Текст книги "Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)"
Автор книги: Мэгги Стивотер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Адам поднял руку.
Мужчина указал на него.
– Miserere nobis, – сказал Адам. – Timeo nos horrendi esse. Sir.
«Помилуйте нас. Я боюсь, мы ужасны. Сэр».
Улыбка мужчины расширилась на слове «сэр». Но он должен был знать, что студенты обращались к преподавателям «сэр» и «мадам», чтобы выказать уважение.
– Nihil timeo[18], – повторил он. – Solvitur ambulando[19].
Смысл его первой фразы – Я ничего не боюсь! – ускользнул от большей части класса, а вот второе утверждение – пословица, указывающая на важность практики, дошла до остальных.
Ронан лениво улыбнулся. Не поднимая руки, он произнёс:
– Noli prohicere maccaritas ad porcos.
«Не бросайте жемчуг перед свиньями».
Он не стал прибавлять «сэр».
– Так вы свиньи? – спросил мужчина. – Или мужчины?
Адам не стремился смотреть ни как Ронан, ни как их новый преподаватель латыни исчерпают запасы своих приемов. Он быстро поинтересовался:
– Quod nomen est tibi, sir?[20]
– Меня зовут, – мужчина стер большую полосу плохой грамматики Ронана краем губки и использовал пространство, чтобы расположить там свои умелые буквы. – Колин Гринмантл.
Глава 10
– А вот и мы, живём среди провинциалов! – Колин Гринмантл высунулся из окна. Снизу на него смотрело стадо коров. – Пайпер, иди посмотри на этих коров. Вот эта задница смотрит прямо на меня. «Колин, – говорит эта корова, – ты действительно теперь живёшь среди провинциалов».
Пайпер откликнулась:
– Я в ванной.
Однако её голос донёсся из кухни. Его жена (хотя ему не нравилось использовать это слово – жена, потому что это заставляло задумываться над возрастом, что ему за тридцать, а ему было за тридцать, но всё же, ему не было необходимости напоминать об этом, он всё ещё обладал мальчишеской внешностью; на самом деле, только вчера вечером с ним заигрывала кассирша в продуктовом, и даже при том, что, скорее всего, это благодаря тому факту, что он внушал благоговение и был сильно разодет для того, кто просто выбежал за сырными крекерами, он считал причиной свои аквамариновые глаза, в которых она практически купалась) приняла переезд в Генриетту лучше, чем он ожидал. До сих пор единственный акт восстания, который свершила Пайпер – это столкновение арендованного автомобиля с вывеской местного торгового центра посредством агрессивного вождения, чтобы продемонстрировать, как она приспособилась к жизни в этом месте, где она не могла ходить по магазинам. Возможно, она сделала это не нарочно, но совсем немного в этом инциденте было именно от Пайпер.
– Они в основном монстры, – сказал Гринмантл, хотя сейчас он думал меньше о коровах и больше о своих новых учениках. – Принимают подачки весь день, но сожрали бы тебя в секунду, если бы имели добротные зубы.
Они только переехали в «исторический» арендованный дом на скотоводческой ферме. Гринмантл, который неплохо разбирался в истории, сомневался в претензии дома на историческую ценность, но всё же тот был довольно очарователен. Ему нравилась сама идея о земледелии; в самом основном лингвистическом смысле теперь он был фермером.
– Они придут в пятницу за твоей кровью, – откликнулась Пайпер.
Коровы мычали с любопытством. Гринмантл экспериментально показал им средний палец; выражение их морд не изменилось.
– Они уже здесь.
– Не коровы. Я оформляю страхование жизни для тебя, и им нужна твоя кровь. В пятницу. Будь здесь.
Он нырнул обратно в дом и, скрипя полом, прошёл на кухню. Пайпер стояла у стола в розовом бюстгальтере и трусиках, разделывая манго. Её светлые волосы были закручены вокруг головы. Она не подняла взгляд.
– У меня в пятницу лекции, – сказал он. – Подумай о детях. Какая ещё страховка нам понадобилась?
– У меня есть определённые стандарты жизни, и я хочу их сохранить, если с тобой неожиданно посреди ночи что-то случится. – Она ткнула в него ножом, когда он стащил кусочек манго. Он избежал ранения только благодаря своей реакции, а не из-за отсутствия у неё намерения. – Просто приди вовремя после занятий. Не распыляйся на мелочи, как ты это любишь.
– Я не распыляюсь, – возразил Гринмантл. – Я довольно целеустремлённый.
– Да, мне известно, отомстить, имея яйца, и всякое такое.
– Ты можешь помочь, если хочешь. Ты гораздо лучше в направлениях и предметах.
Она не сумела достаточно хорошо скрыть, что её эго было польщено.
– Я не могу до воскресенья. В среду у меня брови. В четверг депиляция зоны бикини. Не приходи домой в субботу. В субботу я худею. И я пригласила людей почистить в доме энергию.
Гринмантл стащил ещё один кусочек манго; на этот раз нож прошел чуть ближе.
– Что это значит?
– Я увидела флаер. Как избавиться от плохой энергии в помещении. Этот дом кишит ею.
– Это всего лишь ты.
Она сунула нож в раковину, где он бы жил, пока бы не умер. Пайпер была не очень-то по части работы по дому. У неё был очень узкий набор навыков. Она поплыла в сторону спальни, по пути в ванную или вздремнуть, или начать войну.
– Не доводи до нашего убийства.
– Никто не собирается нас убивать, – с уверенностью заявил Гринмантл. – Серый Человек знает правила. А остальные...
Он помыл нож и вернул его в подставку для ножей.
– Остальные что?
Он не осознавал, что она всё ещё была в комнате.
– О, я просто подумал о том, как видел сегодня одного из сыновей Найла Линча.
– Он тоже ублюдок? – спросила Пайпер. Найл Линч был в ответе за семь умеренно неприятных и четыре крайне неприятных месяцев их совместной жизни.
– Возможно. Боже, он выглядел просто как подонок. Не могу дождаться, когда завалю его. Интересно, он знает, кто я. И интересно, должен ли я ему это сообщить.
– Ты такой садист, – беспечно сообщила она.
Он постучал костяшками пальцев по столешне.
– Пойду посмотрю, на какой челюсти у этих коров зубы.
– На нижней. Я видела по Энимал Пленет[21].
– Я всё равно схожу посмотрю.
Он попытался вспомнить, которая дверь вела в прихожую, и слышал, как она ему что-то сказала, но не разобрал, что именно. Он уже набрал номер бельгийской контакта, который, как предполагалось, изучал застёжку пояса пятнадцатого века, которую отдал владелец дурных снов. Тому парню понадобилась вечность, чтобы её настигнуть. Паршиво, что он не мог нанять для этого Серого Человека; тот был лучшим.
Вплоть до момента, разумеется, когда он предал Гринмантла.
Гринмантл задавался вопросом, как много времени потребуется Серому Человеку на то, чтобы заявиться к нему.
Глава 11
Когда Гэнси и Ронан прибыли на Фокс Вей 300 после школы, Кайла в гостиной подвергалась нападению мужчины, одетого полностью в серое. Блу, Персефона и мебель притаились у стен. Мужчина стоял в совершенно атакующей позе, ноги расставлены немного шире плеч, одна чуть впереди. Он крепко сжимал одну из ее рук. В другой руке Кайла держала Манхеттен, который старалась не пролить.
Серый Человек деликатно улыбался. У него были удивительные зубы.
Парни вошли без стука, фамильярно, и теперь Гэнси опустил свою сумку, которую носил через плечо, на старые изогнутые половицы и стоял в дверном проёме гостиной. Он не был уверен, что ситуация требует вмешательства. Серый Человек был (возможно, в отставке) наемным убийцей. Не повод для шуток.
Но, тем не менее, если бы Кайла хотела, чтобы ей помогли, она бы, безусловно, поставила свой напиток. И конечно, Блу бы не просто ела йогурт.
– Покажи снова, – сказала Кайла. – Я не видела. Не думаю.
– Я сделаю немного сильнее, – ответил мистер Грей, – но я не хочу фактически сломать тебе руку.
– Ты даже не близко, – заверила она. – Привлеки спину.
Она отхлебнула свой Манхеттен. Он снова сжал её запястье, его кожа бледнела против её, и быстро провернул всю её руку. Её плечо резко наклонилось вниз, она ухватилась за напиток и хихикнула:
– Вот это я почувствовала.
– Теперь сделай так мне, – велел мистер Грей. – Я подержу твой коктейль.
Убрав руки в карманы, Гэнси облокотился на дверной косяк и наблюдал. Он инстинктивно знал, что ужасные новости, которые он принес, были своего рода бременем, ставшим бы только тяжелее, если им поделиться. Он дал себе мгновение перед бурей, позволив атмосфере дома привычно себя окутать. В отличие от Фабрики Монмаут, Фокс Вей 300 был связан с посторонними людьми и причудливыми объектами. Дом гудел от разговоров, музыки, телефонов, старых устройств. Было невозможно забыть, что все эти женщины были вовлечены в прошлое и присоединены к будущему, связаны со всем в мире и друг с другом.
Гэнси не так много наносил визиты, как впитывал.
Ему нравилось. Он хотел быть частью этого мира, даже если и понимал, что есть множество причин, почему ему этой частью не быть. Блу была естественным результатом такого дома, как этот: смелая, странная, доверчивая, любопытная. И был он: нервный, запутанный, результат чего-то совершенно иного.
– Что ещё? – спросила Кайла.
– Могу показать, как выбить мне челюсть, если хочешь, – любезно предложил мистер Грей.
– О, да, это... ну, вот Ричард Гэнси III, – сказала Кайла, заметив гостей. – И змея. Где Кока-Кола?
– Работает, – произнёс Гэнси. – Он не смог уйти.
Персефона махнула из-за большого светло-розового напитка. Блу не махнула. Она видела выражение лица Гэнси.
– Имя Колин Гринмантл что-нибудь значит для вас? – поинтересовался Гэнси у мистера Грея, хотя он уже и так знал ответ.
Вручив Кайле её коктейль. Серый Человек вытер ладони о брюки. Потрясающие зубы исчезли.
– Колин Гринмантл был моим нанимателем.
– Он наш новый преподаватель латыни.
– О Боже, – сказала Персефона. – Хотите пить?
Гэнси осознал, что она обращалась к нему.
– О, нет, спасибо.
– А мне надо ещё, – сообщила она. – Я сделаю ещё один и для вас, мистер Грей.
Серый Человек прошагал к окну. Его автомобиль, далеко не утончённый белый Митсубиси с громадным спойлером, был припаркован снаружи, и они вдвоем с Ронаном задумчиво его изучали. После очень долгой паузы Серый Человек произнёс:
– Он тот, кто просил меня убить отца Ронана.
Гэнси знал, что небрежность заявления не могла ему причинить боль – мистер Грей был наемником, Найл Линч был его мишенью, он тогда не знал Ронана, и, с этической точки зрения, профессия мистера Грея, возможно, была не хуже, чем профессиональный военный – но это не меняло факта, что отец Ронана мёртв. Он напомнил себе, что Серый Человек был просто равнодушным оружием. Гринмантл был рукой, которая им владела.
Ронан, молчавший до этого момента, сказал:
– Я его убью.
Гэнси внезапно посетило ужасное видение: руки Ронана в крови, глаза пустые и непознаваемые, труп у его ног. Это было дикое и непоколебимое изображение, ставшее только хуже из-за того, что Гэнси видел достаточно кусочков по отдельности, чтобы точно знать, как бы они выглядели вместе.
Серый Человек быстро повернулся.
– Не убьешь, – выдал он с такой мощью, какую Гэнси едва от него когда-либо слышал. – Слышишь меня? Не сможешь.
– Ах, не смогу? – спросил Ронан. Его голос был низким и опасным, бесконечно более угрожающим, чем если бы он это прорычал.
– Колин Гринмантл неприкосновенен, – продолжил Серый Человек. Он широко растопырил пальцы, держа руки в воздухе. – Он паук, цепляющийся за паутину. Каждая нога касается нити, и, если что-то случится с пауком, ад прольётся дождём.
Ронан произнёс:
– Я уже пережил ад.
– Ты понятия не имеешь, что такое ад, – сказал Серый Человек, но не зло. – Думаешь, ты первый сын, жаждущий мести? Думаешь, твой отец был первым, кого убили? А Гринмантл всё ещё живой и неприкосновенный. Потому что мы все знаем, как это работает. Прежде чем явиться сюда из Бостона, он протянул шестнадцать маленьких нитей к таким людям, как я, к компьютерным программам, к банковским счетам. Паук умирает, паутина дёргается, и внезапно твои счета обнуляются, твоему младшему брату ампутируют конечность, твой старший брат умирает за рулём автомобиля в Вашингтоне, предвыборная кампания миссис Гэнси уничтожается фальшивыми скандальными фотографиями, эрудиция Адама исчезает, Блу теряет глаз...
– Стоп, – вмешался Гэнси. Он подумал, что его вот-вот вырвет. – Господи, пожалуйста, прекратите.
– Я просто хочу, чтобы Ронан понял, он не может совершить что-нибудь глупое, – добавил Серый Человек. – Убить Гринмантла значит закончить ваши жизни, и вы знаете это. И что хорошего тебе даст месть?
– Говорит наёмный убийца, – ответил Ронан. Теперь вернулось его рычание, что означало, ему больно.
– Говорит наёмный убийца, да, но я в этом хорош, – возразил мистер Грей. – Даже если бы он не был пауком в замаскированной паутине, ты был бы готов отправиться в тюрьму за удовлетворение от его убийства?
Не сказав ни слова, Ронан вышел в парадную дверь, хлопнув ею. Гэнси не направился следом. Он разрывался между порывом облегчить боль Ронана и тем, чтобы позволить ему остаться с болью, но бдительно. Насилие – болезнь, и Гэнси не думал, что может заразиться. Но все вокруг него, его друзья были медленно инфицированы.
Персефона принесла Серому Человеку напиток; ещё один был для неё самой. Они залпом синхронно их выпили.
– Хочешь? – Блу спросила Гэнси. Она протянула ему контейнер йогурта, чтобы он мог видеть, что там остались только фрукты на дне. Он не кивнул, но она в любом случае принесла йогурт ему, отдавая и свою ложку. Это имело заземляющий эффект – шокирующе скользкая черника, сахарный удар по желудку, пустому со школы, знание того, что её рот был последним, чего касалась эта ложка.
Блу пронаблюдала, как он съел первый кусочек, а затем быстро повернулась к мистеру Грею.
– Он был тем, кто приходил на гадание прошлым вечером, ведь так?
– Да, – сказал мистер Грей. – Как я думал. А теперь он ещё и преподаватель латыни у мальчиков.
– Почему? – спросил Гэнси. – Почему мы?
– Не вы, – возразил мистер Грей. – Я. Очевидно, он не поверил в мой рассказ о бегстве с Грейвореном. Он приходил в этот дом в поисках Моры, потому что думает, что она важна для меня. Он проник в школу, потому что обнаружил, что вы и я знакомы. Он хочет, чтобы я знал, что он в курсе того, что я всё ещё здесь, и хочет, чтобы я знал, как много он знает о моей жизни.
– Что мы делаем? – поинтересовался Гэнси. Он начинал чувствовать, будто бы этот день был ошибкой; это был не настоящий первый день школы; он должен был остаться в кровати до завтра и попытаться снова.
– Он не ваша проблема, а моя, – кратко сообщил мистер Грей.
– Он в моей школе каждый день. Ронан вынужден смотреть в его лицо каждый день. Как это не моя проблема?
Мистер Грей сказал:
– Потому что он хочет не тебя. Я приму меры. Твоя проблема – позволить мне принять меры.
Гэнси сел на корточки. Он верил в намерения мистера Грея, но не в формулировку. Если он чему и научился за прошедший год, то тому, что всё в этом городе запутано.
Кайла взяла запястье мистера Грея и медленно притворилась, что ломает ему руку. Немного покачав головой, он поменялся с ней, беря её ладонь в одну руку и запястье – в другую. И повернул их медленно и аккуратно. Несколько раз, чтобы она могла рассмотреть, как он это делает. Было что-то удовлетворяющее в наблюдении этой грамотной демонстрации акта притворной жестокости, что-то управляемое и красивое, как танец. Всё в его опрятном, мускулистом внешнем виде и искусных, намеренных движениях говорило:
«Я держу это под контролем. И под «это» имеется в виду всё».
Как ужасно Гэнси хотел позволить Гринмантлу быть проблемой Серого Человека. Но снова он видел сужающийся чёрный тоннель и яму, а на дне – могилу.
Кайла выругалась и схватилась за плечо.
– Извини, – обратился мистер Грей. К Гэнси. – Я выясню, что он хочет.
– Не доводите до вашего убийства, – тотчас произнесла Блу.
– Не собираюсь.
Персефона, наконец, громко заговорила своим тоненьким голоском.
– Я думаю, хорошо, что ты почти нашёл того короля.
Гэнси понял, что она обращалась к нему.
– Почти нашёл?
– Конечно, – сказала Кайла. – Это заняло у тебя достаточно много времени.
Глава 12
В тот вечер, вскоре после возвращения Адама с работы, он услышал стук в дверь своей церковной обители. Когда он открыл, то был поначалу удивлен тому, что человек, стоящий по другую сторону двери, настоящий, а потом он удивился, что это был Гэнси, а не Ронан.
– О, – сказал он. – Уже поздно.
– Знаю. – Гэнси был в пальто и в очках; он явно пытался заснуть и потерпел неудачу. – Извини. Ты закончил с математикой? У меня не получается номер четыре.
Он ни слова не сказал о Гринмантле. Нечего было говорить, пока они не услышат больше от мистера Грея.
– Закончил, ты можешь взглянуть. – Адам дал Гэнси войти, схватив письмо – письмо – с маленькой полки на двери, когда Гэнси вошёл. В отличие от Ронана, Гэнси казался неуместным в квартире. Унылый потолок больше его ограничивал; трещины в штукатурке казались ещё нарочитие, практичные пластиковые контейнеры, содержащие вещи Адама, казалось, потеряли эстетический шарм. Гэнси сочетался со старыми вещами, а это место было не столько старым, сколько дешёвым.
А письмо было спрятано, да? Именно. Адам ощутил неявную радость из-за полки. Гэнси мог пожалеть его и нанять адвоката, а Адам почувствовал бы себя грязью, и после они бы поссорились...
Мы не будем ссориться.
Гэнси сбросил пальто – под ним он был в футболке и пижамных штанах, которые, возможно, были самым метафоричным костюмом, что Адам мог представить на своём друге, только если тому бы удалось надеть другое пальто под футболку и другую пижаму под второе пальто, и так далее, и так далее, как бесконечная матрёшка Гэнси – и сам опустился на край кровати.
– Мама звонила, – сказал Гэнси. – Хочу ли я увидеть гувернёра через одни выходные, потому что было бы здорово, если бы я приехал, и не хотел бы я взять с собой друзей? Нет, мама, я в действительности не такой. Хелен будет там! Да, мама, я так и предполагал, но вряд ли считал это плюсом, так как волнуюсь, что она похитит Адама. Хорошо, хорошо, я не должен, я знаю, что ты занята, но ох, точка, точка, точка и так далее, и тому подобное. О, я забыл, я принёс плату за свое вторжение.
Он притянул своё пальто ближе к руке и достал две конфеты из кармана. Кинул одну Адаму на колени, а вторую развернул для себя.
Адам ужасно хотел её съесть, но отложил в сторону, чтобы перекусить завтра вечером в течение перерыва на работе.
– Она не даст мне заснуть.
Ему нравилась точка зрения элегантной старшей сестры Гэнси, которая находила Адама симпатичным. Невозможность это толковать просто приятно ласкала самолюбие.
– Ты туда собираешься?
– Не знаю. Если соберусь, ты поедешь со мной?
Адам почувствовал инстинктивную боль в нервах. Мышечная память о его последнем путешествии на политическое событие Гэнси.
– Лучше пригласи Блу тоже. Она устроила мне разгон за то, что не взял её в прошлый раз.
Гэнси моргнул испуганными глазами за очками.
– Потому что я не пригласил её?
– Нет, я. А она хотела поехать. Поверь. Она была чем-то страшным.
– Я верю. О Господи, я так и представляю, как она встречается с моим гувернёром. Слайд-шоу из её вопросов проигрывается в голове.
Адам усмехнулся
– Он заслуживает их все.
Гэнси пробежался карандашом по своей домашке, сверяя её с домашней работой Адама, хотя Адам заметил, что он сносно справился с номером четыре ещё до своего появления здесь. Адам взглянул на конфету и потер руки. Каждую зиму кожа на них ужасно растрескивалась, несмотря на все его усилия, и руки уже начали сохнуть. Он осознал, что разговор замер, и, когда поднял глаза, увидел, что Гэнси хмурится, глядя в никуда.
– Все говорят: «Просто найди Глендовера», – внезапно сказал Гэнси. – Но вокруг меня только разрушающиеся стены пещеры.
Разрушались не стены пещеры. Теперь, когда Адам слышал тревогу Гэнси в пещере, он чётко настроился на её повторное появление сейчас. Он посмотрел в сторону, чтобы дать Гэнси шанс собраться, а затем спросил:
– Что Мэлори говорит делать дальше?
– Кажется, он пришел в восторг от Могилы Гигантов без причин, которые я бы мог понять. – У Гэнси заняло какое-то время, которое Адам предоставил ему, чтобы аккуратно обуздать свой тон; тревога превратилась в искажённое неодобрение при помощи часто осуществляемого ритуала. – Он рассуждает о визуальных сигналах, энергетических данных и о том, как они все указывают туда. Говорит, как он обожает нашу энергетическую линию. Он с блеском в глазах ушёл в эту тему.
– Мы все такими были однажды, – напомнил ему Адам. Они оба такими были. Насколько неблагодарными они стали, какими алчными до лучших чудес.
Гэнси покрутил карандашом в молчаливом согласии.
В тишине Адам услышал шёпот со стороны ванной. Из опыта он знал, что шёпот шёл от воды, капающей из крана, и что язык был для него тарабарщиной. Ронан, наверное, был бы способен разобрать слово или два; у него была коробка-пазл, которая переводила любой старый язык. Но Адам всё ещё слушал, ожидая услышать, будут ли голоса повышаться или ослабевать, ожидая услышать, взволновалась ли энергетическая линия, или пытался ли Энергетический пузырь общаться.
Он осознал, что Гэнси, нахмурившись, смотрел на него. Адам не был уверен, что за выражение лица у него было, или как долго он был сконцентрирован на чём-то, что не мог слышать Гэнси. Судя по лицу Гэнси, некоторое время.
– Мэлори заперт весь день в Монмаут? – быстро спросил Адам.
Лицо Гэнси прояснилось.
– Я отдал ему внедорожник, чтобы поездить вокруг. Господи, помоги нам, он водит так же, как и ходит. Ох, но могу сказать, ему не нравится Монмаут.
– Измена, – сказал Адам, потому что знал, это понравится Гэнси, и увидел, что понравилось. – А Ронан где?
– Сказал, что в Барнс.
– Ты ему веришь?
– Вероятно. Он взял Чейнсо, – ответил Гэнси. – Не думаю, что он свяжется с Гринмантлом... Мистер Грей был очень убедителен. А во что ещё он может ввязаться? Кавински мёртв, так что... Господи, послушай меня. Господи.
Стены пещеры рушились сильнее, предыдущий ритуал оказался несовершенен. Гэнси откинулся к стене и закрыл глаза. Адам наблюдал, как он сглотнул.
И снова он слышал голос Гэнси в пещере.
– Всё в порядке, – сказал Адам. Ему не было безразлично, что Джозеф Кавински мёртв, но ему нравилось, что Гэнси всё равно. – Я знаю, что ты имел в виду.
– Нет, не в порядке. Всё отвратительно. – Гэнси не открывал глаз. – Всё стало настолько уродливо. Не предполагалось, что будет так.
Для Адама всё с начала было уродливо, но он знал, что имел в виду Гэнси. Его благородный, рассеянный, оптимистичный друг медленно открывал глаза и видел мир таким, каким тот был – развращённым, жестоким, вульгарным и несправедливым. Адам всегда думал, это именно то, чего он хотел – чтобы Гэнси знал. Но теперь он не был уверен. Гэнси был не таким, как кто-либо другой, и внезапно Адам стал не уверен, что он действительно хотел, чтобы Гэнси был таким, как другие.
– Вот, – сказал Адам, вставая и доставая их учебник истории. – Читай. Вслух. Я буду делать заметки.
За этим занятием они провели час. Гэнси читал своим чудесным прежним голосом, а Адам записывал своей сверхчистолюбивой рукой, и, когда Гэнси подошёл к концу задания, он аккуратно закончил текст и поместил его на пластиковый короб, который Адам использовал вместо прикроватного столика.
Гэнси встал и надел пальто.
– Я думаю, – начал он. – Что если... когда... мы найдем Глендовера, я попрошу его за жизнь Ноа. Как думаешь, сработает?
Это было такое нелогичное заключение от предыдущей темы разговора, что Адам не сразу ответил. Он просто смотрел на Гэнси. Что-то в нём было иначе; он изменился, пока Адам поворачивался спиной. Складка между бровями? То, как он опустил подбородок? Крепче сжатые губы, может, словно ответственность оттягивала уголки губ вниз.
Адам не мог припомнить, как им удавалось постоянно ссориться на протяжении всего лета. Гэнси, его лучший друг, его глупый, добрый и непостижимый лучший друг.
Он ответил:
– Нет. Но, думаю, это стоит того, чтобы просить.
Гэнси кивнул один раз. Два раза.
– Извини, что так долго не давал тебе спать. Увидимся завтра?
– В первую очередь.
После того, как Гэнси ушёл, Адам достал спрятанное письмо. В нём была перенесённая дата суда над отцом. Отдалённая часть Адама восхитилась, что всего лишь вид слов «Роберт Пэрриш» мог скручивать его живот неясным, тоскующим по дому способом.
Глаза вперёд, Адам. Скоро это будет позади. Скоро этот школьный год тоже будет позади. Скоро они найдут Глендовера, скоро они все будут королями. Скоро, скоро.
