Текст книги "Поцелуй куртизанки"

Автор книги: Мэри Блейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 33

– Мия, вы кажетесь гораздо счастливее. – Джанина поправила цветок в волосах Мии и отступила, чтобы полюбоваться своей работой. – Я очень рада, что встреча с Еленой прошла хорошо и у вас снова добрые отношения.

– Да, и кроме того, я нашла отлично настроенное фортепиано.

– Очень хорошо, – небрежно сказала Джанина. – Значит, вы надеетесь, что лорд Дэвид сделает вам предложение и все будет прекрасно?

– Нет! Что в этом может быть прекрасного? Я не хочу выходить замуж без любви, а он никогда не скажет эти слова.

– Кто не скажет? Тот коротышка виконт? Что он знает?

Джанина поняла ее неправильно, но Мия стиснула зубы и не стала ее поправлять. Она и так уже сказала слишком много.

– Ты уверена, что это платье не слишком нарядное для семейного обеда?

– Вы в нем прекрасны. Эти переливы цвета в оборках вам очень идут, а от розового лицо всегда как будто светится.

Мия немного подушилась, пряный аромат духов напоминал ей о ночных свиданиях. Потом она взяла книгу – на случай если придется ждать – и с подсказки лакея нашла дорогу в комнату, где семья собиралась перед обедом.

В комнате было пусто, и даже камин не горел. Однако Мия налила себе вина и села дожидаться остальных. По всей вероятности, компания должна быть небольшой, возможно, к герцогу, Дэвиду и к ней самой присоединятся Оливия и Майкл. Это было бы идеально. После обеда все могли бы пойти к Елене и выпить кофе в ее комнате.

Мия отпила немного вина из бокала и в это время услышала, что кто-то подходит к двери. В комнату вошел Уинтроп, неприветливо глядя на нее. «Он вообще когда-нибудь улыбается?»

– Мисс Кастеллано, неужели вам никто не сказал, что сегодня не будет семейного обеда?

Мия очень, очень осторожно поставила бокал с вином.

– Вот как, не будет?

По-видимому, Уинтроп прочел в ее взгляде вопрос.

– Лорд Дэвид ушел к Гарретам, а его светлость обедает наедине с ее светлостью. Экономка позаботилась, чтобы вам доставили обед на подносе в вашу комнату.

– Очень хорошо.

Мия постаралась не показать, насколько она унижена, Уинтроп выждал несколько мгновений, потом поклонился и ушел.

Мия допила вино одним длинным глотком и посмотрела на картину над камином. Ей так хотелось увидеть сегодня Дэвида. Она надеялась из общего разговора или от него самого узнать побольше о его будущей фабрике. Если бы она поняла, о чем идет речь, то смогла бы принять участие в разговоре и показать, что ей небезразлично то, что важно для него.

Мия посмотрела на бокал, крепко стиснула его, а потом с силой швырнула в камин. Он разбился. Она опустилась на ближайший стул. Она знала, что это ребячество – швырять посуду от обиды, когда известно, что весь дом очень озабочен предстоящими родами герцогини. Она даже не получила от броска особого удовлетворения и уж точно ничего не достигла. Что она могла сейчас сделать, так это найти музыкальную комнату, сесть за фортепиано и играть Бетховена, все, что только вспомнит. Когда Мия чувствовала себя несчастной, музыка Бетховена ей всегда помогала.

Собрав остатки чувства собственного достоинства, Мия вышла из комнаты. Она не стала спрашивать дорогу у лакеев – это бы лишний раз показало, насколько она чужая в этом доме. Однажды она бывала в этой музыкальной комнате и теперь собиралась найти ее самостоятельно. Мия целеустремленно пошла по коридору.

Дэвид возвращался в замок. На обратном пути он еще меньше обращал внимание на то, что его окружает. За обедом с вином последовал портвейн, который друг прислал Гаррету из Европы. Оливия ушла сказать сыну «спокойной ночи», и это оказалось удобным предлогом исчезнуть до конца вечера. После этого Дэвид смог спокойно поговорить с Майклом о своих надеждах получить финансирование для хлопкопрядильной фабрики. К тому времени, когда Гаррет решил, что речь Дэвида звучит достаточно убедительно, они успели вдвоем прикончить бутылку портвейна. К теме отношений Дэвида и Мии Гаррет больше не возвращался. Он умел закрывать тему – только потому его и можно было терпеть. Ну и еще потому, что он всегда был рад встретиться с Дэвидом на боксерском ринге. Они договорились на завтра, и Гаррет с нетерпением ждал поединка Дэвида с Ромеро.

Боксерские матчи лишь на время отвлекут его внимание, не более того. Гаррет мог больше и не упоминать Мию, но Дэвид все равно остро сознавал, что вопрос его будущего с Мией Кастеллано не решен. Весь вечер у него не выходили из головы слова Гаррета, что Дэвид имеет такое же право на счастье, как и все остальные. Майкл говорил очень убедительно. А Дэвид был совершенно уверен, что покончил даже с мыслями о счастье. Жизнь на Мексикадо научила его очень тщательно скрывать свои симпатии и надолго, если не навсегда, отречься от всякой надежды на счастье. Он не собирался рисковать своим сердцем или жизнями других людей. Но он снова рискнул полюбить, когда вернулся домой, в круг своей семьи. В качестве герцога Лин его часто раздражал и вызывал досаду, но как брата он любил его всем сердцем. То же самое было справедливо и по отношению к Гейбриелу, который жил так далеко, что они виделись всего лишь пару раз в год. Привязанность не уменьшалась от расстояния. Даже Джессу, который последние четыре года пропадал в игорных домах, нашлось место в сердце Дэвида. А Оливию было просто невозможно не любить.

Дэвид достал из кармана недокуренную сигарету и снова зажег ее.

Если бы он признался, что любит, то Гаррет сказал бы, что за этим должно последовать удовлетворение и счастье. Удовлетворение ему принесет хлопкопрядильная фабрика, в этом Дэвид не сомневался, но что сделало бы его счастливым, он преставления не имел. Такой образ мысли казался ему очень эгоистичным. Дэвид решил, что был бы счастлив, если бы проект фабрики было чуть легче воплотить в жизнь. Если бы счастье и простота шли рука об руку, то его жизнь стала бы проще, если бы Мия не забеременела, она стала бы неизмеримо проще; если бы им не пришлось пожениться… если бы он никогда больше ее не увидел… Да, жизнь стала бы намного проще, но вовсе не интереснее. Или не «забавнее», как сказала бы Мия. Будь она сейчас с ним, она бы пританцовывала рядом, потому что просто идти – это для нее слишком обыкновенно. Она бы поддразнивала его, искушала, потому что они были бы одни в темноте. Даже это прозаическое возвращение в замок стало бы для них приключением. А как только они вернулись бы, она бы потребовала, чтобы он пришел переворачивать страницы, когда она будет играть на фортепиано, хотя ему следовало уделить некоторое время чтению газет, доставленных из Лондона, чтобы узнать, какие произошли перемены. То есть если бы он позволил Мии отвлечь его развлечениями, то он проигнорировал бы свои настоящие обязанности. Неужели Бог хотел, чтобы он обрел счастье ценой отказа от этих обязанностей? Дэвид готов был побиться об заклад, что на такой вопрос даже Гаррету было бы нелегко ответить.

Дэвид вошел в замок через боковую дверь. Ночной привратник приветствовал его словами:

– С вами желает поговорить горничная мисс Кастеллано.

Черт! Что могло случиться? Дэвид плохо знал гостевое крыло, и ему пришлось спросить у лакея, где остановилась Мия. Найдя ее комнату, он постучал в дверь. Джанина тут же распахнула ее и расплакалась.

– Бог мой, Джанина, что случилось?

– Милорд, вы были так добры ко мне, прошу вас, не откажите мне в помощи и теперь.

– Ну конечно, конечно! – Дэвид взял ее за руки. – Расскажи, что случилось.

– Мия пропала, я не могу ее найти! Она не прикоснулась к обеду, он стоял здесь на подносе и совсем остыл. – Джанина освободила руки из рук Дэвида и махнула в сторону стола, теперь пустого. – Мия спустилась на обед, она была так прекрасна с цветами в волосах… и так и не вернулась.

– Она спустилась на обед? Вам никто не сказал, что семейного обеда не будет?

– Никто не сказал ни мне, ни ей. Кто-то должен был сказать, ведь они принесли ей поднос, но она не возвращалась.

– Откуда ты знаешь?

– Мия всегда оставляет вещи или на стуле, или на кровати, или на полу. Уж кто-кто, а вы должны были это заметить: если она бывает в комнате, то всегда что-нибудь оставляет после себя.

Дэвид не был уверен, что имела в виду Джанина, но действительно, после той ночи, когда они впервые были вместе, он обнаружил в своей комнате ее туфли, а в чашке – шпильки для волос.

– Ты кому-нибудь рассказала?

– Нет, милорд. Я послала лакея попросить, чтобы вас прислали ко мне, когда вы вернетесь. Я подумала, что вы с Мией могли быть вместе.

Дэвид замотал головой:

– Я уверен, что она не пропала. Замок большой, должно быть, она устроила себе очередное приключение. Она бы так и сказала, если бы в самом деле потерялась.

– Терпеть не могу приключения. – Дэвид впервые услышал Мию в голосе ее сестры; – Милорд, прошу вас, поищите ее. Я буду ждать здесь. Она очень смутится, если ее начнет искать много народу, она не захочет расстроить герцога и герцогиню. А если, она сбежала, то лучше, чтобы об этом никто не знал, А вдруг ее похитили и держат в плену, чтобы получить выкуп?

Джанина расплакалась.

– Ее не похитили.

Оливию однажды похищали, и совершенно невозможно, чтобы такое случилось снова. Дэвид не желал допускать даже мысли об этом.

– Очень хорошо, – сказала Джанина таким тоном, как будто у него была прямая связь с Богом и она знала это точно.

– Я пойду и поищу ее в тех местах, где она вероятнее всего может оказаться. Вернусь через час или раньше.

– Да, пойдите и поищите ее.

Он начал поиски с восточной комнаты. Было логично предположить, что перед обедом лакей направил ее именно сюда. Дэвид нашел, что все вещи на своих местах, впрочем, если Мия что-то и оставила после себя, слуги давно бы это убрали. Он увидел на столе книгу и подошел прочесть название. Книги – это единственное, что слугам было не велено убирать. Это была Джейн Остен, роман, который Мия читала, – «Нортенгерское аббатство». Дэвид взял книгу, вышел из комнаты, повернул направо и медленно пошел по коридору, как будто он мог найти путь к Мии, почуяв ее присутствие. Пройдя по коридору, он понял, что почувствовал. Он услышал музыку. Мия нашла фортепиано и села играть. Дэвиду достаточно было услышать ее игру, как он сразу понял, в каком она настроении.

Он пошел на звуки музыки. Ему не обязательно было подходить ближе, чтобы понять, что ей одиноко. Он не узнал композитора, так же как она не узнала бы имя архитектора, но если бы ему нужно было представить музыку, которую она играла, в виде картины, то он бы представил женщину, потерянную, одинокую, печальную и такую же прекрасную, как мелодия, которую она играла.

Дэвид остановился в тускло освещенном коридоре под самой дверью музыкальной комнаты и подождал, будет ли она играть дальше, когда закончит эту пьесу. Мия продолжила, на этот раз она заиграл а какой-то гимн. Дэвид не мог вспомнить его название. Он слышал, что она поет, но не различал слов, песня продолжалась, и Мия играла все громче, так что Дэвид даже засомневался, выдержит ли инструмент такой напор.

Дэвид толкнул дверь и вошел в комнату. Горел только один подсвечник. Мия подняла взгляд и перестала петь. Потом посмотрела на клавиши и закончила гимн звучным аккордом. Эхо смолкнувшей музыки сменилось полной тишиной. Дэвид подошел к банкетке и сел на краешек, рядом с Мией. Банкетка не была рассчитана на двоих, и их плечи соприкоснулись.

– Прошу прощения, я играла слишком громко.

Мия отодвинулась, чтобы не касаться его, но он все еще чувствовал аромат ее духов. Тех самых, которые напоминали ему о пряных цветах и о том, как ее волосы смотрелись на фоне обнаженной кожи.

Он начал говорить, но обнаружил, что в горле встал ком. Ему пришлось прокашляться, прежде чем он смог произнести слово.

– В этой части дома никто не спит. Мы проходим через нее, когда хотим срезать путь к спальням на восточной стороне, но сейчас уже поздно, так что все наверняка в своих постелях.

Мия кивнула и взяла несколько нот наугад. Ее длинные, мягкие пальцы составляли контраст с жесткими, плоскими клавишами из слоновой кости.

– Джанина подумала, что вы пропали, и попросила вас найти.

Мия перестала перебирать клавиши.

– Господи, она могла бы спросить лакеев.

– Мне показалось, что она по-настоящему расстроена. Хотя теперь, когда я об этом думаю, мне кажется это странным. Что могло с вами случиться?

«Может быть, девчонка пытается играть роль свахи?»

– Она волнуется из-за каждого моего приключения. Если бы я начала исследовать замок без сопровождающего, она бы занервничала. – Мия собрала ноты. – Как прошел обед у Гарретов?

– Очень хорошо. – Дэвид снова придвинулся к Мие, его забавляло, что она старается к нему не прикасаться. – Прошу прощения, что я не пригласил вас пойти со мной.

Дэвид подумал, что не было бы ничего страшного, если бы он взял Мию с собой. Неудивительно, если она думает, что никогда не впишется в этот дом. В довершение всего она спустилась на обед и обнаружила, что там никого нет. Ее первый вечер в Пеннфорде получился ужасным.

– Что ж, сейчас я с вами. – Мия встала. – Дэвид! – Она дождалась, когда все его внимание будет принадлежать ей. – Сегодня вечером мне очень хотелось увидеть вас и сказать, что я сожалею, если в Сэндлтоне сделала хоть что-нибудь, что помешает осуществлению вашего проекта.

– Не помешает, если мы никому не расскажем.

Дэвид постарался ответить рассудительно, хотя мысли, возникшие у него при упоминании о Сэндлтоне, были какими угодно, только не разумными.

– Елена мне объяснила, насколько это важно для вас. Жаль, что я не понимала этого раньше. Жаль, что вы сами мне это не объяснили.

– А того, что я проводил каждый свободный час за изучением планов и написанием писем, было недостаточно?

– Я думала, это только предлог, чтобы избегать меня.

– Мия…

Дэвид замолчал на полуслове. Вряд ли он мог винить ее за такие мысли, отчасти они были справедливы.

– Признайтесь, Дэвид, вы, может, и работали, но ведь вы всячески старались меня избегать. – Казалось, Мия только теперь заметила, как стемнело. – Который час?

– За полночь, я думаю.

– Ой, мы не должны в такой час оставаться наедине.

– Где же ваша любовь к приключениям?

– Сегодня я поняла, что моя любовь к приключениям могла поставить под угрозу ваш проект, который для вас так важен. – Мия говорила так, будто он сам этого не понимал. – Не стоит меня за это винить. Одно то, что я хочу быть независимой женщиной, еще не означает, что я думаю только о том, чего я хочу и что мне нужно.

Дэвид встал, и ее книга упала на пол.

– Что это?

– Книга, которую вы забыли в восточной комнате.

Мия опустилась на корточки, чтобы поднять книгу, и задела его ноги. Даже от этого невинного прикосновения по его телу проскочили искры. Дэвид попытался не обращать на это внимания, не думать о возможностях, которые предлагает эта ситуация, не думать о том, что они одни.

– Мия, не надо, я подниму.

Ее аромат был таким же пьянящим, как сны о ней. Дэвид попытался ее оттолкнуть. Его пальцы задели ее щеку и замедлили движение, задержались.

– Дэвид, – прошептала Мия. – Ты должен знать, что я все еще тебя хочу.

Она встала на колени, но даже не попыталась поднять книгу. Ее взгляд сказал Дэвиду, что она понимает, как выглядит, стоя перед ним на коленях. Мия опустила глаза, ее взгляд остановился на его брюках. Дэвид видел, как она чуть заметно улыбнулась в своей озорной манере, которая означала то, что она назвала бы приключением, а он назвал бы проблемой. Она посмотрела ему в глаза, потом быстро, словно мигнув, снова взглянула вниз. Потом вытянула губы и подула.

Это было всего лишь дуновение, не больше, но все тело Дэвида содрогнулось в ответ.

– Ах, вот бы ты желал меня так сильно, что послал бы весь мир к черту и сделал бы меня своей, чего бы это ни стоило!

Дэвид положил руку ей на голову. Ему самому хотелось, чтобы он мог сказать слова, которые она хотела от него услышать, хотелось принять ее приглашение. Собственное тело молило его сделать полшага вперед, приблизиться к ней, прикоснуться, а там – будь что будет.

– Дэвид! Мия!

Мия ахнула.

– Я не собираюсь спрашивать, что вы здесь делаете в таких позах.

Мия вскочила. Стоило Дэвиду услышать голос брата, как его возбуждение мгновенно прошло.

– Я искала книгу, которая упала на пол. Она под банкеткой. Ваша светлость, это правда. Вам не видно, потому что фортепиано загораживает.

– Не оскорбляйте меня выдумками.

– Лин, это правда.

– Но это не объясняет, что вы вообще делаете здесь в такой час наедине. Спален вам недостаточно? Или спальня – это для вас слишком банально?

Повисло долгое, напряженное молчание, оно передавало отвращение герцога не хуже, чем слова. Наконец он заговорил:

– Завтра в десять утра жду вас в моем кабинете. Обоих.

Дэвид быстро прикрыл рот Мии своей рукой: он был уверен, что она собиралась закричать «нет».

– Да, ваша светлость, – сказал он. – Мы оба будем.

Он обращался уже к спине брата. Мерион не стал ждать ответа.

– Господи, Дэвид, что же нам делать?

Мия повернулась к нему лицом, приложив к губам два пальца. Казалось, она обдумывала разные варианты их действий – как будто такие варианты были.

– Явимся в его кабинет к десяти часам и скажем правду.

– Но что значит – правду?

– Что сегодня вечером здесь ничего не произошло.

– Да, да, очень хорошо. Не говорите ему всю правду.

– Мия, а что такое «вся правда»?

«Что я тебя хочу и боюсь, что мои притязания были бы верхом эгоизма».

– Что мы не желаем стать мужем и женой.

– Конечно.

Глава 34

Лакей проводил Мию до кабинета герцога. В это утро стояла пасмурная погода под стать ее настроению, небо было затянуто тучами, шел дождь. Мия чувствовала себя как человек, идущий на казнь. Ирония судьбы состояла в том, что ее и Дэвида собирались наказывать за секс, которого у них не было.

У двери в кабинет стояли два других лакея. Один из них хотел открыть перед Мией дверь. Она задержала его и прислушалась, пытаясь расслышать, что происходит в кабинете. Мия очень надеялась, что пришла последней. Но из кабинета не доносилось ни звука: ни голосов, ни скрипа мебели, ни шарканья ног. Было уже намного позже десяти, она должна быть последней. Мия надеялась, что герцог поймет, что она больше не позволит себя запугивать. И не собиралась допускать, чтобы он наказал за ее проступки Дэвида.

Мия кивнула лакею, тот открыл дверь и доложил о ее приходе. Мия вошла и увидела, что в кабинете её в полном молчании ждут герцог, Дэвид и – только этого не хватало – Майкл Гаррет. Мии подумалось, что лишь мужчины способны спорить, не шевеля губами. Напряжение в комнате было почти осязаемым, и ее присутствие только усилило его. Когда она вошла, Дэвид, казалось, испытал облегчение. Выражение лица герцога – суровое, с примесью гнева – не изменилось, а Майкл улыбнулся так тепло, что Мие захотелось сесть рядом с ним и держать его за руку, пока герцог будет обрушивать на них свой гнев.

Все трое посмотрели на нее, и она поняла, что герцог спросил, хочет ли она сесть.

– О нет, ваша светлость, спасибо. Я думаю, мне лучше постоять.

Мия сразу же пожалела, что выразилась именно так, как выразилась: кто она такая, чтобы говорить герцогу, что ей лучше, а что нет, особенно в его собственном кабинете?

– Очень хорошо. – Мерион посмотрел на нее, потом на Дэвида. – Не оскорбляй мой ум сказочкой, что вы искали упавшую на пол книгу. Если в комнате было слишком темно, чтобы ее увидеть, значит, вы не могли ее читать. Даже если в книге были одни только иллюстрации.

Мие мгновенно вспомнились книги с картинками, которые она разглядывала в Сэндлтоне, но она прогнала эти образы из головы.

Герцог собирался говорить и говорить, и это скорее вызвало бы у Мии раздражение, нежели причинило душевные муки. Он стоял за письменным столом, поставленным на небольшое возвышение, отчего всегда оказывался выше любого стоящего перед ним. Мии подумалось, что, возможно, когда-то давно на этом месте стояло нечто вроде трона. Или герцог, построивший этот дом, был низкорослым и хотел казаться выше.

– Нет, ваша светлость.

Как ни хотелось Мии думать о чем-нибудь другом, слова Дэвида вернули ее к действительности.

– А вы, Мия, у вас есть какое-то объяснение вашего поведения прошлой ночью?

– Нет, ваша светлость.

Вообще-то объяснение у нее было, но ведь герцог не желал верить правде. У Мии задрожали руки, и она сцепила их перед собой.

– Объяснение есть у меня, – сказал герцог, удивив тем самым и Дэвида, и Мию. – Если точнее, даже несколько вариантов объяснений.

Герцог закрыл глаза, и Мия поняла, что при всей его холодности он тоже обладает темпераментом Пеннистанов и в данный момент с трудом держит его под контролем.

– Я не стану их перечислять, поскольку они оскорбительны для вас обоих, но могу вас заверить, что с тех пор, как я застал вас прошлой ночью, я почти ни о чем другом не думал.

Дэвид кивнул, Мия тоже попыталась кивнуть, но со стороны ее кивок был больше похож на дрожь.

– Что касается тебя, Дэвид, то прошлой ночью я понял, что ты не способен управлять своими желаниями. Ты соблазнил – или дал себя соблазнить, что, по сути, ничего не меняет, – леди, которая находилась под твоей защитой.

Герцог посмотрел на Гаррета, и тот кивнул. Мия не поняла, то ли он кивнул в знак согласия, то ли просто показал, что понимает, как это могло случиться.

– Мия, моей жене предстоит рождение нашего ребенка, она стоит на пороге жизни или смерти, но вы даже сейчас не способны держать себя в руках. Елена любит вас как дочь, и вот как вы ей отплатили – в ее доме вы ведете себя как куртизанка.

Мия закрыла глаза. Мысль, что она играет с чувствами его жены, казалось, так расстроила герцога, что Мию охватило чувство вины.

– Дэвид, ты старше, и я просил тебя защитить подопечную моей жены, а не компрометировать ее.

На последних словах герцог повысил голос. Мии показалось, что она сейчас лишится чувств. Она хотела сказать герцогу, что Дэвид не виноват. Мия молилась Деве Марии, чтобы ей удалось найти нужные слова и сохранить теплые чувства герцога к брату. Но когда она открыла рот, чтобы заговорить, герцог посмотрел на нее таким взглядом, что она плотно сжала губы.

– Очень мудрое решение, Мия, – сказал герцог. Он глубоко вдохнул, и Мия приготовилась к новой тираде. – Мне все равно, в какой форме и как много вы занимались любовью, но не пытайтесь меня убедить, что вы не были вместе. Вы оба сообщите Елене, что собираетесь пожениться. Оглашение начнется с этого воскресенья, и сразу же после того, как только эта стадия будет закончена и мы будем уверены, что препятствий к вашему браку нет, вы поженитесь.

Поженитесь? Герцог собирался принудить их к браку?!

– Нет, – заявила Мия, чуть повысив голос, как это сделал герцог. – Я одна отвечаю за все, только я одна виновата. Это была моя идея, можете спросить мою горничную. Я думала, что это будет приключение.

Мия помолчала, убеждаясь, что ей удалось привлечь всеобщее внимание.

– Дэвид, конечно, старше и, наверное, даже мудрее, но в конце концов он всего лишь мужчина. С моей стороны было крайне эгоистично его соблазнить.

– Мия, это просто нелепо… – начал Дэвид. – Не представляйте дело так, будто я был…

– Дэвид, замолчите! – жестко сказала Мия. Она посмотрела на Гаррета, потом на герцога. – Вы видите, мы спорим даже по этому поводу, вот почему я не выйду за него замуж. Мы ни о чем не можем договориться. Или почти ни о чем.

С этим словами Мия повернулась к двери. Эти трое могут решить свой спор на боксерском ринге, а она будет весь год сидеть в своей комнате и никогда больше никого из них не увидит.

– Мия, если вы упорно будете и впредь причинять Елене страдания… – Герцог замолчал и начал снова: – Если вы сейчас выйдете и будете упорствовать в поступках, причиняющих боль людям, которые вас любят, я больше не буду считать вас желанной гостьей в Пеннфорде.

Ультиматум герцога только прибавил Мие решимости. Она повернулась к Мериону. Дэвид стоял с таким выражением лица, что у нее заболело сердце.

– Желанной гостьей, ваша светлость? Елена меня любит, а Уильям… по крайней мере, Уильям меня понимает. Но для вашей семьи я никогда не была желанной гостьей. В лучшем случае я была обузой. Но не бойтесь, ваша светлость, я освобожу вас от этой обузы сразу же, как только у меня появится такая возможность.

Мия посмотрела на Дэвида и постаралась сказать взглядом, что ей очень жаль, и что он очень много для нее значит, и что он завоевал ее сердце, но с ее стороны было бы глупостью отдать ему такое сокровище, когда он даже не представляет, как с ним обращаться. Не сказав больше ни слова, она вышла из кабинета. Лакеи стояли по обеим сторонам от двери, наверное, они все слышали.

– Лин, ты – идиот! – в сердцах воскликнул Дэвид. – Я тебе говорил, что Мие нельзя приказывать, чтобы она обручилась, с ней это нe сработает! Я тебе говорил, что ей бесполезно навязывать чужую волю, из этого никогда ничего не выходило! Не вышло и сейчас. Будь прокляты тупые герцоги!

Герцог пропустил оскорбление брата мимо ушей.

– Категорический отказ мисс Кастеллано Оставил мне только один путь. – Герцог скрестил руки на груди. – Я доверил ее твоим заботам, потому что хотел, чтобы Елена не беспокоилась за ее безопасность.

Герцог покачал головой. Дэвид знал, что Лин в нем разочарован, но разочарован и в собственном суждении.

– А ты, Дэвид, показал себя ненадежным человеком в самых важных вопросах.

Да, Пеннистаны умеют принимать на себя великую вину, но умеют и щедро раздавать ее другим.

– До тех пор, пока ты не убедишь Мию, что брак – единственный достойный выход в данной ситуации, ты не получишь ни финансирования, ни какой-либо другой поддержки твоего проекта. Ничего, пока не докажешь, что ты достоин доверия, Я не обременю мою жену опозоренной родственницей.

– Лин, не называй ее опозоренной! – вскричал Дэвид. Потом сделал над собой усилие и понизил голос. – Она такая же счастливая и яркая, как любая женщина, которую я когда-нибудь встречал. А я большую часть времени обращался с ней как с досадной помехой. А ты знаешь, что вчера вечером она спустилась к обеду и увидела, что, кроме нее, никого больше нет? Только от Уинтропа она узнала, что семейного обеда не будет. Неудивительно, что она считает, будто в Пеннистане ее не уважают. И боюсь, это правда. – Дэвиду хотелось бы встретиться с Лином на боксерском ринге, там он смог бы вбить в его голову несколько истин. – Что касается твоего отказа финансировать хлопкопрядильную фабрику…

– Дэвид!

Он совсем забыл, что в комнате присутствует Гаррет.

– Дэвид, его светлость не сказал, что он отказывается финансировать фабрику. Он лишь сказал, что тебе нужно снова показать, чего ты стоишь.

– Показать, чего я стою? Уговорив Мию выйти за меня, когда она совершенно очевидно этого не хочет? Нет, я не стану этого делать! Я не буду принуждать ее к тому, что сделает ее несчастной, и вы меня не заставите!

Герцог сжал и разжал кулак. В эту минуту Дэвиду больше всего на свете хотелось, чтобы Лин его ударил.

– Более того, я никогда не приму от тебя ни гинеи, не говоря уже о капитале для строительства хлопкопрядильной фабрики.

– Успокойтесь, вы оба!

Гаррет выступил вперед и встал между Дэвидом и герцогом, словно заслоняя их обоих от потоков взаимных оскорблений.

– Ваша светлость, как ваш духовный наставник я предлагаю вам проявить некоторое сочувствие. Совершенно ясно, что Дэвида и Мию связывают сильные узы, в которых они еще не разобрались.

Гаррет посмотрел сначала на одного, потом на другого. Дэвид даже глазом не моргнул. Его брат разжал кулак, но выражение его лица оставалось рассерженным.

– Ваша светлость, ваши попытки принудить их к союзу, к которому ни один из них не готов, ошибочны и неосмотрительны. Вы когда-то тоже были молоды. – Он кивнул на дверь, показывая, что имеет в виду Мию. – А молодость Дэвида была у него украдена. Стоит ли удивляться, что его так влечет к той, которая хочет поделиться с ним своей молодостью?

Оба брата посмотрели на Гаррета. Дэвид пожал плечами, хотя слова Гаррета кое-что открыли ему.

– Мне больше нечего сказать. Я буду на ринге с Ромеро. Вы двое можете обсуждать меня, можете меня оскорблять, но оставьте в покое Мию. Что бы вы ни думали, она в этой истории невиновна.

Дэвид вышел из кабинета, не дожидаясь позволения. К его удивлению, Гаррет почти тотчас же вышел за ним.

– Дэвид, пойми, он расстроен. Он волнуется за Елену, не осложняй ему жизнь еще больше.

– В этот раз я точно знаю, что чувствует Мия, Она презирает правила и приказы, раздаваемые свысока. Ты знаешь, что она строит планы жить независимо, как только достигнет совершеннолетия? Она хочет переехать в Бат и открыть музыкальный салон.

– Ну и ну! – Гаррет рассмеялся. – А я-то думал, что самая наивная женщина на свете – это Оливия. – Они шли молча, пока не показалась дверь старого замка. – Герцог однажды использовал такую же фразу применительно ко мне. Я имею в виду его слова насчет соблазнителя или соблазненного. Он говорил то же или почти то же самое, так что сегодня мне вспомнилась моя ситуация.

Дэвиду было все равно.

– Наверное, он чувствует себя очень старым, когда слышит, что с его уст раз за разом сходят одни и те же слова.

Гаррет рассмеялся.

– Может, это научит его держать язык за зубами, – пробурчал Дэвид. – Он мой брат, а не отец. Герцогский титул состарил его раньше времени. Теперь я бы, пожалуй, побоялся встретиться с ним на ринге. Наверное, он дерется так, будто ему не сорок лет, а шестьдесят.

– Как только Елена благополучно родит ребенка, к нему вернется хорошее настроение, – сказал Гаррет. – А пока постарайся сохранять терпение.

Дэвид покачал головой:

– Нет, если он будет продолжать оскорблять Мию…

Они прошли в дверь, которая вела в самую старую часть замка, где во внутреннем дворе был устроен боксерский ринг. Гаррет закрыл за ними дверь и последовал за Дэвидом к рингу.

– Сегодня мне жаль Ромеро.