Текст книги "Твой образ для меня (ЛП)"

Автор книги: Мелани Морлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Больше ничего не сказав, я развернулся и ушел.

 ~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

– Миссис Гивенс примет вас.

Чтобы попасть в здание, где жили родители Алли, я сначала прибегнул к уговорам, а когда они не помогли, пригрозил, что устрою грандиозную сцену. И вот теперь ходил по гостиной, ожидая мать Алли.

Спустя несколько минут Сара, наконец-то, появилась, выглядя такой же холодной и надменной, как я помнил.

– Где Алли? – сходу спросил я.

– Местонахождение моей дочери вас больше не касается.

– Мне нужно поговорить с ней.

Сара покачала головой.

– Насколько я знаю, она проинформировала вас о том, что не хочет иметь с вами ничего общего.

– Через смс, – выплюнул я. – Это не похоже на Алли.

– Мою дочь зовут Александра. И я уверена, что вы не оставили ей иного варианта, так как делали свои фотографии, в очередной раз бросив ее одну без какого-либо общения. – Сара сузила глаза. – Даже после того, как она умоляла вас не ехать.

Я шокировано отшатнулся. Она знала об этом?

Мать Алли улыбнулась холодной, расчетливой улыбкой.

– Да, мистер Кинкейд, Александра рассказала мне. Я знаю, что вы поссорились перед вашим отъездом. Она рассказала мне все, в том числе и о том, как несчастна. – Сара подняла руку, поправляя и без того идеальную прическу. – После долгих размышлений, она решила, что больше не может так жить. Моя дочь поняла, что всегда будет вторым номером для вас. Мы все обсудили, и она решила, что хочет переехать, чтобы начать все сначала.

Я невесело расхохотался.

– Уверен, что вы всецело поддержали это решение.

– Независимо от того, что Александра, возможно, сказала вам, я всегда действовала в интересах своей дочери. Мы с Рональдом согласились, что так будет лучше для нее. Тем более, она считает, что ей не нужно постоянное напоминание об этом небольшом заблуждении.

Я отшатнулся. Так она обо мне думала? Небольшое заблуждение?

– Где она?

– Не ваше дело.

– Скажите. Мне нужно связаться с ней.

Закатив глаза, Сара вытащила свой телефон и напечатала несколько слов. Через несколько секунд пришло ответное сообщение, и она протянула телефон, показывая мне экран.

Александра, мистер Кинкейд здесь. Что ему сказать? 

Ответ был коротким.

Скажи, чтобы уходил. Я не хочу его видеть. 

Я схватился за спинку кресла, не веря тому, что прочитал.

– Мне нужно поговорить с ней. Мне просто нужно…

– Мне все равно, что вам нужно. Вы этого не получите. Покиньте мой дом, мистер Кинкейд, и оставьте мою дочь в покое. – Сара потрясла телефоном, смерив меня ледяным взглядом. – Она ясно дала понять, что больше не хочет иметь с вами ничего общего. Примите это и живите своей жизнью.

Сара повернулась, чтобы уйти, но я схватил ее за руку.

– Пожалуйста, – взмолился я, – дайте мне ее новый номер.

Я никогда никого не умолял, но ради Алли был готов на что угодно.

Ее мать оттолкнула мою руку, презрительно отряхнув рукав.

– Я понимаю, что вы расстроены, но все это к лучшему. Александра чувствует себя сейчас гораздо спокойнее. Она счастлива. – Сара смерила меня всезнающим взглядом. – Даже вы должны признать, что она не была счастлива какое-то время, мистер Кинкейд. Оставьте Александру в покое и позвольте жить так, как ей хочется. А вы идите и живите, как угодно вам.

С этими словами она вышла из комнаты, позвав дворецкого, чтобы тот проводил меня.

Я пошел за ним без единого возражения.

У меня больше не было сил бороться.

Глава 18

Адам

Следующие два дня, прошедшие в отчаянных попытках найти Алли, завершились ничем. Она как будто исчезла с лица земли.

После смерти Елены я мог узнать о ней только у Эммы, но не мог с ней связаться, ведь Алли всегда сама созванивалась с ней. Я нашел бизнес-страницу Эммы в интернете и оставил информацию в разделе «Контакты», хотя меня не покидало ощущение, что это не принесет результата. Затем я поехал в ее старый бутик, но и там мне не смогли помочь. А судя по тому, как нехотя взяли мою визитку, то вряд ли перезвонят. От отчаяния я даже пошел к Брэдли, но в его офисе мне сообщили, что он уехал по личным делам.

За время поисков Алли меня поразило, насколько мал был круг наших общих знакомых. Потеря Елены стала ударом по каждому из нас. При моем образе жизни было очень мало людей, которых я считал настоящими друзьями, а Алли жила настолько изолировано, что я не знал никого, кроме Вивиан и Эммы, да и с ними у меня не было тесных отношений. С Эммой я встречался только один раз, так как наши рабочие графики никогда не совпадали. У Вивиан не было нового номера Алли, и, когда она поговорила с другими сотрудниками больницы, оказалось, что никто ничего о ней не слышал.

Я снова попытался связаться с Эммой, оставляя сообщения на ее страницах в социальных сетях, но все безрезультатно. В Оттаве было много людей по фамилии Джонс, но никто из тех, кому я пытался писать, не подходил.

Потеряв всякую надежду, я нанял частного детектива. Я дал ему всю имеющуюся у меня информацию, но он тоже ничем не помог. Он сообщил мне лишь то, что номер телефона ей больше не принадлежит, а ее кредитка давно нигде не использовалась. На имя Алли не выписывались ни авиа, ни железнодорожные билеты, и она не была госпитализирована ни в одну из местных больниц. Она как будто испарилась.

– Дай мне еще немного времени, Адам. Я продолжу поиски. Ты дал мне слишком мало информации, так что это займет больше времени. Я начну проверять ее родителей.

И тогда я онемел. Как будто мой мозг и мое сердце были в двух разных местах. Мозг вопил, чтобы я реагировал, чтобы делал хоть что-нибудь, но в сердце была пустота.

Я беспокойно ходил по комнате. Я пил виски, не утруждая себя закуской. Мой холодильник был пуст, и у меня не было никакого желания это менять. Я почти не спал, изредка беспокойно задремывая в старом кресле, не в состоянии расслабиться.

Я все надеялся, что зазвонит телефон. Что Алли появится у дверей и скажет мне, что это была ошибка. Я ждал, что это произойдет.

Но все было напрасно.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Стук в дверь разбудил меня. Я вскочил и, подлетев к ней, резко дернул ручку, тем самым напугав человека с другой стороны. На пороге стоял улыбающийся мистер Фридман из ювелирного магазина на первом этаже.

– Ах, мистер Кинкейд, вы дома. Значит, мне не показалось, что я видел вас раньше. Отлично.

– Что я могу сделать для вас? – прохрипел я.

– Я ждал, что мисс Роббинс заберет это. – Он протянул руку. – Поскольку она так и не пришла, я подумал, что занесу вам лично.

Я, молча, забрал у него маленькую коробочку.

– Приходите ко мне, когда будете готовы заказать кольцо для вас.

Я прочистил горло.

– Спасибо, что пришли.

– Без проблем. – Он запнулся. – Мистер Кинкейд, с вами все в порядке?

– Нет, – ответил я и закрыл дверь.

Час спустя я все еще держал коробку в одной руке и бутылку скотча в другой. Наконец, я смог поднять крышку и посмотреть на кольцо Алли.

Маленькое, тонкое и совершенное.

В точности как она.

Бриллианты сверкали в лучах света, белое и розовое золото плавно переплетались между собой, а дизайн был все также прекрасен, как в тот день, когда я увидел кольцо в окне лондонского антикварного магазина. Ювелир проделал удивительную работу, все было идеально. Кольцо словно всегда было таким маленьким.

Сейчас надпись на нем как будто издевалась надо мной, маленькие буквы прожигали во мне дыру. Высеченные слова больше не имели никакого смысла, по крайней мере, для Алли.

Я вспомнил тот день, когда мы наконец-то пришли к ювелиру. Алли тогда спросила его о кольце для меня, и он быстро набросал простой дизайн, только гораздо более мужской. Он собирался сделать его для нас, когда мы будем готовы, и убедился, что заказал достаточное количество того же золота, чтобы оно соответствовало кольцу Алли.

Я громко защелкнул крышку.

Полагаю, мы никогда не будем готовы.

Мы никогда не поженимся.

Я вскочил на ноги, чувствуя, как в груди разгорается пожар. Мои ноги затряслись, живот сдавило. Пламя, полыхающее в груди, внезапно увеличилось, проносясь огненной лавой боли сквозь все тело, а вялое сердце забилось с огромной скоростью, лишая меня дыхания.

Она ушла.

Мой Соловей пропала, и она не вернется.

Я потерял то единственное хорошее, что было в моей жизни. Поставив свои профессиональные обязанности на первое место, я задвинул личное на второй план и вынудил женщину, которую люблю, уйти.

Я был гребаным идиотом.

Я схватился за край столешницы, чувствуя, как ярость медленно заполняет меня, прогоняя онемение, и с ревом отбросил коробку с кольцом прочь. Она отскочила от стены, ударилась о столешницу и покатилась по полу.

Внезапно мне захотелось, чтобы все исчезло. Было уничтожено. Чтобы ничего не осталось.

Тарелки, которые мы с ней купили вместе, полетели в стену, разбиваясь на множество осколков. Мелкие частички разлетались в стороны, поражая мою кожу. Из крошечных порезов капала кровь, но мне было наплевать. Ее любимая кружка полетела на пол, взрываясь от моей ярости на миллион керамических кусочков. Я уничтожил все мелкие предметы, которые она выбирала, и ее любимое одеяло. Материал просто не выдержал натиска моих разъяренных рук.

Я бушевал, швыряя объективы и камеры через всю комнату. Телефон полетел следом за ними, от удара о стену экран треснул и почернел.

Одним движением руки я смахнул все, что лежало на столе, поднял глаза и замер. Фото, которое я сделал, все еще висело напротив стола, где я мог видеть его каждый раз, когда работал. Зарычав, я схватил рамку, отрывая ее от стены, и поднял над головой, намереваясь уничтожить так же, как и все остальное.

Вот только не смог.

Медленно опустив руки, я положил фото на край стола, дрожащим пальцем прослеживая контуры ее веснушек.

Я называл их очаровательными.

Веснушки, которых я трогал, целовал, дразнил языком.

Веснушки, которые я больше никогда не увижу.

Горячие, жгучие слезы потекли по моим щекам, падая на стекло.

Они смешивались с кровью из порезов, покрывая изображение алыми каплями.

Это была кровь моего сердца.

Ярость и агония отступили. Я отшатнулся, хватаясь за волосы, и с губ слетело единственное слово, которое имело значение.

– Алли…

Я рухнул на кровать, разбитый и сломленный. Уткнувшись в подушку, которая все еще пахла Алли, я яростно закричал, больше не в силах сдерживать боль.

Я кричал до тех пор, пока не пропал голос.

До тех пор, пока физическая боль не заглушила боль в сердце.

Пока тьма внутри меня не вырвалась наружу, поглощая все вокруг без остатка.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Шон шокировано посмотрел на меня.

– Адам, пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

Я покачал головой.

– Нет. Я подаю в отставку. Немедленно. Я больше не хочу это делать. Ничего.

– Слушай, я знаю, что последняя поездка была жесткой. Но я понятия не имел, что для тебя она станет настолько напряженной. Ларри берет отпуск на некоторое время. Почему бы тебе не сделать то же самое? Приведи мысли в порядок. Проведи время со своей милой леди. И возвращайся, когда будешь готов.

Я проглотил его упоминание об Алли. Никто не знал, что произошло, и я не планировал делиться.

– Нет, Шон. Все кончено. Последняя поездка была не просто жесткой. Страдания и смерть, которые я видел, были разрушительными. Я не знаю, как Питер и Эдвина справляются с этим.

– Прибыли спутниковые телефоны, которые ты заказал для Питера, он рассказал мне о твоей щедрости, и насколько неоценимый вклад ты внес. Он не уверен, что справился бы без твоей помощи. – Шон понизил голос. – Он сказал, что было довольно тяжело, и беспокоился о твоем здоровье. Я тоже беспокоюсь. Ты ужасно выглядишь.

Я не хотел обсуждать свое здоровье или что-то еще. Только тот факт, что я закончил.

– Что ты собираешься делать?

– Вообще-то, я возвращаюсь в Африку. Клинике нужны руки, да, и вообще любая помощь. Для разнообразия я собираюсь сделать что-нибудь хорошее, а затем пропаду на некоторое время. Буду фотографировать красивые вещи и постараюсь запомнить мир, в котором нет смерти и разрухи.

– Я куплю твои фотографии. Мы используем их в разделе путешествий. Не бросай меня, Адам. Ты один из лучших. – Голос Шона был наполнен эмоциями. – Я был уверен, что ты передумаешь уходить. Не знал, что эта поездка оттолкнет тебя еще дальше.

Я засомневался.

Да, я точно знал, что мне нужно выбраться из этого города. Подальше от воспоминаний, которые преследовали меня на каждом шагу. Алли была везде.

Когда я проснулся после срыва, то несколько часов убирал чердак.

Подметая пол и вычищая беспорядок, который создал, поддавшись своему темпераменту, я много думал о дальнейшей жизни.

Засунув ее кольцо в дальний угол сейфа вместе с кусочками сломанной подвески, я сел и несколько часов продумывал варианты развития событий. Детектив ничего не мог мне предложить, так как ему требовалось больше времени. Я мог дождаться, когда он ее найдет и пойти к ней. Заставить сказать эти слова мне в лицо. Но перед моими глазами все время стояли ее сообщения. Она знала, что я здесь, так как ответила на сообщение матери, но не пыталась связаться со мной. Ее молчание сказало больше, чем любые слова, которые она могла бы проорать вслух.

Алли сбежала из-за меня. Я подумал о том, как ей нравилось работать в больнице. Как комфортно ей было за пределами мира Сары и Рональда. Я прожил в этом городе всего несколько лет, и кроме людей из журнала очень мало что держало меня здесь. Кроме того, я не мог справиться с воспоминаниями, связанными с этим местом.

Я должен уйти, чтобы она была свободна, могла вернуться и жить своей жизнью. Видимо мое присутствие удерживало ее в стороне.

Я взглянул на Шона, который с надеждой смотрел на меня.

– Предлагаю тебе сделку.

– Какую?

– Я все еще подаю в отставку, и хочу опубликовать пресс-релиз, в котором говорится об этом факте, а также о том, что я покинул страну. Если кто-то спросит, то контракт со мной разорван.

– Мне кажется, это не очень-то похоже на сделку.

Я поднял руку.

– Когда буду готов, и снова начну фотографировать, я подумаю о возвращении. Но эта информация остается между нами. Если ты сделаешь это, я смогу вернуться.

– Ты, правда, уезжаешь?

– Да.

– Что насчет Алли…

Я покачал головой, прежде чем он смог закончить.

– Прости, – печально сказал он.

– Мне пора.

Шон вздохнул.

– Почему у меня такое чувство, что ты не вернешься?

– Такое тоже возможно. Но если это случится, я дам тебе знать.

– Ты же знаешь, что я покупал твои фотографии, прежде чем ты переехал сюда. Мы снова можем это сделать.

– Если я снова начну работать, ты будешь первым, кто об этом узнает.

Он снова вздохнул, принимая поражение.

– Когда ты хочешь, чтобы вышел пресс-релиз?

Я хотел уехать как можно быстрее. Сбежать и оставить воспоминания позади.

– Сегодня мы с Ларри закончим работу. Мне нужно несколько дней, чтобы привести свои дела в порядок.

– Значит в пятницу?

– Да. Выпусти его, как только я уеду.

Шон встал, протягивая руку.

– Я надеюсь увидеть тебя снова в этом кресле, Адам. – Он прочистил горло. – И без этого потерянного взгляда.

Ничего не ответив, я пожал ему руку. Не уверен, что этот взгляд когда-нибудь исчезнет.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

В пятницу вечером я бесстрастно оглядел пространство, которое раньше считал своим домом. Все было готово к отъезду, сумки с вещами и оборудованием стояли у двери.

Я договорился, чтобы мансарду проверяли и убирали. Джон будет заниматься моими коммерческими делами, и я буду связываться с ним по мере возможности.

На столешнице лежал мой новый телефон. Другой по-прежнему работал, несмотря на разбитый экран, но из-за того, что я собирался путешествовать, я изменил тариф и номер. Всего несколько человек знали мой старый номер, но в любом случае я буду связываться с ними сам.

Алли – единственная, у кого не было нового номера.

Я поднял сломанный телефон, который не использовал уже нескольких дней. Теперь, если не брать во внимание, что могли ошибиться номером, единственный человек, который мог на него позвонить, была она.

Я провел пальцем по треснутому экрану и нажал на клавиши. Немного замешкавшись, откашлялся и записал сообщение на голосовую почту.

– Вы позвонили Адаму Кинкейду. Вы больше не сможете дозвониться мне по этому номеру. Если это необходимо, свяжитесь с Джоном Рейнольдсом. – Я продиктовал его номер телефона и после небольшой паузы тихо добавил: – Если это ты, Алли, возвращайся домой. Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Я нажал кнопку «сохранить» и отключил телефон. Открыв сейф, я положил его рядом с ее кольцом, запер дверцу, взял сумки и вышел.

Часть 2. Четыре месяца спустя

Глава 19. Помолвка

Адам

Банкетный зал был заполнен разодетыми в вычурные платья и смокинги и увешанными драгоценностями людьми. Слишком много голосов, слишком много лиц; все смеются, двигаются, разговаривают.

Я тяжело сглотнул, пытаясь сохранять контроль.

Как это отличалось от прежней Алли.

Было время, когда она возненавидела бы такое событие также сильно, как и я. Весь этот фальшивый гламур заставил бы ее содрогнуться, и она никогда не захотела бы быть в центре внимания.

Однако, похоже, что все изменилось.

Она изменилась.

Алли была где-то здесь. Я чувствовал это. Я не был так близко к ней уже несколько месяцев, и теперь не уйду, не увидев ее.

Я хотел знать, почему.

Почему меня так легко выбросили?

Почему она так резко перестала любить меня?

Она должна мне это объяснить.

А пройти сюда оказалось легко. Я достаточно известен, поэтому бо́льшая часть службы безопасности отеля без труда позволила мне пройти. Лишь один охранник остановил меня, но я, используя свое очарование, хитро подмигнул ему, как будто делился секретом, махнул пропуском, и объяснил, что невеста якобы хочет сделать специальные фотографии для жениха, не афишируя съемку. Идиот впустил меня без раздумий.

Я передвигался по периметру зала, сканируя толпу и не сводя глаз с матери Алли и Рональда. Если б они увидели меня, то немедленно бы вышвырнули.

Подойдя к одному из многочисленных баров, я заказал скотч и выпил его одним глотком, чтобы добавить себе мужества. Сразу же заказал вторую порцию и встал в тени, осматриваясь.

Выглядывал. Искал. Лишь одного человека.

А потом я увидел Алли.

На другом конце зала.

В окружении людей, о которых она когда-то высказывалась крайне негативно: фальшивые, вульгарные, наглые.

Увидеть ее было подобно удару поддых. Желудок скрутило, горло обожгло словно кислотой, пока я наблюдал за ней.

Она все еще была идеальна.

Маленькая. Даже на каблуках Алли была достаточно крошечной, чтобы поместиться под моей рукой, как будто была создана для этого. Ее яркие, блестящие в свете ламп волосы были закручены в какую-то сложную прическу, а не струились свободно по плечам, как раньше. Длинное черное платье плотно облегало ее миниатюрную фигуру, но это было не то платье, которое она бы выбрала сама. Она любила легкую, свободную одежду, которая «позволяла ей двигаться». Она всегда любила носить мою одежду.

– Ты когда-нибудь отдашь мне эту футболку, Алли? – усмехнулся я. – Может быть, я сам хочу носить ее. 

– Неа, – хихикнула Алли. – Мне она самой нравится. 

Я пересек комнату, наклонился и уперся руками в подлокотники кресла, где Алли свернулась клубочком. Это кресло я заказал специально для нее, чтобы ей было комфортно в этом скудно обставленном месте, которое я называл домом. 

Я приблизился к ее лицу. 

– Мне тоже нравится. – Я провел языком по изгибу ее шеи, зубами потянув вырез футболки. – Но на полу она мне нравится больше. 

Где футболка и оказалась через несколько секунд. 

Мы никогда не могли удержать руки далеко друг от друга.

Я моргнул, возвращаясь к настоящему, и сосредоточил взгляд на Алли, следя за каждый ее шагом. Я смотрел, как она двигалась, разговаривала с людьми, часто улыбаясь, как она слушала, что они говорят, и мне требовались все силы, чтобы не пересечь зал и не схватить ее. Пальцы крепко сжали бокал, другой рукой я вцепился в ремешок своей камеры, пытаясь сдержать закипающий гнев и продолжая, молча, наблюдать за ней.

Улыбка Алли все еще была застенчивой и сладкой. Ее поза по-прежнему говорила о неуверенности, как будто ей было не совсем комфортно на спектакле, разыгрывающемся вокруг нее. Может, она не изменилась полностью.

Мои глаза сузились, когда я понял, что изменилось. Отсутствовала ее обычная грациозность, и Алли слегка хромала при ходьбе.

Подвернула лодыжку? Не похоже.

То, как она ходила, говорило скорее не о временной травме, а как будто сейчас это было частью нее.

Я пялился на Алли, не сводя с нее взгляда, мысленно умоляя посмотреть на меня.

Увидеть.

А потом это случилось. Она посмотрела.

Алли моргнула и уставилась на меня, застыв на месте. Я свирепо сверлил ее взглядом, теряясь в дымке воспоминаний о том, как ее глаза всегда смотрели на меня.

С теплом и заботой. Наполненные желанием. Мерцающие от гнева. Залитые слезами. Переполненные любовью. Всегда такие эмоциональные. Так легко читать.

Красивый оттенок ее глаз постоянно менялся, отражая настроение и эмоции – я видел их голубыми, когда она была счастлива, мягкими мшисто-зелеными, когда уставала или грустила, и глубокими синевато-серыми в тех редких случаях, когда она сердилась.

Я никогда прежде не видел таких глаз, поэтому постоянно фотографировал. Я знал их оттенки наизусть – всегда мог ее прочитать.

Но теперь глаза Алли были другими; она смотрела на меня с выражением, которое я не узнавал, с равнодушием, каким я никогда прежде в них не видел. Они всегда были наполнены жизнью, когда она была со мной, и никогда растерянными и пустыми, какими она рассматривала меня сейчас.

А затем Алли нахмурилась и отвела взгляд.

Отпуская меня.

Кулак сжался вокруг стекла, моя рука дрожала так сильно, что я был уверен, стекло треснет в любой момент, вонзаясь в кожу и заставляя ее кровоточить.

Точно, как мое сердце кровоточило в груди от ее безразличия ко мне после всего, что между нами было.

– Адам?

Я повернулся к шокированному голосу рядом.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прошипела Эмма, сузив свои темные глаза. – Как ты вошел?

Я кивнул лучшей подруге Алли, делая глоток скотча, позволяя ожогу расслабить образовавшийся в горле комок.

– Пришел поздравить молодую пару. Увековечить сей счастливый момент. – Я указал на висящую на плече камеру.

– Ты не можешь здесь находиться! Не имеешь права! – продолжила возмущаться Эмма.

– Это я-то не имею права? – огрызнулся я.

Эмма шагнула вперед.

– Ты сам решил уйти. Ты не можешь так с ней поступить. Оставь ее в покое.

Я недоуменно уставился на нее. Я решил уйти? Какого хрена она говорит?

Она схватила меня за руку.

– Пожалуйста, Адам. Если у тебя были хоть какие-нибудь чувства к ней, уходи. Уходи сейчас же. Я тебя умоляю.

– Я хочу поговорить с ней.

– Зачем?

– Чтобы получить хоть какие-то гребаные ответы.

Она покачала головой.

– Она не сможет дать их тебе. Неужели ты не понимаешь?

– Нет, Эмма, не понимаю. Я ни черта не понимаю, что произошло.

Эмма озадаченно посмотрела на меня, а затем перевела взгляд за мое плечо. Ее глаза расширились, но прежде чем она смогла что-либо сказать, я услышал позади себя голос, который наводнял мои воспоминания днем и преследовал во снах ночью. Голос, который раньше успокаивал меня, но теперь вызывал вихрь эмоций: гнев и разочарование, смешанные с нуждой и желанием.

Ее голос.

Мой Соловей.

– Эмма? Какие-то проблемы?

Я неловко развернулся, отталкивая Эмму в сторону. Алли стояла всего в метре от меня, нахмурившись. Растерянный взгляд ее голубых глаз, что я так любил фиксировать с помощью фотоаппарата, был сосредоточен на мне. Я шагнул вперед, все мое тело дрожало от желания начать орать и требовать ответы. Логическая часть меня знала, что я добьюсь только того, что меня вышвырнут, и, поэтому мне нужно сохранять спокойствие.

– Никаких проблем, – прохрипел я, пытаясь заставить свой голос звучать ровно. – Мы просто разговаривали. – Я тяжело выдохнул, обдумывая как остаться с ней наедине, чтобы мы могли поговорить. – Здравствуй, Алли.

Она поморщилась, подняла руку ко лбу, беспокойно потирая кожу, как будто пыталась избавиться от боли.

Я понял, что в один момент произошло что-то ужасное.

– Прошу прощения, – официальным тоном проговорила Алли, – вы ставите меня в неловкое положение. – Она протянула мне руку. – Я – Александра Роббинс... А вы?

Я уставился на ее руку, а затем на ее красивое лицо.

Женщина, которую я любил страстно и отчаянно, и люблю по сей день.

Моя бывшая невеста, которая теперь смотрела на меня без тени узнавания во взгляде.

Как будто я ей незнаком.

А когда я заглянул в пустоту ее глаз, осознание ударило меня.

Так оно и было.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Я беспокойно вышагивал по мансарде, останавливаясь только, чтобы сделать глоток виски или в отчаянии потянуть себя за волосы. У меня не было ни одного ответа, но появилось еще больше вопросов.

Какого хрена случилось с Алли?

Я часто подходил к окнам, выглядывая машину Эммы, но она до сих пор не появилась.

Прошло два часа с тех пор, как она утащила меня обратно в тень, на ее лице отчетливо читался шок, под стать моим чувствам.

– Что, черт возьми, происходит, Эмма? – зашипел я. – Почему Алли смотрит на меня, как будто не знает? Что с ней случилось?

Эмма взглядом обыскала мое лицо, пытаясь определить, говорю ли я правду. 

– Ты, правда, не знаешь? 

– Какого черта я должен знать? 

Она покачала головой, прикрыв ладонью рот, диким взглядом просканировала комнату и, схватив за руку, потянула на выход. 

– Адам, ты должен идти. Сейчас же. 

Я высвободил руку. 

– Я никуда не уйду, пока не получу ответы.

– Я приду к тебе. Как только смогу, – заверила она. – Но сейчас ты должен уйти.

– Верно, – я невесело усмехнулся. – Я уйду и никогда ничего не услышу от тебя. Ты убедишься, чтобы я не вернулся. 

– Нет, я приду к тебе. Обещаю. – Эмма протянула руку. – Дай мне свой телефон. 

Я безропотно отдал телефон, куда она тут же вбила свой номер.

– Какой у тебя адрес? 

– Тот же самый, куда ты однажды подвозила Алли. 

Ее пальцы дрогнули.

– Ты не переехал? 

– Переехал? Конечно, нет. 

– Иди домой, Адам. Жди меня. 

Я посмотрел мимо нее, пытаясь найти Алли, которая после того, как пожала мне руку, развернулась и убежала, оставив потрясенно смотреть ей вслед. Только рука Эммы на моей груди остановила меня от того, чтобы побежать за ней и потребовать объяснить, что за херня происходит. 

– Сделай это ради нее, – взмолилась Эмма. 

– Ты придешь? Даешь слово? 

– Я дала тебе свой номер телефона. Так что, да, я приду, как только смогу. – Она подошла ближе. – Не попадайся никому на глаза, иначе я не смогу помочь тебе. 

Я ушел, как она просила, скрываясь в тени, и выскользнул через служебный вход.

И теперь ждал.

Я застонал, разминая шею. Мне казалось, что я вот-вот взорвусь.

Скинув пиджак, я стащил галстук и выдернул рубашку из-за пояса брюк, оставляя ее свободно висеть. Я все еще чувствовал, что задыхаюсь. Мои мысли свирепствовали, и мне казалось, что стены мансарды надвигаются на меня. Я обвел взглядом неиспользуемое пространство, которое считал домом лишь то короткое время, что провел с Алли, и уставился в окно, вспоминая последние четыре месяца.

Я вернулся в Африку, испытывая жгучую потребность забыться, похоронить себя в проекте, который должен был отвлечь меня и помочь избежать боли.

Когда я, выглядящий как призрак, добрался до клиники с грузовиками, полными припасов, Питер и Эдвина очень удивились, но были приветливы. Узнав, что у меня не имелось определенных сроков пребывания, они предоставили мне уединение, пока я не буду готов поговорить, даря свою поддержку и комфорт. 

Через некоторое время был построен Центр Елены Эймес, разместившийся в грубом деревянном сооружении, который мог обслуживать население небольшого района. Также я создал фонд, обеспечивающий клинику всем необходимым по мере надобности. 

Елена, как обычно, оказалась права. Я знал, когда и где использовать ее деньги. Люди, живущие здесь, смогут пользоваться ее щедростью долгие годы.

Дни я проводил в клинике, работая с Питером и Эдвиной, ставшими за это время мне еще ближе, ночью же боролся с воспоминаниями и болью, от которых, казалось, никогда не избавлюсь. 

Наконец, я понял, что мне ничего не помогает, и просто собрал сумку. 

Я сидел, уставившись на звезды, когда Питер присоединился ко мне, громко вздохнув. 

– Все упаковано? 

Я кивнул. 

– Пора, Питер. 

– Я благодарен за каждый день, что ты дал нам. 

– Я организовал ежемесячные поставки. Если тебе что-то будет нужно, просто позвони мне или Джону. Мы вышлем все необходимое. 

– Это невероятно великодушно. 

Я засмеялся. 

– Нет, Питер, то, что ты делаешь, невероятно великодушно. Вы с Эдвиной посвятили свою жизнь клинике, детям, приюту для сирот. Если я хоть немного могу облегчить вашу жизнь, посылая еду, предметы первой необходимости и медикаменты, это меньшее, что я могу сделать.

– Ты дал месяцы своего времени мне и этим людям. Нам будет не хватать тебя. 

– Спасибо. 

– Куда ты едешь? 

– Мне необходимо снова начать фотографировать. Делать счастливые снимки. Я собираюсь вернуться в Торонто.

– Попробуешь связаться с ней?

Его слова тяжелой дымкой повисли в воздухе, и я не выдержал. Я наконец-то сломался и рассказал Питеру об Алли. Разговоры о ней помогли, но не избавили от боли.

– Не знаю. Я проверял голосовую почту на своем старом телефоне и говорил с Шоном. Она не пыталась связаться со мной. Думаю… возможно, все кончено. Я не тот, кто ей нужен. 

Алли была той, кто нужен мне, тогда и сейчас. 

– Тебе нужно поговорить с ней, Адам. Найти какую-нибудь зацепку. – Когда я ничего не ответил, Питер продолжил. Его голос был полон понимания. – Но для тебя еще не все кончено, не так ли? Ты все еще любишь ее.

– Я всегда буду любить ее. 

– Тогда найди свою девушку и поговори с ней. 

– Я не знаю, как ее найти, и все еще не понимаю, что случилось. Что родители Алли сделали или сказали, чтобы забрать ее. Мне казалось, она становится сильнее, что наконец-то все поняла, но…

– Ты все еще думаешь, что они каким-то образом были вовлечены? 

– Да. Знаю это также точно, как то, что она любила меня. Просто Алли была недостаточно сильна без меня рядом с ней. Мне не следовало уезжать. – Я вздохнул, устало потерев лицо ладонями. Елена была более чем права насчет этого. Жестокость ее родителей не знала границ. 

– Ты планируешь вернуться к своей старой жизни? Летать по всему миру и никогда не пускать корни? 

– Она стала моими корнями. Она была единственным домом, который я когда-либо знал, с тех пор как потерял родителей. 

– Тогда найди ее. Сядьте и поговорите, выяснив все раз и навсегда. Спроси ее, что случилось. Попробуй исправить это.

– Я не знаю, где она. 

– Найми кого-нибудь еще раз. Найди ее.