Текст книги "От лжекапитализма к тоталитаризму!"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 51 страниц)

Воспитание молодёжи

Особую заботу у Гитлера вызывало молодёжное движение НСДАП – гитлерюгенд. Он считал: кто владеет умами молодёжи, тому принадлежит будущее. Юноши должны быть «быстрые, как борзые, и твёрдые, как крупповская сталь».

Молодёжь при республике больше всего страдала от безработицы, невостребованности и нищеты. Гитлер открыл им дорогу и на предприятия и стройки, и на спортплощадки и стадионы. Апогеем культа молодости стала Берлинская олимпиада 1936 года.

С десятилетнего возраста мальчики приучались ходить строем, одетые в униформу, у них были свои командиры, их ограждали от влияния родителей и воспитывали из них хорошо отлаженных роботов-убийц.

Вот какую клятву давали вступавшие в гитлерюгенд:

«В присутствии этого знамени цвета крови, олицетворяющего фюрера, я клянусь посвятить всю мою энергию и силу спасителю нашей страны Адольфу Гитлеру. Я готов отдать жизнь за него, и помоги мне в этом Господь Бог. Хайль Гитлер!»

А вот что полагалось говорить в молитве на ночь: «Фюрер, мой фюрер, данный мне Богом. Спаси и сохрани мою жизнь, как ты спас Германию. Спасибо тебе за хлеб, что ты даёшь мне каждый день. Будь со мной всегда, не покидай меня, мой фюрер, моя вера, млй свет в ночи. Хайль Гитлер!» По сути, это нацистская переделка христианской молитвы «Отче наш».

Один из бывших членов гитлерюгенда, доживший до наших дней, утверждает: «Какие-то вещи, что вколотили в тебя в гитлерюгенде, остаются навсегда». Известно, что уже в мае 1945 года, когда даже части СС сдавались в плен, отряды 14 – 15-летних мальчиков продолжали сражаться насмерть, до последнего патрона. И даже когда уже шёл Нюрнбергский процесс над нацистскими военными преступникам, возле города действовали группы молодых гитлеровцев, мечтавших освободить обвиняемых.

Вторая мировая война

Гитлер последовательно осуществлял свою программу, изложенную в «Моей борьбе». Ввод войск в демилитаризованную Рейнскую область, присоединение Австрии, требование возвращения Судетской области, Мюнхенский сговор Германии, Италии, Англии и Франции, отдавший Гитлеру сначала Судеты, а затем и всю Чехословакию, – всё это Англия и Франция терпели, рассчитывая, что агрессию удастся направить на восток, против СССР.

Действительно, Гитлер заверял страны Запада, что его цель – завоевание «жизненного пространства» в России. Но для этого ему нужно сначала собрать всех немцев в одном государстве.

«Лишь после того, как границы империи будут включать всех до единого немца и не будет возможности обеспечить пропитание народа, возникнет моральное право на захват чужой земли. Тогда плуг превратится в меч, а из слёз войны произрастёт насущный хлеб для потомства».

Первоначально завоевания шли под лозунгом: «Одна нация, один народ, одна страна, один фюрер».

Правда, Гитлер питал недружественные чувства и к странам Запада, навязавшие Германии унизительный Версальский мир. Но он считал возможным лишь нейтрализовать или, в худшем случае, наказать Францию, однако в отношении Англии он был готов на уступки по всем спорным вопросам.

Но почему Гитлер напал на Польшу? Ведь главная цель его агрессии – Советская Россия. А Польша всегда была противницей России, она сама готова была развязать войну против СССР, и в 20-е – первую половину 30-х годов советское руководство именно её считало нашим главным вероятным противником. Казалось бы Гитлер должен был бы вступить в союз с Польшей и вместе с ней нанести удар по СССР. К тем дивизиям, которые были к осени 1939 года у Германии, могли бы присоединиться соединения польской армии, довольно многочисленные и неплохо вооружённые. А наша Красная Армия в 1939 году была много слабее, чем в 1941-м, причём современное вооружение и не поступало ёщё в её войска. Пообещал бы (или отдал бы временно) Гитлер Польше Правобережную Украину, чтобы осуществить мечту панов о создании империи «от можа до можа», и без помех со стороны стран Запада завоёвывал бы Россию.

Но Гитлер заключил пакт о ненападении с СССР и напал на Польшу, что послужило началом второй мировой войны, которой ни одна сторона не хотела и к которой не готовилась. Почему?

Гитлер уверял, что лишь глубокое разочарование поведением Англии побудило его к пакту с СССР. И война началась.

Да, Гитлер не понимал степени английского лицемерия, но об этом чуть позже. Польша была разгромлена за несколько недель, СССР получил возможность включить в свой состав Западную Белоруссию и Западную Украину, Литву, Латвию и Эстонию, Карельский перешеек, Бесарабию и Северную Буковину, тем самым отодвинув свои границы на запад. Но нападать на СССР, имея в тылу Англию и Францию, объявившие войну Германии, Гитлер не решался. Весь мир ожидал (и советское руководство на это рассчитывало), что в случае нападения Германии на Францию, располагавшую сильнейшей армией на европейском континенте, там развернутся длительные и кровопролитные бои. Но Франция быстро сдалась на милость победителя. По крайней мере одна мечта Гитлера сбылась: он продиктовал Франции унизительные условия мира в том самом вагоне, в котором в своё время страны-победители продиктовали Германии унизительный Версальский договор.

В районе Дюнкерка немцы могли бы уничтожить английский экспедиционный корпус, но они позволили ему эвакуироваться на Британские острова. В этот момент, когда немецкая армия стояла на берегах Ламанша и Па-де-Кале, а Англия оставалась практически безоружной, Гитлер так и не начал уже спланированную операцию по высадке десанта в Англию. Почему?

Свет на эту загадку могли бы пролить документы, связанные с миссией Гесса, который вылетел на самолёте в Англию, видимо, чтобы склонить её правительство к заключению мира. Но английские власти продлили срок сохранения этих документов в тайне, очевидно, потому, что уж больно стыдно выставлять на всеобщее обозрение свидетельства своего вероломства.

Англия всегда вызывала восхищение Гитлера тем, что она смогла объединить в себе национальную сплочённость, сознание нации господ и умение мыслить широкими категориями – в противоположность немецкому космополитизму, робости и узколобости. Гитлер считал, что англичане – арийцы, как и немцы. Именно поэтому он не воспользовался и другой возможностью поставить Англию на колени – объявить населению английских колоний, что они свободны, и оказать им помощь вооружением: нельзя помогать низшим расам в их борьбе против высшей.

Тайные контакты Гитлера с английскими властями вселяли в него уверенность в том, что ему удастся договориться с Англией, пережившей шок от молниеносного разгрома Франции немцами, о мирном разделе сфер влияния. Английская сторона старалась поддерживать в нём эту уверенность, тогда как в действительности её целью было устранение Германии как главного конкурента в Европе. Англичанам нужно было лишь выиграть время для того, что раскрутить маховик производства вооружений и обезопасить себя от немецкого вторжения на острова. К тому же к власти в Англии пришёл Уинстон Черчилль, не склонный к миру с Гитлером, хотя Гитлер и предсказывал, что в случае войны с Германией Британская империя распадётся. Гитлер в оценке перспектив сближения с Англией ошибся так же, как ошибаются «русские патриоты», считающие русских и украинцев одним народом или по крайней мере народами-братьями.

Так Гитлер бездарно упустил возможность захвата Англии, который мог бы повернуть ход мировой истории. (А впоследствии англичане на один день опоздали с вторжением в Норвегию, что также могло бы изменить ход войны.) А когда выяснилось, что десант в Англию стал слишком рискованным делом, Гитлеру не оставалось ничего другого, кроме как напасть на СССР, получив войну на два фронта.

Роковой шаг – война против СССР

22 июня 1041 года навеки останется днём величайшей трагедии в истории Отечества, так же как 9 мая 1945-го – днём величайшего его триумфа.

Сталин знал, что война неизбежна и начнётся скоро, но знал также и то, что СССР к ней не готов, к заверениям военных руководителей, будто Красная Армия способна в случае нападения врага нанести сокрушительный удар по агрессору, относился несколько скептически. Перед ним стояли две важнейшие задачи: оттянуть, насколько возможно, начало войны и не допустить образования единого фронта капиталистических стран против СССР. Вторую задачу он выполнил на удивление мастерски, что впоследствии вынужден был признать даже Черчилль. Решить первую задачу ему удалось лишь частично. На мой взгляд, советская дипломатия допустила тут серьёзную ошибку.

Расколоть потенциально возможный единый фронт врагов против СССР можно было одним из двух путей: либо образовать союз с Англией и Францией против Германии, либо заключить пакт о ненападении с Германией, если выяснится, что та намерена начать войну против Англии и Франции. Испробовав первый путь и убедившись, что Англия и Франция настоящего союза с нашей страной не хотят, Сталин принял предложение Гитлера и 23 августа 1939 года в ходе визита Риббентропа в Москву заключил пакт о ненападении с Германией.

Однако в ходе дальнейших переговоров в Берлине, где, по сути, шла речь о разграничении сфер влияния, Молотов озвучил позицию советской стороны, заявив о наших претензиях, в том числе на Румынию. Но Румыния имела для Германии первостепенное стратегическое значение, это был для немцев единственный источник нефти, без которой никакая война невозможна. Гитлер понял, что СССР, даже если бы и согласился присоединиться к антикоминтерновскому пакту (принципиальное согласие Москвы рассмотреть этот вопрос было получено), всё равно останется врагом Германии. И хотя Сталин попенял Молотову на проявленную в Берлине негибкость, дело было сделано.

К тому же Сталин 5 мая 1941 года на закрытом собрании военных прямо заявил, что война начнётся в самом скором времени, и это было немцам известно. Руководство Генштаба РККА даже попыталось разработать план превентивного удара по концентрирующимся на нашей границе немецким войскам, но Сталин счёл его безрассудным. Вообще на вооружении Красной Армии оставалась концепция наступательной войны, разрабатывавшаяся ещё Тухачевским, войска к оборонительным сражениям, а страну к обороне не готовили. Во введении к настоящей книге уже было показано: как ни готовился СССР к войне, она оказалась для нас неожиданной и пошла совсем не так, как планировали руководители страны и военачальники.

Гитлер в своё оправдание говорил, что напал на СССР из опасения, что Сталин может его опередить. В быстром разгроме СССР он не сомневался и сумел убедить в этом даже своих генералов, всегда опасавшихся войны на два фронта. В его представлении рисовались радужные перспективы: несколько недель триумфального марша по полям России – и будет завоёвано огромное пространство на востоке, после чего неизбежно покорится Англия и пойдёт на уступки Америка, и его станет славить весь мир. Пока немецким войска можно будет остановиться на линии Волга – Архангельск, но если Сталин успеет убежать на восток, то вермахт прорвётся через Урал и настигнет беглеца, где бы он ни пытался укрыться. (Ненавидя марксизм и советский строй, Гитлер в кругу приближённых не раз восхищался Сталиным, считая его единственным равным ему самому политиком всемирно-исторического масштаба.) С советским раем для евреев будет покончено, большинство «славянских недочеловеков» надо будет истребить, а остальных превратить в рабов нации господ.

Однако сопротивление, какое встретили немецкие захватчики на советской земле, понемногу отрезвляло Гитлера. Это сопротивление нарастало по мере того, как наша армия и весь народ преодолели шок первых поражений и осознали, что немцы ведут против нас войну на уничтожение.

В ходе войны Германия, на которую работали почти все ресурсы Европы, год от года становилась слабее, а СССР, несмотря на колоссальные потери территории, производственных мощностей, жизней солдат и офицеров и мирного населения, – всё сильнее. И дело тут не только в соотношении ресурсов.

При всём величии подвига советского народа, осуществившего сталинский план индустриализации, наша страна вступила в войну, оставаясь во многом ещё крестьянской страной. Многие красноармейцы, призванные в армию из сельской местности, впервые в жизни увидели паровоз, когда прибыли на станцию отправления. Даже профессия шофёра или тракториста была относительно редкой, тогда как в Германии в индустриальную деятельность уже давно были вовлечены широкие слои населения, прошла уже массовая автомобилизация страны.

Во время войны почти все советские мужчины, способные носить оружие, были призваны в армию, их места на производстве заняли женщины, пенсионеры, подростки, которым пришлось на ходу осваивать рабочие профессии. Почти всё трудоспособное население страны прошло через школу индустриального производства, что означало его подъём на более высокую ступень развития.

Скажу два слова о той загадке, о которой говорилось в предыдущей главе. Когда 7 декабря 1941 года японская авиация совершила налёт на главную базу американского Тихоокеанского флота в Пёрл-Харборе и США вступили в войну с Японией, Гитлер через четыре дня объявил войну США, хотя ситуация его к этому не обязывала. Почему он это сделал?

Напомню, что контрнаступление советских войск под Москвой началось 6 декабря и увенчалось крупным успехом. Гитлер и до того в глубине души сознавал, что война им проиграна, а поражение немцев под Москвой превратила это осознание почти в уверенность. Немецкий исследователь Себастиан Хаффнер в своей книге «Самоубийство Германской империи» (М., 1972) именно этим объясняет и объявление Гитлером войны США (что было последней его значительной инициативой) как «зов о помощи». Гитлер как бы призвал Запад (а решающую роль тут могли сыграть только американцы): «приходите скорее, пока нас не оккупировали русские».

Война против СССР была Гитлером проиграна ещё до того, как он её начал. 9 мая в её истории была поставлена последняя точка. Гитлер не захотел увидеть её конца и 30 апреля покончил с собой. Как сказал в связи с этим Сталин, «доигрался, подлец!»

Сталин прав был и в главной оценке итогов войны: победил тоталитарный (хотя в этом отношении ещё несовершенный) советский государственный и общественный строй, оказавшийся гораздо более высокой ступенью развития, чем полукорпоративный, полутоталитарный строй гитлеровской Германии.

Закономерный крах

Даже осознав, что война проиграна, Гитлер вёл себя как отчаянный игрок. До этого ему всёгда везло. Много раз он оказывался на грани ухода в политическое небытие. На него более 50 раз устраивали покушения, но судьба его хранила. И в этой проигрышной ситуации его не оставляла надежда на благоприятный поворот судьбы. Если произойдёт раскол антигитлеровской коалиции, то для него появится шанс на заключение сепаратного мира. Обращаясь к общественности Запада, он заявлял: «Я не собирался вести войну, а хотел построить своё социальное государство высочайшей культуры».

Гитлер всегда выставлял себя радетелем за немецкий народ, обеспечивающим для своих соотечественников «жизненное пространство». Однако даже тогда, когда стало очевидным, что война безнадёжно проиграна, он продолжал посылать на смерть не только солдат, но и подростков из гитлерюгенда. Оказывается, ему нужен был не тот немецкий народ, который реально существовал, а тот великий народ, который он рисовал в своём воображении. Он разделял убеждение Муссолини: «Чтобы сделать народ великим, надо послать его в бой – если потребуют обстоятельства, даже пинками в задницу». Но Гитлер превзошёл дуче в своём презрении к собственному народу, который, по его убеждению, оказался недостойным своего фюрера. В конце войны он даже заявил: нет никакой необходимости заботиться об основах, которые нужны немецкому народу для его дальнейшей примитивнейшей жизни, ибо, по словам Гитлера, «он оказался более слабым, и будущее принадлежит тогда исключительно более сильному восточному соседу». Как утверждали последние собеседники Гитлера, «он бы тогда по немецкому народу и слезинки не проронил».

Так Гитлер вынужден был признать, что славянские «унтерменши» оказались более близкими к «расе господ», какой он себе её представлял, чем «арийская нордическая раса». Гитлер был гением разрушения, не способным к созиданию.

Ныне господствует мнение, что крах и позорный конец Гитлера вполне закономерны. Но это не факт. Гитлер, как самоуверенный недоучка, недооценил возможности ракетно-ядерного оружия. В отношении ракет он свой промах частично исправил, а к созданию атомной бомбы приступил слишком поздно. Но представим себе, что Гитлеру удалось бы первым создать её, как бы повернулась история? Вот о чём не следует забывать народам, победившим нацизм. Даже когда был создан истребитель «Мессершмит» с самыми лучшими на тот момент лётными характеристиками, Гитлер не воспользовался этим преимуществом, а спросил конструктора, может ли этот самолёт брать на борт тяжёлую бомбу. У конструктора не хватило смелости отстоять своё детище и возразить фюреру, и он ответил утвердительно. Началась переделка самолёта, на что ушло драгоценное время, и получившаяся машина была и не лучшим истребителем, и не лучшим бомбардировщиком.

Нацисты уверяли, что в случае их поражения в Германии начнётся партизанская война. На деле с гибелью Гитлера исчез и нацизм, все члены НСДАП заявляли, что они лишь выполняли приказы фюрера. Единственными несгибаемыми гитлеровцами оказались те подростки – вервольфовцы, банды, которые, как уже было сказано выше, ещё долго обретались вокруг Нюрнберга, намереваясь освободить судимых там Международным трибуналом главных немецких военных преступников.

Нацизм был последней «национальной идеей» давно духовно умершей Западной Европы. С тех пор Европа – это смердящий труп, живущий лишь жаждой «окончательного решения русского вопроса», уничтожения России. Это естественная реакция умирающей культуры к культуре восходящей.

Послевоенная объединённая Германия стала ядром антироссийских сил объединённой же Европы. Но вытекающие из этого следствия мы рассмотрим в главе, посвящённой современной Европе в целом.

Глава 5
Фалангистское корпоративное государство Франсиско Франко

Чем интересен режим Франко

Корпоративное государство Франко в Испании на тридцать лет пережило режимы Гитлера и Муссолини. Опыт его построения представляет интерес по следующим причинам.

Во-первых, в отличие от Италии, США и Германии, в Испании корпоративное государство строилось не мирным путём, а как итог продолжительной и кровавой гражданской войны, оказавшейся в то время в центре всемирной битвы сил прогресса и реакции, как это тогда представлялось большей части мировой общественности.

Во-вторых, в этой гражданской войне обе боровшиеся стороны получали весомую помощь от иностранных государств.

В-третьих, каждая из боровшихся сторон выработала свою модель государственного и общественного устройства с использованием опыта тех стран, которые они выбрали в качестве образца, но в основном опиравшиеся на национальные традиции.

В-четвёртых, генерал Франко сразу и открыто взял курс на строительство корпоративного государства.

В-пятых, до того попытки построения корпоративного государства предпринимались в экономически наиболее развитых государствах – США и Германии или, по крайней мере, в стране со средним уровнем развития капитализма – Италии. Испания же предприняла такую попытку, будучи ещё полуколониальной страной.

Наконец, в-шестых, только в Испании власть, по истечении длительного времени после окончания гражданской войны, выступила с инициативой примирения воевавших сторон, и это воспринято во многих странах, в том числе и определёнными кругами в России, как пример для подражания.

Корни режима Франко – в истории Испании

То, что строй, установившийся в Испании, не похож не только на немецкий нацизм, но и на итальянский фашизм, объясняется особенностями как национального характера испанцев (которых, по словам публициста Вадима Белоцерковского, отличает «плохая совместимость с капитализмом»), так и истории страны.

Сегодня мало кто вспоминает, что два сравнительно небольших королевства, располагавшиеся на Пиренейском полуострове, – Испания и Португалия, ныне, кажется, так мало значащие в мировом масштабе, в XV–XVI веках были мировыми сверхдержавами, владычицами морей. Поэтому напомню, что в 1492 году Христофор Колумб, руководивший испанской экспедицией для поиска кратчайшего морского пути в Индию, открыл Америку (считая, что приплыл в Индию). А в 1497–1499 годах португалец Васко да Гама совершил плавание из Лиссабона вокруг Африки в Индию и обратно. Португалец Фернан Магеллан, руководивший в 1519–1521 годах испанской экспедицией, обогнул Южную Америку, первым пересёк Тихий океан и достиг Филиппинских островов, где погиб в схватке с местными жителями. Но корабли экспедиции, обогнув Южную Африку, вернулись на родину, тем самым совершив первое кругосветное путешествие.

В итоге этих Великих географических открытий Испания и Португалия создали громадные колониальные империи, и между ними началась борьба за мировую гегемонию. Одно время их даже пытался помирить папа римский, предложивший спорящим сторонам разделить мир по гринвичскому меридиану: к западу от него пусть будут владения Испании, а к востоку – Португалии. Действительно, испанцы завоевали почти всю нынешнюю Латинскую Америку, которая стала испаноязычной (за исключением португалоязычной Бразилии), и захватили колонии в Африке и в Тихом океане (Филиппины). Про эту империю тогда говорили, что над ней никогда не заходит солнце. А португальцы захватили большие колонии в Африке и в Азии. Правда, полюбовного раздела мира между этими хищниками не получилось, в 1581–1640 годы Португалия сама оказалась под властью Испании. Но тут произошло нечто непредвиденное, так что далее придётся рассматривать судьбы Испании и Португалии поврозь.