Текст книги "От лжекапитализма к тоталитаризму!"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 51 страниц)

Месть победителя

Япония была оккупирована американцами, которые были охвачены чувством мести по отношению к своему коварному, а теперь поверженному противнику. Если в освобождённой от гитлеризма Германии они ограничились её денацификацией, а затем в рамках «плана Маршалла» и по другим каналам помогали восстановить её экономику, то Японии они устроили показательное «битьё».

Япония потеряла миллионы жителей убитыми, ранеными, пленными, пропавшими без вести, а также 40 процентов территории. Страна переживала сильнейшую разруху. Бушевала инфляция. Почти все предприятия остановились, возникла массовая безработица, усилившаяся вследствие проведенной американцами «шоковой терапии», породившей волну банкротств компаний. Ряды безработных пополнили демобилизованные воины и японцы, репатриированные из других стран. Рядовые японцы, и в войну питавшиеся скудно, теперь узнали, что такое настоящий голод.

Кое-какую помощь американцы всё же оказали, направив в Японию часть излишков продовольствия. Но восстановление японской экономики оставалось задачей японского правительства, хотя каждый его шаг строго контролировался американскими оккупационными властями.

По плану демилитаризацию Японии предполагалось распустить её вооружённые силы и сделать невозможным восстановление её военной мощи. Были ликвидированы дзайбацу, на которые опиралась японская военная машина, а акции предприятий, входивших в эти промышленно-финансовые группы, прежде принадлежавшие семейным кланам крупнейших капиталистов, пущены в свободную продажу. Тем самым, как предполагалось, владельцами акций станут широкие слои японского общества, и в стране утвердится «народный капитализм», стержнем которого станет «средний класс».

По образцу Нюрнбергского процесса над главарями гитлеровского рейха, в Японии также был устроен судебный процесс над виновниками войны, и по приговору Международного военного трибунала в Токио несколько крупных военных преступников были казнены.

Была проведена аграрная реформа, практически ликвидировавшая класс помещиков. Не осталось в Японии и крупных капиталистов – владельцев больших (в миллиарды долларов) личных состояний.

Послевоенная эпоха

Ход первоначального восстановления японской экономики достаточно полно описан в литературе, и здесь нет возможности на нём останавливаться. Сделаю лишь три кратких замечания.

Во-первых, если в СССР восстанавливали разрушенные предприятия, преимущественно воспроизводя прежнюю технологию, то японцы при первой же возможности возводили новые предприятия, основанные на новейших достижениях науки.

Во-вторых, Япония начала развитие своей экономики с импортзамещения, а затем взяла курс на развитие экспортных отраслей, потому что без притока иностранной валюты ей не на что было бы приобретать сырьё и энергоресурсы. Не имея своей фундаментальной науки, Япония приобретала лицензии и патенты в других странах (не стесняясь черпать идеи из советских популярных журналов типа «Наука и жизни» или «Техника – молодёжи»). Она импортировала не иностранный капитал и капиталистов, а технологии. Японские специалисты усовершенствовали закупленные образцы новой техники, особенно используя издавна присущую японцам склонность к миниатюризации, и страна вырвалась в мировые лидеры на ряде важнейших направлений научно-технического прогресса. При этом в Японии не возникло компрадорской буржуазии.

В-третьих, неизвестно, как бы развивалась японская экономика, если бы не коренные изменения, вскоре происшедшие на мировой арене.

Уже через год после победы над общим врагом союз стран антигитлеровской коалиции распался. Включение стран Восточной Европы в лагерь социализма и победа коммунистов в Китае вызвали тревогу в правящих кругах США и Англии. Началась «холодная война», которая не раз оказывалась накануне перерастания в «горячую». Западу понадобились союзники в Азии. На роль «непотопляемого авианосца США», откуда можно было наносить удары по жизненно важным центрам советского Дальнего Востока и Сибири, больше всего подходила Япония.

В Японии даже те круги, что положительно оценивали советский опыт мобилизационной экономики и высоко ценили русскую культуру, к нашей стране и к русским всегда относились с неприязнью. (И, похоже, это отношение вряд ли существенно изменится в обозримом будущем.)

В дополнение ко всему, в подписании мирного договора с Японией, по которому наша страна возвращала себе Южный Сахалин и Курильские острова, СССР участия не принял. Пользуясь этим и опираясь на негласную поддержку США, японские правящие круги поставили под сомнение передачу нашей стране Южно-Курильских островов, которые японцы называют своими «северными территориями». Хотя СССР и Япония заключили соглашение о прекращении между ними состояния войны и установили дипломатические отношения, мирный договор у России с Японией так и не подписан, прежде всего из-за японских претензий на Южные Курилы.

С этого времени Япония и США, несмотря на существующие между ними глубокие противоречия и соперничество в борьбе за мировое лидерство, стали союзниками в противостоянии СССР, а позднее – России.

Но настоящий золотой дождь пролился на Японию, когда в 1950 году началась война в Корее между Севером и Югом.

Северная Корея пользовалась поддержкой СССР и Китая, Южная – США. Американцам потребовалась база по ремонту повреждённой военной техники, и Япония оказалась самым подходящим для этого местом. Американцы щедро оплачивали ремонтные работы, а также завалили промышленность Японии другими заказами. В этот период «благодатного дождя после засухи» японская промышленность получила начальные средства на своё восстановление и развитие. США и Япония встали на путь долгосрочного военного сотрудничества, направленного против СССР и Китая. США оказывали Японии помощь в усилении её военной мощи (хотя по конституции, принятой после её поражения во второй мировой войне, Японии запрещено иметь армию, вместо которой были учреждены так называемые «силы безопасности», нечто вроде хорошо вооружённой полиции). Были сняты и все ограничения для роста японской промышленности.

В 60-е годы экономический рост стал в Японии своего рода религией. Страна взяла курс на завоевание мирового рынка и стала развивать экспорт, сделав основную ставку на высокое качество продукции. При этом предприниматели опирались на национальные традиции, в особенности на патриархальные отношения между хозяином и работниками как между отцом и детьми, на тотальное вовлечение всех в решение общенациональных задач.

Высокое качество продукции обеспечивалось не столько внешним контролем, сколько ответственным отношением самого работника к своему делу. Рабочие создавали «кружки качества» и на собраниях после трудового дня подробно разбирали весь технологический процесс изготовления изделия, чтобы найти способы его совершенствования. Каждое крупное предприятие обросло сотнями мелких фирм, которые поставляли ему детали, строго соблюдая график поставок, что позволяло сократить запасы и за счёт этого снизить себестоимость продукции.

Так наступил период «японского экономического чуда». Бюджет ежегодно сводился с превышением доходов над расходами. Банки предоставляли предприятиям кредиты по самым низким ставкам процентов. Наряду с крупными предприятиями росли мелкие и средние фирмы, это создало базу для возникновения «среднего класса», который стал основой современного японского общества.

Японское государство осуществляло полный контроль над экономикой. Оно определяло, какие отрасли производства наиболее важны для подъёма всей страны, и распределяло между ними ещё скудные валютные поступления от экспорта. Японии удалось выйти на передовые позиции в мире, в особенности в создании новых образцов бытовой электроники – магнитофонов, видеомагнитофонов, телевизоров и пр.

В начале 70-х годов в мире разразились два нефтяных кризиса, цены на нефть резко поднялись. Во всех развитых странах повысился спрос на малогабаритные автомобили с низким потреблением горючего. Японцы стали их производить и завоевали даже значительную часть рынка в самих США. Они с гордостью говорили, что наступил «японский этап в мировом автомобилестроении». Япония производила тогда более 10 миллионов автомобилей в год. Автомобильная промышленность и электроника стали теми локомотивами, которые вывели всю экономику страны на мировой уровень.

Но нефтяной кризис, способствовавший успеху японского автомобилестроения, больно ударил по другим отраслям экономики страны. Рост цен на нефть привёл к резкому повышению затрат на производство почти всех видов продукции. В стране началась инфляция, и «японское экономическое чудо» закончилось. Однако японцы уже достигли западных стандартов благосостояния. Япония вступила в новую эпоху своего развития.

Модель «поствоенной экономики»

С 1985 года развитие экономики Японии подчиняется иным, чем в предыдущую эпоху, критериям. Российский профессор Бок Зи Коу (кореец по рождению, учившийся в Японии) в своей книге «Экономика Японии – какая она?» (М., 2002) отмечает: если прежде экономическими ориентирами служили приоритет производства, ускоренный экономический рост за счёт количественного развития, то теперь главными приоритетами стали улучшение качества жизни населения, экологическая безопасность и стабильность в обществе. Прежде источником роста экономики служил экспорт продукции, теперь упор сделан на расширение внутреннего рынка, в особенности с использованием тех возможностей, которые открывает информационная революция. Соответственно, ведущей отраслью экономики стала не обрабатывающая промышленность, как прежде, а высокотехнологичные производства. Производство, основанное на знаниях, признаётся стержнем структурной перестройки экономики.

Если в первые послевоенные годы в стране был избыток рабочей силы (преимущественно молодых рабочих), то теперь испытывается её нехватка при росте доли пожилых работников.

Если прежде курс государства можно было выразить лозунгом «Догнать и перегнать США и Западную Европу!», то теперь надо, никого не догоняя, строить открытое постиндустриальное общество.

Но этот поворот Японии осуществить нелегко. Замедленные темпы экономического роста, старение населения, американизация образа жизни молодёжи создают серьёзные проблемы в экономике и в общественной жизни страны.

Серьёзный удар был нанесён и основе японской экономики – банковской системе. Средний японец привык хранить свои деньги в банке, который выполняет все его поручения: оплачивает коммунальные услуги и пр. Во второй половине 80-х годов в Японии возникла «экономика мыльного пузыря», когда выручка от экспорта шла на финансовые спекуляции – сделки с акциями и недвижимостью. Банки предоставляли кредиты на покупку земельных участков, рассчитывая на продолжение широкого жилищного строительства. Но эти расчёты не оправдались. Строительные компании не могли своевременно вернуть банкам взятые у них кредиты. Началось банкротство предприятий, потерпели крах и несколько крупных банков, чего прежде в Японии никогда не бывало. Возник большой дефицит государственного бюджета, и «мыльный пузырь» лопнул, погрузив экономику страны в глубокий кризис, из которого она не может выйти и по сей день.

Несмотря на кризисные явления последних лет, Япония входит в число самых развитых стран мира – и по размеру ВВП, и по уровню благосостояния населения.

Государство корпораций

После поражения Японии в войне «народный капитализм», каким его желали видеть американцы, в этой стране так и не сложился. Акции предприятий, входивших прежде в состав дзайбацу, скупили не рядовые граждане, а фирмы. В Японии установилась «экономика юридических лиц».

Японская корпорация («кайся») – это не просто юридическое лицо. Она ближе к общностям средневекового типа – к цехам ремесленников и гильдиям торговцев, то есть к корпоративным общностям, соединённым не столько деловыми взаиморасчётами, сколько коллективной ответственностью, общей судьбой и совместным образом жизни.

Традиции японского коллективизма и корпоративизма не были полностью утрачены. Они возродились в организациях бюрократии и промышленников. Началась новая индустриализация страны.

Место прежних дзайбацу заняли новые объединения – кэйрецу, включающие банк, крупную фирму и множество связанных с ней мелких фирмочек (вплоть до работников-надомников) – поставщиков комплектующих изделий. Все они связаны нормами морали, не позволяющими подводить партнёра. Это скорее феодальные, чем капиталистические отношения, связи здесь пожизненные и потому не формальные.

Но и в рамках отдельных промышленных компаний до недавнего времени господствовал корпоративный дух, когда все работники фирмы образуют как бы одну семью. Компания для японца – это и семья, и клуб, и церковь, и даже – общество и государство. Секрет быстрого экономического роста и технического прогресса Японии после второй мировой войны заключался именно в корпоративном устройстве её предприятий. Но человек при такой организации жизни страны становится рабом корпорации.

В книге «Эти странные японцы» (пер. с англ., М., 2000), написанной коллективом авторов во главе с профессором Сахохо Кадзи, говорится, что глава японской фирмы стремится к тому, чтобы служащие воспринимали его как отца родного. Руководитель должен не подстёгивать, а вдохновлять работников. На предприятии царит коллективизм, но коллективизм, неотделимый от иерархии. «Японская компания сплочена, но не демократична». Будет в итоге победа или поражение, не так важно, – главное, что работники выступают сообща. Работа во имя единой цели – вот что имеет первостепенное значение. Ещё в глубокой древности считалось, что почётнее пасть на поле боя всем вместе, чем спастись, полагаясь на собственные силы. Лояльность, надёжность, усердие, самопожертвование, а также стремление выполнить свою работу как можно лучше – вот качества личности, наиболее почитаемые японцами. Для японских компаний конкуренция – это не борьба за более высокую зарплату или прибыль, а схватка за понимание вкусов потребителя, соревнование в том, кто лучше служит потребителю, выпускает всё самое новое и самое лучшее.

Да и Япония в целом – сама по себе корпоративная система. Её основа – стремление нации к сплочению. Её идеальная цель – обеспечить счастье как можно большего числа людей.

Английский экономист Таскер, много лет проживший в Японии, так описывает отличия японской идеологии бизнеса от западноевропейской и американской. (См.: Tasker, Peter. Inside Japan. London, 1987.)

Западный бизнес ориентирован на немедленное получение максимальной прибыли. Ведь на Западе акции предприятий непрерывно переходят из рук в руки, и акционер, сегодня владеющий акциями данной компании, завтра может их продать. Поэтому ему важно получить приличные дивиденды сегодня, пока он – как бы один из хозяев предприятия. Какие прибыли будут у фирмы завтра (и будут ли вообще) – это его мало интересует. А максимум прибыли можно получить, завышая цену на продукцию предприятия до того уровня, при котором она ещё будет продаваться на рынке.

Японские предприниматели тоже заинтересованы в прибыли, но они строят стратегию на долгий срок, что позволяет структура их капитала (их акции не обращаются свободно на бирже). Японские компании добиваются захвата рынка, душат соперников снижением цен и нормы прибыли на капитал до предела, более полным учётом требований потребителя, увеличением объёма продаж и пр. Многие западные фирмы, которые прежде выпускали мотоциклы, фотоаппараты и аудиоаппаратуру, были разорены японскими конкурентами. И достигали этого японцы потому, что работники воспринимали цели предприятия как свои собственные, поскольку на предприятиях действовала система пожизненного найма работников.

Молодой человек поступал на работу в компанию и начинал с низовой должности с небольшой зарплатой. Формально контракт на год существовал, но предполагалось, что он будет автоматически продлеваться вплоть до времени выхода на пенсию. Шло время, работника продвигали по службе, повышали зарплату в соответствии со стажем работы в компании. Он мог заранее рассчитать, что ждёт его через год, два, через пять или двадцать лет. При этом его переводили с одного участка работы на другой, чтобы он не специализировался чрезмерно на одном виде деятельности, а был готов к выполнению самых разных операций. Это позволяет компании в случае ухудшения ситуации на рынке не увольнять работников, а переводить их на другие участки.

Такая система охватывала сравнительно узкий слой работников – в возрасте от 20 до 50 лет и только на «именитых» компаниях. Но её влияние распространялось почти на всю экономику, ибо она служила символом корпоративной организации производственного коллектива, идеалом, к которому должен стремиться любой производственный коллектив – как работники, так и управленцы. Работники заинтересованы во внедрении новых технологий, сберегающих труд, потому что это укрепит позиции компании на рынке и в то же время не грозит им потерей работы. Многие крупные японские компании уже с начала 1950-х годов не знали, что такое забастовка.

Ради процветания своей компании японцы работали очень много, часто не использовали полностью даже короткий оплачиваемый отпуск. Все рабочие состояли в «кружках качества». Если прежде в Японии значительным влиянием пользовался марксизм с его идеями классовой борьбы и экспроприации экспроприаторов, то теперь преобладает взгляд, согласно которому в обществе царит не эксплуатация, а добровольное взаимовыгодное сотрудничество разных слоёв общества.

Работник чувствовал себя членом такой «семьи» не только на производстве. Компания организует досуг своих работников и их семей, устраивает совместные вечера, пикники, экскурсии по стране, на что выделяются большие средства в фонды общего потребления. У компании есть свой гимн, флаг, герб или значок (некая замена прежних феодальных гербов). Вновь поступивший работник обычно и снимает себе жильё рядом с новыми коллегами, которые интересуются, где он был, куда пошёл, читают приходящие ему письма, потому что чувствуют себя ответственными за него. Если бы он даже и хотел бы уйти в другую компанию, он не сможет это сделать: ему пришлось бы начинать всё с нуля, да и без особой радости там примут перебежчика.

Работник с первых шагов своей деятельности в компании ощущает свою причастность к её судьбе, в выработке решений, которая начинается с низшего звена. Ещё в правилах, составленных одним властителем в VII веке, говорилось: «В целях достижения гармонии запрещается индивидуальное принятие решений и предписывается проведение дискуссий на всех уровнях».

Такая система давала японским компаниям огромные преимущества перед западноевропейскими и американскими фирмами. Но она означала нечто более важное – совершенно иной способ бытия, существования производственного организма.

Сила этой «консенсусной» модели не сводилась только к преимуществам в конкурентной борьбе, финансовым и экономическим факторам. Она знаменует особый характер корпоративного мышления и мировосприятия, общий и для домашней хозяйки, и для рабочего, и для предпринимателя, и для бюрократа на государственной службе.

Способность японцев приходить к согласию – это их главный талант, который оттачивался столетиями совместной жизни в деревенской общине производителей риса. И это их качество оказалось весьма ценным в условиях капитализма второй половины XX века.

Корпоративный капитализм – иерархическое общество, но в нём иерархия делит на выше– и нижестоящих не лиц, а фирмы. Это не меритократия («власть достойных, получающих блага по заслугам»), потому что ранг человека зависит не от способностей человека, а от его места в корпорации.

То, что в корпоративных государствах Западной Европы вожди пытались привить гражданам искусственно, в Японии существовало много веков. Это была изначально корпоративная страна, единственная в своём роде.

Идеологи японских деловых кругов считали это преимущество своей страны настолько важным, что вообще рассматривали её корпоративный строй как вызов мировому капитализму, указывая на всемирную тенденцию – на переход от архаического капитализма индивидуальных собственников к корпоративному капитализму. Корпоративная организация страны и корпоративный образ жизни, по их мнению, – это «третий путь», средний между либеральным капитализмом и этатизмом (полным государственным управлением экономикой). А потому и войну США против Японии, закончившуюся их победой в 1945 году, японцы трактовали не как сражение двух империалистических хищников, мощной державы с менее мощной, а как месть архаического капитализма шедшему ему на смену новому общественному строю.

С последним утверждением можно согласиться лишь отчасти. США во время войны сами уже стали полукорпоративной, «предсоциалистической» страной. Наверное, правильнее было бы говорить, что США пытались навязать Японии западную, точнее, американскую (или шире – англосаксонскую) модель корпоративного государства взамен исконной японской модели.

Убедившись в высокой эффективности производства в Японии, достигнутой благодаря особым взаимоотношениям между трудом и капиталом, многие руководители крупных компаний в США и в Западной Европе пытались перенять эти методы. Однако в большинстве случаев эти попытки окончились неудачей. Западный работник-индивидуалист не смог так подчинить свою жизнь интересам фирмы, как японец-коллективист.

Российские либералы, придя к власти, тоже интересовались, нельзя ли использовать японский опыт и в нашей стране. В 1991 году на советско-американском симпозиуме по проблемам экономики российские либеральные реформаторы восторгались «японским экономическим чудом». Им ответил японский миллиардер Хероси Такавама: «Вы не говорите о главном. О вашей первенствующей роли в мире. В 1939 году вы, русские, были умными, а мы, японцы, – дураками. А в 1955 году мы поумнели, а вы превратились в пятилетних детей. Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей, с той только разницей, что у нас капитализм, частные производители, и мы более 15 процентов роста экономики в год никогда не достигали. Вы же – при общественной собственности на средства производства – достигали 30 процентов роста в год и более. Во всех наших фирмах до сих пор висят ваши лозунги сталинской поры» (имеются в виду лозунги «Догнать и перегнать!», «Кадры, овладевшие техникой, решают всё!» и др.).

В самом деле, советский опыт в Японии используется очень широко и даже более эффективно, чем в бывшем СССР. Если Госплан СССР составлял около 400 балансов по разным видам продукции, то в Японии их разрабатывают более 12 000. И даже российские учёные, хорошо знающие советскую действительность, задаются вопросом: где было больше социализма – в СССР или в Японии? А уже упоминавшийся профессор Бок Зи Коу прямо говорит: «Единственное государство в мире, которое добилось успеха в строительстве коммунизма, – это Япония».

Японская экономика по существу остаётся плановой. Первый план экономического развития страны на 1948–1952 годы был составлен в 1949 году, но не был утверждён американскими оккупационными властями. Первый утверждённый план относится к 1955 году. Японские планы – не директивные, то есть не обязательные к исполнению, а индикативные, указывающие ориентиры развития страны. Нередко правильное указание ориентиров оказывается более эффективной помощью бизнесу, чем финансовые вливания. И эти планы очень эффективны, к тому же они усиливают сознание народом его участие в выработке и проведении политики. Японцы считают, что в чисто рыночной экономике общенациональные задачи отступают на дальний план, преобладают узкокорыстные и краткосрочные интересы. Там долгосрочное планирование и прогнозирование теряют под собой основу, и дело кончается того или иного масштаба кризисом, иной раз с весьма тяжёлыми социальными последствиями.

Государству приходится во-первых, латать прорехи в экономике, заполняя те ниши, которые по причине либо недостаточной прибыльности, либо из-за высокой степени риска, либо по иным мотивам не представляют интереса для частного бизнеса, но безусловно необходимы обществу в целом, и, во-вторых, ограничивать, в том числе и законодательно, рыночную стихию.

Однако в подавляющем большинстве стран государственное регулирование носило и всё ещё часто носит реактивный характер, то есть запаздывает по фазе, реагирует на уже свершившийся факт или начавшийся процесс. В Японии же государство всегда стремилось действовать с опережением, предотвращая нежелательные структурные, ценовые и пр. перекосы рынка. Его действия по регулированию экономики сравнивают с искусством садовника, который, используя подпорки и пр., направляет рост растения в нужную сторону. Сами японцы сравнивают его с иглоукалыванием, когда воздействием на определённые точки достигается оздоровление всего организма.

Ни японское правительство, ни частный капитал никогда не доверяли рынку. По мнению и тех, и других, государство должно быть всепроникающим. Оно должно обладать сильной властью в экономике и обеспечивать определённую степень защищённости общества от стихии рынка.