву на складе? Не смотрите так на меня, я тоже имею источники информации. Почему на вас, уж простите, новичка в Нью-Йорке, навешали столько дел? Вроде бы если человек на новом месте никому не мешает, то ему дают немного времени осмотреться и привыкнуть к новому месту. Относятся лояльно. Вы здесь – белая ворона, шериф. Потому что неподкупны и служите, не щадя себя. Вы слон в посудной лавке… Говорите, вас заставили провести рейд в Бронксе в первый день своего назначения? Зачем?

По моим губам ходила нервная усмешка. Шериф заметил её и скривился. Я был прав. Он и сам уже давно подозревал всё это.

– Вы сдадите мне «больших игроков»? – глухо спросил он.

– О нет! Это слишком большое потрясение для города. Тогда вы пулей вылетите с этого места и вообще – из полиции. А я очень быстро исчезну и буду кормить червей в какой-нибудь глухом лесу…

– Говорите… – подбодрил меня шериф.

– Продолжайте службу, ваши отличные показатели в Бронксе позволят вам удержаться на этом месте. Когда грянет война гангстеров, я намерен отстоять Бронкс и не допустить в нём беспредела. Возможно, я помогу вам… – я выделил слово «помогу» и убедился, что Фэллон меня понял, – Кто его знает, вдруг вы сможете вычистить всю эту заразу из Нью-Йорка и не допустить большего кровопролития! Может, даже станете начальником полиции города… – скромно пожал я плечами.

– Рискуете, мистер Соколов… – хмыкнул Джон.

– Я этим занимаюсь почти всё время, – вздохнул я.

– Свидетеля я вам не отдам!

– Я не прошу этого. Мне больше интересно – кто стоит за этой историей? Вообще, я уверен, что тот бедняга говорит не по своей воле. Такие обвинения – это всегда большой риск. Не удивлюсь, если где-то в заложниках держат его семью, или просто угрожают ей. В таких случаях человек будет говорить что угодно. Вспомните – свидетель выглядел напугано?

– Скорее, подавлено, – вспомнил Фэллон.

– Вот видите! Подавленный или напуганный человек идёт в полицию, чтобы дать информацию, из-за которой подвергается ещё большему риску, если я такой «злодей», как вы описали. Всё очень «логично», – даже хохотнул я.

Джон откинулся на подушку кровати, заметно устав.

– Воды? – предложил я.

– Я сам…

Он налил воды в стакан и отпил, явно раздумывая. А я воспользовался паузой и предложил:

– Вы бы приглядели за ним. А то «спишут» как отработанный материал. Ведь покушение на меня не удалось. И те, кто направил этого свидетеля к вам – могут подчистить за собой.

– Или это сделаете вы, – осклабился шериф.

– Мне он интересен живой…

Ну да. Если заполучить свидетеля и узнать у него – кто заказчик моей «посадки», то можно было бы предъявить официальные обвинения моему недоброжелателю. Собрав всех заинтересованных «боссов». Уверен, недруги среди мафии у моего тайного врага тоже имеются.

– Мистер Алекс, а вы не боитесь, что ваш сегодняшний визит сюда «сильные сего города» могут и не понять? – поинтересовался шериф, – Как-никак вы пришли к служителю закона.

– Тогда отвечу, что пытался купить вас. А если закроете дело, то всё даже проще. Я уверен, что в этом случае вас посчитают «договороспособным». Будут какое-то время приглядываться, а потом попробуют прощупать разными предложениями. И тогда вы точно убедитесь в моей правоте. Посмотрите: кто изменит к вам отношение в управлении полиции… И какие люди придут от гангстеров. Сейчас такое время, шериф. Все готовятся к войне. Ищут союзников, думают, как на ней заработать, как себя обезопасить и на кого можно будет положиться.

– И вы пришли ко мне предложить союз? – захохотал шериф, но тут же закашлялся.

– Я предлагаю сотрудничество. И уже понял, что вы за человек. Так что? Вам интересны наши с вами разборки, или всё-таки действительно «крупная рыба»?

Фэллон устало закрыл глаза откашлявшись. Долго молчал. И затем сказал:

– Барлоу упирал на то, что вы не бросили меня в той перестрелке. Хотя это я выстрелил и попал в вас. Я подумаю об этом свидетеле и достоверности его показаний… Но большего обещать не могу!

– Подумайте, я не тороплю. Большего мне сейчас не надо. Вижу, что вы устали. Позвольте откланяться. Эти фрукты вам. Желаю скорейшего выздоровления, шериф. Поправляйтесь!

Я поднялся и двинулся в сторону выхода из палаты. Почти дотронулся до дверной ручки, как меня окликнул Фэллон:

– Алекс!

Я обернулся.

Он внимательно посмотрел мне в глаза и произнёс:

– Мои фигуры белые! Пешка с Д2 на Д4.

Я усмехнулся и ответил, уже открывая дверь:

– Я, пожалуй, дождусь, когда мы с вами окажемся на одной стороне шахматной доски, Джон…

И вышел в коридор больницы.

Уважаемые читатели, вчера разослал в гостевые книги (у кого они были открыты) вот таких чибиков тем, кто присылал награды к данной книге, а так же тем, кто в последнее время награждал предыдущие две части. Большое спасибо за Вашу поддержку, она очень греет душу и мотивирует!

Глава 17

Благие намерения

Спустя три дня. 1 февраля 1920 года. Бронкс.

Я стоял на крыльце перед огромным скоплением людей. Среди них было очень много женщин и детей. Сотни глаз были устремлены на меня, слушая короткую речь. В воздухе мягко кружили редкие снежинки. Погода в Нью-Йорке стала чуть лучше.

– Этот новый детский сад будет работать на пожертвования компании «Соколов и Ко». Управляющей обоих детских садов будет Елена Михайловна. По совместительству, моя мама…

В толпе после этой лёгкой шутки раздались одобрительные смешки и появились улыбки. Моя мать, заметно похорошевшая с того момента, как ушла с трёх параллельных работ и занявшаяся младшим братом – Сашкой, стояла рядом и скромно улыбалась. Учитывая её кипучую деятельность, Елена Михайловна прямо «рвалась в бой». Она хотела наконец-то заняться чем-то полезным после продолжительного сидения в осаде с момента, когда нам угрожали ирландские подпольщики. Рядом с ней стояла Анастасия, что сбежала из Аунего, спрятавшись в одном из наших грузовиков. Хорошо одетая девочка прямо расцвела за это время. Мать занималась учёбой не только Сашки, но и Насти. Более того, и младший брат, и мама намного лучше начали говорить по-английски, общаясь с носительницей языка.

Я обвёл глазами зрителей и добавил:

– Да, это семейное дело, и поэтому я тоже буду относиться к нему с больши́м вниманием. Двадцать два воспитателя, повара. Уже ряд женщин, которые искали работу, устроены к нам. А те, кто приведёт детей, получит возможность в свободное время заниматься своим делом. Особенно это важно для тех, кто потерял по той или иной причине кормильца…

Я встретился глазами с Натальей Антиповой. Именно она когда-то несколько месяцев назад задала животрепещущий вопрос: что делать ей с кучей ртов на шее, ведь муж погиб в доках, придавленный ящиками на погрузке.

– Наталья Андреевна будет заведовать конкретно этим садом. Мы с ней обо всём заранее переговорили. Напоминаю, что даже если вы нашли работу, но в семье нет мужчин – «Суповая кухня» всегда для вас открыта. Также заявляю здесь и сейчас, на этом месте, что в скором времени мы закончим ремонт здания, которое нам выделило управление хозяйством города Нью-Йорк…

Я встретился глазами с Симоном Дугласом – одним из немногих иностранцев. Он торчал на морозе чуть поодаль от толпы, что почти сплошь состояла из русских мигрантов. Как всегда, охочий до денег клерк расстарался в «пробивке» проекта школы. Симон имел потрясающе подвешенный язык. Думаю, он и в двадцать первом веке справился бы с защитами больших грантов и проектов. Но близко его в свою «систему» я не подпускал. Слишком жаден. Поэтому держал его на коротком денежном поводке, а он был рад стараться, протаскивая социальные проекты для Бронкса.

Управление города с удовольствием спихивало с баланса неиспользуемые или убыточные здания, за которые «Соколов и Ко» брала полную ответственность, да ещё и платила арендные деньги. А карманы некоторых коллег Дугласа постепенно оттягивали пухлые конверты с наличными, благотворно влияющие на их сговорчивость.

Симон довольно кивнул мне, поглядывая на толпу. Непонятно, то ли он просто радуется деньгам, то ли тому, что умудрился заработать на богоугодном деле.

Вокруг захлопали вспышки фотоаппаратов мелких изданий, которые прибыли зафиксировать открытие детского садика. Были здесь и репортёры из местной газеты Бронкса. А я продолжал:

– Отремонтированное здание станет русской школой в Бронксе.

Толпа заволновалась, люди оживлённо загомонили.

– И мне нужны хорошие юристы-соотечественники. Я заявляю, что намерен создать «Русскую эмигрантскую общину Бронкса». Над уставными документами будут трудиться юристы, которые уже давно живут здесь, в Америке, и те, кто станет проводником того необходимого, что требуется конкретно общине. Они же станут первыми её сотрудниками.

Общественники нужны. Это я уже понял. Нужно было разделить сферы работы. В мой офис постоянно приходило много людей. Причём с просьбами, которые были не в компетенции моей или Вити Громова. А вот если создать организацию, которая станет получать от меня финансирование и решать вопросы местного характера, то нагрузка спадёт кратно. А потом «община» может в перспективе лечь в основу политического движения, на которое я нацелился в будущем…

Из толпы послышался вопрос:

– А что по поводу работы на новом заводе? Ещё есть места?

– Да, рабочие руки в цене всегда. Мы планируем ещё одно производство. Туда обязательно нужны будут люди, которые готовы трудиться на совесть. И получать за это достойную плату!

По толпе раздался одобрительный мужской гул. Я не кривил душой. Больше меня сейчас платит, пожалуй, только Форд. Против его пяти баксов в день я даю четыре. Но сразу здесь, в месте, куда прибывает основной поток мигрантов. Этот бурный ручей не будет иссякать три-четыре года. Ведь эмиграция на фоне Гражданской войны оказалась очень растянутой во времени. Беглецы мучились в вечных плаваниях на старых кораблях. То какая-то страна готова была их принять, то не готова, то принимала другая, а потом отказывалась тоже. Даже некоторые знаменитые деятелей искусства и культуры так и погибли в сырых и холодных трюмах торговых судов от туберкулёза или жестокого воспаления лёгких. При этом они видели в иллюминаторы берег Европы. На который им не давали сойти…

На фабрику хотели и американцы, однако я поставил жёсткое условие: сначала специалисты – соотечественники. Но только те, кто действительно мог работать по профилю. Остальных можно было обучить в мою «армию» шоферов. Грузовиков и тех, кто будет крутить баранку, требовалось всё больше. И не только для подпольного бизнеса. Пока я ни с кем не делился идеей создания в Бронксе своего профильного технического училища, что будут поставлять кадры, востребованные конкретно на моих предприятиях.

Самые высокие жалованья были, естественно, у бойцов моего «охранного агентства». Они следили за порядком в Бронксе и были задействованы в теневой стороне моего бизнеса. Эти парни и сейчас были здесь. Несколько фигур в пальто дежурили по периметру улицы, пристально поглядывая по сторонам и следя за толпой. За моей спиной в тени козырька здания стоял капитан Синицын.

Много кто в Бронксе уже понимал: чем занимаются эти люди, одетые в хорошие, но практичные костюмы. Знали, что под полами их пальто скрывается оружие. Просились «в команду». Но пройти отбор Капитана удавалось лишь немногим счастливчикам. Как-то раз я увидел, что и как он говорит новобранцам. Клянусь, если бы в этом мире не существовало «омерты» – итальянской системы «молчания» у мафии, то Георгий Александрович бы её придумал. Помимо командира из него вышел отличный «политрук».

Закончив своё выступление, я заметил, как на противоположной стороне дороги остановился «Мерседес», из которого вылез знакомый мне человек. Он улыбнулся и прикоснулся к шляпе рукой. Но, прежде чем я подошёл к нему, меня перехватил Мишка Рощупкин:

– Новые грузовики уже в гаражах. Ты уверен, что нам потребуется ТАКОЕ количество?

– На все сто! Ты подготовишь их к езде по бездорожью?

– Да. Запаски, шины. Поколдуем над двигателями. Придётся сделать кожухи и брать с собой больше горелок – в Кентукки и Портленде заходят сильные холода, – кивнул Мишка.

– Закупи ещё с десяток «Шевроле».

– Дорого будет, – с сомнением покачал головой Рощупкин-младший, – Витя меня прибьёт за такие траты, – уже со смехом добавил он.

– Они берут в два раза больше груза. И более проходимые. Их нужно будет отправить в Кентукки. Я говорил с Блум: с дорогами там полный швах. Но зато совсем нет полиции. Она не суётся в такую глушь, по которой мы будем всё возить.

Мишка кивнул и задумался. В последнее время на них с отцом многое свалилось. Фактически Рощупкины сейчас трудились на разрыв, занимаясь нашим автопарком и обустройством завода. Причём я с приятным удивлением обнаружил, что Мишка глубоко погрузился и хорошо разбирается в процессе производства радиоприёмников. Техническая жилка и тяга к подобному у него была развита сильно. И я даже задумался со временем сделать его главным на этом направлении. А машины оставить его отцу. Рощупкин-младший очень вспыльчив и горяч, а потому ему ещё надо «пообтереться». Холодной головы Виктора ему не хватает. Но в будущем он точно сможет занять нишу в бизнесе радиоприёмников. А Давид Сарнов будет заниматься модернизацией и испытаниями.

– Как жена? – решил я немного вытянуть друга из мыслей про работу.

– Капризничает, но всё хорошо!– улыбнулся Мишка.

– Скоро роды, чего же ты хотел? Побольше внимания уделяй Розе. Поставь на Кентукки кого-то, кому доверяешь. Есть такие?

– Савелия можно.

– Вот и пусть занимается. На фабрике Сарнов пока взялся так, что его даже тормозить приходится. За этим проследит Витя. И я тоже.

– Я просто остановиться не могу… Знаешь, полгода назад я даже обо всём этом не думал и не мечтал, – протянул Мишка, – А сейчас мы столько всего имеем и делаем. Хочется, чтобы сыну досталась совсем другая жизнь…

– Сыну? А если дочь? – подколол я Рощупкина.

Он удивлённо посмотрел на меня:

– Я как-то не подумал… – он почесал затылок. Кепка друга комично съехала на глаза.

А я засмеялся:

– А ты подумай! Не подумал он…

– Да это тоже замечательно! – расплылся в мечтательной улыбке парень.

– Так, меня ждут, Миш.

Он посмотрел на мужчину, который ожидал меня на другом конце дороги:

– Это от «Наки»?

– Да. Его поверенный. Заведует делами Джонсона здесь, в Нью-Йорке.

Мы с другом пожали руки, и я двинулся к визитёру:

– Какими судьбами в наших краях, мистер Манн?