Текст книги "Серебряное небо"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Джимми очень забеспокоился, узнав, что Лесли хочет поехать на его любимце неизвестно куда. Конечно, он не сказал ни слова против, но, пока подгонял для нее стремена, несколько раз почти жалобно попросил ее не особо гнать конька и смотреть, чтобы тот не повредил ноги. Лесли пообещала, что все будет в порядке.
Вернулась она даже раньше, чем через час, и еще издали заметила маячившую у ворот мальчишескую фигурку. Джимми тоже увидел ее и замахал шляпой.
Подъехав к нему, Лесли соскочила с седла, сказала шутливо:
– Вот видишь, все ноги на месте.
Мальчишка приподнял и осмотрел правое переднее копыто и перехватил Чубчика под уздцы.
– Давайте я вас провожу. Мне сегодня день рождения будут праздновать! – поспешил поделиться он новостью. – Я думал, еще неделю ждать придется, но мама решила, что раз вы пришли, то отпразднуем сегодня. А мистер Джед нам крышу чинит!
В истинности последнего утверждения Лесли убедилась, подойдя к дому Лидии. Во дворе, задрав голову, стоял дядя Мартин, рядом – две посельчанки, одна даже рот от волнения приоткрыла.
Правильно, наверху было на что поглядеть. Джед возвышался на гребне крыши, как носовая фигура корабля викингов. Без рубашки, в руке топор, мускулы так и играют на солнце.
Вот крикнул:
– Давай! – и дядя Мартин метнул вверх веревку с привязанной к ней деревяшкой. Джедай ловко поймал ее на лету (Лесли даже удивилась, что не услышала дружного «Ах!» поклонниц) и потянул наверх связку кусков листового железа, вырезанных, судя по сохранившейся на них краске, из автомобильных крыш.
Ладно, у него и без нее зрителей хватает! Лесли закинула на плечо привезенный с собой мешок и понесла в дом.
Лидия по-прежнему хлопотала на кухне. Кастрюль на плите поубавилось, зато появилась большая, накрытая крышкой сковорода. Смесь запахов чеснока, жареного мяса и томатов заставила Лесли мысленно облизнуться.
– Ванна уже готова, – улыбнулась ей Лидия. – Сейчас я только кипяток туда отнесу.
– Да я сама могу! – запротестовала Лесли.
– Нет-нет, вы гость! – подхватив тряпочкой стоявшее на плите ведро, хозяйка понесла его вглубь дома.
Пока ее не было, Лесли достала со дна мешка сверток из бересты и, едва Лидия вернулась, вручила ей.
– Вот, это к праздничному столу.
Лидия развернула и ахнула, увидев большого копченого сома.
Выслушав подобающие возгласы восхищения, рыбина и впрямь была неплохая: почти два фута длиной,[23]23
Имеется в виду не европейский сом, для которого такой размер считался бы весьма скромным, а американский канальный сомик, или catfish, максимальная длина которого не превышает 70 см.
[Закрыть] толстая и жирная – Лесли направилась к ведущему в заднюю часть дома коридору, но слова Лидии заставили ее затормозить:
– Вы, конечно, у нас сегодня переночуете?
В поселках она, как правило, не ночевала – разве что в «женском», у Дженет. Не хотелось спать вполуха, прислушиваясь к шагам за дверью и гадая, не ввалится ли сейчас к ней какой-нибудь местный мужик, сочтя молодую торговку доступной и беззащитной. Но в этом поселке ей едва ли могло грозить что-либо подобное, тем более что и Джедай будет рядом.
– Не идти же вам куда-то на ночь глядя! – добавила Лидия. – А завтра позавтракаете и пойдете.
«И можно будет с утра без спешки распродать те товары, которые она сейчас привезла с собой… Решено, остаюсь» – кивнула самой себе Лесли и вслух ответила:
– Да, конечно. Спасибо.
Ванна и впрямь была настоящая – большая, с кое-где облупившейся белой эмалью, она стояла на низких деревянных козлах. Лесли поболтала рукой в горячей воде и аж зажмурилась от удовольствия.
Рядом на деревянной подставке стояло ведро с горячей водой и лежало большое махровое полотенце. Лежало там и еще кое-что, сразу привлекшее ее внимание: аккуратненькая пирамидка мыла. Выглядела она как обычное домашнее мыло, но приятно пахла цветами; в ее коричневатой толще проглядывали красные лепестки.
Мыло делали во многих поселках – как правило, это была неаппетитного вида масса, реже – серо-коричневые твердые брусочки, а вот цветочного мыла Лесли до сих пор не встречала. Ну-ка, посмотрим, с чем его едят!
В ванне Лесли просидела почти час. Вымылась, как следует промыла волосы, а потом просто лежала, закрыв глаза и расслабившись, наслаждаясь окутавшим ее теплом и запахом розы – именно так пахло мыло. Лишь почувствовав, что вода совсем остыла, она встала, ополоснулась остатками из ведра и принялась энергично растираться полотенцем. Вылезла на земляной пол, надела чистое белье и – наконец-то представился случай обновить! – черные кожаные штаны и алый свитер с вышивкой.
Первое, что она увидела, вернувшись на кухню, – это Джедай; он сидел за столом и уплетал оладьи, макая их в стоявшее рядом с ним блюдечко с джемом.
Лидия на другом конце стола украшала зеленью запеченный окорок и что-то рассказывала, при ее появлении тут же замолчала.
Подойдя, Лесли цапнула с тарелки Джедая оладью и тоже макнула в блюдечко – уж больно это аппетитно выглядело, спросила у Лидии:
– Я не помешаю, если у вас тут посижу – мне волосы просушить надо?
– Да, конечно. Ой, какой у вас свитер красивый! – воскликнула та.
– Это ты?! – одновременно ошарашенно спросил Джедай.
– Я.
– Я тебя не узнал – подумал, что это какая-то посторонняя женщина у меня оладью тянет!
Лесли хихикнула.
– Хотите, я вам тоже оладьев положу? – предложила Лидия.
– Нет, спасибо, не хочу себе аппетит перебивать, – подтащив табуретку поближе к плите, Лесли уселась на нее, запрокинула голову и пальцами распушила волосы, чтобы быстрее сохли.
Настроение у нее было самое легкомысленное, так и тянуло снова захихикать, особенно после того как она перехватила брошенный на нее украдкой взгляд Джедая – казалось, он до сих пор не был до конца уверен, что это действительно она.
Знал бы ты, голубчик, откуда у меня этот свитер! Теперь, по прошествии времени, тот случай в «женском» поселке вспоминался как нечто забавное.
– Хорошо помылись? – спросила Лидия. Несмотря на ее доброжелательный тон, Лесли показалось, что она не слишком довольна тем, что их с Джедаем тет-а-тет прервали.
– Да, отлично. И у вас великолепное мыло – вы сами его делаете?
– Нет, это моя соседка.
– Вы не знаете, у нее на продажу мыла не найдется?
– Не знаю, но она будет на ужине, и вы сможете ее сами спросить.
Праздничный ужин удался на славу! Чего только не было на столе: и салаты, и вареная кукуруза, и мясной хлеб, и нарезанная тонкими ломтиками буженина – словом, всего не перечислишь.
Хотя есть Лесли хотела зверски, но вынуждена была подносить пищу ко рту маленькими кусочками, очень аккуратно, чтобы, не дай бог, не капнуть жиром или соусом на свитер. Делать это в царившей вокруг тесноте было непросто: за столом собрался чуть ли не весь поселок, люди сидели вплотную друг к другу; с одной стороны Лесли подпирал Джедай, с другой задевала локтем полная женщина лет пятидесяти.
Тем не менее, настроение у нее было великолепное: перед ужином удалось договориться с соседкой Лидии, что та продаст ей четыре куска цветочного мыла – Лесли не сомневалась, что в других поселках их чуть ли не с руками оторвут. Да и вообще – вволю вкусной еды, тепло, безопасно…
После того как гости более-менее насытились, настала очередь подарков. Сидя во главе стола, Джимми с сияющей рожицей принимал их, благодарил – гости отпускали веселые реплики; чувствовалось, что мальчика в поселке любят. Лесли больше всего понравилась сшитая Лидией куртка из змеиных шкурок: легкая и непромокаемая, с капюшоном – она бы и сама от такой не отказалась.
Она решила подарить свой подарок последним – на то была особая причина – и, когда увидела, что больше к Джимми никто не идет, встала, подошла и протянула ему блестящую зажигалку с черным узором.
– Вот. Это тебе.
– Спасибо! – расплылся в улыбке мальчишка, взял зажигалку и прочитал по слогам: – Зип-по…
Со всех сторон послышалось восхищенное: «У-уу!» – зажигалки, оставшиеся от «прежних времен», ценились куда выше, чем те, которые делали умельцы в поселках.
– С днем рождения! – улыбнулась Лесли, потрепала мальчишку по вихрастой макушке и, подняв голову, обвела глазами гостей.
– У меня есть и еще один подарок, но не имениннику, а другому человеку, – перехватила удивленный взгляд Джедая.
Честно говоря, Лесли и сама себе удивлялась. Настолько, что было даже немного не по себе от того, что она собиралась сделать. Но отступать поздно. Подойдя к лежавшему у стены мешку, она достала оттуда длинный кожаный чехол и, в два шага оказавшись рядом со стариком, протянула ему.
– Вот, владей, дядя Мартин!
Тот взял чехол, раскрыл – и уставился на красавицу-винтовку с черным прикладом и серебряной гравировкой.
– Мне?! – переспросил он растерянно.
– Тебе, – с улыбкой кивнула Лесли. – И вот еще патроны, – протянула подсумок, – только их, к сожалению, маловато.
Вместо того чтобы взять их, дядя Мартин внезапно схватил ее за запястье и неистово пожал.
– Ты… ты… – казалось, он сейчас разрыдается, – ты… понимаешь… – запнулся и вместо продолжения фразы сжал ей плечо и потряс.
Лесли стало неловко – она не любила чувствительных сцен.
– Ну, теперь, я думаю, для ваших кабанов лафа закончилась, – сказала она, пытаясь перевести все дело в шутку.
– Да… да, конечно! – к старику наконец вернулся дар речи. Рукой с зажатой в ней винтовкой он обхватил Лесли за плечи и притянул к себе, разворачивая лицом к гостям, второй рукой вскинул стакан с самогоном.
– Я предлагаю выпить за женщину, которую когда-то занес в наш поселок счастливый случай, благодаря которой я поверил, что, как бы ни был плох наш мир, в нем есть хорошие люди – хорошие люди, понимаете?! Словом, за мисс Аптекаря, за Лесли! – от души глотнул из стакана.
– Эй, ты бы ее не тискал так, а то ее мужик тебе морду набьет! – ехидно заметил с дальнего конца стола другой старик – худой и жилистый.
Лесли снова поймала взгляд Джедая – теперь в нем было веселое восхищение, в глазах и так и читалось: «Ну ты даешь!» А чего «даешь»-то – сам ведь предложил!
– Ладно-ладно, поговори у меня, – не смутился дядя Мартин. – Тебе-то такую хорошенькую девушку обнять точно не светит! – но Лесли все же отпустил, и она смогла потихоньку пробраться к своему месту.
На десерт был тот самый тыквенный пирог, о котором днем говорили женщины, и сладкий пудинг с ягодами. Лесли, сытая под завязку, попробовала лишь по крошечке и того и другого, зато Джедай, известный сластена, легко справился с куском пирога, которого хватило бы на двоих.
Чувствовалось, что ужин подходит к концу. Джимми уже поклевывал носом, пока, наконец, Лидия, обняв за плечи, не увела его из комнаты.
Несколько гостей встали и потянулись к выходу. Дядя Мартин спал прямо за столом, положив голову на руку, в другой руке он мертвой хваткой сжимал винтовку.
Вернувшись, Лидия подошла к ним с Джедаем, коснулась его плеча.
– Вы уже доели? Пойдемте, я вам покажу вашу комнату.
Вслед за ней они прошли по коридору. Отворив последнюю дверь, Лидия повела рукой, сказала с гордостью:
– Вот, пожалуйста.
Гордиться и вправду было чем. Кровать занимала чуть ли не полкомнаты – огромная, с резной спинкой и толстым матрацем, покрытым белоснежной простыней. Сверху лежали две подушки и одеяло в пододеяльнике с вышитыми на нем лиловыми цветами.
Одно на двоих.
Замешательство длилось лишь секунду.
– Спасибо, – улыбнулась Лесли. – Просто царское ложе!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– Ты занимай кровать, а я лягу на полу, – сказал Джедай, едва за хозяйкой закрылась дверь.
Лесли пожала плечами.
– Как хочешь. На кровати, правда, места и на двоих хватит, но я понимаю, я давно заметила…
– Что ты заметила? – перебил он.
– Что я тебе… ну… – замялась она, – вроде как неприятна, что ли.
– Чего? – он вытаращился на нее так, будто ушам своим не верил. – С чего это ты можешь мне быть неприятна?!
– А я почем знаю! Но ты со мной даже под одним тентом спать не хочешь, шалаши эти свои строишь.
– Просто я мужчина, ты – женщина, молодая, красивая…
– Ты что, боишься с собой не совладать? – фыркнула Лесли. – Или просто рядом со мной плохо спится?
– Можно сказать и так, – сердито буркнул Джедай.
Весь их разговор – чем дальше, тем больше – казался ей совершенно нелепым. Может, это на него так самогон подействовал?
– Ладно, – отмахнулась она, – давай об этом завтра поговорим. Ты как знаешь, а я спать хочу, – сняв свитер, повесила его на спинку кровати.
Ей следовало бы лучше помнить, что если уж Джедай завелся, то уймется он не скоро.
– Вот-вот, ты при мне раздеваешься так, будто я вообще пустое место, – заявил он обличающим тоном. – И купаешься нагишом! Ты что, считаешь, что я из дерева сделан?!
Его слова заставили Лесли застыть на месте как была, с полуснятыми штанами. А ведь и правда, пока Джедай ничего не соображал, она спокойно раздевалась при нем, мылась, купалась… и по привычке продолжала делать это и после его «пробуждения». Как-то и в голову не приходило вести себя иначе!
Разумеется, говорить ему, что он прав, она не собиралась, вместо этого бросила через плечо:
– Погаси свет – я хочу раздеться и лечь.
Через секунду свет оставленной Лидией масляной лампы погас. Лесли сняла штаны, повесила их на спинку кровати и наконец-то нырнула под одеяло.
Боже, какое удовольствие! Мягкий матрас, прохладная простыня, ощущение, что она чистая-чистая… Сунув под подушку маленький нож, который она обычно носила за поясом, Лесли потянулась, поерзала спиной по матрасу.
Джедай шуршал одеждой, раздеваясь. Еще минута – и кровать вздрогнула; Лесли беззвучно ухмыльнулась – вот она, мужская непоследовательность: после всех громких слов он предпочел все же спать на матрасе, а не на домотканом коврике на полу.
– Эй! – позвал он. – Спокойной ночи. И ты… это… не сердись.
– Ты тоже, – выпростав из-под одеяла руку, Лесли похлопала его по плечу. – И… спасибо тебе.
– За что?
– Меня давно уже никто красивой не называл.
В самом деле: «красавица», «принцесса» – все это осталось в прошлом, там же, где и Джерико. А теперь – загорелое лицо, кое-как обрезанные ножом волосы, мелкие шрамы на руках – не всегда убережешься от колючки или от выскочившего из костра уголька; еще один, побольше, у ключицы – след ножевого удара…
– Ты что, ты очень красивая! – сказал Джедай серьезно. – И глаза у тебя интересные: вроде коричневые, а иногда зеленоватые, и в них золотые искорки…
Смотри-ка ты, прямо поэт! Лесли в темноте улыбнулась – приятно, когда тебе такое говорят, пусть даже не всерьез! Она подождала еще комплиментов, не дождалась и собиралась уже повернуться на другой бок…
– Если я попытаюсь тебя сейчас обнять – ты меня сразу прирежешь или только руки переломаешь? – спросил Джедай тихо, словно бы в шутку, но некое женское внутреннее чутье заставило ее понять, что это вовсе не шутка.
Тело мгновенно напряглось, рука метнулась к ножу – и остановилась.
«Это Джедай, всего лишь Джедай, – напомнила она самой себе. – И он не сделает мне ничего плохого!»
В том, что он не станет настаивать и тем более не попытается взять ее силой, Лесли не сомневалась. Выбор был за ней, и сердце колотилось – может быть, именно поэтому так не хотелось говорить «нет»…
– Вот еще – буду я пачкать кровью такое красивое белье! – ответила она так же тихо и вроде бы шутливо, надеясь, что Джедай не почувствует, как у нее внезапно пересохло в горле.
Положив ей на талию большую теплую ладонь, он притянул ее к себе. В пробивавшемся сквозь окно серебристом небесном свете его лицо казалось странно угловатым, глаз было не видно – одни темные провалы.
Поцеловал – сначала легонько, потом сильнее.
«Ой, я, кажется, забыла, как это делается!» – мелькнула у Лесли паническая мысль, но она постаралась ответить как могла, и вроде бы получилось.
– Ты очень красивая! – на миг оторвавшись от нее, снова шепнул он – и больше не говорил ничего, за него говорили его руки и губы, все его огромное мускулистое тело. В какой-то момент она почувствовала, что их уже ничто не разделяет, и так и не узнала, то ли сама, не отразив в сознании, стащила с себя остатки одежды, то ли это сделал он.
Страшно ей больше не было, внутри все горело, и когда Джедай одним быстрым движением опрокинул ее на спину и жадно и яростно вошел в нее, она обхватила его ногами, помогая ему проникнуть еще глубже.
После этого не осталось ни мыслей, ни слов – ничего, кроме огненно-сладких толчков, рассылавших по ее телу волны наслаждения. Вцепившись обеими руками в мускулистую спину, Лесли как могла подавалась им навстречу.
Острота ощущений становилась невыносимой. Кажется, Джедай застонал – или это стонала она сама?
Ее руки скользнули по его бедрам, стиснули ягодицы:
– Еще… Давай! Ну же!
Оргазм был подобен взрыву, опалившему ее изнутри и вырвавшему из горла хрип. Она напряглась, стараясь не упустить наполнившее ее тело ощущение безраздельного, абсолютного блаженства, и почувствовала, что Джедай тоже замер, содрогаясь.
Потом накатила слабость, не было сил шевельнуть даже пальцем, и когда он обмяк и навалился на нее, Лесли не стала высвобождаться, лениво подумала: «Не такой уж он и тяжелый…»
Когда она проснулась, на улице светило солнце. Джедая в комнате не было, но откуда-то раздавалось постукивание молотка. Она надела привычный камуфляж, спрятала нарядную одежду в мешок – время праздника, увы, прошло – и вышла из спальни.
Лидия обнаружилась на кухне, при виде Лесли заулыбалась:
– С добрым утром! Ну как – хорошо выспались?
– Отлично! – улыбнулась в ответ Лесли, хотя на самом деле поспать ей удалось хорошо если часа три – на рассвете Джедай разбудил ее, и они снова занялись любовью – нежно и неторопливо, уже без спешки и без того ненасытного голода, который терзал их обоих поначалу.
– Завтракать будете?
– С удовольствием!
Лидия выставила на стол хлеб и буженину, поставила перед Лесли тарелку с пюре и налила большую кружку желудевого кофе.
– Если хотите, я сейчас еще блинчики подогрею, – предложила она, – а то вы их вчера почти не попробовали.
– Спасибо, – рассмеялась Лесли, – мне и этого с избытком хватит! Тем более все так вкусно, что не оторваться.
– А Джед блинчиков поел, – сказала Лидия. «Да ему сколько не дай – все слопает!» – прокомментировала про себя Лесли.
Спрашивать, где Джедай сейчас, она не стала – стук молотка был слышен и на кухне. Впрочем, Лидия тут же сама доложила об этом:
– Он сейчас на крыше, доделывает ее, а потом обещал мне еще крыльцо поправить и стол починить. Золотые руки у мужика, просто золотые!
Крыша, крыльцо… этак они и до обеда здесь проторчат!
Внезапно Лесли стало не по себе: а что если Джедай намерен остаться? Эта мысль отозвалась холодком по спине, сдобренный патокой кофе показался вдруг горьким.
Она ведь сама ему предлагала остаться в любом поселке – так почему не в этом? Тем более что женщин тут чуть ли не вдвое больше, чем мужчин, и наверняка найдется немало желающих принять его в свой дом. Та же Лидия…
Лесли искоса взглянула на хозяйку дома. Хорошая фигура, волосы длинные, светлые – со спины и не скажешь, что ей уже за сорок. И готовит отменно…
– Вам еще кофе налить? – словно почувствовав ее взгляд, та внезапно обернулась.
– Нет, спасибо, – чтобы скрыть замешательство, Лесли улыбнулась и спросила: – У вас в поселке есть мужчина – немолодой, уши оттопырены, говорит быстро – как бы мне его найти? А то он вчера гвозди хотел, так я, когда за одеждой ездила, их прихватила для него.
– А, так это Джек Ланди был. Сейчас Джимми за ним сбегает, только с огорода вернется.
Доедала Лесли с трудом. Уговаривала себя не придумывать всяких страхов, но еда казалась безвкусной.
Наконец, очистив тарелку, она поблагодарила Лидию и, закинув на плечо рюкзак, вышла на улицу. Взглянула вверх – Джедай, стоя на гребне крыши, улыбнулся и помахал рукой. Она помахала ему в ответ и пошла через дорогу к дяде Мартину – менять шкурки: что бы там ни было, а дело нужно сделать.
Старик цвел. Вытащив на крыльцо стол, он наслаждался винтовкой: разобрал ее на части и протирал каждую мягкой тряпочкой.
При виде Лесли явно обрадовался:
– Привет! Поздненько встаешь. Красавица, ну просто красавица! – судя по тому, что при этих словах он любовно погладил приклад, комплимент адресовался не ей.
– Привет. Я шкурки пришла поменять.
– Сейчас поменяем, – отмахнулся дядя Мартин и продолжил свой панегирик: – Как новенькая, ни следа ржавчины и каждая деталька тик-в-тик подогнана! Где ты такую куколку раздобыла?
– Да… – Лесли вздохнула, но ответила честно: – В меня из нее стреляли.
– От оно ка-ак! – подробности он выспрашивать не стал; впрочем, и так все ясно, раз винтовка оказалась у нее.
Лесли было уже невмоготу – словоохотливость старика раздражала, поселок казался клеткой, из которой хотелось выбраться как можно скорее.
– Эй, а ты чего такая… снулая? – спросил дядя Мартин.
– Голова со вчерашнего болит, – соврала она.
– Да ты же и не пила почти! – удивился он, но наконец-то встал и, подхватив костыль, проковылял в дом, бросив на ходу: – Выкладывай шкурки. Стол занят, так что прямо на крыльцо клади.
Из дома доносился скрип, грохот, словно упал стул, и сквозь все это голос старика – похоже, ему ничто не могло помешать балагурить:
– Да, еще вчера хотел сказать, с мужиком тебе повезло! И рукастый, и с головой. И человек хороший – сразу видно…
Когда Лесли вышла от дяди Мартина, «рукастый и с головой» уже слез с крыши и, сидя на крыльце Лидии, что-то ел. (Опять! Сколько можно?!)
При виде нее он промычал с набитым ртом нечто неразборчивое, продемонстрировал надкушенный сэндвич и знаком показал, что готов отломить ей половинку.
Лесли покачала головой и присела рядом.
– Ну что? – прожевав, спросил он.
– Сейчас расторгуюсь по-быстрому, и можно двигаться.
Джедай протестующе замотал головой.
– Не, не получится – мне еще нужно крыльцо поправить и на кухне ножку стола укрепить.
Она взглянула ему в глаза.
– Джед (лучше уж знать сразу!), ты что, хочешь остаться? – во рту стало противно и кисло: а что если он сейчас скажет «да»?
Но Джедай ошарашенно вскинул брови.
– В каком смысле?
– Остаться здесь, в поселке, – объяснила Лесли, с облегчением понимая, что у него ничего подобного и в мыслях не было.
– А ты?
– А я одна пойду! – беззаботно улыбнулась, пытаясь свести все к шутке.
– Да нет, ты чего?! – в глазах его заплескалась растерянность. – Я же обещал, мне теперь неудобно уйти и не сделать! Там всей работы на пару часов, ты что, подождать не можешь?!
– Ну, если два часа… – она сделала вид, что раздумывает, и со смешком закончила: – ладно, так уж и быть, подожду.
Расторговалась Лесли действительно быстро – большинство посельчан купили, что хотели, еще вчера, так что пришли всего несколько человек. Оставшееся время она сидела на кухне у Лидии и рассказывала ей, как правильно собирать и сушить целебную ромашку.
Потом пришел Джедай, подтащил стол к окну и принялся чинить ножку. В ее сторону он почти не смотрел. Было ясно, что, несмотря на все старания Лесли, ее вопрос (что на нее нашло, как можно было так сглупить?!) он как шутку не воспринял и что ей еще предстоит на эту тему неприятный разговор.
Наконец, поставив стол на место, он улыбнулся – не ей, Лидии:
– Все. Готово.
– Вот спасибо! – заулыбалась та в ответ. Подбежала к столу, попыталась его качнуть и повторила: – Спасибо! – вскинула глаза на Джедая: – У меня рагу через час готово будет, вы пообедаете с нами?
Он с извиняющейся улыбкой покачал головой:
– Спасибо, но нам уже пора идти. Нам сегодня еще долгий путь предстоит, – искоса быстро взглянул на Лесли – этот взгляд несомненно значил: «Видишь, на какие жертвы я ради тебя иду!»
Ожидаемый ею неприятный разговор Джедай завел, едва они отошли от поселка на сотню ярдов – ему явно не терпелось повыяснять отношения.
– Скажи, ты правда думала, что я могу захотеть остаться в этом поселке?
В отличие от него, Лесли не хотелось ни ссориться, ни что-либо объяснять, поэтому она неопределенно пожала плечами – понимай как хочешь.
– Нет, ты ответь, пожалуйста, ты действительно считаешь, что я мог это сделать?! – не унимался Джедай; остановился и схватил ее за локоть, развернув к себе.
Было ясно, что ни отмолчаться, ни выдать все за неудачную шутку не удастся, поэтому она вновь пожала плечами, но на сей раз прокомментировала свой жест вслух.
– Откуда я знаю?! – снова двинулась вперед: если уж ссориться, то не на виду у всего поселка.
– Ты умная женщина и должна понимать, что после… – он запнулся, – после того, что было между нами ночью, это исключено!
– Может, ты вообще считаешь, что я тебе нарочно дала, чтобы привязать к себе? – огрызнулась она.
– А зачем?
Лесли понимала, что стоило бы обидеться на такой вопрос, но не получалось – наоборот, стало смешно.
– А черт его знает! – самокритично признала она. – То есть… ну… было неприятно, что ты меня чураешься – вроде я не совсем уродина… Если бы ты ко мне поприставал, а я тебя отшила – другое дело, но ты же даже… словно я и не женщина вовсе…
Она не сразу поняла, почему лицо Джедая как-то странно кривится – поняла лишь, когда он вдруг в голос захохотал. Лесли тоже рассмеялась – таким нелепым ей показалось ее собственное объяснение.
Обхватив обеими руками, он внезапно приподнял ее вместе с рюкзаком и поцеловал, крепко и долго, насколько хватило дыхания. Поставил на землю и весело взмолился:
– Ну скажи, скажи ты, наконец, что я тебе нравлюсь – скажи это вслух!
Лесли замотала головой, упиваясь своей женской властью над этим сильным и красивым мужчиной:
– А вот не скажу!
