Текст книги "Турнир четырёх стихий (СИ)"
Автор книги: Мэй Кин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
– Это лишь один день из моей жизни, а не сама жизнь. Поверь, – Я невесело усмехаюсь, опустив взгляд, – если бы ты провёл в моей жизни хотя бы пару дней, то довольно быстро захотел бы сбежать.
– Хм. Может расскажешь?
– Что именно? – Я с интересом заглядываю в его глаза, привычно сворачивая на тропу справа от нас, которая уходит на возвышение.
Парень следует за мной, попутно отвечая:
– Почему ты так не любишь свою жизнь?
С минуту я буравлю его испытующим взглядом, а затем неожиданно для себя прямо отвечаю:
– В ней слишком много смертей.
Черты его лица резко меняются, местами став мягкими, а где-то, наоборот, острыми. Взгляд кажется таким потерянным, что в его глубине я отчётливо вижу проскользнувшую жалость. Поэтому тут же ускоряю шаг и следую на намеченное место, коря себя за подобную откровенность. Ведь только жалости от него мне и не хватало!
Однако не успеваю я далеко уйти, глубоко вдыхая морозный воздух, наполненный особым ароматом лесных трав, многие из которых в этот период пробуждаются ото сна, расцветая, как его рука касается моего запястья, останавливая.
– Кейла, постой.
Чувствуя, как сердце таранит грудную клетку, желая вот-вот выпрыгнуть наружу, я оборачиваюсь, взглянув на него.
Он выпускает мою руку из своего захвата, а затем произносит:
– Прости, я…не хотел.
– Мне не нужна твоя жалость, – почувствовав накатившую злость и панику, холодно говорю я и отворачиваюсь, обхватив себя руками. Однако этот парень снова не оставляет попыток остановить меня. Правда вместо того, чтобы уцепиться за рукав куртки, его рука соскальзывает с материала и, не удержав равновесия, он просто валится в один из сугробов.
Минута – и, глядя на это ошарашенное, до боли умиленное лицо, я смеюсь в голос.
– Не смешно! – яростно всплеснув руками, ворчит будущий наследник империи со снежной шапкой на голове и тут же поднимается, отряхиваясь.
Я больше не смеюсь, однако улыбку, то и дело растягивающуюся на губах, удержать не могу.
Взгляд его синих глаз тут же останавливается на мне, кажется мысленно грозя расправой. И я снова невольно издаю смешок. Затем делаю шаг вперёд и стряхиваю с его волос оставшиеся снежинки. А стоит опустить руку и словить на себе его задумчивый, изучающий взгляд, замираю, мысленно коря себя за подобную вольность.
«Идиотка! И это называется не показывать своих чувств?» – задаюсь насущным вопросом, когда его голос снова заставляет меня поднять взгляд.
– Только попробуй кому-нибудь рассказать о подобном, девочка-беда, – строго, но не без смешка в голосе произносит он, и я тут же вскидываю подбородок, едва прищурившись.
– А то, что?..
Странная ухмылка проскальзывает на его губах, когда он стремительно сокращает между нами расстояние. Не успеваю я толком сообразить, как уже оказываюсь в его руках, едва ли не касаясь пятой точкой земли, чувствуя исходящий от неё холод и вместе с этим адреналин, бушующий в моей крови.
Лукас же тем временем медленно склоняется над моим лицом с обольстительной, но не менее хищной улыбкой на своих губах, а затем шепчет, едва обжигая мои губы своим морозным дыханием:
– А то я найду нужное применение вашему ротику, мисс Мейлоу.
– Хм. Это угроза? – глупя улыбка так и вырывается наружу. И я ничего не могу поделать с тем, что рядом с ним мое тело совершенно неконтролируемо. Впрочем, как и глупое сердце.
Его губы растягиваются в довольной улыбке, когда он произносит, глядя в мои глаза:
– Это обещание.
Сердце в моей груди на миг замирает. А затем парень также резко поднимает меня, снова вернув в вертикальное положение. Да так, что дух захватывает от неконтролируемых эмоций. И, как ни в чем не бывало, сверкнув своей белозубой улыбкой, он произносит:
– Продолжим?..
Невольно сглатываю, пригладив волосы и киваю, сдвигаясь с места в сторону того самого холмика, на который я прихожу каждый год именно в этот день.
В день памяти.
Памяти о моей семье.
Мы поднимаемся на склон, а затем останавливаемся, выдыхая.
Все же подъем на эту местность довольно сложный из-за резких изменений температуры воздуха и каменистых склонов, покрытых снегом. Зато вид…Вид отсюда открывается просто потрясающий.
Я отряхиваю руки от налипшего снега и оглядываюсь назад. Отсюда прекрасно видно поместье, находящееся в отдалении, а также Принца, который не так далеко бегает по поляне, то и дело поднимая снег в воздух. Кажется он снова нашёл снежного поломника, которые так любят зарываться в снег и строить там домики.
Едва усмехнувшись и покачав головой, я оборачиваюсь назад. Взгляд улавливает деревянную качель, веревки которой закреплены на толстых, крепких ветвях старого дуба, и я улыбаюсь. Воспоминания очередной вспышкой проносятся перед глазами и, кажется, словно она снова рядом.
Прохожу вперёд и, не задумывает, сажусь на качель. Улыбка тут же растягивается на мои губах, когда я вижу её счастливую улыбку. Дует легкий ветерок и качель едва заметно приходит в действие. Мама убирает непослушанию прядь волос мне за ухо, а затем щёлкает по носу, сказав:
– Всегда оставайся собой, моя маленькая ведьма. Ведь самая великая сила – в тебе, в твоём сердце, в твоей душе…
Быстро моргаю, чувствуя, как первая слезинка катится по щеке. А затем это видение рассеивается, словно дымка. После чего окончательно исчезает. Её силуэт, словно пепел, уносят порывы ветра. А затем он стихает.
Тяжело вздохнув, я поджимаю губы и киваю.
Так и должно быть…
В какой-то момент я чувствую, как чьи-то пальцы накрывают мои, заставляя сердце подпрыгнуть ввысь, а затем сорваться в пятки. Я тут же поворачиваюсь и лишь сейчас вспоминаю, что все это время он тоже был здесь.
– Это место связано с твоей мамой, не так ли?
С ними обоими.
Но в ответ я лишь киваю, так и не убрав свою руку из под его ладони. Удивительно. Но только так я действительно чувствую себя в безопасности. В каком-то странном коконе тепла и уюта…
– Сколько тебе…
– Мне было десять, – поняв его вопрос тут же произношу я и все-таки осторожно, даже нехотя, вынимаю свою руку из под его, перестав чувствовать чужое тепло. – Я часто сюда прихожу. Словно так они рядом со мной, хотя они всегда в моем сердце.
Я поднимаю взгляд на потемневшее небо, которое с каждой секундой все больше приобретает темные оттенки, и улыбаюсь им, зная, что где-то там живут души моих родителей. Однако то, что происходит в следующий момент, заставляет меня задержать дыхание. Ведь Дэльер заключает меня в свои объятья, прижимая к своей груди. Я слышу прерывистое биение его сердца и, кажется, все внутри меня содрогается от непривычной нежности. Однако злость тут же проникает в мое сознание. Поэтому я пытаюсь выбраться, попутно говоря:
– Я же просила! Не надо меня жа…
Однако не успеваю толком договорить, этот парень ещё крепче прижимает меня к себе и едва слышно, но уверенно произносит:
– Я и не думал тебя жалеть. Просто каждому нужна передышка и возможность выплеснуть накопившуюся боль. Давай, Мейлоу, – Он издаёт смешок и заглядывает в мои глаза, – сегодня я полностью в твоём распоряжении.
Слёзы, что несколькими секундами назад желали вырваться наружу, неожиданно застывают в моих глазах.
Я недоверчиво хмурюсь, а затем говорю:
– С чего бы это? И, чего мне это в итоге будет стоить?
Он недовольна закатывает глаза, хмыкнув. Но затем снова переводит взгляд на меня и произносит:
– Считай это исключением. Считай сегодняшний день – исключением из всех остальных. Этот день только наш. И в этот день мы с тобой совершенно обычные люди, которые радуются мелочам. Как тебе такой план?
Я невольно усмехаюсь.
– Отстойный, если учесть, что захоти я огреть тебя сковородкой, то уже на следующий день меня вполне могут засадить за решетку.
Как говорила моя прапрабабушка Мэди – сковородка лучшее орудие против любой нечисти! А Дэльер та ещё нечисть! Иначе, как объяснить тот факт, что я каким-то образом умудрилась в него влюбилась?!
Не иначе как – дьявол! А они, знаете ли, та ещё – нечисть!
Он удивленно округляет глаза, а затем подозрительно щурится. При этом я по-прежнему нахожусь в кольце его сильных рук.
– Так ты все-таки решила убрать меня и по-тихому закапать под сосной? Но, черт! – тут его взгляд неожиданно становится пронзительным и таким горячим, что я невольно начинаю внутренне содрогаться от переполняющих меня чувств. – С кем ещё ты будешь получать столько эмоций, как не со мной? Признайся, Мейлоу. Рядом со мной твоя жизнь заиграла новыми красками.
Он самодовольно ухмыляется, едва склонив голову на бок, разглядывая меня своими пленительными глазами. И я не нахожу ничего лучшем, чем усмехнуться и стукнуть его в плечо, сказав:
– Иди к черту, Дэльер!
Моей ловкости хватает, чтобы в конце концов вместо объятий этот парень снова упал в сугроб. Однако я совершенно не рассчитываю на его прыткость. Ведь этот дьявол утягивает меня за собой.
Мы валимся с качели прямо в небольшую ямку под деревом. И весь тот снег, что ещё несколькими минутами назад ровным слоем лежал на дереве, словно одеяло, – осыпается прямо на нас, сродни снежной лавины.
– Ложись! – весело кричит парень, и накрывает меня собой, под мой ошарашенный взгляд.
Когда снег полностью опадает, накрыв нас белоснежной шапкой, я тут же откашливаюсь, выплёвывая изо рта кусочки льдинок.
Дэльер резко отряхивается, чем ещё больше заставляет меня зажмуриться и почувствовать на себе тону снега. А затем неожиданно касается моего лица, убирая прилипшие пряди.
– Ты, как? – как ни в чем не бывало спрашивает он, и я тут же закипаю.
– Ты утянул меня за собой! Где твоё хваленое воспитание? Ах, да! – восклицаю я. – Тебе его кажется забыли привить с рождения!
В порыве эмоций я стукаю его своим кулачком по плечу. Но он лишь весело улыбается, продолжая странно поглядывать на меня.
– Чего…чего ты так пялишься? – в конце концов не выдержав такого напора с его стороны и этого странного чувства, захватившего меня в плен, говорю я.
– Я уже говорил. Но повторюсь. Когда ты злишься, то становишься такой соблазнительной. Трудно сдержаться, знаешь ли, – неожиданно произносит он, под громыхание моего сердца.
Я оглохла? Или он только что… Он… Сказал, что…
Вот, черт!
По мере того, как я пытаюсь выстроить цепочку правильных слов в своей голове, его лицо становится непозволительно близко. И, если до этого мы ещё более менее находились в некотором отдалении. Хотя, если учесть нашу позу и то, как он подминает меня по себя, то это трудно назвать чем-то приточным. Но…
Я чувствую его дыхание, и мое собственное замирает, как и весь мир вокруг. Однако, чем ближе его глаза, которые утягивают меня на дно, тем больше сопротивляется та часть меня, что отвечает за какую-либо разумность. Поэтому я тут же поворачиваю голову в сторону, почувствовав едва заметное касание его губ, скользнувших по шее, и судорожно выдохнув, тут же произношу:
– Надо возвращаться. Уже темнеет.
После этих слов я дергаюсь, давая понять, чтобы он слез с меня. Поэтому, когда он издаёт непонятный смешок и поднимается, протянув мне руку, я не сопротивляюсь. Быстро поднимаюсь, приняв вертикальное положение. Секундная заминка, где мы буравим друг друга взглядом, а затем я наконец выдыхаю и, обернувшись, быстро следую в сторону тропы, чтобы спуститься вниз. При этом слышу его шаги позади себя.
Глава 30.
Мы возвращаемся к поместью, когда вечер полностью вступает в свои права. При этом вместо ожидаемой неловкости, я скорее чувствую странное предвкушение. Сам факт того, что мы совершенно одни – заставляет меня чувствовать глупую радость, порхающую в моем сердце. Мысли снова и снова возвращаются к заснеженному склону, к его словам, взгляду и биению сердца…
О, Фаргс!
Кажется любовь больше смахивает на болезнь, нежели на очередное чудо света! И кто бы знал, как я хочу избавиться от этого щемящего чувства, заставляющего быть его вечным заложником…
Так и хочется прокричать себе: «Очнись, Кейла!». Но, когда Дэльер, словно невзначай касается моей руки, меня снова бросает в жар. Голова идёт кругом, а в мыслях полнейший хаос…
– Так и, что у нас дальше по плану?
Спешно моргаю, отгоняя странное наваждение, где мой воспалённый мозг уже раз сто представил, как он касается меня и плавно ведёт пальцами по коже, пересекая линии, каждые черточки и…
О, Боги!
– Ужин! – с чрезмерным энтузиазмом тут же произношу я, быстро хлопнув в ладоши, пытаясь отвлечься от собственного же разума. А затем спешно двигаюсь в сторону столовой, чтобы пройти к кухне.
– Ты умеешь готовить?
В его голосе улавливаются отчетливые нотки удивления. И это настолько меня обижает, что я резко останавливаюсь и, обернувшись, смотрю на него обиженным взглядом.
– Я, что по-твоему так бездарна?
Он хмыкает.
– Я этого не говорил.
– Но ты постоянно пытаешься мне доказать это, – сердито произношу я и тут же разворачиваюсь, следуя дальше по коридору.
Но Лукас не отстаёт. Вместо это пристраивается к моему шагу и тут же произносит:
– Знаешь, просто с виду ты совершенно не выглядишь милой домохозяйкой.
Я весело хмыкаю. Но улыбка тут же таит на моих губах, когда вспоминая прошлое – своё детство, я произношу:
– Захочешь выжить, научишься не такому.
После этого я ускоряю шаг, чтобы избежать очередных вопросов. Хотя уверена – у этого парня их предостаточно. Да и я вроде как обещала устроить день перемирия и все в этом духе. Что вовсе не значит – полностью распахнуть дверь в свою душу. Однако и молчать рядом с ним становится все сложнее. В том смысле, что каждый раз мне хочется расслабленно выдохнуть и действительно довериться.
Чертов наследничек!
Мы оказываемся в просторной кухне, и я тут же щелкаю выключателем. Под потолком загорается множество цветных, приглушённых лампочек, которые создают уютную атмосферу, но при этом дают достаточно света для обзора.
Лукас не теряется и располагается за барной стойкой, сев напротив кухонного гарнитура, заняв вполне хорошую позицию для осмотра.
– И, что же ты будешь готовить?
Собираюсь с мыслями. Перевожу взгляд на него. В его глазах горят озорные искорки, которые вспыхивают с каждой секундой все больше и больше. Сейчас он выглядит настолько довольным, раскованным и совершенно милым, что в мою голову неожиданно приходит маленький план мести по тому, как сбить эту довольную улыбку с его лица.
– Не я. А – мы, – растянув губы в обворожительной улыбке, растягивая слова, глядя на него, довольно произношу я. Затем щелкаю пальцами и в моей руке появляется фартук в виде феи. Я тут же протягиваю его Дэльеру со словами:
– Вот, возьми. Ты же не хочешь запачкать свою рубашку. Уверена, она дорогая.
Секунду он мнётся, блуждая по мне странным, задумчивым взглядом. Кажется пытается понять – шучу я или действительно решилась на подобное.
Ещё бы! Ведь он будущий император! Однако… Для меня этой не имеет никакого значения. По крайне мере не сегодня. Не сейчас.
– Ты же сам сказал, что хочешь провести этот день, как обычный человек. Так, вперёд.
Я снова настойчиво протягиваю ему кусочек ткани, с усмешкой на губах.
Он насмешливо мотает головой, и поначалу я даже неловко замираю. Ведь мне кажется, что сейчас он просто пошлёт меня, в очередной раз озвучив свой статус. Но вместо этого Дэльер усмехается, продолжая в открытую испепелять меня своим пронзительным взглядом. Но в конце концов подхватывает фартук, едва задев кончики моих пальцев, и произносит:
– Что ж. Считайте сегодня я полностью в вашем распоряжении, мисс Мейлоу. Сегодня я целиком и полностью – ваш. – Его губы извиваются в соблазнительной улыбке, и я тут же отвожу взгляд, почувствовав, как начинают потеть ладони. После чего спешно делаю шаг назад и разворачиваюсь к шкафчикам, чтобы достать все необходимое для моей фирменной мясной запеканки, под соусом капрэ, рецепт которой я оттачивала не один год. Однако с каждым разом, стоило моему любимому дядюшке отведать очередную порцию, поставленную перед ним на стол, его лицо разглаживалось. Мимика же все больше выражала неподдельное наслаждение и удовольствие от полученного. Поэтому, если я и волновалась, то лишь потому, что этот парень сводил меня с ума. Причём во всех смыслах…
Когда все необходимое оказывается на специальном столике. Я заглядываю в холодильник и с тщательной сосредоточенностью достаю продукты. При этом стараюсь задержать воздух в лёгких, ведь я чувствую его взгляд на себе, даже не глядя. Словно множество маленьких электрических разрядов пробегаются по коже, приятно щекоча внутренности.
Насупившись, пару раз моргаю, в который раз осознавая свои мысли. После чего захлопываю холодильник и резко оборачиваюсь назад. Правда тут же натыкаюсь на взгляд сапфировых глаз, которые постоянно меня изучают.
Растеряно хлопаю ресницами и поспешно делаю шаг назад, чтобы оказаться от него, как можно дальше. Подхожу к столику, на который сгрузила все необходимое для того, чтобы наш ужин таки состоялся. Внимательным взглядом оглядываю продукты. Затем беру глубокую миску и яйца. После чего перевожу задумчивый взгляд на парня.
– Надеюсь ты умеешь нарезать овощи?
С секунду он пристально вглядывается в мое лицо. А затем усмехается, скалясь в самодовольной улыбке:
– Нет ничего, чего бы я не мог.
Насмешливо хмыкаю, мысленно окрестив его императорской выскочкой. Но в конце концов, киваю и с довольным видом кладу рядом с ним доску с ножом. Выбираю необходимые овощи и точно также протягиваю ему со словами:
– Тогда будь добр, нарежь это все. И желательно – маленькими ровными кубиками. Справишься?.. – не в силах сдержать издевательской улыбки, спрашиваю я, взглянув на него со всем своим очарованием.
Он усмехается, но подходит ближе. Так, что наши локти теперь соприкасаются. И я снова задерживаю дыхание, когда он едва склоняется ко мне и издевательски шепчет на ухо, обдавая горячим дыханием:
– Сделаю в лучшем виде.
Кажется меня одолевает озноб. Я сглатываю и усиленно киваю, не в силах вымолвить и слова. После чего отхожу в сторону плиты, чтобы приготовить соус. И хотя я прекрасно знаю, что он играет со мной, дразнить и провоцирует – это совершенно не меняет того, что мои чувства…о боги…самые настоящие!
«Угораздило же!» – думаю, когда мы наконец принимаемся за готовку.
Все то время, что мы готовили, между нами витало невероятное, но такое будоражащее, приятное напряжение. Кажется, каждый раз, когда мы оказывались по тем или иным случайностям слишком близко – воздух вокруг нас искрился, вспыхивая яркими искрами. Пульс набирал обороты. Дыхание то учащалось, то замирало. Однако впервые за долгое время – мы действовали, как слаженная команда, изредка усмехаясь, играя взглядами и разговаривая, казалось бы, ни о чем, но при этом одновременно и обо всем.
Осознание того, что рядом с этим парнем мне хорошо. Даже слишком. Так неожиданно опутало все мои мысли, что когда я заносила противень с запеканкой в духовку – неуклюже коснулась ручки. Как итог – довольно сильно обожглась.
По привычке сую руку под холодную воду. Поскольку всю свою жизнь стараюсь по возможности обходиться без магии, нежели каждый раз чувствовать на себе груз её ответственности. Все же временами она совершенно неконтролируемая. По крайне мере так было раньше. Когда я лишь привыкала к тому – кто я есть. И, когда мое сердце изнывало от боли, скорбя по людям, дороже которых у меня никого не было…
– Кейла.
Я слышу смешок. А затем Лукас оказывается позади меня. Так, что мое тело тут же напрягается, как всегда остро реагируя на любое его приближение или же прикосновение.
– Дай сюда. – Он осторожно касается моей руки, вынимая её из холодного потока воды. Затем спешно выключает кран и переводит взгляд на мои покрасневшие пальцы, цокая языком. – Надо быть осторожней.
«Надо держаться от тебя подальше» – мысленно вторю ему, глядя на свои пальцы, которые с каждой минутой пощипывает все больше. Однако то, что я когда-то называла мозгами, кажется, превратилось в бессвязное желе, способное лишь изредка создавать какие-либо колебания, не приводящие к должному результату.
– Ничего страшного, – говорю я и уже собираюсь убрать свою руку. Но вместо этого он лишь крепче сжимает мое запястье, останавливая.
Его лицо становится сосредоточенным, а затем он аккуратными движениями чертит на моей коже один из символов исцеления, заставляя все мое естество внутренне содрогаться. Кожа тут же вспыхивает едва зеленоватым сиянием и также стремительно меркнет, став обычной. Никаких покраснений, жжения и тем более боли.
– По-моему, так лучше, – улыбнувшись уголками губ, произносит он, глядя в мои глаза. И я совру, если не признаюсь самой себе, что мои ноги в который раз подкашиваются, когда он так смотрит на меня.
– Д-да… Спасибо, – говорю я, а затем взгляд цепляется за большой мешок с мукой на столе. Поэтому я спешно отхожу от него, разрывая зрительный контакт и, двигаясь в сторону стола, произношу так, словно пытаюсь оправдать своё странное, дёрганное поведение:
– Надо убрать муку.
Я подхватываю мешок и иду в сторону навесных шкафчиков. Однако стоит поднять руки и, я чувствую позади себя чужое тепло.
– Давай помогу, – его руки касаются моих. Но я спешно дёргаюсь в сторону, со словами:
– Не стоит.
Правда вместо того, чтобы отойти в сторону, этот упрямец делает шаг вперёд, становясь ближе, и снова протягивает к мешку свои руки. В итоге между нами завязывается что-то вроде нешуточной борьбы. Однако мы совершенно не ожидаем того, что в какой-то момент этот чертов мешок может просто лопнуть, и все его содержимое окажется прямо на нас.
– Лу-у-кас… – недобро протягиваю я, отплёвываясь от муки, которая, кажется, находится сейчас у меня буквально везде.
Однако стоит мне наконец открыть глаза и поднять на него свой взгляд, встретившись с его – мы замираем. Секунда – и вот мы уже оба хохочем в голос.
– Я же сказала, что справлюсь! – в конце концов говорю я не без укора в голосе. Однако улыбка по-прежнему красуется на моих губах.
Его императорское высочество сейчас выглядит настолько невообразимо, что я даже не могу подобрать как таковых слов. Однако, глядя на него, мое сердце по прежнему замирает, чтобы после – забиться с новой, неистовой силой. Словно…словно моя жизнь снова неожиданно начала обретать цветные, яркие краски, способные вдохновить, вселить чувство веры и дать опору на то, что раньше казалось невозможным.
– Я же сказал, что помогу, – с той же интонацией произносит он, а затем касается моей щеки, стирая белые следы.
Я откашливаюсь и тут же усмехаюсь, сказав:
– Ты просто невыносим, Дэльер.
– Могу сказать то же, Мейлоу. – Его губы растягиваются в улыбке. Затем он убирает свою руку, перестав касаться меня, и оглядывает наши вещи. – Думаю, нам не помешало бы умыться.
С минуту я задумчиво смотрю на него. А затем наконец прихожу в себя, заметив на себе его пристальный, вопросительный взгляд.
– Конечно. Идём.
Я первой двигаюсь в сторону выхода. И спустя пару минут мы оказываемся на втором этаже, в одной из самых больших ванных комнат.
– Будь, как дома, – усмехаюсь я и показываю ему на раковину с ванной.
Его глаза странным образом вспыхивают, когда он смотрит на меня сквозь зеркало.
Я закатываю глаза, желая покинуть эту комнату, чтобы не оставаться с ним наедине в менее открытом помещении. Но не успеваю. Ведь уже в следующее мгновение в меня летит столб брызг.
– Какого…черта?! – спрашиваю я, чувствуя, как мука намокает и тут же противно начинает липнуть к телу.
– Ты что-то сказала? – с ангельской улыбкой, но при этом дьявольским взглядом произносит он, как ни в чем не бывало.
Секунду я стою в изумлении, не в силах поверить, что он решился на подобное. А затем сверкаю лукавой улыбкой, сказав:
– Что ж… ТЫ САМ напросился!
Лукас насмешливо округляет глаза, ожидая моих дальнейших действий, и я спешно создаю одну из своих фирменных рун.
Секунда – и в него летит в тысячу раз больше брызг.
Он спешно закрывает глаза, даже не шевельнувшись, когда я вовсю хохочу, не стесняясь собственных желаний и эмоций. Когда же его глаза открываются, то лицо частично приобретает нормальный цвет. Правда теперь одна часть муки застывает в его волосах липкой жижей, другая же – застывшими каплями стекает по вороту рубашки вниз.
Я снова издаю смешок. В это мгновение его глаза опасливо блестят, и я невольно делаю шаг назад.
– Ну куда же ты, дорогая? Неужели мы не закрепим наш мир объятиями?
С каждым словом его губы все больше растягиваются в улыбке, и вот он уже движется в мою сторону.
Я смеюсь и сбегаю с места, чтобы скорее ретироваться, несмотря на то, что мука противно начинает липнуть к телу. Однако все мои планы рушатся, когда этот наглец применяет магию. Поэтому вместо того, чтобы бежать, я застываю на месте.
– Эй! Это против правил! – возмущённо кричу я, глядя в его глаза.
Но он лишь улыбается, когда произносит:
– А кто сказал, что я чту их? Ведь куда интереснее иметь свои.
Я уже хочу заикнуться о том, что он тот ещё негодяй. Но этот парень неожиданно подхватывает меня на руки и несёт в сторону ванны.
– О, нет. Не смей! – Я в ужасе бью его кулаком по плечу, пытаясь вырваться из захвата. Но он крепко удерживает меня в своих объятьях, заставляя сердце в который раз бешеной птицей биться в моей грудиной клетке. – Лукас!
– Думаю, нам обоим не помешает охладиться.
И на этих словах он ставит меня в ванную, становясь рядом. А затем совершенно неожиданно на нас обрушивается поток воды.
Он включил воду!
– Ты…ты сошёл с ума?! – гневно произношу я и снова бью его, но на этот раз по груди, чувствуя, как маленькие ручейки стекают по моему лицу, делая полностью сырой нашу одежду. Но он быстро перехватывает мою руку.
Его взгляд неожиданно становится серьёзным, когда моя грудь тяжело вздымается.
– Нет. Кажется я наконец-то прихожу в себя, – вдруг произносит он, а затем жадно притягивает меня к себе, касаясь моих губ.
Я делаю вдох и тут же чувствую его дыхание, слившееся с моим. Однако вместо того, чтобы отстраниться, поддаюсь вперёд и обвиваю его шею руками, чувствуя сумасшедшую эйфорию.
Его руки блуждают по моему телу, периодически касаясь голой кожи. Я тут же покрываюсь мурашками, и выдыхаю, когда его губы начинают оставлять рваные поцелуи на моей шее.
Тело кажется таким слабым и непослушным, что я вот-вот рухну. Но Лукас тут же подхватывает меня на руки, и я цепляюсь за него ногами, чувствуя, как по телу проходят огненные импульсы, не на шутку разжигая кровь.
За жадными, рваными поцелуями, я совершенно не замечаю того, как мы оказываемся в одной из гостиных комнат.
Губы горят, сознание плавится под его касаниям, не давая и шанса на то, чтобы проанализировать то, что между нами происходит. Впервые я задвигаю все мысли на задний план, желая хоть раз почувствовать то, что делает меня такой живой.
– Ты сводишь меня с ума, Мейлоу, – оторвавшись от моих губ, спешно произносит он, заглядывая в мои глаза, а затем снова набрасывается на меня, заставляя выгибаться в спине.
Наши передвижения похожи на метания зверя в клетке. Оторваться друг от друга кажется чем-то невозможным. Поэтому Лукас то и дело идёт на ощупь. Однако, когда до софы остаются считанные секунды, мы задеваем одну из ваз, стоящих на тумбе с длинными ножками. И этот ярый звон отдаётся эхом в моих ушах, заставляя нас замереть, вперившись в друг друга взглядами.
Именно в этот момент я наконец-то осознаю то, что произошло. То, что я едва ли не переспала с ним, зная, что у него вот-вот состоится свадьба! Зная, что девушка, которую я хоть и ненавижу, действительно его любит!
Все эти мысли стремительной вспышкой проносятся в моем сознании, и я сглатываю, спешно слезая с него.
Удивительно, но он не удерживает меня. Очевидно, мое лицо сейчас говорит куда больше, чем я сама. Поэтому я без проблем оказываюсь в устойчивом положении, пытаясь отдышаться и привести свой пульс в норму, если подобное теперь вообще возможно.
– Кейла, – после нескольких секунд гробовой, угнетающей тишины, произносит он, делая шаг ко мне. Но я спешно выставляю руку, говоря:
– Не надо. Просто…просто стой, где стоишь, – устало выдыхаю я, по-прежнему удерживая руку на весу. Словно так смогу создать между нами хотя бы малую преграду.
– Просто…давай поговорим… – произносит он, и я наконец поднимаю на него взгляд.
– О чем?.. – с неким отчаянием, тихо говорю я, чувствуя, как сердце с каждой секундой все больше замедляет свой темп, словно затухающий уголёк. Особенно после того, как я произношу: – Это было…ошибкой. Я… я просто устала. Все накопилось и…
– Что за бред? – удивленно и вместе с этим сердито бросает он, снова невольно делая шаг вперёд. Но стоит мне едва дернуться – он послушно отступает назад, поняв свои действия. – Мне кажется мы оба знаем, что это не было ошибкой. Кейла, я…
– Замолчи! – сердито произношу я, а затем выдыхаю.
Пару раз моргаю, пытаясь прогнать непрошеные слёзы.
Только сейчас я в полной мере понимаю, что с таким, как он, мне никогда не быть. И дело даже не в том, что мы слишком разные. А в том, что у него слишком много обязательств, которым он должен неумолимо следовать. И я прекрасна знала об этом. Все же недаром Рэй столько лет обучал меня не только магии, но и истории королевств, со всеми вытекающими правилами, традициями и прочими аспектами в виде древних родов.
Лишь сейчас до меня доходят слова Киита. Его предостережения и каждодневные поучения…
Он просто не может…
– Даже, если…Если все это не игра, – Я снова поднимаю на него свой взгляд и сжимаю руку в кулак, до боли впиваясь пальцами в кожу. – Ты знаешь, что нам… Что это невозможно.
Он хмурится. Я вижу, как пролегает глубокая складочка между его бровей. Как закусана нижняя губа, а в глазах полыхает тот самый ответ, что мы оба знаем. Однако он упрямо вздёргивает подбородок и подходит ближе, совершенно проигнорировав мои просьбы.
– Знаю. Я…не самый примерный парень.
Я невольно усмехаюсь. Ведь это ещё мягко сказано.
– Но, послушай, Кейла. – Его глаза прямо напротив моих, и я сглатываю, пытаясь совладать с собственными чувствами и по-прежнему удерживать подобие какого-либо спокойствия. – Ты же тоже это чувствуешь? Чувствуешь это притяжение между нами? Эту нить, что всегда притягивает нас к друг другу, чтобы ни случилось и, как бы далеко мы не оказались друг от друга. Что, если это действительно – судьба? Воля самих богов?
Я тяжело вздыхаю и с грустной улыбкой на губах говорю:
– Тогда все было бы куда проще.
– Но, что, если…
– Нет, – спешно перебиваю его. – Не надо, Лукас. – На этот раз мой взгляд серьёзный. Местами даже холодный. – У тебя есть невеста. У тебя есть обязательства. И у меня они тоже есть. Поэтому прошу тебя, давай просто оставим то, что произошло сегодня, здесь. За этими дверьми. – Я облизываю пересохшие губы и, чувствуя, как сердце ухает куда-то в бездну, добавляю: – Навсегда…
