Текст книги "Флеш-драйв (СИ)"

Автор книги: Михаил Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

– Но и не роняет её, – парировал собеседник, – если гонец глуп или труслив. Можешь изложить свою весть мне, если она достойна, я сообщу старейшинам.

– Могу, – не стал спорить Мордин. – Благо, весть у меня хорошая. Передай распорядителю, что я пришёл предложить вашему клану охоту на самого большого и самого страшного зверя в Галактике.

Переговоры продлились чуть более суток. Примерно два часа ушло, чтобы объяснить, что такое некроморфы и каков их жизненный цикл. Пришлось подпустить к себе зонд, который Мордина просканировал, чтобы получить более подробное представление об анатомии и химии этих космических зомби. Тот же зонд проецировал и голографические изображения собеседников. В вакууме звуки не были слышны, так что звуковое сопровождение передавалось по радио.

Разумеется, в процессе его пару раз "попробовали на прочность" – попытались подкрасться к нему на корабле-невидимке, чтобы взять в плен или просто подстрелить. Яутжа отнюдь не считали личность посла неприкосновенной. Наоборот – регулярная проверка собеседника на бдительность была обязательной частью их дипломатии. Первый раз использовалась несовершенная охотничья маскировка, спроектированная так, чтобы дать шанс зоркой жертве. Второй – совершенная боевая, вроде той что используют Аттури. Третий – вообще тахионный шунт.

Будь у Мордина прежние глаза, он бы их заметил сам. Уж первый раз – так точно. А так россыпь некроморфных бактерий, что заменяла ему теперь глаза, отличалась чувствительностью, превосходящей любую сетчатку... но вот с распознаванием образов у неё было ещё слабовато. С настройками следует поработать... как только у него появится хоть немного свободного времени.

Выручило его первые два раза то, что Яутжа считали главной слабостью. Будучи живым генератором эффекта массы (точнее мёртвым, но кому сейчас важны такие мелочи), Зум с необыкновенной остротой чувствовал излучение, которое этот эффект разрушало. Корабль-охотник ещё находился в сотне километров, а он уже прекрасно ощущал, как нарушается синхронизация скоробиотических кластеров во всём теле – и брал ноги в руки прежде, чем этот эффект набирал опасную силу.

Конечно, с тахионным приводом такие фокусы бы не прошли – когда противник движется быстрее света, ты узнаешь о нём только тогда, когда врежешься. Но атаковать из "повёрнутого светового конуса" невозможно, а пока яут-пилот совершал манёвр выхода, Зум опять же успевал десять раз смыться.

К счастью, после третьей попытки его оставили в покое. Может и не зауважали как противника, но по крайней мере признали за ним способность чутко спать и быстро бегать. И хорошо. Для них хорошо. А то Мордин может и вытерпел бы ещё несколько попыток, но Зум – точно не удержался бы и убегая – оставил бы следующему любителю сверхсветовых манёвров тилиумную гранату в подарок.

В остальном же переговоры шли вполне конструктивно. Яутжа определённо были родственниками кроганов – как по живучести, так и по уровню интеллекта. Разве может настоящий кроган упустить шанс подстрелить большого молотильщика? А тут речь шла о существе как минимум в тысячу раз больше, чем сама Калрос. Правда, у Кровавой Луны, как ни парадоксально звучит, не было крови (для бога крови) и черепа (для трона черепов), но сама каменная оболочка псевдопланеты станет великолепным памятником доблести охотников на сотни поколений вперёд.

Мордин честно предупредил, что ничего, кроме героической смерти, участники этого великого сафари скорее всего не получат. Убить Кровавую Луну не удавалось никому в течение последних нескольких миллионов лет. That is not dead which can eternal lie, and with strange aeons, even death may die.

Дело даже не в её размерах и не в защитных способностях – дело в том, что она не является в полной мере живым существом. Это груда мёртвой плоти, питаемой изнутри сотнями Обелисков. У неё нет жизненно важных органов, она не чувствует боли и не может истечь кровью. В ней можно годами ковырять дырки с помощью ядерного оружия или швыряться астероидами – это приведёт лишь к некоторому уменьшению некромассы. Разорви её на куски (если хватит огневой мощи) – каждый кусок будет отдельным боеспособным организмом, и вскоре они снова соединятся.

– А что будет, если уничтожить Обелиски? – деловито уточнил один из старейшин.

– Тогда, конечно, оставшаяся плоть распадётся, – согласился Мордин. – Но до них очень трудно добраться, километры камня и десятки километров плоти.

– Ничего, – оскалил жвалы тот, кто задавал вопрос. – Доберёмся. До сердца зверя всегда трудно достать.

– Сколько именно Лун там будет? – уточнил ещё один.

– В моих видениях было две. Возможно, по пути к ним присоединятся ещё одна или две, но это маловероятно. Слишком мало еды для большой стаи.

Между старейшинами завязалась оживлённая дискуссия. К сожалению, Мордин не понимал, что они говорят – между собой Яутжа говорили на собственном языке, а не на языке Инженеров. Наконец голограмма одного из них снова повернулась к Мордину.

– В охоте примут участие два клана. Но если ты врёшь или ошибаешься, если никаких Кровавых Лун не будет, или они окажутся не такими опасными, как ты описываешь – ты и твои сородичи умрёте позорной смертью.

– Я уже и так умер. А в остальном согласен. Но я требую от вас клятвы, что мирное население системы не пострадает в другом случае. Если добыча окажется именно так велика и опасна, как вы хотите. Иначе вы не получите координат системы, куда придут Луны.

Старейшины обменялись раздражёнными взглядами.

– Хорошо, – сказал наконец один из них. – Ты получишь такую клятву. Давай координаты.

– Не так быстро, ребята. Я с вашей культурой не очень знаком, и не отличу клятву, которая для вас действительно священна, от простого набора слов. Через два дня на связи будет мой друг, который вас знает получше – тогда и принесёте. И координаты получите. Кстати, с вашей стороны было бы довольно любезно позволить этому моему другу взлететь с Крофта. Я вообще-то могу расчистить ему путь и своими силами – и знаю, что вам это понравится больше. Как и мне, в принципе. Но для этого мне придётся поломать несколько ваших кораблей и возможно убить несколько охотников. А для этой большой охоты вам понадобится КАЖДОЕ копьё, какое только можно найти в радиусе десяти тысяч светолет.

– ЧТО ты сделал? – нет, слух Идрису не изменил, даже когда от него осталась одна голова. Но поверить в услышанное было очень трудно.

– Привлёк Яутжа к охоте на Кровавые Луны, – спокойно ответил Мордин. – Оптимальное решение в данной ситуации.

– Если твоё описание этих монстров верно, даже флот целого клана ничего не сможет им сделать, – скептически покосился на него Идрис.

– Верно. Но послужит отличным отвлекающим манёвром, если часть наших кораблей или людей не успеет покинуть Цираннус на момент появления Лун.

– Хм, тоже верно. Но из атмосферы они нас не выпустят, даже не надейся. Идея "экономить силы" им чужда. Некоторые улетят с Крофта, чтобы присоединиться к Большой Охоте, но вместо них прилетят десятки других, которые в Луны не верят, и воспользуются затишьем, чтобы повысить свой статус.

– Во-первых, это их проблемы. У меня уже есть способ, как пробиться. Во-вторых, есть дополнительный аргумент, почему они так делать не будут.

– Какой?

– Помнишь, ты говорил, что после взлёта пошлёшь всей местной биосфере приказ умереть? Я пообещал, что если взлёт пройдёт беспрепятственно, ты этого НЕ сделаешь, и у них останется отличный заповедник. Они ведь и напали на тебя не столько ради трофея, сколько потому что боялись потерять свои охотничьи угодья. То есть, череп им конечно тоже был важен, но в обычной ситуации они всё же предпочитают сначала разведать обстановку, а не бросаться на неизвестного противника очертя голову. Нормальный хищник не кидается на странно выглядящую и пахнущую добычу. Если его не довести.

– Вот оно что... я с этой стороны на их мотивы не смотрел... Тем не менее, они неглупы. Могут догадаться, что мои возможности на этом корабле весьма ограничены, пока я не верну себе тело. И что даже в случае моей смерти ты всё равно скажешь им координаты, никуда не денешься.

– Верно. Поэтому мне нужно вернуть возможность активных действий как можно скорее.

– Так беги ко мне в медблок, займёмся установкой имплантов сейчас же.

– Не могу. Твой мозг уже активен, а значит на него подействует моё кольцо.

– Тьфу... совсем забыл. Какой у тебя там радиус... десять километров? Медблоками других кораблей я отсюда управлять не могу, да и все они находятся слишком близко. Медблок самой базы – разрушен. Так... погоди, я сейчас напишу программу установки имплантов и курсовую программу для корабля, и лягу в стазис. Как только получишь от меня подтверждающий сигнал – молнией ко мне, модернизируйся и запускай программу взлёта.

– Погоди. Как ты сможешь написать для меня программу установки имплантов заранее? Ты же не знаешь особенностей физиологии некроморфов, и не сможешь определить, что мне нужно. Я собирался указывать тебе процесс настройки шаг за шагом...

– А укажешь его медблоку. Я настрою интерфейс так, чтобы ты мог сам управлять выращиванием и установкой имплантов. Только не теряй зря времени.

– Идрис, ты забыл, кому это говоришь...

Теперь они оба напоминали пособия из анатомического театра. Огромная голова, застывшая в янтаре твёрдого света, и напротив неё – мертвец, распятый на столе, со вспоротым животом и грудной клеткой. Щупальца с лезвиями, крючками, зажимами и прочими инструментами копаются в его вскрытых внутренностях.

Картинку портило лишь то, что эти щупальца направлялись движениями пальцев самого мертвеца на небольшой голографической панели.

Мордин работал со своим телом безжалостно, но в то же время бережно. Нельзя потерять ни одного лоскутка некромассы. При всех достоинствах некроморфов у них есть один большой минус – они не регенерируют. Да, он может затянуть любую дыру за считанные секунды – но на это уйдёт масса других частей тела. В ближайшие годы у него вряд ли окажутся под рукой мёртвые саларианцы, а "чинить" себя плотью мертвецов других видов – означало испортить скоробиотику. Память кольца подсказывала ему, что существуют некроморфы, способные к регенерации тканей, но как это работает, Мордин пока не смог определить – то ли недостаточно глубоко копался, то ли его фрагмент Обелиска был слишком мал, чтобы реализовать такую модель. Так что придётся пока себя беречь, под выстрелы и удары не подставляться.

Наконец первая операция была завершена. Три шарика из биометалла – искусственные железы синтеза нитей памяти – заняли своё законное место внутри его тела. У основания шеи, в солнечном сплетении и в паху. Доставку этих нитей в депо-хранилища по всему телу обеспечивали некроморфные бактерии. Для прочтения же нити её не требовалось доставлять обратно в мозг, как то делалось у живых саларианцев. Те же бактерии производили развёртку РНК прямо на месте, а информация в "мозг" передавалась быстрее света через общее энергетическое поле.

Удобно.

Проведя последнее тестирование системы и убедившись, что всё работает, Мордин глубоко вздохнул вскрытой грудной клеткой, приказал кольцу отключить поле, приказал медблоку уничтожить кольцо, если приказ не будет выполнен или будет выполнен некорректно – и с невиданным ранее наслаждением наконец ушёл в глубокий загрузочный транс.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ НИТЬ ПАМЯТИ

С его точки зрения процесс был весьма долгим – молекулярному принтеру потребовалось почти пять минут, чтобы упрятать в цепочки нуклеотидов весь опыт, накопленный за необычно большое время без перезагрузки. Особенно всё то, что было «отложено на кольцо» – знания Обелиска это не игрушка.

Но для внешнего мира он был без сознания всего доли секунды. Скоробиотика работала.

Ощущение, когда твою личность разбирают на кусочки и упаковывают в архив, было бы чудовищной пыткой для большинства разумных Цитадели, но для саларианцев оно было привычно и естественно, как дыхание. А вот его долгое отсутствие – вполне могло привести... ну, не к безумию, но к некоторому расстройству поведения.

"Самочувствие отличное, – он с наслаждением окинул мысленным взором чистую свободную память. – Твоя очередь".

"Ага, сейчас, – фыркнул Зум. – По-твоему, я совсем идиот? Чтобы ты запер меня в нитях воспоминаний, захватив весь мозг?"

"Доверился тебе. Ушёл на перезагрузку. Оставил тело".

"Ты прекрасно знаешь, что это не тот случай. Я без тебя один выжить не смогу, мне рано или поздно понадобится загрузить нить с твоими воспоминаниями – то, во что ты превратил наше тело, не выживет без грамотного обслуживания. Да и твои дружки быстро обнаружат, что владелец тела сменился. А вот ты от меня будешь рад избавиться – так как уже выживал раньше".

"Переполнение памяти. Нельзя бодрствовать вечно".

"Ха. Я буду сбрасывать по одной нити, буду заменять один участок мозга за другим – но не всё мозговое состояние целиком".

"Долго не продержишься. Говорю как физиолог и нейрохирург. Полная перезагрузка необходима. Минимум раз в год. Ошибки переходят от одного участка мозга к другому. Накапливаются. Возникают навязчивые состояния".

"Это мы ещё посмотрим, – хмыкнул Зум. – Во всяком случае пока что я могу потерпеть и не освобождать место, а там разберёмся".

Мордин пожал плечами и вернулся к работе над своим организмом. Биометаллические кости, не дающие его разрезать на куски. Сенсорная маска на лицо, создающая картинку не хуже, чем утерянные саларианские глаза. Коммуникационные импланты. Генетическая коррекция некроморфных бактерий, чтобы те могли питаться не только от поля ЗКТ, но и от реактора, а также любых внешних источников электричества. Это позволит при необходимости "выключать" кольцо не на пару минут, а на многие часы, да и в случае потери кольца или необходимости его уничтожить Мордин не станет сразу беспомощным.

Правда, эта возможность проявится не сейчас, а только через сутки – когда мутированные бактерии достаточно размножатся. К тому же времени его наружный покров из красно-жёлтого станет чёрно-серым – более прочным и дающим больше силы, но при этом менее пластичным. Если "жёлтых" некроморфов можно сравнить с глиной в руках скульптора, то "чёрные" – это уже глина, обожжённая на огне и превращённая в кирпич. "Лепка" плоти завершена, им больше не нужно мутировать. "Чёрная" некромасса полностью лишена клеточной структуры и армирована нитью из углеродных волокон, её практически невозможно разрубить обычным холодным оружием – только специальными инструментами. Да и температура до тысячи градусов ей безразлична, если воздействие жара не слишком долгое. Но если уже разрубили, бактериям нужны часы, а не секунды, чтобы зарастить разрез. Мордин вообще-то предпочёл бы остаться "жёлтым", если бы мог пополнять свою массу новыми тканями. А когда каждый кусочек твоих тканей на вес золота – лучше терять их пореже.

Вдобавок вмешались эстетические соображения – чёрный лучше гармонировал с оттенком конструкций из твёрдого света, которые он теперь создавал. Когда Обелиск врастил проектор в плоть Зума, он по какой-то причине сместил спектр излучения в ультрафиолет, да ещё сделал конструкты светопоглощающими.

Достаточно на первый раз. Функционал есть, а остальное можно будет доработать при избытке свободного времени. Зарастить грудную клетку. Проверить стабильность походки и движений, сбалансированность центра тяжести. Со скоробиотикой. Без скоробиотики. С работающим кольцом. С неработающим кольцом. На ногах. На руках. На четырёх конечностях. На стенах. Переместиться чарджем из конца в конец корабля. Обратно. Ещё раз перезагрузить память.

Всё работало. Не идеально, но достаточно надёжно. Тонкую регулировку он осуществит позже, прямо в процессе, пока тело не закончило "чёрную" мутацию.

А теперь взять модуль памяти Инженеров – вот он лежит, слева от головы Идриса, похожий на... хм, человеческий мужской половой орган? Дизайнеры Инженеров всё-таки были большими затейниками. В общем взять модуль – и в рубку. И вставить его. В соответствующее гнездо, да. Не обращать внимания на влажный чавкающий звук – это всего лишь биосмазка. Хм. Смазка, да. Модуль начинает... хм, закачку. Информации, да.

Определённо по этим Инженерам человеческий философ Фрейд плачет.

Так или иначе, что бы там модуль не закачал, оно сработало. "Рогалик" задвигался, оживая. Замер, анализируя новую информацию – снаружи толстый слой жидкости, сквозь него трудно пролететь. Откачать жидкость? Слишком долго, программа требует СРОЧНО взлетать. База открывает верхние ворота и зеленоватая жижа мегатоннами хлещет в ангар. Звездолёт содрогается. Но серьёзных повреждений нет, биометалл устойчив к ферментам. Позже, когда ворота закроются, смесь можно будет откачать и восстановить полный функционал базы.

База выбрасывает сигнальные молекулы, которые делают изумрудную субстанцию менее вязкой, более похожей на обычную воду. Болото превращается в пруд, и корабль всплывает в нём, достигая поверхности за несколько секунд. Отряхивается, словно мокрая собака, поднявшись над поверхностью. И с растущей скоростью устремляется в низкое, истерзанное молниями небо.

Яутжа клятву сдержали. Но, как и раньше, чисто формально. Сделали то, что обещали – ни больше, ни меньше.

Первый "рогалик" они и впрямь атаковать не стали. А вот два других, в которые Мордин загрузил ту же курсовую программу – с удовольствием. О втором и третьем кораблях разговора не было.

Тот факт, что два последних были беспилотниками, мог бы их немного оправдать, если бы космические охотники хоть на миг об этом задумались. Но они понятия не имели, сколько там членов экипажа и где – да и знать по большому счёту не хотели. Разве что для оценки, сколько черепов удастся набрать.

Конечно, они не хотели убивать лично Мордина – это привело бы к потере координат для Большой Охоты. Но зная, как быстро он бегает, старейшины справедливо предположили, что разрушение корабля его вряд ли убьёт, даже если он действительно находится на одном из нижних звездолётов.

В охоте приняли участие два десятка самых скептичных молодых воинов – тех, что не верили в существование Кровавых Лун, и соответственно, не видели необходимости беречь свои жизни ради этого миража.

Для атаки юные сорвиголовы избрали истребители нер-ваю-та – корабли малого радиуса действия, лишённые сверхсветового двигателя и анабиозных камер. За счёт этого, а также слабого бронирования, конструкторы смогли наделить их огромной (для таких размеров) огневой мощью, высокой скоростью и маневренностью – как в вакууме, так и в атмосфере. И разумеется, они были невидимы, как и вся техника Яутжа.

Мордину пришлось подождать их снаружи, балансируя на крыше корабля, борясь с набегающим воздушным потоком (благо, тот уже стал менее плотным, чем в тропосфере). Броня "рогалика" сильно ослабляла излучение, нарушающее эффект массы – и Мордин опасался, что учует врага слишком поздно.

Нет, подёргивание в мышцах не могло дать чёткого направления на врага – оно срабатывало лишь как детектор предварительного обнаружения. Дальше в дело вступали видеосенсоры маски – не зря Мордин потратил столько времени на её выращивание. Сами истребители, активно маневрирующие и скрытые камуфляжем, он на таком расстоянии видел не всегда. А вот инверсионный след за кормой – различал безупречно.

Когда корабли выйдут в открытый космос, станет намного труднее. Но к тому времени Мордин рассчитывал как минимум уполовинить количество врагов.

Когда первый из них приблизился километров на тридцать, некроморф сорвался с места.

Восемь кораблей находились в пределах досягаемости. Они оказались связаны зигзагом молниевой дорожки за десятую долю секунды.

Мордин материализовался за десять километров от каждой цели. Максимально безопасная для него дистанция, на которой он ещё мог сохранять необходимое значение эффекта массы. Оставил в воздухе совсем маленькую – с яблоко – вещицу – и молнией метнулся обратно к своему кораблю.

Реакция у воздушных охотников была просто великолепная. Увидев у себя перед носом подозрительный предмет, пятеро из восьми догадались, что им угрожает – и успели даже начать отворачивать.

Но увы, только начать. Поля эффекта массы у них не было, и инерцию аппаратов, разогнавшихся до трёх махов, никто не отменял. А через десятую долю секунды Мордин включил фильтры сенсорной маски и нажал на кнопку детонатора. Небеса залило слепящим светом.

В каждом "яблочке" находились, связанные твёрдым светом, десять граммов антиводорода. Двести килотонн тротилового эквивалента. Все они сработали строго одновременно. Сайлоны уже на своей шкуре испробовали эту вредную привычку Сообщества Семи Видов – использовать аннигиляцию где попало, гораздо чаще, чем сами протеане. А вот для Яутжа она оказалась довольно неприятным сюрпризом.

Нет, ударной волны тут практически не было – стратосфера, как-никак. Да и десять километров до эпицентра – приличная дистанция, нужны мегатонные заряды, чтобы повредить более-менее защищённому космическому аппарату. А вот световая вспышка и электромагнитный импульс – получились просто на загляденье. Если бы не тучи, там, внизу, ослепли бы тысячи и тысячи зверей.

Яутжа, к сожалению, ослепнуть не могли. Во-первых, они смотрели на цель через двойные светофильтры – истребителя и своей личной маски. Во-вторых, их глаза видели в инфракрасном спектре – а как раз этого излучения здесь было на удивление мало.

Но вот электромагнитный импульс, разбежавшийся на сотни километров, прошёлся по ним от души. Внутренняя электроника выдержала, а вот связь, радары и проекторы невидимости – тю-тю. Причём не только у самых смелых, которые возглавляли атаку, но и у их осторожных собратьев, державшихся вдалеке.

Однако пилотов яутжа это ничуть не остановило. Плох тот охотник, который полагается лишь на технику, – втолковывали им с раннего детства наставники. Руки, ноги и голова – вот ваше главное оружие и главное богатство. Всё прочее – лишь косметические дополнения. Так что отвернули только два из них – восемнадцать из двадцати выбрали решение продолжать атаку. Наводить вручную, для защиты от возможных контратак положиться на маневренность. Пусть только погаснут огненные шары, в которых ничего не видно...

Посторонние объекты на хвосте они обнаружили слишком поздно. Инфракрасные сенсоры, конечно, имели обзор в 360 градусов – но за кормой у них всё равно слепое пятно, поскольку там тянется шлейф раскалённого воздуха. Только три истребителя смотрели в нужную сторону, и заметили, как "из ниоткуда" появляются сайлонские рейдеры – две эскадрильи по пять машин.

Предупредить собратьев эти трое не могли – поэтому решили сбить непрошенных гостей сами. В отличие от нер-сетг-ина, у них не было никаких проблем ни с тягой, ни со скоростью, ни с маневренностью. Они превосходили сайлонов по всем ЛТХ без исключения. А огневую мощь и вовсе смешно сравнивать. Им за рейдерами даже гнаться не нужно было – могли расстрелять их прямо так, не сходя с места, дальнобойность позволяла.

Но плазменные лучи не успели пройти и половины пути до рейдеров, как расплылись безобидными облаками. В плазме-то никакого минерала не было. И Зум мог с лёгкостью в "чардже" перехватывать их на лету. "Пробежавшись" почти по всей длине луча, скоробиотик дестабилизировал его ударными волнами во множестве мест. С плазменными сгустками было и того проще – их достаточно было взорвать всего в одном месте.

А сайлонские ракеты тем временем успешно догнали и поразили те истребители, что заходили в атаку на "рогалики". Атомный взрыв в сотне метров за кормой успешно сделал то, что не мог аннигиляционный в десяти километрах. Нер-ваю-та – машина хрупкая, особенно по стандартам Науду. Если не все они оказались уничтожены, то по крайней мере, все вышли из строя. Те, что не разлетелись на куски сразу – рухнули вниз, в плотные слои атмосферы, беспорядочно кувыркаясь и оставляя за собой дымные следы. Там их уже ждали, облизываясь, летающие хищники Крофта.

Пять уцелевших машин сделали правильные выводы, и покачав крыльями, направились прочь. Их никто не преследовал. У Мордина были дела поважнее, а рейдеры завершили расчёт и прыгнули обратно. По общему согласию всех заинтересованных сторон инцидент был признан полностью исчерпанным. Кому какое дело до пятнадцати мёртвых неудачников, когда впереди Большая Охота?

На орбите корабли обменялись медблоками – блок с Идрисом был передан на второй корабль, а первый взамен получил полностью идентичный, но пустой. Благодаря этому Мордин остался на единственном из трёх звездолётов, который не был агрессивен к нему – а Идрис получил возможность выйти из стазиса вне поля кольца, не рискуя своим рассудком. Затем все три вошли в тахионный поворот, и лишь после этого Мордин смог вздохнуть свободно. Теперь у него наконец-то было достаточно времени. Чтобы «почернеть», чтобы довести до ума все свои импланты, чтобы научиться всему, чему нужно в сложившихся обстоятельствах... и просто расслабиться, наконец. Сто дней – это даже для обычного сапиенса немало, а уж для скоробиотика...

Первым делом он взломал управление кораблём и полностью настроил его под себя. Идентично "Мэлону", только с поправкой на все знания, полученные со времён взрыва на Рагнаре. Заодно узнал очень много интересного о биотехнологиях Инженеров. Кое-что они даже сами о своих машинах вряд ли знали. То есть в принципе знали, но не понимали толком, как это работает. А Мордин – понял.

Правда, процесс немножко замедлялся тем, что по паре часов в день приходилось отдавать Зуму, чтобы тот отрабатывал управление новым телом. Мордин никогда не уделял особого внимания развитию личных бойцовских навыков – в прошлой жизни его вполне удовлетворял необходимый минимум физподготовки ГОРца вместе с общей саларианской скоростью. В этой – возможность загрузить нити памяти с соответствующими рефлексами из жизни Зума. Когда ты настолько быстрее большинства противников, всем наплевать, насколько плавны и точны твои движения. А вот Зум заботился о своей физической форме не меньше, чем сам Мордин – о здоровье. Вместе они могли бы стать "идеальным саларианцем" (спортсмен с личным врачом в голове!), если бы не были ходячим трупом. Однако суперагента это не остановило. Уж если быть зомби, то он хотел быть самым подготовленным зомби. Прежние навыки акробатики и рукопашного боя были практически бесполезны для существа, у которого отсутствует выделенное направление сокращения мышц или сгиба суставов, совершенно иначе расположены кости, другой центр тяжести, которое не дышит, не чувствует усталости и боли.

"Слушай, – поинтересовался однажды Зум, – а нельзя этот их тахионный двигатель встроить в наш костюм?"

"Возможно. В принципе. Нужна работа с Чёрной Жижей. Малый радиус поворота. Чудовищная перегрузка. Но в чардже – возможно вынести. Но зачем?"

"Да затем, что тахионный поворот вместе с аннулированием массы покоя даёт БЕСКОНЕЧНУЮ скорость. Мы сможем двигаться буквально перпендикулярно потоку времени, то есть за нулевой срок по времени внешнего мира достичь любой точки, преодолеть любое расстояние!"

Мордин серьёзно задумался. Идея была, безусловно, забавная и смелая, но вот на практике возникали большие проблемы. Движущийся корабль сам тащит свою зону тахионного поворота за собой. Гипотетическому "тахионному бегуну" придётся делать то же самое. Но чтобы сдвигать зону поворота с бесконечной скоростью, понадобится бесконечная же энергия. Или просто астрономическая – если сразу протянуть зону от звезды к звезде, как поле Ретранслятора. В любом случае, в костюм или даже в корабль генератор ТАКОЙ зоны не уложишь никак.

Он сбросил идею на нить памяти, пообещав себе как следует подумать над ней. Может быть что-то полезное выжать и удастся.

Около тридцати суток по корабельному времени прошло с момента старта, а Мордин всё ещё осваивался с ситуацией. Впервые с момента переноса в прошлое он мог не экономить время, не боясь ни старения, ни исчерпания энергии, ни заполнения памяти. Спешить некуда. Стазис или анабиоз не нужны. Он мог наслаждаться каждой секундой, используя её по максимуму.

Изучить обширную корабельную библиотеку? Запросто. Разобрать по кирпичику все генетические программы Инженеров (которых тут на борту просто немеряное количество)? Разумеется. Покопаться в памяти Обелиска, сохранённой в кольце? Очень рискованно, но тоже да.

Правда, запомнить всё перечисленное он не мог. Даже объём РНК-памяти, хотя в триллионы раз больше, чем оперативной, всё равно ограничен. Не столько даже количеством воспоминаний, которые можно записать, сколько тем, что можно потом вытащить обратно. Способность саларианского мозга к созданию памятных архивов практически не ограничена, а вот к индексированию таковых – очень даже. Ну не догадывалась эволюция на Сур'Кеше, что одному из её короткоживущих детей придётся перебирать воспоминания за многие тысячи лет! Не готовила она их мозги к такому.

По примерным прикидкам Мордина, его разум мог хранить "ярлычки" примерно на семьдесят миллионов нитей памяти. Что соответствовало примерно восьми сотням лет жизни человека, или восьми десяткам саларианца. У скоробиотика, если постоянно или хотя бы бОльшую часть времени проводить под полным ускорением, неиндексируемые нити памяти начнут появляться менее чем за год Цитадели.

"Но ведь не обязательно каждый прожитый момент жизни запоминать прямо эйдетически, в цвете и звуке! – сказал бы неспециалист. – Запоминай только самое важное, тогда памяти хватит на сотни лет!"

Вот только неспециалист на то и неспециалист, чтобы ошибаться. Мозгу нет особой разницы, на какую нить памяти ставить ярлычок – на длинную или на совсем короткую. То и другое – в любом случае одна нить. Каждый мозговой процесс выдаёт некий результат, и этот результат можно либо запомнить целиком, либо не запоминать вообще.

Правда, даже в маленьком мозгу саларианца идёт параллельно несколько процессов (от трёх, по числу мозгов, до десяти), и если вы достаточно тренированный агент, как Мордин или Зум, то можете выделять среди них "нужные" и "ненужные". Это, в теории, может продлить срок комфортной жизни раз в пять – то есть до четырехсот саларианских лет (или четырёх лет полного ускорения). Вот только необходимость постоянно следить за собой, жёстко разделяя мозговые состояния, мало того, что крайне неприятна (потерпели бы, не маленькие уже), так ещё и реакцию сильно замедляет.

Кольцо, конечно, сразу предложило решение – хранить все ярлычки в его памяти. Туда поместятся триллионы, Обелиск не жадный... Мордин и Зум только дружно хмыкнули – ну да, просто сгораем от желания сделать себя ещё более зависимыми от прожорливого инопланетного артефакта, чтобы его даже снять нельзя было.