Текст книги "Кошка"
Автор книги: Михаэль Золтиков
Жанр:
Шпионские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Не хотите ли вы сообщить нам ваше настоящее имя?
– Меня зовут Чернявски. я капитан польского генерального штаба. – Слова эти вновь сопровождались чопорным поклоном.
– А как у вас появилась идея назваться Арманом Борни или же Валенти?
65
з Зак. 12622
– Женщину по соседству в Люневилле звали Борни. Ее муж. Арман Борни. не так давно умер, и Рене Борни разрешила мне воспользоваться паспортом ее умершего мужа, – ответил поляк и пояснил: – Дело в том, что я долгое время снимал у нее комнату...
Взгляд Блайхера упал на большую карту Франции, висевшую на одной из стен комнаты, в которую в различных местах были воткнуты булавки с цветными флажками. На лице его появилась ироническая улыбка.
– Сразу видно, месье, что вы штабист. Если я правильно представляю, каждый флажок означает члена вашей организации!
Коротенькое «да» в ответ на вопрос Блайхера сопровождается легким поклоном. Но лицо поляка становится заметно бледнее, высокомерная складка вокруг его рта пропадает.
– В таком случае этот флажок в Шербуре означает Эмиля ле Мёра, а тот, что рядом с ним, – мадам Шарлотту Буффе?
Капитан Чернявски безуспешно пытается скрыть свой испуг.
– Вы разрешите, – говорит Блайхер с ироническим поклоном и снимает оба флажка. – А этот в Кане, видимо, некий Поль Киффер, не так ли?
И Блайхер снимает и этот флажок с карты. Затем называет и другие имена по списку мадам Буффе. Через короткое время в руке у него уже две дюжины флажков. А весь департамент Кальвадос на карте чист.
– Совсем неплохо для начала, – произносит он с удовлетворением. Показывая на Марсель, Бордо и Париж, в районе которых торчат десятки флажков, добавляет: – И они со временем будут в наших руках, господин Чернявски!
Письменный стол капитана польского генерального штаба оказался настоящей находкой для Блайхера и его людей. Дело в том, что став руководителем подпольной организации «Интераллье», он не избавился от привычек штабного офицера.
Подобно педантичному бухгалтеру Чернявски вел учет деятельности организации. В отдельных папках у него были собраны копии сообщений, переданных в Англию,
не только в зашифрованном виде, но и открытым текстом; списки подпольщиков с указанием фамилий, адресов и даже псевдонимов; записки с донесениями отдельных исполнителей.
Прошел час с начала операции. Блайхер сидит за столом в жилой комнате и ведет допрос обеих дрожащих от страха женщин.
– Так вы, стало быть, мадам Блаветт? – обращается он к старой женщине.
– Да, я уже говорила. А это моя дочь. Она больна, очень больна... Прошу вас, обращайтесь с ней поделикатнее...
Блайхер видит и сам, что руки молоденькой девушки находятся в постоянном движении, по всему телу время от времени пробегает судорога, а взгляд у нее отсутствующий.
Блайхер разрешает ей лечь в кровать. Но мадам Блаветт так легко не отделывается, особенно после того, как называет сумму, получаемую ею за сдачу комнаты в аренду. Сумма эта во много раз превышает обычную плату в городе. Это уже косвенная улика против нее...
– Чем вы объясните эту необычно высокую плату? – интересуется Блайхер.
Мадам Блаветт отвечает не сразу, затем нерешительно произносит:
– Месье Борни занимается крупными спекулятивными делами. Вы и сами хорошо знаете: продовольствия в городе недостаточно, а рацион невелик., вот к нему ежедневно и приходят люди, главным образом иностранцы, как мне кажется... с которыми он и проворачивает свои дела... В другое бы время они в этот дом никогда не попали бы... Но что делать? Идет война, у меня больная дочь, вот и приходится закрывать на это глаза. Месье Борни не скупится и всегда платит регулярно...
– Знаете ли вы тех господ, которые посещали месье Борни? Слышали ли вы их имена, адреса?
– Имена?.. Нет. Знаю лишь, что то были иностранцы, поляки, как мне кажется. Но вот женщину, которая приходила сюда ежедневно, месье Борни называл «Кошка». Как ее зовут на самом деле, я не знаю...
Так впервые Хуго Блайхер узнает, что «Кошка» – это не только кодовое название подпольной организации, не
только условное обозначение тайного передатчика и пароль, но и ласкательное имя женщины, тесно связанной с «Интераллье» и прежде всего с руководителем этой организации – Борни, он же Валенти – он же польский капитан Чернявски.
«Кто может быть эта женщина? – раздумывает Блай-хер. – Насколько она посвящена в деятельность этой подпольной организации? Является ли она второстепенной фигурой, может быть, одной из любовниц этого капитана, или же ключевой фигурой всей шпионской сети?»
Нет, мадам Блаветт не имеет ни малейшего представления, где живет эта «Кошка». Единственно, что ей бросилось в глаза: «Кошка» сильно ревнует маленькую Рене, молодую вдову, живущую с Арманом. А эта блондинка в свою очередь просто не выносит «Кошку», которая, видимо, раньше состояла с ее Арманом в дружеских и, пожалуй, интимных отношениях. Естественно, это их чисто личные дела, не имеющие отношения к шпионажу, о котором говорит месье.
Но у Блайхера появляется ощущение, что этот след может вывести его на неуловимую «Кошку».
На мансарде, в комнате, где располагались те двое поляков, он обнаружил несколько бумажек с сообщениями, в конце которых стояла не подпись, а изображение кошки, сидящей с задранным вверх хвостом в виде восклицательного знака и точкой под ним. Голова кошки повернута назад, с хитрецой и почти человеческим выражением она смотрит на читающего.
В письменном столе капитана Хуго обнаружил копии радиосообщений, адресованных в Лондон. И все они стереотипно начинались словами: «Кошка сообщает...»
Таинственная «Кошка» всплыла снова! Была ли это шутка радиста или же существует определенная связь между найденными рисунками, радиосообщениями и той женщиной, которую Чернявски называл ласково «Кошкой»?..
Тогда Блайхер занялся Рене, блондинкой, только что поднятой из постели шефа «Интераллье», и пошел к своей цели напролом, применив хитрый ход.
– Знаете ли вы, – спросил он молодую вдовушку, – кто, собственно, предал Армана и вас?
– Ни малейшего представления...
– Хм... честно говоря, я этого тоже не знаю. Но вы, пожалуй, сможете мне помочь. Дело в том, что мы получили анонимное письмо, и весьма необычное... – Блайхер внимательно смотрит на Рене. – В этом письме сообщалось, что мы можем неожиданно захватить прямо в постели руководителя подпольной организации «Интераллье» польского капитана Чернявски с его любовницей мадам Рене Борни по адресу: улочка Вилла Леандр, дом номер 8...
– И кто же написал это письмо? – интересуется Рене. Лицо ее покраснело от гнева.
Блайхер с сожалением пожимает плечами.
– Мы и сами хотели бы это знать. Письмо-то ведь было не подписано. Только вот что странно – вместо подписи была нарисована кошка с хитрым выражением на мордочке...
– «Кошка»!.. – Рене даже вскочила со стула, из груди ее вырвался яростный стон, а миловидное лицо исказилось от гнева. – Эта бестия, эта мерзкая, гнусная каналья! – кричит она вне себя.
– Как... вы знаете эту «Кошку»? Кто же это? – изображает удивление Блайхер.
– Знаю ли я ее, эту коварную змею! – возмущенно восклицает Рене.
В этот момент с глаз ее спадает завеса, и ей все становится ясным. Ну, конечно же, кто же еще мог выдать ее и Армана немцам. Из чувства ревности и разочарования, что Арман предпочел ее, Рене, этой взбалмошной женщине. А теперь «Кошка» отсиживается в укромном уголке, радуясь удачному для нее исходу дел. Рене громко зарыдала...
Но почти сразу же берет себя в руки, размышляя, как ей можно отомстить. Так легко на этот раз «Кошка» не отделается. Раз уж вопрос идет о жизни и смерти, то пусть и «Кошка» не минует гибели...
И Рене выкладывает все, что только знает о «Кошке», о своей сопернице и предательнице. Блайхеру не приходится даже задавать вопросы.
Вчера, да. еще вчера вечером, она была в этом доме и принимала участие в юбилейном празднике по случаю годовщины создания «Интераллье», организации, которая, по сути дела, является творением ее рук , которую она
пестовала и которой все это время руководила. Она и только она – вдохновитель и организатор «Интераллье», ее духовная глава, а небедный Арман, являвшийся своего рода делопроизводителем, собиравший всю документацию в папки и втыкавший на карту флажки, он никогда не был настоящим шпионом.
Да, еще вчера вечером «Кошка» поднимала тост за процветание «Интераллье», за дальнейшие совместные, успешные дела. И это вполне в ее духе, что она ушла из дома рано утром, сразу же по окончании комендантского часа, не боясь в случае облавы попасть в руки немцев. Это, действительно, похоже на нее – игра ва-банк, извращенное чувство радости от ощущения опасности, чего порядочные женщины обычно избегают. Да и в праздновании она участвовала, по-видимому, для того, чтобы отвести от себя подозрение в предательстве...
– Где живет «Кошка»? Как ее зовут? г– интересуется Блайхер, внимательно слушающий темпераментный рассказ молодой женщины.
Где живет «Кошка»? – Раньше она жила вместе с Арманом на улице полковника Молля. Однако в последнее время ей, Рене, удалось убедить Армана, что «Кошка» – вздорная, лживая бабенка, не стоящая его внимания. Где же она живет сейчас? – В данную минуту она, скорее всего, спит со своим новым другом, каким-то бельгийцем, но около одиннадцати часов дня она, как правило, возвращается к себе на квартиру по улице Антуанетты, дом номер 9...
Каково ее настоящее имя? – Странно, но имени этой женщины не знает никто. Даже Арман никогда не называл ее по имени. На это она, Рене, только сейчас и обратила внимание. Ну да ореол таинственности всегда окружает эту дерзкую бесстыдную женщину...
Как выглядит «Кошка» ? – Ее ни с кем нельзя спутать, эту наглую бабу. На ней всегда ярко-красная шляпка, сразу бросающаяся в глаза и совершенно, по мнению Рене, безвкусная. Она небольшого роста, миниатюрная, походка вызывающая, и в холодное время на ней меховая шубка, как ни странно, из кошачьего меха...
Так Блайхер вплотную подобрался к «Кошке», той самой, которая с невиданной наглостью каждый вечер передавала в Лондон радиосообщения, содержащие секретную информацию от немецких источников самого высокого ранга.
Той самой «Кошке», которой удалось обвести вокруг пальца толстого Пранге на станции метро и помочь Арману сбежать из-под самого носа лейтенанта Хальбе. Той «Кошке», которая безбоязненно и не считаясь ни с чем вела свою игру со смертельной опасностью, наслаждаясь восхитительным ощущением погони, ненависти и страха, смешанными с восхищением и любовью. В течение долгих месяцев все сходило ей с рук. «Кошка» становилась все более уверенной в себе, что вело к высокомерию и легкомыслию.
Она учла все, за исключением одного обстоятельства – знания людей, тонкого чутья и изощренности немецкого унтер-офицера, некоего Хуго Блайхера, которому удалось перевербовать рабочего на заправочной станции Эмиля ле Мёра, перехитрить красавицу Буффе, убедить в своей правоте солдата Поля Киффера, развязать язык несгибаемому «Орсивалю» и воспользоваться ревностью глупышки Рене.
Лавина событий, начавшись в Шербуре, докатилась до «Кошки», но она еще ничего не подозревала и не чувствовала опасности, нависшей над ней. Потеряла ли она былую остроту чутья возможной угрозы, или же это было что-то другое?
Около одиннадцати часов утра улица Антуанетты в Париже в тот холодный и дождливый ноябрьский день представляла далеко не радостное зрелище. Редкие прохожие торопились домой, к теплу. Только перед строением под номером 9 прохаживается какой-то мужчина, по-видимому кого-то ожидающий.
Он не спускает глаз с входа в дом и бросает иногда взгляды на автомобиль темного цвета с французским номером, припаркованный у обочины. В нем на заднем сиденье едва видна молодая женщина.
Мужчина этот не кто иной, как Хуго Блайхер. С некоторой нервозностью поглядывает он на свои часы. «Кошка» может появиться теперь каждую минуту. Наконец-то унтер-офицер увидит ту таинственную женщину, которая вот уже в течение целого года доставляет головную боль абверу. А блондинка в машине – не кто иная, как Рене Борни, согласившаяся с величайшим удовольствием приехать сюда, чтобы опознать «Кошку», столь ненавистную соперницу, и сдать ее немцам на заклание.
Наконец в поле зрения появляется хрупкая, небольшого росточка молодая женщина в кокетливой красной шляпке на черных волосах, остриженных экстравагантно под пажа. Походка у нее как у ма некенщицы: одна нога твердо ставится перед другой.
«Кошка» идет в западню...
Хуго Блайхер бросает вопросительный взгляд на Рене. Та кивает головой. Тогда Блайхер поднимает неторопливо руку, чиркает зажигалкой и прикуривает сигарету: это – обусловленный знак. Тут же, как из-под земли, вырастают несколько мужчин и окружают женщину в красной шляпке.
Прежде чем «Кошка» приходит в себя от неожиданности, мужчины – это, конечно, сотрудники ТПП в штатском – сильными руками, соблюдая осторожность, заталкивают ее в открытую дверцу машины...
Только тут «Кошка» понимает, что арестована. Увидев блондинку, сидящую рядом с ней на заднем сиденье, она сразу же понимает, какую роль сыграла Рене Борни в ее аресте. И прежде чем Блайхер и мужчины из ТПП смогли воспрепятствовать, «Кошка» пустила в ход свои когти. На лице предательницы показались четыре длинные кровавые полосы, оставленные острыми ногтями «Кошки». Рене Борни громко вскрикивает от страха и боли... На нее смотрят наполненные ненавистью сверкающие глаза.
– Я убью тебя, стерва, двуликая тварь, – шипит «Кошка» и снова набрасывается на Рене.
Мужчины с трудом разняли соперниц.
Унтер-офицер Хуго Блайхер, поймавший «Кошку», продает ныне сигары и сигареты горожанам и крестьянам в небольшом городке неподалеку от Боденского озера. И никому не приходит в голову, что именно он разоблачил самую опасную шпионку второй мировой войны, стал одной из важнейших фигур немецкого абвера во Франции и пугалом для французского движения Сопротивления.
Так вот, торговец табаком Хуго Блайхер сидит с автором этой книги на террасе ресторана «Монте-Карло» в
один из прекрасных солнечных дней лета 1955 года и не торопясь пьет хорошее и недорогое красное французское вино.
– Сумасшедший мир, – ворчит Блайхер, пригубливая вино. – Только подумать – ведь вот так же мы когда-то сидели вместе с Полем Киффером и «Орсивалем» и тоже что-то пили как раз за этим столиком.
Блайхер немного задумывается и затем продолжает:
– Отсюда протянулась прямая линия к дому номер 8 на улочке Вилла Леандр – к Арману Борни, он же Чер-нявски, к его подружке Рене и наконец к «Кошке». Прошло вот уже четырнадцать лет, а мне иногда кажется, что все произошло только вчера...
– А может быть, и не стоит порывать с прошлым? – произнес я. – Ехать отсюда до Монмартра совсем ничего, я имею в виду улочку Вилла Леандр.
– Что же вы ожидаете от этой поездки?
– Трудно сказать что-то определенное, – пожал я плечами. – Может быть, мадам Блаветт все еще проживает там со своей дочерью. Возможно, она расскажет нам что-нибудь о тех событиях, которые происходили в доме в 1941 году. Может, мы услышим сейчас нечто такое, чего она не хотела говорить тогда унтер-офицеру немецкого абвера...
Блайхер размышляет: предложение-то звучит заманчиво. Кого не заинтересует возможность навестить после долгих лет те места и тех людей, которые связаны с важнейшими этапами его жизни...
– Призналась ли тогда мадам Блаветт, – спросил я, – что она знала о нахождении подпольного передатчика в ее доме?
– Нет, – ответил Блайхер, – она утверждала, что не имела об этом ни малейшего представления.
– Могу держать пари, Блайхер, что она ныне считается официально признанным борцом Сопротивления, поскольку скрывала в своем доме подпольный передатчик.
Конечно, посещение мадам Блаветт было бы отличным экскурсом в прошлое. Но как она нас примет0 Ведь ей тогда пришлось из-за Хуго Блайхера многое пережить. Не укажет ли она нам на дверь, не вызовет ли полицию, не устроит скандал?..
После некоторого раздумья Хуго говорит:
– Поехали!
В торговце табаком словно произошло какое-то превращение, и он снова стал прежним унтер-офицером абвера.
Вскоре мы уже стояли перед дверью дома номер 8 по улочке Вилла «Леандр». Палисадник зарос травой и кустами, к двери вела выложенная камнем стежка.
Помедлив какую-то секунду, Блайхер нажал на кнопку звонка. В доме раздался резкий трезвон. Некоторое время все оставалось тихо, лишь с недалекой площади Бланш доносился звук шарманки.
Но вот послышались шаркающие шаги. В замке поворачивается ключ. «Как и в тот раз», – мелькает в голове Блайхера. В медленно открывшейся двери появляется седоволосая старая женщина. Из-за ее плеча выглядывает молодая особа с каким-то отсутствующим взглядом. Поклонившись, я спросил:
– Вы мадам Блаветт?
– Да, а что вам угодно?
В нескольких словах я рассказал ей о причине нашего визита, представившись как немецкий журналист, интересующийся судьбой «Кошки». Мне хотелось бы узнать истину о событиях четырнадцатилетней давности, связанных с раскрытием подпольной организации «Инте-раллье» и арестом женщины, которую ныне называют Матой Хари второй мировой войны. Эту истину хотелось бы услышать из уст тех людей, которые были свидетелями упомянутых событий, как, например, мадам Блаветт, в доме которой тогда и был арестован польский капитан Чернявски, руководитель «Интераллье»...
Мадам выслушивает все это спокойно, затем, слегка улыбаясь, ведет нас в забитый мебелью наполеоновской эпохи салон, стены которого покрыты зеркалами. Время здесь, казалось, остановилось.
И вот в этой обстановке я стал свидетелем встречи, прошедшей несколько необычно и даже драматично, встречи, заставившей забыть о старом и показавшей прошедшее в ярком свете настоящего.
Пока мадам Блаветт наполняет наши бокалы аперитивом, я наблюдаю, как Блайхер украдкой осматривается в комнате. Какие мысли возникают в его голове, какие воспоминания всплывают в памяти?
С некоторым облегчением я замечаю, что мадам, по всей видимости, не узнала Блайхера. И вот с жаром старой женщины, которой нечасто приходится говорить, она начинает рассказывать о том времени, которое оставило наиболее яркий след в ее вдовьей жизни.
– Поверьте мне, месье, что я тогда попала в неприятную историю, не имея ни о чем ни малейшего представления.
Из ее рассказа следовало, что однажды в конце октября 1941 года к ней пришла какая-то женщина с намерением снять второй этаж и мансарду для ее знакомого, хорошо зарабатывающего на черном рынке и способного поэтому как следует заплатить. Мадам Блаветт лишь рекомендовалось не обращать внимания, если к нему иногда в позднее время будут заходить по делу люди.
В словах ее прозвучало некоторое смущение, когда она продолжила свой рассказ:
– Вы должны понять, месье: моя дочь в то время была тяжело больна, а цены на врачебные расходы и медикаменты стремительно росли. Жили же мы лишь на мою скромную пенсию, так как мой муж погиб под Верденом в 1915 году. Поэтому-то я и ухватилась за то предложение...
– И вы, действительно, не знали, что происходило наверху дома? – перебил ее Хуго Блайхер.
– Нет, месье. Ныне я, конечно, могла бы похвастаться, что в моем доме находился подпольный передатчик, но вынуждена признаться, что тогда не имела об этом никакого понятия. Я принимала своего постояльца, некоего Армана Борни, за процветающего дельца на черном рынке. И даже была вынуждена дать клятвенное обязательство никогда не подниматься на верхние этажи, потому что там якобы находился тайный склад товаров...
Мадам Блаветт вздыхает.
– Недели две все шло по-хорошему. Месье Борни редко выходил из дома, лишь изредка наведываясь в церковь. К нему приехала и его супруга Рене. Во всяком случае, я тогда принимала ее за жену своего квартиранта. Ежедневно их навещала та женщина, которая арендовала для них мои верхние этажи и которую они называли «Кошка».
Боже мой, если бы тогда я могла предположить, кем была в действительности та женщина, то я указала бы ей на дверь. Поначалу я относилась к ней несколько настороженно, но она обладала способностью располагать к себе людей и просто меня обворожила. Представьте себе, месье, ведь из-за этой особы мне пришлось провести четыре месяца в тюрьме – мне, жене французского офицера.
– Вы тогда попали в тюрьму, мадам? – спросил я.
– Да, сразу же по окончании обыска в доме немцы меня арестовали. А приказал меня отправить туда широкоплечий гунн в черных роговых очках.
При последних словах старой женщины Хуго Блайхер снял свои очки и стал не торопясь их протирать
Но мадам Блаветт даже не заметила этой его хитрости. Она была увлечена своим рассказом и поведала нам, что между «Кошкой» и обоими Борни чуть ли не ежедневно происходили ссоры, а однажды, явно из ревности, эта особа заявила: Рене и Арман не муж и жена. Далее темпераментная старушка рассказала о том, как в один из серых ноябрьских дней в ее маленьком буржуазном мирке произошла катастрофа, вовлекшая в себя не только подпольную организацию «Интераллье», но и Армана, Рене и в конце концов – саму «Кошку».
– Представьте себе, месье, – продолжила мадам Блаветт свое повествование, – ведь этот человек в черных очках сам меня допрашивал – и именно ему я рассказала о «Кошке»! Как я позже узнала, это был знаменитый Хуго Блайхер...
Мадам Блаветт сделала небольшую паузу, чтобы передохнуть и заодно проверить, как это имя подействовало на нас.
Я посмотрел на Блайхера, но тот был занят своими очками... И мне подумалось: что же за человек этот «знаменитый Хуго Блайхер»?
– Так вот, – продолжила она. – пока немцы находились наверху, мы с дочерью сидели в этой самой комнате под охраной и не могли даже перекинуться словом – это в собственном-то доме и с собственной дочерью! Я здорово перепугалась, увидев, как месье Борни спускался вниз по лестнице в наручниках. Да. а во время моего допроса лично Блайхером у двери раздался звонок.
Господин Блайхер, если это был действительно он, сказал мне: «Пардон, мадам!», встал и пошел открывать дверь, у которой стоял один из клиентов моего постояльца, а в действительности – подпольщик.
Блайхер сказал ему, чтобы тот шел наверх: шеф его уже ожидает, мол. Когда же он стал подниматься по лестнице, Блайхер позвонил три раза в дверной звонок, и я услышала, как наверху завязалась потасовка, но затем вновь стало тихо.
Господин Блайхер вернулся на свое место как ни в чем небывало и промолвил: «Прошу извинить за вынужденный перерыв». И тут же продолжил допрос.
Звонки в дверь с соответствующим продолжением происходили еще три раза. Я совсем растерялась, рассказала ему о «Кошке» и предложила чашечку кофе – вы понимаете, – чтобы настроить его несколько дружелюбнее. Но он ответил: «Сожалею, мадам, но я не могу принять вашего предложения, так как вынужден вас арестовать». Вот какую глупость я совершила, выдав «Кошку» Блайхеру, – произнесла старая женщина подавленно и замолчала.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина.
– За эту глупость мне пришлось пострадать, – прервала мадам Блаветт затянувшееся молчание. – После освобождения страны в 1945 году по делу Рене Борни начался суд, поскольку «Кошка» утверждала, что ее предала именно она. Рене же оправдывалась ссылкой на то, что на самом деле «Кошку» предала я – к сожалению, так оно и было...
Затем старая женщина пожаловалась на то, что из-за этой «глупой истории» едва не была предана суду за «неумышленное разглашение тайны» и не признана в качестве «жертвы оккупации», а также не получила ни одного су компенсации за свое пребывание в тюрьме у немцев.
– А этот широкоплечий в очках после того допроса арестовал меня и заявил прямо в лицо: «Вы шпионка и состоите в одной компании с этими Борни!» – продолжила свое изложение мадам Блаветт.
– Не изменяет ли вам ваша память, мадам? – вмешивается вдруг в разговор Блайхер.
Он как бы очнулся от своей задумчивости и смотрит на старую женщину в упор кажущимися без очков близорукими глазами.
– Не арестовал ли вас тогда Блайхер по той причине, что вы получали тройную плату за аренду своего помещения, поскольку это обстоятельство вызывало подозрение в укрывательстве, – подчеркнул он свою мысль.
Лицо старой женщины со следами былой красоты слегка покраснело. Она делает судорожный глоток и, глядя открыто в глаза Блайхера, храбро признается:
– Пожалуй, вы правы, месье... В моем возрасте память иногда, действительно, подводит, так что прошу извинить...
– Дело тут не в извинении, а в восстановлении истины, – предупредительно улыбается Блайхер. – Полагаю, вы это понимаете?..
Старушка не спускает глаз с Блайхера.
– Скажите, пожалуйста, а откуда вам известны такие подробности? – спрашивает она.
Блайхер немного помедлил с ответом. Легкая усмешка тронула уголки его губ, когда он сказал:
– Единственно, что я знаю точно, мадам, так это то, что тогда я поступил с вами неправильно...
С этими словами Блайхер поднялся и почти торжественно надел очки, глядя ей прямо в лицо...
И мы тоже встали. В комнате почувствовалось напряжение. Что же будет, когда мадам Блаветт узнает Хуго Блайхера, когда-то ее арестовавшего? Станет ли она кричать о помощи, вызывать полицию, станет ли ругаться или же с холодным презрением укажет на дверь?
Однако ничего подобного не произошло. Мадам Блаветт протянула руку Блайхеру и мягким голосом произнесла:
– Рада снова видеть вас, месье Блайхер!
Он крепко пожимает ее руку.
И тут впервые я увидел, что этот Хуго Блайхер не вполне владеет собой, встретив в лице невысокой старенькой женщины равного партнера. И действительно, от старой парижанки в этот момент исходила волна добра, человечности, понятия и прощения.
Мадам Блаветт заверяет нас, что не испытывает никакой ненависти к бывшим врагам – немцам. Немецкий офицер, возглавлявший тогда женскую тюрьму «Ла Сайте», принес ей извинение при ее освобождении, так же, как и сейчас, через четырнадцать лет, Хуго Блайхер.
– Да и какое уж тут извинение, – смущенно улыбается старушка. – Ведь в моем доме действительно находился подпольный передатчик, работавший против немцев. Так что вы, месье Блайхер, как и другие немцы, выполняли тогда всего лишь свой долг и ничего другого... – А затем любезно добавила: – В тот раз я предлагала вам, господин Блайхер, выпить чашечку кофе, а вы отказались—вспоминаете? Так вот, могу ли я сегодня повторить свое предложение?
Было уже довольно поздно, когда мы покинули небольшой домик на улочке Вилла Леандр, и наша машина потихоньку тронулась к авеню Жюно и далее вниз с Монмартра по извилистой дороге.
В просветы между домами видно море огней ночного города. Там, внизу, много мест, связанных с историей «Кошки». Мы оба погрузились в свои мысли. И как бы отвечая на мои невысказанные вопросы, Хуго, сидевший за рулем, свернул в сторону и поехал по улицам и переулкам своего прошлого.
Мы катим по улице полковника Молля, где в свое время белобрысый лейтенант Хальбе чуть было не захватил подпольный передатчик «Кошки», но обнаружил лишь кусочек кварца, фотографию красивой женщины и запах фантастических духов. А вот и станция метро, где «Кошка» ухитрилась в последнюю секунду уйти от толстяка Пранге. Далее следуют гостиница «Лютеция», где когда-то находилась штаб-квартира абвера, ярко освещенный фасад гостиницы «Эдуард VII», откуда четырнадцать лет тому назад унтер-офицер Блайхер провел операцию против «Интераллье»...
Когда мы проезжали по улице Антуанетты, Блайхер вдруг резко затормозил у дома номер 9, ничем не отличающегося от тысяч подобных в Париже. Рукой он показал на площадку прямо около входной двери и сказал как бы самому себе:
– Вот там я впервые встретил «Кошку» и там же ее арестовал.
Затем стал рассказывать мне историю «Кошки» с того момента, когда сам принял в ней участие.
Тот памятный день 18 ноября 1941 года был тяжелый для унтер-офицера Хуго Блайхера. К тому же добавилась еще и предшествовавшая бессонная ночь, когда ему
удалось узнать от «Орсиваля» адрес руководителя подпольной организации «Интераллье». Тогда был арестован капитан Чернявски и изъят радиопередатчик. В ту же ночь Блайхер впервые услышал о женщине, которую все называли «Кошкой». А днем ее арестовали и заключили в одну из камер тюрьмы «Фресне», где она ожидала решения своей судьбы.
К вечеру 18 ноября 1941 года Хуго Блайхер располагал всеми необходимыми полномочиями для реализации разработанного им необычного и даже немного фантастического плана, с помощью которого он намеревался выяснить тайну этой экстраординарной женщины. Ведь она играла выдающуюся роль подпольной организации и знала, по всей видимости, гораздо больше, чем все остальные члены «Интераллье», которых к тому времени удалось выявить и посадить за решетку.
В комнате для допросов, вся обстановка которой состояла из грубого стола и двух стульев, они сидели напротив друг друга – Хуго Блайхер и женщина, которую называли «Кошкой».
– Закуривайте! – Блайхер протянул ей над столом портсигар с сигаретами.
– Спасибо, – ответила «Кошка» и взяла сигарету. Взглянув на марку – это были «Нейви кат», английские сигареты, – она непроизвольно воскликнула: – Мой любимый сорт!
Блайхер усмехнулся.
– Для этого никакой дедукции не потребовалось, мадам. В вашей квартире их было предостаточно. – И добавил с галантным поклоном: – Вы можете их иметь в любое время.
– Очень любезно с вашей стороны, – саркастически отвечает «Кошка». – Но, видимо, вы не для того пришли сюда, чтобы покурить со мной мои же сигареты? Давайте уж лучше ближе к делу.
Блайхер иронически улыбается.
– Прежде чем мы перейдем к делу, следует ознакомиться с вашей личностью, мадам... – И уже совершенно серьезно добавляет: – Люди важнее вещей, как мне представляется, а в вашем случае особенно.
«Кошка» лишь передергивает плечами. Она пытается скрыть, что этот немец произвел на нее с первого же
взгляда сильное впечатление, но как на женщину, а не шпионку...
– Что касается моей личности, – произносит она затем, – то могу сообщить вам следующее: зовут меня Матильда Каррэ, мой отец – фабрикант Арсен Белар, проживает в Париже по авеню Гобелен, дом номер 14, мою мать зовут Жанна, она урожденная Гроз... Ну вот, пожалуй. и все, не так ли?
Блайхер делает пренебрежительное движение рукой.
– Давайте не будем ходить вокруг да около, мадам. Ваши личные данные мы знаем по вашему паспорту. Меня же интересуете вы сами! Мне хотелось бы знать, что за человек скрывается за именами и адресами, кем в действительности является Матильда Каррэ, о чем она думает, что чувствует, почему стала шпионкой... Вам это понятно?
Нет, Матильда этого не понимает. Мысли у нее спутались. Так с ней уже долгое время не говорил ни один мужчина. Ее взаимоотношения с представителями сильного пола были всегда довольно просты. Это либо так называемые «деловые контакты», либо ночи, заполненные экстазом и страстью, заставлявшие забывать о заботах, опасностях, угрозе смерти, но оставлявшие до сих пор несбывшейся мечту о настоящей любви, нежности и взаимопонимании.