Текст книги "Разрушитель"

Автор книги: Майнет Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9

Далеко впереди в воде отражались огни Суанеджа, сверкая в ночи как бриллианты. Заходящее солнце опускалось за горизонт. Дэнни Спендер без конца зевал от усталости. Он прислонился к огромному Ингрему, от которого исходило спокойствие, а его старший брат гордо стоял у штурвала, направляя «Мисс Кринт» к дому.

– Он неприличный человек, – вдруг доверительно сообщил Дэнни.

– Кто?

– Этот человек вчера.

Ингрем взглянул на него сверху.

– Что же он сделал? – спросил он, стараясь не показать любопытства.

– Он тер одно место своим телефоном, – сказал Дэнни, – долго-долго, все время, пока спасали женщину.

Ингрем взглянул на Пола, чтобы узнать, слушает ли тот, но Пол был слишком увлечен штурвалом, чтобы обращать внимание на них.

– Мисс Дженнер видела, как он делает это?

Дэнни закрыл глаза.

– Нет. Он перестал, когда она появилась из-за угла. Пол считает, что он полировал мобильник. Ты знаешь, как игроки в крикет натирают шары, чтобы они крутились в воздухе. Но он делал не это, он неприличный.

– Почему же он так нравится Полу?

Ребенок еще раз широко зевнул.

– Потому что не рассердился на него за то, что Пол шпионил за голой тетенькой. Папа рассердился бы. Он так рассердился, когда Пол достал несколько порнографических открыток. Я сказал, что они противные, а Пол сказал, что они естественные.

Зазвонил телефон Карпентера.

– Извините, – сказал он, доставая мобильник из кармана куртки. – Да, Кемпбелл. Правильно… продолжай…

Разговаривая по телефону, он пристально разглядывал какую-то точку над головой Стивена Хардинга. Морщины, постоянно появляющиеся на его лбу, когда он хмурился, то сглаживались, то становились глубокими в тусклом свете газовой лампы, пока он слушал доклад детектива о его разговоре с Тони Бриджесом. Он плотнее прижал трубку к уху при упоминании имени «Биби» и с любопытством перевел взгляд на молодого человека напротив.

Гелбрайт в это время наблюдал за Стивеном Хардингом. Стивен слушал сосредоточенно, стараясь уловить смысл того, что произносилось на другом конце провода, слишком хорошо понимая, что обсуждаемая тема, вероятнее всего, он сам. Большую часть времени актер пристально разглядывал стол, но раза два искоса поглядывал на Гелбрайта. Гелбрайт проникся странным сочувствием к нему. Словно они с Хардингом, объединяемые общим незнанием темы разговора, настроились против Карпентера.

У него не было ощущения, что Хардинг виновен, интуиция не подсказывала, что он знаком с насильником, но опыт напоминал, что все это не имеет значения. Маньяки могут быть столь же внешне очаровательными и безопасными, как и все остальное человечество. Потенциальной жертвой всегда становится тот, кто думает иначе, чем остальные.

Гелбрайт возобновил осмотр внутреннего помещения, рассматривая очертания на стене в тени за газовой лампой. Глаза привыкли к темноте, сейчас ему удалось рассмотреть значительно больше, чем десять минут назад. Кроме беспорядочно разбросанных на столе мореходных карт, остальное было аккуратно сложено в ящики или на полки. Никаких признаков присутствия женщины – чисто мужское помещение, обшитое деревом, из мебели – черные кожаные диваны с латунной отделкой. Все просто и строго. По-монашески, подумал Гелбрайт с одобрением. Его собственный дом, шумный, набитый игрушками благодаря жене, которая была в составе руководства Национального фонда по охране материнства и детства, слишком захламлен, и… и да простит Господь, в нем учтены интересы только детей, а не бесконечно измотанного полицейского.

Камбуз по правому борту от сходного трапа вызывал у Гелбрайта особый интерес. Он был встроен в углубление рядом со ступеньками, там находилась небольшая раковина и плоская газовая плита, работающая от баллона с жидким бутаном, установленная на рабочей поверхности из тика, под которой были ящики, а выше висели полки. Его внимание привлекли предметы, сваленные в углу в тени, и вскоре он разглядел недоеденный кусок сыра в пластиковой упаковке со стикером фирмы «Теско» и пакет яблок. Гелбрайт заметил, что Хардинг внимательно следит за ним, и ему стало любопытно, имеет ли красавчик представление о том, что судебно-медицинский эксперт может определить, что ела жертва перед смертью.

Карпентер выключил телефон и положил его на судовой журнал.

– Ты сказал, что возникло ощущение, будто это тело Кейт Самнер, – напомнил он Хардингу.

– Правильно.

– Можешь рассказать поподробнее? Объясни, когда и почему у тебя возникло такое ощущение.

– Я не хотел сказать, что у меня было предчувствие, будто такое может случиться с ней, это ощущение было связано лишь с кем-то, кого я знал. В противном случае вы не появились бы у меня на лодке. – Он пожал плечами. – Скажем, если вы таким образом проводите расследование каждый раз, когда в службу спасения звонит кто-нибудь, то нечего удивляться, что страна наводнена неосужденными уголовниками.

Карпентер хихикнул, хотя лицо по-прежнему оставалось хмурым, он не сводил глаз с молодого человека.

– Никогда не верь тому, что печатают в газетах, Стив. Поверь мне, мы всегда ловим тех преступников, которые совершили преступление. – Несколько секунд он внимательно изучал актера. – Расскажи о Кейт Самнер, – предложил он. – Насколько хорошо ты знал ее?

– Вообще-то не очень, – с безразличием ответил Хардинг. – Я встречался с ней, возможно, раз шесть с тех пор, как они с мужем переехали в Лимингтон. Первый раз, когда ей было трудно справиться с коляской малышки на булыжной мостовой около старого дома таможни. Я помог ей, мы немного поговорили, потом она пошла дальше по Хай-стрит в магазины за покупками. После этого случая она всегда останавливала меня, чтобы спросить, как я поживаю, здоровалась всегда, когда видела.

– Тебе она нравилась?

Хардинг обдумывал ответ довольно долго.

– С ней все в порядке. Ничего особенного.

– А что скажете об Уильяме Самнере? – вступил в разговор Гелбрайт. – Он вам нравится?

– Недостаточно хорошо знаю его, чтобы что-то сказать. Кажется, с ним все в порядке.

– В соответствии с его заявлением вы виделись с ним довольно часто. Он даже пригласил вас зайти к нему домой.

Молодой человек пожал плечами:

– Ну и что? Масса людей приглашает меня зайти к ним в дом. Это не значит, что я в близких отношениях с ними. Жители Лимингтона общительны.

– Он говорил, будто вы показывали ему какие-то свои фотографии в журнале для геев. Мне кажется, нужно быть на дружеской ноге с человеком, чтобы так делать.

Хардинг усмехнулся:

– Не понимаю почему. Это хорошие снимки. Понятно, что он не мог высоко оценить их, но это его проблема. Он довольно правильный, этот старина Уилл Самнер. Не проявит своих желаний, даже если будет умирать с голода, что же говорить о журнале для геев.

– Но вы сказали, что не знаете его достаточно хорошо.

– А мне и не нужно. Достаточно лишь взглянуть на него. Вероятно, даже в восемнадцать лет он выглядел пожилым.

Гелбрайт в душе согласился с ним. Поэтому кажется еще более странным, что Кейт выбрала такого мужа, подумал он.

– Все же довольно необычно, Стив, что вы показываете свои фотографии в обнаженном виде другим мужчинам везде, где только можно. У вас это вошло в привычку? Вы показывали их в яхт-клубе, например?

– Нет.

– Почему?

Хардинг не отвечал.

– Может быть, вы показываете их только мужьям, да? Прекрасный способ убедить мужчину, что вы не претендуете на его жену. Хочу сказать, если он считает вас геем, значит, вы не представляете опасности, правда? Вы делали это именно с такой целью?

– Сейчас не могу вспомнить. Предполагаю, я был пьян и он действовал мне на нервы.

– Вы спали с его женой, Стивен?

– Не будьте глупцом, – сердито буркнул Хардинг. – Я уже сказал, что был едва знаком с ней.

– Значит, наши сведения о том, что она не оставляла тебя в покое и это сводило тебя с ума, неправильные? – подал голос Карпентер.

Глаза Хардинга немного расширились, но он промолчал.

– Она когда-нибудь поднималась на борт этой лодки?

– Нет.

– Ты уверен?

Впервые Хардинг занервничал. Он сгорбился над столом, облизал пересохшие губы.

– Поймите, я действительно не могу догадаться, с чем все это связано. Ладно, кто-то утонул. Я знал ее – не очень хорошо, но я точно знал ее. Могу допустить – то, что я оказался там, когда ее нашли, выглядит странной случайностью, но послушайте, я всегда встречаюсь с людьми, которых знаю. Поэтому и плаваю, сталкиваюсь с парнями, с которыми вместе выпивал, возможно, года два назад.

– Но это и есть суть проблемы, – резонно заметил Гелбрайт. – Из полученной нами информации следует, что Кейт Самнер не выходила в море. И вы сами сказали, что она никогда не была на борту «Крейзи Дейз».

– Это не означает, что она не могла импульсивно принять приглашение. Вчера в бухте Чапмена стояло на якоре французское «Бенето», называемое «Мираж». Я видел лодку в бинокль мальчиков. В конце прошлой недели оно было пришвартовано в Бетоне, мне известно это, потому что у них на борту смышленая крошка, которая хотела узнать код уборных. О Господи! Эти французские парни тоже могли встретиться с Кейт, как и я. Бертон в Лимингтоне, так? Кейт живет в Лимингтоне. Может быть, они взяли ее половить рыбу на спиннинг?

– Возможно, – согласился Карпентер. – Он следил за тем, как Гелбрайт делает заметки. – Ты, случайно, не запомнил имя «смышленой крошки»?

Хардинг покачал головой.

– Известно ли тебе что-нибудь о других друзьях, которые могли бы взять Кейт с собой на субботу?

– Нет. Как уже говорил, я едва знал ее. Но должны же они у нее быть. Здесь каждый знает людей, которые занимаются плаванием.

Гелбрайт кивнул в сторону камбуза.

– Утром в субботу вы ходили в магазин за покупками перед тем, как отправиться в Пул? – спросил он.

– Какое это имеет значение? – В его голосе вновь прозвучали язвительные нотки.

– Это простой вопрос. Вы покупали сыр и яблоки, которые лежат у вас в камбузе, в субботу утром?

– Да.

– Вы встречались с Кейт Самнер, пока были в городе?

Хардинг заколебался, прежде чем ответить.

– Да, – подтвердил он затем. – Она шла по улице около фирмы «Теско» вместе со своей малышкой.

– В какое время?

– Возможно, в девять тридцать. – Он снова схватил бутылку виски, положил ее набок и указательным пальцем стал медленно поворачивать ее. – Я был там совсем недолго, потому что собирался отчалить, а она искала сандалии для своего ребенка. Мы поздоровались и разошлись каждый по своему делу. Вот и все.

– Ты приглашал ее отправиться с тобой в море? – спросил Карпентер.

– Нет. – Хардинг потерял интерес к бутылке и оставил ее так, что горлышко бутылки было направлено прямо в грудь старшего полицейского офицера, как дуло ружья. – Поймите, я не знаю, что вы думаете о том, как и что я мог сделать, – сказал он раздраженно, – но я более чем уверен, что вам не разрешается задавать мне подобные вопросы. Разве здесь не должно быть магнитофона?

– Нет, если люди просто помогают в расследовании, – мягко ответил Карпентер. – Как правило, запись допроса на магнитофон производится после предупреждения подозреваемого об ответственности задачу ложных показаний в связи с заведением уголовного дела по факту произошедшего и с предъявлением обвинительного акта. Такие допросы можно проводить только в полицейском участке. Там, где есть соответствующее оборудование. Офицер полиции вставляет неиспользованную магнитную ленту в магнитофон в присутствии подозреваемого. – Он улыбнулся без всякой враждебности. – Однако если ты предпочитаешь, можешь сопроводить нас в Уинфриз, где мы произведем допрос по всей форме.

– Ни за что. Я не покину лодку.

Он раскинул руки и ухватился за тиковые края дивана, словно подчеркивая свое решение. Во время этого движения его правая рука задела какую-то тряпочку, спрятанную на узкой полке за диваном. Он безразлично посмотрел на нее, затем быстро смял в руке.

Возникла пауза.

– У тебя есть подружка в Лимингтоне? – спросил Карпентер.

– Возможно.

– Назовешь ее имя?

– Нет.

– Твой агент предполагает, что ее зовут Биби или Диди.

– Это его проблема.

Гелбрайта больше интересовало то, что зажал в руке Хардинг, – он понял, что это.

– У вас есть дети? – спросил Гелбрайт.

– Нет.

– У вашей девушки есть дети?

Ответа не было.

– У вас в руке нагрудник, – указал инспектор Гелбрайт, – таким образом, можно предположить, что у того, кто был на этой лодке, есть дети.

Хардинг раскрыл пальцы, предмет упал на диван.

– Он лежит здесь вечность. Я не большой чистюля.

Карпентер так треснул ладонью по столу, что телефон и пустая бутылка виски подпрыгнули.

– Ты действуешь мне на нервы, мистер Хардинг. Это не бенефис, это серьезное расследование. Сейчас ты подтвердил, что знал Кейт Самнер, а также что видел ее утром перед тем, как она утонула. Но если не известно, каким образом произошло это, в результате чего она лежит мертвая на берегу Дорсета в то время, когда вместе с дочерью должна находиться в Лимингтоне, я советую отвечать на наши вопросы по возможности честно и прямо. Сейчас я перефразирую свой вопрос. – У него сузились глаза. – Ты развлекал подружку с ребенком или детьми на борту этой лодки?

– Возможно, – вновь ответил Хардинг.

– Нельзя отвечать «возможно». Либо да, развлекал, либо нет, не развлекал.

Хардинг изменил позу «распятие», наклонился вперед.

– У меня несколько девушек с детьми, – мрачно признался он, – я развлекал их всех на борту и на берегу. Пытаюсь вспомнить, какая из них здесь была недавно.

– Мне бы хотелось получить имена каждой, – хмуро произнес Карпентер.

– Не выйдет, – решительно возразил Хардинг. – Отвечать на вопросы больше не буду. Только в присутствии адвоката и только с записью разговора на магнитофон. Не знаю, черт побери, что по вашим предположениям я сделал, но я уже устал от того, что вы стараетесь пришить мне это дело.

– Мы пытаемся установить, как Кейт Самнер оказалась в Эгмонт-Байт.

– Без комментариев.

Карпентер поставил пустую бутылку виски на стол и положил палец на нее сверху.

– Почему ты напился прошлой ночью, мистер Хардинг? – спросил он.

Тот уставился на старшего полицейского офицера, но ничего не сказал.

– Ты отъявленный лжец, парень. Вчера заявил, что вырос на ферме в Корнуолле, а на самом деле в Лимингтоне. Сказал своему агенту, что твою подружку зовут Биби, хотя уже четыре месяца Биби встречается с твоим приятелем. Ты уверил Уильяма Самнера, что надежен, хотя все вокруг думают, будто ты настоящий Казанова. Так в чем твоя проблема, а? Неужели жизнь настолько скучна, что тебе приходится постоянно разыгрывать представление, чтобы она стала интересной?

У Хардинга покраснела даже шея.

– Господи Иисусе, да вы просто кусок дерьма! – с негодованием прошипел он.

Карпентер водрузил руки на телефон и посмотрел на Хардинга сверху вниз.

– Не возражаешь, если мы осмотрим твою лодку, мистер Хардинг?

– Не разрешаю, если у вас нет ордера на обыск.

– У нас его нет.

Глаза Хардинга засияли от неописуемой радости.

– Даже и не помышляйте об этом.

Карпентер долго смотрел на него и молчал. Наконец он заговорил:

– Кейт Самнер была зверски изнасилована перед тем, как ее бросили в море умирать, – медленно произнес он, – и все сходится на том, что изнасилование происходило на борту лодки. А сейчас позволь объяснить тебе правила для определения предпосылок к проведению обыска. В случае несогласия владельца у полиции имеется несколько вариантов действий, предусмотренных на этот случай. Один из них: если есть достаточно веские основания подозревать владельца в преступлении, предполагающем его арест, то полиция имеет право арестовать владельца и затем обыскать помещения, которые находятся в его распоряжении, чтобы не предоставить ему возможность избавиться от вещественных доказательств. Ты понимаешь последствия, помня о том, что изнасилование и убийство серьезные преступления, предполагающие немедленный арест?

Хардинг побелел как полотно.

– Ответь мне, пожалуйста, – рявкнул Карпентер. – Ты понимаешь последствия?

– Вы арестуете меня, если я откажусь.

Карпентер кивнул.

– Не могу поверить, что вам разрешено так вести себя. Вы не можете расхаживать повсюду, обвиняя людей в изнасиловании только для того, чтобы получить возможность обыскать их лодки без ордера на обыск. Это злоупотребление полномочиями.

– Ты забываешь о достаточных основаниях. – Карпентер стал перечислять по пальцам: – Первое – ты подтвердил, что встречался с Кейт Самнер в девять тридцать в субботу незадолго до своего выхода в море. Второе – тебе не удалось нормально объяснить, почему тебе потребовалось шестнадцать часов, чтобы проплыть от Лимингтона до Пула. Третье – ты выдаешь противоречивые истории о том, каким образом оказался на прибрежной тропе, проходящей над тем местом, где вчера было найдено тело Кейт Самнер. Четвертое – твоя лодка пришвартовалась в то время и вблизи от того места, где была обнаружена ее дочь, бродившая в полном одиночестве. Пятое – кажется, ты не хочешь или не можешь давать удовлетворительные ответы на прямые вопросы… – Он остановился. – Хочешь, чтобы я продолжил?

Каким бы хладнокровием ни обладал Хардинг, сейчас оно полностью испарилось. Он стал таким, каким был на самом деле, – страшно испуганным.

– Это просто совпадение, – забормотал он.

– Включая то, что малышку Ханну нашли вчера возле причала Солтернз? Это тоже совпадение?

– Думаю, да… – Он резко остановился, выражение его лица стало взволнованным. – Не понимаю, о чем вы говорите. – Красавчик перешел на повышенный тон. – О, черт! Мне нужно подумать.

– Давай, подумай, – ровно произнес Карпентер, – если при обыске внутренних помещений лодки мы обнаружим хоть единственный отпечаток пальца, принадлежащий Кейт Самнер…

– Ну ладно, – прервал актер, глубоко дыша и предупредительно жестикулируя руками, словно успокаивать нужно было детективов, а не его самого. – Она с ребенком была здесь на борту, но это было не в субботу.

– Когда же?

– Не могу вспомнить.

– Это никуда не годится, Стив. Недавно? Давно? При каких обстоятельствах? Ты привез их на своей шлюпке? Была ли Кейт одной из твоих побед? Вы любили друг друга?

– Да нет же, будьте вы прокляты! Я ненавидел глупую суку. Она всегда набрасывалась на меня, требуя секса, предупреждала, чтобы я вел себя достойно с ее малышкой. Они обычно болтались возле заправочного понтона в надежде, что я приду на заправку. Это стало раздражать меня, правда.

– Итак, скажи мне прямо, – саркастически прошипел Карпентер, – ты пригласил ее на борт, чтобы прекратить домогательства?

– Я подумал, если буду вежливым… Эй, какого черта! Вперед, обыскивайте лодку. Вы не сможете ничего найти.

Карпентер кивнул Гелбрайту:

– Думаю, тебе нужно начать с каюты. У тебя есть еще лампа, Стив?

Хардинг покачал головой.

Гелбрайт снял с крюка кормовой переборки фонарь и повернул выключатель, чтобы проверить, работает ли он.

– Все нормально.

Он распахнул дверь в каюту и осветил все уголки каюты, почти сразу задержав взгляд на небольшой кучке одежды на левой полке. Концом ручки с шариковым наконечником он отодвинул легкую блузку, бюстгальтер и пару трусиков в сторону, открывая крошечные детские туфельки, поставленные на полке. Он направил луч фонаря прямо на них и отошел назад, чтобы Карпентер и Хардинг смогли их увидеть.

– Кому принадлежат эти туфельки, мистер Хардинг?

Ответа не было.

– Кому принадлежит женское белье?

Ответа не было.

– Если у тебя имеются какие-либо объяснения, почему эти предметы находятся на борту твоей лодки, советую сообщить.

– Они принадлежат моей подруге, – произнес Хардинг сдавленным голосом. – У нее есть сын. Туфли принадлежат ему.

– Как ее зовут, Стив?

– Не могу сообщить вам. Она замужем и не имеет отношения ко всему происходящему.

Гелбрайт появился из каюты, неся на кончике шариковой ручки одну туфельку.

– На ремешке написано имя, начальник, X. САМНЕР. Здесь на полу какие-то пятна.

Он направил луч фонаря на несколько темных пятен около койки-кровати.

– Похоже, они свежие.

– Мне нужно знать, что вызвало появление этих пятен, Стив.

В мгновение ока молодой человек сорвался с места и, хватая бутылку двумя руками, с силой замахнулся, вынуждая Гелбрайта отступить.

– Все, хватит! – прорычал Хардинг, двигаясь к столу для мореходных карт. – Немедленно отойдите от перегородки. Назад, пока мне не пришлось пожалеть о том, что я могу сделать. Должны же вы оставить мне хоть какое-нибудь пространство, ради Господа Бога! Мне нужно подумать.

Он не был готов к тому, с какой легкостью Гелбрайт выхватил бутылку из рук Хардинга, скрутил его, развернув лицом к тиковой обшивке стены, и надел наручники.

– Будет масса времени подумать, когда мы доставим вас в камеру. – Инспектор толкнул его лицом вниз на диванчик. – Я арестовываю вас по подозрению в убийстве. Вы имеете право молчать. Все сказанное вами может быть использовано в суде против вас.

Не будь у Самнера ключа от входной двери, трудно было поверить, что он живет в коттедже, потому что Уильям совершенно не знал дома. И действительно, констебль, который оставался для прикрытия Сэнди Гриффитс, был лучше осведомлен, чем Самнер, просто наблюдая за тем, как криминалисты и полицейские тщательно исследовали каждую комнату. Каждый раз, когда Сэнди Гриффитс задавала вопрос, Самнер безучастно смотрел на нее. В каком шкафу был чай? Он не знал. Где Кейт держит подгузники Ханны? Он не знал. Какое полотенце или фланелька для мытья ребенка? Он не знал. Наконец, может ли он проводить Сандру в комнату Ханны уложить ребенка спать? Он взглянул в сторону лестницы.

– Это там, наверху, – сказал он, – не пройдете мимо.

Казалось, его загипнотизировало нашествие в его дом бригады, проводящей обыск.

– Что они ищут? – повторял он как заведенный.

– Что-нибудь связанное с исчезновением Кейт, – отвечала Гриффитс.

– Значит ли это, что они думают, будто это сделал я?

Гриффитс устроила Ханну у себя на руках и постаралась, чтобы девочка ничего не услышала.

– Это стандартная процедура, Уильям, но не думаю, что об этом нужно разговаривать при дочери. Предлагаю завтра обсудить все с инспектором Гелбрайтом.

Но Самнер был либо совершенно бесчувственным, либо слишком безразличным к благополучию дочери, чтобы принять совет. Он не отрывал взгляда от фотографии жены на каминной доске.

– Я не мог сделать это, – сказал он. – Я был в Ливерпуле.

По запросу отделения полиции Дорсетшира полиция Ливерпуля приступила к предварительным опросам в отеле «Регал». Это было только начало, безусловно, но счет, оплаченный им в то утро, представлял собой интересное чтиво. Хотя он и много пользовался телефоном и был любителем отдохнуть в кофейне, ресторане и баре в течение двух первых дней, был еще и двадцатичетырехчасовой период между ленчем в субботу и выпивкой в полдень в баре в воскресенье, когда он не воспользовался ни одной из услуг, предлагаемых отелем.