Текст книги "Разрушитель"

Автор книги: Майнет Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– О, ради Бога, очнись, Стив! Разве ты не читаешь газет? Люди проводят в тюрьмах годы из-за меньшего количества улик и вещественных доказательств, чем Уинфриз заготовил против тебя. Хорошо, все это случайно, но судьи любят совпадения не больше, чем все мы, и, честно говоря, твои выкрутасы сегодня утром ничему не помогли. Они доказывают только, что женщины разозлили тебя и ты считал возможным нападать на них. – Он выдержал паузу, ожидая ответа, и, не дождавшись, продолжил: – Если тебе интересно, то в своем отчете в понедельник я написал, что мы с мисс Дженнер думали, что у тебя были трудности, потому что ты никак не мог справиться с эрекцией. Потом один из мальчиков Спендер описывал, как ты с помощью телефона занимался мастурбацией перед тем, как появилась мисс Дженнер. – Он пожал плечами. – Все это может не иметь отношения к Кейт Самнер, но в суде прозвучит неубедительно.

Кровь прилила к шее, затем и лицу Хардинга.

– Вы достали меня!

– Тем не менее это правда.

– Лучше бы я никогда не помогал этим мальчишкам! Меня бы не втянули в эту грязь, если бы не они. Мне нужно было просто уйти и оставить их на произвол судьбы. – Он откинул волосы с лица и обхватил голову руками. – Ради всего святого! Зачем вам понадобилось писать такое в отчете?

– Потому что это произошло.

– Совсем даже не это, – угрюмо отозвался Стивен. Его щеки еще рдели от унижения.

– Тогда как все было? В управлении считают, что ты вернулся позлорадствовать, глядя на жертву твоего насилия, и это вызвало у тебя эрекцию.

– Полная чушь.

– Но какое тогда может быть объяснение? Если твое возбуждение не связано с телом Кейт Самнер, остаются мисс Дженнер или мальчики.

Хардинг пристально смотрел на полицейского, его глаза расширились от отвращения.

– Мальчики? – эхом отозвался он.

У Ингрема промелькнула мысль, что выражение лица Хардинга слишком театральное, но он тут же напомнил себе, что имеет дело с артистом. Ему стало интересно понаблюдать за реакцией Хардинга, когда ему скажут о видеозаписи.

– Ты не мог оторвать от них рук, – напомнил он. – А по сообщению мисс Дженнер, ты терся о спину Пола, стоя за ним.

– Не могу поверить в это! – с отчаянием воскликнул Хардинг. – Я просто показывал ему, как нужно правильно пользоваться биноклем.

– Докажи.

– Как?

Ингрем вытянул свои длинные ноги, закинул сплетенные руки за голову.

– Расскажи, зачем ты находился в бухте Чапмена. Давай взглянем на дело так: что бы ты ни делал, все равно это не будет хуже того, чем ты руководствовался в своих действиях на тот момент.

– Больше не произнесу ни слова.

Ингрем уставился в потолок.

– Тогда позволь сказать тебе, что я думаю о твоих действиях, – тихо пробормотал он. – Думаю, это была девушка, и думаю, что она находилась на одной из прогулочных лодок. Но какие бы планы у вас ни были, все они расстроились, когда на место начали прибывать полицейские и любопытные. – Он опять внимательно посмотрел на Хардинга. – Но почему такая секретность, Стив? Что же такое ты собирался с ней делать, если для тебя лучше быть арестованным по подозрению в изнасиловании и убийстве, чем дать объяснение?

Прошло два часа, прежде чем прибыл адвокат с разрешения дедушки Тони. После краткого обсуждения с клиентом, после уверений полиции в том, что благодаря алиби Тони не подозревается в причастности к смерти Кейт Самнер, адвокат посоветовал ему ответить на вопросы полиции.

– Ладно. Да, я достаточно хорошо знал Кейт. Она живет… жила приблизительно в двухстах ярдах от гаража моего деда. Обычно она приходила ко мне поговорить. Почти всегда, когда я там был. Я знал, что она подруга Стива. Она была настоящей маленькой уличной девкой. Всегда флиртовала, всегда широко открывала свои детские голубые глазки и рассказывала мне, как тот или иной мужчина любил ее. Я думал, она заигрывает со мной, потому что знал – у Уильяма проблемы с сексом. Кейт рассказывала, что перевела пинты жидкого детского крема, чтобы помочь ему, и она хохотала при этом как безумная. Ее описания были точными, как ты сам понимаешь, но, казалось, ее нисколько не волнует, что Ханна слушает или что я могу быть в дружеских отношениях с Уильямом. Я говорил уже, что она была больна. Разумеется, я думал, Кейт получает удовольствие от того, что жестока к людям. Я считаю, она превратила в ад жизнь этого бедного ублюдка Самнера. Конечно, я получил от нее так, что упал, когда попытался поцеловать. Она плюнула мне в лицо и сказала, что еще не дошла до такой степени отчаяния. – Он замолчал.

– Когда это произошло?

– В конце февраля.

– Что было потом?

– Ничего. Я сказал, чтобы она убиралась. Затем Стив стал намекать, что путается с ней. Думаю, она, должно быть, наябедничала, что я приставал к ней, поэтому он хотел немного похвастаться, чтобы просто разбередить мои раны. Он сказал, что каждый спал с ней, кроме меня.

Карпентер подвинул лист бумаги, взял ручку и приготовился писать.

– Назови каждого из известных тебе людей, кто имел хоть какое-нибудь к ней отношение.

– Стив Хардинг.

– Продолжай.

– Больше я никого не знаю.

Карпентер опять положил ручку на стол и пристально посмотрел на молодого человека:

– Это не дело, Тони. Ты называешь ее уличной девкой, но можешь припомнить только одно имя. Это дает мне совсем незначительную уверенность в том, что твоя оценка характера Кейт правильная. Допуская, что ты говоришь правду, нам известны только трое мужчин, у которых были отношения с ней, – ее муж, Стивен Хардинг и еще один из ее прошлого. – Он сверлил взглядом Бриджеса. – Число очень скромное для 30-летней женщины. Или же ты называешь любую женщину, у которой было три любовника, уличной девкой? А твоя подружка, например? Сколько партнеров было у Биби?

– Не трогай Биби, – вскинулся Бриджес. – Она не имеет к этому никакого отношения.

Гелбрайт наклонился вперед:

– Биби дала тебе алиби на ночь субботы. А это значит, она имеет очень даже большое отношение к этому делу. – Он напряженно изучал Бриджеса. – Она знала, что тебе нравилась Кейт Самнер?

Адвокат дотронулся до руки молодого человека:

– Тебе не следует отвечать на этот вопрос.

– Ну а я собираюсь ответить! Я сыт по горло тем, что они стараются втянуть Биби в это дело. – Он обратился к Гелбрайту: – Мне совсем не нужна была ваша распрекрасная Кейт. Я не выносил эту глупую суку. Просто думал, что ее легко получить, вот и все, поэтому я сделал всего лишь одну попытку. Послушайте, она любила дразнить мужчин. Впадала в эйфорию от возбуждения парней.

– Я не об этом спрашивал тебя, Тони. Я спрашивал, знала ли Биби, что тебе нравилась Кейт.

– Нет, – тихо пробормотал он.

Гелбрайт кивнул.

– Но она знала о Стиве и Кейт?

– Да.

– Кто сказал ей? Ты или Стив?

Бриджес зло опустился на стул.

– В основном Стив. Биби действительно вышла из себя, когда Кейт стала размазывать дерьмо по его машине, поэтому он рассказал ей, что происходит.

Гелбрайт откинулся на спинку стула.

– Женщины обычно не обращают внимания на машины. Другое дело, когда за рулем сидит бойфренд. Только в этом случае автомобиль что-то значит для них. Ты уверен, что твоя подружка не ходила налево?

Бриджес подскочил на месте от бешенства.

– Вы чертовски снисходительны! Думаете, знаете все обо всем, да? Она сходила с ума, потому что на ручке было дерьмо, когда она пыталась открыть дверцу. Это возмущало Биби! Но не оттого, что ее волновал Стив или его машина, а только потому, что она пачкала дерьмом руки. Вы настолько глупы, что сами не можете сообразить?

– Но разве это не доказывает мою правоту? – гнул свое Гелбрайт. – Если она водила машину Стива, значит, их знакомство не шапочное?

– Я водил ее. – Бриджес не обращал внимания на предостерегающие жесты адвоката и перегнулся через стол, почти вплотную приблизив свое лицо к лицу инспектора. – Я проверял ручку дверцы со стороны водителя. Она была чистая, поэтому я открыл замки. Но мне совершенно не могло прийти в голову, что чертова сука может изменить свою тактику. На этот раз дерьмо было размазано на ручке двери со стороны пассажира. Теперь понятно, идиот? Оно было еще мягкое, когда Биби прикоснулась к нему, а это означало, что Кейт должна была размазать его всего несколько минут назад. Вы поняли, или я должен повторить еще раз?

– Нет, – мягко произнес Гелбрайт. – Звукозаписывающее устройство вполне надежно. Я думаю, теперь мы поймем. – Он кивнул на стул. – Садись, Тони. – Подождав, пока Бриджес усядется, Гелбрайт продолжил: – Ты видел, как уходила Кейт?

– Нет.

– А должен был. Ты сказал, что фекалии были еще теплыми.

Тони провел руками по обесцвеченным перекисью волосам и перегнулся через стол.

– Есть много мест, где эта стерва могла спрятаться. Возможно, она даже наблюдала за нами.

– Тебе не приходило в голову, что мишенью мог быть ты, а не Стив? Ты назвал ее больной, сказал, что она плюнула в тебя.

– Нет.

– Возможно, Кейт знала, что Стив разрешает тебе водить его машину.

– Иногда. Не часто.

Гелбрайт перевернул еще одну страничку своей записной книжки.

– Сегодня днем ты сказал, что у вас со Стивом была договоренность относительно гаража твоего деда и «Крейзи Дейз». Прямой обмен, так ты назвал это.

– Да.

– Ты говорил, что приводил туда Биби две недели тому назад.

– Ну и что?

– Биби не подтвердила. Я звонил ей два часа назад. Она сказала, что никогда не была на «Крейзи Дейз».

– Она забыла. Пьяная была в стельку. В любом случае, какое это имеет значение?

– Скажем, нас просто интересуют расхождения в показаниях.

Молодой человек пожал плечами:

– Не понимаю, какая разница? Я не имею отношения к этому.

– Мы любим точность. – Гелбрайт еще раз сверился с записной книжкой. – В соответствии с ее показаниями причина заключалась в том, что Стив запретил тебе пользоваться «Крейзи Дейз» еще за неделю до встречи с ней: «Тони портил лодку, стучал по ней, когда напивался, а Стива это приводило в бешенство. Он сказал, что Тони может продолжать пользоваться его машиной, но „Крейзи Дейз“ – никогда». Почему ты солгал, что брал с собой Биби на борт лодки?

– Чтобы утереть вам нос, я думаю. Меня выводит из себя, как вы, ублюдки, ведете себя. Вы все фашисты. – Он сгорбился, в глазах горела злоба. – Помню, как вы хотели протащить меня по улицам нагишом.

– Какое это имеет отношение к Биби?

– Вы хотели, чтобы я ответил, вот я и ответил.

– А как отнесешься к такому: ты знал, что Биби бывала на борту лодки со Стивом, поэтому и решил дать такое объяснение тому, что там были сняты отпечатки ее пальцев. Ты знал, что мы найдем твои отпечатки, потому что ты был на «Крейзи Дейз» в понедельник. Ты подумал, что для тебя безопаснее сделать вид, будто вы с Биби были там вместе. Но единственным местом, где были сняты отпечатки твоих пальцев в каюте, был носовой люк. А отпечатки пальцев Биби – везде на панели за постелью. Она любила быть сверху, правильно я предположил?

– Отвяжись.

– Ты, наверное, доходишь до безумия и лезешь на стену оттого, что Стив постоянно ворует твоих девушек.

Глава 24

Мэгги демонстративно постучала по своим часам, когда на кухню вошел Ник с алюминиевой стремянкой. На садовом стуле, поставленном на кухонный стол, с волосами, слипшимися от паутины, с промокшими рукавами она выглядела усталой донельзя.

– Который час? – требовательно спросила Мэгги. – Четверть десятого. А мне вставать завтра в пять – и сразу в конюшню, ухаживать за лошадьми.

– Боже мой, женщина! – печально произнес Ник. – Ночь без сна не убьет тебя. Живи активно, с риском, и увидишь, сколько радости это принесет.

– Я жду тебя уже много часов подряд.

– Тогда не выходи замуж за полицейского. – Ник установил стремянку под грязной частью потолка.

– Но прекрасно, если бы такой шанс появился.

Он ухмыльнулся.

– Хочешь сказать, что обдумываешь это?

– Наоборот. – Она словно бросала вызов. – Ни один полицейский не просил меня об этом, вот и все, что я хотела сказать.

– Ему не хватало смелости.

Он открыл шкафчик под раковиной и, присев на корточки, проверил, вымыты ли там ведра и утварь. У Мэгги вдруг возник соблазн воспользоваться своим преимуществом и вылить воду на затылок Ника.

– Даже не помышляй об этом, – произнес он, не поднимая головы, – или тебе одной придется справляться со всем этим безобразием.

Мэгги решила проигнорировать его замечание.

– Как у тебя дела? – спросила она, спускаясь со стула, чтобы промыть губку в ведре.

– Довольно хорошо.

– Думаю, ты все сделал. Словно виляешь хвостом от удовольствия.

Она опять забралась на стул.

– Что сказал Стив?

– Тебе хочется узнать, что он сказал кроме того, что согласился с тем, что ты написала в своем заявлении?

– Да.

– Он рассказал, что делал в бухте Чапмена в воскресенье. Этот красавчик полный идиот, но не думаю, что он насильник или убийца.

– Значит, ты ошибался в нем?

– Возможно.

– Хорошо. Для твоего характера не годится, когда все идет так, как ты предполагаешь. А что с педофилией?

– Зависит от того, какое определение дашь педофилии.

Ник поставил стул спинкой вперед, сел на него верхом, положив локти на спинку, с удовольствием наблюдая за тем, как Мэгги трудится.

– Он ввязался в историю с пятнадцатилетней девчонкой, которая так несчастна дома, что грозит покончить с собой. Потрясающий персонаж ростом около шести футов. Выглядит на двадцать пять лет, могла бы стать топ-моделью, когда идет, все оборачиваются на нее. Родители живут раздельно и все равно продолжают враждовать, как кошка с собакой. Ее мать заботливо следит за дочуркой, отец западает на легкомысленных женщин. Девица уже четыре месяца беременна от Стива. Отказывается от аборта, при встречах рыдает у него на груди и так хочет ребенка, так хочет быть любимой, что уже дважды пыталась вскрыть себе вены. Стив принял решение увезти ее во Францию на «Крейзи Дейз», где они могли бы жить.

Мэгги засмеялась.

– Я говорила тебе, что он добрый самаритянин.

– Скорее Синяя Борода. Ей пятнадцать.

– А выглядит на двадцать пять.

– Если верить Стиву.

– А ты не веришь?

– Скажем так… Я бы не подпустил его к своей дочери на полмили. Он слишком сексуален, в высшей степени самодоволен, а нравственность как у мартовского кота.

– Другими словами, немного напоминает негодяя, за которого я вышла замуж? – сухо заметила Мэгги.

– Не собираюсь обсуждать это. – Ник усмехнулся, глядя на нее. – Но у меня, конечно, предвзятое мнение.

Мэгги повеселела.

– Так что же случилось? Его отвлекли Пол и Дэнни, и все пошло вверх тормашками?

Он кивнул.

– Стив понял, что его личность будет установлена, поэтому не было смысла продолжать. Он подал сигналы своей подружке, чтобы она отказалась от этих планов. Потом он только один раз имел с ней слезливый разговор по мобильному телефону – на обратном пути в Лимингтон вечером в воскресенье, а уже после ему не представилось возможности поболтать с ней. Парень или был под арестом, или без мобильника. А у них было принято, что она всегда звонила ему, а поскольку от нее звонков не было, он боялся, что она покончила с собой.

– Это правда?

– Нет. Одно из сообщений на мобильнике было от нее.

– Все равно… бедный парень. Вы заперли его снова, правда? Он, наверное, измучился от волнения. Разве нельзя разрешить ему поговорить с ней?

Ник удивлялся причудам человеческой натуры. Он мог побиться об заклад, что все ее симпатии на стороне девицы.

– Не разрешено.

– О, послушай, это просто жестоко.

– Нет. Здравый смысл. Лично я не верю ему. Не забудь, он совершил несколько преступлений. Нападение на тебя, секс с несовершеннолетней, тайное похищение, не говоря уже о тех непристойностях и о том, что он совершал распутные действия у всех на виду…

– Боже мой! Ты же не предъявишь ему обвинение в том, что у него произошла эрекция?

– Пока нет.

– Ты жестокий. Совершенно ясно, что в бинокль он смотрел на свою подружку. На том же основании ты должен был арестовывать Мартина всякий раз, когда он трогал меня за задницу.

– Не мог. Ты никогда не возражала, значит, не было состава преступления.

– А что с непристойными действиями?

– Я никогда не заставал его со спущенными брюками, – с сожалением вздохнул Ник. – Я пытался, но он слишком быстро действовал каждый раз.

– Ты изводишь меня?

– Нет. Стараюсь добиться твоего расположения.

В полусне Сэнди Гриффитс покосилась на люминесцентную стрелку часов. Увидела, что три часа ночи, и постаралась вспомнить, уходил ли Уильям так рано. И все-таки что-то нарушало ее беспокойную дремоту. Она подумала, что закрылась входная дверь, хотя и не была уверена в том, что звук реальный. Констебль прислушалась, стараясь уловить топот шагов по лестнице, но услышала только тишину. Выбралась из постели и натянула халат. «С детьми, – размышляла она, – я еще могла бы справиться, но с мужем НИКОГДА…»

Включила свет на лестничной площадке и распахнула дверь в комнату Ханны. Луч света прорезал темноту и осветил кроватку девочки. Тревога сразу улеглась. Малышка сидела не шелохнувшись, большой палец во рту, широко открытые глаза, неподвижный удивительно напряженный взгляд… Если она и узнала Сэнди Гриффитс, то не показала этого. Ханна смотрела будто сквозь нее, словно никого не видела. Похоже, в ее воображении возникали образы, не имеющие ничего общего с реальностью. Гриффитс поняла, что девочка находится в глубоком сне. Этим-то и можно было объяснить детскую кроватку и запоры на всех дверях. Они должны были защитить лунатика, с запозданием поняла Сэнди, но не предназначены для того, чтобы лишить ребенка, находящегося в полном здравии и сознании, какого-то приключения.

С улицы донеслись звуки заводящейся машины, приглушенные стуком закрывающихся дверей, и затем шум работающего двигателя и шуршание шин по асфальту. Думает ли этот черт, что он делает? Неужели всерьез рассчитывает, что социальные службы будут больше ценить его, если он покидает свою дочь в столь ранние утренние часы? Или именно в этом и смысл? Или же он решил отделаться от ответственности раз и навсегда?

Устало она прислонилась к дверному косяку, с сочувствием изучая точную копию Кейт с пустыми глазами и светлыми волосами, думая о том, что сказал врач, когда увидел скомканные фотографии, брошенные в камин: «Она рассердилась на мать за то, что она покинула ее… это совершенно нормальное проявление горя… пусть отец приласкает девочку… это самый лучший способ заполнить пустоту…»

Исчезновение Уильяма Самнера не многих удивило в отделе происшествий в Уинфризе, когда Гриффитс уведомила их об этом, но почти никого не заинтересовало. Как часто бывало в его жизни, он уже не имел ни для кого никакого значения. Все переключились на Беатрис Гоулд (Биби). Полицейский постучал в дверь дома ее родителей в 7.00 утра в субботу. Он сообщил, что Биби вызывают в Уинфриз для дальнейшего допроса. Девушка разразилась слезами и заперлась в ванне. После угрозы немедленного ареста за обструкцию, а также обещания, что родители будут сопровождать ее, она наконец согласилась выйти. На просьбу объяснить неадекватную реакцию она выдала:

– Все злятся на меня.

После непродолжительного присутствия Стивена Хардинга в суде по поводу обвинения в нападении его тоже пригласили для дальнейшего допроса. Стива вез зевающий Ник Ингрем, который воспользовался возможностью поделиться правдой жизни с незрелым молодым человеком.

– Просто запомни, Стив, я переломал бы тебе ноги, будь та пятнадцатилетняя девочка, которую ты сделал беременной, моей дочерью. Разумеется, я переломал бы тебе ноги, если ты посмел бы хоть пальцем дотронуться до нее.

Хардинг был непреклонен:

– Жизнь изменилась. Нельзя сегодня приказать девочкам вести себя так, как тебе этого хочется. Они сами решают за себя.

– Следи за тем, что я говорю, Стив. Я сказал, что переломал бы тебе ноги, а не дочери. Поверь мне, день, когда я обнаружил бы, что двадцатичетырехлетний мужчина опорочил мое прекрасное дитя, стал бы днем, начиная с которого ублюдку оставалось только мечтать, чтобы его молния на брюках была всегда застегнута. – Краем глаза он наблюдал, как Хардинг обдумывал достойный ответ. – И не рассказывай, что она хотела этого точно так же, как ты, – выкрикнул Ник. – Иначе у меня возникнет желание переломать тебе и руки. Любой маленький негодяй может уговорить уязвимую девочку-подростка лечь с ним в постель, пока он обещает любить ее. Если же обещание чего-то стоит, он должен дать ей время, чтобы она сама разобралась в своих чувствах.

Биби Гоулд отказалась от присутствия в отделе допросов отца, но умоляла мать посидеть рядом и держать ее за руку. Старший офицер Карпентер и инспектор Гелбрайт заставили девушку вспомнить ее показания. Биби заметно трусила, Карпентер, чтобы расположить ее к себе, произнес только:

– Мы полагаем, что ты солгала нам, юная леди, для того, чтобы открыть дорогу правде.

– Отец не любил, чтобы я проводила уик-энды у Тони… говорил, я становлюсь дешевкой… Он бы разозлился, если бы узнал, что я потеряла сознание. Тони сказал, что это просто алкогольное отравление, потому что меня рвало кровью. Но я думаю, это некачественное экстази, которое его друг продал ему… Мне было плохо много часов после того, как я пришла в себя… Отец убил бы меня, если бы знал… Он ненавидит Тони… Думает, что Тони – это плохое влияние. – Она склонила голову на плечо матери и разрыдалась.

– Когда это произошло? – спросил Карпентер.

– Прошлый уик-энд. Мы собирались на эту безумную вечеринку в Саутгемптоне, поэтому Тони взял немного экстази у того парня, с которым знаком… – Она внезапно замолчала.

– Продолжай.

– Все будут злиться, – завыла она. – Тони сказал, почему из-за нас должны быть неприятности у его друга только потому, что лодка Стива стояла не на том месте…

Заставив себя не хмуриться, Карпентер заговорил как можно ласковее:

– Нас не интересует друг Тони, Биби, нас интересует только точное описание того, где был каждый из вас в прошлые выходные. Ты говорила нам, что влюблена в Стивена Хардинга, и Стиву поможет, если нам удастся разъяснить некоторые расхождения в этой истории. Вы с Тони заявили, что не видели его в субботу, потому что отправились на вечеринку в Саутгемптон. Это правда?

– Это правда, мы не видели его, – засопела девушка. – По крайней мере я… Думаю, Тони мог видеть его… но что касается вечеринки – все неправда. Она не начиналась до десяти, и Тони сказал, что мы можем и раньше создать себе настроение. Беда в том, что я не могу почти ничего вспомнить… Мы пили с пяти часов, потом я приняла экстази… – Она вновь принялась рыдать на плече матери.

– Для записи, Биби, ты говорила нам, что ты приняла таблетку экстази, которую тебе дал твой бойфренд, Тони Бриджес?

Ее встревожил тон инспектора.

– Да, – прошептала она.

– Ты когда-нибудь раньше теряла сознание в компании Тони?

– Иногда… если слишком много пила.

Карпентер задумчиво погладил подбородок.

– Ты знаешь, в какое время приняла таблетку в субботу?

– В семь, быть может. Действительно не могу вспомнить. – Она высморкалась в носовой платок. – Тони сказал, что не знал, как много я выпила, но если знал бы, то не дал бы таблетку. Все было ужасно… Больше вообще не собираюсь пить или принимать экстази… Чувствовала себя плохо всю неделю. Теперь понимаю, то, что говорят о нем, – правда. Тони думает, мне повезло. Я не умерла, хотя и могла.

Гелбрайт не собирался сочувствовать. У него сложилось мнение, что она неразборчивая шлюха. Он всерьез размышлял о таинствах природы и химии, благодаря которым подобная девица может заставить ранее психически полноценного мужчину вести себя как душевнобольной.

– Ты опять была пьяная, – напомнил он ей, – когда старший офицер Кемпбелл приходил в дом Тони вечером в понедельник.

Она бросила на него лукавый взгляд, уничтожив тем самым остатки сочувствия инспектора.

– Я выпила только две банки светлого пива, – пропела девица. – Думала, мне станет лучше, но… не помогло.

Карпентер постучал ручкой по столу, чтобы вновь привлечь ее внимание.

– В котором часу ты пришла в себя утром в воскресенье, Биби?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Тони сказал, что мне было плохо приблизительно в десять часов. Мне не становилось лучше до семи часов вечера в воскресенье. Поэтому я так поздно вернулась к родителям.

– Получается приблизительно в двадцать один час в воскресенье?

Она кивнула:

– Примерно. – Повернула мокрое от слез лицо к матери. – Мне так жаль, мама! Никогда больше не буду так делать…

Миссис Гоулд погладила дочь по плечу и умоляюще взглянула на полицейских:

– Значит ли это, что ее будут преследовать в судебном порядке?

– За что, миссис Гоулд?

– За то, что она принимала экстази…

Старший офицер покачал головой:

– Сомневаюсь. Нет доказательств, что она принимала именно это. – Может, рогипнол, мелькнула мысль. – Но ты очень глупая, Биби. Я верю, что ты не придешь плакаться в полицию со своими проблемами в следующий раз, когда примешь неизвестные таблетки. Нравится тебе или нет, но ты сама несешь полную ответственность за свое поведение, и лучший совет, который я могу дать тебе, чтобы ты хоть иногда прислушивалась к словам отца.

Хороший совет, начальник, одобрительно подумал Гелбрайт.

Карпентер указал на предшествующие показания Биби.

– Мне не нравятся лгуны, молодая женщина. Всем они не нравятся. Думаю, ты солгала еще раз моему коллеге инспектору Гелбрайту прошлым вечером, так ведь?

Глаза выдали панику, охватившую ее, но девушка не отвечала.

– Ты сказала, что никогда не была на «Крейзи Дейз», хотя мы думаем, что ты там была.

– Нет.

– Ты добровольно согласилась на то, чтобы сняли отпечатки твоих пальцев. Они совпадают с отпечатками пальцев в каюте лодки Стива. Как объяснишь это? – нахмурив брови, грозно спросил Гелбрайт.

– Это… Тони не знает, понимаете… О Боже! – У нее началась нервная дрожь. – Просто… Мы со Стивом напились однажды вечером, когда Тони уехал. Ему было бы так больно, если он узнал об этом… у него пунктик из-за красоты Стива, его убило бы, если бы он узнал, что мы… ну, вы понимаете…

– Что у тебя была сексуальная связь со Стивом Хардингом на борту «Крейзи Дейз»?

– Мы были совершенно пьяные. Помню только очень немногое. Не значит, что ничего! – в отчаянии воскликнула она.

Возможно, понятие «истина в вине» – слишком сложное для девятнадцатилетней девицы.

– Почему ты так боишься, что Тони может узнать об этом? – с любопытством спросил Карпентер.

– Я не боюсь. – В ее глазах отразился страх.

– Что он сделает тебе, Биби?

– Ничего. Просто… иногда он становится действительно ревнивым.

– К Стиву?

Она кивнула.

– Как проявляется это?

Она облизала губы.

– Он сделал так только один раз. Он зажал мои пальцы дверцей машины после того, как увидел меня в баре со Стивом. Он сказал, что это просто несчастный случай, но… ну…

– Это было до или после того, как ты переспала со Стивом?

– После.

– Получается, он узнал о том, что вы сделали со Стивом?

Она закрыла лицо ладонями.

– Не понимаю, как он мог узнать… его не было здесь около недели, но он был, ну… странно, с тех самых пор…

– Когда это произошло?

– В последнюю учебную четверть.

Карпентер заглянул в свой дневник, чтобы уточнить.

– Между 24 и 31 мая?

– Был банковский праздник. Я знаю это.

– Прекрасно. – Он ободряюще улыбнулся. – Еще один-два вопроса, Биби, и мы закончим. Ты помнишь случай, когда Тони возил тебя на машине Стива куда-то, а Кейт Самнер измазала ручку пассажирской дверцы автомобиля фекалиями своей дочки?

У нее на лице появилось выражение отвращения.

– Это было ужасно. Я испачкала всю руку.

– Можешь вспомнить, когда это было?

Она задумалась.

– Думаю, в начале июня. Тони сказал, что отвезет меня в кино в Саутгемптон, но мне пришлось так долго отмывать дерьмо с рук, что в конце концов мы никуда и не поехали.

– После того, как ты переспала со Стивом?

– Да.

– Спасибо. Последний вопрос. Где находился Тони, когда уезжал отсюда?

– Далеко, – четко произнесла Биби. – У его родителей есть домик на колесах в Лулуез-Коув, Тони всегда уезжает туда один, когда ему нужно снять напряжение. Я все время твержу, что он должен покончить с учительством, ведь на самом деле он ненавидит детей. Говорит, если у него будет нервный срыв, то по их вине, хотя все вокруг обязательно скажут, что это произошло потому, что он курит слишком много конопли.

Допрос Стивена Хардинга проходил более напряженно. Ему сообщили, что Мари Фримантл дала показания об отношениях с ним, и теперь, учитывая ее возраст, ему следует ожидать предъявления обвинения в совращении. Тем не менее он отказался от услуг адвоката, заявляя, что ему нечего скрывать. Казалось, парень считает, что Мари допрашивали только в результате его разговора без записи на магнитофон с Ником Ингремом накануне вечером. Карпентер и Гелбрайт не разуверяли его.

– В настоящее время у тебя отношения с пятнадцатилетней девочкой, которую зовут Мари Фримантл, – сказал Карпентер.

– Да.

– И ты знал, что она несовершеннолетняя, когда впервые вступил с ней в сексуальную связь?

– Да.

– Где живет Мари?

– Дом № 54 на Дансер-роуд, Лимингтон.

– Почему твой агент сказал нам, что у тебя есть подруга, которую зовут Мари, и что она живет в Лондоне?

– Потому что именно так он думал. Он дал ей работу, но поскольку Мари не хотела, чтобы родители знали об этом, мы сообщили адрес магазина в Лондоне, который служил в качестве почтового ящика.

– Какую именно работу?

– Работу в обнаженном виде.

– Порнография?

Хардинг почувствовал неловкость.

– Только мягкая порнография.

– Видео– или фотография?

– Фотография.

– Ты принимал участие в съемках вместе с ней?

– В некоторых.

– Где сейчас эти фотографии?

– Я выбросил их за борт яхты.

– Потому что там были непристойные акты с несовершеннолетней девочкой?

– Она не выглядит несовершеннолетней.

– Отвечай на вопрос, Стив. Ты выбросил их за борт, потому что на них были продемонстрированы непристойные акты с несовершеннолетней девочкой?

Хардинг кивнул.

– Для записи… Стивен Хардинг кивнул в знак согласия. Знал ли Тони Бриджес, что ты спал с Мари Фримантл?

– Какое отношение имеет Тони к этому?

– Отвечай на вопрос, Стив.

– Я не думаю. Никогда ему не рассказывал.

– Он видел ее фотографии?

– Да. Он поднимался на борт моей яхты в понедельник, а снимки лежали на столе.

– До понедельника он видел их?

– Не знаю. Тони переворошил вся мою лодку четыре месяца тому назад. – Он облизал языком пересохшие губы. – Мог их найти.

Карпентер откинулся на спинку стула, крутя в пальцах ручку.

– Что, конечно, могло разозлить его, – резюмировал он. – Мари его ученица, он сам неравнодушен к ней. Тем не менее положение заставляло его держаться подальше от девочки, о чем тебе было известно.

– Я… э-э… догадывался.

– Мы понимаем, что ты встретился с Мари Фримантл 14 февраля. Это совпадает с тем периодом времени, когда у тебя были отношения с Кейт Самнер?