Текст книги "Девушка с обложки"
Автор книги: Мери Каммингс
Жанр:
Женский детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Но не Зияду же это говорить – ведь он наверняка и без ее откровений знает, кто скрывается под белой пластиковой маской...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Из дневника Клодин Бейкер: «...Может, он хоть по случаю свадьбы усики свои дурацкие согласится сбрить?»...
Едва войдя в каюту, она, не раздеваясь, рухнула ничком на постель, крепко зажмурилась и вжалась лицом в подушку: еще раз обдумать, теперь уже без спешки – просмаковать все от начала до конца.
Под маской – Халид.
Халид, который жив-здоров и лишь притворился убитым. Кто второй (то есть первый, появившийся всего один раз) человек в маске – неважно, он был нужен лишь для того, чтобы якобы убить секретаря шейха. И чтобы тот мог возродиться в роли зловещего главаря террористов.
Халид...
Халид, который знает в лицо всех гостей, и они знают его. Потому на нем и эта маска пластиковая, а не тряпочная с прорезями для рта и глаз, как часто показывают в фильмах – в эти прорези ведь и губы видны, и глаза, и общие какие-то черты – овал лица, форма подбородка – под обтягивающей тканью заметны. Кроме того, пластиковая маска, в отличие от тряпочной, еще и голос искажает.
И теперь понятно, почему шейх не особо переживал по поводу смерти секретаря и почему он себя так по-свойски ведет с главарем террористов – спорит с ним, кричит... он и раньше на него точно так же кричал. И, как ни неприятно это сознавать, но теперь уже не остается и тени сомнения, что он вовсе не безвинная жертва террористов...
Клодин со вздохом перевернулась и села.
Думать о том, что Абу-л-хаир связан с террористами, было неприятно. Такой дружелюбный милый старик – и разговаривает по-доброму, и по-детски радуется, когда в шахматы выигрывает, и защищал ее, даже Зияда к ней приставил... И при всем этом – с самого начала знал, что яхта будет захвачена. Знал и в Филадельфии, когда ее приглашал в «хозяйки круиза», и когда кивал и улыбался гостям на праздничном ужине – улыбался, зная, что всего через несколько часов их жизнь обратится в кошмар...
Наверное, ей полагалось бы сейчас испытывать неприязнь к нему, но не получалось. Получалась жалость. Жалость и – в глубине души, вопреки всему – симпатия.
Клодин не оставляло ощущение, что в намерения шейха не входило ни изнасилование Дорны Тиркель, ни избиение Ришара и что происшедшее вчера вечером оказалось для него таким же шоком, как для всех пассажиров. А может быть, и большим – потому что он, в отличие от них, был уверен, что контролирует ситуацию, держит в руках все нити правления.
Скорей бы уж Томми пришел! Ей не терпелось поделиться с ним своими умозаключениями...
На этот раз Томми не влез в иллюминатор и не приполз по воздуховоду. В каюту он проник самым простым и тривиальным способом: через дверь. Не постучав, а просто открыв ее ключом.
– Что? – вскинулась Клодин. Вскочила с кровати, собиралась уже, как советовал Зияд, заорать что есть сил, и только тут поняла, кто это.
На нем была желтая куртка с капюшоном, как у тех, кто чинил на палубе лебедку, на шее автомат; он откинул капюшон, улыбнулся – и Клодин бросилась к нему и зажмурилась, когда он обнял ее, крепко, как всегда при встрече.
Прошло несколько секунд – всего несколько блаженных секунд покоя и безопасности – и Томми уже отстранился; держа ее за плечи, сказал:
– У нас нет времени. Собирайся. Оденься потеплее, во что-нибудь темное. Возьми свой паспорт, и если есть что-то ценное, тоже забери. Я не знаю, когда мы сможем сюда вернуться.
Он смотрел серьезно, уже без улыбки, и что-то в его глазах, в его отрывистых фразах подсказало Клодин, что сейчас не время для расспросов.
– Тебе удалось вчера сообщить, что яхта захвачена? – все же спросила она, открывая шкаф и доставая черные джинсы.
– Да, Помощь скоро прибудет. – Когда?
– Утром. Но мне сейчас обязательно нужно еще раз связаться... С катера, как вчера ночью, не выйдет – на палубе народу полно, мышь не проскочит. Придется идти в рубку, там они меня не ждут. А ты пока спрячешься где-нибудь на верхней палубе.
– Зачем? – Клодин действительно не понимала, зачем ей куда-то идти и прятаться, почему нельзя дождаться помощи просто в каюте.
– Сейчас – никаких вопросов. Одевайся. Времени нет.
– Я тебе еду в холодильнике оставила. Да, послушай...
– Потом. Одевайся быстрее. – Он снял куртку, автомат, кинул на кресло.
– Но послушай, это важно! Про того типа в маске!
– Ну что? – уже нагнувшись к холодильнику, обернулся Томми.
– Это Халид!
На этот раз он выпрямился и уставился на нее.
– Как Халид? Ты же сама сказала, что его убили!
– Выходит, нет.
– Так-так-так... – Выдвинув стул, он сел на него верхом, оперся локтями о спинку. – Ну, давай, рассказывай все, что знаешь.
Для того чтобы рассказать это «все», Клодин потребовалось минуты три, и чем дальше она говорила, тем менее убедительными ей самой казались ее аргументы. Знает пассажиров... ну и что?! И споры с шейхом – тоже не доказательство.
Когда она запнулась, поймав себя на том, что вторично упомянула о ботинках разного размера, Томми кивнул и встал.
– Ладно, я все понял... Сейчас это не важно, одевайся быстрее! – Снова полез в холодильник.
Клодин пару секунд посверлила взглядом его согнутую спину и сердито отвернулась к шкафу. Ну как, как еще его убедить, что она права?!
Пару секунд колебалась, что надеть сверху: серый свитер или голубую блузку и черный замшевый пиджак. Выбрала было пиджак, но оказалось, что на блузке пуговица болтается на ниточке...
– Так значит, выходит, и шейх замешан?! – неразборчиво донеслось сзади.
– Что? – обернулась Клодин.
Стоя у холодильника, Томми интенсивно работал челюстями. Махнул рукой с зажатыми в ней сосисками:
– Шейх твой, получается, тоже замешан...
Он поверил ей! Поверил – и сразу уловил то главное, что следовало из ее слов.
– Да, похоже на то... То есть, да, наверняка. – Говорить об этом было еще неприятнее, чем думать, словно произносимые вслух слова делали уверенность окончательной и неоспоримой. – У него и телефон в кабинете не отключен. – Секунду подумав, добавила – казалось, это хоть немного обеляло Абу-л-хаира: – Этот, в маске, мне сегодня не разрешал Ришара навестить, а шейх позволил. И они все время ссорятся, кричат друг на друга...
– Подожди, – перебил Томми. – Подожди – повтори, что ты сказала про телефон?!
– Я сказала, что телефон у него в кабинете работает. Он сегодня по нему ужин заказал.
– Ну да, ну да... конечно, владелец яхты, – пробормотал Томми – не ей, а словно бы отвечая собственным мыслям. Зорко и пристально взглянул на Клодин. – Скажи – апартаменты шейха охраняются как-нибудь?
– Нет. То есть, не знаю... может быть, Зияд где-нибудь снаружи дежурит. Но внутри, кроме шейха, никого нет.
– Зияд – это тот, который вчера тебя из зала увел?
– Да. Шейх ему велел меня охранять.
– Понятно... – Несколько секунд Томми простоял, глядя куда-то в пространство, потом словно очнулся. – Ты что – еще не одета?!
«Сам же отвлек разговорами!» – мысленно огрызнулась Клодин. Вслух говорить ничего не стала – ясно было, что подгоняет он ее не просто так.
Минут через пять она была одета с ног до головы – от замшевых мягких сапожек без каблука до бархатной черной резинки, скрепившей волосы в хвостик. Покосилась на Томми – он сидел за столом и что-то писал в блокноте. Не оборачиваясь, сказал:
– Сумку не бери – только то, что по карманам рассовать сможешь!
На затылке у него глаза, что ли?! Откуда он узнал, что она как раз тянулась за сумкой?!
Вздохнув, Клодин сунула во внутренний карман пиджака паспорт, в другой – плоский кожаный футляр с украшениями (хоть это и не шикарные изумруды, как у шейха, но зато свои собственные, жаль было бы их потерять); кошелек с водительскими правами – в карман джинсов.
– Все, я готова! – повернулась она к Томми.
Он кивнул, дописал еще пару строк, вырвал из блокнота листки, сложил их в несколько раз и встал.
– Возьми. Это мой отчет обо всем, что здесь случилось. Пусть на всякий случай у тебя будет.
Стараясь не думать о том, что значит «на всякий случай», Клодин сунула тугой бумажный сверточек в карман.
– Теперь слушай, – продолжал Томми, в его взгляде появилась та же жесткая веселость, что и вчера перед уходом. – Мы с тобой сейчас пойдем к шейху. Раз, ты говоришь, у него телефон не отключен – то, возможно, и выход на систему спутниковой связи есть. Ты пойдешь первой, я сзади. Не оглядывайся, просто знай, что я рядом. Если кого-то увидишь – не пытайся бежать. Говори любую глупость: что тебе срочно нужно к шейху, что тебе хочется воздухом подышать... все, что угодно, главное, погромче и помногословнее. Если куда-то поведут – иди, не спорь. Все ясно?
– Да, – кивнула Клодин.
Она сама не понимала, страшно ей или нет. Сердце колотилось, по коже бежали мурашки.
Томми улыбнулся – и от его улыбки в каюте словно легче стало дышать.
– Ничего не бойся. Помни – я рядом! Ну – пойдем?!
– Да, сейчас.
Она уже шагнула к двери – первой, потому что выходить тоже нужно было первой – когда Томми придержал ее за плечо.
– Я понимаю, что сейчас неподходящий момент... Ты выйдешь за меня замуж?
– Да. Да, конечно! – за человека, который в такую минуту способен подумать об этом – не задумываясь!
– Ну и хорошо. – Он кивнул, поцеловал в щеку. – А теперь иди – и ничего не бойся.
Первые пару десятков метров она шла, не чувствуя под собой ног и не особо глядя по сторонам. В голове крутилось лишь одно: «Он мне сделал предложение! Сделал все-таки, сделал!»; перед глазами проносились восхитительные картины их будущего венчания. На ней будет длинное белое платье с расшитым жемчугом лифом и струящейся юбкой, белые кружевные перчатки; а букет из роз – пусть даже говорят, что розы это банально, все равно...
Автоматчика в углу холла Клодин заметила, лишь когда он окликнул ее – отшатнулась и застыла на месте, оторопело глядя на него: откуда он здесь взялся?!
– Эй! – террорист повел автоматом – и без переводчика было ясно, что он требует, чтобы она подошла.
Первым, инстинктивным желанием было сделать обратное, то есть пуститься наутек. Забыв указания Томми, Клодин обернулась – его нигде видно не было.
«Он где-то здесь!» – утешила она себя и на ватных ногах двинулась к террористу, скорчив при этом самую глупую мину, на какую была способна, и тараторя на ходу:
– Прошу прощения, мне нужно срочно подняться к мистеру Абу-л-хаиру, я у него, кажется, забыла кольцо...
Тип, надо сказать, был малосимпатичный – неопрятная черная щетина покрывала все его лицо, чуть ли не до масленых, слегка навыкате глаз; губы – полные, красные и влажные, словно он их все время облизывал, смотрелись на фоне этой щетины какими-то непристойно голыми.
– Чего? – переспросил он.
– Кольцо, говорю, забыла, – Клодин пальцем нарисовала в воздухе круг, – колечко... с бриллиантом...
Как рядом с автоматчиком вдруг оказался Томми, она не поняла; увидела лишь бесшумно вынырнувшую сбоку тень и неуловимо-быстрое движение руки. Казалось, удар был совсем слабым – но террорист, рухнув на колени, схватился обеими руками за горло, захрипел и упал ничком.
Томми несколько секунд смотрел на него, потом поднял взгляд на Клодин.
– Ну что – ты в порядке?
– А... – придушенно пискнула она, – ты его?!..
– Да. Только не вздумай плакать!
– Да-аа... – закивала Клодин, сказать вслух что-нибудь более внятное не получалось. В горле стоял комок – не продохнуть; теперь, задним числом, ей постепенно становилось страшно, и страшнее всего было смотреть на распростертое у ее ног тело. Главное, непонятно почему – ведь схватить ее этот тип уже не мог.
– Сейчас я его уберу, чтобы в глаза не бросался, – словно угадав ее мысли, сказал Томми.
– К... куда?
– В лифт.
– Но лифт же не работает! – напомнила Клодин и лишь потом поняла, что сморозила глупость: его же не катать вверх-вниз нужно, а спрятать. Спросила, сама не зная зачем. – А чего ты без куртки?
Желтой куртки на Томми не было, только синяя водолазка со слишком короткими для него рукавами.
– Она шуршит. Я бы не смог в ней к нему близко подобраться. – Взяв за плечи, развернул Клодин лицом к стене. – Закрой глаза, упрись в стену ладонями и так постой немного, приди в себя. Дыши медленно и глубоко.
После нескольких глубоких вдохов неуемное желание говорить и впрямь сошло на нет. Когда Томми коснулся ее локтя:
– Все, пошли. – Клодин лишь молча кивнула. Украдкой покосилась туда, где раньше лежало тело – там было пусто.
До верхней палубы они дошли без дальнейших приключений. Лишь однажды откуда-то издалека донеслись голоса – Клодин замерла, боясь даже дыхнуть, но Томми подтолкнул ее: «Иди!»
Перед тем, как вступить на последний, выводящий уже непосредственно в библиотеку пролет лестницы, он шепнул:
– Иди снова впереди.
Свет в библиотеке был потушен, лишь вдоль стен, между стеллажами, тускло мерцали узкие высокие бра, похожие на светящиеся колонны из розового мрамора.
Клодин сделала шаг, другой... и вздрогнула, заметив сидевшего на корточках, спиной к стене Зияда. Глаза его были закрыты, похоже, он дремал.
Шарахнулась назад, на лестницу. Томми обхватил ее за плечи, спросил на ухо:
– Что там?
– Там Зияд. Слева, у дверей шейха. Сидит, спит, кажется. Он... – Клодин запнулась, – он меня защищал... – Хотела сказать «не убивай его!» – но ничего больше вымолвить не успела.
– Стой здесь, пока я не свистну! – шепнул Томми и выскользнул наружу.
«Не убивай... пожалуйста, не надо!» – закрыв глаза и уткнувшись лбом в стену, попросила она хотя бы мысленно; прислушалась – ни шороха, ни шума борьбы...
Свист, тихий, но вполне различимый, раздался внезапно. Она выскочила наружу – Томми, присев над лежавшим ничком Зиядом, обматывал веревкой его сведенные за спиной руки.
Живой – иначе было бы незачем связывать, обрадовалась Клодин.
Томми действовал быстро и умело: не прошло и минуты, как парень был скручен по рукам и ногам. Сопротивляться он не пытался, лежал тихо и неподвижно.
– А чего он... чего он не шевелится? – спросила шепотом Клодин.
– Спит, – так же шепотом ответил Томми; фыркнул, мотнул головой – его ухмылка была заметна даже в тусклом свете бра. – Сейчас, подожди.
Подхватил Зияда подмышки, утащил за диван и вернулся один.
– Ну что, – легонько коснулся ее плеча, – пойдем дальше?
Дверь апартаментов отворилась бесшумно – и так же бесшумно закрылась. В комнате было темно, лишь далеко впереди еле заметно отблескивал красноватый огонек камина.
– Куда теперь? – прошелестел на ухо Томми.
– В кабинет. Слева от камина дверь. Пойдем! – Клодин взяла его за руку и мелкими осторожными шажками повела за собой, то и дело притормаживая – где что стоит, она помнила весьма приблизительно, а наскочить на какой-нибудь столик было бы сейчас некстати.
Свет вспыхнул, когда они были уже на середине комнаты. Клодин испуганно дернулась, огляделась – и не сразу даже заметила сидевшего у камина и смотревшего на них в упор Абу-л-хаира.
Старик медленно встал, спросил после короткой удивленной паузы:
– Значит, вы и есть тот самый неуловимый бармен? И вы, Клодин...
Она не поняла, откуда в его руке вдруг появился пистолет – очевидно, из какого-то незаметного кармана в балахоне. Но пистолет был – маленький, блестящий, словно никелированный – и дуло его было направлено прямо в грудь Томми.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Из дневника Клодин Бейкер: «...У каждого своя правда... да, все так – но это же не значит, что нет границы между добром и злом!»...
Рука шейха не дрожала, прищуренные глаза смотрели без злости, внимательно и настороженно. Сейчас он больше, чем обычно, походил на какого-то средневекового мага – только мага с пистолетом.
– Клодин, попросите вашего... молодого человека не делать глупостей, – сказал он. – Мне приходилось стрелять, и не раз. И сейчас, если понадобится, я без колебаний нажму на спусковой крючок.
– Нет, мистер Абу-л-хаир, я не могу вам этого позволить! – Она отпустила руку Томми и шагнула вперед. «Ты что?!» – прошипел он, схватил за плечо – она отмахнулась.
– Что? – переспросил шейх.
– Я не позволю вам в него выстрелить, устаз Омар! – повторила Клодин. Все ее существо, казалось, стало невесомым, в ушах слегка звенело, и она чувствовала себя струной, натянутой и вибрирующей.
– Он мне сегодня предложение сделал, понимаете?! И я согласилась, я сказала, что выйду за него замуж, и я этого действительно хочу. Выйти замуж, родить ему детей и жить с ним долго и счастливо – лет пятьдесят, не меньше. И я никому не позволю нарушить мои планы, даже если мне придется убить вас!
Шейх, сдвинув брови, смотрел на нее, будто силясь понять: как это – она смеет ему угрожать?! Клодин и сама удивлялась – господи, что я несу?! – но остановиться уже не могла, слова выскакивали сами:
– Значит, вы и правда заодно с ними – с этими террористами?! Я не верила, не хотела верить... не хотела даже думать об этом! И теперь вы собираетесь стрелять в Томми, лишь бы их защитить, да? А я вам не позволю! Да, мистер Абу-л-хаир – не позволю! Конечно, он для вас никто, бармен, маленький человек – а я люблю его! Вы никогда не поймете, почему я выбрала именно его, а не какого-нибудь там... лорда. А все просто – он очень добрый и хороший. И надежный. Мы с ним почти с первой встречи поняли, что должны быть вместе! И кстати, если хотите знать, он вообще не бармен – он офицер контрразведки! – выпалила – и осеклась: Томми же просил никому не говорить!
– Офицер контрразведки? – Шейх перевел взгляд за ее плечо. – МИ-6[8]?
– МИ-5... – Томми чуть помедлил, прежде чем добавить: – сэр.
Клодин снова пихнула его локтем, чтобы не пытался ее отодвинуть и прикрыть собой.
– Значит, вы все знали с самого начала? – спросил шейх.
– Догадывались.
– А она, – кивнул на Клодин, – тоже из контрразведки?
– Нет. Клодин действительно моя невеста, и я был очень удивлен, увидев ее здесь.
Как ни сухо прозвучали эти слова, но у Клодин они отозвались теплом в груди: впервые в жизни Томми назвал ее так...
– Значит, вы офицер контрразведки? – повторил шейх.
– Да.
– Ну что ж – это даже хорошо, возможно, вы сможете меня понять... У вас, англичан, кажется, есть поговорка: «Права она или нет, но это моя страна». Вот и здесь, правы они или нет – но это мои люди. И я хочу, чтобы они ушли с миром. После того, как катер отплывет, вы можете делать все что угодно, но пока я вынужден попросить вас обоих некоторое время побыть здесь. Сядьте! – приказал он, поведя пистолетом в сторону дивана. – И, пожалуйста, давайте обойдемся без ненужного геройства!
Клодин покорно шагнула к дивану и села; пару секунд постояв, Томми последовал за ней. Шейх удовлетворенно кивнул и медленно, не сводя с них глаз и дула пистолета, опустился на подушку.
Некоторое время в комнате царило молчание, пока Абу-л-хаир не нарушил его:
– Клодин, Зияд... он... жив?
– Жив, – ответил за нее Томми. – Я его оглушил и связал – не будет никаких последствий, кроме головной боли.
– Я вижу, вы – профессионал.
– Да.
Клодин лихорадочно прикидывала, как бы отвлечь шейха, чтобы тот потерял бдительность и Томми мог отобрать у него пистолет. Может, сделать вид, что она падает в обморок? Да нет, не поверит – он хорошо знает, что она не какая-нибудь слабонервная дурочка...
Пока больше ничего не придумывалось.
– Так вы действительно с самого начала все знали, да? – спросила она. – Что ваших гостей ограбят, что их будут бить, насиловать – вы все это знали? И пригласили их?
– Я не знал, – хмуро и неохотно, словно через силу, ответил Абу-л-хаир. – То есть... я не думал, что это коснется гостей. Замысел был совершенно другой, но... – Томми слегка сдвинулся вперед – реакция шейха последовала незамедлительно: – Молодой человек – пожалуйста, откиньтесь на спинку дивана и вытяните ноги. Руки на колени, чтобы я их видел. И не воображайте, что вам удастся что-либо предпринять – мне бы очень не хотелось огорчать вашу невесту.
Томми откинулся на спинку. Абу-л-хаир кивнул и продолжил с того места, на котором остановился:
– Так вот, Клодин... по первоначальному замыслу это была не более чем благотворительная акция...
– Что?! – вытаращив глаза, ахнула она. Происшедшее за последние три дня меньше всего можно было назвать этим словом.
– Я вижу, что вы удивлены. Но... да, именно так – благотворительная акция, – кивнул шейх. – Мои гости, люди весьма респектабельные и внушающие доверие, должны были стать свидетелями происшедшего и впоследствии подтвердить, что захватившие яхту террористы вынудили меня заплатить выкуп. На самом же деле деньги я собирался пожертвовать добровольно, более того – сам принял участие в разработке этого... спектакля, не зная лишь, что сценарий будет «доработан» у меня за спиной.
И тут Клодин высказала вслух ту самую, озарившую ее сегодня догадку:
– Доработан кем – Халидом?
Сердце колотилось. Сейчас он взглянет на нее, как на ненормальную, спросит: «При чем тут Халид? Халид же умер!»
Но шейх ничуть не удивился, лишь сказал:
– А, вам и это известно.
– Я только сегодня догадалась, – честно ответила ока.
– Я всегда знал, что вы неординарная женщина. Примите мои поздравления! – кивнул он Томми.
– Спасибо, – сухо ответил тот.
– Да, это Халид, – вздохнул шейх. – Мой внук Халид.
– Внук?!
– Да, он сын моей дочери. Зияд, кстати, тоже мой родственник – правнук брата. Среди тех, кого вы называете террористами, есть несколько человек из нашего рода именно поэтому Халид, как бы бесчестно он себя ни вел, до сих пор вынужден в некоторых вопросах считаться со мной. В том числе я настоял и на том, чтобы никто не трогал вас. Что же касается остальных пассажиров – то, естественно, я им все компенсирую.
– Что компенсируете? – не поняла Клодин.
– Деньги, которые они вынуждены были перевести на указанный Халидом счет.
– А как вы сможете компенсировать Дорне Тиркель то, что они с ней сделали?! И Ришару?!..
– Я не думаю, что вам стоит переживать насчет фрейлен Тиркель, – поморщился Абу-л-хаир. – Едва ли такая малость, как трое-четверо... лишних мужчин что-то значит для этой блудницы. Уверен, что через неделю-другую она и не вспомнит об этом.
Клодин задохнулась от возмущения.
– Клодин, вам кто-нибудь говорил, что когда вы злитесь, вы становитесь еще красивее? – неожиданно усмехнулся шейх. – Голова вскинута, глаза горят, как у львицы... – Снова перешел на деловой тон: – Ну, как бы то ни было, я постараюсь, чтобы фрейлен Тиркель не осталась внакладе. Подарю ей что-нибудь... говорят, она любит сапфиры.
– Нужно ли понимать вас так, – вмешался внезапно Томми, – что вы сами на катере не поплывете?
– Разве вы этого еще не поняли? – шейх высокомерно приподнял бровь. – Я не собираюсь бежать и прятаться, я хочу исправить содеянное! К утру ни Халида, ни его людей на яхте уже не будет, и...
– И тогда, – медленно, с расстановкой спросил Томми странным хрипловатым голосом, – вы вернете гостям выкуп?
– Совершенно верно.
– А вы знаете, что яхта заминирована?
– Что-о?! – короткий вскрик шейха был похож на воронье карканье, глаза неверяще раскрылись.
Клодин привыкла, что даже когда Томми не улыбается, в уголках его глаз таится смех. Но сейчас его лицо выглядело холодным и жестким.
– Взрывные устройства с дистанционным управлением установлены в трюме и в машинном отделении, – не сводя глаз с шейха, продолжал он. – Полагаю, что они будут задействованы, едва катер отойдет от борта.
– Почему ты мне ничего не сказал? – вклинилась Клодин.
Плотно сжатый рот Томми на миг смягчился в невеселой усмешке.
– А зачем?
– Я вам не верю! – сказал шейх. – Этого не может быть!
– Я своими глазами видел два заряда. Но их наверняка больше.
– Я вам не верю, – повторил шейх.
– Это ваше дело.
– Халид не мог поступить так!
– Как видите, мог!
Клодин едва слышала их разговор – словно реплики из какого-то спектакля. Потому что не может, не может такого быть на самом деле...
Совсем недавно она с гордостью говорила самой себе, что она не какая-нибудь слабонервная чувствительная дурочка, а теперь перед глазами вставали жуткие картины: внезапно раздается взрыв – и они все тонут, тонут, тонут в ледяной воде... как на «Титанике» – этот фильм Клодин смотрела несколько лет назад, но некоторые сцены запомнились до сих пор.
Она поежилась, непроизвольно нащупала руку Томми и сжала.
– Ты спросила, почему я не сказал тебе, – наконец-то он и на нее обратил внимание! – А зачем? Чтобы ты знала, что здесь все может уйти под воду, и заранее боялась? Хватит и того, что об этом знаю я!
– Так вот почему он... – пробормотал шейх и, не договорив, оборвал фразу.
– Вы думаете, почему я привел с собой Клодин? – Томми снова смотрел на него. – Если яхта пойдет ко дну, то здесь, наверху, у нее чуть больше шансов уцелеть, чем в каюте. Зато у тех, кто заперт в трюме и на твиндеке, шансов нет никаких. А это экипаж, несколько десятков человек. Вы говорите, что террористы – ваши люди, ну а те – чьи они?! А ваши гости?! Сейчас я пришел сюда, чтобы связаться со своим командованием и сообщить о готовящемся взрыве. Я хочу спасти этих людей – так дайте мне это сделать, времени уже почти не осталось!
– Предположим – только предположим, я захочу проверить ваши слова, – медленно начал шейх. – Если я отправлю вниз, в трюм Зияда – сможете ли вы ему объяснить, где именно стоят заряды?
«Зачем еще что-то проверять – он правду говорит!» – хотелось крикнуть Клодин. Если бы Абу-л-хаир знал Томми так, как знала она, то давно бы понял это!
– Предположим, я объясню... но откуда я знаю, что он через минуту не вернется с дюжиной автоматчиков? – после короткой паузы спросил Томми.
Губы шейха скривились в высокомерной усмешке.
– Потому что я скажу ему, чтобы он этого не делал... Я понимаю, о чем вы сейчас подумали, но, поверьте мне, это не вариант Халида. Для Зияда мое слово – закон. Итак – вы готовы рискнуть?
Томми молча кивнул.
– Ну что ж, тогда приведите его сюда.
Когда он встал, шейх заметно напрягся, но Томми, не задерживаясь, быстро пошел к двери. Абу-л-хаир проводил его взглядом и со вздохом положил пистолет на пол – так, чтобы можно было снова быстро схватить; несколько раз сжал и разжал, разминая, кисть.
– Вы осуждаете меня, Клодин?
Она молчала, не зная, что ответить.
Сказать «да»? Действительно – как еще можно относиться к человеку, который сам подтвердил, что вступил в сговор с террористами, даже если человек этот вроде бы порядочный и вызывает симпатию. Но зачем, почему он так поступил? И что это за странное выражение – «благотворительная акция»?
– Я... я не понимаю... – наконец выдавила она из себя.
– Да, объяснить это в нескольких словах трудно. Но я очень хотел бы, чтобы вы рано или поздно узнали правду – и не держали на меня зла. Сейчас же, боюсь, не время для таких объяснений, – кивнул он на открывшуюся дверь; в его руке снова, будто сам собой, оказался пистолет.
На лице Зияда была написана полнейшая растерянность. Томми держал его за связанные руки, приподнимая их так, что парень был вынужден семенить, согнувшись вперед.
– Иа-амму! – отчаянно выкрикнул он, увидев шейха.
– При наших... гостях говори, пожалуйста, по-английски, – повысив голос, ответствовал Абу-л-хаир. Дождался, пока тот подойдет вплотную, и добавил: – И стой спокойно!
На висящий на плече у Томми автомат, он, казалось, не обратил внимания; небрежно кивнул на Зияда:
– Развяжите его.
Одно короткое движение – и парень выпрямился, растирая затекшие запястья. Томми отошел от него и снова сел на диван подле Клодин, настороженно глядя на шейха.
– Зияд, ты знаешь что-нибудь о взрывных устройствах, установленных на яхте? – спросил тот.
– Нет.
– При тебе кто-нибудь говорил о минах... взрывателях... зарядах...
На последнем слове в глазах Зияда что-то промелькнуло, он быстро воровато покосился на Томми, потом сдвинул брови и уставился на шейха, словно прося, чтобы тот подсказал ему ответ. Было ясно, что парень что-то знает – но не знает, хочет ли Абу-л-хаир, чтобы он говорил об этом при посторонних.
– Отвечай! – безапелляционным тоном бросил шейх.
– Да, я слышал, как он говорил про заряды.
– Кто – он?
– Ну, он... – Зияд вскинул руки, словно пытаясь жестами объяснить то, что не хотел говорить вслух. – ОН!..
– Ты имеешь в виду Халида? Что именно он говорил?
– Он днем сказал одному из этих... из ливийцев, чтобы тот после обеда приготовил заряды. Я мимо проходил, больше ничего, только это...
– Хорошо, – прервал его шейх, – достаточно. Сейчас ты пойдешь вниз... этот человек объяснит тебе, куда именно, и посмотришь, стоят ли там взрывные устройства. – На каждую фразу парень молча кивал, так же молча, не изменившись в лице, проглотил и упоминание о взрывчатке. – Потом вернешься сюда. Никому не говори, что у меня здесь кто-то есть, если спросят – скажи, что выполняешь мое поручение. Ваше слово, молодой человек!
– Трап по левому борту, который выходит на нижнюю палубу между прачечной и складом, – начал Томми. – Вот под ним один. Размером примерно с... – пошарил вокруг себя глазами, – с коробку от ботинок, сверху прикреплена черная коробочка с маленькой красной лампочкой. Второй...
– Одного достаточно, – перебил шейх. – Иди!
Зияд нерешительно глянул на Томми, сделал шаг, другой – и быстро пошел к выходу. Он был уже у самой двери, когда шейх внезапно окликнул его и махнул рукой, приказывая вернуться.
Обернулся к Клодин:
– Дорогая, не окажете ли вы мне честь сыграть со мной в шахматы?
Она ошеломленно уставилась на него – какие еще шахматы, у него что, от всех этих событий крыша поехала?
– Едва ли нам еще когда-нибудь представится такая возможность, – мягко улыбнулся Абу-л-хаир и, словно мимоходом, кивнул Томми. – Молодой человек, делайте свое дело. Дверь в комнату связи – в кабинете слева.
Томми секунду мерил его недоверчивым взглядом, потом сорвался с дивана и скользнул в сторону кабинета.
Шейх повел рукой в сторону пуфика и доски.
– Прошу!
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Из дневника Клодин Бейкер: «...Мне в тот момент вообще страшно не было – словно ветром каким-то подхватило и понесло...»
Вышел Томми из кабинета минут через пятнадцать. К этому времени Клодин с шейхом сидели перед шахматной доской, а Зияд, включив жаровню, расставлял в песке джезве с кофе.
Подойдя, Томми опустил на плечо Клодин руку, сказал – не ей, шейху:
– Спасибо. Я пойду вниз, попробую сделать что-нибудь. Автомат оставлю в библиотеке – ваш... Зияд может его потом забрать там.
– Он вам не нужен? – приподнял бровь Абу-л-хаир.
– Нет. – Взглянул на Клодин сверху вниз, погладил ее по волосам. – Все будет хорошо.
Ей очень захотелось вскочить, обнять его, поцеловать на прощание – еще хоть несколько секунд с ним, рядом, близко... Но при шейхе было неудобно, поэтому она лишь прижалась лицом к его ладони и кивнула – да, конечно, все обязательно будет хорошо.
