Текст книги "Гонки со смертью"

Автор книги: Мэг Гардинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 18

Рассыпающийся на куски многоэтажный жилой дом выходил фасадом на Сто первую улицу прямо в месте ее слияния с Кауэнга-пасс, откуда начиналось направление на Голливуд. Ему сразу же вспомнились места, где прошло его детство. Квартира оказалась такой же старой, как сама шлюха, – потертая мебель, гнилые трубы, обшарпанные фотографии принцессы Дианы на стене. Он опустил жалюзи и приступил к работе.

Первым делом достал свою аккумуляторную дрель и поменял в двери замок. Жизнь шлюхи одинока, но даже у одинокой шлюхи могут быть друзья. А не только сутенеры.

Он еще раз окинул пристальным взглядом ее тело. Труха, да и только! Такое впечатление, что баба просто гниет заживо. Кусок мяса – разве что дышит, разговаривает, трахается. Рот наполнился слюной. А ведь его списали из армии! Каково, а?! Признали негодным к боевой службе, неспособным защищать такое вот мясо… такую вот…

«Сладкий мой, а меня Вандой звать. Давай ложи стольничек на комод и раздевайся. Ванда будет тебя развлекать».

Но на глазах у Ванды он раздеваться отказался, поэтому она попыталась раздеть его сама. И напрасно. Она дотронулась до него, а этого делать не следовало.

«А что это за шрам, малыш? О-о!.. Да тебе, кажется, неприятно его трогать! Больно? А это что за висюлька на шее? Зачем ты носишь такую страшнотищу?»

Койот просто свернул ей шею.

Тело он согнул в три погибели и затолкал в шкаф. Потом разделся, вымылся в душе и вытерся полотенцем, стараясь не задеть раны на руке. Он протер полотенцем запотевшее зеркало, оттуда на него смотрели черные, расширенные зрачки.

Его поступки ни в коем случае не объяснялись какими-то там капризами или прихотями. Он отнюдь не был расточителен и занимался только теми, кто числился в его списке. Хотел лишь изучить их на предмет боли – способны ли они чувствовать ее, усиливается ли у них боль при увеличении стимуляции и пропадает ли совсем по достижении определенного уровня. Большинство из них, конечно же, кричали от боли в самом конце. Но те, кто переставал ее чувствовать, эти бессмысленные твари, не осознающие собственной силы и физических возможностей, встречали смерть в молчаливом недоумении.

Он снова протер полотенцем зеркало, изучил шрам и все остальное. Койот не любил смотреть на свое тело. Оно было ему неприятно, он считал себя уродом. Некоторые мужчины, как он знал, чувствовали себя вполне уютно в своей шкуре. Гордились и открыто выставляли свое тело – даже те из них, которые давно превратились в баб. Словно женоподобные таиландские мальчики, вихляющие задом даже за прилавком мамашиной химчистки. И они действительно были красавчиками. Как тот паренек с подведенными тушью глазами, который чмокнул его в ушко и мимолетно пощупал между ног. А потом еще рассмеялся, когда Койот не отреагировал: «О-о, ковбой! Да тебе не нужен мальчик-попка! Ты сам хочешь быть мальчиком-попкой!» Койот тогда просто убил его.

От воспоминаний об этом парне он разволновался. Собственно говоря, все и пошло наперекосяк, когда он впервые увидел этих женоподобных мальчиков. Их красота, их плавные, мягкие движения и изящество расстраивали его. И паренька-то этого он убивать вовсе не собирался – это не входило в рамки миссии, – но юноша сам его вынудил. И эти смутные желания, шевелившиеся где-то внутри, вызывали у него отвращение. А может, надо говорить «у нее»? Кто его знает, кем ему теперь себя считать?

Он оделся и вернулся к работе. Вскоре квартира полностью преобразилась. На стенах теперь были приколоты фотографии, компьютерные распечатки, рентгеновские снимки и прочая важная информация. На журнальном столике он разложил все материалы по школе «Бассет-Хай».

Где-то среди них и закралась ошибка. Он должен обнаружить ее, исправить и устранить – чтобы продолжить выполнение миссии.

И сделать это нужно в самые короткие сроки. Ведь этих людей осталось только четверо.

Доктор Лурдес Эббот влетела в смотровой кабинет, на ходу изучая мою медицинскую карту. Из-под белого халата выглядывало шерстяное платье и стетоскоп. Морщина, прорезавшая ее лоб, существенно углубилась со времени моего последнего посещения.

– Результат положительный, – сказала она. – Вы действительно беременны.

Я кивнула. Она скрестила руки на груди прямо поверх медицинской карты и как-то сочувственно на меня посмотрела. Знала, что я не замужем.

– У вас был серьезный стресс, как я поняла. А беременность только усугубила дело, особенно если эта новость сама по себе для вас не радостная.

– Нет, она очень даже радостная.

– Вот как? – Она смотрела на меня с недоверием.

Морщина еще глубже врезалась в лоб.

– Чего бы там вы ни насмотрелись в мыльных операх, но обморок, как правило, не является первым симптомом беременности. Поэтому я хочу проверить вашу кровь на предмет сахара и анемии. – Она положила руку мне на плечо. – Сдайте анализы в лаборатории как можно скорее. А пока побольше отдыхайте, хорошо питайтесь и принимайте специальные витамины для беременных. Да, и пейте много жидкости.

– Хорошо, я так и сделаю.

Она похлопала меня по плечу, увидела бриллиант на пальце и изогнула дугой бровь.

– Помолвка, – пояснила я.

– Поздравляю.

– Спасибо.

– А этот молодой человек в приемной, это он звонил и договаривался насчет вас? – спросила она, не убирая руки с моего плеча.

Я ткнула пальцем в кольцо.

– Он самый.

Бровь так и осталась изогнутой, по лицу было видно, что ее разбирает любопытство.

– Вам, наверное, интересно, как это получилось?

– Откровенно говоря, да.

– По-видимому, в нас просто угодила молния. Ведь мы не лечились от бесплодия. Так что это чистая, просто космическая удача.

Лицо ее смягчилось, глаза лучились улыбкой.

– Тогда я искренне рада за вас.

– Такое везение бывает только раз в жизни, поэтому я намерена крайне тщательно следить за своим здоровьем.

– И не волнуйтесь так сильно из-за этих обмороков. Особых причин для беспокойства нет, я просто проявляю бдительность.

– Но я упала на жесткий пол.

– Устройство вашего тела предусматривает такие падения. Вы же не прыгали с крыши. – Она смерила меня пристальным взглядом. – Что-то еще?

– Я только что узнала, что в детстве подверглась ядовитому химическому воздействию во время школьной экскурсии. Мои опасения могут показаться преувеличенными, но уже несколько моих одноклассников умерло от неврологической патологии.

Она заметно оживилась. В глазах ее я прочла беспокойство и в то же время нечто вроде скептицизма.

– И какой же характер носила эта патология?

– Во всех случаях выражалась по-разному. Начиналось, как правило, с анорексии, паранойи, навязчивых психических состояний и потери координации движений. А кончалось смертью. А еще одна моя одноклассница в настоящее время страдает необратимыми изменениями мозга. По ее словам, болезнь проедает ее мозг, словно сверлит в нем туннели.

Доктор Эббот насторожилась:

– И какой диагноз ей поставили?

– Этого я не знаю. – Я только сейчас вспомнила, что Валери мне так и не перезвонила. – Но она связывает это с тем химическим воздействием. Какие это были химические вещества, я не знаю и выяснить не могу.

– Туннели, говорите? Именно это слово она употребила?

– Да.

Доктор нахмурилась и почесала ухо.

– Судя по описаниям, очень похоже на губчатообразную энцефалопатию.

– Коровье бешенство?

– Один из вариантов. Их много. А что еще она вам говорила?

– Я как раз жду нового разговора.

Она смерила меня долгим, проницательным взглядом.

– Вы, по-моему, сильно встревожены этим обстоятельством.

– А эти варианты коровьего бешенства, они ведь передаются человеку через пищу? Верно?

– Да. Так что, если в вашей школьной столовой не практиковался каннибализм, можете забыть обо всем этом и успокоиться.

– А ядовитым химическим воздействием эти заболевания могут быть вызваны?

Она снова скрестила руки на груди, все еще прижимая к себе мою медицинскую карту.

– Заболевания нейродегенеративного характера могут быть вызваны чем угодно – от простого повреждения головы до генетических изменений. Так что вы копнули слишком глубоко.

– Нет, вы меня не поняли.

Что-то во мне повернулось, какой-то крантик, и, заливаясь слезами, я рассказала ей про «Южную звезду», про опыты с искусственной бессонницей и антиболевую вакцину. Про взрыв на полигоне и про его последствия. Про то, как ученики, побывавшие на той экскурсии, начали умирать после окончания школы. Кто от чего – лопасти винта, состояние гипнотического транса, анорексия, передозировка наркотиков, автомобильная авария и вот теперь убийства. И про Валери Скиннер, которая медленно умирает от неведомой болезни, пожирающей ее мозг.

Доктор Эббот протянула мне салфетку. Я вытерла заплаканные глаза, и она положила руку мне на плечо.

– Я даже не подозревала, что вам довелось такое пережить. Но давайте взглянем на вещи трезво. Ваше здоровье в превосходном состоянии. Верно?

– Если не считать этой атаки гормонов? – Я шмыгнула носом. – Да. Я все это время чувствовала себя прекрасно.

– И не проецируйте, пожалуйста, болезнь вашей подруги на свою собственную жизнь. Когда говорите с ней, не пытайтесь выискивать у себя симптомы, которые она описывает. Так вы доведете себя до заболевания.

Я кивнула.

– Но есть кое-что еще. Одна из моих одноклассниц… – В горле у меня запершило, и я прокашлялась. – Одна женщина умерла сразу после родов. Вместе с младенцем.

Она вздохнула и строго на меня посмотрела.

– А почему Шэрлин и ее ребенок умерли, я не знаю. Только теперь меня мучает просто панический страх.

Она уверенно обняла меня за талию. Потом пощупала пульс и явно осталась им недовольна. Складка на лбу снова обозначилась.

– А если я позвоню в ту больницу, где рожала Шэрлин, и попробую что-нибудь выяснить? – предложила она.

– О да, пожалуйста! Я буду вам так благодарна!

Я дала ей координаты интернет-сайта и оздоровительного центра в Мемфисе. У меня имелось еще множество вопросов, но она твердым взглядом дала понять, что наша беседа окончена. Доктор Эббот похлопала меня по плечу, и мне показалось, будто она что-то скрывает, дабы не пугать меня.

– Давайте сначала разберемся с анализом крови. – Она сжала мою руку. – У вас впереди еще целых семь месяцев, так что успеете взобраться на эту гору. Продвигайтесь потихоньку, шаг за шагом.

* * *

Мы с Джесси снова ехали в машине, продираясь через пробки на перекрестках. Глядя на этот позолоченный солнцем город, так и хотелось все бросить и рвануть на пляж – хохотать там и резвиться в прибрежной волне. Валери не отвечала на звонки. Когда дорога пошла под уклон, Джесси снизил скорость до десяти миль в час.

– Да что ты трясешься надо мною, словно я яйцо Фаберже!

– Доктор велел тебе все делать спокойно и медленно.

– Но не до такой же степени!

Но Джесси был, как никогда, серьезен.

– Оберегать тебя и нашего малыша теперь моя не просто первостатейная, а единственная задача.

Его забота и внимание наполняли душу теплом.

– Спасибо, мой рыцарь! Только тебя обогнала даже вон та старуха на мопеде.

– Ничего подобного.

– А вот и обогнала! Она помахала тебе ручкой и крикнула: «Пока, сопляк!»

Джесси обиженно скривился. Свернув на перекрестке, он все-таки прибавил скорости. Лицо его по-прежнему было серьезным и напряженным.

– Я подвел тебя в Лос-Анджелесе, но такое больше не повторится, – сказал он.

– Ничего ты меня не подвел!

Он бросил на меня суровый взгляд. Он очень переживал из-за того, что оказался тогда таким слабым. Кроме того, ему не нравилось, когда люди списывали что-то со счетов по причине его инвалидности.

– Да я знаю, что ты меня никогда не подведешь, – заверила я.

Он перестроился в другой ряд.

– Если не возражаешь, я хочу заскочить на работу и посмотреть, что там творится. – Джесси взглянул в зеркальце заднего вида и… громко выругался.

Он резко нажал на тормоз, раздался визг колес. Когда машина с ходу остановилась, он схватил меня в охапку, пригнул к сиденью и навалился сверху. Потом открыл бардачок и достал оттуда пистолет. Я слышала, как он снял его с предохранителя.

– Лежи и не поднимайся!

Стиснув зубы, я уставилась в пол. Я не знала, что он там заметил, но это явно было у нас за спиной. И интересно, как он собирался в кого-то попасть? Он трижды вдохнул, развернулся на сиденье и прицелился через заднее стекло.

Пронеслась секунда, другая, но я так ничего и не услышала.

Он снова громко выругался.

– Джесси!

– Вот черт! Неужели я ошибся?

– Джесси, я больше не могу. Можно, я сяду?

Не услышав возражений, я наконец выпрямилась. Он сидел спиною к дверце, крепко сжимая в руке «глок». Я проследила за его взглядом и хрипло попросила:

– Да убери ты пистолет!

Он снял палец с курка и направил дуло в пол. Наконец, расслабившись, провел рукой по лицу.

– Мне показалось, кто-то сидит в кузове.

Зубы мои заскрипели так, что затрещали пломбы.

– Нет, я все-таки убью эту кузину!

Я вылезла из машины и потащилась к кузову, где стояла – в этом я не ошиблась – полуоткрытая коробка с «гламурами». Трусики, лифчики, все эти кружавчики и похабные резиновые игрушки вывалились на пол. На проезжей части позади нас валялся красный бюстгальтер и пара «развратных» чулок в сеточку. Я тут же сообразила, что весь путь отсюда до приемной доктора Эббот усеян этими «элементами сладкой жизни» – как посыпанная хлебными крошками сказочная дорожка в лесу, по которой шагали Гензель и Гретель.

Пышка Сьюзи, частично спущенная, сидела, прислонившись к стенке кузова. Ногами в коробке. Судя по восторженному выражению на ее резиновой мордашке, она несказанно радовалась тому обстоятельству, что до сих пор не свалилась на проезжую часть. Я бросила ее вместе с коробкой на заднее сиденье, села в машину и захлопнула дверцу.

Джесси застыл, вцепившись в руль и глядя перед собой.

– Второй раз за день! Кто-нибудь вообще проверял эту кузину Тейлор? У нее под волосами, случайно, нет родимого пятна?

– А какого? В виде числа шестьдесят девять или шестьсот шестьдесят шесть?

– Нет, я серьезно. Не могу больше терпеть эту засранку!

Я положила руку ему на плечо. Он продолжал смотреть в лобовое стекло, ничего не видя вокруг себя – ни проносящихся машин, ни мотоцикла, остановившегося впритык к его дверце.

У меня случился такой выброс адреналина, что я чуть не сгорела на месте.

– К нам гости пожаловали…

Джесси посмотрел на меня, потом выглянул в окно.

В седле мотоцикла сидела Джекс Ривера. За спиной у нее примостился Тим Норт. Его преданный собачий взгляд был устремлен на нас. На указательном пальце висел серебристый дамский ридикюль.

– Джесси, старина, такой стиль езды тебе не идет. Слишком вызывающе! – Он кивнул на дорогу: – Давайте-ка за нами!

Глава 19

– Как мне надоела вся эта кутерьма! – сказал Джесси.

На повороте он слегка притормозил. Впереди Джекс аккуратно въезжала в гору. Прижавшись к ее спине, Тим, как тень, повторял каждое ее движение. Вершина Ла-Кумбры заслоняла небо. Влажные вечнозеленые дубки окаймляли проезжую часть. Легко преодолев подъем, Джекс свернула на боковую дорожку.

Джесси посмотрел на дорожный знак.

– Так я и знал!

Дорога поднималась вдоль ступенчатых террас, где за рядами эвкалиптов прятались в зарослях дома. Джекс свернула на дорожку, отмеченную табличкой «Продается». Впереди виднелась площадка, залитая бетоном под основание будущего дома. Мы оставили машину на смотровом уступе и потащились за ними по бетонным плитам. Особенное удовольствие от этой прогулки получал Джесси, то и дело подпрыгивавший вместе с коляской.

Тим в очередной раз поразил меня своей военной выправкой. Все его движения были выверены, как у змеи. Когда мы приблизились, он восхищенно любовался роскошным видом на город ценою в два миллиона долларов.

Совмещать эффектную внешность и нутро наемного киллера было непросто.

– Твой британский юмор на этот раз далековато загнал нас.

– Это не я, а Койот.

– Кай Торренс. Я должна знать, он ли Койот.

Продолжая любоваться панорамой, Тим спросил:

– Откуда такие предположения? Кто тебе их навеял?

– Тайфун по имени Морин Суэйзи и парочка головорезов, которые, судя по телодвижениям, учились у того же снайпера, что и вы. А еще один мужик в бейсболке, устроивший Джесси прямо-таки танцевальный вечер. Это был настоящий праздник. Не хватало только начиненной сладостями куклы.

К нам подошла Джекс.

– Надо понимать, на эту роль Койот определил тебя.

От этих слов по спине поползли мурашки.

– Мы видели его. Светловолосый, щуплый, невзрачный.

– Никогда не суди по внешности, – предостерег Тим. – В другой раз Койот может явиться под личиной толстозадого полицейского или старухи. – Он наконец повернулся к нам лицом. – Даже я не знаю, как он выглядит, хотя и встречался с этим ублюдком.

– Да-а? А чего ж молчал до сих пор?

– Дело было в Колумбии, во время очередного затишья в войне наркотиков.

Он посмотрел на жену – та грациозно подошла к краю площадки, чтобы полюбоваться видом. Даже в наколенных щитках и кожаных рокерских штанах она хоть сейчас могла исполнить па-де-де из «Лебединого озера». В Колумбии, по словам самой Джекс, ей в свое время довелось поработать на ЦРУ. Сейчас трудно было бы сказать, удалось ли ей выкинуть из головы последний акт той медельинской драмы – любовника, сдавшего ее наркомафии, героин, которым она снабжала его, и девятимиллиметровую обойму, которую всадила ему в висок.

Тим продолжал:

– По роду деятельности нам иногда приходится сталкиваться с коллегами из других спецслужб. Время от времени я сотрудничал с этим Койотом – занимался логистикой, был частью цепи обеспечения.

Джесси устроился поудобнее, положив руки на колеса.

– А я думал, ты был верхушкой этой цепи и только управлял.

– Даже рок-звезды время от времени берутся за обыденную черную работу. – Тим одарил нас скупой, но такой обезоруживающей улыбкой, что даже я не могла устоять, хотя этому человеку согласилась бы поверить в последнюю очередь.

– И конечно, этот Койот использовал вымышленное имя и легенду. Но ты все-таки вычислил его. Кай Торренс.

Я шумно выдохнула.

– Он работал на ЦРУ?

– Кто подписывал ему табель на зарплату, я не знаю. Но свою работу он выполнял безукоризненно. Уравновешенный, собранный, надежный. – Тим помолчал и прибавил: – А позже наши с ним пути пересеклись в Таиланде, и там он был уже другим. Резкий, даже какой-то дерганый. И методы использовал эксцентричные.

– То есть?

– Повадился оставлять на мертвых телах своих объектов какие-то кровавые следы когтей. Как будто подписывал их на манер кровожадного Зорро. Ну, это я так, к слову.

Джесси заметно помрачнел.

– Так с кем же мы все-таки имеем дело?

– Его специфика – диверсии и подрывные работы, этому его учили. А еще он большой любитель допроса с пристрастием.

Подрывные работы. Мы с Джесси переглянулись, одновременно подумав о взрыве в военном госпитале, где погибла Дана Уэст.

– А пытки тоже его специфика? Пыткам его тоже учили? – спросила я с горечью.

– Его учили выносить пытки. А способы причинения боли другим он изобретал сам. – Тим повернулся ко мне. – Для секретных операций обычно набирают самых отчаянных головорезов, потому что именно они в отличие от кабинетных крыс, привыкших к кондиционеру и прочим удобствам, способны выполнять задания в самых жестоких, зловонных и заразных дырах по всему миру. Я просто пытаюсь втолковать вам, что этот парень серьезный зверь, который не отступит ни перед чем ради выполнения задания.

Солнце пекло нещадно. Я присела на край забетонированной площадки и спросила:

– А что произошло в Таиланде?

– Ну, знаешь, наркотики, шлюхи на любой вкус – тут уж никто не устоит, и одно другому не мешает. – Он достал из кармана рубашки пачку сигарет. – Что-то внутри у него надломилось, и колеса снесло на полной скорости.

Я провела рукой по волосам.

– Он убил кого-нибудь?

– Да. Трансвестита в Бангкоке.

Джесси внимательно посмотрел на него:

– Он что, гей?

– Гей, бисексуал, содомит, этого я не знаю. Но тот тайский паренек – трансвестит… В общем, это было не простое убийство. – Он пожал плечами. – В таком большом городе обычно мало кто замечает смерть проститутки. Но эта смерть понаделала шуму, это было такое…

Он опустил глаза и уставился в землю.

Джекс жестами изобразила, как машут ножом с плеча.

– Койот искромсал парня вдоль и поперек.

Джесси поморщился, Тим тоже.

– А потом Койот исчез, будто растворился. То ли слинял, то ли умер, кто знает.

– Но почему… – Я вынуждена была прокашляться. – Почему его задание изменилось и вместо каких-то подонков в Юго-Восточной Азии он начал убивать моих одноклассников?

Джекс присела рядом со мной.

– А ты у нас смышленая, догадалась!

– О чем? Что он никогда не оставлял правительственной службы?

Она кивнула:

– Ну что-то вроде того.

– И проект «Южная звезда» до сих пор в действии?

– Нет. Похоже, это просто побочный эффект. «Южная звезда» погасла, а вот Койот горит до сих пор.

Солнце безжалостно палило мне прямо в лицо.

– Если вы будете разматывать клубок, то нитка приведет вас в Чайна-Лейк. Все пошло наперекосяк после того, как наш класс оказался поблизости от того взрыва в каньоне Изменника. Мы подверглись воздействию каких-то химических веществ, от которых мои одноклассники начали потом болеть и умирать. А теперь за них взялся еще и Койот. – Я внимательно посмотрела на нее. – Выходит, мы стали ошибкой, которую кто-то до сих пор пытается исправить? Своеобразной утечкой информации, так, что ли?

Джекс смерила меня пристальным взглядом:

– Говоришь, начали болеть и умирать? Так вот почему ты вышла сегодня от врача?

Я только сейчас сообразила, что они, конечно же, пасли нас от самого кабинета доктора Эббот.

– Нет, у меня-то все в порядке. А вот ты… Скажи еще, что не знала об этих вещах!

Джесси остановил меня жестом:

– Прежде чем начнешь пытать ее вопросами, я тоже хочу задать один. – Он повернулся к Джекс и Тиму: – Почему вы помогаете ловить Койота? Вам-то зачем сдалось это дерьмо?

Они не ответили. Тим прикурил сигарету.

– Из чистого альтруизма, или это потребность искупить собственные грехи? Что-то непохоже. Остается только две версии – деньги или месть.

Тим нисколько не изменился в лице.

– Мне никто не заплатит, если я убью Койота.

– Стало быть, из личных соображений?

Джекс встала.

– Ни то и ни другое. Важно одно – я не обману Эван и не подвергну ее опасности. Это все, что вам нужно знать.

– Вот те на!

Тим затянулся сигаретой.

– Джекс обратилась к Эван, чтобы передать ей информацию, которая могла бы остановить этого ублюдка, пока он не убил кого-нибудь еще. Может, ты как-то учтешь это, приятель?

– Скажи еще, что мне надо успокоиться.

– Двадцать минут назад ты целился из пистолета в надувную куклу, так что успокоиться тебе как раз не помешало бы.

Джесси закрыл глаза и поднял кверху руки:

– Ладно. Отлично!

Джекс снова присела рядом со мной.

– Давай-ка подытожь, что ты узнала.

Я изложила свои сведения в самой краткой форме – «Южная звезда», взрыв, смерть, смерть и смерть.

Она смотрела вдаль, на гавань.

– Все почти сходится, но не совсем. Что-то мы упускаем.

Я уставилась на нее.

– Он убил пилота вертолета в прошлом году близ Сиэтла.

– Диринга? Я не знала, что это как-то связано с Чайна-Лейк.

– А про другие убийства тебе известно?

– Да, в Цинциннати была одна подозрительная автокатастрофа.

– Вот именно! – воскликнула я. – Ты ведь про Марси Якульски?

– Да. В газетах писали, что у них взорвался бензобак. Только газета ни словом не обмолвилась о том, что кто-то наблюдал за тем, как горела машина.

– Прохожий? – спросил Джесси.

– Скорее, некий бесстрастный наблюдатель. Он стоял неподалеку и смотрел, как в машине заживо горят два человека. Но женщина за рулем все же сумела выбраться из огня и вытащить наружу своего ребенка. Она несла его по улице, а наблюдатель шел следом. Когда она лишилась последних сил и упала, он стоял над ней и смотрел. Он был там, когда прибыл пожарный расчет. Перед тем как исчезнуть, он присел рядом на корточки и прикасался к ней – это видел один из пожарных. Во время вскрытия обнаружили следы на ее теле.

Джесси тихо выругался.

– Это была Марси, – сказала я. – Значит, он подстроил аварию?

Джесси подъехал ко мне сзади.

– Нет, меня бесит другое. Этот Койот изучал действие антиболевой вакцины, когда наблюдал, как заживо горит Марси.

Со скалистого уступа под нами взмыл в небо гриф, расправив черные крылья на фоне синевы. Я закрыла глаза, пытаясь выкинуть из головы все, кроме фактов – распутать эту нить.

– Нам никто не делал прививку от боли. Нас подвергли воздействию какой-то химии, как и Койота. И вот теперь он пытается избавиться от нас.

– Нет, все это только прикрытие, – возразил Джесси. – Койот тогда ничему не подвергся, он просто выполняет задание.

Тим попыхивал сигаретой.

– Сразу видно, что ты всю жизнь работал на государство. Ни одна секретная служба не станет прикрываться ничем подобным – они просто возьмут исполнителя со стороны и не будут марать рук.

– И таким образом прикроют свои задницы? – сказала я.

– Они же хитрые кабинетные крысы, им покой и удобства дороже всего остального. И проекты свои они любят, только когда можно доложить об успехах проделанной работы. Они продвигаются по карьерной лестнице, только если их проекты признаны удавшимися. Их интересуют лишь чистые проекты.

– А чистят они их самыми грязными способами, так, что ли? – спросила я.

Джекс пожала плечами:

– Не исключено.

Я задумчиво пригладила волосы.

– Значит, Койот выдает себя за серийного убийцу, чтобы отвлечь внимание от своей истинной задачи?

Джесси провел ладонью по колену.

– Беда вот только в том, что какая-то спецслужба доверила прикрывать опасную химическую утечку форменному психу.

– Если это так, – сказала Джекс, – то за спиной у Койота кто-то стоит. Кто-то направляет его, субсидирует и снабжает информацией.

– Перец с Солью, которых я видела?

– Понятия не имею, кто они такие. Но сейчас ты не можешь доверять никому. Кто-то же снабжает Койота информацией, так что будь осторожна.

Джесси бросил на меня встревоженный взгляд. У нас над головой лениво парил в небе гриф. Я встала и принялась расхаживать взад и вперед.

– Нет, я все-таки ничего не понимаю!

Меня поддержал Джесси.

– Действительно, зачем государственным службам планомерно вырезать целый класс? Ты права – с убийствами вышел настоящий перебор.

– У нас пока ничего не сходится. Что-то мы упускаем.

– Да, – согласилась Джекс. – Тебе нужна дополнительная информация. С кем еще ты можешь поговорить об этом?

Я буквально подпрыгнула на месте.

– Я должна поговорить с той моей одноклассницей, которая неизлечимо больна. А еще неплохо было бы порасспросить школьного доктора из Чайна-Лейк. – Я повернулась к Джесси, прикрыв рукой глаза от солнца. – Тулли Кантуэлл. Ты видел его на встрече выпускников.

– Ничего себе! – воскликнула Джекс, касаясь моей руки. – Какая блистательная ясность ума! – Она посмотрела на Джесси: – Поздравляю, мистер, у вас хороший вкус.

Она оценивающе смерила меня своим кошачьим взглядом, потом загадочно улыбнулась и провела тыльной стороной ладони по моей щеке. Я сглотнула ком в пересохшем горле.

Тим затушил окурок.

– В общем, дела таковы – Койот любит ножички и огонь, и он охотится за тобой. – Он прошелся по бетонной площадке. – Давайте вспомним народную мудрость. Каково первое правило, если в тебя собрались стрелять? Имей при себе пистолет. Каково первое правило, если на тебя идут с ножом? Имей при себе пистолет.

Я облизнула пересохшие губы.

– А каково первое правило, если тебя хотят сжечь?

– Не находись там, где тебя будут сжигать. – Он подошел ко мне ближе. – Просто смотайся подальше.

Это была уже не народная мудрость, а ценное указание.

– Но я вынуждена все время быть на связи с полицией и ФБР, – возразила я.

– Пожалуйста. Только никогда не сиди на одном месте и всегда будь начеку. Не забывай, что этот Койот – беспредельщик. Если какая спецслужба и снабдила его заданием, то все эти убийства имеют глубоко личную подоплеку. Остановить его ты не можешь, только опередить.

Они повернулись и направились к мотоциклу. Над головами у нас парил гриф, выписывая в безоблачном небе знак бесконечности.