Текст книги "Серебряное небо"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Эй, Рыжий! Возьми для перевязки.

Ничего интересного в сумках не оказалось, разве что завернутая в чистую тряпицу горбушка хлеба и патроны. Ну правильно, когда едешь по такому пустяковому делу, как впятером налететь на чужаков-маркетиров, отобрать все их имущество и изнасиловать женщину, припасы ни к чему.

Когда Лесли принялась укладывать трофейные патроны в пластиковую коробку, в которой обычно их держала, чернобородый снова подал голос:

– Эй, ты че творишь? Мужик, ну скажи ты ей!

Она предостерегающе взглянула на Джедая: «И думать не смей!» – и заметила, что он выглядит словно не в своей тарелке.

Присев на корточки, спиной к пленникам, спросила тихо:

– Ты чего? Ранен?

– Нет, – поморщившись, качнул он головой. – Чужие вещи… я понимаю – но неприятно как-то, – похоже, в нем некстати проснулось чистоплюйство.

– А ты думаешь, если бы по ихнему вышло, они бы нам что-то оставили? – жестко спросила Лесли.

Он снова болезненно поморщился.

– Я же говорю – я понимаю…

Медноволосый подошел, опасливо косясь на гревшихся на солнышке собак.

– Я… это… уже. Их тоже перевязать? – кивнул на остальных пленников.

– Обойдутся. Пойдем, я тебя снова свяжу.

В самом деле – если мужичонка с седой щетиной без перевязки мог истечь кровью, то простреленная нога и ножевая рана на плече у вожака, несколько засевших в руке дробин у хозяина рыжей кобылы и вывихнутая рука у мужчины в серой куртке вполне могли подождать до ночи.

В одной из фляг оказался самогон, в остальных – вода. Сами фляги были кожаные, препаршивой выделки – в таких вода быстро протухает. Поэтому Лесли брать их не стала, самогон же перелила в собственную флягу, сделанную из пластиковой бутылки.

Демонстративно напоила трофейной водой собак – налила им полную миску. Покосилась на пленников – они жадно смотрели, как собаки лакают, как отходят от миски с мокрыми мордами; чернобородый даже губы облизнул, но не сказал ни слова.

Снова он начал выступать, когда Лесли велела Джедаю перегрузить все мешки с волокуши на буланого, сама же расседлала кобылу, сложила в кучу два седла, седельные сумки и пустые фляги и обильно плеснула сверху самогоном.

– Эй, ты че? – спросил он почти испуганно.

Глядя ему в глаза, Лесли достала из кармана зажигалку, щелкнула ею и наклонилась.

– Ты че, гадина, творишь? – отчаянно заголосил чернобородый. – Совсем охуела?! Мужик, уйми ее, уйми по-хорошему! Ты че-о-о!

Голубой огонек пробежал по верхнему седлу, и через минуту оно уже горело, коробясь и испуская вонючий черный дым.

– Погаси, погаси! – продолжал орать вожак. – Сука рваная, гаси немедленно, а то я тебя… – и замолчал, поперхнувшись на полуслове, когда Лесли выпрямилась и неторопливой походкой двинулась к нему.

На ходу достала из-за пояса револьвер и перехватила за дуло; подойдя вплотную к чернобородому, смерила его взглядом и, презрительно бросив:

– Много болтаешь! – с размаху врезала ему рукояткой по лицу. Он взвыл от боли.

Отходя обратно к разгоравшемуся костру, Лесли продолжала слышать за спиной всхлипывающий вой – все более тонкий и беспомощный. Подумала, что этот звук долго будет единственным, что чернобородый сможет произнести – наверняка у него сломана челюсть.

– Теперь слушайте, – обернулась она к пленным. – Мы уходим. Если за нами еще кто-то погонится – убью. Всех.

Ездить верхом Джедай не умел – это было понятно и по тому, как он изо всех сил сжимал поводья, и по тому, как сидел, неумело растопырив ноги в стременах. К его седлу был привязан повод буланого, несшего на спине все их имущество, сама Лесли вела за собой рыжую кобылу и крупного гнедого коня вожака.

Отъехав от гранитной глыбы на четверть мили, она оглянулась – медноволосый, которому она перед отъездом развязала руки, уже освободился окончательно и теперь распутывал остальных. Долина впереди расширялась и плавно шла вниз – скоро площадка исчезнет за горизонтом…

– Как думаешь, будет еще погоня? – словно угадав ее мысли, спросил Джедай.

– Не, – мотнула головой Лесли. – Сейчас этот рыжий их развяжет, они немного побазарят и пошлют его за подмогой – у него единственного руки-ноги целы. Поселок маленький, сколько там еще мужчин наберется – человек семь, восемь? Пока то да се – думаю, к закату они сюда подъедут, но им не до погони будет – надо раненых в поселок везти, а лошадей мало осталось. Да и… кому теперь снова нарываться охота?..

– Ты потому всех лошадей и увела?

– Угу, – она тронула каблуками коня, посылая его вперед.

Разговаривать не хотелось; в другое время она бы рыкнула на Джедая, чтобы отстал – но уж больно хорошо он показал себя: и из дробовика вовремя пальнул, не дав парню на рыжей кобыле выхватить револьвер, и мужик в серой куртке – целиком его заслуга. Поэтому, когда через пару минут он догнал ее, Лесли с улыбкой похлопала его по локтю:

– Ты сегодня хорошо дрался. Не будь тебя, мне бы туго пришлось.

…В самом деле, если бы они не пришибли ее до того, пришлось бы убить всех пятерых, а потом уходить прямиком через горы, не жалея лошадей – на тот случай, если остальные посельчане решили бы отомстить за своих мертвецов…

– Скажи, а с тобой такое уже бывало? – ободренный похвалой, спросил Джедай. – Ну, чтобы в поселке все нормально вроде, а потом они погнались и…

– Да, – коротко ответила Лесли.

– И? – видя, что она молчит, уточнил: – Как же ты справилась? Сколько их было?

«Хоть бы раз он сумел понять, когда следует остановиться с вопросами!» – подумала она. Перед тем, как ответить, на секунду закрыла глаза и вздохнула.

– Пятеро. Как сегодня.

– Как же ты отбилась?!

– А кто тебе сказал, что я отбилась? – Лесли попыталась усмехнуться, но получилось плохо.

– Но… – начал Джедай и запнулся.

Не глядя на него, она сухо объяснила:

– Они мною попользовались, избили и бросили умирать. Ну и отобрали все до нитки, – не выдержала и все же взглянула ему в глаза – то, что просматривалось в их глубине, с пол-оборота привело ее в бешенство. – И не смей на меня так смотреть!

– Как?!

– С ужасом! С жалостью этой твоей поганой! – все-таки достал, заставил рявкнуть! – Я выжила – понимаешь, выжила! И это самое главное, и обо всем остальном я думать больше не хочу! – стиснув зубы, с остервенением пнула каблуками коня, так что он рванул в галоп, и снова перешла на рысь лишь через сотню ярдов.

На сей раз Джедай догнал ее не скоро. Поравнялся, тронул за колено.

– Лесли…

Изданное ею в ответ рычание было достаточно выразительным – рука сразу же убралась.

– Скажи, а когда я к тебе прикасаюсь, тебе это бывает неприятно? – осторожно спросил он.

– Было б неприятно, руки бы давно переломала, – огрызнулась Лесли. – Ну, чего тебе?

– Я просто хотел сказать, что теперь мне многое понятно.

– Что тебе понятно?

– Почему ты иногда бываешь такой… словно всему миру и себе самой стремишься показать, какая ты жесткая и безжалостная. Хотя на самом деле ты добрая – я-то знаю.

– Ну уж прям! – примирительно буркнула Лесли. Ладно, хочется ему в это верить – пусть верит.

Кобылу и гнедого Лесли отпустила на следующее утро, предварительно вытащив из-под рыжей шкуры засевшую там дробинку и смазав рану бальзамом из сосновой смолы с кукурузным маслом. Помазала и порез от мачете на боку гнедого – конь не виноват, что ему достался такой хозяин.

Сняла уздечки, хлопнула гнедого по заду – лошади затрусили вверх по склону. Найдут ли они дорогу домой, забредут ли в другой поселок или прибьются к диким мустангам – это уж теперь как судьба решит.

Остальных коней она отпустила тем же вечером. Поначалу хотела подождать до завтра, но, спешившись после целого дня в седле и с трудом, враскоряку сделав несколько шагов, Джедай взвыл:

– Не, ну это не жизнь! Может, ну их к черту, этих лошадей – пошли пешком, как раньше?!

У Лесли тоже с отвычки болели все кости, но было очевидно, что ему досталось куда хуже, поэтому спорить и возражать она не стала.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

К океану они вышли в июле. Сначала издали, с хребта увидели ослепительно отблескивающую в лучах заката бескрайнюю водную гладь, а через день вышли и к самому берегу.

Лесли океан не понравился – не понравился ни его запах, ни соленая вода, от которой все тело казалось грязным и липким. Зато Джедай был в восторге и вел себя как мальчишка – подпрыгивал в пене прибоя, кружился с покрытым солеными брызгами лицом и кричал: «Добрались, добрались! Ты чувствуешь, как пахнет морем?!»

По мнению Лесли, пахло гнилыми водорослями, но портить ему настроение она не стала – как могла, улыбалась. В конце концов, они действительно добрались.

Дальше они двигались по вылизанной волнами полосе вдоль воды. Джедай по несколько раз в день купался, звал с собой и Лесли, но она отказывалась. Искупавшись, валялся на песке и носился босиком по мелководью в компании восторженного Дураша. Голенастый, тощий и внешне неказистый, в такие минуты песик преображался, становясь воплощением изящества. Казалось, он летит над землей, едва касаясь ее кончиками лап.

Остальные собаки старались держаться от океана подальше, даже лапы в нем не мочить лишний раз. Как и Лесли, они предпочитали купаться в пресной воде и отводили душу, лишь натыкаясь на впадавшие в океан ручьи – вот в них можно было и поплескаться, и напиться вволю.

Через десять дней на пути встретился поселок. Сначала Джедай заметил впереди на берегу темные полоски и с уверенностью сказал: «Лодки!» – когда подошли ближе, то справа, в паре сотен ярдов от берега, завиднелся частокол, а за ним – покрытые тростником крыши.

Люди в поселке оказались дружелюбные, Лесли они явно обрадовались и на товары накинулись, как мыши на крупу. Как выяснилось, последний раз маркетиры у них побывали года два назад.

Когда Джедай осторожно спросил, не слышал ли кто-нибудь о поселке на Кейп-Розе, люди уважительно закивали: а как же, слышали!

Несколько лет назад оттуда приходили люди на катере – меняли патроны на семена овощей, рассказывали, как у них хорошо, и предлагали желающим к ним переезжать. И сестра Джексона, вдова с маленькой дочкой, согласилась.

В позапрошлом году он к ним плавал навестить… на этом рассказывать начал уже сам Джексон: что у сестры там новый муж – славный парень, хоть и француз, в его Синтии души не чает, и у них уже сынишка растет. У них свой дом, и в окнах стекла, а по вечерам – чудо из чудес! – даже электричество есть, лампочка светится.

Джедай слушал этот рассказ, жадно ловя каждое слово, и Лесли его понимала.

Тот же Джексон рассказал, что от их поселка до Кейп-Розы недели три пути. Это если идти по берегу – на лодке он добрался за две недели, правда, чуть в шторме не погиб. В одном месте на берегу скалы подходят к самой воде, и там нужно дождаться отлива, тогда можно пройти.

Всего три недели пути! Джедай рвался вперед, как застоявшаяся лошадь, так что Лесли едва могла за ним угнаться. Останавливался на ночлег, когда солнце уже садилось, и вскакивал чуть свет: «Пошли, пошли!»

Как-то само собой получилось, что руководство постепенно перешло к нему – впрочем, неудивительно: это был его мир, и в его законах и правилах он разбирался куда лучше нее. С одного взгляда определял, какие из вынесенных на берег прибоем ракушек съедобны, научил Лесли ловить крабов и посоветовал не охотиться на морских птиц – мясо у них жесткое и невкусное.

И погоду он тоже определял с одного взгляда. Как-то днем начал беспокойно поглядывать на горизонт, потом остановился и поднял голову. На вопрос, в чем дело, объяснил:

– Шторм идет. Давай-ка… вон туда пойдем, – кивнул прочь от берега.

Ничего особенного на небе не было – облака комочками, между ними солнце просвечивает – но спорить Лесли не стала: ему виднее. И правильно сделала – не прошло и двух часов, как небо потемнело и с него посыпался град величиной чуть ли не с ноготь.

Но им с Джедаем к этому времени шторм был нипочем. В выкопанном в полумиле от берега укрытии было тесновато, но тепло и уютно. От ветра их защищала куча обломков асфальта – остатки прибрежного шоссе, от дождя и града – ржавая, но крепкая крыша старого автомобиля.

Они лежали, завернувшись в одеяла, Джедай обнимал ее, и Лесли было как-то по-особенному уютно оттого, что он такой большой и сильный. Разговаривали – в общем-то, ни о чем, порой она гладила его по лицу, очерчивая в темноте прямой нос и твердый подбородок – Джедай перехватывал ее руку и, смеясь, терся губами о пальцы.

Вокруг скучились собаки – шумно дышали, щелкали зубами, выкусывая блох. Град волнами грохота пробегал по крыше, Лесли хотелось показать ему язык и сказать: «А вот и не достанешь!»

Едва буря кончилась, Джедай вылез из укрытия и нетерпеливо потащил с собой и ее – смотреть на океан. Подвел к самому берегу, так что в лицо били соленые брызги, а накатывающиеся волны чуть ли не касались ботинок.

– Смотри, правда здорово?! Ух ты-ы! – отскочил в сторону, когда особенно сильная волна хлестнула его по ногам.

Вид у него был такой по-мальчишески счастливый, что она улыбнулась и сделала вид, что ей все по душе. На самом же деле тридцатифутовые громады с пенными гребешками, одна за другой надвигавшиеся на нее, вызвали у Лесли лишь ощущение беспомощности и желание побыстрее унести от них ноги, как если бы это был лесной пожар или лавина.

Кейп-Роза открылась перед ними неожиданно.

Очередная бухта, очередной мысок впереди – и заранее ясно, что за ним откроется еще одна такая же бухта, и еще, и еще… Лесли шла, глядя себе под ноги – выискивая среди гальки съедобные ракушки.

Когда шедший впереди Джедай вдруг дико заорал, она вскинула голову, схватилась за нож и метнулась к нему, мелькнула мысль: «Неужели змея?!» Скинув лямки волокуши, он подпрыгивал и крутился на месте; едва Лесли подбежала, схватил ее и прижал к себе.

– Что случилось? – быстро спросила она.

– Мы дошли! – слова эти вырвались из него с рыдающим смехом. – Слышишь – мы добрались! Вон, смотри!

Милях в четырех впереди недалеко от берега темнел остров – хорошо были видны длинные крыши приземистых, похожих на казармы строений и тоненькая ниточка моста, соединявшего его с материком.

– Вот. Это Кейп-Роза, – нервно улыбаясь, сказал Джедай и снова обнял ее. Взглянул сверху вниз: – Ну, пойдем?

– Да, – тоже улыбнувшись, кивнула Лесли, но когда он отпустил ее, махнула собакам и двинулась прочь от берега.

– Ты куда? – удивленно окликнул ее Джедай.

– Тащи сюда волокушу, спрятать надо, – объяснила она.

– Зачем?!

– Я всегда оставляю вещи и собак, когда иду в какой-то поселок, ты же знаешь.

– Лесли! – он догнал ее в два шага и, положив руку на плечо, развернул к себе. – Лесли, ну ты что?! Это не «какой-то поселок» – это Кейп-Роза, мой дом, и… и я надеюсь, что он станет и твоим тоже!

Она молча смотрела ему в глаза, зная, что все равно поступит по-своему. Похоже, и Джедай это понял, потому что перестал улыбаться.

– Скажи, а если бы это был Форт-Бенсон, ты бы тоже оставила волокушу в кустах? – медленно и веско спросил он.

– Да… наверное, – чуть подумав, ответила Лесли.

– Нет, ну это уже какая-то паранойя!

Она промолчала – спорить и ссориться не хотелось. Пожав плечами с видом человека, снисходящего к нелепой ребяческой прихоти, Джедай впрягся в волокушу и потащил ее к дюнам.

– Налегке мы и доберемся быстрее, – примирительно сказала, идя за ним, Лесли.

Дальше они шли по берегу действительно налегке – даже без привычных рюкзаков с товарами. Возможно, поэтому Дураш воспринял их уход как прогулку и увязался следом. Лесли было цыкнула на него, но Джедай остановил ее:

– Чего ты? Пусть идет! – поманил песика и, когда тот радостно подскочил к нему, потрепал по холке.

Впрочем, больше он на собаку внимания не обращал, зато говорил почти без умолку – лишь порой внезапно замолкал, вглядываясь вперед, но через несколько секунд снова начинал рассказывать, часто уже о чем-то другом.

Оказывается, длина этого моста без малого полмили! После Перемены он был почти разрушен, лишь кое-где сохранились опоры, и его настилали заново, уже не из бетона, а из бревен. С моста можно ловить рыбу, а в начале его стоит сторожка – домик, где дежурят часовые, обычно по двое. Он сам, лично, настилал в ней когда-то крышу!

Лесли понимала, что всей этой болтовней Джедай пытается заглушить собственный страх, и догадывалась, что он боится увидеть то же, что увидела когда-то она – пустые улицы и брошенные дома.

На самом деле остров явно был населен: по мере того как они приближались к мосту, на прибрежной гальке все чаще попадались продолговатые вмятины, которые не могли быть ничем иным, кроме человеческих следов, в одном месте даже валялись остатки самокрутки из кукурузного листа.

Они подходили все ближе и ближе к сторожке. Домик был построен крепко и надежно, вместо окон – горизонтальные бойницы.

– Сейчас нужно будет постучаться и встать перед окном, чтобы нас увидели, – объяснял Джедай, – тогда… – и осекся, когда дверь сторожки распахнулась.

На пороге стоял парень с автоматом, смуглый и коротко стриженный. Он смотрел на них, приоткрыв рот и скривив лицо так, будто собирался не то расплакаться, не то засмеяться.

Джедай тоже застыл как вкопанный.

– Дядя Джед? – тихо и неуверенно спросил парень.

– Билли, ты? – каким-то не своим, хриплым голосом отозвался Джедай.

«Сын Лолы», – вспомнила Лесли.

– Дядя Джед! – заорал парень уже во весь голос и бросился вперед. Налетел на Джедая, обхватил, колотя кулаками по спине: – Дядя Джед, дядя Джед… мы думали, ты умер… дядя Джед!

Джедай тоже обнимал его, говорил что-то невнятное, и ясно было: он вернулся домой.

– А чего же мы тут стоим?! – опомнился наконец Билли. – И… мисс?..

– Лесли Брин, – представил ее Джедай.

Они с Билли пожали друг другу руки, окинув Лесли заинтересованным взглядом, парень предложил:

– Проходите, пожалуйста, в дом! – и снова обернулся к Джедаю: – Я сегодня с Роксоном дежурю, но он за обедом пошел. Помнишь Роксона, соседа нашего?

– Да конечно помню.

– Когда мистер Тернер вернулся, он сказал, что сам видел, как ты упал…

– Он вернулся? – перебил Джедай.

– Да, конечно.

Стульев в сторожке не было, вместо них вдоль деревянного стола стояли две длинные лавки. Лесли пропустила Джедая, сама примостившись на краешке – хотя здесь вроде опасаться было нечего, она не любила бывать зажатой в углу.

Билли нагнулся, растапливая плиту.

– Сейчас кофе будет. И… вот! – выложил на стол узелок, развязал – там оказались пирожки. – Твои любимые, с рыбой! – сам присел напротив.

Джедай ухватил пирожок, откусил и одобрительно кивнул.

– Ты что – женился?

– Да нет, какое там! – махнул рукой Билли. – Так что, мисс, – с обаятельной улыбкой обернулся он к Лесли, – когда выбирать будете, не забудьте и про меня. «Что выбирать?» – хотела она уже спросить, когда он все с той же улыбкой добавил: – А это мама испекла.

– Мама? – подскочив, Джедай застыл в нелепой полусогнутой позе.

– Да… о Господи, – растерянно воскликнул парень, – ты же не знаешь! Мама жива, она вернулась. Ее на север штормом унесло и на скалы выбросило, она ногу сломала. Там ее рыбаки подобрали, и она у них отлеживалась, пока нога не зажила, а потом пришла.

Джедай снова медленно сел, вид у него был совершенно ошарашенный.

– После этого случая капитан приказал, – продолжал Билли, – чтобы женщины с острова больше в одиночку не уходили – ни на рыбалку, никуда. Первое время они ужасно злились, даже к капитану ходили, просили, чтобы он это свое распоряжение отменил, но он стоял твердо: нет и все! На самом деле правильно: зачем им зря рисковать! Теперь, если они хотят там в лес сходить, за грибами, за ягодами, то собираются группой в несколько человек, и капитан выделяет им охрану – на всякий случай, – вдруг запнулся и жалобно сдвинул брови. – Дядя Джед, только ты это… не сердись на маму. Она сейчас с сержантом Бидлом живет. Она же думала, что ты умер, а капитан приказал, чтобы женщины, у которых мужа нет, с выбором долго не тянули – полгода, не больше. Ну, она и…

– И как они? – не поднимая головы и уставившись в столешницу, спросил Джедай.

– Неплохо. То есть нормально, хорошо. Но она к тебе вернется, ты не думай!

Кофейник на плите зашипел, переливаясь через край, по всей сторожке разнесся запах желудевого кофе.

– Ох! – Билли подскочил и, схватив его полой футболки, снял с огня.

Лесли сама не понимала, зачем сидит и слушает все это, почему до сих пор не ушла. Украдкой она попыталась поймать взгляд Джедая, но тот упорно смотрел в столешницу.

Если она сейчас попытается уйти, он наверняка начнет уговаривать ее подождать, скажет, что с Лолой все уладит, тем более что та уже снова замужем. И он действительно не знал, не мог даже предположить, что она жива… Но неужели он сам не понимает, что для нее, Лесли Брин, на этом острове места нет?!

– Пожалуйста, мисс! – Билли поставил перед ней кружку с кофе, пододвинул поближе пирожки. – Угощайтесь! – поставил вторую кружку перед Джедаем и присел напротив.

– Спасибо. Скажи, а если женщина за полгода так никого и не выберет – тогда что? – с расстановкой спросила Лесли.

Джедай бы уже наверняка заметил в ее голосе опасные нотки, но Билли, в упоении от того, как «хорошо и правильно» у них на Кейп-Розе все организовано, радостно затараторил:

– А такого у нас еще ни разу не бывало! Да оно и понятно – за полгода женщина запросто может выбрать, какой мужчина ей нравится. Больше тянуть ни к чему – жить одной женщине негоже, – у Лесли возникло ощущение, что паренек не особо вдумывается в смысл произносимого, говорит то, чему его учили с детства. Обернувшись к выходящему на мост окну-бойнице, заулыбался: – А, вот и Роксон – то-то сейчас радости будет!

За стеной, совсем близко, раздалась короткая автоматная очередь. Лесли шарахнулась к стене между двумя бойницами, Билли тоже вскочил – лишь Джедай как сидел за столом, так и остался сидеть.

Дверь со скрипом приоткрылась, и в сторожку, закрыв собой дверной проем, втиснулся грузный, похожий на медведя мужчина с корзиной в одной руке и автоматом в другой.

– Какого?.. – с облегчением рявкнул Билли.

– А чтоб его! – выругался вошедший. – Я подумал, койот обнаглевший возле дома крутится, ну и стрельнул – только потом понял, что это бродячая собака была, лапы-то белые!

– Ну что ж, мне пора. – Лесли отлепилась от стены.

– Да, но… – удивленно запротестовал Билли, шагнул было к ней.

– Э-э-э! – покачала она головой, положила руку на рукоятку ножа. – Джед, объясни ему.

«Объясни, что как бы ни был дорог тебе этот паренек, но если он… если кто-нибудь попытается меня сейчас остановить, то я перешагну через его труп».

Джедай бросил на нее короткий взгляд и снова опустил глаза на зажатую между больших ладоней кружку.

– Не тронь ее, Билли.

– Но как же… – парень растерянно взглянул на него.

– Я сказал – пусть идет! – резко повторил Джедай.

Труп Дураша Лесли забирать не стала, лишь на миг коснулась рукой еще теплой шеи, прощаясь.

Добравшись до волокуши, она оглянулась – на берегу было пусто, никто не спешил следом. Вытащила вещи Джедая – сандалии, запасные штаны, пару футболок и подбитую кроличьим мехом камуфляжную куртку – сложила в мешок и поставила на берегу, так, чтобы издали было видно.

Остальные мешки закрепила на волокуше, впряглась в нее и двинулась на восток, к горам – прочь от ненавистного океана.