Текст книги "Холодный зной"
Автор книги: Мейв Бинчи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Я подожду, пока ты подрастешь, а потом подумаю об этом, – смеясь, ответила Фран.
– Но ты не будешь слишком старой?
– Не буду. К тому времени, когда тебе исполнится двадцать, мне будет всего тридцать шесть, – заверила она сестру.
– А я думала, вы хотели пожениться с Кеном.
– Да, но не поженились. И он уехал в Америку, так что нечего о нем и говорить. – Фран оживилась.
Кен тоже работал в супермаркете и считался довольно перспективным. Мама и папа говорили, что они с Фран идеальная пара, но Кэти вздохнула облегченно, когда Кен скрылся с горизонта.
На летнее собрание отец Кэти не смог прийти, сказал, что работает допоздна в этот день.
– Пожалуйста, папа, пожалуйста, учителя хотят, чтобы все родители пришли. Маму я не прошу, она никогда не ходит; и от тебя ничего не потребуется, только посидеть и послушать, а потом сказать, что все хорошо.
– Боже, Кэти, я ненавижу ходить в школу, мне там становится не по себе.
– Но, папа, меня же не будут там ругать. Я просто хочу, чтобы они думали, что вы всем интересуетесь.
– Но мы и так интересуемся, детка… просто эти дни твоя мама сама не своя, от нее все равно никакого проку… а может Фран сходит? Кстати, она лучше разбирается в этих ваших делах.
И Фран пошла и разговаривала с уставшими учителями, слушая хорошее и плохое обо всех учениках.
– Она слишком серьезна, – сказали о Кэти. – Она постоянно напряжена, но если бы она немного расслабилась, то усваивала бы намного больше.
– Но она очень заинтересована учебой, это так и есть, – запротестовала Фран. – Я сижу с ней, когда она делает уроки, и она никогда ничего не пропустит.
– Она совсем не играет с детьми, ведь так? – Их классный руководитель был милым человеком. У него был огромный опыт общения с детьми. Фран стало любопытно, он действительно помнил всех их по именам?
– Нет, она не хочет отвлекаться от уроков, понимаете.
– Не думаю, что ей стоит продолжать изучать латынь, – приятным голосом сказал мистер Дьюн.
У Фран оборвалось сердце.
– Но, мистер Дьюн, она же так старается. Сама я никогда не учила латынь и сейчас я вместе с ней занимаюсь по учебнику, и она в самом деле часами проводит за ним.
– Но она не чувствует языка, ее усилия напрасны, – бедный мистер Дьюн изо всех сил пытался не обидеть ее.
– А могла бы я попросить для нее пару частных уроков? По окончании школы ей бы не помешало, чтобы в аттестате у нее стояла отметка о том, что она изучала латынь. При поступлении в любое высшее учебное заведение для нее это станет плюсом.
– Но, возможно, она не пойдет в университет.
– Она очень хочет. Никто в нашей семье не имеет высшего образования, поэтому она должна попробовать.
– У вас у самой очень хорошая работа, мисс Кларк. Я вижу вас, когда захожу в супермаркет, не могли бы вы устроить туда и Кэти?
– Кэти никогда не будет работать в супермаркете. – У Фран засверкали глаза.
– Простите, – тихо сказал он.
– Нет, это вы меня извините, вы очень добры, что проявляете такой интерес. Пожалуйста, простите, что я повысила на вас голос. Просто посоветуйте, что будет для нее лучше всего.
– Она должна заниматься тем, что доставляет ей удовольствие, тем, что не будет ее слишком напрягать, – сказал мистер Дьюн. – К музыкальным инструментам она проявляла когда-нибудь интерес?
– Нет. – Фран покачала головой. – Ничего такого не было. – Нам всем медведь на ухо наступил, даже брату, который работает в поп-группе.
– А к рисованию?
– Не могу точно сказать, она может срисовать что-то. – Было легко и просто общаться с этим добрым человеком. Наверное, ему трудно объяснять родителям, что их чадо недостаточно способно, чтобы продолжить обучение в университете. Наверное, его дети учились в университете, и он хотел, чтобы и у других был этот шанс. Он искренне хотел помочь Кэти. Вероятно, у человека, выбравшего профессию учителя, должно быть огромное терпение.
Эйдан посмотрел в красивое личико девушки, которая переживала за свою младшую сестру даже больше, чем родители. Он ненавидел признавать, что чей-то ребенок отстает в учебе, потому что, по правде говоря, он чувствовал в этом свою вину. Он всегда считал, что, если бы классы не были так переполнены, в школе было бы больше факультативов, а библиотеку удалось расширить, то и отстающих учеников, возможно, было бы меньше. Он обсуждал это с Синьорой, когда они планировали уроки итальянского. Она сказала, что то же самое было в Италии. Дети местных жителей росли у нее на глазах. Деревушка была маленькой и бедной, и никому и в голову не приходило, что дети из местной школы должны получить в жизни что-то большее, чем их родители. Английский, который она им преподавала, они изучали лишь для того, чтобы впоследствии работать с туристами, быть горничными и официантами. А ей хотелось намного большего для них. Поэтому Синьора очень хорошо понимала Эйдана, готового помогать людям в Маунтинвью.
С ней было так легко разговаривать. Они пили много кофе, когда обсуждали план предстоящих занятий. Она очень тактично вела себя, не задавала вопросов о его доме и семье, почти ничего не рассказывала о собственной жизни, о доме Джерри Салливана.
– Меня не интересуют накопления, – говорила Синьора. – Только уютная тихая комнатка с большим светлым окном и стол из хорошего дерева. А еще личные воспоминания, книги и картины на стене… Этого было бы достаточно для полного счастья.
Надо рассказать ей о Кэти Кларк, которая упорно трудится, потому что ее сестра ожидает от нее успехов и считает ее очень способной. Возможно, Синьора подкинет какую-нибудь мысль, как она часто это делает.
Но он отбросил мысли о предстоящей приятной беседе с ней и вернулся к настоящему. Впереди был длинный вечер.
– Я уверен, вы подумаете обо всем, мисс Кларк. – Мистер Дьюн посмотрел на родителей, которые все еще оставались в классе.
– Я очень признательна вам. Вы действительно отдаете всего себя школе и переживаете за детей, как за своих собственных. Когда я училась, у нас не было такого учителя. – У нее было бледное лицо, и она говорила очень серьезно. Кэти Кларк сильно повезло, что у нее такая заботливая сестра.
Фран пошла к автобусной остановке, понурив голову. Проходя мимо пристройки к зданию, она увидела объявление о вечерних уроках итальянского языка, начинающихся в сентябре.
Судя по рекламе, занятия должны были быть полезными и увлекательными. Фран подумала, а не попробовать ли ей. Но курсы так дорого стоили. А ей столько всего нужно. Сможет ли она заплатить за весь семестр вперед? Нет, нужно подумать о чем-то еще. Вздохнув, Фран зашагала к остановке.
Там ей встретилась Пегги Салливан, одна из знакомых, работавших в магазине.
– Эти собрания отнимают половину жизни. Кошмар какой-то! – возмутилась она.
– Конечно, но это лучше, чем было, когда мы ходили в школу. Тогда ведь никто не знал, где мы болтаемся. А как успехи вашего сына? – Она знала, что у Пегги двое детей, и с обоими хватает проблем. Взрослая дочь, у которой проблемы в отношениях с отцом, а младшего не заставишь учиться.
– Все, как один, подтвердили, что у него явный прогресс.
– Это хорошие новости.
– Да, но все это благодаря одной чудачке, которая живет у нас. Только никому ни слова, мисс Кларк, но мы пустили квартирантку. Она наполовину итальянка, наполовину ирландка. Говорит, что была замужем за итальянцем, и он умер, но это все ложь. Я думаю, она монахиня в изгнании. Так вот она делает уроки вместе с Джерри. Он очень изменился, когда Синьора появилась в нашем доме. Его учитель по-английскому очень доволен им, и он понять не может, как такие перемены могли произойти.
Фран с грустью подумала, что, сколько бы она ни помогала сестре, от учителей она услышала совсем обратное. Может быть, эта Синьора поможет им.
– А чем она зарабатывает на жизнь, ваша Синьора? – спросила она.
– О, это все тоже покрыто тайной. Она много шьет, но я уверена, еще и подрабатывает в госпитале. А еще я точно знаю, что она собирается вести уроки итальянского здесь, в школе, начиная со следующего семестра. Она все лето готовится к ним. Милейшая женщина, но странная, очень странная, скажу я вам.
И Фран решила тут же, на месте. Она запишется на эти курсы. Они вместе с Кэти будут ходить туда каждый вторник и четверг, и они выучат этот чертов итальянский. Наверное, Кэти придется еще немного поднапрячься, а ей эти курсы помогут быстрее забыть Кена.
– Учителя сказали, что Кэти умная девочка, – гордо объявила Фран, сидя за кухонным столом.
Ее мама, пытаясь говорить с энтузиазмом, произнесла:
– Ну, а почему бы им было не похвалить ее? Она умница!
– А что-нибудь плохое обо мне говорили? – спросила Кэти.
– Нет, что ты. Они сказали, что ты хорошо справляешься с домашними заданиями и что учить тебя одно удовольствие. Так вот!
– Я бы с удовольствием пошел туда, детка, но у меня совсем не было времени.
– Кэти и Фран простили своего отца. В конце концов, сейчас это было не важно.
– Я хочу сделать кое-что для тебя, Кэти, мы будем изучать итальянский язык. Я и ты.
Кэти засветилась от удовольствия:
– Мы с тобой?
– А почему нет? Я всегда обожала Италию, к тому же: так у меня появится больше шансов подцепить парня из Италии, если я научусь разговаривать по-итальянски!
– А я смогу научиться?
– Конечно, сможешь. В отличие от меня, которая вообще нигде не учится, ты одна из лучших в классе. Думаю, скучно там не будут. Женщина, которая будет у нас преподавать, собирается включать нам итальянские оперы, показывать фотографии и угощать итальянской кухней.
– А это не очень дорого, Фран?
– Нет, не очень, к тому же посмотри, сколько всего мы узнаем.
На лето Кен поселился в маленьком городке в Соединенных Штатах. Он снова написал Фран: «Я люблю тебя, и всегда буду любить. Я понимаю твою заботу о Кэти, но, может быть, ты все-таки приедешь сюда? Мы бы могли брать ее на каникулы, и ты бы продолжала с ней заниматься. Пожалуйста, ответь «да», пока я не получил маленькую служебную квартиру. Скажи да, и нам дадут небольшой дом. Ей шестнадцать, Фран, и я не могу ждать тебя еще четыре года».
Она плакала над письмом, но сейчас не могла бросить Кэти. Ее мечтой было увидеть, как одна из Кларков поступит в университет. Кен не понимал. Она столько вложила в Кэти. Девочка не была особо одаренной. Но она обязательно поступит, потому что она много занимается, потому что в доме много книг и потому что она верит в это. И Фран сейчас никуда не поедет и не оставит Кэти с матерью, которая не отходит от игровых автоматов, и с отцом, который ничем не интересуется, кроме подработки и выпивки.
Нет, без нее Кэти пропадет.
Лето выдалось теплым, и в Ирландию нахлынуло большое количество туристов, как никогда раньше. В супермаркете готовили специальные ленчи для пикника, чтобы люди могли взять их с собой в парк. Это была идея Фран, и она имела огромный успех.
Мистер Берк из колбасного отдела сомневался:
– Не думаю, мисс Кларк, что это хорошая идея, резать ветчину на ломтики, обжаривать ее, а потом использовать для сандвичей в холодном виде. Пусть сразу делают бутерброды с постным мясом, как раньше.
– Но людям нравится. Жареная ветчина вкуснее. Они покупают все больше и больше таких сандвичей.
– А предположим, их никто не купит, и что тогда, мисс Кларк? – Он был очень хорошим и добросовестным человеком, но боялся что-либо менять.
– Давайте установим срок три недели, мистер Берк, и посмотрим.
И она оказалась абсолютно права. Люди не жалели денег на сандвичи.
Она отвела Кэти в музей Современного искусства, а в выходной они отправились на четырехчасовую автобусную экскурсию по Дублину. Просто чтобы знать о том месте, где мы живем, объяснила Фран. Им очень понравился город.
– Представь только, мы ирландцы, – прошептала Кэти, – и все это наше, а все остальные всего лишь гости.
А потом Фран купила Кэти красивое желтое платье из хлопка и отвела ее в парикмахерскую. В конце лета она загорела и выглядела довольно привлекательной.
У Кэти появились подружки, но совсем не такие, как были в детстве. Некоторые из них уже ходили на шумную дискотеку по субботам.
Фран знала достаточно об этом месте и слышала о том, что там свободно продают наркотики. У них в супермаркете работали молодые парни, которые бывали там. Один из сотрудников, Бэрри, ездил на мотоцикле, и Фран попросила его иногда забирать ее сестру с дискотеки в час ночи. Он сказал, что это совсем не место для приличных молодых людей.
– А что я могу сделать? – Фран пожала плечами. – Запретить ей ходить туда, и она будет чувствовать себя жертвой. Я думаю, мне очень повезло, что ты согласился подвозить ее домой. – Бэрри был отличный парень, и он просто с ума сходил по своему мотоциклу.
– А почему ты так сильно хотел купить мотоцикл? – спросила Фран.
– Чтобы быть свободным, мисс Кларк. Вы знаете, каким свободным ощущаешь себя, когда мчишься на мотоцикле, разрубая воздух, и ветер свистит в ушах.
Фран почувствовала себя такой старой.
– Мы с сестрой собираемся изучать итальянский язык, – рассказала она ему как-то ночью, когда они ждали Кэти у входа в дискотеку.
– О, это здорово, мисс Кларк, я бы тоже хотел.
– Так, может, тебе тоже записаться? – отрешенно произнесла она, высматривая в толпе Кэти. Почему ей и ее подругам нравится ходить туда? Разве она могла в свои шестнадцать лет посещать подобные места?
– Я с удовольствием, если только расплачусь за мотоцикл, потому что я бы очень хотел поехать в Италию.
– Занятия будут проходить в школе Маунтинвью и начнутся в сентябре.
Увидев Кэти, она наклонилась и посигналила. Вернувшись домой, она, как всегда по субботам, подумала: «Поскорее бы начались занятия в школе и эти ночные гуляния прекратились».
Уроки итальянского начались во вторник, в семь часов. В то утро пришло письмо от Кена. Он поселился в маленькой квартирке. Люди относились к нему по-доброму. Скоро они устраивают пикник, чтобы отметить окончание лета. Он скучал по ней, а скучала ли она по нему?
В классе набралось тридцать человек. Учительница начала с того, что предложила всем назваться на итальянский манер. Так Фран стала Франческой, а Кэти – Катериной.
– Эй, Фран, ты видишь того парня, который говорит Mi chiamo Bartolomeo? Это, случайно, не Бэрри из твоего супермаркета?
Это оказался он, и Фран стало приятно, что она не зря рассказала ему. Они помахали друг другу.
Какие необычные встречаются люди. Такая элегантная женщина, и что могло заставить ее оказаться в таком месте? А красивая девушка с золотыми кудрями Mi chiamo Elizabetta, которая сидит рядом с приятным молодым человеком в хорошем костюме? А темноволосый, строгого вида Луиджи и мужчина постарше по имени Lorenzo? Как интересно.
Синьора выглядела довольной.
– Я знаю хозяйку квартиры, где вы живете, – сказала Фран, когда они ели маленькие бутерброды с салями и сыром.
– Да, миссис Салливан моя родственница, – нервно сказала Синьора.
– Да-да, она сказала, что вы очень помогаете ее сыну.
На лице Синьоры засияла широкая улыбка. Когда она улыбалась, то была очень красивой. Фран не думала, что она монахиня. Пегги Салливан ошибалась.
Кэти и Фран с удовольствием посещали уроки. Они садились в автобус и смеялись всю дорогу над своим произношением и над историями, которые Синьора рассказывала им. Когда Кэти рассказала девчонкам в классе об уроках итальянского, они едва могли поверить в это.
Люди в классе чувствовали себя одинаково, словно сговорились. Как будто они все находились на пустынном острове и единственной надеждой на спасение было выучить язык. Возможно, оттого, что Синьора верила в способности своих учеников, они тоже поверили в это. Она просила их употреблять только итальянские слова, даже если они не могли сформулировать все предложение. И они пытались, а Синьора слушала, всегда радуясь и никогда ничему не удивляясь. На занятиях всегда присутствовал мистер Дьюн, и, казалось, они отлично ладят.
– Возможно, они дружили еще в молодости, – предположила Фран.
– Не знаю, но у него жена и взрослые дети, – объяснила Кэти.
– А при чем здесь это?
– Скорее всего, между ними что-то есть. Харит говорит, что сто процентов. – Харит была подругой Кэти по школе, которая очень интересовалась сексом.
Эйдан Дьюн с удовольствием отмечал, что уроки итальянского проходят успешно. Значит, они не просчитались. Неделю за неделей учащиеся вечерней школы приезжали на занятия – кто на велосипеде, кто на мотоциклах и на автобусе, и даже одна странная женщина на «БМВ». И ему нравилось придумывать для них различные сюрпризы. Например, чтобы выучить цвета, они придумали разноцветные флажки, и взрослые совсем по-детски передавали их друг другу, называя цвета. А когда уроки заканчивались, парень угрюмого вида по имени Лу, или Луиджи, взял себе за правило убирать класс, складывать коробки и расставлять стулья.
Он делал это ради Синьоры сам, она даже не просила его об этом.
– Приходите, посмотрите, как я живу, – неожиданно предложил ей Эйдан.
– Это хорошая мысль. Когда мне прийти?
– В субботу утром. У меня нет уроков, а вы свободны?
– Я могу освободиться в любое время, – сказала она.
Вечер пятницы он провел, убирая комнату и начищая полы. Он специально достал поднос с двумя маленькими красными стаканами, привезенными из города Мурано, что рядом с Венецией, и купил бутылку Marsala. Нужно обязательно поднять тост за успех их предприятия.
Она пришла в полдень и принесла вышитую скатерть.
– Я подумала, что желтый цвет подойдет вам. Это жилая комната?
– Жилая комната, – повторил Эйдан.
– Вы покажете ее своей жене сначала?
– Нет-нет, Нел понравится. Я хочу сказать, что это только моя комната.
– Да, конечно. – Она никогда не задавала вопросов.
В то утро ни Нел, ни дочерей не было дома. Эйдан не предупредил их о визите Синьоры и сейчас был рад, что их нет. Они выпили за успех занятий.
– Я желаю, чтобы вы преподавали в самой школе, вы просто заражаете своим энтузиазмом, – произнес он восхищенно.
– Ах, это все оттого, что они сами хотят учиться.
Мисс Хайс вела историю и очень беспокоилась, что молодежь в наши дни не интересуется прошлым.
– Да, вы должны знать имена некоторых известных итальянских художников, не так ли?
Кэти Кларк тихо встала.
– Микеланджело, один из самых известных.
– Спасибо, Катерина Кларк, кто-нибудь еще знает имена художников?
Кэти снова подняла руку. Учительница обвела взглядом класс, но все остальные сидели тихо. Мальчики и девочки удивленно слушали рассказ Кэти о Леорнардо да Винчи.
– Пресвятая Дева Мария эти уроки по итальянской культуре явно не проходят бесследно, – сказала Джуси Хайс в учительской.
– О чем это вы?
– Вы бы слышали, какие сегодня истории рассказывала Кэти Кларк.
В конце комнаты Эйдан Дьюн, который размешивал кофе, улыбнулся счастливой улыбкой.
Занимаясь итальянским, Фран и Кэти сблизились еще больше.
Их брат Мат вернулся домой из Англии осенью и сообщил, что женится на Трейси из Ливерпуля, но сказал, что они не будут устраивать пышной свадьбы, а вместо этого отправятся на Канары. Рассказав о себе, Мат спросил:
– А как у вас дела?
– Да живем потихоньку, – ответил отец. – Фран работает в супермаркете с раннего утра до позднего вечера. Парень, с которым она встречалась, уехал в Штаты, а она все свободное время проводит с Кэти, помогает ей делать уроки. Они совсем помешались на этой учебе. Хотят, чтобы в следующем году Кэти поступила в университет.
– Кэти так похорошела, правда? – сказал Мат.
– Да, наверное. Знаешь, я вижу ее каждый день, и поэтому не замечал.
Кэти в самом деле похорошела, так что даже ее школьная подруга Харит спросила:
– У тебя есть парень на этих курсах по итальянскому языку? Ты изменилась.
– Нет, но там почти все мужчины взрослее меня, – засмеялась Кэти. – А некоторые совсем старики. Ты знаешь, иногда нам дают задания, в которых мы работаем по парам, так вот мне достался мужчина, ему уже сто лет в обед. Его зовут Лоренцо. Так вот, Лоренцо говорит мне: «Е libera questa sera?» – и он при этом округляет глаза и притворяется, что у него есть усы и подкручивает их так, что все умирают со смеху.
– Послушай, вас действительно учат там чему-нибудь полезному, или все это ерунда?
– Нет, что ты, там столько всего интересного. Вот например Vive solo означает «Вы живете один». И еще много всяких фраз, просто я не все еще выучила.
– А она уже старая, эта ваша учительница, я несколько раз видела ее в библиотеке. У нее так смешно покрашены волосы.
– Вы еще посещаете занятия в Маунтинвью, мисс Кларк? – поинтересовалась Пегги Салливан.
– Да, и вы знаете, они потрясающие. Все их просто обожают. Представляете, это должно быть неслыханно, но у нас никто не прогуливает.
– Только никому не говорите, мисс Кларк, но все-таки эта учительница очень подозрительная. Прожить в итальянской деревне двадцать шесть лет… и ни одного письма из Италии… ни одной фотографии бывшего мужа. А оказалось, у нее большая семья живет в Дублине.
– Да, ну… – Фран ничего не хотела слушать. У нее было свое собственное мнение о Синьоре.
– Все это очень странно, правда? Зачем ей снимать комнату у нас на окраине, когда у нее по всему Дублину полно родни?
– Возможно, они плохо ладят друг с другом. Не думаю, что есть более серьезные причины.
– Каждый понедельник она ездит навещать свою мать и дважды в неделю приезжает к отцу в дом престарелых. Она вывозит его на кресле-каталке, об этом я знаю от одной знакомой медсестры. Она сидит под деревом и читает ему, а он просто сидит и смотрит вперед, хотя с другими он с трудом, но пытается разговаривать.
– Бедная Синьора, – неожиданно сказала Фран. – Она заслуживает намного большего.
– Да, я согласна с вами, мисс Кларк.
Она и вправду заслуживала большего. Эта женщина оказала огромное влияние на их жизнь. Она бескорыстно помогала Джерри, вышила для них шторы, а сейчас делала подушки для дивана. В ее комнате царили идеальный порядок и уют. Только странно, казалось, у Синьоры почти не прибавилось новых вещей с тех пор, как она поселилась у них. Она была необыкновенным человеком, и хорошо, что все в классе любили ее.
Кэти Кларк была самой молодой из всех учащихся вечерней школы. Она проявляла настойчивость и часто задавала дополнительные вопросы. Плюс к своему усердию она выглядела привлекательно: голубоглазая, с темными волосами, чего никогда не встретишь в Италии. Они все черноволосые красавицы с огромными карими глазами.
Интересно, чем займется Кэти, когда закончит школу? Иногда она видела девочку в библиотеке. Наверное, она надеется получить высшее образование.
– Что думает мама по поводу твоего будущего? – спросила она Кэти однажды вечером, когда они вместе расставляли стулья после занятий. Люди с удовольствием оставались, чтобы поболтать, а не неслись домой сломя голову, и это о многом говорило.
– Моя мама? – переспросила Кэти, притворившись удивленной.
– Да, она, должно быть, вдохновляет тебя.
– Нет, наоборот, она совсем не интересуется моими делами в школе, да и вообще.
– Но она приходит сюда с тобой на занятия, разве не так, а потом идет на работу в супермаркет? Миссис Салливан, у которой я живу, говорит, что она босс.
– О, это Фран, моя сестра, – сказала Кэт. – Ни в коем случае не говорите такого при ней. Она сойдет с ума.
Синьора выглядела озадаченной.
– Прости, я все не так поняла.
– Да ничего страшного. – Кэти было неловко, что учительница смутилась. – Фран старшая в семье, а я младшая.
Она ничего не рассказала Фран. Бедная Синьора слишком погружена в какие-то свои мысли. Но она была потрясающим учителем. Все в классе, включая Бартоломео, одного из любителей мотоциклов, обожали ее.
Кэти нравился Бартоломео, парень с очаровательной улыбкой, который был влюблен в футбол и постоянно рассказывал о нем. Он спросил, на какую дискотеку она ходит, а потом предложил сходить вместе в какое-нибудь хорошее место.
Она рассказала обо всем Харит.
– Я знала, что ты ходишь на эти курсы, чтобы найти кого-нибудь для секса, – сказала она, и подруги долго весело хохотали.
В октябре над городом пронесся ураган, и крыша в помещении, где проходили занятия, дала течь. Совместными усилиями учащиеся заткнули щель, отодвинули парты и поставили ведро, которое нашли в подсобке. Все время они кричали друг другу Che tempaccio и Che bruttó tempo. Бэрри сказал, что будет сидеть на своем мотоцикле под навесом остановки, и когда подойдет автобус, включит фары. Так никто не вымокнет.
Кони, женщина, у которой все руки были в драгоценных кольцах и которая, по рассказам Луиджи, собирается купить блок квартир, сказала, что может подвезти четырех человек. Они впрыгнули в ее красивенькую «БМВ» – Гильермо, приятный молодой человек, работающий в банке, его головокружительная подруга Элизабет и Франческа с Катериной. Сначала заехали к дому Элизабет, где высадили парочку, хором прокричав им вслед: Ciao и Arrivederci.
А потом поехали к дому Кларков. Фран, сидевшая впереди, показывала дорогу, так как Кони плохо знала этот район. Выйдя из машины, они увидели маму, которая выносила мусор, зажав в зубах сигарету. На ней был заношенный халат, и Фран стало стыдно за нее.
– Ведь мама же вся вымокнет. Неужели нельзя было вынести мусор утром? – сказала Фран.
– Che tempaccio, che tempaccio, – с трагизмом в голосе произнесла Кэти.
– Иди, Катерина. Твоя бабушка специально держит дверь, чтобы ты проскочила, – сказала Кони.
– Это моя мама.
Лил такой сильный дождь, что некогда было выяснять подробности, и они пробежали к дому.
У миссис Кларк был отталкивающий вид.
– Я успела вся вымокнуть, пока ждала, когда вы добежите от машины до двери.
– Боже, надо выпить чаю, – сказала Фран, направляясь на кухню.
Внезапно Кэти резко села за кухонный стол.
– Ты будешь с молоком или с сахаром? – спросила Фран.
– Ты же знаешь, что я не добавляю ни сахар, ни молоко, – ответила она холодно. Ее лицо было очень бледным. Миссис Кларк отправилась к себе в спальню, кашляя и тяжело ступая по лестнице.
– Что с тобой, Кэти?
Кэти посмотрела на нее.
– Ты моя мама, Фран? – спросила она.
В кухне повисла тишина. Наверху были слышны шаги, а снаружи дождь барабанил по асфальту.
– Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
– Я хочу знать. Ты или нет?
– Ты знаешь, что я, Кэти. – Наступила продолжительная пауза.
– Нет, я не знала. До сегодняшнего дня.
Фран направилась к ней, протягивая руку.
– Нет, уйди от меня. Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне.
– Кэти, ты знала, ты чувствовала это, об этом не нужно было говорить, я думала, ты знаешь.
– Все остальные знают?
– Кого ты имеешь в виду, говоря все? Знают те, кто должен знать. Я так сильно тебя люблю, я все на свете готова для тебя сделать.
– Кроме того, чтобы дать мне отца, дом и фамилию.
– Но у тебя есть фамилия, дом и другие родители, это мама и папа.
– Нет, у меня нет. Я ублюдок, который у тебя родился, и поэтому ты никогда мне не рассказывала.
– Ты не должна говорить таких слов. Ты законная часть этого дома с того дня, как появилась на свет. Это твой дом.
– Как ты могла… – начала Кэти.
– Кэти, что ты говоришь? Я просто хотела дождаться твоего восемнадцатилетия и потом все рассказать.
– И все эти годы ты заставляла меня думать, что наша мама моя родная. Не могу поверить.
Кэти затрясла головой, как будто откидывая эти мысли.
– Наша мама была нашей общей мамой, и она никогда не разделяла нас. И, Кэти, я думала, ты знаешь.
– Откуда мне было знать? Мы обе называли маму мамой, а отца папой. И окружающие всегда считали нас сестрами, а Мата, Джо и Сина – нашими братьями. Откуда я могла знать?
– Потому что из этого не делалось секрета.
– И все соседи знают?
– Некоторые, может быть, и знают, а кто-то наверняка уже забыл об этой истории.
– И кто же мой отец? Кто мой настоящий отец?
– Наш папа и есть твой настоящий отец, потому что он воспитал тебя.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
– Это был мальчишка из обеспеченной семьи, и его родители не захотели, чтобы он женился на мне.
– Почему ты говоришь «был»? Он что, умер?
– Нет, не умер, но его нет в нашей жизни.
– Может быть, он и не часть нашей жизни, но он может быть частью меня.
– Не думаю, что это хорошая мысль.
– Мне все равно, что ты думаешь. Где бы он ни был, он мой отец, и у меня есть право узнать его встретиться с ним, поговорить, сказать, что я Кэти и что из-за него я появилась на свет.
– Пожалуйста, выпей чай.
– Я тебя не перебиваю. – Ее взгляд был холоден.
Фран знала, что сейчас должна вести себя тактично и проявить дипломатию.
– Я расскажу тебе все до мелочей, если ты хочешь знать. Абсолютно все, – сказала она спокойным голосом. – И давай перейдем в твою комнату.
Комната Кэти была намного больше, чем у Фран. В ней стоял письменный стол, висели книжные полки.
– Ты все это делала, потому что чувствовала себя виноватой, не так ли? Уютно обустроила комнату, покупала красивую форму, всегда давала много карманных денег и даже записала на курсы итальянского. Ты платила за все, потому что так сильно виновата передо мной.
– Я ни дня не чувствовала вины перед тобой, – спокойно ответила Фран. Она говорила настолько уверенно, что заставила Кэти изменить истеричный тон, каким она начала говорить. – Нет, только иногда я грустила, что ты так усердно учишься, устаешь, и во всем старалась помогать тебе. Я так много работала, потому что хотела обеспечить тебе хорошую жизнь. Я любила тебя и, если честно, иногда не находила ту грань, где ты моя дочь, а где сестра. Ты для меня просто Кэти, и я хочу для тебя самого, самого лучшего.
Слезы подступили к глазам Кэти. Фран взяла ее ладонь в свои руки и крепко сжала.
– Я знаю, что не должна была говорить этого, но я была в шоке, ты понимаешь? – сказала Кэти.
– Нет-нет, все правильно. Спроси меня еще что-нибудь.
– Как его зовут?
– Пол. Пол Малон.
– Кэти Малон? – спросила она удивленно.
– Нет, Кэти Кларк.
– И сколько тогда ему было лет?
– Шестнадцать, а мне пятнадцать с половиной.
– И ты мне еще давала советы, с кем заниматься сексом, а с кем нет.
– Если бы я знала обо всем, со мной бы такого не произошло.
– Так ты любила его, этого Пола Малона?
– Любила, и очень сильно. И он любил меня.
– А где вы познакомились с ним?
– На поп-концерте. Он так сильно мне понравился, что иногда я прогуливала школу, и мы с ним шли гулять. Это было такое счастливое время.
– А потом?
– А потом я поняла, что беременна, и Пол рассказал об этом своим родителям, и я тоже сказала своим, и вот тогда все и разрушилось.
– А вы говорили о том, чтобы пожениться?
– Нет, об этом даже не было разговора. Я много думала об этом, лежа в комнате, в которой теперь живешь ты. Я представляла, как однажды Пол войдет с букетом цветов и скажет, что как только мне исполнится шестнадцать, мы поженимся.
