Текст книги "Твой образ для меня (ЛП)"

Автор книги: Мелани Морлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Алли захихикала, и я усмехнулся, понимая, что сказал это вслух. А затем сделал именно это.

Я замурчал в ее грудь, захватывая округлый сосок в рот.

Алли выгнулась, не в силах сдержать стон, и я зашипел, когда почувствовал, как ее влажная киска скользит по моему члену, покрывая его своим желанием.

– Черт, что ты со мной делаешь, – застонал я, скользнув в ее горячее лоно. На мгновение я застыл от полноты ощущения быть похороненным внутри нее. Каждый раз было как впервые – чувство, которое я никогда не хотел потерять.

Алли прижалась ко мне, окружая своим телом.

Я толкался медленно, глубоко, наслаждаясь каждой секундой проведенной с ней, и не желая торопиться. Эти моменты были настолько совершенными – соединиться с ней в самом интимном смысле. Я неторопливо покачивался, заставляя наши тела плавиться – мы, будто, слились в единое целое. Дрожь пробежала по моей спине от ее близости. Было невероятно ощущать ее кожу напротив моей.

Я захватил ее рот, и наши языки переплелись, имитируя движение тел. Тягуче, лениво, глубоко и чувственно. Я оставался заперт в ее интимных объятиях, пока мы оба не задрожали от силы освобождения. Пока Алли не стала безвольной удовлетворенной массой в моих руках.

Потом Алли прижалась к моей груди, выводя ленивые круги на коже.

– Я говорила тебе, что звонила Эмма?

– О?

– Она в городе, так что мы собираемся пообедать. Хочешь присоединиться к нам?

– Я отвезу тебя и выпью с вами кофе, а потом уеду.

– Ты уверен?

Я поцеловал ее в голову.

– Ты давно ее не видела. Вам нужно наверстать упущенное, а я не слишком заинтересован в девчачьих разговорах.

Алли засмеялась.

– Хорошо, но я знаю, что она хочет встретиться с тобой. Она много о тебе слышала.

– Хвастаешься, да? Насколько я сексуален, как хорош в постели и невероятно красив? – усмехнулся я.

– Скорее насколько ты властный или что ты не в состоянии найти корзину для белья, а еще понятия не имеешь для чего нужен полотенцесушитель, – фыркнула она.

Я расхохотался, поцеловав ее в висок.

– Что угодно, Алли. Ты знаешь, что не можешь сопротивляться мне.

– Просто оставайся верен себе.

– Вот это моя девочка. А теперь засыпай.

– Видишь? Командир, – пробормотала Алли сонно.

Я улыбнулся, снова поцеловав ее волосы. Она была права.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Эмма Джонс была высокой, с умными темными глазами, и ее нежное отношение к моей девушке было очевидно. На мгновение мы осторожно оценивали друг друга, а затем она улыбнулась.

– Рада наконец-то познакомиться с тобой, Адам.

– Взаимно, – ответил я, пожимая ей руку.

– Алекс говорила, что ты горяч.

Я усмехнулся, откидываясь на спину стула.

– Неужели?

– Только не ты тоже. Елена уже и так раздувает его эго комплиментами, – застонала Алли.

Я наклонился ближе к ее уху.

– Уже рассказываешь о моем большом… эго, Алли? Ты заставляешь меня краснеть.

Эмма расхохоталась, и я не смог сдержать смешок от того как Алли пыталась игнорировать меня.

– У меня есть новости, – объявила Эмма. – Я продаю свои магазины.

– Почему? – ахнула Алли.

– Предложение слишком хорошее, чтобы от него отказываться. Они все еще будут продавать мою одежду, только теперь будут управлять ими, а я смогу сосредоточиться на своих проектах. Алан сейчас много путешествует, и я постоянно в разъездах – мы практически не видимся. Это хороший компромисс. – Она сделала глоток кофе. – Жизнь слишком коротка, чтобы так часто расставаться.

Я почувствовал, как Алли напряглась рядом со мной. Я знал, что она уже думала об очередном звонке, который позовет меня в путь, и боялась этого. А я так и не сказал ей, что пока она была в душе, Шон написал сообщение, предупреждая о том, что система отслеживания погоды зафиксировала мощнейший циклон. Если он пойдет вглубь страны, мне придется уехать уже сегодня вечером. Мне нужно было пообщаться с ним, а потом сообщить новости своей девушке.

Позволив подругам поговорить еще некоторое время, я встал.

– Дамы, мне нужно сделать кое-какие дела, поэтому я оставляю вас  наедине.

Алли нахмурилась.

– Тебе не обязательно уходить. Ты можешь поесть с нами.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Я видел девчачью фигню в обеденном меню. Никакого тофу, я лучше пойду. – Алли захихикала, и я провел пальцем по ее щеке, продолжив: – Кроме того, я знаю, что ты умираешь от желания похвастаться моей анатомией. – Я подмигнул ей. – Не торопись со своей подругой.

Эмма протянула руку.

– Я подвезу ее, когда мы закончим.

– Звучит неплохо.

– Приятно познакомиться, Адам. Продолжай в том же духе. Никогда не видела, чтобы Алекс выглядела такой счастливой.

Я улыбнулся, пожимая ей руку. А ведь буквально через несколько часов Алли уже не будет выглядеть такой счастливой.

И я ненавидел это.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

– D49. – Дежурный передал мне ключи, я нашел машину и бросил свои вещи на заднее сиденье, желая поскорее отправиться в путь.

Я был в отъезде больше недели, и, когда самолет после конечной пересадки задержали из-за сбоя оборудования, понял, что не могу ждать еще один день, чтобы увидеть Алли, поэтому арендовал машину, решив последние шесть часов дороги до дома преодолеть за рулем. Это было намного лучше, чем нареза́ть круги по гостиничному номеру или аэропорту.

Всю дорогу я размышлял об Алли, и о том, что слишком часто уезжаю от нее.

Мне всегда нравилась моя карьера; я любил путешествия и приключения, мне даже нравился опасный аспект этой работы. Но теперь после звонка Шона вместо острых ощущений от очередной большой съемки появлялся страх попрощаться с женщиной, которая украла мое сердце. Боль от того, что я оставлял ее одну, с каждым разом становилась все сильнее и сильнее.

За последние пару месяцев я часто уезжал. Это было обычным делом в моей прошлой жизни, и я уже привык к этому, но сейчас меня это возмущало. Я ненавидел быть вдали от Алли.

Да, я летал по всему миру, фотографируя штормы, ураганы, землетрясения, цунами и даже вулканы. Иногда добирался до места, пока стихия еще бушевала, иногда заставал лишь последствия. Все было пугающим, разрушительным и увековеченным линзой моего фотоаппарата. Всегда я был благодарен, что каждый раз оставлял эти места и направлялся назад в место, которое теперь считал домом – к ней.

Если Алли была рядом, когда звонил телефон, то помогала мне собирать вещи. Я видел тень, которая накрывала ее лицо, а так же беспокойство и печаль в ее глазах, но она всегда только поддерживала меня. Пока я собирал свое снаряжение, она гладила и складывала одежду в мою сумку. Впервые открывая молнию, я мог почувствовать ее свежий аромат в гостиничном номере. Он быстро исчезал, но моя Алли была со мной хотя бы еще немного. Она всегда оставляла любовную записку, выведенную красивым почерком на розовой бумаге, а на дне сумки было припрятано несколько виноградных леденцов.

Наши прощальные поцелуи были долгими и ненасытными, и я всегда знал, что боль в груди не утихнет, пока Алли снова не окажется в моих объятиях. Я старался звонить и писать как можно чаще, но зачастую наши часовые пояса были настолько разными, что попадал только на голосовую почту. Ее сообщения, даже состоявшие из нескольких слов, держали меня на плаву, позволяли верить, что, наконец, кто-то ждет моего возвращения.

У Алли гораздо лучше получалось поддерживать связь – она посылала смешные фотографии своего кофе или чего-то, что она увидела, что забавляло ее или чем она хотела поделиться со мной. Благодаря этому я чувствовал себя ближе к ней и к жизни, которую она вела, пока я отсутствовал.

Когда я возвращался, Алли любила сидеть и смотреть фотографии, которые я сделал. Она сворачивалась на моих коленях и водила пальцем по экрану iPad, задавая вопросы. Алли смотрела на мою работу другими глазами, всегда находя моменты красоты на изображениях – свет среди тьмы; людей, помогающих другим; улыбку человека, нашедшего что-то, что он думал, потерял навсегда. Или  идеальные моменты, захваченные моей камерой, когда солнце светило прямо через стебли травы или опускалось в океан. Ее восторженные вздохи и тихая похвала заставляли меня гордиться.

Елена сдержала обещание и проводила с Алли практически все время.

Она призналась, что теперь, когда в жизни Алли был я, ей было легче проявить привязанность, потому что она знала, что наконец-то есть кто-то, кто будет заботиться о ней, несмотря ни на что. Завуалированные угрозы Рональда все больше становились бесполезными, поскольку его железный контроль ее жизни уменьшался. Несмотря на то, что ее родители по-прежнему слишком часто диктовали условия, Алли становилась все сильнее, меньше оправдывалась, и чаще давала отпор. Мы оба видели изменения в ней, и как их тиски постепенно разрушались.

Будучи в городе, я проигрывал много денег на обмане Елены в покере, но любил каждую минуту времени, которую мы проводили с ней: потягивая виски, играя в карты и слушая ее рассказы. В каждой стране я искал разные скотчи, и всегда привозил редкие экзотические сорта, чтобы мы вместе могли попробовать их. Мы пили, обсуждая сложные ароматы, в то время как Алли наслаждалась вином, и морщилась, когда я пытался заставить ее присоединиться к нам в наших дегустациях.

Она всегда говорила мне, что ей нравится вкус виски только, когда он задерживается на моем языке. И после этих слов я каждый раз целовал ее, чтобы убедиться, что она попробовала еще один новый вкус.

Каждый раз, находясь в отъезде, я покупал для нее подарок и сразу отправлял его ей. В основном все они были на тему соловья.

Резная деревянная шкатулка, которую я нашел в Таиланде. Серебряный кулон в виде овального диска с вырезанным на нем соловьем из Японии. Изящное ожерелье из золота и камней с Гавайев.

Я посылал и другие вещи, например, изысканные бриллиантовые серьги, которые купил в Брюсселе, и каждый раз знал, что эти символы значат для каждого из нас. Я любил видеть, как Алли носит их.

Это были маленькие знаки, слабые попытки восполнить мое отсутствие рядом с ней.

Цветы и подарки – это все, что я мог дать Алли, пока не смогу дать то, что она действительно хотела: жизнь со мной, дом, мое постоянное присутствие. Когда я перестану гоняться за изображениями по всему миру.

Я ждал Алли, когда она вышла из больницы под моросящий дождь. Ее голова была опущена, плечи сгорбились от погоды, когда я позвал ее.

– Соловей.

Алли подняла голову, ее лицо преобразилось, и она бросилась в мои объятия. Я крепко прижал ее к себе, приподнимая над землей. Она уткнулась лицом в мою шею, и я почувствовал влагу ее слез.

– Эй, что такое? – спросил я тихо. – Я в порядке. Ты же знаешь.

– Я так скучала по тебе.

Я поцеловал ее в голову, вдыхая успокаивающий аромат.

– Я тоже скучал. Могу я отвезти тебя домой? Тебе что-нибудь нужно из твоей квартиры?

Алли слегка отстранилась.

– Я несколько раз ночевала в мансарде. У меня там кое-что есть.

– Мне бы хотелось, чтобы ты все время там жила.

Она обхватила мое лицо ладонями.

– Ты выглядишь таким уставшим.

– Я провел за рулем всю ночь.

– Адам!

Я крепче обнял ее, уткнувшись лицом в ее шею.

– Хотел поскорее вернуться к тебе. Мне нужно отвезти тебя в наш дом. Я хочу засыпать в твоих руках, просыпаться рядом с тобой. Мне нужно это – ты нужна мне. Пожалуйста, скажи, что я могу забрать тебя. Скажи, что все остальные могут идти к черту, и сегодня ты будешь только моя.

– Да.

– Позже приедут, чтобы забрать машину. Ты поедешь со мной домой?

Ее ответ был как музыка для моих ушей.

– Я пойду за тобой куда угодно.

Моя потребность была так велика, что едва мы вошли в дверь, я притянул Алли к себе. Она напряглась, когда мои пальцы скользнули под пояс, и я потянул материал, чтобы снять брюки. Мне нужно было быть внутри нее – глубоко внутри нее, и прямо сейчас.

Я нахмурился, когда почувствовал края повязки, и аккуратно потянул ткань. Повязка покрыла область ниже бедренной кости.

– Тебе больно? – Я проследил край повязки. – Что случилось, малыш?

– Мне не больно.

Я вопросительно посмотрел на нее.

– Я собиралась удивить тебя, но ты приехал домой раньше. У меня татуировка.

Мои глаза расширились.

– Ты сделала татуировку? – не веря, спросил я.

Она кивнула.

– Я думала, что сниму повязку к твоему возвращению, и ты увидишь ее…

Я покачал головой.

– Нет. Все хорошо. Позволь мне снять ее.

Я медленно убрал повязку, открывая рисунок. Низко на бедре, где только я когда-либо смогу увидеть, примостилась маленькая фотокамера, украшенная витиеватым дизайном. Проследив рисунок кончиками пальцев, я увидел, что мои инициалы были вплетены в вихри и завитки. Алли пометила себя моим именем и любовью, которую я питал к фотографии.

– Алли… – выдохнул я.

– Тебе нравится?

Наклонившись, я уткнулся носом в нежную кожу.

– Да.

– Я не решилась сделать тату на груди, потому что очень волновалась, что это будет слишком больно, и я не смогу закончить ее.

– Нет, мне нравится здесь, где только я могу видеть. Это мое. – Я поднял на нее взгляд. – Ты – моя.

– Да, – прошептала она.

– Кто сделал тату?

– Я нашла визитку на твоем столе и позвонила. Парень сказал, что сделал все твои татуировки, поэтому я поехала туда.

Я кивнул.

– Род великолепен – его произведения всех моих любимых легенд невероятны. Он работал над проектами неделями. Я рад, что ты нашла его визитку.

– Я сказала ему, что хочу, и он нарисовал эскиз и сделал тату. – Алли погладила мою щеку. – И он сказал, что работает над новым дизайном для тебя, но не признался, что именно будет изображено.

– Поверь, Соловей, тебе понравится, – прошептал я в ее губы. – Когда все будет готово,  не будет никаких сомнений, кому я принадлежу.

Затем, усмехнувшись, я перевернулся, чтобы Алли оседлала меня. Мой член скользнул вдоль ее тепла, изнемогая от желания быть в ней.

– Ты должна быть сверху. Так мы не повредим татуировку, а я смогу наблюдать, как ты двигаешься с моей отметкой на тебе.

С тихим стоном она скользнула вниз, принимая меня внутрь. Мы оба замерли на мгновение от интенсивности нашего воссоединения. Так было каждый раз, будто живое дышащее существо окружало нас.

– Часть меня пропадает, когда я нахожусь вдали от тебя, – признался я.

– Я не могу без тебя, Адам. Словно потеряна без тебя.

– Покажи мне, детка. Покажи, как сильно.

Я застонал, когда она начала двигаться, не в силах оторвать взгляд от татуировки.

Это было самое сексуальное, что я когда-либо видел.

Я схватил Алли за бедра, направляя на себя, большим пальцем поглаживая место недалеко от чернил. Потребность, которую я чувствовал к ней, была острой, живой, и сжигала меня изнутри. Алли тоже чувствовала это. Сегодня в ней не было ничего медленного или нежного. Откинувшись назад, она схватила мои бедра, выпятив грудь вперед, и задвигалась, тяжело дыша. Ее дикие волосы мерцали в свете, словно огненный взрыв, шелком лаская мою кожу.

Застонав, Алли поднялась, почти полностью выпуская меня из сладкого плена, а затем резко опустилась, обволакивая своим жаром.

– Алли, – застонал я. – Черт, тебе нужно замедлиться.

– Нет, – отозвалась она. – Сейчас, Адам. Ты нужен мне сейчас!

Алли крепче сжала меня, запрокинув голову, и закричала от удовольствия.

Я поднялся, заворачивая ее в объятия и прижимая к своей груди. Зарывшись лицом в ее шею, я удерживал Алли на месте, когда интенсивный оргазм обрушился на меня, и я потерялся в этом моменте. Потерялся в ней. Мой мир сузился в одну мощную точку удовольствия. Я выдохнул имя Алли, когда мое освобождение взорвалось острыми вспышками экстаза.

С тихим шумом я опустил наши все еще переплетенные тела на матрас, и Алли тут же удобно расположилась у меня на груди, прерывистым дыханием согревая мою кожу.

– Добро пожаловать домой, Адам, – прошептала она, засыпая.

Глава 14

Адам

Мои мысли хаотично блуждали, пока я смотрел за окно кабинета Шона.

Я не мог расслабиться с тех пор, как вернулся с последнего задания.

За моей спиной, сидя за рабочим столом, Шон изучал материалы из моих последних работ. На этот раз меня не было десять дней, и я фиксировал последствия разрушительного землетрясения на другом конце света. То, что я там увидел, потрясло меня до глубины души, и моя камера захватила самые мрачные события.

Шон издавал одобрительные звуки, просматривая фотографии на iPad.

– Это великолепно, Адам. Ужасно, но блестяще.

– Это была жесткая поездка, – заметил я, не поворачиваясь.

За окном на улице спешили по делам люди, живущие своей жизнью – безопасной и невредимой.

– Ты в порядке?

Некоторое время я не отвечал.

Я не знал, как рассказать Шону, о чем думал – что впервые я видел, как конец этой части моей карьеры наступит раньше, чем я когда-либо ожидал. Мои приоритеты изменились – из-за Алли. Взволнованность, которую я ощущал, испарилась. Теперь я боялся его телефонных звонков.

Тоска, которую я испытывал, будучи вдали от Алли, росла с каждым путешествием. Еще острее ощущалось опустошение из-за фотографий, захваченных с помощью моего объектива.

Я испытывал эти ощущения, зная не понаслышке, насколько коротка жизнь – как время ускользало. Мне не хотелось быть на другом конце света вдали от Алли. Я хотел построить жизнь с ней. Я хотел, чтобы наши стены были покрыты воспоминаниями, которые мы создали вместе.

Я хотел показать ей мир за пределами Канады, увидеть ее восторг, когда она почувствует, как теплые воды Тихого океана ласкают ее ноги. Хотел смотреть, как развеваются ее волосы, когда мы ходим по горной местности в Шотландии. Желал увидеть, как сияет ее лицо на восходе солнца в Греции. Я хотел поделиться с Алли миром, а не быть разделенным им.

Повернувшись к Шону лицом, я скрестил руки на груди и решил выложить все карты на стол.

– Мне нужен перерыв.

– Несколько недель, чтобы очистить голову?

– Нет. Я думаю о чем-то более постоянном.

– Ты меня бросаешь? – спросил он, положив iPad на стол.

– Я думаю об изменении направления.

– Меньше по времени?

– Менее опасно. Алли беспокоится. Она держит все в себе, но я вижу, как беспокойство вытравлено на ее лице. Каждый раз, когда уезжаю.

Я также чувствовал это, когда возвращался домой. Алли всегда была более эмоциональна, крепко обнимала меня и беспокойно спала первые дни после моего возвращения. Когда я уезжал на последнее задание, она плакала после моего ухода. Я обернулся, чтобы помахать, но увидел, как, прислонившись к машине, Алли закрыла лицо руками и зарыдала. Я попятился, увидев ее слезы. Затем я наблюдал, как Алли оттолкнулась от машины, рухнула на водительское сиденье и медленно тронулась с места.

Меня потрясла картина того, что мой уход сделал с ней. Этот образ прожигал мой мозг всю поездку.

– Изменилось то, что я хочу от жизни, Шон. Я больше не могу это делать. Теперь дело не только во мне.

– Не хотелось бы тебя терять.

Я пожал плечами.

– Мы оба знаем, что рано или поздно это бы произошло. У тебя есть другие фотографы моложе меня, которые хотят работать.

– Ты действительно уходишь?

Никогда не думал, что скажу эти слова, но, тем не менее, произнес:

– Да, так и есть. Я много думал об этом. Алли гораздо важнее, теперь я хочу другой жизни.

Откинувшись на спинку стула, Шон кивнул.

– Как босс я ненавижу это, но как друг я рад за тебя. Ты уверен в этом?

– Да. Не хочу оставлять тебя в беде, так что скажи, что я могу сделать, чтобы мы оба были счастливы.

Шон указал на стул напротив него и, сцепив руки, поджал губы, глядя на меня задумчивыми голубыми глазами.

– Признаюсь, я думал, что это может произойти. Я видел в тебе перемены.

Я пожал плечами. Перемены были очевидны для нас обоих.

– Что ты думаешь о Крисе? Он с нетерпением ждет каждую новую съемку.

– У него хороший глаз. – Кивнул я. – Немного зелен, но научится.

– Ты мог бы взять его под свое крыло на некоторое время, прежде чем сделаешь перерыв? Поделишься своим опытом?

Я понимающе посмотрел на шефа.

– Ты хочешь, чтобы я научил его своим трюкам?

Не в стиле Шона было скрывать свои планы.

– Да, ты мне нужен, – подтвердил он. – Мне нужно, чтобы ты передал свои знания и помог Крису, что, в свою очередь, поможет мне.

– Я дам тебе шесть недель, – после небольшого раздумья сообщил я.

– Вполне справедливо. – Он ненадолго замолчал, поглаживая подбородок. – И еще. Ты мог бы сделать специальный репортаж, прежде чем уйдешь?

– О чем?

– У меня есть друг, он врач. Питер Конрад.

– И?

– Питер уехал в Африку в составе миссии «Врачи без границ» более двух лет назад и остался там. Он открыл клинику и приют для сирот, в котором работает вместе с женой. Питер постоянно пытается обеспечить едой, медикаментами и помощью своих подопечных, и ему отчаянно нужно привлечь к проблеме больше внимания. Я подумал отправить команду, чтобы сделать статью, – поживите с ними какое-то время и посмотрите, как они это делают. Мне хотелось бы посвятить этому вопросу целый раздел, и твои фотографии были бы прекрасным дополнением к нему.

– Когда?

– Я организую поездку сразу после того, как ты обучишь Криса.

На минуту я задумался о его предложении. Это будет совсем другой опыт – делать снимки, которые помогли бы воплотить в жизнь историю, имевшую реальное значение.

– Как долго?

– Неделя, может, две. Дай мне восемь недель. А затем не торопись и подумай обо всем этом. Если ты решишь, что уходишь, так тому и быть. Мы поговорим об изменении направления. Я могу использовать твои фотографии в других разделах.

Подумав, я решил, что восемь недель не так много. Если я скажу Алли, что меняю направление, возможно, это поможет ей меньше волноваться. Зная, что еще немного и опасная часть моей работы закончится, она сможет немного расслабиться.

– Хорошо. Шесть недель с Крисом и две на историю. Затем я делаю перерыв.

Шон протянул руку.

– Договорились. Сделай это для меня, а потом не торопись. Может, поедешь с Алекс в путешествие. – Он усмехнулся. – И как только ты обоснуешься здесь на постоянной основе, я познакомлюсь с твоей невероятной леди. Знаю, что Эбби тоже хотела бы с ней познакомиться.

Я кивнул. Знаю, что эгоистичен, но за тот короткий промежуток времени, что мы с Алли были вместе, я ни с кем не хотел ее делить, так что она не была знакома ни с Шоном, ни тем более с его женой Эбби. Мне нужно было их познакомить.

Интересно, смогу ли я убедить Алли взять пару месяцев отпуска и поехать со мной. Я хотел показать ей мир, сделать много красивых фотографий и создать хорошие воспоминания для нас. А затем мы могли бы вернуться и жить вместе.

В какой-то момент я подумал попросить ее поехать со мной в Африку, но решил не делать этого. Когда работаю, я всегда погружаюсь в себя, а если Алли будет рядом, я буду слишком сильно беспокоиться о ней, чтобы быть в состоянии сделать свою работу должным образом. Во время совместного путешествия я хотел бы сосредоточиться на своей любимой девушке и больше ни на чем.

Сунув руку в карман, я нащупал маленькую коробочку, которую больше месяца носил с собой. Я увидел это кольцо ручной работы в антикварном магазине в Лондоне во время прогулки по городу, когда мой рейс задержали, и купил, не раздумывая. Филигранно исполненное из белого и розового золота, оно было украшено небольшими круглыми бриллиантами, которые мерцали и переливались на свету. Кольцо было нежным и, я это точно знал, идеально подойдет для маленькой руки Алли. Оно не являлось стандартным обручальным кольцом, как не было большим и кричащим. Я знал, что Алли кольцо понравится, потому что оно было особенное, как она сама.

Мне очень хотелось увидеть, как Алли носит его. С его помощью я хотел заявить всему миру, что Алли моя, и жениться на ней.

Я пожал Шону руку.

– Восемь недель.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

После обеда я рассказал Алли о том, что планировал изменить свою карьеру и остаться с ней.

Она уставилась на меня, качая головой.

– Я не могу просить тебя об этом, Адам.

– Ты и не просишь. Я сам принял это решение.

Алли встала и прошлась по комнате, остановившись у окна.

– Исходя из того, что ты думаешь, будто я расстроена, когда ты уезжаешь.

Солнце освещало ее со спины, выделяя в волосах красный цвет. На ней снова была одна из моих футболок, и свет не скрывал изгибы ее тела под тонким материалом. Сейчас Алли стала чуть полнее и округлее, по сравнению с тем днем, когда я ее встретил. Она выглядела здоровее. Теперь я хотел, чтобы она была счастливее – все время.

Я двинулся к ней и взял ее за руку.

– Ты отрицаешь это? – Я замолчал, пристально глядя на нее. – Я видел тебя, Алли. Видел, как ты опиралась на машину и рыдала, когда я в прошлый раз уходил. Это чуть не убило меня.

– Да, – призналась она, – я плакала. Всегда плачу. Но с самого начала я знала, что значит встречаться с тобой. Ты был очень честен. Ты не можешь отказаться от того, что любишь, потому что мне грустно.

– Но не только тебе грустно. Раньше я срывался на следующий самолет без лишней мысли, как только звонил телефон. Но сейчас я хочу вернуться, не успев уехать. Я так скучаю по тебе, что мне, черт возьми, больно. – Обхватив ладонью ее щеку, я погладил нежную кожу большим пальцем. – Я хочу двигаться вперед. Теперь я готов к другой жизни. – Я сделал глубокий вдох. – Вместе с тобой.

Ее глаза расширились.

– О чем ты говоришь?

– Я хочу, чтобы ты взяла отпуск на работе и поехала со мной. Позволь мне показать тебе мир. Я отвезу тебя в те места, о которых ты только мечтала. Мы можем открывать новые горизонты вместе.

– Но твоя работа…

– Шон попросил меня натаскать Криса. Он молодой парень, жаждущий очередного приключения, как и я раньше, и у него хороший глаз. Пришла его очередь сделать это. Я же хочу начать фотографировать мир, полный красоты, то, что поможет мне избавиться от темноты, которую я так долго фиксировал. Как и ты изгнала тьму из моего сердца и наполнила ее светом.

– Адам…

Я не планировал этого здесь и сейчас, но момент был правильный. Я встал на одно колено, вытащил коробочку из кармана и вложил ее в ладонь Алли, обернув пальцы вокруг крошечного кожаного чехла.

– Поехали со мной, Алли. Можешь выбрать время и место, и мы поженимся. В любом месте, где захочешь. На пляже в Греции на закате или в высокогорье Шотландии на рассвете. В маленькой часовне в Англии. Все, что хочешь.

Слезы наполнили ее выразительные глаза, которые засияли интенсивным синим, и взгляд заметался между нашими руками и моими глазами.

– Выходи за меня замуж. Начни новую жизнь со мной. Без правил и требований. Единственное мое ожидание от тебя – чтобы ты была собой. Потому что ты идеальна такая, какая есть.

Поднявшись, я раскрыл ее ладонь и открыл коробочку, заставляя бриллианты переливаться на ярком солнце. Алли ахнула, взглянув на кольцо.

– Прими его как символ моей любви. Носи его, показывая миру, что ты моя.

– Я… я не знаю, что сказать.

– Скажи «да». Скажи «да» жизни в любви со мной. Скажи «да», чтобы наконец-то узнать, что тебя достаточно. Ты все для меня. Я хочу путешествовать с тобой и наполнить нашу жизнь прекрасными воспоминаниями. Тогда мы сможем вернуться сюда или уехать куда угодно и жить для себя. Создадим семью и состаримся вместе.

– А как же твои фотографии?

– Я приму предложение Шона и буду делать другие фотографии, когда почувствую, что хочу этого. Тебе не придется работать. Можешь ездить со мной, если захочешь. – Я шагнул ближе, обхватывая ее лицо руками.

– Ты, правда, этого хочешь? – несмело спросила Алли.

– Больше всего на свете. – Я поцеловал ее в губы. – Выходи за меня замуж, пожалуйста. Скажи «да».

– Да, – прошептала Алли, и слезы потекли по ее щекам.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Я разложил свои карты, фыркнул и, посмотрев на Елену, вздернул брови.

– Милая женщина. Ты знаешь, что такое жульничать?

Она покачала головой, изображая негодование.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, мальчик. Я раздавала карты честно и справедливо. Ты сам видел, как я их тасую.

Я покачал головой.

– Ты послала меня принести тебе побольше льда для виски, что само по себе странно. Я бы еще добавил, что непозволительно разбавлять этот чертовски удивительный скотч. Ты поменяла колоду, пока меня не было. – Я наставил на нее палец. – Я слежу за тобой, старушка.

Она делала это каждый раз. Подтасовывала колоду, добавляла карты, посылала меня принести что-то с кухни – что угодно, чтобы выиграть. И я позволял ей, так как знал, что она отдавала все выигрыши на пожертвования. Но мне нравилось дразнить ее и смотреть, как она раздражается и в бешенстве набрасывается на меня. Это всегда забавляло.

Алли захихикала рядом со мной; я посмотрел на нее и закатил глаза. Она была худшим игроком в истории покера. Когда-либо. Она совсем не понимала правила и играла с нами только потому, что Елене так нравилось. Когда она получала явно хорошую карту, ее язык тела был настолько очевидным, что это было забавно. Ее глаза расширялись, она улыбалась и кусала губу, держа карты перед лицом, как будто никто не замечал ее выражение. Часто она хихикала, пытаясь скрыть звук небольшим поддельным кашлем. Учитывая откровенное жульничество Елены и плохую игру Алли, наш покер был лишь жалким оправданием тому, чтобы пить скотч и подкалывать друг друга.

Я наслаждался каждым мгновением, потому что любил этих женщин так чертовски сильно, что это шокировало.

Я бросил четыре четвертака в кружку и улыбнулся им обеим.

– Ну, что, дамы, приступим.

Десять минут спустя я отчаянно пытался не смеяться над глупой игрой этих двоих. Я кинул свои карты в насмешливом отвращении.

– Я сбрасываю.

Алли ликующе вскрикнула, бросив свои карты на стол и показывая флеш. Елена всегда позволяла ей выиграть несколько партий, прежде чем переходила  к решительным действиям. Я выигрывал лишь, когда сам тасовал карты, но Елена всегда настаивала на том, что в ее доме ее правила, и ей нравилось раздавать. Ее кодовое слово для обмана. Ни один из нас никогда не уходил домой с деньгами. И никогда не уйдем – но для меня в этом не было проблемы.

Я усмехнулся и отпил виски, перекатывая на языке глубокий, чуть дымный вкус. Мне нравилось все это.

– Может, тебе стоит начать новый бизнес, – задумчиво сказала Елена, наблюдая за тем, как я перемешиваю карты надлежащим образом.

– Новый бизнес? – нахмурился я.

Она кивнула, сбрасывая две карты.

– Крой меня.

Я усмехнулся и посмотрел на Алли. Она хмурилась и перебирала карты, а это означало, что у нее ничего нет, и она пытается придумать, что делать. Конечно же, она скинула свои карты.

– Я сбрасываю.

Я покачал головой. Никогда не мог заставить ее понять, как создать достойную игру, и бросил попытки.

– О каком бизнесе ты говоришь? – спросил я, разыгрывая пару новых карт.

– Возможно, одно из тех мест для проведения будуарных фотосессий.

Я чуть не подавился выпивкой, обжигая скотчем горло.

– Елена, единственная женщина, в будуарных съемках которой я заинтересован, это Алли. Но спасибо за идею.