Текст книги "Гонки со смертью"

Автор книги: Мэг Гардинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

Койот шагал по переулку за зданием «Арджент-тауэр», с каждой секундой все больше удаляясь от подземной автомобильной стоянки. Охранник повел себя непрофессионально. Решетка на выезде опускалась слишком медленно, и Койот успел проскочить.

Но что все это значило?

Эта женщина в дверях была из Чайна-Лейк. Одна из них.Как и тот мужик на коляске, которого он швырнул на строительные леса. И они явно пытались остановить его. Он посмотрел на рукав своей рубашки. Этот мужик дотронулся до него. И напрасно. Койот раздраженно ощерился. Он снял рубашку, оставшись в одной футболке, скомкал ее и бросил в мусорный бак.

А еще он видел двух агентов-службистов, шагавших через площадь. Теперь они куда-то исчезли.

Все это ему ужасно не нравилось.

По-видимому, они хотели добраться до Суэй. А что еще тут можно предположить? Хотели порасспросить ее, вытянуть максимум информации. И это помогло бы им встать у него на пути. Ну уж нет! Такого он не допустит. Суэй нужна ему самому.

Но откуда этим людям из Чайна-Лейк знать про отношение Суэй к заданию? Нет, тут явно нужно хорошенько разобраться. И как можно скорее. Он не может допустить, чтобы кто-то встал у него на пути.

Койот шагал по переулку и слышал, как воют вдалеке полицейские сирены. Бейсболку он тоже выбросил в мусорный бак. Засунув руки в карманы, чтобы придать себе беспечный вид, он неторопливо оглянулся на небоскреб. Ведь он был почти у цели. Так близко, что даже чувствовал запах. Подняв крышку мусорного бака, он отправил туда и белый парик.

Он потянулся к амулету – тот придавал ему силы, – но амулета не оказалось. Сегодня он не надел его! Мистер Заурядность не имел права на армейские жетоны. В горле зародился крик. Он пытался подавить его, затолкать обратно, но тот рвался наружу. Койот растерянно смотрел на «Арджент-тауэр».

Он опять брошен на произвол судьбы. Он положил левую руку на край мусорного бака и хлопнул сверху металлической крышкой. Никаких ощущений – только сдавило кожу. Он еще раз хлопнул крышкой по руке. И снова ничего. У него отсутствовал болевой порог. Все-таки вакцина постепенно убила в нем всякую возможность ощущать и чувствовать.

Никто не мог причинить ему боли. Он был неуязвим.

Тяжело дыша, он вытянул руку и стал ее разглядывать. Ушибы, синяки, а ему все равно. В этом его сила и мощь. Такой вот жертвой досталась ему непобедимость. В глотке снова начал рождаться крик. Его лишили возможности испытывать собственную боль. Он мог только наблюдать ее со стороны, когда страдали другие. Он снова хлопнул по руке крышкой мусорного бака, его приводила в бешенство эта слабость, эта тоска по простым физическим ощущениям.

Сирены приближались, разрывая пронзительным воем небо. Он замер и обратил лицо к солнцу. Он смотрел на восток. Риверсайд. Ребенок.

Койот бросился бежать.

Отец вернулся в вестибюль через вращающуюся дверь главного входа.

– Никаких следов. Ничего!

У стола при входе офицер полиции Лос-Анджелеса разговаривал с Джесси. Записи получались скудными.

– Я знаю только, что он прошел мимо меня. Я обернулся ему вслед, и банка с краской просвистела над головой. Потом…

Отец стоял над ним, скрестив на груди руки.

– Что было потом? Вспоминай, Джесси! У тебя получится, давай!

Лицо Джесси было бледно, одежда и коляска перепачканы краской. Он словно сошел с полотна Джексона Поллока. Он перевел взгляд с моего отца на полицейского и начал расстегивать рубашку.

– Приобщите это к уликам. – И посмотрел на меня. – Как этот парень схватил меня? В каком месте?

– За плечи. Обеими руками. – Я продемонстрировала полицейскому, как незнакомец схватил Джесси.

Тот расстегнул последнюю пуговицу, осторожно, стараясь не касаться рукавов, снял рубашку и, держа ее за воротник, протянул нам.

– Надежды мало, я понимаю. Но может, вашим ребятам удастся снять отпечатки.

Офицер подозвал криминалиста и попросил принести пакет для улик.

Джесси повернулся к отцу:

– Нельзя мне позаимствовать вашу рубашку?

Отец кивнул. Джесси дал ему ключи от машины, и тот пошел взять из своей дорожной сумки что-нибудь из одежды. Криминалист убрал рубашку в специальный пакет и попросил у нас с Джесси отпечатки пальцев – для сравнения.

У подножия лестницы на галерею, взволнованно грызя кончик карандаша, стояла Морин Суэйзи. Она была явно потрясена случившимся. Я подошла к ней.

– Ну теперь-то вы мне верите? Это был Койот.

– Да. Это не только логическое объяснение, но и… – Она сняла очки и протерла их краем блузки. – Теперь все летит под откос.

– Вы знаете, кто он такой? – спросила я.

– Нет, – покачала она головой, но глаз ее я при этом не видела.

– А что это за парочка приходила сегодня в вашу контору?

– Понятия не имею. – Суэйзи воткнула карандаш в завязанные хвостом волосы. – Простите, мне нужно сообщить о случившемся начальнику безопасности «Примакона». Передайте вашему отцу, что мы с ним еще поговорим. – И побежала вверх по ступенькам.

Криминалист взял у меня отпечатки пальцев и принялся за Джесси. Ко мне подошел один из художников и, протянув тряпку, кивнул на Джесси:

– Вот, пусть вытрет этим руки.

– Вы можете и сами ему дать. Он все слышит, и голос у него есть.

Заметив, как парень растерялся, я смягчилась и взяла у него тряпку.

Я подошла к Джесси, который уже закончил с отпечатками, и протянула тряпку. Он поблагодарил и стал вытирать свои джинсы, но только еще больше размазал на них краску.

Я коснулась его плеча:

– Ты так напугал меня!.. Я подумала… ну, не знаю, что он…

– Эв, ради Бога! – Он продолжал счищать краску. – Дело не в этом человеке, а в том звуке.

– В каком звуке?

Он поднял на меня горящий взгляд.

– В звуке разбитого стекла, когда в него угодила банка.

Треснутое стекло походило на паутину, а там, куда ударилась банка, осталось красное пятно размером с человеческую голову.

– У тебя были неприятные воспоминания? – понизила я голос.

Он усердно пытался оттереть с брюк краску – даже губы побелели от натуги.

Меня вдруг осенило. В тот момент он слышал не треск лопающегося стеклопластика, а совсем другой звук – словно сам ударился о лобовое стекло сбившей его машины. Я сразу же поняла, что произошло с ним потом. Мощный поток адреналина, вырвавшегося из-под контроля. Он представил себе машину, и падение с обрыва, и своего мертвого друга Исаака. Теперь меня не удивляло, что даже с открытыми глазами он не видел Койота.

– Припадочный я дебил! – в сердцах воскликнул он.

– Ничего подобного, Джесси. У тебя просто был нервный шок.

– Я держал его за руку. Если бы не этот придурочный припадок, он бы не ушел!

Мне сделалось не по себе от этих слов.

– Нет, Джесси, это был Койот. Ты бы видел, что он сделал с охранником. Если бы ты попытался задержать его, то оказался бы на месте того парня.

– Если бы я попытался задержать его, то с охранником, возможно, все было бы в порядке.

– Нет, даже думать не смей о таких рискованных вещах.

– Ё-мое, Делани! Хватит сюсюкаться со мной как с младенцем! – Голос его эхом разнесся по атриуму. Люди вокруг оглянулись.

– Нет, ты меня не понял, – сказала я. – Это касается всех нас. Никто из нас не должен рисковать.

Он развел руками:

– О каком риске ты говоришь? А? Ну-ка скажи!

– Видишь ли…

Я заметила, что к нам идет отец с черной рубашкой для гольфа в руках. Мы с Джесси переглянулись.

– Вот, держи, – протянул он рубашку.

Джесси поблагодарил и оделся.

Повернувшись ко мне, отец сказал:

– А теперь объясни-ка, зачем ты вообще спустилась в вестибюль? Что тут произошло?

– Я хотела проследить за двумя мужчинами. Догоняла их от самого «Примакона». Это были правительственные агенты.

Отец смерил меня внимательным взглядом:

– Ты способна распознать в человеке федерального агента с двадцати шагов?

– Таких людей – да. – Я описала ему Перца с Солью. – А теперь скажи, какие федералы не показывают людям своих пропусков или тыкают им в нос своими полномочиями? Как раз те самые.

Отец что-то буркнул себе под нос, и я приняла это за согласие.

– Мисс Делани! – донесся через атриум чей-то голос.

Я обернулась. К нам шагал специальный агент ФБР Дэн Хини.

Отдел, где он сейчас работал, располагался в соседнем здании, поэтому я не удивилась его появлению. Зато меня насторожил его понурый вид. Изрытое оспинами пасторское лицо выглядело усталым, а синий костюм был таким помятым, как будто он спал в нем.

– Вы все знаете, – сказала я.

Он кивнул на входную дверь:

– Давайте выйдем на улицу.

Мы вышли вслед за ним на яркое солнце. Сунув руки в карманы, Хини повел нас к фонтану.

– Я разговаривал с детективом Чангом, и тот со мной полностью согласен. Мы приступаем к активным действиям.

Отец надел бейсболку, выровнял козырек.

– Это слишком абстрактно, агент Хини, и ни о чем мне не говорит.

– Мы решили заманить убийцу в ловушку.

– Как именно? – спросила я.

– Есть два способа. Полиция может объявить через прессу, что напала на след убийцы. Якобы у нее есть свидетели сегодняшнего нападения на охранника.

Джесси покачал головой:

– Значит, приманкой будет Эван. Ну уж нет!

– И ты, – сказала я. – И Арчи, и художники. И Рамос.

– Да, это рискованно, – согласился Хини. – Но тогда, возможно, убийца выйдет из укрытия, чтобы объяснить, почему оказался рядом с местом преступления.

Я убрала с лица растрепавшиеся от ветра волосы.

– Койот – профессиональный убийца. Вы что же, и впрямь думаете, что он заявится в полицейское управление Лос-Анджелеса и начнет оправдываться? А не проще ли ему в таком случае выследить этих свидетелей и уничтожить?

Отец кивнул Хини:

– Ну а другой способ?

– Какой-нибудь сильно растроганный журналист опубликует очерк о погибших и постарается зацепить этого убийцу, выдвинув против него обвинения. – Он повернулся ко мне. – Лучше, если это будет журналист, которому есть что вспомнить по данному делу.

– И вы думаете, это на него подействует и он побежит сдаваться? – спросил отец.

– Нет. Просто так мы выманим его из укрытия. Его может потянуть на место преступления в Чайна-Лейк. Или…

У него зазвонил мобильник. Извинившись, он отошел в сторонку и ответил.

Джесси все пытался стереть со штанов краску.

– Мне не нравится, что этот Хини впутывает тебя, Эв.

Отец скрестил на груди руки.

– Если бы ты мог описать полицейским этого убийцу, весь процесс значительно бы упростился.

Джесси отвернулся.

Хини, говоривший по телефону, был краток. Он обливался потом, и костюм его казался еще более мятым. Наблюдая за его лицом, я сказала:

– Плохие у него новости. Что-то случилось.

В комнате отдыха полицейского отделения Чайна-Лейк Томми размешивал в стакане с кофе третий кусок сахара. Телевизор был настроен на новостной канал. За спиной у дикторши появилась красная полоса с надписью: «Экстренный выпуск новостей». Потом на экране возник вертолет телевидения, круживший над шоссе.

Томми поставил стакан и выглянул в коридор:

– Эй, капитан! Тебе лучше посмотреть это!

А на другом конце города Эбби Хэнкинс, сидя на постели, торопливо зашнуровывала кроссовки. Волосы у нее еще не высохли, но сушить их было некогда. Через пятнадцать минут начинался ее рабочий день в музее. Крошка Хейли с игрушечными лошадками в каждой ручонке кувыркалась на постели, приговаривая:

– Летайте, мои лошадки, летайте!

На экране телевизора появилась красная полоса экстренного выпуска новостей. Эбби отвлеклась от кроссовок.

– Тише, Хейли!

Голос репортера из вертолета был едва слышен. Эбби схватила пульт и увеличила звук.

– …новости о поисках пропавшего Райана О'Кифи. Мы видим языки пламени на проселочной дороге и патрульные машины.

– Высоко в небо летите, мои лошадки! – напевала Хейли.

– Хейли, а ну-ка угомонись!

Малышка перестала кувыркаться, обиженно заморгала, и нижняя губка ее затряслась.

Спохватившись, Эбби взяла девочку на руки.

– Прости, детка!

Хейли засопела и расплакалась. Эбби крепко держала ее.

Репортер старался перекричать шум работающих винтов:

– Примерно в сотне ярдов от дороги мы видим рощицу и стекающиеся туда во множестве силы полиции.

Крепко прижимая к груди дочку, Эбби не отрываясь смотрела на экран. У края рощицы топтались встревоженные полицейские. Эбби успела разглядеть зеленый «вольво» с распахнутыми настежь дверцами. Фотографы щелкали камерами, стараясь снять находку с выгодного ракурса. Подпрыгивая на ухабах, по полю ехала машина «скорой помощи».

– Мамочка, ты меня раздавила! – взвизгнула Хейли.

«Скорая» подъехала к полицейскому оцеплению. Двое санитаров вытащили из салона носилки и покатили их по направлению к «вольво». Они двигались медленно и не имели при себе никакого медицинского снаряжения. Зато на носилках лежало что-то черное и блестящее. Когда они остановились и расстегнули молнию на черном предмете, Эбби поняла, что́ это и что они собираются достать из машины и положить туда же. Она буквально взвилась на месте, прижимая к себе Хейли и крича от ужаса.

Мне достаточно было увидеть лицо Хини, чтобы все понять.

– Нет! Неужели?..

– Найдена машина миссис О'Кифи.

Я в ужасе попятилась, хватаясь за живот.

– Нет! Перестаньте! Не надо!

– Маленький мальчик… – У него запершило в горле. – Он был в детском кресле… Уже мертвый.

В ушах зашумело, виски сжало словно тисками.

– Его подвергли истязаниям? – расслышала я голос отца.

Хини посмотрел на него и отвел взгляд в сторону. Перед глазами у меня все поплыло, и я разрыдалась.

– Котенок, успокойся! Успокойся, детка!

Отстранив его рукой, я пошла прочь – мимо фонтана и клумб к проезжей части.

Прикрыв ладонями глаза, я слышала, как ко мне подъехал Джесси. Он молча коснулся моей спины.

Только через минуту я посмотрела на него, потом вытерла кулаком глаза и обернулась к Хини:

– Мы поймаем этого сукина сына! И возьмемся за него прямо сейчас! Я сделаю все, что вы скажете.

Глава 15

В номере отеля Койот первым делом швырнул на постель чемодан и побросал туда одежду, туалетные принадлежности, ноутбук, ежегодник. Ребеночка обнаружили. Об этом кричали наперебой проститутки-репортеры в телевизоре в гостиничном баре. Эти вонючие шакалы устроили себе настоящий пир – ведь они питались его подачками, тем, что он бросал им. Это он поставлял им мясо, благодаря ему они могли заработать себе на хлеб с маслом. И никто не смог бы совершить того, что совершал он, – на это у них не хватило бы ни умения, ни смелости.

Ребенка он устранил не по воле какого-то там каприза. Это была насущная необходимость. Мальчишка представлял собой опасность для всего мира. Он был источником загрязнения и мог стать причиной неисчислимого ущерба. Этот маленький Райан являлся всего лишь крайним звеном в цепи событий, которые почему-то пошли вкривь и вкось. Судьба его была предрешена еще до рождения.

Койот смотрел на свою руку. Сильные ушибы, обширная гематома. Он сжал и разжал кулак. Распухшие пальцы гнулись плохо. Зря он это сделал. Ведь руки были главным его инструментом, и беречь их следовало так же старательно, как оружие, хранившееся у него в кейсе. Из-за гематомы под кожей скопилось много крови. Койот достал из аптечки скальпель и, свесив руку над раковиной, сделал надрез длиной в дюйм. Боли он не испытывал, только какое-то тянущее ощущение.

Бекки О'Кифи тоже не испытывала боли. Тем самым она и предрешила судьбу своего ребенка.

Он отложил в сторону нож и стал выдавливать из-под кожи кровавые сгустки, разминая поврежденное место, как пекарь, вымешивающий тесто. Потом промыл рану антисептиком и заклеил пластырем.

Он снова сжал и разжал кулак. Теперь рука обрела подвижность.

Потом Койот вернулся в спальню и продолжил сборы, задержав внимание на журнале – проверил последние записи и важные моменты, недавно подчеркнутые желтым маркером.

Эван Делани кое-что пронюхала и даже добралась до «Арджент-тауэр». Но как?

Где он ошибся? В каком месте кошка запутала клубок? Надо заново смотать выбившуюся нить.

Впрочем, суть проблемы была очевидна. Все пошло наперекосяк еще двадцать лет назад в той знойной пустыне, где «Южная звезда» совершила свое непревзойденное открытие во время взрыва. С тех пор положение дел незаметно все больше запутывалось и только недавно начало хоть как-то проясняться. Он взял со стола амулет и повесил на шею. Теперь будет легче соображать.

Прежде всего смотать в клубок запутавшуюся нить. Найти, где подгадила кошка, найти это…

Утечка информации явно имела место. Иначе откуда бы в «Арджент-тауэр» взяться спецагентам? И эта грязная, бестолковая сучка, откуда она там взялась? Как пронюхала про Суэйзи? Ведь она испортила ему все дело. Из-за этих людей, устроивших балаган, Суэй наверняка сообразила, что он где-то рядом. Одна только мысль об этом была ему невыносима.

Как вообще попали туда все эти люди? Значит, кто-то болтанул.

Кто-то намеревался нарушить его планы, испортить ему всю миссию. Или просто обосрался. Или жадность замучила.

В общем, над этим надо хорошенько поразмыслить. Он обязательно смотает нить в ровный клубок. Найдет, где напутала кошка, и тогда все снова наладится и миссия станет неотвратимой.

Только сначала нужно найти себе новую берлогу. Он взял свои вещи и вышел из гостиничного номера.

Ветерок трепал мои волосы.

– Я поговорю с Томми и набросаю черновик статьи. Только вы скажите, что именно хотели бы в ней видеть.

– Прежде всего упирайте на горечь утраты. Напишите, какой трагедией стала смерть ваших друзей, какой чудовищной бедой обернулась для их близких, – сказал Хини.

– То есть направить его в нужную сторону.

– Совершенно верно. Выясните время и место похорон. Пусть Койот знает, где погребены его жертвы. Полиция установит за могилами наблюдение.

– У меня есть связи в прессе. Немного усилий, и мы могли бы осветить это во всех средствах массовой информации. А еще лучше было бы выйти в Интернет. Вы же говорите, что Койота, возможно, волнует такая массовая огласка. Значит, он захочет найти материалы о себе в онлайне.

– Вы правы.

– Стало быть, начнем с Интернета, но постараюсь задействовать связи со всеми влиятельными изданиями.

– Отлично.

– Значит, договорились. Я подготовлю материал и отправлю вам с Томми черновик.

– Есть еще кое-что, – вмешался отец. – Помните, я разговаривал по телефону, когда мы ехали сюда? Звонил мой старый приятель, мы знакомы со времен Чайна-Лейк. Я просил его нарыть любую информацию обо всех специалистах, участвовавших в устранении последствий того взрыва. О членах вертолетных экипажей и парамедиках. – Он помрачнел. – Так вот, мой приятель отыскал экипаж того вертолета. Пилот погиб в прошлом году в районе Уидби-Айленд.

– Черт! – не удержалась я. – Карла Даринг. Ее убили, мне Томми рассказывал.

– Таким образом, выходит, что Койот охотится не только за выпускниками вашей школы. Его интересуют и другие люди, имевшие отношение к тому взрыву.

Он бросил многозначительный взгляд на «Арджент-тауэр».

– Суэйзи, – произнесла я.

– Я тоже о ней подумал.

– А не дадите ли мне какие-нибудь имена и телефонные номера? – попросил Хини.

– У меня в сумке целая кипа этого добра для вас, – сказал отец.

Хини отер ладонью свое рябоватое лицо и посмотрел на здание.

– Мне нужно побеседовать с доктором Суэйзи.

Джесси подъехал к нам поближе.

– Фил, а помните, вы говорили, что пожар в госпитале, где погибла Дана Уэст, случился из-за поджога?

Хини обернулся к нему, в глазах его было недоумение. Отец кивком подтвердил слова Джесси.

– Да, это еще одна одноклассница Эван, – пояснил он. – Хирургическая сестра в госпитале ВВС. Но она погибла там как пациентка.

– Вот черт! – воскликнул Джесси.

– Ей уже успели сделать операцию. Баллон со сжиженным кислородом дал течь, от электрической искры произошло возгорание, а неподалеку находились емкости с нитрооксидом. Сгорела вся клиника.

– А что там насчет поджога?

– Дана была одна в операционном отделении, когда это случилось.

У Джесси от возмущения отвисла челюсть.

– Ничего себе! Это что же получается, врачи оставили ее там одну?

– Это же захолустный госпиталь. В таких заведениях операционные служат одновременно и послеоперационным покоем.

– Ну и что? Неужели никто за ней не приглядывал? Неужели никого не оказалось рядом?

– Это еще не самая страшная подробность. Как потом выяснилось, двери операционной оказались запертыми снаружи.

– О Боже! – воскликнула я.

– Кто-то сделал это умышленно. Проник на закрытую территорию и убедил тамошних служащих, что тоже работает там. И этот кто-то умело завуалировал убийство под несчастный случай.

Шум транспорта резанул мне по ушам, утопив все слова и мысли.

– Папа, но выходит, что самое страшное даже не это! Выходит, он не просто хотел убить Дану, а уничтожить всю клинику.

Отец согласно кивнул. Я ощутила во рту привкус горечи.

– Потому что клиника эта была чем-то заражена, – продолжила я.

– Мне тоже так кажется.

Хини, несмотря на усталость, внимательно слушал.

– А не могли бы вы дать мне то, что хотели, прямо сейчас?

– Разумеется.

Мы вернулись в здание. Криминалисты все еще работали в вестибюле. Художники и уборщики ждали, когда те закончат, чтобы навести порядок.

Я взяла отца под руку:

– Как ты все это узнал?

– Позвонил кое-кому из знакомых.

– И много у тебя таких ценных знакомых?

– Да почти все.

Он собрал эту обширную информацию за поразительно короткие сроки – всего каких-то тридцать шесть часов. И наверняка там не обошлось без тягостных сцен. Шутка ли – заставить вспоминать переживших горе родителей столь жестокие подробности.

– И ты всегда так тщательно и глубоко копаешь? – спросила я и по его лицу поняла, что задала глупый вопрос.

Да, он всегда копал глубоко, но делал это, только когда речь шла о благополучии и безопасности его семьи.

Он накрыл ладонью мою руку:

– Я сейчас закончу с Хини, а потом должен буду кое-что сделать. Увидимся завтра.

– Хорошо.

– Только дома не ночуй.

– Нет, поеду к Джесси.

Отец наклонился и, понизив голос, спросил:

– А может повториться такой припадок?

Ему ответил Джесси, почему-то оказавшийся совсем рядом:

– Во-первых, это был не припадок, а во-вторых, не может. Ничего подобного я больше не допущу.

И поехал прочь на своей коляске, раздосадованный и злой. Я было открыла рот, но тут же поняла, что любые слова только навредят. Он скрылся за углом. Мы бросились его догонять, потом остановились. Перед лифтом в гараж Джесси читал вывешенную на дверях табличку: «Не работает».

Обернувшись, он крикнул мне:

– Эв, ты можешь пригнать машину?

– Конечно!

Джесси вынул из кармана джинсов ключи и тут же уронил их на пол. Он наклонился за ними, и отцова рубашка треснула на плечах по швам.

– Вот черт! Прошу прощения.

Он отдал мне ключи, еще раз взглянул на табличку, хлопнул ладонью по кнопке вызова и отъехал в сторону.

Мгновение Джесси сидел неподвижно, потом плечи его затряслись в не очень-то веселом смехе.

– Нет, ты подумай! Даже лифты здесь отказываются работать! – Он развернулся и покатил к выходу. – Встретимся на улице.

Я смотрела ему вслед, потом крикнула:

– Постой!

Но он уже завернул за угол. Я снова окликнула его и побежала следом. Он уже проехал полвестибюля.

– Джесси!

Я догнала его и обняла за плечи.

– Эван! Что ты делаешь?

Я зашла спереди и положила руки ему на колени.

– Мне надо тебе что-то сказать.

– Что именно?

Я озиралась по сторонам, ища укромное местечко для разговора, и увидела, как из лифта выходит женщина.

– Пожалуйста, придержите! – крикнула я ей.

Та выполнила мою просьбу. Джесси выглядел раздраженным и несчастным.

– Ну что это еще за…

– Поехали! Давай же! – Я метнула на него убийственный взгляд.

Джесси развернулся и покатил к лифту, бросив мне по дороге:

– Делани, какого черта?! Что с тобой вообще происходит?

Когда двери лифта за нами закрылись, я нажала кнопку «стоп».

Смущенный и недоумевающий Джесси насупился:

– И чем это тебя опоила Суэйзи в своей лаборатории?

– Ничем. Я беременна.

– Ну и что? А я крэком балуюсь.

– Я бе-ре-мен-на!

Это объяснение было сродни прыжку с высокой крыши, и я даже не знала, ждет ли он внизу, чтобы поймать меня. Глаза его округлились, рот приоткрылся – будто не я, а он только что сиганул с крыши. О Боже! Лишь бы не повторилась гипервентиляция! Только бы он не начал нажимать кнопки или крушить аварийным молотком двери лифта, чтобы удрать!

Ногти мои прямо-таки впились в ладони.

– Ну, скажи что-нибудь!

Но он был слишком потрясен. Взгляд его опустился с моего лица на живот.

– Ч-черт! – сказал он.

Я стиснула зубы. Какой-то огромный ком застрял у меня в горле, и я не могла его проглотить.

– Ты уверена? – спросил он.

Я отвернулась.

– Не на сто процентов.

– Надо бы выяснить поточнее.

Я кивнула, тупо пялясь через стеклянные стены лифта в вестибюль.

– Ну пожалуйста, скажи – неужели это правда?

Он взял меня за руку, и я повернулась. Он моргал, словно ему щипало глаза. Но рука была твердой.

– Скажи, что это правда, иначе я не выдержу.

Губы мои сами произнесли:

– Ты счастлив?

– Черт возьми, конечно! Конечно, я счастлив! Это же… – Он вдруг посерьезнел и даже помрачнел. – А ты? Ты разве нет?

В глазах его была боль, и он не мог ее спрятать. Он держал радость при себе, боясь получить от меня ответ, который не хотел услышать. В тот момент я поняла, что в жизни никого так сильно не любила.

– Да я просто умираю от счастья!

Он притянул меня к себе, усадил на колени, крепко прижал и начал целовать.

– Господи, я не могу поверить!..

– Я тоже. – Я обвила руками его шею. – Я никогда не думала…

– Знаю. – Он все прижимал и целовал меня. – Особенно… – Он снова принялся целовать меня и хохотать. – Нет, это просто невозможно!

В стеклянную стену лифта постучали. Я увидела отца, прижимавшего к уху мобильный телефон. Лицо его было озабоченно. По губам я прочла: «Суэйзи!» – и повернулась к Джесси:

– Пусть эта новость останется между нами. Пусть ее будут знать только ты, я и тест на беременность.

Он взглянул на отца, чье лицо походило на айсберг.

– Я не проболтаюсь.

Отец снова постучал костяшками пальцев по стеклу.

Качая головой, Джесси приложил пальцы к ушам, давая понять, что не слышит.

– Да я даже не… Вот черт! Я же не…

Я лукаво усмехнулась:

– Ну надо же! Джесси Блэкберн утратил дар речи! Наконец-то я дожила до этого момента!

Он ответил мне такой же озорной улыбкой. Я встала и нажала кнопку, чтобы открыть двери. Джесси потянул меня обратно.

– Ты знаешь, как я люблю тебя?

Я еще раз поцеловала его.

– Иду, папа!.. Да, Джесси, знаю.

Я вышла из лифта с поднятыми руками, демонстрируя свою, так сказать, безоружность. Отец поманил меня, продолжая говорить по телефону:

– Я полностью согласен с тобой, Суэй. Все мы наделали в штаны.

Жестом он предложил мне приблизить ухо к трубке.

– Нам надо поговорить. – В голосе Суэйзи звучала крайняя озабоченность. – В кафе «Эллерс» в Уэствуд-виллидж. Это в квартале от медицинского центра. Через сорок пять минут я встречаюсь там с агентом ФБР. А вам хорошо бы прибыть через тридцать. Сможете?

– Ну конечно. Только ведь мы могли бы поговорить и здесь. Я пока еще в вашем здании, – сказал отец.

– А я нет. Это место нагнало на меня дрожи. Мне захотелось убраться оттуда поскорее.

– Морин, а о чем пойдет речь?

– Ты хотел узнать имя? Я могу назвать его, – проговорила она. – Я знаю, кто такой Койот.