Текст книги "Гонки со смертью"

Автор книги: Мэг Гардинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5

Солнце уже тонуло в Тихом океане, когда из-за поворота показался наш дом. Океан сиял золотом – словно бесценное жертвенное подношение, возложенное к подножию горных пиков Санта-Инес. Это зрелище трогает меня до глубины души. Я бы не согласилась покинуть Санта-Барбару даже за десять миллионов долларов.

Сначала я забросила Джесси домой, а когда вырулила на свою улицу, на небе уже сгустилась кобальтовая синева и на востоке мерцали звезды. В сумерках светлыми пятнами выделялись карликовые дубки и белый олеандр. На углу соседские ребятишки играли в бейсбол. Я подъехала к своему дому и в свете фар увидела припаркованную на тротуаре красную «мазду» с откидным верхом.

Несколько секунд я сидела в машине, не глуша мотор. Под капотом у меня был мощный двигатель, так что я могла сорваться с места и пролететь всю улицу за считанные секунды.

«Мазда» с откидным верхом была пуста. Вот уж точно «не понос, так золотуха»! Это означало, что моя кузина Тейлор уже вовсю хозяйничает у меня дома.

Я заглушила мотор, взяла вещи и вышла из машины. Толкнув садовую калитку, я направилась по выложенной плиткой дорожке к дверям. У соседей через газон свет не горел. А жаль. Ведь Никки с Карлом могли бы помочь мне выставить Тейлор. Мой крошечный домик сверкал иллюминацией, как «Мулен Руж». Еще с улицы я услышала ревущее из динамиков кантри. Плохое кантри. «Моя собака сдохла, моя милая умерла, забор порос плющом» – дешевка, да и только!

Я вошла через стеклянную дверь и бросила вещи на пол. От громкой музыки, вернее, от этой убойной звуковой волны, шнурки мои начали развязываться сами. Холодильник на кухне был распахнут настежь. Перед ним торчала обтянутая джинсами попка моей кузины с вышитым посередине слюнявым сердечком.

– Тейлор! – окликнула я ее и, не получив ответа, уточнила: – Тейлор Боггс!

Я подошла к проигрывателю и выключила его.

На фоне разверстого холодильника обозначилось личико Тейлор с торчавшим изо рта куриным окорочком. Глаза ее округлились, как шары.

– Ой, прелесть моя! – сказала она, вытащив изо рта добычу.

– Как ты сюда вошла?

Ее контактные линзы имели цвет виноградного джема, маечка пестрела призывными игривыми надписями.

– Куда вы подевались на все выходные? – распахнула она мне навстречу объятия.

Нет, ты подумай: «на все выходные»! Это сколько же она здесь торчит? Я огляделась по сторонам.

– А что у тебя с волосами? – стиснула меня Тейлор. – Нет, длина мне нравится, но надо же придать какую-то форму! – Она внимательно оглядела мои карамельные локоны. – У меня подружка в салоне работает. Может привести тебя в порядок.

Ее собственная белокурая грива была взбита при помощи лака до размеров стога. Я осторожно отстранилась.

– Насколько я понимаю, ты прихватила ключ, когда последний раз была здесь. Интересно только, как ты узнала код, чтобы отключить сигнализацию?

– А чего тут непонятного? Я приехала, когда здесь еще работали строители, и сказала им, что потом закрою.

Я заскрипела зубами. У меня шла реконструкция ванной – новая душевая кабинка, раковина, зеркала, окошко, кафель и плитка. Я затеяла этот ремонт, чтобы избавиться от воспоминаний о рокере-убийце, напавшем на меня там. К тому же мой старый душ давно просился на помойку. Следовало лишь предупредить мистера Мартинеса и его сыновей, что Тейлор считается здесь персоной нон грата. Ведь стоит только пустить ее в дом, как она займет собой все доступное пространство.

– Тебе следовало сорок раз подумать, прежде чем согласиться на эту черно-белую плитку, – сокрушенно покачала головой Тейлор. – Вид, как в больнице. К тому же у тебя в гостиной уже есть такое убожество. – Она небрежно махнула рукой в сторону моих индейских ковров и эстампов Ёсэмитэ в рамочках. – Нужно было делать женскую ванную. Что-нибудь нежное, «пушистое».

– Как-нибудь сама разберусь. – Я прошла в гостиную и всплеснула руками: – А это что еще такое?

– Только ничего не собирай! Мне нужно было где-то разложить свой товар.

По комнате на всех предметах мебели было развешано белье – лифчики и трусы самых разных цветов и фасонов. Даже образчики мужского неглиже.

– Это что за порнография?

– Красиво, правда? Новая коллекция «Каунтесс Зара». Мужское и женское белье. Даже называется «Он/Она». – Тейлор схватила мужские трусы и помахала у меня перед носом: – Смотри, какая красота! Видишь?

Я попятилась.

– Но почему это надо было делать именно здесь? Почему в моем доме?

– К Эду Юджину приехал погостить друг, и он не хотел, чтобы я своим гламурчиком портила им мужской уик-энд.

– Гламурчиком?

– По-моему, за этим бельем будущее. Как думаешь? – невозмутимо заявила она.

Я недоуменно разглядывала взрослые игрушки на журнальном столике.

– А это еще что за артиллерийский арсенал?

Она заулыбалась.

– Специально для любовных парочек. Называется «праздничный фейерверк».

– И вот эта красотка тоже часть праздничного фейерверка? – Я подобрала с дивана резиновую куклу-манекен.

– Да, Пышка Сьюзи. Я держу ее специально для тех гостей, которые стесняются примерить что-нибудь на моих домашних показах белья. Правда, она восхитительна?

Довольная улыбка на виниловой рожице Сьюзи свидетельствовала, что сегодняшний парад ее повеселил. Я бросила куклу обратно на диван.

– Надеюсь, ты не раскладывала все это барахло перед Мартинесами? – Мне меньше всего хотелось, чтобы мои строительные рабочие видели подобный кошмар.

– Конечно, нет. – Она хлопнула в ладошки. – А теперь держись крепче! Я приехала сюда в общем-то за другим делом – поговорить с тобой о своих планах насчет книги.

– Насчет моей книги?

Боже! Неужели она провела выходные, переписывая мою незаконченную книжку? Я посмотрела на компьютер – тот был выключен. Слава Богу!

– Послушай, Эван, почему ты всегда думаешь, что речь идет только о тебе? – Она составила пальчики башенкой. – Я сейчас говорю о моей книге.

Мне казалось, будто все это происходит в бреду.

– Видишь ли, я обнаружила у себя талант. Он выходит за рамки обычной торговли бельем. У меня не только глаз наметан на красивое – я знаю, как сделать красивыми других. Знаю, как научить женщин обрести уверенность в себе, невзирая на любые недостатки фигуры. – При этом она выразительно посмотрела на мою грудь. – А я еще даже не начинала претворять в жизнь свой писательский талант, – посетовала Тейлор.

Ощущение бреда усилилось. Мне казалось, будто моя голова распухает, как воздушный шар.

– В семье это, видать, заметили. Все, кто получает мои рождественские письма, твердят, что я упускаю свой шанс. Я должна стать писательницей.

Глаза мои полезли на лоб. Я хорошо помнила, что такое «рождественское письмо» от Тейлор. Это пространное описание ее идеальной жизни – страницы на три, никак не меньше. В нем никогда не упоминалось о ревнивой жилке ее мужа, о привычке хватать куски, вместо того чтобы приготовить нормальную еду, и склонности к супружеским изменам, зато запросто могла быть вложена фотография, где Тейлор восседала верхом на рождественском олене Санта-Клауса в наряде гнома. Северным оленем был Эд Юджин.

– Нет, я вовсе не собираюсь бросать свою нынешнюю работу и продолжу заниматься гламурным бельем. К тому же это и работой-то назвать трудно – скорее удовольствие.

– Значит, ты собираешься написать книгу? – наконец выдавила из себя я.

– Да. Настольную дамскую книгу. Такую, как «Секс» Мадонны, иллюстрированную фотографиями женщин в модном сексуальном белье.

Я приложила пальцы к вискам.

– Тейлор, такие издания называются каталогами.

– Нет. Каталоги – это когда женщины на пляже или на мотоциклах…

– Женщины на мотоциклах…

Она хлопнула в ладошки.

– И вот тут-то понадобишься ты!

Я недоуменно заморгала, на какой-то миг почувствовав себя польщенной.

– Я?! Правда?

– Ну да. А как же? Разве я смогла бы написать эту книгу без моей кузины?

Я буду писать о модном бабском белье? Я чуть не поперхнулась, сдерживая смех.

Тейлор энергично жестикулировала, рассказывая, как собирается устроить фотосессию и сочинить потом комментарии к фотографиям. Ее интересовали сроки – как долго пишется такая книга? Пару месяцев?

– Рассчитывай на полгода или даже на год, – сказала я.

Нет, ну надо же, предложить мне такое! Фотографироваться в модном белье! Идея эта представлялась мне нелепой, просто-таки смехотворной.

Черное. Я обязательно надела бы что-нибудь черное. Такое облегающее, из тонкой кожи. И темные солнечные очки – как у Тринити в «Матрице». Да, и еще сапоги – Джесси непременно оценил бы это. Тонкие черные ботфорты – от них он бы просто тащился.

– Год?! Детка, что ты такое говоришь?! Да я могу надиктовать страницу за десять минут. Свою работу я могла бы пока отложить. Нет, книга не может занимать столько времени! Хоть это ты понимаешь?

– Понимаю.

Нет, я точно купила бы себе крем-загар. И записалась в фитнес-клуб. Прямо сегодня. Все-таки Тейлор и вправду знает, как сделать женщину красивой.

Она похлопала меня по плечу:

– Уверена, что могу рассчитывать на тебя. А иначе кто же будет читать корректуру?

Мой «воздушный шар» будто прокололи чем-то острым.

– Корректуру?..

– Ну да. Ты проверишь у меня ошибки. А главное, пунктуацию. Я просто уверена, что по части восклицательных знаков ты у нас эксперт.

– Ты забыла про апострофы. В них я ничего не смыслю, – беспомощно промямлила я.

– Ой, детка, да неужели ты думаешь, что там будет столько печатного текста? Даже и не мечтай.

Я сосчитала до трех, потом взяла с дивана Пышку Сьюзи и вытащила затычку у нее на спине. Она зашипела и начала сдуваться. Тейлор, заверещав, бросилась ко мне, но я уже сложила куклу пополам и сжала посильнее, чтобы выдавить воздух.

– Эван, ей такое обращение не нравится!

– Убери ее. Мне дела нет, что твой муж принимает у себя какого-то Франциска Ассизского в эти выходные. Завтра сюда придут рабочие достраивать мою ванную, и я хочу, чтобы ничего этого здесь не было. Так что давай пакуй свое барахло!

– Но я как раз об этом и собиралась с тобой поговорить! Я зашла поболтать к ним в ванную и обнаружила там массу интересных вещей. Я же не виновата, что ты сама вытащила их из аптечки!

– Что?! Тейлор, ты спятила? Ты и туда свой нос успела сунуть?

Она указала на картонную коробку возле телевизора. Когда я уезжала на выходные, коробка находилась в ванной. Меня замутило. Значит, она лазила туда, рылась в моей косметике, доставала кремы, аспирин и мои… противозачаточные таблетки. О Боже!

Она побарабанила пальцами по коробке:

– И знаешь, что я обнаружила? Этой упаковке шесть месяцев, и ее еще ни разу не открывали. – Она закусила губку, нахмурилась и озадаченно спросила: – Детка, ты что же, трахаешься просто так, живьем?

Ощущение бреда переросло в некую прострацию – мне казалось, будто я возношусь к потолку. Я выхватила у Тейлор таблетки, вывалила из коробки содержимое и начала складывать туда модное белье и дурацкие взрослые игрушки. Тейлор предложила мне успокоиться, поняв, что я завелась не на шутку и, кажется, скоро взорвусь. Скрутив Пышку Сьюзи, я затолкала ее в коробку.

– Как грубо ты с ней обращаешься, – обиделась Тейлор.

– Ничего страшного, – сказала я. – По-моему, твоя Сьюзи не в претензии. Посмотри на ее кругленький ротик!

Раздосадованная Тейлор топнула ножкой.

– Чего это ты на меня взъелась? Не в настроении? Тогда пусть Джесси купит тебе такой же «праздничный фейерверк»!

Тут я, должно быть, окрысилась на нее, потому что кузина вдруг загородилась руками и отскочила в сторону. Сама же я в тот момент ничего не соображала – словно витала в гипнотическом сне.

Я сунула ей в руки коробку, вытолкала за дверь и заперлась. Тейлор стояла на дорожке и кричала мне в окно, что поняла мое состояние и готова мне помочь. Что ее гламурное белье для того и существует – чтобы помогать тем, у кого не все в порядке. Я опустила жалюзи.

– Не надо копить в себе это! Надо давать выход! – кричала она. – Это подрывает здоровье! Ты можешь заработать себе нервный тик!

Я пошла в спальню, захлопнула дверь и плюхнулась на кровать.

Теперь эта новость в считанные часы станет известна всей родне – то есть моим тетушкам, кузенам, священнику дядюшке Бенни и моей матери. Я уткнулась лицом в подушку.

За всю жизнь у меня ни разу не возникло желания поделиться подробностями своей сексуальной жизни с родственниками. То, что происходило между мною и Джесси, касалось только нас двоих. Да, иногда не все шло гладко. Но только не в сексе – в сексе у нас все было отлично. Секс являлся для меня отдушиной. Просто он требовал терпения и развитого воображения. Но когда человек перенес такой стресс, зачатие без дополнительного лечения становится затруднительным. По правде говоря, в глубине души меня сильно беспокоило то, что мы не нуждались в контрацептивных средствах. Вот почему я так взбесилась. И если бы я задушила Тейлор каким-нибудь лифчиком из ее коллекции, никто не осудил бы меня. Я бы все списала на нервный тик.

Я встала, отправилась в ванную, включила там свет и ахнула. Мистер Мартинес и его сыновья, видать, не любили спешки в делах, в результате чего у меня пока не было ни душа, ни туалета, ни раковины.

Джесси похохотал от души, когда я рассказала ему об этом по телефону, и пригласил меня к себе. Я собралась и уже стояла на пороге, когда зазвонил телефон. Держась за дверную ручку, я дождалась, когда сработает автоответчик. Потом из него послышался спокойный голос Джекс.

– Веб-камера, – сказала она и повесила трубку.

Шумно выдохнув, я бросилась к столу, достала из ящика камеру и подключила ее к компьютеру. После звукового сигнала открылось окошко видеопрограммы. В мониторе я увидела Джекс. Лицо ее было освещено настольной лампой, бриллиантовые сережки сверкали.

– Молодец! Ты делаешь большие успехи. Твои усилия будут оценены, – сказала она.

– Это тебя в Лэнгли научили так разговаривать?

На заднем плане я разглядела гостиничный интерьер – постель, картинки на стене, занавески, балкон. На балконе, облокотившись на перила, стоял мужчина и, попыхивая сигаретой, смотрел в темноту.

– Привет, Тим! – сказала я. – Ну, и как тебе вид из окна в Лоун-Пайн? Или это Палмдейл?

– Дубай, детка! – Он выпустил клуб дыма в небо.

– Джекс, полиция Чайна-Лейк решила связаться с ФБР. Они были недовольны мной, но им пришлось смириться.

– Отлично. Потому что у меня есть для тебя еще кое-какая информация. – Она поправила фокус своей камеры. Изображение сначала стало расплывчатым, потом обрело резкость. – Койот в свое время участвовал в проекте «Южная звезда». Это была тайная операция. Ею руководили из Чайна-Лейк.

Сердце мое забилось.

– Он что, имел отношение к военно-морскому флоту?

– Нет. Ни он, ни «Южная звезда». Этот проект изначально финансировался из фондов АПИО, но потом его полностью засекретили. Исследования проводились в кратчайшие сроки и тайно. Там был задействован огромный штат.

АПИО, или «Агентство передовых исследований в области обороны», финансировало открытые исследования в университетах и корпорациях страны. Но некоторые проекты приобретали чрезвычайную значимость и переходили в разряд засекреченных.

– Койот был в этом проекте подопытным материалом, – сказала Джекс.

Я совсем запуталась.

– Но ты же сказала, что «Южная звезда» не имела отношения к оружию!

– Напротив. Именно к нему-то она и имела отношение.

Чайна-Лейк целиком и полностью был связан с вооружением – ракеты, бомбы, противоракетная воздушная оборона. На воротах базы висит табличка с вежливой просьбой ко всем водителям – вызвать по телефону полицейское сопровождение, если везешь взрывчатые вещества. Но Джекс имела в виду нечто совсем другое.

– Биологическое оружие? – спросила я.

– Точно.

– Но ты сказала, что эти исследования проводились не военно-морским флотом. Кем же тогда?

– Они могли проводиться кем угодно – любым засекреченным агентством любой из спецслужб.

У меня даже голова закружилась.

– Но если наш убийца участвовал в этом проекте, значит, должны остаться какие-то записи? Так пусть они найдут там его имя и таким образом выйдут на его след.

– Ты меня вообще слышишь? Этот проект был засекречен! И никакой информации о нем раздобыть нельзя – это тебе не городская телефонная книга! Впрочем, в ФБР постараются выковырять эту информацию ломом. Если такие записи вообще существуют.

– Так, а что же делать? Может, запросить Лэнгли?

Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами:

– Сначала ты отказывалась верить, что я состою там на службе. Теперь отказываешься верить, что я там не состою.

И правда. Я не знала ее настоящей истории, не знала, на кого она работает и как – на вольных хлебах или получает официальную зарплату. И по ее улыбке догадалась, что Джекс устраивает такой ореол таинственности.

Она сложила на груди руки.

– У тебя имеются свои источники, у меня свои. Я знаю только, что Койот когда-то участвовал в проекте «Южная звезда». Тебе придется раскопать остальное.

– И как же я, по-твоему, должна это сделать?

– Расплети за кошкой, Эван, – невозмутимо предложила она.

Из-за перебоя в электросети изображение на миг пропало. Когда оно восстановилось, ее кошачьи глаза вновь смотрели на меня невозмутимо и повелительно.

– Что это значит? Объясни!

– Это метафора. Когда что-нибудь не ладится, нужно проанализировать ситуацию, чтобы найти причину. Представь себе кошку, игравшую с клубком. Ты должна расплести запутанную ею пряжу, чтобы смотать ее обратно.

Ее голос, тихий и уверенный, напомнил мне работу «феррари». Быстрый, легкий ход – даже если мотор работает на полных оборотах.

– Когда ты «расплетаешь за кошкой», твоя задача – исправить ошибки так, чтобы они не повторились в будущем. Ты заново переоцениваешь очевидные и предполагаемые вещи и делаешь это, пока не обнаружишь что-то лишнее или недостающее, ложную отправную точку или ошибку в анализе. Только так ты можешь определить сущность проблемы.

– А сущность данной проблемы мне очевидна. Она заключается в том, что этот Койот убил двух моих одноклассниц. Ты же внушаешь мне, будто эта сущность находится где-то еще.

– Ходят слухи, что проект «Южная звезда» закрыли, поскольку исследователи потеряли возможность контролировать результаты. Таким образом, возникает вопрос – что стало с Койотом в результате участия в проекте?

– Если ты заставляешь меня копать, то дай хотя бы лопату! Расскажи мне побольше об этом Койоте.

Тим шагнул с балкона в комнату.

– Хороший у вас разговор.

Его простецкое лицо всегда хранило самообладание и невозмутимость Будды. Твердый проницательный взгляд и блуждающая британская улыбка как нельзя лучше сочетались с голосом обычного работяги, хотя я точно знала, что Тим был сыном английского графа.

– Койот – большой мастер на всякие уловки. А все благодаря страсти к переодеванию. Эдакий фигляр. Этот мелкий хмырь днем развлекается мясорубкой, а вечерами носит каблуки.

– Он что, трансвестит? – спросила я.

– Такой, знаешь, ни мужик, ни баба. Женоподобный тип. В общем, называй как хочешь. Его половая принадлежность колеблется от одной крайности к другой, и это помогает ему вживаться в роли, изображая оба пола.

Я разволновалась не на шутку.

– Ну, эту информацию я, допустим, могу дать полиции. Но как я, по-твоему, должна выполнить остальное? Как мне подкопаться под этот проект «Южная звезда»? Подскажи хоть что-нибудь!

– Подумай о своих связях.

Связи означали Чайна-Лейк. От очередного перепада напряжения в сети изображение несколько затуманилось.

– Скажи честно, зачем ты мне все это сообщила?

– Скажу, – невозмутимо ответила Джекс. – Потому что я со своими профессиональными навыками и опытом точно знаю, что могу «вырубить» кого угодно. Легко. Но Койот даже на меня наводит ужас.

Глава 6

– Нет, она просто играет со мной! Затеяла самые настоящие кошки-мышки! – возмущалась я.

Джесси не возражал – только наблюдал, как я расхаживаю взад и вперед по палубе плавучего дома. Синие глаза его казались темными при ночном освещении.

– Если это игра, то она явно намерена выиграть, – наконец сказал он. – Вопрос только – как?

Ночь избавила от зноя, с океана пришла прохлада. Волны накатывали на берег. За спиной у Джесси янтарными стеклышками светились иллюминаторы.

Я снова принялась вышагивать по палубе.

– Джекс обучена использовать дезинформацию. Как же я отличу правду от лжи?

– Для начала просто позвони Томми и передай ему эти сведения. Он займется расследованием.

Я кивнула.

– И все же непонятно, чего Джекс от меня хочет.

– Ты веришь, что она боится Койота?

Я замедлила шаг.

– Да.

И это пугало меня. Очень пугало.

– Тогда можешь смело допустить, что она не пытается подбросить тебе пустышку. Попробуй перебрать в уме всех своих знакомых, и тогда мы поймем, чего она добивается.

– Чайна-Лейк. – Я скрестила руки на груди. – Но все мои знакомые связаны с военно-морским флотом. А этот закрывшийся проект не имел с ним ничего общего.

База не являлась вотчиной исключительно военно-морского флота. В лабораториях и на бескрайних полигонах осуществляли свои проекты и другие ведомства. Возможно, в их числе была и «Южная звезда».

Джесси задумчиво поскреб затылок.

– На вечеринке я пошутил насчет чьего-то там секретного прошлого. Только…

– Может ли это быть правдой? Нет. – Я всплеснула руками. – Мне известно, что́ приписывают Чайна-Лейк! Якобы тамошние военные проводят опыты с биологическим оружием на заключенных. И якобы держат каких-то детей в клетках. И даже инопланетян будто бы изучают. Нет, все это брехня, вымысел!

– Я имел в виду не НЛО.

Я дошла до конца палубы и двинулась назад. Джесси развернул свою коляску и поехал мне навстречу, преградив путь.

– Ты прекрасно знаешь, на что намекала Джекс, просто не хочешь себе в этом признаться.

Я посмотрела на него, потом на океан и ночное небо. Он коснулся моей руки:

– Эван, позвони своему отцу.

В Ки-Уэст была уже ночь, но мой отец – «сова» и наверняка смотрел сейчас исторический канал или читал какой-нибудь роман Патрика О'Брайана. Если, конечно, не сидел за компьютером. Я набрала его номер по мобильнику, удалилась в комнату и теперь уже там расхаживала взад и вперед, дожидаясь, когда он снимет трубку. Джесси прикатил за мной следом и включил стерео. Отец не ответил.

Музыка заполнила все пространство. Это был джаз. Очень, очень старый. Я удивленно посмотрела на Джесси. Обычно он предпочитал оркестрики помоложе, засиявшие на сцене году в шестьдесят девятом, не раньше.

– Новые мелодии – лучшее лекарство от стресса, – пояснил он.

Проходя мимо, я потерлась о его плечо. Уж он-то знал толк в этих вещах. Что-то же помогло ему преодолеть горе и это проклятое чувство вины, в пух и прах разбившее поначалу его жизненный дух. Что-то же помогло ему избавиться от кошмаров и от воспоминаний, вспышками мелькавших в его мозгу при каждом звуке автомобильной сирены или заведенного мотора, когда он снова и снова мысленно переносился в тот злополучный каньон и снова лежал с переломанными костями на дне ущелья, где на его глазах в муках умирал лучший друг. Я положила руку ему на плечо, и он вздрогнул.

– Спасательный круг.

Так он называл восстановительную программу, которую разработал вместе со своими докторами. Она включала в себя лекарства от нейропатических болей, антидепрессанты и успокоительные средства плюс занятия в группе, состоявшей из тех, кто стал жертвой серьезного преступления и выжил. Остальную часть программы Джесси придумал сам – полный отказ от спиртного и ежедневное плавание. Теперь прибавилась музыка. Самая разная – от «Роллинг Стоунз» до Дюка Эллингтона. Он потихоньку выбирался на берег, и я была за него спокойна и знала, что, уезжая, он не врежется с разгона в опору моста.

Впрочем, отныне у меня появились другие заботы.

Долгие гудки в трубке оборвались, и надпись на моем мобильнике сообщила, что абонент на звонок не отвечает. Но телефон тут же зазвонил – мой папа наконец отозвался:

– Котенок! Что случилось, милая?

Всего четыре слова, а насколько мне стало легче. Время намело песка в его голос, и шероховатые ритмы прерий теперь звучали отчетливее. Но ни один грубый мужской голос не имел столько обаяния и не был для меня таким желанным, как родная до боли хрипотца Филипа Джеймса Делани, отставного капитана военно-морских сил США.

– Папа, меня крепко занесло. От одного удара. И я думаю, он направлен на тебя.

– Ишь ты! Звучит страшно. И кто же нападает? Не твоя ли кузина Тейлор?

Я невольно улыбнулась и, подпрыгнув, уселась поудобнее на кухонной стойке.

– Да плевать на эту Тейлор! Дела и впрямь серьезные.

– Тогда выкладывай.

– Проект «Южная звезда».

На другом конце провода я слышала музыку из телевизора. Четыре такта, шесть, восемь…

– Папа?!

– Ты по какому телефону говоришь? По городскому?

От внезапной догадки у меня похолодел затылок.

– Я у Джесси. Говорю по своему сотовому.

– Повесь трубку.

Я положила мобильник на гранитную столешницу стойки, почувствовав, как холодные мурашки поползли по спине. Он велел мне выключить мобильник.

У Джесси зазвонил телефон. Он было направился к нему, и я спрыгнула со стойки.

– Это папа перезванивает!

Я взяла трубку в гостиной на журнальном столике. В грубоватом голосе моего отца больше не слышалось привычной нежности.

– Кто копает под «Южную звезду»?

– Ты этих людей не знаешь.

– Ну ладно, но они явно пытаются ворошить старые дела. Возможно, намерены предать их гласности и прославиться. Только я советую забыть все, что они тебе наговорили. Оставь это.

– Нет, прославиться никто не хочет.

– Тогда почему бы им не подкинуть это дело журналистам? Кто они такие? Политики? Или какие-нибудь активисты, считающие, что государство убивает щенков на мыло?

– Папа, расскажи мне об этом проекте.

– Не могу. Он засекречен.

Я шумно выдохнула. Джесси издалека наблюдал за мной, пытаясь домыслить наш диалог.

Я снова услышала голос отца:

– Кто-то дергает тебя за веревочку, Эван. Проект «Южная звезда» мертв, а большего тебе и знать не нужно.

– А я и не знаю. Просто убийства в Чайна-Лейк могут иметь отношение к «Южной звезде».

Пауза.

– Убийства?

– А ты что, не знаешь?

Снова молчание на другом конце провода.

– Я был в отъезде, Котенок. А что за убийства?

– Две мои одноклассницы были убиты во время встречи выпускников в эти выходные. Келли Колфэкс и Сиси Лизэк. – Я присела на диван.

– Подожди-ка… Во время встречи выпускников? Ты что же, была в эти выходные в Чайна-Лейк?

– Ну да. Это я и пытаюсь тебе сообщить. Теперь-то послушаешь?

И я вкратце передала ему все, что говорила мне Джекс: «Южная звезда» – секретный проект, не входивший в компетенцию военно-морского флота и, по-видимому, закрывшийся после того, как исследования начали давать непредсказуемые результаты.

– А в чем дело, папа? Неужели какой-то мертвый проект двадцатилетней давности может вызвать у тебя беспокойство по поводу возможного подслушивания телефонных разговоров?

– Что еще тебе говорили эти люди? – спросил он.

– Про Койота.

– Это еще что такое?

– Не что, а кто. – Я залезла на диван с ногами. Мне было совсем не жарко. – Возможно, это и есть тот убийца.

Я поделилась с отцом подробностями, а когда закончила, он медленно проговорил:

– Слушай меня внимательно. Я не знаю, что все это означает и что там происходит, но тебе нужно немедленно выпутаться из этого дела.

– Я не могу.

– Ну вот что, Кэтлин Эван… – Он спохватился и моментально взял себя в руки. – Я являюсь твоим отцом вот уже тридцать три года и за это время понял, что ты всегда все делаешь наперекор здравому смыслу. Но на сей раз прошу тебя, дочка, сделай, как я говорю, и не спорь.

У меня снова похолодел затылок.

– Больше ни с кем это не обсуждай. И ни во что не суйся. Дома позже я тебя застану?

– Нет, я несколько дней поживу у Джесси.

– Хорошо. Только запомни: держи это все при себе.

Безотчетный страх окончательно овладел мною.

– Папа, но я уже говорила с полицией Чайна-Лейк. И они уже связались с ФБР.

Я снова слышала музыку из телевизора. Потом она смолкла и сменилась шумными аплодисментами.

– Дай-ка трубку Джесси.

Смутившись, я встала и поманила Джесси. Он виделся с моим отцом только однажды и, может быть, еще пару раз разговаривал с ним по телефону.

– Мистер Делани?.. Хорошо, Фил…

Он слушал отца, глядя мимо меня. Я нервно кусала палец.

– Хорошо, – кивнул он. – Обязательно. – Потер ногу. – Я понял.

И протянул трубку мне. Я с тревогой спросила:

– Ну, что там?

Но он только покачал головой и покатил на кухню.

Я приложила трубку к уху:

– Что ты сказал Джесси?

– Объяснил ему, что вам теперь нужно быть очень осторожными.

– Ты мне лучше объясни, папа, что могло понадобиться службисту-киллеру от двух скромных женщин, состоявших в выпускном оргкомитете школы «Бассет-Хай»?

Джесси открыл на кухне шкаф и начал шумно в нем рыться. Я заткнула ухо пальцем, но мне по-прежнему мешала папина музыка в трубке.

Черт! А ведь она мне знакома!

– У тебя там что, «Вечернее шоу»?

«Вечернее шоу» начиналось в одиннадцать тридцать, значит, в Ки-Уэст оно должно было уже давно кончиться, зато как раз сейчас начиналось здесь, в Калифорнии. Я вдруг припомнила, как дозванивалась ему, и эту надпись «абонент не отвечает», появившуюся после того, когда он так и не снял трубку.

– А где ты находишься? – спросила я.

– Я в отъезде, детка. На севере.

– И этот твой «север» в Сан-Франциско? – Я оторвала трубку от уха и посмотрела на дисплей. Номер не определился. – Ты что, у мамы?

– Какая тебе разница, где я? Мне просто нужно выяснить пару вещей. Только не спрашивай каких.

С кухни донесся металлический лязг. Я обернулась. На кухонной стойке лежал пистолет системы «глок», а Джесси держал в руках коробку с патронами девятимиллиметрового калибра. Этого еще не хватало!

– Папа!

– Это может оказаться полной ерундой, пустым звоном, но я хочу, чтобы ты была осторожна. Джесси знает, что делать.

– Он заряжает патронами запасную обойму.

– Очень хорошо.

– Чего же хорошего? Ты считаешь, одной обоймы будет недостаточно?

Голос его вновь упал в бездну.

– Ну вот что, затаись пока и не высовывайся. А я поговорю с тобой, как только что-нибудь узнаю.

Я повесила трубку. Взгляд Джесси был холоден и спокоен. Я смотрела, как он заряжает оружие, и страх все глубже заползал в мою душу.

Отец ушел от прямого ответа. Они оба обращались со мною так, словно я совсем уж не могла постоять за себя. Конечно, Джесси иногда сетовал, что именно так я с ними обращаюсь, и вот, пожалуйста – поменялись ролями. Теперь мое собственное лекарство горчило у меня же во рту.

– Я просто проявляю предусмотрительность, – объяснил он, положив запасную обойму на кухонный стол.

– Молодец. Только есть люди более предусмотрительные, чем ты.

Он взял в руки пистолет.

– Тогда считай, что это еще одна возможность снять стресс.

– Хорошо. Только тревоги у меня от этого не убавится. Ничуточки.