Текст книги "Кошка"
Автор книги: Михаэль Золтиков
Жанр:
Шпионские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Мир тесен! Теперь бывший прокурист живет со своей любовницей в семикомнатной квартире богача Армана Туша и пользуется его мебелью, столовым серебром и посудой.
Много лет спустя, в 1955 году, Хуго Блайхер, Сюзанна Лоран и автор этих строк оказались у дома номер 31 по бульвару Суше. Портье на лифте доставил посетителей на верхний этаж. Хозяина дома в это время не было: он уехал на Ривьеру. С разрешения портье они вошли в помещение. Мебель стояла на своих прежних местах. Сюзанна прошла 1ю комнатам, легко прикасаясь рукой то старого комода, то кресла.
Зайдя на кухню, она подошла к окну, выходящему во двор, и показала на фронтон одного из зданий, видневшийся вдали сквозь хаос дымовых труб и крыш.
– Посмотрите вон на то окно, – произнесла она взволнованно. – Это окно дома номер 26 по улице Фе-сандерье... Как раз в той комнате и жили в то время Хуго и «Кошка», точнее, это была их спальня. Так вот каждую ночь я стояла у окна и ждала, пока там не погаснет свет. Могу сказать, что для меня это был самый настоящий ад.
Повернувшись, она быстро ушла в гостиную. Блайхер немного задержался и тихо сказал мне:
– Да, она выдержала больше, чем я мог даже от нее ожидать. За восемь недель, до 26 февраля 1942 года, то есть до дня, когда мы смогли снова быть вместе, бедная девочка потеряла десять килограммов веса.
Мы последовали за Сюзанной в спальню.
– Между прочим, хотя мы тогда жили неподалеку друг от друга, Хуго навещал меня иногда, но оставался не более нескольких минут. Нам обоим не хотелось вести грязную двойную игру... – Она немного помолчала, а потом смущенно добавила: – За исключением, пожалуй, одной ночи в самом конце этих ужасных восьми недель, когда Хуго остался у меня. Из-за нее и произошла катастрофа – с Вомекуром, «Кошкой» и история с ядом.
От Матильды Каррэ не укрылось, что Хуго стал чаще чем прежде уходить из дома один, возвращаться поздно вечером – возбужденным и расстроенным, из чего она сделала вывод: дело здесь в какой-то другой женщине.
«Кошка» очень ревнива. Она знает, что Сюзанна осталась в Париже – та самая Сюзанна, которая, очевидно, до сих пор играет большую роль в жизни Хуго. Женский инстинкт подсказывает Матильде, что эта женщина опасна.
И на самом деле, Блайхер использует любую возможность, чтобы встретиться с Сюзанной. Их рандеву проходят в кафе и ресторанах, они иногда ходят в театр или совершают прогулки по Булонскому лесу.
В канун Рождества Сюзанна с трудом удерживает слезы, когда они с Хуго на станции метро «Конкорд» ожидают поезд, который повезет ее «домой» – на бульвар Суше, а он отправится к себе – на улицу Фесандерье.
Хуго должен поторопиться, так как Матильда давно уже ждет его с нетерпением: ведь он обещал ей, что этот вечер они обязательно проведут вместе. Она собирается встречать Рождество по-немецки – так, как описывал Хуго.
– Ну вот, сегодня мадам не на что будет жаловаться, – произносит с горечью Сюзанна.
Ее слова тонут в грохоте приближающегося поезда. Автомашина Блайхера ремонтируется, и они сегодня привязаны к метро. Но этот поезд идет не в ее направлении.
Чувствуя себя отвергнутой. Сюзанна говорит со злостью:
– Сегодня ты придешь к своей любимой Матильде вовремя. как порядочный обыватель...
Она не успела договорить до конца, как вдруг Блайхер рванулся от нее и прыгнул в открывшуюся дверь вагона остановившегося поезда.
Повернувшись, он что-то крикнул ей, но она не разобрала, что именно. Поезд тут же скрылся в туннеле.
Расстроенная и одинокая стоит Сюзанна на платформе. Ведь своим глупым замечанием она обидела Хуго и сама толкнула его в объятия другой женщины.
Но Блайхер даже не слышал язвительного замечания. Его внимание привлек мужчина, сидевший в вагоне поезда, остановившегося как раз напротив. Его лицо ни с кем иным не спутаешь: грубое и вызывающее неприязнь, с перебитым боксерским носом, изуродованными ушами, подбородком жестокого человека и колючими глубоко посаженными глазами.
Блайхеру это лицо хорошо знакомо по объявлениям о розыске скрывающихся преступников, которые рассылает полевая полиция. Это же Тюдор – шеф мнимой группы Сопротивления, а на деле самой настоящей банды преступников, орудующей под лозунгами борьбы за свободу родины.
Тюдор – человек громадного роста, на голову выше Блайхера. бывший профессиональный боксер, неоднократно привлекавшийся к суду за грабежи и разбой. Абверу стало известно, что его банда планирует проведение террористического акта с применением взрывного устройства.
Блайхер незаметно наблюдает за Тюдором. Тот уселся в угол, надвинув на глаза шляпу и подняв воротник пальто. Зная, что за ним ведется охота, он рискнул покинуть свое логово, считая, что немцы в рождественский сочельник не будут особо усердствовать.
Блайхер лихорадочно размышляет, как ему задержать Тюдора. Огнестрельного оружия у него, как это часто бывало, при себе не было, только наручники, а этого явно недостаточно. Бывшему боксеру стоит нанести лишь один удар, чтобы вывести из строя Блайхера. Находившиеся в вагоне французы даже не пошевелят пальцем, чтобы прийти на помощь ненавистному немцу, скорее наоборот.
Хуго оставалось ждать, пока на какой-нибудь станции появятся немецкие солдаты, чтобы с их помощью скрутить преступника.
Но в этот вечер солдат видно не было. Поезд проскакивает туннели, грохочет на стрелках. Перед глазами только мелькают названия станций: «Пале-Рояль» – «Лувр» – «Тюильри».
Скоро начнется комендантский час.
Наконец, на одной из станций Блайхер замечает двух немецких офицеров, сопровождающих молоденьких француженок. Хуго вылетает из вагона, подбегает к дежурному по станции, показывает ему свое служебное удостоверение и приказывает:
– Не отправляйте поезд, пока я не дам знака...
Тот смотрит на него большими глазами и пытается что-то возразить. Но Блайхер обрывает его грубо:
– Будете нести личную ответственность, понятно?!
Дежурный вынужден подчиниться. А Блайхер уже
стоит перед офицерами и представляется:
– Фельдфебель Блайхер, парижский отдел абвера Могу ли я попросить господ офицеров помочь мне задержать преступника?
Оба лейтенанта укоризненно смотрят на Блайхера
– Фельдфебель! – гнусавит старший из них по возрасту. – Почему вы разрешаете себе обращаться к офицерам не по-уетавному?!
Блайхер яростно кусает губы.
– В вагоне поезда сидит известный преступник, разыскиваемый нами. Поэтому я и обращаюсь к вам с просьбой помочь мне его задержать!
– Что это вам пришло в голову? – возмущается лейтенант. – Запрещаю вам говорить с нами таким тоном! А вообще-то мы не имеем к этому никакого отношения, так что обращайтесь по инстанции!
Блайхер стоит как на раскаленных углях. Поезд и так задерживается дольше обычного. У Тюдора может возникнуть подозрение.
– Если вы откажетесь мне помочь, то предстанете перед военно-полевым судом! – кричит он на молодых офицеров.
Лейтенант идет на уступку. Этот странный фельдфебель в штатском явно не терпит возражений.
– Хорошо, где этот парень?
– Вон в том вагоне, в углу.
– Это тот великан-то? Веселенькое дело...
Блайхер берет на время у второго офицера, который
должен оставаться на платформе, его пистолет.
Через несколько секунд Тюдор с ужасом смотрит на дуло пистолета. Прежде чем он приходит в себя, Блайхер выкручивает ему руки за спину и надевает на них наручники.
Лейтенант тут же выходит из вагона, даже не посмотрев на Блайхера. Дежурный по станции немедленно дает сигнал отправления. И прежде чем Блайхеру удается вытащить сопротивляющегося пленника из вагона, автоматические двери захлопываются, и поезд набирает ход.
Тюдор, моментально оценивший изменившуюся ситуацию, начинает орать и буйствовать, наваливается на Блайхера, бьет окованным железом каблуком по берцовой кости, так что Хуго от боли едва не теряет сознание.
Преступник пытается привлечь на свою сторону пассажиров. Он апеллирует к патриотизму французов и требует помочь ему, борцу Сопротивления, освободиться от проклятого боша. Пассажиры начинают окружать немца.
Блайхер оперся спиной о поперечную стенку вагона. С трудом удается ему удерживать с помощью пистолета на расстоянии угрожающе гудящих французов. Да и Тюдор не отваживается тронуться с места: он понимает, что первую пулю получит он.
Поезд продолжает мчаться в ночи. Мелькают станция за станцией... «Бастилия»... «Народная»... Пассажиры плотной стенкой стали приближаться к Блайхеру – сантиметр за сантиметром. На лбу Хуго выступил холодный пот: он знает, что успеет нажать на курок один-два раза, а затем эта свора набросится на него. На полном ходу его просто выбросят из вагона. Когда же утром на путях найдут труп, то все решат – несчастный случай и более ничего.
Рука Блайхера судорожно сжимает пистолет: он решил продать свою жизнь как можно дороже.
Но происходит неожиданное.
На следующей остановке, когда поезд затормозил, в дверь вагона вваливаются два немецких солдата и две девушки-связистки. Французы непроизвольно отступают назад. В нескольких словах Блайхер объясняет ситуацию. Солдаты вопросов не задают, а просто вытаскивают на следующей же станции упирающегося Тюдора из вагона. Помешать им французы не решаются.
Тюдора на ночь помещают в расположении ближайшего немецкого подразделения. Поскольку здесь нет камер с зарешеченными окнами, его отводят в пустую комнату на верхний этаж. Зная о том, что пощады ждать ему не приходится, что его удел – веревка или пуля, и опасаясь допросов, на которых из него постараются вытянуть имена его сообщников, Тюдор совершает единственное, что ему оставалось: он выбрасывается из окна. Утром его тело было обнаружено на брусчатке двора: свою тайну он унес в могилу.
Но и Хуго приходится провести ночь в караульном помещении этого же подразделения: метро уже не работало, а служебной автомашины не оказалось. Неоднократно пытается он дозвониться до «Кошки», но телефон постоянно занят – видимо, какие-то неисправности на линии.
–Вот тебе и сочельник: на жестких нарах Хуго проваливается в зыбкое болото беспокойного сна.
Но телефонная линия на улице Фесандерье была вполне исправна. Только в то время, когда Хуго пытался туда дозвониться, Матильда висела на телефоне, разговаривая с матерью. Она жалуется ей на Блайхе-ра, который оставил ее одну даже в рождественский вечер.
Мадам Беляр опасается, что ее телефон прослушивается немцами, и боится: в волнении Матильда может сказать что-нибудь лишнее.
– Матильда, дитя, – пытается она успокоить «Кошку», – если ты хочешь поговорить, приезжай завтра утром сразу же после комендантского часа. И мы спокойно все обсудим.
Так она и сделала, но поехала к родителям не выспавшись, в своей спортивной машине с упакованными чемоданами.
И дома Матильда услышала от матери горькие упреки. Той было более или менее понятно, что дочери в первые дни пришлось действовать под страхом смерти, выбирая между собственной жизнью и жизнью других.
– Но вот чего я не пойму, – вздохнула мадам Бе-ляр, – почему ты выдала адреса своих лучших друзей, истинных патриотов? Если уж нельзя было ничего поделать, почему ты не пожертвовала ненужными людьми, тем же Леграном – коллаборационистом? Его было бы не жалко.
Слова матери пронизывают сердце Матильды как стрелы. Она приехала к ней, чтобы услышать советы и утешение, а вынуждена выслушивать упреки.
В этот момент ей становится ясно: она должна немедленно уехать отсюда, подальше от Парижа, подальше от Хуго Блайхера, бежать от своей любви к нему, бежать от прошлого, от предательства и от самой себя.
– Хочу поехать на неоккупированный юг, – сказала она без всякого перехода в их беседе, – в Виши, в разведотдел. Может быть, мне удастся там искупить свою вину... Только у меня нет денег на поездку. Ты не могла бы мне немного одолжить?
На следствии по делу ее дочери мадам Беляр, рассказывая об этих событиях, заявила:
«Как-то утром дочь пришла ко мне совершенно расстроенная. Она сказала, что Блайхер любит не ее, а другую женщину. Я дала ей тогда 30 тысяч франков на поездку в Виши...»
«Кошке» нужны были соответствующие документы, чтобы выехать в неоккупированные районы страны. Такие документы ей мог сфабриковать Анри Койен, возглавлявший в Париже «химическую лабораторию» и бывший на самом деле представителем полковника Ашара, руководителя Второго бюро в Виши, с одной стороны, и генерала де Голля, с другой.
Второе бюро являлось Центральным ведомством фра н-цузской разведывательной службы, а сам Анри Койен относился к числу тех офицеров, которые в свое время обучали Матильду в Виши основам шпионского ремесла. Он обожал «Кошку».
Ее появление рождественским утром было для него неожиданным и одновременно радостным.
– Мадам Каррэ, рад видеть вас снова! – сердечно приветствует он ее, проводит в салон и угощает вермутом и печеньем.
– Вы меня смущаете, месье Койен, – произносит «Кошка» тихо, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза. – Я не заслуживаю такого радостного приема.
– Глупости, моя дорогая, как вы можете так говорить после всего того, что вы сделали для нашего отечества.
– Что я сделала, месье Койен, это-то я как раз и хочу рассказать, – проговорила она запинаясь. – Так вот, чтобы вы знали: Матильда Каррэ – «Кошка» – самая обычная предательница!
Койен испуганно опускает свой бокал. Недоверчиво смотрит на «Кошку», затем принуждает себя улыбнуться.
– Вы ведь шутите, Матильда?!
– К сожалению, это вполне серьезно, месье Койен, – резко отвечает «Кошка».
И тут ее как бы прорывает. Она выплескивает наружу все. что у нее накопилось за последние недели. Она рассказывает о своей большой любви к Хуго Блайхеру, о своем аресте, о страшных часах, проведенных ею в тюрьме, о «договоре», заключенном ею с этим немцем, который обеспечил всем членам «Интераллье» сохранение жизни и приличное обращение. Она ничего не приукрашивает, ни о чем не умалчивает и чувствует громадное облегчение от этого.
Матильда закончила свой рассказ и сидела с опущенной головой, ожидая приговора. Койен долго молчал. Что было у него на душе? Испытывал ли он ненависть и презрение к женщине, которая до этого момента олицетворяла движение Сопротивления немцам, являлась его символом?
«Кошка» вздрагивает от неожиданности, когда Анри Койен берет ее за руку и тихим, почти дружеским голосом говорит:
– Немцы хорошо относятся к вам, мое дитя, и дают все, что вам только нужно. Чего же хотеть большего,.. Будьте благоразумны, не ездите в Виши, а оставайтесь здесь и возвращайтесь к своему Хуго Блайхеру, ведь вы его так любите...
В его голосе разочарование и пессимизм человека, потерявшего веру в победу своей страны.
Во всяком случае, «Кошка» именно так и расценила его совет.
После капитуляции Германии, во время судебного процесса, на вопрос судьи, что он посоветовал «Кошке» в тот день, Койен ответил:
– Я ей сказал: «Немцы относятся к вам хорошо, и у вас нет недостатка ни в чем... Будьте благоразумны...»
Почему Анри Койен дал такой непонятный совет «Кошке»?
Полковник Ашар, начальник французского разведывательного отдела в Виши, пояснил это следующим образом:
– Анри Койен человек, которому можно доверять, но он чрезвычайно боязлив и, видимо, поэтому дал «Кошке» такой странный совет.
Показания Анри Койена и полковника Ашара в послевоенные годы сыграли большую роль в судьбе Матильды Каррэ.
Когда утром 25 декабря 1941 года Блайхер возвращается на улицу Фесандерье, то находит гнездышко пустым. «Кошки» нет. Она исчезла со всеми своими вещами.
Стало быть, «Кошка» выполнила угрозу и, может быть, уже предупредила Вомекура и Лондон об истинном положении дел. Тогда все потеряно.
Блайхер долго раздумывать не стал. Он забрал свою автомашину из ремонтной мастерской и поехал наобум на авеню Гобелен – к родителям «Кошки». Это была его первая мысль, где ее вообще можно было найти.
С неприязнью открыла ему дверь мадам Беляр Она даже не предложила ему войти. Дочь ее, по всей видимости, уехала, и скорее всего, в неоккупированные районы страны.
– Ноу нее нет разрешения на выезд. Как же она проследует через демаркационную линию? – произносит Хуго, внимательно наблюдая за мадам Беляр.
Старушка реагирует совершенно спокойно.
– А это уж ее забота, – отвечает она холодно. – Думаю, что необходимые документы она получить сумеет.
Качая головой, смотрит она вслед Блайхеру, который стремглав несется вниз по лестнице: «Сумасшедший парень этот немец!»
Лихорадочно раздумывает Хуго, где же «Кошка» может получить необходимые документы: «У Вомекура? – Вряд ли. У него нет соответствующих связей. У кого-либо избывших агентов «Интераллье»? – Тоже сомнительно. Ведь все более или менее заметные фигуры находятся уже за решеткой. У остальной мелочи вряд ли есть какие-либо возможности получить фальшивые документы.
Постой, постой. А ведь есть, пожалуй, такой человек, о котором «Кошка» ему как-то рассказывала. Один из ее бывших руководителей из Виши, представитель Второго бюро, который выступает здесь в качестве начальника химической лаборатории. Это некто Анри Койен.
Он уже давно знаком абверу. Но его не арестовывают, чтобы наблюдая за ним, выйти на след других агентов и подпольщиков. Конечно, этот Койен может помочь «Кошке»...»
И вот к нему-то и направился Блайхер. Ему снова повезло. Еще издали он увидел маленький кабриолет Матильды, стоявший около дома. Как раз в тот момент, когда Хуго подъезжал туда, из дверей дома вышли «Кошка» в сопровождении Койена.
– Вот это неожиданность! Сама мадам Каррэ! – с этим возгласом Блайхер подходит к остолбеневшей от ужаса парочке. – А вы – месье Койен, если я не ошибаюсь? Очень рад познакомиться с вами!
Анри Койен открывает рот и хочет что-то сказать, но голос ему отказывает.
– Сожалею, что вчера не смог приехать, – холодно говорит Блайхер, обращаясь к Матильде. – Хотел позвонить, но телефон был постоянно занят. Задержался по службе: пришлось задержать одного из ваших друзей, одного из истинных защитников отечества. – Голос Хуго полон сарказма. – Между прочим, опасного профессионального уголовника, неоднократно судимого за бандитизм.
Лицо «Кошки» бледнеет. Койен переступает с одной ноги на другую. Как два напроказивших школьника стоят они перед Блайхером.
Указывая на свою машину, он жестко произносит:
– Могу я просить господ сесть в нее?! Думаю, что нам есть о чем поговорить!
И это звучит не как просьба, а как приказ.
– А вы ведь господин Блайхер из абвера, не так ли? – спрашивает Койен, еще не оправившийся от потрясения.
– Мое имя вам, видимо, уже успела сообщить мадам Каррэ, – произносит Блайхер мрачно. – И выдала вам все, что только было можно...
У «Кошки» замирает сердце, страх душит ее. Сарказм и холодный гнев в словах Хуго не оставляют ей никаких надежд. Теперь все потеряно: его любовь, его понимание и та игра, которая щекотала ей нервы.
– Ты часто оставлял меня одну в последнее время, Жан, – говорит она прерывисто. – Мне нужно было просто выговориться с кем-то из друзей, а месье Койен – очень хороший друг.
– Месье Койен – враг, – холодно возражает Блайхер. – И ты знаешь это очень хорошо. Он работает на Второе бюро и часто совершает поездки в Испанию в качестве шпиона... А вас, месье, должны были вот-вот арестовать!
Они едут по авеню Оперы. Впереди слева находится гостиница «Эдуард VII», где располагается штаб-квартира тайной полевой полиции. У «Кошки» зарябило в глазах, а рот пересох. Через несколько секунд ее судьба будет решена. Если Блайхер остановится и сдаст ее здесь, то через несколько часов она опять окажется в тюрьме. И все повторится: холодная вшивая камера, ненависть соседок, издевательства надзирательниц, отвратительная еда... а затем... Она даже не осмеливается додумать до конца.
Движение машины замедляется. Остаются еще двести, еще сто метров. Матильда в отчаянии произносит:
– Поверь мне, Жан... Пожалуйста, поверь мне... – лепечет она. – Месье Койен даже посоветовал, чтобы я осталась с тобой, потому что ты хорошо ко мне относишься. потому что я обязана тебе жизнью, потому что вы, немцы, победили Францию... Жан, я хотела вернуться к тебе... Он может это подтвердить...
Блайхер не отвечает. И тут же останавливает машину прямо перед гостиницей «Эдуард VII».
«Ну вот и все», – думает «Кошка» и закрывает глаза.
Но Хуго не торопится выходить. Более того, он достает портсигар, предлагает сигареты «Кошке» и Койену, затем закуривает сам, не произнося ни слова, погруженный в свои мысли.
«Стоит ли мне придерживаться «договора», который Матильда нарушила, попытавшись бежать и выдав все Койену? Или же мне надо простить ее, эту женщину, которой я обязан своими успехами, которую ценю и уважаю, и которой глубоко сочувствую?»
– Честное слово французского офицера, – нарушает Койен затянувшееся молчание. Голос его дрожит от нервного напряжения. – Я подтверждаю то, что вам только что сказала мадам Каррэ...
Блайхер делает глубокую затяжку, затем выбрасывает только что закуренную сигарету из окна машины и трогается дальше. Свернув налево, он проследовал мимо станции метро «Конкорд» к Елисейским полям и остановился перед рестораном «Монте-Карло».
«Кошка» от нервного напряжения заплакала: она понимает. что опасность миновала и все будет хорошо. Своей рукой она дотрагивается до руки Блайхера.
– Жан... – шепчет она сквозь слезы, – я никогда больше не буду говорить с кем-либо о тебе!
– Хорошо, хорошо... – бурчит Блайхер. – Не плачь и успокойся!
Повернувшись к Койену, он с легкой издевкой произносит;
– Ну что ж, господа, теперь, пожалуй, можно разрешить себе и по стопочке...
Когда они сели за дальний столик, Блайхер подозвал официанта и сказал:
– Принесите этому господину двойной коньяк. Ему что-то нехорошо.
– И мне тоже, – просит «Кошка».
– Между прочим, месье Койен, – говорит Блайхер. – я читал ваши донесения полковнику Ашару в Виши...
– Вы читали мои донесения? – Койен просто ошеломлен.
– Да. в частности донесения по обстановке. Мы перехватили ваших связников. А написали вы там всякую чепуху. Так, например, вы утверждаете, что оба наших
крейсера в брестской гавани готовы к выходу в море. – Блайхер делает глоток из своего бокала. – Конечно, это было бы неплохо. Но, к сожалению, потребуется еще несколько месяцев, пока обе посудины будут в полном порядке.
Хуго с удовлетворением отмечает про себя, что Койен заглатывает его наживку, нисколько не сомневаясь в истинности сказанного. А блеф Блайхера имеет следующую подоплеку. Англичане в последнее время проявляют повышенный интерес не только к новым подземным стоянкам немецких подводных лодок в Сен-Назере, но и к крейсерам «Шарнхорст» и «Гнейзенау». В Лондоне хотели бы знать, когда и в каком направлении они выйдут в море. Из комнаты 55-а «Кошке» поступил соответствующий радиозапрос. У Блайхера появился план, как провести англичан, план, по которому он намеревался внести свою лепту в историю второй мировой войны...
– Вы сегодня узнали от мадам Каррэ кое-какие вещи, которые вам лучше поскорее забыть. – продолжает он после небольшой паузы. – Вы понимаете, что я теперь могу арестовать вас как шпиона и передать военно-полевому суду. Но я хочу сделать вам следующее предложение: дайте мне честное офицерское слово, что будете молчать обо всем.
27 июля 1945 года, во время процесса против «Кошки», на вопрос следователя М.Фужера по этому поводу Анри • Койен показал:
«О том, что мадам Каррэ стала агентом абвера, я в Виши не сообщал...»
Когда Блайхер и «Кошка» наконец оказались у себя, она бросается ему на шею. Ее слезы и поцелуи не дают ему возможности произнести хотя бы слово.
– А ты тоже хорош, – упрекает она своего «Жана». – Ты виноват в том, что я поехала к матушке и йотом к Койену. Почему ты меня часто оставлял одну?
– Ты же знаешь, что у меня много работы, – оправдывается Хуго.
– Работы у тебя хватало и раньше, но ты был всегда ко мне нежен и внимателен. Например, тогда, когда я по-
ранила руку бокалом... А сейчас я могла бы сломать себе шею, и тебе было бы все равно....
– Не говори чепуху, – возразил Блайхер.
В глубине души он был вынужден, однако, признаться самому себе, что упреки «Кошки» были небезосновательны.
– Но это так, мой дорогой, я ведь знаю вас, мужчин. Пока женщина больна или беспомощна, вы проявляете о ней заботу. Ты ведь принадлежишь к тому типу, который с большой готовностью выступает как защитник слабых... Да и мама заметила, что ты плохо ко мне относишься.
– А что твоя мать сказала еще? – поинтересовался Хуго. – Сегодня она была не слишком-то приветлива.
– Она упрекала меня, что я выдала тебе своих друзей из «Интераллье», – ответила «Кошка».
Подумав немного, она пришла к выводу, что может еще вернуть доверие Блайхера.
– Мама считает, что на алтарь абвера мне следовало бы пожертвовать скорее такого человека, как Легран...
– А кто такой Легран? – заинтересованно спросил Хуго.
«Кошка» изображает равнодушие.
– Да он генеральный директор одной из импортных фирм. Крупный делец...
– И почему же твоя мать считает, что тебе было бы лучше выдать мне именно его? Что у него такого на совести?
– Потому что он агент – двойник, работающий на вас и одновременно на англичан, из чего извлекает большую выгоду.
И тут «Кошка» рассказывает историю богатого торговца импортными товарами Рене Леграна, продающего немцам резину и зарабатывающего на этом миллионы. Без зазрения совести он сообщал через «Кошку» англичанам данные на суда, перевозившие это стратегическое сырье, причем уже после того, как Берлин оплачивал ему отправленный груз.
– Это же подлость, в особенности если подумать о сотнях матросов, поплатившихся жизнями в этих грязных махинациях. Тут твоя мать, пожалуй, права. Этого Леграна следовало засадить за решетку намного раньше всех других твоих людей.
– Ну его-то ты не арестуешь, – возразила «Кошка». – Будучи коллаборационистом, он приобрел могущественных друзей в Берлине.
– А если я докажу, что в результате его предательства были потоплены несколько судов? – возмутился Блайхер.
– В том– то и дело, что этого доказать нельзя. Он очень хитрый. Ведь без стопроцентного доказательства вины такого влиятельного человека засадить невозможно.
И вдруг у «Кошки» появляется идея.
– Что, если я забинтую свою правую руку и пойду к Леграну, чтобы получить от него сведения об одном из его очередных грузовых судов с резиной? Скажу, что не смогу запомнить все детали – названия этой посудины, порты отправления и назначения, курс следования, дни выхода и прибытия и тому подобное. И тогда он вынужден будет написать все это собственноручно на листке бумаги. Объясню повязку на руке тем, что раздавила в руке бокал с шампанским. Это ведь соответствует действительности, хоть и было уже давно. Мне очень хочется насолить этому сластолюбцу: когда я бывала у него и мы оставались одни, мне с трудом удавалось отбиваться от грубых ухаживаний. Ну что ты скажешь о своей «Кошке»? Можешь ли ты вообще обойтись без меня? Может ли тебе предложить нечто подобное твоя Сюзанна?
– Нет, Сюзанна этого не сможет. Тут ты права.
Под этими словами он, однако, понимает совершенно другое, чем она думает. Поистине кошачий характер этой женщины его ужасает. И добавляет:
– Я только и жду того дня, когда ты покажешь мне свои когти...
Под вечер того же дня Блайхер и «Кошка» едут к месье Рене Леграну, генеральному директору крупнейшей компании по торговле колониальными товарами.
Блайхер, прихвативший еще двоих сотрудников тайной полевой полиции, остался ожидать на улице напротив громадного здания, в котором размещалась контора этой компании. А «Кошка» с перевязанной правой рукой направилась туда.
Пожилой седовласый господин принимает ее в своем богато обставленном кабинете. Ноги утопают в коврах, письменный стол в стиле времен Людовика XIV, а тяжелое кожаное кресло свидетельствует о немалых доходах своего хозяина.
Легран очень рад снова видеть у себя «Кошку» и приветствует ее пышным словоизлиянием:
– Вы так давно не показывались у меня, мадам Кар-рэ. Я просто скучал без вас, Матильда, если только могу вас так назвать. И даже беспокоился о вас. Не подумайте, что я говорю так лишь для красного словца – я ведь звонил вашей матери. Разве она вам об этом не говорила? Присаживайтесь, пожалуйста! Боже мой, у вас рука забинтована. Что случилось, не сломали ли вы руку?
– Нет, я просто порезала ее и была вынуждена некоторое время пробыть в постели из-за высокой температуры. Поэтому-то и не навещала вас столь длительное время.
– Порезала руку? – повторяет Легран и изображает на своем лице участие. – Как же это вы ухитрились?
– Да я, видимо, очень сильно сжала бокал шампанского в своей руке.
– Конечно же из ревности! Боже мой, могу лишь позавидовать тому мужчине, которым вы так увлеклись. Вот видите: с другими вы ходите в рестораны и пьете шампанское, а мне всегда говорили «нет», сколько бы я об этом ни просил.
«Кошка» с улыбкой пропускает все это мимо своих ушей.
– Есть ли у вас и на этот раз какое-нибудь судно для меня? Ну вы знаете – с грузом резины. Лондон запрашивает... – говорит Матильда.
– И вы еще спрашиваете! Довольно жирный кусочек – почти десять тысяч тонн чистого каучука. Вы пришли сегодня как по заказу!
– Вот и отлично! На этот раз мне нужны полные данные, чтобы Лондон не запрашивал вторично. Ну да вы знаете: англичан интересуют любые подробности, – и добавила, придав своему голосу максимальную безобидность: – Пожалуйста, напишите мне все данные. Иначе я все перепутаю.
– Записать? Но такого ведь Рене Легран никогда не делает: дело-то очень опасное. Если у вас слабая память, запишите сами.
– Но вы же видите, что я не могу писать! – поднимает она перевязанную руку.
– Тогда пишите левой рукой: я не собираюсь никому предоставлять что-либо, написанное мной собственноручно. Да и вообще, в вашем хозяйстве слишком много писанины!
Матильда внезапно резко встает, понимая, что сопротивление Леграна должно быть сломлено.
– И вы смеете так говорить? – произносит она с гневом, – когда я и мои друзья каждый день рискуем головой, а вы своими грязными делами наносите Франции ущерб, да при этом еще и обогащаетесь!
Легран пугается. Он знает, что влияние этой женщины и ее организации «Интераллье» простирается далеко. У него нет никакого желания схлопотать в один прекрасный день пулю от ее людей, что уже случилось с некоторыми лицами, имеющими дела с немцами. Поэтому надо сбалансировать риск, чтобы угодить обеим сторонам. зарабатывая на каждой.
– Но. Матильда, – пытается он выкрутиться, – с каких это пор мы так говорим друг с другом. Вы же знаете, как высоко ценю я вашу патриотическую работу, хотя...
– Что «хотя»? – спрашивает она с недоверием.
– Хотя я боюсь за вас. Ведь вы молоды и прекрасны и не рождены для войны.