Текст книги "Вторая попытка"

Автор книги: Меган Маккаферти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Девятнадцатое января

СПЕЦИАЛЬНАЯ ПЕСНЯ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.

(Поется на мелодию традиционной деньрожденной песни.)

С днем рождения меня.

Мне уже восемнадцать.

Я потеряла невинность

Благодаря Лену Леви.

Вот так-то! Шучу. Я все еще девственница. Я попросила Лена лишить меня невинности, а он вместо этого подарил мне сборник дисков DVD.

Не то чтобы подарок мне не понравился. Все-таки Джон Кьюсак. Подборка обычных («Скажи что-нибудь»), раритетных («Точная вещь») и ооочень раритетных («Жаркая погоня») фильмов изрядно порадовала меня. Изрядно. На меня такое облегчение накатило, что его день рождения был в августе, еще до того как я стала его девушкой, потому что на фоне его великолепных подарков мои бы точно выглядели жалко.

Я все еще надеялась, что, может быть, сегодня у нас с ним будет секс. Как я докатилась до того, что мечтаю потерять девственность в праздничные дни – в Новый год, например, или на день рождения?.. Не знаю, но я стала одержимой этой потерей девственности вообще. И мне несказанно «повезло» – я встречаюсь с восемнадцатилетним парнем, который хочет блюсти себя до свадьбы.

Но дело не только в потере девственности. Если бы дело было только в этом, я перестала бы «отрицать то, что между нами было», и привлекла бы к этому делу Скотти.

Так что дело не только в сексе. А в чем-то еще.

Возможно, тут я и ошибаюсь. Я имею в виду, что это ничего не значит ни для Мэнды, ни для Сары, ни для Называй-Меня-Шанталь. Почему же я думаю, что для меня будет все по-другому?

В любом случае, о каком сексе сегодня вечером могла идти речь, если мы идем смотреть кино у него дома, и его мама по-прежнему обращается со мной, как с законченной наркоманкой, несмотря на мой довольно строгий вид – штаны цвета хаки и пуританскую водолазку от Ральфа Лорена. Куда уж скромнее.

– Привет, миссис Леви! – как можно более радостно выдохнула я. В свое оправдание мне оставалось только принять самый невинный вид. Однако не сработало.

– О, это ты.

– Да. Гм. У Джесс сегодня день рождения, – пояснил Лен.

– Мне восемнадцать, – булькнула я и встряхнула волосами, надеясь, что с ними все в порядке.

– Вот и следи за собой, – сухо сказала она. – Теперь тебя обвинят как взрослую, хе-хе-хе.

Лен сказал, что она просто шутит, но я-то знала: она вовсе не шутила – ни тогда по телефону, ни сейчас. Все ее предложения заканчивались бесстрастным смехом, хотя ей было совсем не смешно.

Она заставляла меня чувствовать себя униженной, забитой и несчастной. Неудивительно, что мы с Леном практически не касались друг друга. Я даже не возбудилась, когда в «Скажи что-нибудь» Джон и Йони лишают друг друга девственности в машине, и им чертовски хорошо вместе.

Лен до этого не видел этот фильм, и я просто не могла в это поверить. Он даже не видел урезанную телеверсию. Когда кино закончилось, я спросила его, что он думает по этому поводу.

– Гм. Нормальный фильм.

– Нормальный? Только и всего?

– Типа того. Гм. Нереалистичный, тебе не кажется?

– В смысле?

– Они почти не знают друг друга. И называют свои чувства любовью?

Я списала этот комментарий на специфические особенности его логики и забила на это дело.

Позже, этим же вечером, когда я извивалась в асанах на полу в своей комнате, я снова задумалась о Лене, крепко задумалась.

У него второй результат теста в классе. Он хочет учиться в Корнуэлле, потому что там учился его отец, и он хочет стать кардиохирургом, так же как отец. Вот и все, что я знаю о его умершем отце, потому что Лен ничего мне больше не рассказывал. Он говорил мне о брате, который был миниатюрной копией Лена, а значит, миниатюрнейшей копией отца. У него какая-то неестественно тесная связь со своей чокнутой матерью, которая ненавидит меня за «наркоманию». В детстве он ужасно заикался, и логопед научил его трещать без умолку и брызгать слюной. Он не знает, что сексуален, потому что все еще замечает на своем лице прыщики, даже когда их там нет. Ему нравится играть на гитаре и писать музыку, но не стихи. Ему нравится «Нирвана» и «Перл Джем», он уважает обе группы за их непопсовость, но не уважает Курта Кобейна за то, что тот покончил с собой. Ему не нравится «Эпизод Первый», однако он любит старые «Звездные войны». Его любимый автор – Дж. Толкиен. Он верит в букву закона и в положенный этикет. Ненавидит все, что невозможно объяснить, и пока я ему не указала, не видел иронии в том, что возглавляет группу под названием «Хаотическое Мироздание». Он не понимает ни иронии, ни сарказма. Я нравлюсь ему, потому что я умная и хочу как-то улучшить свою жизнь. Говорит мне, что я забавная, но я никогда не слышала, чтобы он смеялся над какими-то моими шутками. Его лучший друг – Маркус Флюти.

Негусто, прямо скажем. Я встречаюсь с Леном уже три месяца и едва знаю его. Но, в отличие от Джона и Йони, у нас нет любви. Ни капельки.

Двадцать пятое января

Вы знаете, о чем я в последнее время думаю?

С-Е-К-С.

Частично проблема в том, что я должна думать о нем в рамках этого долбанного урока здоровья и сексуальности.

Тема сегодняшнего дня: ПОЛИТИКА ВОЗДЕРЖАНИЯ АДМИНИСТРАЦИИ БУША.

– В Вашингтоне действует движение, основывающее программу, концепция которой заключается в воздержании до брака, – сказала Брэнди.

– Никаких презервативов в школе, – изрекла Мэнда.

– Верно! – выдохнула Брэнди. – Ни презервативов, ни информации о других способах предохранения. Мотив? Секс без брака вредит вашему здоровью.

Саркастическое «ага, точно» донеслось до нас с галерки, которую занимал Скотти и его тупоголовые парни.

– И как вам все это?

К моему великому удивлению и ужасу, мой парень поднял руку.

– Да, Лен?

Он откашлялся.

О боже.

– Молодые люди должны научиться делать правильный выбор между самоконтролем и саморазрушением. Программа полового воздержания – единственная форма сексуального образования, которая имеет смысл. Воздержание до брака – это самый лучший и единственно надежный способ предотвратить нежеланную беременность и заболевания, передающиеся половым путем…

– Повезло тебе, Джесс, – присвистнул Скотти.

Все засмеялись. Дер-жись, дер-жись.

Затем Мэнда подняла руку и сказала:

– Я согласна с Леном.

Скотти закатил глаза и испустил протяжный вздох.

– Это не просто заявление, это показатель здоровья нации.

И это говорит девица, чья мораль упирается в эрегированный пенис. Я невольно сплюнула, чем привлекла внимание Брэнди.

– Джессика, а что по этому поводу думаешь ты?

– Эээ… – ВСЕ ВЗОРЫ УСТРЕМЛЕНЫ НА ДЕВСТВЕННИЦУ, КОТОРАЯ СЕЙЧАС БУДЕТ РАССУЖДАТЬ О ПРЕДМЕТЕ, В КОТОРОМ НИЧЕГО НЕ СМЫСЛИТ. – Мне кажется, что те, кто воздерживается, обманывают самих себя.

– Как так? – спросила Брэнди.

– Ну, во-первых, люди, бывает, очень долго ждут свадьбы. Правительство заблуждается, считая, что мы будем ждать до тридцати, чтобы начать заниматься сексом.

Я тоже заблуждаюсь, однако уж коли я умру девственницей, опустим этот вопрос.

– Во-вторых, гормоны – очень мощная штука. Подростки хотят заниматься сексом. Без введения в школах сексуального образования мы будем искать альтернативные сведения в Интернете или собирать их по друзьям. По мне, так лучше, чтобы нам предоставляли самую разностороннюю и всеобъемлющую информацию, чтобы мы могли принимать взвешенные и обдуманные решения.

Наступила тишина. А потом весь класс – за исключением Мэнды и Лена – взорвался аплодисментами. Я была так потрясена реакцией моих одноклассников, что не сразу заметила, как Маркус тянет руку.

– Да, Маркус?

О боже.

– Джессика права насчет гормонов, – сказал он. – Но в остальном она ошибается. Я не могу говорить за женщин, но типичное сексуальное поведение молодых людей является настолько активным, что без труда «перекроет» даже самые лучшие уроки полового воспитания. Если парень сильно хочет девушку, он найдет способ заняться с ней сексом, и никакие препятствия и ограничения не помешают ему.

Скотти и Пи Джей закивали в знак согласия.

– Неведение – не проблема, – продолжал он. – Некоторые очень умные люди принимают весьма глупые решения по поводу секса.

– Тебе лучше знать, мистер Съем Пончик, – заявила Сара, и ее поддержал Скотти.

– Ты права, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Мне лучше знать.

Даже после звонка обсуждение не закончилось. Для Лена во всяком случае.

– Так. Гм. Ты правда думаешь, что я обманываюсь?

– Я не имела тебя в виду, – проговорила я, – я просто…

Лен ушел, даже не потрудившись выслушать мои объяснения.

– Он очень упертый в своих убеждениях, – сказал Маркус, который слышал наш диалог. – Тебе надо быть либо с ним, либо против него.

Я молча кивнула.

– Насколько я знаю, ты ему действительно нравишься, – сказал он. – Ему осталось только простить тебя за Новый год.

– Да, я знаю. Маркус?

– Да?

Я хотела спросить его, сожалеет ли он о своей глупости.

– Ничего, – вместо этого выговорила я. – Забудь.

– Не переживай, – сочувственно улыбнулся Маркус. – С Леном все будет в порядке.

– Ага.

Но остаток дня Лен дулся на меня и не подошел к моему шкафчику после окончания уроков.

Знаете что? Я совершенно не переживала о том, что мы первый раз схлестнулись, хотя вроде как должна была рвать на себе волосы от страданий.

Двадцать седьмое января

Так что догадайтесь, о чем я сейчас думаю? Правильно, о сексе. Но уже более определенно.

Я думаю о том, что имя только одного человека могло бы вписаться в последнюю строчку моего деньрожденного стиха. Прошлой ночью мне приснился невероятно волнующий сон: он – стройный смуглый мужчина, а я – герцогиня. В душе я еще большая шлюха, чем Мэнда. Загадочный Аноним рано или поздно это вычислит и откроет мой секрет, мои самые сокровенные грязные мечты всей школе.

Первое февраля

Дорогая Хоуп!

Я ценю твой совет. Правда. Хотя йога помогла мне решить кое-какие проблемы со сном, ей не под силу справиться с моими сексуальными трудностями. Только подумай: начнешь глубоко дышать и делать упражнения на гибкость, чакры призывно откроются, возбудишься, а толку никакого.

Извини, что-то я заговорилась.

Носить топик в школу нельзя, потому что это «сексуально отвлекает». Однако на уроке вполне можно провести опрос на тему секса. Ты должна была видеть нашу Брэнди, как она лихо провела последний урок Здоровья и Сексуальности.

«Анонимный опрос разработан для того, чтобы более эффективно доносить информацию до подрастающего поколения, с целью вырастить его здоровым и ответственным». Ага, точно. Смотри, какие вопросы нам были заданы:

Как вы думаете, тот, кто практикует оральный секс, девственник?

Вы когда-нибудь вступали в половые отношения со взрослым (старше 18 лет)? Если да, вы при этом были несовершеннолетним? (младше 18).

Вы когда-нибудь вступали в половые отношения под действием алкоголя или наркотиков?

Хорошие вопросики, да? Не то чтобы я сильно негодовала по поводу ущемления своего «несексуального» статуса – я просто шокирована потенциально криминальной природой этих вопросов. Провокация чистой воды. И что самое худшее, мы все должны были заполнить эти анкеты, потому что обязаловка (классный заголовок мог бы быть: «Извращенный опрос: прекратим санкционированную школой похабщину!»). Даже если я знаю, что это глупо, я заполнила анкету, потому что мне не хотелось портить оценки перед вожделенной «Лигой плюща». Представь, что я завалила здоровье и сексуальность. Умора! Теперь слушай.

Я наврала все – включая личную информацию, – чтобы подкрутить результаты. Мастурбация? Десять раз в день. Групповуха? Черт побери, да! Было ужасно забавно. Разумеется, Лен ответил честно, потому что он вообще в своей жизни все делает правильно. Я еще удивлялась, как на такие вопросы могут ответить те мои одноклассники, у которых было кое-какое криминальное прошлое. Но потом я перестала об этом думать, потому что меня снова потянуло в сторону сладких мечтаний, от которых я хочу избавиться.

Я знаю, это прозвучит странно – особенно если ты ни с кем не встречаешься, – но я все же спрошу: ты ведь скажешь мне, когда сделаешь это, правда? Бывало, я думала, что мне не хотелось бы, чтобы ты мне рассказывала – потому что мой «несексуальный» статус заставит меня чувствовать себя одинокой и брошенной – но теперь я передумала. Я знаю, что тот секс, который у тебя будет, это как раз то, о чем я хотела бы услышать: романтический, правильный и настоящий. Такая дефлорация только укрепит меня в решении ждать. Так что я надеюсь, ты расскажешь мне, когда это случится. И я обещаю рассказать тебе, если я не состарюсь к тому времени и не забуду, как пользоваться телефоном.

Девственно твоя,

                            Дж.

Февраль 

Четвертое февраля

Сегодня я получила ответ из Пьедмонта. Мне даже предложили стипендию, которая покрывала половину платы за обучение и давала возможность самостоятельно определиться с местожительством и расписанием. В любой другой ситуации я бы психанула. У меня нет никаких намерений поступать в Пьедмонт, пока мне не придет ответ из Колумбии, но родителям я не хотела этого говорить.

Мерзко. Просто мерзко. Особенно после того, как я сделала ошибку, упомянув родителям, что Пьедмонт – приоритетный вуз в моем списке. Дура. Дура. Дура.

– Джесси! – сказал мой отец. – Я очень горжусь тобой.

Широкий жест, учитывая, что мы не разговаривали до сих пор.

– Мы так тобой гордимся, – сказала моя мама, заключая меня в объятия. – Ты должна позвонить Лену! Давайте устроим ужин и отпразднуем!

– Да, – отозвался отец, – будет здорово что-либо отпраздновать.

(Подтекст: раз уж ничего более сто́ящего с того момента, как ты отказалась участвовать в кроссе, не предвидится…)

Разумеется, о праздновании и речи не могло быть.

– Вообще-то, я замахивалась дальше… – Я попыталась объяснить, что жду еще одного письма, чтобы потянуть время до Колумбии. – Уильямс.

– Уильямс?!

– Уильямс?! – эхом отозвался мой отец. – С каких это пор приоритетом стал Уильямс?!

– Эээ…

Так, Джессика. Давай, скажи что-нибудь хорошее. По-настоящему хорошее. Чему твои родители не будут сопротивляться.

– С тех пор как я стала претендовать на стипендию, которая полностью покроет оплату обучения. – Мой голос непроизвольно стал тише, я бубнила себе эту ложь под нос. Виновна! Виновна! Виновна!

– Что?!

– Почему ты нам не сказала?!

– Я не хотела разочаровывать вас.

– Юная леди, мы как-никак подписываем за вас чеки, так что должны знать такие вещи, – сказал отец.

– Правильно, – устыдилась я, чувствуя себя еще хуже из-за вынужденного вранья по поводу Колумбийского университета. – Простите меня.

Но правду я вам все равно не скажу.

После квазипраздничного ужина (пицца заказана, но не съедена) я позвонила Лену, чтобы рассказать ему о своей проблеме. Его не было дома – должно быть, он на репетиции. Разумеется, как только его мама взяла трубку, я тут же дала отбой.

У миссис Леви была еще одна причина испытывать ко мне отвращение. Я знаю, что Лен рассказал о нашей дискуссии на уроке здоровья и сексуальности, потому что он все ей рассказывает. Эта женщина мало того что физически несбалансирована, так еще и мозги у нее набекрень. Когда дело доходит до родителей, я думаю, что тотальная честность тут ни к чему (посмотрите же, какие у меня здоровые отношения с родителями!). Но это другая история.

Стычки время от времени весьма оздоровляют отношения. Потому что если ты не борешься, тебе все равно.

Вот в чем проблема Бетани и Г-кошелька. Они никогда не ссорятся. Никогда. Но это не потому, что у них такое романтическое единение душ. Это потому, что они никогда не разговаривают друг с другом всерьез. Я думаю, это даже хуже, чем совсем не ссориться.

У моих родителей, конечно же, случаются конфликты. Но в этом сложно находить какое-то успокоение, потому что их разногласия преимущественно из-за меня.

Четырнадцатое февраля

Представьте себе мрачную, жестокую и гадкую серию «Беверли-Хиллс».

Парень притворяется, что любит девушку, хотя она ведет себя как шлюха, чтобы ему понравиться. Парня это заводит, а ужасная девица начинает думать, будто она по-настоящему горячая штучка. Ее ждет глубокое разочарование – в течение получаса. Девица этого не видит, потому что ослеплена чарами парня. И начинает мечтать о своем будущем с ним. А потом наступает разочарование. Парень, который перевернул с ног на голову всю ее жизнь, внезапно говорит ей: «Я бы тебя не трахнул, даже если бы ты была последней „киской“ на всей земле». А затем смотрит в камеру и смеется, смеется, смеется.

Это примерно так же хреново, как произошло со мной сегодня, когда Лен сделал то, чего, как он меня уверял, никогда не сделает. Он разбил мое сердце на День святого Валентина. Снова.

Идиотская речь Лена:

«Дело не в тебе. Дело во мне и в моей маме. Ты ей действительно очень не нравишься, и из-за этого мне сложно встречаться с тобой, я думаю, что будет разумнее прекратить наши отношения. Мое будущее очень важно для меня, и я чувствую, что с тех пор как начал встречаться с тобой, мои способности продвинулись, но не продуктивно. Позже я осознал, что у нас разные взгляды на предметы, включая сексуальные отношения до брака. Я понял, что этот жизненный эксперимент дал мне все, чего я хотел, и лучше всего для нас обоих положить этому конец прямо сейчас, чтобы мы оба могли продвинуться в целях достижения более подходящего нам будущего».

Когда я не ответила, он деловито пожал мне руку и удалился.

ЛЕН порвал со МНОЙ. В ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА.

Я догадываюсь, что так лучше, чем если бы он порвал со мной после Дня святого Валентина.

НЕТ. ВОТ ЖЕ ФИГОВО, БЛИН.

Лен порвал со мной с решительностью садового секатора. С виду безобидный. Однако сила феерическая. Режут под корень. Надежд не оставляют.

Мне было настолько плохо, что я даже захотела поговорить об этом с мамой. Я представила себе, как всячески жалуюсь на Лена, а она готова отфутболить от порога любого парня, который не ценит ее драгоценную дочь – да, согласна, предсказуемые родительские сопли, но мне так нужно было это услышать.

– Он порвал с тобой? Как он только посмел? Кем он себя возомнил?

– Я знаю, – тихо и патетично произнесла я. – Я знаю.

Мама начала было развивать тему, но тут зазвонил телефон.

– Бетти? Как ты? Как наш будущий внук? Все еще пинается? Приедешь к нам? О! я буду просто счастлива.

Дети всегда выигрывают. Всегда. Ничто с ними не сравнится.

Мама оторвалась от трубки, чтобы сообщить мне:

– Бетани прилетает к нам и, возможно, останется у нас до родов. Разве не отличные новости? Что-то ты невеселая, встряхнись, детка!

– Встряхнусь, – тупо ответствовала я, покидая комнату.

Хоуп продолжает напоминать мне, что Лен мне в действительности не нравился. Тогда почему же так чертовски больно?

Пятнадцатое февраля

Я вляпалась еще хуже. Хуже, чем могла себе представить.

ЧТО ЗА НЕВИННЫЙ ГИТАРНЫЙ БОЖОК ПОРВАЛ СО СВОЕЙ БОТАНКОЙ-ПОДРУЖКОЙ НА ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА, ЧТОБЫ ПРОДОЛЖИТЬ С ОДНОЙ ИЗ САМЫХ РОКОВЫХ КРАСОТОК КЛАССА?

Вы все верно прочли. Мэнда ухлестывала не за Маркусом, она положила глаз на Лена. И заполучила его. Как получает всех парней, которых хочет. ААААААААААРРРРРГГГГХХХХ. А я была настолько одержима идеей соблазнить Маркуса, что даже ничего не заметила.

Так мне и надо! Каким образом моя жизнь стала достоянием таблоидов? Потому что я неудачница. Мои мозги годятся только для математики, на все остальное я не гожусь.

Вы знаете, что самое худшее? Хуже, чем осознание того, что сиськи всегда побеждают? Хуже, чем потерять веру в мужчин? Хуже, чем быть брошенной вполне предсказуемым парнем? Хуже, чем понять, что Лен и здесь опередил меня?

Худшее вот что: кто бы ни стоял за «Дном Пайнвилля», он знал правду раньше, чем я.

Вот почему я хочу забраться в свой панцирь и никогда не высовываться наружу.

Восемнадцатое февраля

Меня выжали как лимон. После отсиживания в течение двух дней в своем панцире я спустилась вниз, чтобы немного поесть. На кухне я обнаружила, что кто-то трудится над мороженым «Чабби-Бабби».

– Бетани, что ты тут делаешь?

– Я провела здесь весь уикенд, ты бы знала, если бы почаще выходила из комнаты.

Это правда. Я сидела в комнате с вечера пятницы. Моя спальня и ванная стали для меня замкнутой и безопасной экосистемой. Я потеряла чувство времени в окружающем мире.

– Отлично, – сказала я, всем своим тоном показывая свое недовольство. – Почему же ты все еще здесь?

– Грант уехал по делам, а я не хочу быть одна, – ответила она, облизывая ложку.

«А я хочу побыть одна».

Я думала, что вечно могу оставаться в комнате – пока не сожру все кукурузные хлопья «Бэби Рут» и «Капитан Кранч». Я поразила до глубины души маму, которая даже позволила мне сегодня после школы остаться дома, несмотря на День президента. Просто удивительно, как маму раздражает мое нытье после отъезда Хоуп, если это нытье не напоминает самоизгнание – словно бы я мальчик. Забавно, что сейчас я совершенно не испытываю тех эмоций, которые могли бы роднить меня с мальчиком.

– Но ты же не останешься еще на три месяца, – наконец проговорила я. Выступающий живот Бетани напоминал огромный чупа-чупс. Моя сестра все еще была красива – она мило розовела, источая сияние, свойственное только беременным женщинам. Но все равно напоминала мамонта.

– Мне лучше, когда я с людьми, – ответила она, кладя руки на живот.

«А мне лучше, когда я не с людьми. Когда я одна, одна, одна».

Бетани тут же осведомилась:

– А ты что здесь делаешь?

– Я тут живу.

– Не умничай.

– Не волнуйся, и не думаю даже, – сказала я. – Тебе все станет ясно позже.

– Ты выглядишь ужасно, – сообщила она тоном человека, который никогда не испытывал большей трагедии, чем неудавшаяся завивка.

Я посмотрела на свое отражение в окне. Спутанный крысиный хвостик на голове, синяки под глазами и россыпь прыщей на лбу. Я четыре дня не мылась и не меняла белье. Я выглядела так же, как и воняла. Ужасно.

Пожав плечами, я схватила ложку и зачерпнула мороженого.

– Я не то имела в виду, – сказала сестра. – Просто ты не должна так себя запускать.

Я сунула в рот полную ложку.

– Я знаю, все дело в парне, который тебя бросил. В День святого Валентина. – Она непроизвольно поежилась при мысли об этом.

Мой язык словно примерз к небу, но я не различала вкус сладкого шоколада, орехов и ванили.

– Прости, Джесси, – сказала она, кладя ложку. – Лен казался таким милым. Совсем не ожидаешь от таких…

– От него не ожидаешь, что он будет трахаться со шлюхой, однако вот вам пожалуйста.

– Правда?! – выдохнула она, сжимая руки на животе.

– Угу. – Мороженое было не таким вкусным, какое мне было нужно. Может быть, мне сначала стоило почистить зубы, чтобы избавиться от трехдневного запаха?

Бетани смотрела на меня пару секунд, потом сочувственно покачала головой.

– Я знаю, каково тебе, – мягко и по-сестрински покровительственно проговорила она.

– ТЫ ЗНАЕШЬ, КАКОВО МНЕ?!

– Знаю.

– Откуда? Ничего подобного с тобой никогда не происходило!

– Откуда ты знаешь?

– Потому что тебе нравилось в школе! Ты из тех, кто превращает школу в ад для таких людей, как я!

– Это нечестно, Джесс. У меня были проблемы. Жизнь не всегда была для меня коробкой шоколада.

– И все равно…

Я лучше знала. Бетани в 1991 году была второй Мэндой: Самая Популярная, Самая Эффектная и половина Классной Парочки, которая развалилась сразу же после выпускного. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

– У тебя еще есть Рюкзак Траппера ^[3]?

– Что?

– Рюкзак Траппера?

– Думаю, где-то валяется. Но его носят с собой только УОД.

– УОД?

– Умственно Отсталые Дебилы.

– О, – сказала она, погладив себя по животу. – Ну а когда я училась в школе, эти рюкзаки были у всех поголовно. И высшим шиком считалось взрезать пластик и наклеивать изнутри коллаж из лейблов одежды, которую носишь. Если у тебя не было достаточного количества бирок «Эсприт», «Бенеттон» или «Гесс», считай, ты никчемный лузер.

Она ошибочно приняла мое молчание за понимание.

– Я отчаянно пыталась сделать все, чтобы не быть лузером. Не важно, сколько лейблов у меня было, – их все равно не хватало. Особенно если учесть, что денег у нас тогда было негусто, и мама настаивала, чтобы мы покупали вещи на распродаже. Или у Маршаллов, что было уж совсем не круто. Так что я ходила в магазин, тайком срезала бирки с вещей и делала из них коллажи. Я воровала лейблы для рюкзака Траппера!

Я позволила излиться этому водопаду эмоций.

– Бетани… – начала я.

– Да?

– Это самый дебильный рассказ, который я когда-либо слышала.

Я поблагодарила ее за компанию, сгребла из шкафчика новую пачку «Капитана Кранча» и бутылку диетической колы и поплелась к себе наверх. И оставалась там до вечера.

Я знаю, что Бетани пыталась увязать мой случай и маньячно-рюкзачную тиранию, но все это выглядело весьма бледно по сравнению с тем, что творилось со мной.