сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)
Сет был единственным, кто всегда принимал ее такой, какая она есть. Точнее, принимал обе стороны ее новой жизни. Бабушка и Кинан только старались это делать. Лишь Сет по-настоящему знал и целиком понимал ее.
По-прежнему невидимая смертным, Айслинн пересекла улицу и вбежала на крыльцо школы епископа О'Коннела. Конечно, убирать магические чары прямо на ступеньках было довольно безрассудно. Квинн, шедший сзади, прищелкнул языком, но ничего не сказал. Он умел воздерживаться от комментариев.
— Мы будем ждать здесь, — сказал он Айслинн.
Она рассеянно кивнула и вошла внутрь. Привычный гул голосов, знакомые лица только усилили ее беспокойство. Это были смертные, нуждавшиеся в ее защите, но в отличие от фэйри они и понятия не имели, что Айслинн служит барьером между ними и страшной войной, грозящей опустошить землю. Она смотрела на них, ловила обрывки разговоров, но не понимала смысла, будто вокруг говорили на другом языке. Айслинн никогда полностью не принадлежала этому миру — миру, где жили ее друзья; миру, где экзамен по экономике и школьный бал были вопросами жизни и смерти, а ссора с парнем — и того хуже. Она задумалась. Какие-то полезные знания школа ей все-таки дала. Она никогда не сходила с ума по танцам, тем более что празднества фэйри были куда привлекательнее школьных балов.
Айслинн мотнула головой. О каких пустяках она думает! Сет не захотел с ней увидеться — вот что сейчас главное. А Сет для нее — все.
Лучше всего пойти прямо к нему. Не колеблясь, Айслинн направилась к выходу. Она должна увидеться с Сетом, пока мелкие недоразумения не разрослись во что-то более крупное.
«Возможно, он проспал. Возможно, не хотел говорить. Пусть молчит. Говорить буду я и все ему объясню».
Хватит домыслов и догадок! Она немедленно идет к Сету домой. Им нельзя ссориться. Сет слишком много для нее значил.
Айслинн вновь стала невидимой и побежала. По улицам, через железнодорожные пути. Туда, где стоял вагон, в котором жил Сет. Стражники двигались следом, но она даже не обернулась.
«Пусть считают меня взбалмошной».
Ей хотелось одного — поскорее увидеть Сета.
Путь от дверей школы до вагонной двери занял считаные минуты. У Айслинн был свой ключ. Она открыла замок и распахнула дверь.
— Сет! — позвала она.
Внутри было темно. Иногда Сет любил сидеть в темноте и слушать музыку. Но вместе с темнотой Айслинн встретила тишина. На плитке стоял чайник. На столе — пара невымытых чашек. Похоже, Сет куда-то торопился. Обычно он не оставлял грязную посуду.
Айслинн перешла во второй вагон, служивший ему спальней.
— Сет!
Постель была аккуратно застлана. Странно: он так торопился, что не вымыл чашки, однако ему хватило времени заправить постель. На столике валялось зарядное устройство для телефона. У них с Сетом были одинаковые мобильники. Айслинн подсоединила телефон к зарядному устройству и включила его в розетку. Телефон ожил и тут же выдал сигнал голосового сообщения. Значит, Сет ей звонил!
Радость тут же исчезла, едва Айслинн прослушала сообщение: «Этой ночью я ухожу и…» Он умолк. В трубке послышался другой голос — женский, — говоривший очень тихо. Айслинн так и не разобрала ее слов. Потом Сет заговорил опять: «Я позвоню… позже. Сейчас мне пора уходить. Когда — не знаю. Если… Мне пора».
Сет ушел? Айслинн еще пару раз прослушала запись. Ясности не прибавилось. Чувствовалось, что Сет действительно торопился и был чем-то взволнован.
Айслинн рассеянно провела рукой по новому одеялу, которое они покупали вместе, и опять проиграла запись. Когда он собирался уходить, рядом была какая-то женщина. Айслинн поймала себя на том, что совершенно не чувствует ревности. Просто ей очень хотелось расслышать слова, произнесенные незнакомкой. Нет, ни одного не разобрать.
Он ушел.
Айслинн делилась с ним секретами, о которых больше никто не знал. Когда Кинан и Дония выслеживали ее, она рассказала об этом Сету. Она нарушила все правила, с детства вдалбливаемые бабушкой.
Слезы жгли ей глаза, но Айслинн не позволила себе заплакать.
— Что же тут произошло? — снова и снова спрашивала она.
Потом ей стало невмоготу находиться в спальне. В их святая святых. Она вышла в маленькую гостиную, где стоял террариум Бумера. Удав тоже исчез.
«Зачем он взял с собой Бумера?»
— Сет обязательно вернется, — упрямо произнесла Айслинн, оглядывая опустевшее жилище.
Ей хотелось бежать. Но куда? Прежде со всеми невзгодами она бежала сюда. Неужели это время прошло?
— Где ты? — теперь уже прошептала Айслинн.
Она не могла вот так сразу взять и уйти. Айслинн вымыла руки, затем вымыла чашки. Нет, она не тешила себя надеждой, что Сет вернется, пока она тут моет посуду. Какая-то сила удерживала ее здесь. Айслинн поставила чашки на решетку и только сейчас заметила, что вся остальная посуда исчезла. Остались только эти две чашки с блюдцами и заварочный чайник. Их она когда-то покупала.
«Почему он забрал с собой всю посуду, кроме той, что купила я?»
Тут что-то произошло. Не мог Сет просто так сорваться с места и уйти.
Айслинн еще раз прослушала сообщение. Да, Сет был взволнован, но его волнение показалось ей… радостным. Сама не зная зачем, она открыла мусорный контейнер и обнаружила, что там полно битой посуды. Кто ее разбил? Сет? Зачем?
Айслинн попробовала рассуждать дальше. Когда человеку грозит опасность, он срывается с места, не думая о домашних питомцах. Если Сета увели силой, ему бы не позволили взять с собой удава и тем более позвонить ей. Значит, он ушел добровольно. С какой-то женщиной. Осталось понять: куда.
Ее переживания грозили выплеснуться на поверхность. С тех пор как Айслинн стала королевой Лета, она не позволяла себе эмоциональных выплесков. Ей вполне хватало перебоев настроения Кинана, когда он устраивал тропическую бурю в комнате или гнал по улице обжигающий пустынный вихрь. Айслинн старалась, чтобы его вспышки все-таки не прорывались наружу. За девятьсот лет Кинан так и не научился владеть собой. Однако его бури были совсем не похожи на кошмары, что сейчас бушевали внутри ее.
Как ни старалась Айслинн, она не могла совладать с переполнявшими ее чувствами.
Снаружи наползал туман. Такие туманы бывают в приморской местности. Но откуда в Хантсдейле море? Туман был зримым проявлением ее смятения, злости, страха и подавленности. Он становился все гуще.
«Сет ушел».
Айслинн закрыла за собой дверь.
«Сет ушел».
До лофта она дошла лишь усилием воли. Ее сознание затуманилось, как городские улицы. Стражники пытались что-то ей сказать. Фэйри, мимо которых она проходила, замирали и провожали ее удивленными взглядами. Айслинн было все равно.
«Сет ушел».
Если Бананак или кто-то еще хотели ее атаковать, лучшего времени, чем сейчас, не найти. Айслинн не видела и не слышала ничего, кроме слов его сообщения, постоянно звучавших в ее мозгу.
Когда она добралась до лофта, все многообразие жизни уменьшилось до двух слов: Сет ушел.
Айслинн открыла дверь. Стражники говорили с Кинаном. Кажется, что-то о ее беспечности или безрассудстве. Придворные тоже что-то говорили. К словам фэйри примешивалось птичье щебетание. Для нее все это не имело никакого смысла.
Кинан находился посреди комнаты. Птицы перепархивали с дерева на дерево. Под потолком тянулся плющ. Обычно такая картина успокаивала Айслинн. Но не сейчас.
— Сет ушел, — сказала она.
— Что?
Кинан не взглянул в ее сторону и не сделал шага навстречу.
— Сет. Он ушел.
Айслинн не знала, какое чувство сейчас преобладало в ней: страх или уязвленность.
— Он исчез.
Тэвиш, летние девы, рябинники — все моментально покинули комнату, оставив Кинана и Айслинн наедине.
— Сет ушел? — переспросил Кинан.
Айслинн села на пол, словно забыв о существовании диванов и стульев.
— Он оставил сообщение. Сказал, что позвонит. Я не знаю, куда он ушел и почему. Позавчера он расстроился из-за меня. Теперь вот… исчез. До этого прислал мне сообщение. Писал, ему нужно побыть одному. Но я никак не думала, что он уйдет. Я без конца ему звоню. Он не отвечает.
Кинан молчал.
— А если он вообще не вернется? — едва сдерживая слезы, спросила Айслинн.
ГЛАВА 20
Бананак привела его на старое городское кладбище. Сет хорошо знал это место — островок тишины и покоя в окружении трущобных домов, чьи стены были густо разрисованы граффити. Он не раз бывал здесь. Приходил с друзьями, потом с Айслинн. Кладбищенская тишина успокаивала. Можно было часами неспешно бродить среди могил, что они и делали. Однако сегодня ощущение покоя сменилось в нем тревожным ожиданием.
— Так что, дверь во владения Сорши — на этом кладбище? — спросил он.
— Иногда, — лаконично ответила Бананак, ведя его мимо двух накренившихся друг к другу надгробий. — Сегодня дверь здесь.
Впереди был барьер. Ни магическое зрение, ни амулет не позволяли заглянуть сквозь него. С барьерами Сет сталкивался повсюду: в парке возле лофта, во дворце Доний и ее доме, а также в «Ранней пташке». Все места, где жили или постоянно бывали фэйри, защищались такими барьерами. Однако ни один из них не был таким плотным, как этот. Чаще барьеры состояли из тумана или дыма и не являлись непроходимыми. Правда, соприкосновение с ними вызывало неприятные ощущения. Если бы Сет не знал о реальности фэйри и существовании барьеров, его вряд ли потянуло бы ломиться сквозь такие завесы. Для этого и служили барьеры — не пропускать смертных.
Барьер, к которому его привела Сорша, ничем не напоминал другие, виденные Сетом. Никакого тумана, никаких иллюзий. Перед ним была стена лунного света, протянувшаяся с небес до земли. Непрозрачная и плотная, как бархатные портьеры. Сет поднял руку. Она уперлась в лунный свет, словно в каменную стену.
Бананак подошла к барьеру. Тот покрылся мелкой рябью, как зеркало потревоженной воды. Фэйри-ворон впилась когтистыми пальцами в лунный занавес и проделала в нем дыру.
— Идем в сердце страны Фэйри, Сет Морган.
Внутренний голос напоминал Сету: он достиг рубежа, за которым его жизнь неузнаваемо и бесповоротно изменится. Сквозь дыру в занавесе виднелся другой город — город фэйри. Не только город — целый мир. Логика бунтовала, требовала еще раз все обдумать и взвесить возможные последствия. Но в мире по ту сторону занавеса обитала Сорша. Только она могла решить его проблемы. Если он сумеет убедить Высокую королеву помочь ему, их с Айслинн ждет вечность.
Вместе с Бумером, лежащим на плечах живым шарфом, Сет прошел через дыру.
— Храбрый ягненочек, — хрипло засмеялась Бананак. — Вошел в клетку и даже не дрогнул. Пойманный ягненочек.
Сет потрогал лунный занавес. Дыра исчезла. Он попробовал разорвать занавес ногтями, как то делала Бананак. Занавес был прочнее стали. Если до пересечения барьера страх лишь тихо предупреждал Сета об опасности, то теперь эти предостережения гремели, как усилители звука на рок-концерте.
Сет отвернулся от занавеса. Бананак рядом не было. Она ровным шагом шла вперед. Фэйри расступались перед нею. Правильнее сказать, спешили убраться с ее дороги. Бананак шла по улице. Такую улицу можно было найти в любом городе, и в то же время ее не существовало ни в одном из человеческих городов. Похоже, когда-то здесь действительно жили люди, но с тех пор улица обрела некоторую степень… ненормальности. Здания были лишены почти всех металлических деталей. Вместо привычных пожарных лестниц Сет увидел лестницы из толстых стеблей ползучих растений, усыпанные цветами, которые ничем не пахли. Навесы держались на деревянных столбах. Все заборы тоже были либо деревянными, либо каменными.
Сет еще раз оглянулся на лунный занавес. Тот исчез. Мира людей больше не существовало. Сет сразу вспомнил ощущения, возникавшие у них на кладбище, когда они бродили между могил и склепов. Город словно прятался.
«Ничего особенного не произошло», — мысленно убеждал себя Сет.
Просто он знакомится с еще одной стороной мира фэйри.
Странности этого города не ограничивались отсутствием металла и живыми пожарными лестницами. Во всем чувствовался неестественный, нечеловеческий порядок. Улицы были светлыми, безупречно прямыми и чистыми. В одном месте Сет увидел фэйри, очень похожих на людей. Они играли в футбол, но двигались так серьезно, будто совершали торжественный ритуал. Никто громко не разговаривал и уж тем более не кричал. Сету казалось, что он смотрит в кино немой фильм, сюжет которого был выдержан в манере Дали.
Бананак остановилась возле здания старинного отеля. Дверь заменяла темно-вишневая портьера, расшитая золотистыми листьями. По обеим сторонам фронтон подпирали серые каменные колонны. Отель напоминал здания из старых голливудских фильмов, только здесь Голливудом и не пахло. Вместо традиционного красного ковра внутрь уходил газон, поросший изумрудным мхом.
Фэйри-ворон ступила на мох.
— Идем, смертный, — сказала она.
Бананак даже не стала оглядываться. Она знала, что Сет послушно идет за нею.
А что еще ему оставалось? Только торчать на улице. Самостоятельно вернуться в мир смертных он не мог. Да и зачем?
«Я не для того сюда шел, чтобы струсить у входа».
Надеясь, что он не совершает роковой ошибки, Сет плечом отодвинул портьеру и вошел в здание.
Вестибюль отеля был полон фэйри. Одни стояли небольшими компаниями и вполголоса разговаривали. Другие сидели и читали. Третьи сосредоточенно глядели в хрустальные шары. На столах у стен были аккуратно разложены стопки книг. Служитель в белом одеянии, похожем на хитон, осторожно смахивал пыль с неподвижно застывшего фэйри. Вероятно, тот уже давно находился в глубокой медитации.
Не оглядываясь по сторонам, Бананак держала путь к стерильно чистому коридору. Заметившие ее сразу умолкали и ежились. Некоторые торопились уйти. Тишину вестибюля нарушил шепот. Шепот усилился, когда они увидели Сета. Здешние фэйри заметно отличались от летних и темных. Не внешне; внешне многие были похожи на смертных людей. Их отличала тишина, порой напоминавшая тишину затаившегося зверя. Жуткая тишина.
Бананак все это не волновало. Волосы-перья развевались за ее спиной, как флаги, когда она стремительно шла по коридорам, поднималась и спускалась по лестницам и делала неожиданные повороты. Повсюду слышалась негромкая дробь боевых барабанов, сопровождаемая звуками труб и рожков. У Сета колотилось сердце, но он послушно следовал за Бананак.
Они шли по пустым коридорам, а темп музыки неумолимо нарастал. Сету было все труднее поспевать за Бананак, и он испугался, что его сердце не выдержит. Вдруг музыка смолкла. Бананак приложила ладонь к закрытой двери и прошептала:
— Ну вот и пришли.
За дверью находился просторный бальный зал с голубым мраморным полом. По стенам висели шпалеры и старинные картины. Все они были в рамах — в основном деревянных, но были и серебряные, и стеклянные. По периметру зала, через безупречно равные промежутки, стояли мраморные колонны, увитые плющом. Они поддерживали потолок, усыпанный звездами. Сет понимал, что это не настоящие звезды, но иллюзия была полная.
Пока он глазел на картины и потолок, Бананак прошла вперед и объявила:
— Я привела тебе ягненка.
Сет с явной неохотой оторвался от созерцания произведений искусства и взглянул на фэйри, сидевшую в кресле с высокой спинкой. Эта фэйри могла спасти его или разрушить все его мечты. Ее волосы напоминали огонь и распространяли волны тепла. Ее кожа была сродни занавесу, скрывавшему Страну фэйри, как будто состояла из холодного лунного света. Пока Сет смотрел, ее кожа изменила цвет и стала темной, как глубины Вселенной. Эта фэйри была тенью и светом, пламенем и прохладой, белизной и чернотой. Она была обеими сторонами луны, сутью всех вещей, совершенством.
Высокая королева Сорша. Это могла быть только она. Она сидела в пустом зале, склонившись над игральной доской.
Сет схватился за амулет, словно тот прибавлял спокойствия и уверенности. Но даже с амулетом, отвращающим чары, он чувствовал благоговение перед Соршей. Его тянуло опуститься на колени и предложить ей свою душу. Желание было таким же неотвратимым, как потребность тела дышать. Автоматическим. Инстинктивным.
— Привела ягненка? — переспросила Сорша.
Высокая королева мельком взглянула на Сета, уделив ему не больше внимания, чем колибри — очередному цветку. Она вновь склонилась над доской. Игра чем-то напоминала шахматы, но клеток было в несколько раз больше. В игре участвовали не два, а целых шесть наборов фигур, вырезанных из драгоценных камней.
— Целенький ягненочек. Здоровенький. — Бананак потрепала Сета по голове. — Помнишь, как они приносили нам жертвы?
Сорша подняла прозрачную зеленую фигуру с серповидным оружием в руке.
— Ты не имела права приводить его сюда. И сама приходить — тоже.
