355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Меган Харт » Незнакомец (ЛП) » Текст книги (страница 9)
Незнакомец (ЛП)
  • Текст добавлен: 15 декабря 2020, 05:30

Текст книги "Незнакомец (ЛП)"


Автор книги: Меган Харт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Ах, это, – подтрунил надо мной Сэм. – Деньги.

– Легко смеяться, если у тебя их куча, – я откусила хрустящую оболочку яичного ролла.

– Если бы у меня была куча денег, ты любила бы меня больше или меньше?

Я подняла голову, считая, что это шутка, но он смотрел на меня с серьёзным выражением лица.

– Ни то, ни другое, – ответила я.

Сэм поднял палочками кусочек цыплёнка и ткнул им в мою сторону.

– Ты уверена?

– Почему ты спрашиваешь, Сэм? Ты тайный миллионер? – я перевела взгляд на его туфли. – Должна сказать, если ты им являешься, то очень хорошо преуспел в том, чтобы держать это втайне.

– Нет, на самом деле, я довольно беден. Голодающий художник или что-то в этом роде, – Сэм рассмеялся и поджал ноги, зацепив при этом стол.

– Правда?

– Я рисую обои, – он кивнул.

Потратив целую минуту на жевание ролла, я так и не придумала, как следовало бы отреагировать.

– Что?

– Обои, – он указал на стену. – Люди вечерами идут развлекаться, едят, общаются и не обращают внимания на обои или на парня, который на гитаре играет «Killing me softly».

– Полагаю, если бы я услышала, как какой-то парень на гитаре играет «Killing me softly», то обратила бы на него внимание.

Тем более, если упомянутым парнем являлся бы Сэм, который, ни в коем случае, не сливался с задним планом и не был невидимкой.

– Боюсь, что это не так. Ещё ни разу никто не обратил внимания на тот факт, что я постоянно меняю слова песни, так что уверен, меня никто не слушает, – Сэм качал головой и выглядел печальным.

Я засмеялась, когда представила себе картину с Сэмом, как он склоняется над своей гитарой и поёт исполненные тоски фальшивые тексты разных песен, а люди вокруг пью вино и флиртуют с кем угодно, но только не с ним. Сэм усмехнулся и откинулся назад, чтобы выпить пиво. Я наблюдала, как двигались мышцы его горла, пока он глотал.

– Ты зарабатываешь себе на жизнь игрой на гитаре?

– Себе на жизнь? Об этом можно поспорить. Но я зарабатываю на этом деньги. Да.

– Вау, – ответ меня впечатлил.

– Да, уж, – засмеялся Сэм, – моя семья о-о-очень гордится мною.

Он произнёс эту фразу тоном, который заставил меня усомниться в сказанном.

– Ты считаешь, что совершил выгодную сделку или что-то в этом роде? – сама я не слишком творческая личность, поэтому мне очень хотелось познакомиться с кем-то креативным.

– Ох, точно. Заранее не угадаешь. Я был бы безумно рад, если бы мне платили за игру на гитаре и пение для тех, кто будет меня слушать, – Сэм вновь рассмеялся, но на сей раз уже громко.

– Однажды наступит такой день, – утешила я его, но фраза прозвучала так, будто я кому-то выдала его мечту.

– Точно, – ответил Сэм. – Однажды.

Некоторое время мы молча пили пиво.

– Итак, что касается той ночи, – произнёс Сэм, когда увидел, что я разглядывала его. – Если ты на самом деле этого не делала, и я на самом деле этого не делал, как тогда получилось, что мы оба это сделали?

Не могла же я ему сказать, что перепутала его с другим мужчиной, которого сняла на вечер. Вместо этого я ответила.

– Я не знаю.

– Судьба? – Сэм сделал глоток пива, но взгляд от меня не отвернул.

– Я не верю в судьбу.

– Удача? – он облизал губы и поставил пиво обратно на стол.

– Возможно, удача. Но, Сэм...

Он поднял руку, чтобы меня остановить, и я замолчала. Затем мужчина медленно поднялся со стула и за разговором собрал пустые пакеты.

– Ты не должна мне это говорить. Тебе не нужен мужчина в жизни. Ты не в поиске, а хочешь не больше, чем просто дружбы.

Я не встала, чтобы помочь ему, а он не производил впечатления, что ему требовалась помощь. Он нашёл даже, спрятанное под мойкой, мусорное ведро.

– Почему ты думаешь, что я именно это хотела сказать? – спросила я его.

Сэм сполоснул в раковине руки и повернулся ко мне.

– Ты хотела сказать что-то другое?

– Нет, – покачала я головой и тоже встала. – Только мне не нравится, что ты считаешь, будто точно знаешь, что я хотела сказать.

Мы улыбнулись друг другу. Сэм посмотрел на часы, потом снова перевёл на меня взгляд.

– Мы можем быть друзьями.

– Мы можем быть друзьями? – его слова удивили меня и, должна признаться, немного разочаровали.

– Естественно, – ухмыльнулся Сэм. – Пока не изменятся наши ненасытные желания.

– Тебе пора идти? – я засмеялась.

– Да, – он потянулся, – пора.

Я проводила его до дверей квартиры, затем по лестнице вниз к заднему ходу похоронного бюро. Он помедлил на крытом внутреннем дворе, а я в это время делала вид, будто моё сердце не стучит в горле.

– Это как-то тяжело, – в конце концов, заявил Сэм.

Я думала, он имел в виду вопрос с поцелуем: должен он меня поцеловать или нет. Я была почти за, хотя знала, что должна быть против.

– Что тяжело? – для верности осведомилась я.

– Дверь. У тебя нет собственного входа?

– Ох, есть, но я им не пользуюсь. Когда я делала в квартире ремонт, то заблокировала дверь полками в кухне. Таким образом, я чувствую себя в безопасности.

– Ясно. Думаю, ты права. Ну, спокойной ночи, Грейс. Спасибо, что позволила мне пригласить тебя на ужин, – Сэм кивнул с серьёзным лицом.

– Не за что, – ответила я, имея в виду то же самое. – Нам надо это повторить.

– Непременно. Друзья ведь часто вместе ужинают, не так ли?

Я медленно кивнула и, прежде чем смогла себя одёрнуть, вытянула вперёд руку и провела пальцем по застёжке его рубашки.

– Сэм?

– Да? – когда мой палец задержался где-то на середине его груди, он чуть дёрнулся назад, и я убрала руку.

– Что касается дела с ненасытным желанием...

– Просто подумай над этим, – он улыбнулся и перепрыгнул через две ступеньки, которые вели к входной двери.

– Я подумаю над этим, – вздохнув, я посмотрела ему вслед.

– Подольше думай над этим! – крикнул он мне через плечо, а я вернулась обратно в дом и закрыла за собой дверь.

Ну, хорошо, буду думать. Снова и снова.

Всю следующую неделю я не думала ни о чём другом, как о его словах. И о том, что он пообещал мне позвонить. После того, как Сэм заявился ко мне с ужином, я только и думала, что о его звонке. Проклятье. Я хотела, чтобы он позвонил, и это желание нервировало меня больше, чем тот факт, что он не звонил.

Я могла бы его разыскать, но запретила себе делать это. Мне не нужны ни длинные ноги Сэма, ни его растрёпанные волосы или его большие, действительно большие руки. Мне не нужна и его улыбка. Мне не нужен Сэм. И точка!

Воскресный ужин у моих родителей оказался не хуже, но и не лучше, чем я ожидала. Племянники бесились с собакой моих родителей – Ребом – чистокровным охотничьим спаниелем, который жил у них уже более двух лет. Сестра помогала маме на кухне, а отец с Джерри сидели в гостиной у телевизора. Моя помощь на кухне не требовалась, там крутились волчком две фанатки домашнего хозяйства и перемывали грязную посуду. Мне делать было нечего, и я поднялась по лестнице в комнату, которую раньше делила с Ханной. Я планировала поискать в ней старый фотоальбом. Моя лучшая подруга Мо в следующем году собиралась замуж, и я хотела ей подарить что-то необычное, а не набор бокалов для вина или соусник.

Я оглядела комнату. Её стены раньше были увешаны плакатами с рок-звёздами и единорогами, теперь же они гладкие, с зелёными обоями, на которых выдавлены цветы. Такие же, как и раньше, две односпальные кровати, только сейчас они покрыты одинаковыми покрывалами, и между ними стояла повреждённая тумбочка.

В нише за скатом крыши всё ещё лежал хлам, оставшийся после меня. Я открыла маленькую дверцу, сделанную в стене. Крейг и Ханна всегда пытались меня напугать, что за этой дверцей живёт Большой Джим, который выйдет и утащит меня, если я не буду делать то, что они сказали. Я с ними поквиталась, спрятавшись однажды ночью в чулане, где так жутко дышала и царапалась, что они в ужасе позвонили в полицию. Я почти уверена, что Ханна до сих пор не простила мне этого номера.

Чуланчик зимой промерзал, а летом страшно прогревался, и там не рекомендовалось хранить ценные вещи, особенно в картонных коробках. Из чулана на середину комнаты я вытащила три коробки, на которых было моё имя. Я припоминала, что запаковала их перед отъездом в колледж, а потом спрятала в нише. Кроме того, я когда-то считала, что для меня важно сохранить эти детские и школьные воспоминания: какие-то тесты, записочки, которыми мы обменивались на уроках, дневник, куда я записала имя своего первого возлюбленного.

Сейчас эти вещи уже не казались такими важными, а были просто кучей старого тряпья, готового выпасть из потрескавшихся обувных коробок. Я расставила перед собой фигурки: Смурфики. Больше всех мне нравился маленький смурфик, который с улыбкой тянул ко рту кубок с пивом. Его я засунула в карман джинс, а оставшихся смурфиков поделила пополам, чтобы подарить Меланье и Симону.

В другой коробке отыскались альбомы. Долгие годы я украшала узорами простые виниловые обложки, потом заменяла их на новые. Страницы альбома были снабжены наклеенными уголками и покрыты тонкой плёнкой. Многие фотографии выцвели. Я бегло пролистала страницы, удивляясь одежде и причёскам, которые тогда считались писком моды, и отложила альбом в сторону.

Наверху в одной из коробок лежал новый альбом, в который фотографии уже вставлялись в «разрезики». Я вытащила его и коснулась кончиками пальцев фотографий: я и Бен. Мы выглядели такими юными... и счастливыми. Мы и были счастливыми. Этот альбом я тоже отложила в сторону. Сейчас не время, теряться в воспоминаниях, но вещи я бы забрала. Кто знает, вдруг меня однажды охватит безумная тоска, и я захочу почитать в три часа ночи старые письма бывших подружек?

Когда я снесла вниз три коробки и поставила их у задней двери, то позвала племянницу и племянника. Они перестали мучить собаку и примчались на мой зов. Я спрятала за спиной руки, с зажатыми в них фигурками смурфиков.

– В правой или в левой? – предложила я им на выбор.

Естественно, они выбрали не то, что надо. Прежде, чем разгорелся скандал, я подняла руку, в которой под другими фигурками лежала Смурфетта, и протянула её Меланье, а другую – Симону. Он наморщил лоб.

– Что это? – подозрительно осведомился племянник.

– Это инопланетяне, – презирая его невежество, пояснила сестра.

– Смурфики, – поправила я Меланью.

– Какие кривые! – Симон рассмеялся и высоко поднял одну фигурку.

Сейчас Симон всё называл «кривым», и я не восприняла его слова, как оскорбление. В следующее мгновение меня обхватили две пары детских рук, и два маленьких личика благодарно засияли.

– Мама! Посмотри, что тётя Грейс нам подарила! – Меланья подняла вверх свои новые сокровища.

Ханна глянула.

– О, Боже. Откуда ты их выкопала?

– Они были наверху в нашей старой комнате, в нише под окном.

– Я надеюсь, ты их вымыла, – у моей сестры вытянулось лицо.

Конечно же я этого не делала, но дети оказались настоящими друзьями, поэтому меня не выдали. Тем не менее возникла перепалка, будто смурфиками нельзя играть, пока их не продезинфицируют. Симон не хотел отдавать своего, тогда Ханна предложила устроить в раковине бассейн. Мальчик казался безмерно счастливым и провёл следующие двадцать минут за тем, что погружал маленькие фигурки в мыльную воду, а затем вытаскивал их наружу, тогда как его сестра быстро потеряла интерес к этой игре.

– Ты уверена, что хочешь их подарить детям? – осведомилась Ханна.

– Конечно. Почему нет? – я подняла коробку. – Ты не откроешь мне дверь?

Ханна открыла и последовала за мной на крытую парковку, где я поставила коробку в багажник своей машины.

– Может, ты хочешь оставить их себе. Вдруг они окажутся ценными или что-то в этом роде.

– Сомневаюсь, что они дорого стоят, даже на «eBay». Кроме того, они понравились детям, – я закрыла багажник.

– Но, может, ты захочешь их сохранить для своих собственных детей.

Я обернулась и посмотрела на сестру, которая всё ещё выглядела утомлённой. Она практически молчала, во время длинных разговоров за едой мама это упустила, но я тем не менее заметила.

– Я так не думаю.

– Ты уверена? Так как...

– Уверена.

Мы уставились друг на друга. Ханна беспокойно завертелась, и я заметила упрямое выражение в её глазах, но понять, почему она на меня так смотрела, не смогла.

– Ну, если у тебя когда-нибудь появятся дети, мы тебе их вернём.

– Чёрт подери, Ханна. Ты не могла бы прекратить эти разговоры? Пройдёт слишком много времени, пока у меня появится ребёнок, да и то вряд ли, – мои слова гулко звучали под крышей.

– Что ты подразумеваешь под «вряд ли»? – Ханна насупила брови.

– Ничего. Я имею в виду, сперва я должна выйти замуж, ты понимаешь? Позволь мне сначала найти мужа, – я пожала плечами и попыталась закончить дискуссию.

– Полагаю, у тебя куча мужиков.

Мы снова уставились друг на друга. Я не понимала, что она хотела этим сказать. Хотела осудить? Или пробовала выудить из меня побольше информации?

– Да, но я не намерена ни за одного из них выходить замуж.

– Очевидно, нет, – губы Ханы вытянулись в тонкую нитку.

– Почему тебя это так заботит? – закричала я и подбоченилась. – Что ты вообще себе позволяешь?

– Совершенно ничего.

– Точно, – согласилась я с ней. – Ничего.

Пока мы бросали друг на друга яростные взгляды, задняя дверь отворилась, и наружу высунулась голова Джерри. Ни одну из нас его приход не огорчил.

– Мы можем идти, Ханна? – скучающе произнёс он (как мне кажется, он всегда так говорил).

– Естественно. Дети уже готовы? – Ханна лишь посмотрела на него, и её наморщенный лоб разгладился.

– Не знаю, – Джерри пожал плечами.

– Ты не мог бы им помочь, побыстрее собраться? Симону надо надеть носки, и они оба должны найти свою обувь, – каждая мышца тела Ханны напряглась, но Джерри не двинулся с места.

– А обувь где?

– Без понятия, – сообщила ему сестра. – По этой причине, ты должен её найти.

Джерри стоял столбом, и Ханна со вздохом отвращения проскользнула мимо него.

– Оставь, я сама сделаю.

Ханна исчезла в доме, и через секунду Джерри последовал за ней, но тут в дверях показался папа и указал на мою машину.

– Твою машину надо проверить.

– Знаю, папа. Я записалась на следующую неделю.

– На следующую неделю? А что ты собираешься до этого делать? Вдруг тебя остановит полиция?

– Постараюсь, чтобы этого не произошло, – я ненавидела оправдываться перед папой, особенно если он прав. – Я хотела отдать машину Ригеру, а на прошлой неделе у него не было времени.

– Почему ты не отвезёшь машину в мастерскую Джойса?

– Потому что у Ригера у меня скидка, – вяло пояснила я. – У Джойса её нет.

– Я ему позвоню, – отец фыркнул.

– Нет, папа. Ты этого не сделаешь, – я подняла руку. – У меня всё под контролем.

– Ещё тебе надо заменить шины, – он спустился на пару ступенек из дома под крышу парковки и начал обходить вокруг моей машины. – Когда ты в последний раз проверяла уровень масла? Ты много времени проводишь за рулём, Грейс.

Я прикусила губу и проглотила резкий ответ, который вертелся на языке.

– Уровень масла такой, какой нужен. Хорошо?

– Посмотри сюда, – папа нагнулся, чтобы провести пальцем по протекторному рисунку правого переднего колеса, – ты ездишь на почти лысой резине.

– Такой же лысой, как и ты, – ответила я.

– На такие вещи ты должна сама обращать внимание. Ты должна брать на себя ответственность, – он разогнул спину и похлопал себя по голове, но обиженным не выглядел.

Я заскрипела зубами. По разным причинам, которые накопились, эти слова стоили мне последних нервов.

– Ты имеешь в виду, что я безответственная и не имею мужа, который бы об этом позаботился?

Папа не сделал даже попытки устыдиться. Я же была уверена, что ему совсем не стыдно.

– Я не прав?

– Да, папа, не прав. Абсолютно, – я указала на машину. – Моя машина проехала много миль, это так, и тот тип мне сказал, что я смогу проехать ещё, по крайней мере, пять тысяч миль.

– Возможно, тебе не пришлось бы об этом заботиться, если бы ты не выкидывала деньги на бессмысленные вещи.

Он не имел понятия, на что я тратила свою зарплату, которую выплачивала сама себе по собственному усмотрению и не меняла ни при каких обстоятельствах.

– Это моё дело.

– Фирма всё ещё моё дело, Грейс, и так останется до того дня, пока я не буду лежать там в гробу.

– Папа!

Боже, какой он упрямый! Папа сверлил меня взглядом, скрестив руки на груди. Я последовала его примеру, и, хотя у меня не было зеркала, уверена, моё лицо имело такое же выражение, как у него.

– Дела фирмы идут хорошо. И у меня тоже всё в порядке, – выпалила я.

– У меня была жена и трое детей, и никто из нас ни в чём не нуждался, пока я руководил фирмой, – произнёс папа. – Нет никакой причины, по которой тебе не должно хватать дохода.

Если бы разговор в обычной жизни протекал бы так, как в интернете, я бы в этом месте сказала бы «OMG» вместо «О Боже мой».

– У меня есть больше, чем кусок хлеба.

Мы одновременно уставились друг на друга. Папа хотел услышать больше подробностей, которые я уж точно не хотела выставлять на всеобщее обозрение. В итоге я готова была даже признать, что дело до сих пор принадлежало ему, но мои деньги принадлежали только мне.

– Ты смотрел книги, – пояснила я. – Ты знаешь, что я получаю прибыль. И я буду делать всё необходимое, чтобы так и оставалось. Ремонт и усовершенствования дорогие. Но дела идут хорошо, и ты об этом знаешь. Поэтому не беспокойся обо мне, папа.

– Я твой отец. Беспокоиться – моя работа.

– У меня всё в порядке. Я клянусь.

Папа не выглядел убеждённым из-за того, что я имела склонность, не признавать его отцовское право на беспокойство.

– Ты должен мне доверять, папа.

– Я оплачу тебе новые шины, – он снова опустил взгляд на колёса моей машины.

– В этом нет необходимости.

– Грейс... – в его взгляде читалась ярость.

– Ладно, ты купишь мне новые шины. Великолепно.

Я подняла руки и хлопнула в ладони.

– Мои сердечные поздравления с днём рождения и весёлого Рождества, – добавил папа.

– Папочка! Спасибо!

Он проигнорировал мой сарказм и проговорил.

– Не за что. Не забудь попрощаться с мамой, – добавил он, направляясь в дом.

О боже мой.

Дело чуть не дошло до грубости, потому что папины сомнения в моих силах доводили до паранойи. Ещё по дороге домой я влезла в бухгалтерскую программу. В моём ноутбуке находились все счета, тогда как в конторе хранились лишь рабочие.

Фактически фирма «Фраули и сыновья» работала с прибылью, как я видела по балансу, так было каждый год, не считая нескольких, на самом деле плохих лет. Первый год после того, как я переняла у отца фирму, тоже грозил стать плохим, поэтому пришлось резко сократить свои траты, отказаться от съёмной квартиры и переселиться в здание, где находилось похоронное бюро. Кроме того, я нашла возможность получить налоговые льготы, обзаведясь, например, машиной с логотипом фирмы. Тот факт, что моя лучшая подруга – высококвалифицированный налоговый инспектор, стал при этих проблемах большим подспорьем.

Проглядев списания с моего личного счёта, я не слишком испугалась, хотя сумма оказалась немаленькой. Так как мне не приходилось платить за аренду, воду и электричество, а счета за интернет и машину присылались на фирму, мой прожиточный минимум был экстремально низким. Мой персонал зарабатывал хорошо, но я не платила завышенных зарплат, а придерживалась средних. Они знали, что моя зарплата такая же, как и у них. Ещё они знали, что при необходимости я себе первой урежу зарплату.

Несмотря на скромное жалование, я часть своих счетов пропускала через фирму, чтобы иметь больше денег для свободных сделок. Мои друзья так делать не могли. Тем не менее я отказывала себе в одежде или дорогих игрушках, как, например, домашний кинотеатр, музыкальный центр и тому подобное. Я не ездила в отпуска, покупала продукты в дисконтных магазинах и много на себя не тратила... Только на встречи с джентльменами миссис Смит.

Я просмотрела движение по счетам за последний год. Хотя папа и намекал, что все проблемы из-за моей плохой организованности и даже безответственности, но я всегда держала перед глазами свои доходы и расходы. Счета за каждое свидание зарегистрированы, включая и то, что я заплатила спутнику за дополнительное время, и издержки за незапланированные мероприятия. Самая маленькая сумма, которую я потратила на встречу – двадцать долларов – за первое свидание в кафе, чтобы установить, подойдёт ли мне возможный спутник. Самой крупной оказалась сумма в несколько сотен долларов за серию встреч с типом по имени Армандо, который искусно работал руками.

Я, прищурившись, посмотрела на экран и откинулась на кушетку, которую купила в годы учёбы в колледже в магазине «Армии спасения». Девятьсот семьдесят девять долларов и сорок три цента отдала я за месяц Армандо. Мы вместе ужинали, ходили в кино, музеи и на танцы. Эту сумму я заплатила за четыре ночи в отеле. Четыре ночи за четыре недели – это ничтожно мало по сравнению с тем, как часто за такой промежуток времени настоящая пара занимается сексом. Я встречалась с ним один раз в неделю, и это обходилось мне гораздо дешевле, чем снимать квартиру, оплачивать дополнительные траты и машину.

Несмотря на то, что сумма, потраченная на Армандо, оказалась самой большой, я даже задним числом находила, что выгодно вложила деньги. Я погрузилась в цифры счёта. Женщины платили значительные суммы людям, которые стригли им волосы или делали маникюр, они тратили кучу денег, чтобы следовать модным тенденциям или обладать лучшим кремом для лица. Чёрт подери, сеанс хорошего массажа стоил почти столько же, сколько час с Джеком, и с ним я могла быть точно уверенна, что дело в этой области жизни закончится счастливым концом.

Я оглядела скудно обставленную квартиру: не помешало бы освежить обои и повесить на стены пару картин. Взрослые люди должны владеть соответствующей обстановкой, но вставленные в раму картины и диванные подушки не интересовали меня, когда я с криками при сексе прижималась к стене. Я с ухмылкой подумала, что в жизни так мало вещей, которые можно отнести к этим удовольствиям, и набрала уже проверенный номер.

Глава 9

Пейджер подал сигнал через две минуты после того, как Джек зарылся лицом между моих бёдер. Я застонала и потянулась за аппаратом. Джек остановился и посмотрел на меня снизу вверх, пока я читала номер на дисплее. Пришла голосовая почта из call-центра, на который настроены звонки в праздничные вечера. Почта приходила и Джареду, так как я желала, чтобы и его тоже извещали.

Рука покоилась на члене Джека, нагишом сидевшего передо мной. Я устроилась на табурете в номере отеля, задрав юбку до бёдер и кучкой бросив смятые трусики на пол.

– Тебе надо ответить?

– Не обязательно.

Я уже была так близка к оргазму, что оставалось подождать лишь пару минут.

Даже если я и возбудилась за те полчаса дороги к отелю, пока слушала эротический шёпот в мобильном телефоне, язык Джека очень быстро приведёт меня к апогею.

Он улыбнулся и поцеловал мои бёдра, а потом начал водить языком по моей коже, удовлетворяя себя сам. Я коснулась его макушки, чувствуя, как шелковистые волосы защекотали кончики пальцев, и наблюдала, как двигались его плечи, когда он поглаживал член. Быстро, затем ещё быстрее, потом мои бёдра судорожно дёрнулись вверх, и я вцепилась пальцами в его волосы.

Мы кончили одновременно. Я зажала кулаком рот, чтобы приглушить крик, но Джек громко застонал. Я вдохнула мускусный аромат его спермы, и этот запах вызвал у меня повторный короткий вскрик. Презервативы являлись непременным атрибутом, если мы планировали секс, но сегодня он его не надел. Из-за того, что я представляла, как сжимаю в руках его обнажённую плоть, оргазм оказался очень сильным.

Джек поцеловал меня между ног (я очень удивилась этому нежному жесту), а затем откинулся назад. Эрекция тем временем уже пропала. Я поднялась, почувствовав при этом лёгкое головокружение, и одёрнула вниз юбку.

– Сейчас мне надо позвонить, – сообщила я ему.

Джек кивнул, поднялся и направился в ванную. Я набрала номер голосовой почты и ввела пароль. Из-за закрытой двери ванной доносился шум воды в душе.

Когда разговор закончился, Джек появился в комнате, окружённый облаком пара. На бёдрах – полотенце, влажные волосы убраны с лица. Я захлопнула телефон, и он посмотрел на меня с любопытством.

– Мне нужно идти, – пояснила я и встала, поправив юбку и подняв с пола трусики.

Когда я снова выпрямилась, Джек стоял передо мной – такой тёплый и мягкий, с ещё горящими щеками.

– Хорошо.

Он придерживал меня под локоть, пока я балансировала на одной ноге, пытаясь натянуть нижнее бельё. Затем я вскользь оглядела себя в зеркало над комодом и увидела, что Джек смотрел на меня через плечо. Я обернулась и заглянула ему в глаза.

– Спасибо, Джек.

– Не за что, – уголок его рта слегка приподнялся. – Слишком много тисканья и болтовни.

– Н-да, в другой раз, – я засмеялась.

Он кивнул и проводил меня до двери, где я остановилась, чтобы вытащить из сумочки конверт.

– Ты снова заранее не потребовал оплаты.

– Грейс, – протянув руку за конвертом, произнёс Джек, – ты сказала, что я должен ожидать тебя здесь, в кровати, голый, стоя на коленях. Куда я должен был запихнуть деньги?

– Хороший аргумент, – когда я об этом подумала, то почувствовала, как моё всё ещё влажное влагалище сжалось.

– Кроме того я тебе доверяю, – добавил он.

Мы посмотрели друг на друга. Его улыбка манила, и я чуть приблизилась к нему, но не поцеловала, а лишь на мгновение коснулась рукой щеки. Джек повернул голову и поцеловал мою ладошку.

– Ещё раз большое спасибо, – прошептала я.

– Не за что, – ответил Джек. – Моя цель – быть готовым доставлять удовольствие.

– Ты хорошо её добиваешься.

– У тебя плохие шутки, – он засмеялся.

Нужно идти, ведь пора подумать о бизнесе и помочь одной семье. Тем не менее я медлила, как и Джек. Я не слишком наивная, чтобы думать, будто деньги не играют для него никакой роли, но хотелось убедить себя в обратном: вдруг дело всё-таки во мне, а не в деньгах. С такой мыслью я наконец-таки ушла, а Джек остался в дверях номера дешёвого отеля, завёрнутый лишь в тонкое белое полотенце.

***

Я знала семью Джонсонов долгие годы, хотя никогда с ними тесно не общалась. С Бет мы учились в одном классе, а её старший брат Джим был приятелем моего брата Крейга. Их родители – Пегги и Рон – являлись активными членами музыкального кружка и частенько подвозили меня до дома после различных мероприятий. Однако сегодня их осталось трое: Бет, Джим и Пегги. Рон проиграл многолетнюю борьбу с раком.

Пегги Джонсон выглядела бледной и казалась худее, чем в нашу последнюю встречу, но ярко-красная помада и уложенные в причёску волосы делали её более живой. Когда она вошла, то улыбнулась и пожала мне руку, а потом дружески обняла. Этот жест немного удивил.

– Только посмотрите на неё! – воскликнула Пегги. – Боже, Грейс, ты совсем взрослая.

– Мама! Мы одного возраста, – Бет наморщила лоб.

– Я знаю-знаю, но... – Пегги обернулась к дочери и провела рукой по её шёлковой блузке. – Ты мой ребёнок.

– А я кто? Подкидыш? – Джим закатил глаза.

– Конечно же, нет. Ты тоже мой ребёнок, – Пегги потянула его за узел галстука, а потом снова повернулась ко мне. Странный блеск в её глазах был единственным свидетельством траура. – Итак, позволь начать? К нам приедут люди издалека, а мне надо ещё что-нибудь купить на ужин.

Бет и Джим обменялись взглядами, потом все трое уселись возле письменного стола. Я тоже села и вытащила из маленького металлического ящика, стоящего на столе, акт о смерти Рона Джонсона, мысленно поблагодарив Шелли за то, что она догадалась подготовить его до прихода его родных. Рон почти всё уладил с наследством, оставались лишь последние распоряжения.

Крышку ящика я положила на стопку бумаги, которую оставила Шелли, пометив красными чернилами каждый лист. Подобные разговоры я вела неоднократно и уже не задумывалась, что и как правильно сказать, но когда мой взгляд остановился на имени, написанном на верхнем листе, то слова застряли в горле.

Сэм Стюарт.

На следующем листке снова оказалось его имя. Что-то лепеча, я пролистала стопку с сообщениями, пытаясь одновременно считать и говорить, но это закончилось неудачей. Он звонил, по меньшей мере, четыре раза. Четыре раза за время моего отсутствия? Очень напористый мужчина. Он сошёл с ума.

– Как вы знаете, Рон уже выбрал гроб и место для захоронения, – мне удалось сосредоточиться, чтобы не выглядеть полной идиоткой.

Я накрыла папкой сообщения о Сэме и оглядела троих Джонсонов, которые ожидали моего ответа. Надо взять себя в руки, поэтому я решительно вытащила список, составленный совместно с Роном несколько месяцев назад, когда я приходила к нему домой, чтобы всё уладить. Ему тогда уже требовался паллиативный уход: он был слишком болен, чтобы самому явиться в мой офис. Бет приносила нам чай со льдом и бисквиты, а мы просматривали брошюры с гробами и обсуждали цены.

Я напрямую заговорила с Бет и Джимом.

– Вы хотели бы посмотреть гроб, который выбрал ваш отец?

– Это не обязательно, – опередила детей Пегги, но они оба выглядели так, будто имели иное мнение. Пегги решительно задрала подбородок, а руки судорожно сжала на коленях, – ибо я немного изменила планы.

– Пожалуйста, – я вернула список обратно в папку и сложила руки, демонстрируя свое полное внимание.

Брат с сестрой незаметно переглянулись, и Бет безмолвно зашевелила губами за спиной матери, что-то шепча Джиму на ухо. Наверное, ужасалась такому решению. Пегги заметила их тайные переговоры, но сделала вид, будто ничего не случилось, и посмотрела мне прямо в глаза.

– Забудь про гроб с экстравагантной обивкой, который он выбрал для себя.

Рон выбрал полюбившуюся модель гроба с декоративными, будто сделанными специально для него угловыми накладками.

– Вы выбрали что-то другое? – поинтересовалась я.

Пегги сделала глубокий вдох, потом выдох, затем быстро заморгала, хотя её голос оставался спокойным, а переплетённые руки всё ещё неподвижно лежали на коленях.

– Я хочу простой гроб из вишни, о котором ты тогда говорила – дешёвую модель без дорогостоящей облицовки. И надгробие хочу самое недорогое, из предложенных тобой, которое примет администрация кладбища.

Администрация большинства кладбищ, с которыми я работала, допускала похороны без наружной обшивки гроба, которая используется для предотвращения тления. Хотя многие люди думали иначе. Кроме того, наружная обшивка защищала гроб при опускании и упрощала уход за могилой. Ассортимент наружных гробов варьировался от дешёвых бетонных коробок до искусных склепов из меди и гальванизированной стали, которая задерживала влагу и замедляла тление на годы. Я ещё никогда не принимала участие в эксгумации, но папа присутствовал пару раз и рассказывал мне, что тела выглядели так, будто их только что захоронили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю