Текст книги "Гонки со смертью"

Автор книги: Мэг Гардинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Глава 16

В кафе «Эллерс» было светло и шумно, а тамошний кофе сильно горчил. Я сделала два глотка и вдруг осознала, что должна теперь отказаться от кофеина! Только вот как? Как прожить девять месяцев без кофе?! Я же с ума сойду! Люди будут думать, что я «полный тормоз»! Я мужественно отодвинула чашку.

– Ну и правильно, – одобрил отец. – По-моему, с тебя хватит на сегодня. И без кофе перенервничала.

– Я не перенервничала. И Джесси тоже. У нас с Джесси вообще все в порядке.

Отец провел рукой по коротко стриженным седым волосам, не сводя глаз с двери. Он занял место по-ковбойски – спиной к стене, лицом к входу.

– Ну, это ваше дело. Только некоторые вещи отец знает слишком хорошо, чтобы расспрашивать.

– Даже если отец прослужил всю жизнь в военно-морской разведке?

Он внимательно посмотрел на меня:

– Да что вы с матерью, ей-богу! Такое впечатление, будто вчера вечером вы ходили на бабскую вечеринку в ночной клуб. – Он бросил взгляд на дверь и помахал: – Суэй!

Она подошла к нашему столику, шумно плюхнулась на стул, как-то по-жеребячьи вскинув в стороны ноги, и спросила:

– А где ваш бойфренд?

– Поехал купить себе одежду взамен испорченной.

– А почему вы не сказали мне, что вы журналистка?

– Просто ни к чему было. А как вы узнали?

– А я выхожу на сеансы телепатической связи с робогрантами.

– Ну да, коллективный разум. Я читала об этом, – уныло отреагировала я.

Она усмехнулась:

– На самом деле поисковик в Интернете. Всех делов на десять секунд. А профессия ваша оказалась очень даже кстати.

Официантка подала ей кофе. Суэйзи подождала, когда та уйдет.

– Пообщавшись с ФБР, я поняла, что пресса от меня не отстанет. Мне нужна ваша помощь.

– Вы хотите, чтобы мы помогли вам сохранить перед прессой доброе лицо, если все это станет достоянием широкой гласности?

Она сомкнула пальцы домиком.

– «Женщина-ученый вывела поколение суперсолдат». Примерно так они озаглавят свою передачу, где покажут замедленной съемкой, как я выхожу из кабинета, а в качестве фона дадут какой-нибудь мрачный мотивчик вроде музыкальной заставки к программе «Человек и закон». Вот я и хочу, чтобы вы объяснили им, что я не превозносила до небес идею создания живых роботов-убийц.

– Чего именно вы от меня ждете?

– Хочу заключить что-то вроде честной сделки. Если имя, которое я назову вам, окажется правильным, вы объявите во всеуслышание, что именно я, а не кто-то другой оказала вам эту услугу. – Она посмотрела на отца чуть ли не с мольбой в глазах. – Не могу позволить, чтобы эта история повредила моим нынешним исследованиям. «Примакон» уже проделал фантастическую работу, и мы не можем остановиться на достигнутом.

Он тронул ее за плечо:

– Не волнуйся, никто не собирается вставлять тебе палки в колеса.

– Но я должна как-то защититься. – Она запустила руку в завязанные хвостом волосы, только еще больше растрепав их. – Если они начнут трубить на всех углах, будто я выпестовала серийного убийцу, вы уж объясните им как-нибудь, что я не ношу на голове рогов и вил при себе не имею. Ладно?

– Ладно, я это сделаю, – пообещал отец.

Кивнув, она отпила из своей чашки и поставила ее резким движением.

– А я-то думала, что о Чайна-Лейк можно уже забыть. Ну да ладно, теперь вот что… – Она шумно втянула воздух. – Этот… зверь слонялся по нашему зданию, вынюхивал, изучал входы и выходы. Спрашивается – почему?

– Потому что «Южная звезда» нанесла непоправимый ущерб его здоровью, – предположил отец.

– И теперь женщина, по чьей вине он оказался нездоров, должна стать его мишенью? Но это же чушь! Я не могла навредить его здоровью! – Она остановила на отце долгий, пристальный взгляд и шумно выдохнула. – Этот чувак напугал меня до смерти. Ну скажи, испуганное у меня лицо?

Отец похлопал ее по плечу и спросил:

– Кто он такой?

– У нас на проекте работал один юнец. Лет двадцати с небольшим. Отслужил в армии. Бледный, щуплый, светловолосый. Отличался чрезмерной аккуратностью и одержимостью во имя цели.

– Эксперименты на нем проводились?

– Да. Только я не знала, на какое агентство он работал, да и выяснять, честно говоря, не пыталась.

– Его имя?

– Кай Торренс, – произнесла она по буквам, чтобы мы ничего не перепутали.

– Дай-то Бог, чтобы полиция и ФБР его нашли. Ведь он словно сквозь землю провалился. Правительственное задание, солдат удачи – кто его знает! Может, он вообще работал где-нибудь в Диснейленде, водил детишек по лабиринтам.

– Ну, от такой-то работенки кто хочешь станет серийным убийцей, – заметила я.

– Никаких физических отклонений у него не было. В аварии не попадал, болезней не имел, и никаких отличительных характеристик за ним не числилось. Кроме одной. – Она отпила из чашки. – Он предпочитал бодрствовать ночью.

– Следствие бессонницы, привитой ему в процессе исследований «Южной звезды»?

– Нет. Он утверждал, что приобрел эту привычку на улицах Голливуда, где, собственно, и вырос. – Она резко подалась вперед. – Говорил, что они с матерью жили в ужасной квартире где-то во Франклине. Мать якобы была наркоманкой, и когда «ширялась», он ночевал на крыше. Историю про его беспризорное детство я воспринимала как выдумку, а вот про ночной образ жизни он не врал. Потом он начал бегать в каньон – любоваться там наскальной живописью и пребывать в одиночестве среди древних предков.

– Ах вот оно что!.. – сказала я.

– Он считал себя живой реинкарнацией индейского божества. Ожившим наскальным изображением.

– Ишь ты!

– Все время говорил об одном из этих рисунков, где был изображен койот. Коварный и могучий зверь – так он считал. Собственно, поэтому я и догадалась, что он и есть тот самый человек, который вас интересует. Он прозвал себя койотом, а потом, по-видимому, сделал это слово своей кодовой кличкой. Кай Т. – Койот.

Сердце мое бешено колотилось.

– Он получал антиболевую вакцину?

– Да.

– И что из этого вышло? – спросил отец.

– Ничего. Вакцина не подействовала.

– Да вы смеетесь?! – воскликнула я.

Она повернулась ко мне:

– Вам так кажется. Хотите верьте, хотите нет, но вакцина не подействовала.

– Нет, просто вы получили результаты только сейчас.

Она поджала губы.

– Давайте вернемся к тому взрыву в каньоне, – предложила я. – Торренс был в бетонном бункере, когда тот взорвался?

– Вы имеете в виду – негласно?

Я кивнула.

– Только негласно и был. Этот взрыв являлся запланированным. Но там имелись старые подземные коммуникации, и… – Она сняла очки и потерла переносицу.

– И вы не знали, что наш класс привезут туда на экскурсию?

– Конечно, нет, – покачала она головой. – Такого вообще не должно было случиться. Но мы предприняли все меры, чтобы вы, дети, не пострадали от каких-либо дурных последствий.

– Как теперь выяснилось, мы все-таки пострадали.

– Нет, это исключено. Просто невозможно.

– Койот убивает нас как раз по этой причине. Возможно или невозможно, но это факт.

Лицо ее напоминало выжатое в стиральной машине белье.

– Значит, Торренс был там в тот день?

– Да.

В дверях появился Дэн Хини в своем мятом костюме. Суэйзи кивнула ему, и он направился к нашему столику. Мы с отцом встали.

Она внимательно посмотрела на нас:

– Я не имею ни малейшего понятия, почему Торренс преследует вас. Но если окажется, что имею к этому какое-то отношение, я наложу на себя руки.

В устах любого другого человека я восприняла бы эти слова в переносном смысле, но относительно Суэйзи у меня такой уверенности не было.

Мы вышли на улицу вовремя – Джесси только-только подъехал. На нем была новая белая рубашка в синюю полоску и коричневые джинсы. Опустив стекло, он протянул отцу фирменный пакет магазина «Мэйси».

– Вот, старался подобрать похожую на вашу черную для гольфа.

– Спасибо. – Отец заглянул в салон машины. – А для Эван-то место найдется среди такого количества роз?

Джесси загадочно улыбнулся.

Отец потрепал меня по щеке:

– Вернусь, как только смогу. – Он поцеловал меня в лоб и повернулся к Джесси: – Отрасти себе глаза на затылке, сынок. Я на тебя рассчитываю.

– Эй, сладкий! Не хочешь поразвлечься?

Женщина заглядывала в открытое окно машины и улыбалась Койоту. Дряблое тело старой шлюхи. Лет сорок, никак не меньше – судя по отвислым грудям, обтянутым малиновым топом. Из-под крашенных перекисью волос виднелись отросшие корни – неряшливая смесь черноты и седины. Не стервозная, не особенно вульгарная, она не походила на приезжих сучек из Миннесоты, выползающих на дорогу с наступлением темноты. Просто очень устала. И ведь торчит же на улице средь бела дня!

Он высунулся из окошка – эдакий мистер Рогоносец, оказавшийся по делам в южной Калифорнии.

– Посмотрим, может, и хочу. А у тебя есть местечко на примете?

Договориться-то на самом деле было не просто – ведь он не мог себе позволить ни в отеле, ни в переулке, ни в этой машине. Он уже от трех проституток отказался только потому, что им некуда было его отвести.

– Можно у меня, – сказала она.

– А это далеко?

– Да нет, возле дороги.

Он улыбнулся и открыл дверцу. Женщина села в машину.

– Полтинник за первый час, стольник, если до вечера, и анальным сексом я не занимаюсь.

– А у тебя там спокойно? Нам никто не помешает?

– Не волнуйся, спокойно, как в могиле. А тебе нравится, когда спокойно?

Он посигналил и съехал с обочины.

– Спокойно – это в самый раз.

Глава 17

В три часа дня мы с Джесси подъехали к моему дому. Здесь было значительно прохладнее, чем в самом Лос-Анджелесе, небо казалось более синим, а город – более спокойным. За домом высились зеленые лесистые горы, с детской площадки доносился радостный визг ребятни.

Я выскочила из машины.

– Через полчаса я должна собраться и смотаться отсюда. Буду у тебя вечером.

Он хотел выйти следом и потянулся за своими подпорками:

– Я с тобой.

– Ладно. Я же вижу, как тебе не терпится рвануть по магазинам и поскорее начать собирать приданое для малыша. Компакт-диски Джимми Хендрикса, юридический словарь Блэка, DVD с Бивисом и Батхедом, ну и всякое такое важное добро.

Он открыл ключиком бардачок.

– На-ка вот, положи «глок» к себе в рюкзак.

Я огляделась по сторонам. Улица словно вымерла. Никки с Карлом были на работе, да и Мартинеса с сыновьями не видать, равно как и их грузовичка. Ветерок щекотал мои голые плечи. Я положила пистолет в рюкзак.

Он выгрузил на асфальт коляску, пристегнул к ней колеса и выбрался из машины.

– И нечего глумиться над Бивисом и Батхедом. Это целый культурный пласт. Мы купим себе домашний кинотеатр.

Я схватила в охапку три дюжины алых роз, лежавших на заднем сиденье, и мы направились к калитке.

Он улыбался.

– Хотя нет. Малышу, наверное, лучше начать с «Багз Банни». Потом пусть смотрит «Роудраннера» и «Симпсонов».

Малышу. Ну надо же! Его радость передалась мне.

– А что касается музыки, то Клэптона надо начинать слушать раньше, чем Хендрикса. Хотя погоди-ка. Может, даже лучше начинать с «Криденс».

Джесси катил на своей коляске, как скорый поезд. Он всегда так расправлялся с неопределенностью – общался, работал, обсуждал политику, плавал по три мили – в общем, шевелился, постоянно был в движении. Но такой прыти я за ним еще не замечала.

– Но пункт номер один – это уроки плавания. Дети – прирожденные пловцы, поэтому мы своего малыша понесем в бассейн сразу из родильной палаты. Ой! Да нет же, я придумал! Мы устроим роды в воде. – От радости его явно начинало заносить. – С другой стороны, если подумать хорошенько, то заставлять тебя рожать в воде – это все равно что купать кошку. Ты же ведь кусаться начнешь, как только дойдет до дела.

И во всей этой милой трескотне – «Как ты себя чувствуешь?», «У тебя все в порядке?», «Не хочешь остановиться и передохнуть?» – ни разу не прозвучало одного вопроса, даже намека на него. А вопрос-то был куда какой важный и… очень поганый – его ли это ребенок?

Любой, взглянувший на эту ситуацию с логической точки зрения, пришел бы к двум версиям, объясняя себе, как я могла забеременеть. Первая – опасения насчет его бесплодия оказались напрасными. Вторая – хорошо в любом случае.

Но в голову его не закрадывалось и капли сомнения. Я не улавливала напряжения в его взгляде, в словах или в этой лукавой улыбке, которая теперь не сходила с его губ. Я видела только одно – он верит мне на все сто процентов. И уже не в первый раз благодарила судьбу за то, что свела меня с ним.

Открыв калитку, я окинула взглядом сад, но не заметила ничего, кроме кустиков гибискуса, жасмина и густых зарослей вьюнка вдоль забора. Дубки бросали дрожащие тени на газон. Подойдя к входной двери, я заглянула внутрь через стекло. В гостиной было пусто, на кухне горел свет. Я повернула ключ и замерла. Электронный замок был отключен, и в доме стояла тишина.

– Сигнализация, – сказала я. – Она почему-то отключена.

Джесси отстранил меня.

– Дай-ка мне «глок».

Я пошарила в рюкзаке и протянула ему пистолет. Он зажал его между коленей. Я тут же пожалела, что отдала ему оружие. Может, он и стрелял лучше, зато двигался хуже.

– Оставайся здесь.

Распахнув дверь, он въехал в прихожую.

– Э-эй!..

Он докатил до середины комнаты, оглядываясь по сторонам, потом притормозил возле обеденного стола, взял с него какой-то листок, прочел, что там было написано, и плечи его расслабились.

– Все нормально. Можешь заходить, – сказал он мне, развернув коляску в обратную сторону.

Напряжение отхлынуло почему-то через пальцы – они начали дрожать. Записка оказалась от Карлоса Мартинеса.

«2.45. Поехал на строительный рынок. Вернусь через полчаса».

Я скомкала бумажку.

– Нет, все-таки надо поговорить с этим болваном.

– Прежде всего, как он вообще сюда зашел? – Джесси направился в спальню.

– И об этом я тоже хотела бы с ним поговорить.

Я бросила рюкзак на журнальный столик, подошла к письменному столу и включила кнопку воспроизведения на автоответчике.

Оттуда заворковал голосок моей кузины Тейлор:

– Привет, прелесть моя! Я заезжала закинуть материалы для своей книги – чтобы ты посмотрела.

Я заметила на столе папку и вздохнула.

– Так что заточи свое редакторское перо и…

Я нажала кнопку «удалить», телефон тут же зазвонил. Это была Эбби.

– Нет, ты представляешь? Бекки и ее малыш… Я прямо места себе не нахожу! И мать, и ребенок… Нет, я… – Голос ее дрогнул, и она умолкла.

– Я все знаю, – сказала я.

– Отец Уолли заберет детей к себе в Индепенденс. Я соберу для них все самое необходимое, возьму открепление в школе и тоже уеду туда на выходные.

– Ну и правильно.

– Еще как правильно! Он же бывший морской пехотинец. Уж он-то за ними присмотрит. Запиши-ка его адрес и телефон.

Я взяла карандаш, листок бумаги и записала. Мне было слышно в трубку, как ее дети верещат, ссорясь друг с дружкой. Эбби же так старалась их перекричать, что у меня резало уши.

– Эван, но это же такая дыра!

– Знаю. Только это как раз хорошо – там дети будут в безопасности.

Она понизила голос:

– Хейли думает, что дедушка берет их на веселую прогулку, а вот старшие, кажется, догадались, что произошло. Дульси прямо сама не своя. Я как на нее посмотрю, так у меня сердце разрывается. – Эбби едва сдерживала рыдания. – Она даже шепнула Трэвису: «Наша мамочка не чокнулась?» или что-то в этом роде. А он – представляешь? – кивнул. И как мне переубедить их? Да я в жизни так не тряслась от страха!

«Мамуля!» – услышала я в трубке.

– Одну секунду, детка. – Она вернулась к разговору: – Только смотри, никому ни слова! Я сказала только тебе и Томми. В этом паршивом городишке сплетни уходят как сквозь сито.

– Обещаю тебе, Эбби, что никому не скажу. А ты давай там, будь осторожнее.

– Осторожнее! Да я готова забраться в бронированный армейский «хаммер» с пулеметом на крыше и сидеть там не высовываясь!

– Меня не забудь прихватить. Ну ладно, серьезно – будь осторожна.

Мы распрощались.

Джесси прикатил в гостиную.

– В спальне все нормально. А в ванной стоит открытый ящик с инструментами, и Карлос оставил недоеденный бутерброд на кухонном столе.

Я сложила листок с телефонным номером мистера Хэнкинса и убрала его в карман.

– Ладно, начну собираться.

Ветер хлопнул об стену входной дверью, которую мы забыли закрыть. Бумаги с моего стола, порхая, полетели на пол. На кухне что-то с грохотом опрокинулось. Джесси замер.

Я пошла и закрыла дверь.

– Все, отбой! Теперь мы в безопасности.

Я направилась в спальню, но он остановил меня, взяв за руку:

– Подожди!

– А что случилось?

Он потянул меня к себе.

– Сядь.

Меня насторожил его встревоженный тон. Я присела на подлокотник дивана. Тряхнув головой, Джесси откинул со лба волосы, глубоко вдохнул, открыл было рот, но передумал и только шумно выдохнул.

Потом он снял перчатки, положил на журнальный столик пистолет, снова тряхнул головой и глубоко вдохнул.

– Ну, говори же!

Он взял меня за руки.

– Всю дорогу сюда я мучился, как тебя спросить.

Внутри все похолодело. Неужели он все-таки задаст этот важный и такой поганый вопрос? Джесси полез в карман рубашки. Вот черт! Что у него там? Неужели результаты моментального теста на отцовство?

– В прошлый раз, заговорив об этом, я закончил разговор не так, как хотел бы.

Стоп!

– В прошлый раз?

– Поэтому намерен возобновить его. Только, пожалуй, опущу то место, где споткнулся. – В руке он держал крохотную черную коробочку, а когда открыл ее, я увидела кольцо. – Выходи за меня.

Бриллиант был такой большой и сверкающий, что я боялась ослепнуть. Как будто со стороны я слышала звуки, которые сама издавала, – дурацкие недоверчивые смешки и всхлипы.

– Нет, все-таки ты сумасшедший!

Но мои слова он истолковал по-своему – уязвленный и задетый за живое, хотел убрать коробочку, но я схватила его за руку.

Теперь я уже хохотала в голос и кричала:

– Самый настоящий, законченный псих!

– Эван, ну, пожалуйста, перестань!

– Можно мне померить?

Джесси окинул меня хитрющим взглядом, достал кольцо из коробочки, надел мне на палец, сжал мою руку и поцеловал.

Он хотел продолжить, но я прикрыла ему рот кончиками пальцев.

– Пылкий, внимательный, восхитительный псих! Иди ко мне!

Он пересел на диван, и я поцеловала его.

– И когда ты только успел это купить?

– Пока вы с отцом встречались с Суэйзи. Я же сказал, что отправляюсь по магазинам.

Я рассмеялась, толкнула его и взобралась сверху. Он блаженно улыбался.

С кухни снова донесся грохот и… писклявый голосок моей кузины.

– Нет, терпеть это просто невозможно!

Джесси взмахнул руками и схватился за спинку дивана, а я, вскочив, заорала:

– Че-ерт!..

Тейлор вылезла из-под кухонной стойки.

– Я все слышала. – Она обхватила ладонями лицо. – Вы собираетесь пожениться. О Господи!

Я перелезла через Джесси и спустила ноги с дивана.

– Какого черта тебе здесь нужно?! Убирайся!

– Ну… Теперь будет что рассказать людям.

Она держалась руками за щеки, словно ее только что избрали «Мисс Америкой». Оттолкнувшись от подлокотника, я рванула по направлению к кухне.

Она выставила вперед руки, словно защищаясь:

– Не подходи!

На ней был один из шедевров ее «гламурной коллекции» – серый с отливом бюстгальтер, украшенный кокетливыми отворотиками. На шее – галстук-бабочка. Во что она была одета ниже пояса, я не видела, потому что мне мешала стойка, но уж наверняка не в юбку и не в брюки. Перед ней лежал судейский молоток. Я бросилась на нее через стойку. Она с визгом отпрянула, посшибав с холодильника магнитики и фотки.

– Нет, не подходи!

Я молотила руками по воздуху в бессильной попытке дотянуться до нее.

– Я убью тебя!

– За что?! Разве тебе не нравится мой адвокатский костюм? По-моему, он просто восхитителен. Эта композиция называется «Суд любви».

Теперь мне стало ясно, зачем на ее физиономии оказались эти строгие очки. Она все выставляла вперед руки, словно загораживаясь от меня.

– Такой костюм нужен девушкам, которые хотят продемонстрировать мужчине свою консервативность и в то же время обольстительность. Каждая женщина-адвокат должна иметь такой костюм. Я только не понимаю, что с тобой происходит. Я, например, за вас жутко рада.

– Ну вот что – не вздумай трепать об этом на каждом углу. Убирайся из моего дома и помалкивай. – Я схватила молоток. – Или я засуну эту штуковину тебе в задницу, и будешь потом выплевывать щепки.

– Эван, не надо! Разве можно так наказывать за болтливый язык? – Она с опаской поглядывала на молоток в моей руке, и вдруг ее глаза-виноградинки расширились от изумления. – О-о!.. А вот это совсем не хило! И где же, интересно, он раздобыл столько денег на такую покупку?

Опешив, я замерла над стойкой с молотком в руке.

Она завороженно глазела на кольцо.

– Неужто выиграл на бирже? А может, в каком-нибудь благотворительном марафоне?

– Джесси! – воскликнула я. – Давай сюда пистолет! – И медленно оторвалась от стойки.

Моя бесстыжая сплетница-кузина картинно закатила глаза:

– Ну что вы как дети, ей-богу?!

– Джесси! – снова позвала я и, обернувшись, увидела его в дверном проходе.

Озадаченно почесывая переносицу, он качал головой:

– Я тут ни при чем.

Занеся над головой молоток, я двинулась вдоль кухонной стойки.

Моя бесстыжая кузина снова выставила вперед руки:

– Не надо, стой там! Не приближайся!

– Это почему же? – сделала я еще один осторожный шаг.

– Потому что, когда вы вошли, я как раз выносила приговор подсудимому.

У меня чуть не помутился рассудок.

– Выносила приговор?..

Я метнулась вперед и заглянула под стойку.

– Дурацкая идея! – сказал сзади Джесси.

Но я уже не могла остановиться.

Совершив немыслимый прыжок, я выронила молоток. Оставалось только грязно выругаться.

Бесстыдница схватилась за голову:

– Я все могу объяснить!

Я плавно обошла стойку и совершила новое открытие.

– Черт возьми! Карлос!

На полу, съежившись и прижав к ушам голые колени, сидел мой строитель.

– Нет, мисс Делани, вы все неверно поняли! Я…

– Что-о?.. А ну убирайтесь отсюда! О Боже, да прикройтесь же!

Но прикрыться он не мог, потому что руки у него были скованы наручниками за спиной. Я медленно приближалась.

– Тейлор, прикрой же его!

Карлос представлял собой аппетитное зрелище с точки зрения мужской плоти, только с тех пор я почему-то без особого вдохновения вспоминала его карие глаза с томной поволокой, бронзовый торс и поражавшее внушительными размерами мужское достоинство, которое он в тот момент безуспешно тщился скрыть.

– Ну все, Тейлор, тебе конец! – Я вихрем понеслась в гостиную.

С того самого дня при воспоминании о Карлосе Мартинесе я неизменно видела перед глазами игривую надпись, выведенную жирным маркером на его голой заднице: «Нелегкие времена настали». И стрелочку, указующую в сторону паха.

– Эван, но это же искусство, – как ни в чем не бывало лопотала Тейлор. – Ис-кус-ство! Мы готовили фотосессию. Для моей кни-ги!

Пистолет лежал на журнальном столике. Прочтя мои мысли, Джесси накрыл его рукой и покачал головой.

А между тем Тейлор отважилась выйти из-за стойки и направилась к нам, цокая каблучками, словно карликовый пуделек коготками. Джесси так и ахнул.

Нижние прелести она прикрыла военной шинелью, но когда опустила ее, мы увидели все – белые шлепанцы с пуховыми помпонами, полицейскую дубинку на кожаном поясе и маленький хлыстик для особо строптивых подсудимых. Но главное – крохотные, почти незримые трусики-стринги цвета синей униформы тюремных надзирателей.

Джесси картинно прикрыл глаза ладонью:

– Я ослеплен!

С кухни жалобно воззвал Карлос:

– Тейлор, ты куда?

– Ключ от наручников в ванной. – Она процокала мимо Джесси. – Ну а ты, зануда? Неужели рассчитываешь на какое-то там чувство юмора после свадьбы? Думаешь, Эван будет вот так развлекать тебя? Надеюсь, ты понял, куда я клоню?

Она метнулась в спальню, а оттуда в ванную.

Джесси постучал пальцами по коленке, задумчиво поджав губы, потом развернулся и поехал следом за ней.

– Тейлор, а ну-ка обернись!

Из ванной донесся грохот хлопнувшей о стену двери и перепуганный голос Тейлор:

– Эй, ты чего это…

Визг. Грохот. Голос моей кузины, скорее походивший на свист вскипевшего чайника:

– Ах ты, урод! Да что ты себе…

Я услышала шум возни, визг Тейлор и два громких шлепка, после чего она пулей вылетела из ванной.

– Он шлепнул меня!

Суровые судейские очки у нее на носу перекосились, глаза буквально вылезали из орбит. Джесси выехал следом, и она, тыча в него пальцем, завопила:

– Этот псих шлепнул меня!

– Тебе бы лучше заткнуться, – посоветовал Джесси, проезжая мимо.

– Да что с тобой такое? Взбесился?

Он резко развернул коляску.

– Эван, разве ты ей не говорила? Я же признан невменяемым.

– Боже милостивый! – У нее отвисла челюсть. – То есть как невменяемым?!

– Как? Медицински! Хроническая невменяемость в последней стадии. В самой крайней степени. У врачей это называется «синдром НКТ». Страдаю буйными припадками.

Карлос за стойкой кое-как умудрился подняться на ноги.

– Тейлор, умоляю, дай мне ключ от наручников!

Джесси ехал прямо на кузину. Она в ужасе попятилась.

– Любимое занятие номер один – бить телок по задницам. Дальше – хуже. – Он сверлил ее тяжелым взглядом настоящего зомби. – О-о!.. Да я уже чую запах мертвечины!

Она забилась за диван.

– Не приближайся!

Но Джесси и не думал останавливаться.

– Стадия третья кому-то покажется совсем отвратительной. – Он выставил вперед кулак с поднятым кверху большим пальцем. – У меня только что возникло непреодолимое желание сделать кое-что вот этим вот пальцем, а потом позвонить твоему мужу. Приступлю, пожалуй, прямо сейчас, а потом спокойно унесу отсюда свою задницу.

Мы вдруг услышали, как в передней хлопнула дверь.

– Тейлор!

Мы дружно повернули головы. На пороге с сантехникой в руках стоял второй брат Мартинес.

Увидев эту живописную сцену, он выронил ключи от машины, трубки и краны тоже посыпались на пол. Он посмотрел в сторону кухни и, окончательно опешив, вылупил глаза на близнеца:

– Мигель, что это значит?!

Тейлор, Джесси и я дружно перевели взгляд на скрывавшегося там мужчину:

– Мигель?!

Вновь прибывший бросился на кухню и заглянул под стойку. В глазах его промелькнула то ли жалость, то ли сострадание к близнецу.

– Карлос! – растерянно произнес тот. – Я сейчас все объясню!

Настоящий Карлос умоляюще протянул руки к Тейлор:

– Да как же ты могла так со мною поступить?!

Она ткнула пальцем в сторону кухни:

– Да нет же, вот он Карлос!

Голый мужчина на кухне жалобно запротестовал:

– Детка, нет! Я как раз Мигель. – Он перевел взгляд на меня: – А вы, мисс Делани, только, ради Бога, не сердитесь. Я же ведь не хотел! Просто так получилось!

Вот тогда-то я и поняла, что сейчас упаду в обморок. Будто сквозь пелену я видела кузину, поправлявшую на носу свои судейские очки. Я слышала, как голозадый близнец призывал отличить его по письменам на ягодицах. Потом застучали ее каблучки, и она сказала:

– Нет, это просто чертовщина какая-то!

Затем Карлос, полностью одетый и удрученный случившимся, горестно потопал к двери. Тейлор подхватила коробку со своими «гламурами» и бросилась за ним вдогонку. Мигель выскочил из-за кухонной стойки с криком: «Клю-юч!..» Выскочил во всей своей красе, с болтающимися мужскими прелестями.

Вот тогда-то я и рухнула без сознания.

По невнятному жужжанию в ушах я поняла, что пришла в себя. Все вокруг почему-то было белым. Под спиною – жесткий пол. Перед глазами потолок.

– Лежи спокойно, не двигайся, – сказал Джесси.

Ноги мои были задраны кверху и покоились у него на коленях. Я подождала, когда комната обретет цвета. Сначала пришел желтый, за ним черный. Пронзительное жужжание в ушах постепенно исчезло, и я спросила:

– Ты только скажи, они ушли?

– Да. И туфля им летела вдогонку. Твоя туфля. Надеюсь, ты не возражаешь?

Я повернула голову и посмотрела на его рубашку. Из серой она постепенно превращалась в белую с синими полосками. Джесси сжимал мою лодыжку.

– Я записал тебя на прием к доктору Эббот, – сказал он.

– Хорошо. – Я аккуратно спустила ноги и села.

– Ты только осторожней.

Но слабость и головокружение уже утихли.

– Да все в порядке. Просто все эти события плюс целый день не ела.

– Все равно пойдешь к доктору.

Он принялся щупать мой пульс.

Я лукаво посмотрела на него:

– Значит, говоришь, синдром НКТ? В последней стадии?

Он подождал несколько секунд, отсчитывая пульс, потом ответил:

– Да, синдром НКТ. Синдром Непереносимости Кузины Тейлор.

– А Мигеля ты что, застрелил? – улыбнулась я.

– А ты бы этого хотела?

– Нет. Он мне пока нужен. Чтобы выложить в ванной плитку. – Я почти совсем пришла в себя. – Видать, пока сворачивал краны, свернул себе заодно и мозги.

– Но я добился для тебя одной существенной вещи – пятидесятипроцентной скидки на ремонт.

Я протянула ему руку, чтобы он помог мне подняться на ноги.

– Ты лучше подумай о другой цифре. Девяносто семь процентов из ста, что я тебя люблю.