Текст книги "Девушка с обложки"
Автор книги: Мери Каммингс
Жанр:
Женский детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Для львицы она не такая уж крупная – всего сто двадцать килограммов.
«Всего!!!» – подумала Клодин.
– Сильвочка! – позвал Жери.
Львица издала странный звук, немного смахивающий на басовитое мурлыканье, легко соскочила с тахты, подошла к нему и ткнулась в бедро лбом.
– Хорошая девочка! – с чувством сказал он, потрепал ее по шее и по ушам. – Познакомьтесь с ней, погладьте. Не бойтесь – она абсолютно ручная!
Клодин неуверенно сделала шаг, другой... дотронулась до теплой шеи, провела рукой. Ощущение было такое, будто она гладит большую собаку вроде мастифа.
Львица взглянула на нее вполне добродушно.
– Сильва умница! – чуть осмелев, сказала Клодин, поднесла ей к морде ладонь – как сделала бы, знакомясь с собакой, чтобы та запомнила запах.
Ладонь понюхали, легонько пощекотав усами.
– Ну, вот и познакомились, – обрадовался Жери. – Я же говорю – она совершенно домашняя! А теперь пойдемте, я вам покажу котят!
Котят – сиречь львят – было двое. Они лежали на матрасе в соседней комнате – размером с болонку, толстенькие, бархатистые, с круглыми ушками и голубовато-мутными, как бывает у совсем маленьких щенят, глазами.
– Сильвочка, а ты их давно кормила?! – спросил Жери. – Ну-ка, лежать, лежать! – показал на матрац.
Львица подошла и легла – детеныши немедленно поползли к ней.
– Это ее первенцы, опыта еще нет, – объяснил он. – Приходится ей иногда напоминать, чтобы покормила. Вот, видите, уже сосут! – нагнулся, подвинул одного из львят так, чтобы тот не наваливался на другого, и, выпрямившись, взглянул на Сильву с поистине отеческой гордостью. – Лучшая моя клиентка! И главное, никогда не спорит!
– Сильва? – переспросила Клодин, просто чтобы уточнить, удивляться она уже давно перестала.
– Да, конечно! А вы что думаете? Она настоящая актриса – форменный виртуоз своего дела! В двенадцати фильмах уже снялась, про рекламные ролики я не говорю. Я вам потом покажу, что она умеет – сейчас не хочу отвлекать, пусть спокойно покормит.
Та самая комната с тахтой и телевизором предназначалась, как выяснилось, для Клодин. В ящике на колесиках под тахтой лежало постельное белье.
Огромный морозильник на кухне был набит мясом – плотно уложенными один к одному пакетами, завернутыми в полиэтилен. На дверце магнитиком был прикреплен распечатанный на принтере «ежедневный рацион» Сильвы, включавший в себя, помимо мяса, яйца, молоко, овсяные хлопья и витамины; кормить ее полагалось дважды в день.
Жери водил Клодин по дому, показывая все, что, по его мнению, могло ей пригодиться, при этом болтал непрерывно – в основном про Сильву:
– Марта вырастила ее буквально из ничего, соской выкормила. Мать от нее отказалась – львицы часто не хотят кормить слабых котят, а Сильвочка поначалу росла плохо, слабенькая совсем была, только в четыре месяца вдруг стала быстро набирать вес. Это все у меня на глазах было – Марта моя давняя клиентка, очень давняя. Отличный каскадер, любые конные трюки – только скажи! И представляете – на обычной прогулке лошадь через поваленное дерево неудачно прыгнула – Марта вылетела из седла и сломала бедренную кость в двух местах! Уму непостижимо! И как раз за неделю до того, как Сильве рожать надо было! Так что о Сильве пришлось заботиться мне, и роды тоже я принимал вместе с Арлин. Арлин – это ветеринар, она вам еще позвонит, и вы, если что, ей звоните, не стесняйтесь!
В этом крыле дома все было оборудовано специально под львицу – у нее имелся даже собственный туалет: небольшой закуток с отверстием в полу, закрытым решеткой. Окна – тоже с решетками – выходили во внутренний дворик, чтобы никто из соседей не мог, заглянув в окно, увидеть Сильву.
– Марта большую часть года живет у себя в Камарге, – объяснил Жери. – Там огромная территория, вокруг дома сделана дополнительная изгородь, да и людей вокруг мало и никому нет дела до того, что в поместье живет львица. А здесь, если кто-то узнает, то могут быть неприятности.
Сильва, решив, видимо, что родительские обязанности уже выполнены, бродила за ними и, казалось, тоже прислушивалась к разговору. Клодин украдкой посматривала на нее – львица отвечала ей внимательным взглядом, словно говоря: «Ну-ка, посмотрим, кто ты такая!»
От мысли, что Жери вот-вот уйдет и они останутся вдвоем, становилось немного не по себе, но пробегавший внутри мятный холодок был холодком не столько страха, сколько предвкушения. Хотелось потрогать ее, погладить, подержать за большущую лапу – убедиться, что она настоящая, и не во сне, а наяву! И львят – уютных, толстеньких, словно ожившие игрушки – тоже, конечно, хотелось погладить, взять на руки, но от взгляда умных, ясных и так похожих на человеческие глаз Сильвы у Клодин возникало чувство, что она снова маленькая и попала в сказку – и львица вот-вот заговорит.
Внутренний дворик, предназначенный для прогулок Сильвы, оказался довольно большим – метров десять в длину и чуть меньше в ширину. По периметру шла дорожка из гранитных плит, на остальном пространстве росла трава и какие-то желтенькие цветочки.
Едва Жери открыл дверь, как львица оттолкнула Клодин плотным боком, подбежала к вкопанному посреди двора толстому деревянному столбу и, привстав на задние лапы, принялась, будто кошка, точить об него когти.
– А сейчас я вам покажу то, что обещал – отойдите в сторонку, – сказал Жери. – Да, и подержите мой пиджак!
Вышел на траву, позвал:
– Сильва! – голос его из обычного стал четким, «командным».
Львица оторвалась от столба, повернула к нему голову.
– Сильва, pay! – он хлопнул себя ладонью по груди. – Pay!
Дальнейшее произошло в доли секунды.
«Ар-рх!» – прорезал воздух грозный рык. Огромное желто-песочное тело взвилось в воздух, и Жери упал навзничь, почти скрывшись под навалившейся на него львицей – видны были лишь слабо дергающиеся в попытке оттолкнуть ее руки.
Клодин судорожно прижалась к стене, не в силах ни сдвинуться с места, ни оторвать взгляд от жуткого зрелища.
Львица вскинула голову, снова грозно рявкнула «Ар-рхх!».
– Все, брек! – донеслось вдруг снизу.
Сильва мгновенно отпрянула. Жери вскочил, как мячик, достал платок и вытер шею.
– Вот видите – ни одной царапины! А как рычала! Будто съест сейчас! Актриса, прирожденная актриса! И знает, что играет, и любит играть! На вот тебе, милая! – достал что-то из кармана и протянул выжидательно смотревшей на него львице – та вмиг слизнула. – Это копченый бекон. Она его больше всего на свете любит, – пояснил он и, заметив несколько бледный вид Клодин, спросил с улыбкой: – Испугались?
– Д-да, – губы все еще дрожали и плохо слушались. – Это было очень уб-бедительно.
– Я же говорю – актриса, – рассмеялся Жери.
Уехал он довольно скоро; оставил триста евро – аванс, о котором договорился с Элизабет, еще раз сказал, чтобы Клодин не стеснялась и звонила, погладил на прощание Сильву – устроившись на матрасе, та старательно вылизывала львят – и поспешил к выходу.
Закрыв за ним дверь, Клодин вернулась в комнату, села на тахту. Взглянула на триста евро, лежавшие на столике, и ее разобрал смех: за один день съемок она получала куда больше...
Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться; все еще смеялась, когда стащила с себя кроссовки. Стертые пятки охватило такой болью, словно их поджаривают на углях, но она продолжала смеяться, пока из глаз не потекли слезы и смех сам собой не перешел в рыдания.
Клодин не пыталась их сдерживать, уткнулась лицом в подушку и дала себе волю – впервые за этот долгий, бесконечный день.
Все вспомнилось и навалилось сразу.
И бедняга Боб с его принципом экономии – ну и черт с ним, с этим принципом, это был друг, а теперь его больше нет... И это неправильно, несправедливо – потому что не может человек, с которым только недавно вместе пили кофе и перешучивались, лежать на полу в прихожей с ножом в спине – не может!
А она его еще стукнула за эти дурацкие фотографии...
И Дино сидит в чужом доме и недоумевает, почему она до сих пор не пришла за ним, и непонятно, что теперь делать, куда идти, к кому обратиться за помощью...
Почувствовав совсем близко теплое дыхание, она повернула голову. Сильва стояла рядом и смотрела на нее, как Клодин показалось, сочувственно. Потом вдруг потянулась к ней и лизнула в щеку большим теплым языком, словно стирая слезы.
Клодин не испугалась – наверное, потому, что уже отбоялась свое на сегодня. Обняла львицу за шею, притянула к себе и сказала, словно это был Дино:
– Кисонька... хорошая, хорошая кисонька...
Из телефонного разговора:
– И вы будете утверждать, что безобидная, Ни в чем не замешанная фотомодель сумела уложить на обе лопатки одного из ваших оперативников, если я не ошибаюсь, специалиста по рукопашному бою – после чего бесследно исчезла? При этом не имея ни документов, ни связей в Париже? Кстати, предварительно этот оперативник напал в метро на моих сотрудников.
– Он принял их за людей Кафира.
– Я в этом и не сомневался – ведь мы работаем в тесном контакте, не так ли?!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Из дневника Клодин Бейкер: «...С животными порой куда легче договориться, чем с людьми!»...
Разбудил Клодин в семь утра телефонный звонок. Еще не до конца проснувшись, она подняла трубку и сонно пробормотала:
– Алло?
– Здравствуйте! Как там моя Сильвочка? – раздался из трубки бодрый женский голос. – Это Марта Крелль говорит – а вы Клодин, да? Мне Жери вчера звонил. Ну, как она там?
– Вчера поужинала нормально. И львят покормила. А сейчас... подождите минуточку, – Клодин положила трубку на тумбочку, вылезла из постели и босиком подбежала к двери, ведущей в «резиденцию» Сильвы; отперла, заглянула туда – львица лежала на боку на матрасе, у ее живота приткнулись два пятнистых комочка[4].
Вернувшись, доложила:
– Сильва лежит, и львята тоже. Похоже, сосут.
– Отлично! Если вы не возражаете, я вам буду звонить примерно в это время, узнавать, что и как. Запишите мой телефон и, если что, тоже звоните.
Клодин послушно записала телефон, и лишь когда Марта попрощалась и повесила трубку, спохватилась, что не спросила у нее – не найдется ли в доме что-нибудь почитать. Ну ничего, это можно сделать и завтра.
Следующий звонок раздался через полчаса.
– Здравствуйте, меня зовут Арлин...
К этому времени Клодин уже окончательно проснулась, приняла душ и выпила чашку кофе – поэтому бойко отрапортовала, что вчера львица поела, львята сосали, все выглядят бодрыми и здоровыми и сейчас для Сильвы размораживается в микроволновке утренняя порция мяса.
– Не забывайте сыпать ей витамины! – напомнила Арлин. – Я вечером, наверное, заеду – часиков в семь.
– Да, конечно, – кивнула Клодин, искренне надеясь, что к семи часам она успеет вернуться – сегодня ей многое предстояло сделать.
Субботний вечер она провела, обживая свое новое пристанище и стараясь не думать ни о чем плохом. Хватило с нее и паспорта...
В первый момент, обнаружив, что его нет в сумке, Клодин сама себе не поверила: как же так, он ведь там все время лежал! Вытряхнула содержимое сумки на тахту и еще раз пересмотрела: косметичка, крем для рук, томик Корнелла Вулрича в мягкой обложке, кошелек, авторучка и водительские права. Кроме того – блокнот, который она называла дневником и записывала в него все что попало: и расписание съемок, и какие-то пришедшие в голову мысли, и события дня, если таковые заслуживали внимания. Глаза невольно скользнули по последней записи: «В Париже соскучиться просто невозможно!» – теперь это звучало как издевательство.
На дне сумки завалялась еще резинка для волос и несколько визитных карточек, где на плотной бумаге «под кожу» было бронзовыми буквами написано «Клаудина», а ниже – телефон ее агента. Все. Паспорта не было.
Между тем Клодин точно помнила, что еще утром видела его и с тех пор не вынимала. Оставался один, не самый приятный вариант: паспорт выпал во время драки в квартире Макса, когда сумка валялась на полу и ее пинали ногами все, кому не лень.
И что теперь делать?
Это было еще одно «И что теперь делать?» в списке, включавшем в себя Дино, спецслужбы, убийц, вещи, полицию – а теперь вот, вдобавок, и паспорт...
Сильва, как оказалось, была заядлой телефанаткой. Стоило включить телевизор, как она приходила и распластывалась на ковре, устремив взгляд в экран, содержание передачи при этом значения не имело – хоть новости, хоть комедия, хоть мультфильм.
Конечно, Клодин в любой момент могла закрыть дверь в соседнюю комнату, но ей не хотелось лишать животное удовольствия. И кроме того, это было ужасно здорово: сидеть, смотреть телевизор – и знать, что рядом лежит настоящая львица. Жаль, что у нее нет фотоаппарата, а то ведь потом рассказать кому-нибудь – не поверят!..
Правда, как выяснилось, воспитанность Сильвы она несколько переоценила. Раскрылось это, когда Клодин принесла в комнату свой завтрак – пару тостов с подсоленным творогом и кусочками свежего огурца – поставила на столик и пошла на кухню за кофе.
И вернувшись, обнаружила пустую тарелку.
Сильва лежала на тахте и облизывалась.
– Где мои тосты?! – сердито спросила Клодин. Вопрос был риторический – не львята же их съели, в самом деле!
Львица спрыгнула с тахты и неспешным шагом направилась к двери. На пороге оглянулась – Клодин могла бы поклясться, что на морде у нее было такое выражение, будто она сейчас захихикает.
Пришлось делать тосты заново...
Из дома Клодин вышла часов в десять – предварительно, согласно оставленным ей инструкциям, дав Сильве погулять по двору, поточить когти и поиграть с мячом – специальным, большим, кожаным; не надутым воздухом, а набитым чем-то вроде пенопласта.
На улице было светло и тихо – ни прохожих, ни машин; накрапывал дождик, редкий и теплый.
Не пройдя и нескольких шагов, Клодин пообещала себе, что первое, что она сделает, прямо сейчас, в супермаркете на заправке – это купит пару хороших плотных носков. Даже несмотря на то, что особо выдающиеся пузыри на стертых ногах она обклеила найденным в ванной пластырем, идти было больно.
Впрочем, и помимо носков, купить сегодня нужно было многое – ведь кроме того, что было на ней, она не имела даже зубной щетки.
Купить – вопрос только, как?! Точнее – на какие деньги?
Нет, разумеется, у нее были полученные от Жери триста евро, была еще пригоршня мелочи в кошельке и были кредитные карточки... вот тут-то и начиналась проблема.
Клодин знала, что полиция и спецслужбы в состоянии и заблокировать кредитные карточки нужного им человека, и сделать так, что, стоит ему воспользоваться кредиткой в магазине, как продавцы вежливо попросят подождать – мол, карточка с первого раза не сработала – а сами позвонят по высветившемуся у них в компьютере номеру телефона.
Конечно, сегодня воскресенье, а ее кредитные карточки выданы в другой стране – так что, возможно, еще немного времени у нее есть. Но лучше все же не рисковать и в магазине этими кредитками не пользоваться, а снять в банкомате побольше денег и покупать все за наличные.
По той же причине Клодин не хотела никому звонить из дома в Сен-Луи-де-Шарон – вдруг телефон, скажем, Макса, прослушивают? Определят номер, узнают адрес... нет, лучше не надо!
Подходящие носки в супермаркете действительно нашлись. А заодно и симпатичная желтенькая футболка с вышитыми та груди бисером лиловыми цветами.
Переоделась Клодин прямо там же, в туалете на заправке, натянула носки – и почувствовала себя другим человеком. Даже настроение сразу лучше стало, и жизнь увиделась в куда более оптимистическом свете: а вдруг все ее предположения: спецслужбы, заблокированная карточка, прослушивают телефон – все это чепуха и паранойя, а на самом деле ее никто не ищет и не преследует? Ведь может же быть так, что эти люди – кто бы они ни были – разобрались в своей ошибке, поняли, что она ничего не знает и ни в чем не замешана, и перестали ею интересоваться?
Вышла она на первой же узловой станции, где была обозначена пересадка на парижское метро. Купила телефонную карточку, поднялась наверх и оказалась на небольшой площади: с одной стороны – набережная Сены и мост, с другой – большой фонтан с гранитными колоннами и фигурами из позеленевшей бронзы. Сбоку, через дорогу, кафе, сувенирные магазинчики, а на углу... на углу – телефон-автомат.
Звонить Максу очень не хотелось – вспоминался вчерашний неприятный разговор. Но сделать это все-таки было нужно, разумеется, не для того, чтобы извиниться за вчерашнее – если он и получил по башке, то исключительно по собственной вине: говорили же ему – не открывай дверь! Нет, если Клодин и собиралась ему звонить, то в основном из-за Дино.
Она не сомневалась, что о коте Макс позаботится – кошек он любил и часто поминал умнейшего, по его словам, кота Персика, который прожил в их семье чуть ли не двадцать лет. Но сказать, что Дино она заберет дней через десять, стоило хотя бы из вежливости. А заодно – вдруг выяснится, что он нашел на полу ее паспорт?
Ничего, разговаривать долго не придется, можно и потерпеть – ходит же она к стоматологу!
Уговорив себя, Клодин решительно перешла улицу и набрала номер.
– Алло? – ответил мужчина, но явно не Макс.
– Алло? – сказала она неуверенно.
– Алло... алло, кто это говорит?
И тут Клодин с некоторым облегчением узнала голос; даже не голос – еле заметный певучий акцент.
– Привет! Ты не очень вчера ушибся? – спросила она, чтобы увериться окончательно.
– Это ты?! – вскрикнул ее вчерашний знакомый, но тут же взял себя в руки и осторожно переспросил: – Это... это вы, мисс Бейкер? Где вы?
– Ты не очень сильно расшибся? – повторила она.
– Нет, ничего, а откуда...
– Как там мой кот? – не дала она ему договорить.
– Что?
– Я спрашиваю, где мой кот.
– А-а, кот... где-то здесь бегает, я его недавно видел. Мисс Бейкер, откуда вы звоните?
– Из автомата.
– Вы хотите поговорить с Максом? Я сейчас его...
– Я попозже перезвоню, – сказала Клодин и повесила трубку.
Ей нужно было собраться с мыслями.
Этот парень у Макса – почему?
Она подошла к уличному кафе – от волнения жутко захотелось пить, в горле не просто пересохло, а будто шерстью все было забито. Увидела компанию подростков, которые галдели у игрового автомата на входе, поморщилась – только их не хватало. Нет, нужно найти место потише и поспокойнее.
Через два дома, за сувенирным магазином, виднелось еще одно кафе. Клодин пошла туда, задержалась возле уличного стенда с сувенирами, увидев там связку ярких шелковых платков – и обернулась на визг тормозов.
На углу остановилась, машина, оттуда выскочили два человека и бросились к автомату, из которого она только что звонила. Добежали, начали озираться – Клодин быстро отпрянула за стенд.
Один из них достал из кармана сотовый телефон...
– Мадемуазель, вы хотите купить этот платок? – спросила сбоку продавщица. – Давайте я вам его сниму!
Клодин ошалело взглянула на нее, потом на собственную руку, которая, оказывается, мертвой хваткой сжимала один из платков – в психоделически ярких красно-зеленых разводах.
– Да... да, конечно! И еще вот эту каскетку, – ткнула пальцем в лиловую шапочку с длинным козырьком, венчавшую собой стойку с открытками; украдкой взглянула сквозь решетку стенда – мужчины по-прежнему стояли возле телефона, к ним подошел еще один, который раньше сидел за рулем. – А у вас в магазине найдется зеркало? Я бы хотела сначала примерить...
В магазине Клодин провела чуть ли не полчаса, перемерив за это время дюжину каскеток, бейсболок и сомбреро, купив каскетку – не лиловую, как она хотела вначале, а темно-синюю, кроме того, тот самый психоделический платок и холщовую торбу с бахромой из косичек и вышитым на боку собором Нотр-Дам.
Каждый раз, когда у входа в магазин кто-то мелькал, внутри у нее все сжималось, но посетителей зашло всего двое, и те безобидные туристы.
Теперь было ясно, что никакой паранойей тут и не пахнет – ее действительно ищут. И ищут люди, технические возможности которых – судя по тому, с какой легкостью они отследили короткий телефонный звонок – уж никак не меньше, чем у полиции.
А значит, нужно, как она и собиралась, побыстрее получить в банкомате деньги, а потом... делать нечего, потом придется снова звонить Максу. Точнее, этому парню, имени которого она до сих пор не знала, но который определенно мог ответить на многие имевшиеся у нее вопросы.
Перед тем, как выйти, Клодин спрятала под каскетку волосы и повязала на шею платок – в сочетании с желтой футболкой и голубой ветровкой он смотрелся просто ужасно, зато внимание от лица определенно отвлекал. Но, как выяснилось, уродовать себя было ни к чему – машины на углу уже не было, возле телефона стояла лишь какая-то парочка подростков.
Первый этап плана прошел без сучка и задоринки.
Спустившись в метро, Клодин проехала три остановки, на выходе спросила у дежурной, где тут поблизости можно получить наличные – и, пройдя метров сто, обнаружила то, что искала.
Банкомат был расположен очень удачно: рядом с автобусной остановкой и подземным переходом. То есть имелось два варианта «отхода» – по словам крутого спецагента из недавно прочитанного шпионского боевика, это был абсолютный минимум при планировании какой-либо операции.
Сунув карточку в прорезь, она набрала код и затаила дыхание; сказала самой себе: «Если застрянет, нужно уходить, сразу!» Но карточка не застряла – вместо этого банкомат, пощелкав и пострекотав, выдал ей пачку купюр.
Клодин приободрилась. Теперь – звонить!
Про работу современный полиции и ФБР она читала довольно много и знала, что для того, чтобы вычислить место, откуда человек звонит, нужно секунд сорок пять. Еще как минимум минуты три-четыре им понадобится на то, чтобы добраться – не могут же они около каждой станции метро поставить своего человека.
Значит, разговаривать можно только две минуты – потом вешать трубку и сразу уходить.
На этот раз к телефону подошел сам Макс.
– Привет, – сказала Клодин холодно.
– Здравствуй. Послушай, ты должна делать то, что они говорят, – сразу взял он быка за рога.
– Макс, позаботься, пожалуйста, о Дино.
– Это очень серьезные люди.
– Если тебе тяжело это сделать самому, отдай его в пансион – я возмещу тебе все расходы. Я заберу его дней через десять.
– Ты слышишь, что я тебе говорю?
– Да. Так ты о Дино позаботишься?
– Да, черт бы тебя побрал! – взорвался Макс. – Позабочусь! Если у него хозяйка – дура, это еще не значит...
– Спасибо, – перебила Клодин. – Дай мне, пожалуйста, того человека, с которым я в прошлый раз разговаривала.
Глаза ее не отрывались от секундной стрелки – осталась еще минута двадцать пять...
– Мисс Бейкер, нам нужно поговорить, – раздался в трубке знакомый уже голос.
– Судя по тому, как вы быстро прислали за мной машину, вам это действительно нужно, – съехидничала она.
– Какую машину? – казалось, ее собеседник удивился вполне искренне.
– Серую. «Пежо». Внутри – трое мужчин. Они автомат на площади Сен-Мишель, из которого я вам звонила, только что не облизали, пока я за ними из соседнего кафе наблюдала, – решила Клодин слегка приукрасить действительность.
Пятьдесят секунд...
– Мисс Бейкер, я не знаю ни про какую машину, но нам действительно надо встретиться. Пожалуйста, доверьтесь нам – мы сумеем вас защитить!
– От чего? Какая опасность мне угрожает? Что я такого сделала? – Клодин уже почти кричала.
– Я не могу ответить вам на этот вопрос.
– Не можете, потому что не хотите – или потому что сами не знаете?
– Не могу...
– А где мой паспорт? – вспомнила она.
– У нас.
– У нас – это у кого?
– Э-ээ... – замялся ее собеседник. Стрелка неумолимо бежала по кругу, вот она достигла цифры девять...
– Я еще позвоню, – сказала Клодин и повесила трубку.
Снова спустилась в метро, проехала три остановки – уже потянулась выходить, но подумала, что нельзя, чтобы в ее передвижениях была какая-то система, и проехала еще две, до Лувра.
Прокручивая в памяти прошедший разговор, она чем дальше, тем больше приходила в состояние бешенства. Эти, по выражению Макса, «серьезные люди» держат ее за недоумка! «Приходи к нам – кто мы такие, тебе знать не обязательно – и мы тебя защитим. От чего? А это тебе тоже не обязательно знать»! Да что они себе воображают?!
Так что к тому времени, когда Клодин снова набрала номер Макса, настроение у нее было самое что ни на есть воинственно-язвительное.
– Алло? – отозвалась трубка. Слава богу, к телефону подошел не Макс – еще не хватало тратить время, выслушивая его поучения!
– Алло.
– Мисс Бейкер, это вы?! Куда вы так надолго пропали?
– Никуда. Перебралась к другому автомату. Или вы полагаете, что я буду сидеть и дожидаться этих типов в сером «Пежо»?
– Но они...
– Так что советую передать им, что в условиях нынешнего энергетического кризиса тратить бензин на бессмысленные поездки не стоит, – язвительно отчеканила Клодин.
– Мисс Бейкер, все это совсем не смешно. Вам угрожает опасность, вы же сами вчера видели, если бы не наше вмешательство...
– Но вы же вчера их уже арестовали!
– Есть опасения, что не всех.
– Кто они?
– Мисс Бейкер, я не могу пока что вам ответить на этот вопрос. Но вам лучше придти к нам – мы сумеем вас защитить...
– Молодой человек! – таким тоном Клодин обычно ставила на место тех продюсеров и режиссеров, которые считали, что если в съемках участвует фотомодель, то они автоматически получают какие-то права на ее общество и вне работы. – Мне кажется, у нас с вами не получается нормального конструктивного разговора. Вы тупо талдычите, что сумеете меня защитить непонятно от кого и от чего, не отвечаете ни на один мой вопрос. В общем, я позвоню вам через два часа, и если вы будете продолжать мекать, то я сочту, что говорить нам больше нет смысла.
– Мисс Бейкер, еще только один вопрос!
– Да?
– Все то, что вы вчера рассказали Максу – правда?
– Да.
– А...
– Через два часа, – отрезала Клодин и повесила трубку.
Из телефонного разговора:
– Едва ли что-либо из этого до сих пор неизвестно Кафиру.
– Да, сэр.
– И... вам не кажется, что на сотовом телефоне слышимость не в пример лучше – и куда меньше помех?
– Понимаю, сэр.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Из дневника Клодин Бейкер: «...Почему, ну почему это должно было случиться именно со мной?! Жила себе спокойно, никого не трогала...»
Позвонила Клодин не через два часа, а через два с половиной – опоздала из-за того, что каталась по Сене на экскурсионном пароходике. Сидела на верхней палубе, смотрела на проплывающий перед глазами берег и ела мороженое. Это удовольствие в последние годы она позволяла себе не часто, но тут решила, что вчерашние прыжки по крышам и пробежка по метро «весят» никак не меньше часа интенсивных упражнений на тренажере.
Пару раз к ней подсаживались какие-то мужчины – она отшивала их, едва замечая; говорила, что хочет побыть одна – этого было достаточно. Вообще французы вели себя, не в пример ее соотечественникам, куда более воспитанно – это Клодин заметила чуть ли не с первого дня пребывания в Париже.
Но сейчас ей было не до них. Она вся была сосредоточена на предстоящем разговоре: подействует ее «ультиматум» – или нет? И что делать, если нет?
Хотелось, чтобы пароходик не тащился еле-еле, а уже пристал к берегу; сердце колотилось как тогда, когда она в пятнадцать лет собиралась с духом, чтобы позвонить своему однокласснику (он был старше на целых два года и казался ей в то время ужасно взрослым и умным) – якобы спросить, что сегодня было на уроке, на самом же деле надеясь, что он воспользуется случаем и пригласит ее куда-нибудь. Имени парня Клодин уже не помнила – не то Бенни, не то Лонни – но хорошо помнила, как, получив искомое предложение, потом волновалась и наряжалась.
Наконец вдали завиднелась пристань. «Ну давай, двигайся уже быстрее!» – мысленно попросила Клодин у пароходика. Спустилась на нижнюю палубу; едва трап коснулся борта, чуть ли не первой рванулась к выходу и торопливой трусцой побежала к телефону-автомату.
– Алло? – ответил знакомый голос.
– Итак, молодой человек? – сказала она сурово и выжидательно.
– Итак, мадемуазель, – повторил парень с ее интонацией. В трубке послышался смешок. – Кстати, меня Томми зовут. Запишите мой сотовый – в дальнейшем нам лучше будет общаться по нему...
Клодин записала номер и, как ни не терпелось позвонить по нему, все же заставила себя – береженого бог бережет! – пройтись полквартала к другому автомату.
– Мисс Бейкер? – спросил Томми в трубку.
– Клодин, – сочла она возможным тоже сократить дистанцию.
– Итак, Клодин, прежде всего я хочу вас спросить – вам знакомо имя Кафир?
– Н-нет... То есть... – она напрягла эрудицию, – это у мусульман, кажется, что-то вроде «неверный» означает?
– Хорошо, а такие имена, как Кристофер Ланг или Филипп Дериво, вам что-нибудь говорят?
– Нет...
Две минуты разговора... три-четыре остановки на метро, еще две минуты, потом – автобус, метро, просто пробежка по улице – и еще две минуты можно поговорить.
У Клодин рябило в глазах и от бесконечных станций метро, лестниц и эскалаторов, и от секундной стрелки – телефон же Томми она уже набирала без бумажки и могла ручаться, что запомнит его теперь на всю жизнь.
Он, правда, сказал, что ей не нужно больше так исхищряться, чтобы ее не засекли – но Клодин предпочитала не рисковать и поступать по-своему: голубые глаза, симпатичная улыбка и веснушки – это еще не причина, чтобы полностью доверять человеку!
Томми, по его собственному выражению, находился «на службе Ее Величества» (Клодин, услышав это, про себя хихикнула, вспомнив фильм «На тайной службе Ее Величества» о приключениях неустрашимого суперагента Джеймса Бонда) – то есть являлся сотрудником одного из подразделении английской контрразведки МИ-5, а именно подразделения, занимающегося борьбой с терроризмом.
Совместно с французской контрразведкой ДСТ они проводили операцию по поимке международного террориста по кличке Кафир, который, по их сведениям, то ли уже прибыл в Париж, то ли вот-вот должен был прибыть.
Кафир был, если можно так выразиться, «специалистом широкого профиля» – помимо убийств, он не брезговал также похищением людей, шпионажем, диверсиями и контрабандой оружия. Какие-либо идейные соображения были ему чужды – его услугами мог воспользоваться любой, кто готов был хорошо заплатить.
В своей деятельности он часто использовал подручных, как правило, имеющих криминальное прошлое; услуги их щедро оплачивал, но не прощал предательства. Как-то один из его бывших подручных, приговоренный к большому сроку заключения, согласился дать сведения о Кафире в обмен на снижение срока. Неизвестно, каким образом Кафир узнал об этом, но через неделю бывший подручный был задушен прямо в камере, в тот же день в автокатастрофе погибли его жена и сын.
Но на долю помощников обычно доставались лишь мелкие поручения; самую сложную часть «работы» Кафир всегда выполнял сам, не передоверяя никому.
