Текст книги "Государство Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Салисбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Веспус ждал, пока Печаль посмотрит, ее рот напоминал О, ее окатывали волны ужаса, и он продолжил:

– И есть другие дары. О которых мы не говорим. Которые Мелисия скрывает, потому что они не вписываются в ее видение Риллы. Она хорошая, когда нужно, но не я получил свою решимость от отца. Мелисия получила, она умеет принимать тяжелые решения, когда приходится.

Он замолчал, ожидая вопроса Печали, но она не могла говорить, воздух не попадал в легкие, страх давил корсетом от его слов и их значения.

Она молчала, он пожал плечами и продолжил:

– Расмус может исцелять боль, но есть те, кто прикосновением ее вызывают. Рилляне, что вызывают видения в голове. Представь это усиленным. Моя сестра старается, чтобы Лэтея не видела в нас угрозу. Зачем? Мы – угроза. Сильнее, быстрее, одареннее. И можем быть еще сильнее, благодаря дереву альвус. Дерево, которое успешно выращиваю только я.

Печаль поняла теперь, почему ему так важна земля. Почему он десятки лет бился за нее. Почему не прекращал.

– Если будет больше земли, вы вырастите больше деревьев. Сделаете больше Звездной воды. Продадите ее.

– Не только, Печаль. Власть. На каждого такого, как Мелисия, считающего это мерзостью, есть двое, что хотят ее. Борются за нее. Чтобы я вырастил ее для них. Это только начло. Никто не знает, на что еще способны деревья альвус, – сказал Веспус. – Или другие растения. Ты знаешь, что все лекарства из трав? Все. Представь, сколько еще не открыто. А если Звездная вода сможет открыть способности во всех риллянах? А если давать дозу беременной каждый день, и ребенок точно родится со способностью? Сейчас они есть меньше, чем у сорока процентов риллян. Может, я смогу сделать сто.

Печаль поняла, что ошиблась. Нужно было не слушать предупреждение Шарона, когда они только встретили Мэла, связаться с королевой Риллы со своими подозрениями о Веспусе. Мелисия точно давно подозревала об амбициях брата, и если бы Печаль сказала…

Она посмотрела на лорда, на его губах была уверенная улыбка. Она кое-что поняла.

– Зачем вы это мне рассказываете сейчас? – спросила Печаль.

– Потому что ты отдашь мне землю, когда завтра победишь на выборах.

Он сказал это так уверенно, что Печаль едва успела остановить кивок.

– Вы не знаете, что я выиграю. Победить может Мэл.

– Нет. Мы оба это знаем. Даже если он каким-то чудом победит, он отдаст место тебе. Он хочет лишь, чтобы ты любила его и приняла. Он думает, что ты ненавидишь его из-за меня, потому у вас проблемы в отношениях. Он ясно дал понять, что если он победит, меня благодарить не станет. Мне даже повезло, полагаю, что он не победит.

– Это все еще не объясняет, почему я должна отдать вам землю.

– Во-первых, я знаю о тебе и моем сыне.

Кожа Печали вспыхнула, внутренности стали жидкими.

– Не надо отрицать. Я знаю, – он посмотрел на кровать, вскинув брови, лицо Печали пылало еще сильнее.

– Он рассказал? – Печаль не видела уже смысла врать.

– Звезды, нет. Он скорее предаст всю свою страну, чем навредит тебе. Нет, не он.

– Тогда как?

Веспус сделал еще глоток напитка.

– Ты так и не поняла, кто шпион, да?

Она поежилась, ощутив инстинкт. Что-то скользкое. Предупреждение. Она пришла сюда, думая, что преимущество у нее, но она уже не понимала, какие еще карты есть у Веспуса, и покажет ли он остальные.

– Кто был шпионом? – она старалась сохранять голос ровным.

– Не кто. Не человек, – он посмотрел на нее. – Есть догадки?

Печаль покачала головой.

– Помнишь Афору? Ее способность – связь с птицами. Она может вызвать их, приказывать им. Это не так и необычно. Ты, наверное, не знала, что идея об обучении соколов как гонцов была из Риллы? Из-за способности. Оттуда идея. Но Афора может говорить с птицами. А они – с ней. Они рассказывают ей все, что видят и слышат…

Печаль вспомнила себя у гостиницы в Рилле. Птицы очаровали ее, они летали вкруг риллянки, как луны вокруг планеты.

Печаль вспомнила бал, когда они с Расмусом беспечно целовались в зале в Адаварии. Птицы летали наверху, вспыхивая яркими перьями среди лоз.

– В доме королевы Риллы… Как не стыдно, – Веспус читал ее мысли по лицу.

Но она была занята, вспоминала последние недели. Каждый раз, когда открывали окна в Северных болотах. В Керидоге, когда они держались за руки, снаружи летали ласточки. Птицы. Птицы были всюду.

В замке посла в комплексе. Окна были открыты, пахло розами… Шарон закрыл их, но кто они говорили до этого? Она не помнила.

Сердце Печали с силой билось о грудь.

– У вас нет доказательств, – сказала Печаль. – Щебет птиц и слово слуги.

– Мне не нужно доказательство. Одной идеи хватит, чтобы тебя разрушить. И Расмус будет арестован. Мелисия его любит, но, как мы видели, для нее мысль об утопии в Рилле важнее, – он рассмеялся. – Ты даже напомнила мне ее во время кампании. Но, да, она его арестует. Это убьет ее, но она сделает это, исключения для племянника не будет. Даже без доказательств его растерзают сплетни. Никто его к себе не пустит.

– Он – ваш сын… – сказала Печаль.

– Ах, но не единственный. Не надо удивляться. Ты видела Ксалис. Я могу повысить любого из своих бастардов. Харун же признал Мэла… – он вскинул брови.

Что это? Правда? Печаль попыталась угадать:

– Он не Мэл, да? И вы убили всех, кто мог это доказать. Доказать, что вы растили его всю жизнь, а не два года.

– Прошу… Белисс была старой. Она была моей няней, кстати. Представь ее возраст. Гралис была художницей. Кто знает, чем она занималась, отдыхая? А Кориус… Всякое бывает. Уверен, с лестницы упасть и сломать шею может любой.

– Я знаю, что он не настоящий Мэл Вентаксис, – рявкнула Печаль. – Хватит играть. Говорите правду. Кто он?

Веспус рассмеялся.

– Выдать тебе мою радость? Было весело слушать, как вы пытаетесь раскрыть его, Печаль. Так что я тебе не скажу. Считай это моей страховкой. Только я в Лэтее знаю правду. Если со мной что-то будет, это умрет со мной. Ты проживешь, не зная?

– Интересно узнать, – прорычала Печаль.

Он рассмеялся, ярость Печали росла.

– Вы оступитесь, – предупредила она. – Рано или поздно.

– Твоя бабушка справилась, – ухмыльнулся Веспус. – А я вру лучше лорда Дэя.

Печаль застыла.

Веспус склонился.

– Да, я знаю. Та, что была Печалью Вентаксис, умерла, не сделав и вдоха. Тебе нужно чаще закрывать окна. Доказать, что ты спала с моим сыном, основываясь на щебете птиц и слове лакея, трудно, но если мы проверим могилу первой леди и найдем там кости ребенка, это сразу все покажет. Я выкопаю сам, если нужно.

38

Канцлер Вентаксис

В тот миг Печаль поняла, что он сделает ради победы все и даже больше. Что он играл в это так давно, что не принимал мысль о поражении. Любой ценой он продолжит бросать кости, пока не выиграет.

– Не расстраивайся так, дорогуша, – мягко сказал он. – Скажи «да», и все будет хорошо.

Печаль повернулась к нему, рот не слушался от отчаяния, истерика кипела в ней. Это не может происходить, не может…

– Я никому не расскажу о тебе и моем сыне. Или что ты не могла участвовать в выборах. Или что лорд Дэй тринадцать лет врал стране и прикрывал преступление первой леди-вдовы. Взамен, когда ты победишь завтра, ты оставишь меня послом. Ты настоишь на этом. И через пару месяцев я раскрою заговор Бейрама Мизила, готового свергнуть тебя, и ты наградишь меня землями. Всеми Северными болотами.

– Но народ…

– Печаль, думаешь, мне есть дело до раннонцев? – сказал Веспус. – Я не показал, что мне плевать, как я получу землю, лишь бы она была у меня? Сама решай, как это произойдет. Придумай болезнь, устрой карантин, предложи людям переехать. Закрой школы, больницы, рабочие места, и им придется переехать. Мне все равно.

Печаль лишь покачала головой. Она не могла, она обещала все улучшить…

– Может, я подслащу дело. Брошу тебе сына. Он вернется со мной, и вы сможете вернуть свои ночи.

Печаль задыхалась.

– Он не будет возражать, – рявкнул Веспус. – Он скорее сделает себя подстилкой для тебя, чем чем-то еще. И ты не будешь возражать… я так думаю.

Кровь Печали кипела от его слов, от стыда и ярости, что он знал, как сильно она пристрастилась к избавлению от боли, что приходило с касаниями Расмуса. Она решила, что пришла пора бросить последнюю карту. Сейчас или никогда. У нее больше ничего не было.

– Я знаю, что вы принесли Ламентию в Раннон, – сказала она, стараясь говорить ровно. – Я знаю, что она появляется, когда испаряется Звездная вода. Я все знаю.

– Да? Скажи, как я дал Ламентию в руки канцлеру, пока был в Рилле при дворе королевы или у себя на ферме?

– У вас был агент, – предположила Печаль.

Веспус закатил глаза.

– Очевидно. Кто? Давай, Печаль… Кто прибыл в Зимний дворец через месяцы после моего ухода, и тогда появилась Ламентия… есть догадки? Твоя семья давным-давно убила его, когда они захватили власть. Если бы не Вентаксисы, он был бы принцем или герцогом. И… он лично ненавидит тебя после того, как ты заперла его, а его жена умерла.

Бальтазар. Конечно. Он появился из ниоткуда, завоевал ее отца почти за ночь. Ламентией. Как она не увидела? Как не поняли Шарон и ее бабушка?

– Он долго ждал, чтобы отомстить твоей семье.

Печаль посмотрела в глаза Веспусу:

– Я это раскрою. Я скажу, что вы сочинили ложь обо мне, о моей бабушке, потому что я раскрыла правду о Ламентии. Я заставлю Бальтазара признаться. Все узнают, что последний канцлер умер из-за вас.

– Никто не обвинит меня в этом, Печаль, – оскалился Веспус. – Его ненавидели. И если ты это сделаешь, придется признаться, что ты все время знала о Ламентии. Как и твоя бабушка. И Йеденват. Придется признаться, что вы скрывали зависимость канцлера, пока стража порядка бушевала, и Раннон рушился. Всем плевать, откуда пришла смерть. Или как я это сделал, хотя был в Рилле. Они будут жечь твои дворцы, убивать аристократов. Снова. Это уже началось, да? Сыновья Раннона… Они скажут, что мы обречены переживать снова прошлое, – его улыбка была наглой. Торжествующей.

У нее не было выбора. Осознание почти освобождало, обруч на ее груди ослаб. Она не могла победить его. Даже ели она убедит, он расскажет, что все знал, и поставит Раннон на колени. Он найдет способ получить землю, так или иначе. Он не остановится. Но она могла защитить народ, согласившись на его условия. Хотя бы прикрыть их. И если она будет рядом с ним, следить и ждать. Тянуть время, как он, может, она найдет брешь в его броне.

– Ну?

Она не могла сказать это. Она кивнула, обреченно опустила голову.

Этого хватило Веспусу.

Он протянул руку, и она пожала ее.

– До завтра, канцлер Вентаксис.

Она не помнила, как попала в свои комнаты. Когда Иррис пришла будить ее утром, она увидела Печаль сидящей на кровати в той же одежде, что была на ней прошлым вечером.

– Печаль? – Иррис подбежала к ней. – Что такое?

Но она не могла сказать ей. Так она предаст Печаль и раскроет, что она – не Печаль Вентаксис. И что в этом хорошего? Веспус затевал это двадцать лет, оттачивал и двигал фигурки, куда нужно. Он сшил все так аккуратно, что Печаль и Раннон были обречены, если она будет сопротивляться. Сейчас, по крайней мере. Не навсегда. Она заманит его и ударит, когда он будет уязвим. Она научилась у него.

Хотя этого было мало, чтобы растопить ее сердце, она покачала головой.

– Нервы, – выдавила она, наконец.

– Не надо нервничать. Сегодня твой день. Я знаю.

Печаль кивнула, она не могла говорить.

Она искупалась, была в наряде, что выбрала ей Иррис: в голубом платье, что ниспадало до пола. Того же цвета было платье, что бабушка прижимала к себе перед зеркалом, и она ее увидела. Она зло терзала гребнем волосы, пока Иррис пошла за подходящими туфлями.

Печали не хватало тут Лувиана. Может, она смогла бы признаться ему… Но нет. Он пришел к ней, потому что хотел быть не таким, каким был. Он хотел чего-то законного и настоящего. Честного.

Эти слова не применить к Печали.

Печаль бросила гребешок в зеркало, разбила его, и Иррис вбежала в комнату.

– Печаль? Что случилось?

– Вылетела из руки, – монотонно ответила Печаль.

Иррис смотрела на нее миг, а потом встала за ней.

– Я помогу тебе закончить.

Она причесала и накрасила Печаль, и та стала похожа на женщину, а не пустую куклу. Она оставила ее, Печаль опустилась в кресло и смотрела вдаль.

Участки открывались в шесть утра и закроются в полдень. К шести голоса посчитают, и в девять вечера конверты доставят к вице-канцлеру, и они будут знать, кто канцлер. Печаль оставалась в комнате, не пускала гостей: Бейрама, Туву, Аррана и даже Шарона. Она сидела на кровати, не замечая испуганные взгляды Иррис. Она ничего не могла поделать, никто не мог.

Если только она не проиграет.

Веспус убедил ее в победе, другой вариант она и не рассматривала. Она позволила этому шансу подавить остальные. Она хотела бы поговорить с Иррис, ведь она в этом понимала лучше Печали.

«Думай», – говорила она себе. Что сделает Веспус, если она проиграет? Все равно раскроет ее, хоть это ничего не изменит?

Нет. Он захочет придержать туз. Может, попытается использовать ее, чтобы пошатнуть Мэла. Позволит ли он ей сбежать? Возможно. Правда о ней ослабит Йеденват, Мэла и его тоже. Это будет его последнее оружие, он сделает это, если будет знать, что проиграл, ход камикадзе, чтобы забрать их с собой.

Если Мэл победит, она уйдет. Может, Лувиан пойдет с ней, он не любил жизнь в Ранноне, да и все еще был в розыске.

– Печаль? Пора, – сказала Иррис.

Печаль потрясенно подняла голову. Пора? Но она только села…

Иррис повела ее из комнаты, и она увидела часы на стене в своей гостиной. Полдевятого. Она хоть что-то сегодня ела? Она не помнила. Она была тенью, парила за Иррис, словно кто-то выключил свет над ней, и она погасла. Дерево перил было странным на ощупь, ее ладонь словно проходила сквозь, и она сосредоточилась на спуске по лестнице, которую знала всю жизнь.

Толпа у ворот замка была огромной, стражи порядка старались помешать им лезть на ворота. При виде Печали они заревели. Она слышала, как они скандируют ее имя, зовут Граций благословить ее.

Ее желудок сжался.

Ее настоящие родители были где-то там? Были здесь сегодня? Они хотели бы победы девочке, что выжила в день, когда их дочь забрали?

– Печаль, – Иррис подтолкнула ее к ждущим на ступенях замка Шарону и Йеденвату.

Йеденват был в формальной одежде – Печаль впервые видела их не в черном. Они выглядели яростно и гордо, Бейрам в сапфировом, Тува в зеленом, Арран в красном, они улыбались печали. Бальтазар был в пурпурном, он ухмыльнулся, когда Печаль подошла. Самад был в золотом, он кивнул ей. Каспира в аквамариновом тоже кивнула, но немного теплее.

Шарон был в одежде немного темнее, чем у сына, его кресло сияло в последних лучах солнца, в руках было семь конвертов. Результаты. Их откроют перед толпой, сразу объявят. Если будет очевидный победитель с большинством голосов, Йеденват только похлопает. Если будет ничья, то Йеденват будет решать. Печаль и Мэл должны были выдержать победу или поражение публично.

Проигравшего раньше не было.

Мэл уже был там, Арта с ним. Они были в синем, Арта что-то шептал Мэлу, но тот не слушал. Печаль попыталась улыбнуться Мэлу, но рот не слушался, а он не видел. Он отвернулся от нее, как только заметил.

Печаль поискала взглядом в толпе Лувиана, но не смогла найти. Ни слугой, ни мужчиной с усами. Никак.

Кто-то дал ей бокал, она выпила, едва ощущая летнее вино. Иррис нахмурилась и повела ее к Шарону, Мэл был справа от него. Печаль встала слева и ждала.

– Готовы? – тихо сказал Шарон. Мэл скованно кивнул, Печаль смотрела вперед, за толпу.

– Печаль?

– Она готова, – сказала Иррис.

Шарон нахмурился, но начал.

– Люди Раннона. Вы проголосовали в исторических выборах. Вы сказали, и вас услышат. Не буду тянуть, у меня результаты голосования, – он открыл первый конверт и не выдал реакции, посмотрев на содержимое. – Район Истевар голосует за Печаль Вентаксис, – прогремел его голос над двором, и его разнесли люди, снаружи доносились радостные вопли. Печаль ощущала это как нож по сердцу.

Шарон взял следующий свиток.

– Район Северных болот голосует за Печаль Вентаксис.

Снова шепот разносимой новости, и снова вопль радости.

Аша была за Мэла, это не удивляло, и Печаль попыталась посмотреть ему в глаза и поздравить, но он глядел на горизонт.

Восточные болота были за Печаль.

А потом течение изменилось.

– Район Западных болот за Мэла Вентаксиса.

Все близкие услышали миг колебаний, и Печаль вскинула голову. Она повернулась к Иррис, на миг забыв о Веспусе. Они думали, что Западные болота точно за нее. Тува была из самых верных соратников, но все же…

Искра надежды загорелась в Печали от этого поворота.

Как и ожидалось, Южные болота Бальтазара были за Мэла.

И все решала Прекара. Каспира не любила Печаль… И это был дом Рэтбонов. Там были Сыновья Раннона, и они презирали ее…

Она встретилась взглядом с Мэлом. Они смотрели друг на друга, пока Шарон открывал последний свиток.

– Район Прекара за… Печаль Вентаксис.

Радость была мгновенной и оглушительной, Иррис крепко обняла ее, приподняв, а Йеденват хлопал, и Шарон улыбался ей

Она победила.

Она проиграла.

Краем глаза она увидела, как Мэл уходит, пока люди шли к ней.

По лицу Бейрама Мизила катились слезы, он улыбался ей, а Тува Маршан сжала ее руку и подняла в победе. Арран Дэй что-то кричал ей, держа рукой кресло отца.

Она словно тонула на суше: не двигалась, не могла дышать.

– Она в шоке, – сказал кто-то.

Печаль повернулась, пыталась увидеть того, кого знала, кому доверяла, но Лувиана все еще не было видно, Иррис увели праздновать.

И она увидела его. У основания лестницы с послами Сварты, Скаэ и Меридеи.

Веспус Корриган посмотрел на нее и улыбнулся.

Печаль знала, несмотря на ее попытки уговорить себя, что она победит его со временем, что проклятие ее матери легло на нее в день, когда она родилась, и теперь оно свершилось. Для людей Раннона, для дорогих ей людей.

Печаль, ведь она принесет нам лишь это.