Текст книги "Охота на лис"

Автор книги: Майнет Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава 20

Белла задумалась: сколько же времени просидел рядом с ней этот ребенок? Был жуткий холод, она скорчилась на складном стуле, закутавшись в куртку и шарф, и слушала «Мадам Баттерфляй» Пуччини на плейере. Сэйди увела собак в свой фургон кормить, и через ограждение мог перейти любой, а Белла ничего не заметила бы. В голове у нее звучало пение мадам Баттерфляй «Un bel di vedremo». Героиня оперы пела о корабле Пинкертона, появившемся на горизонте, и о своем любимом муже, поднимающемся на холм к их дому, чтобы забрать ее и увезти с собой. Всего лишь мечта… Безнадежное пустое заблуждение… Истина, как очень скоро узнает Баттерфляй, заключается в том, что он ее бросил. Истина для женщин всегда в том и состоит, что их бросают, мрачно подумала Белла.

Она со вздохом подняла глаза и увидела рядом дрожащего Вулфи в тонком джемпере и джинсах.

– О, дьявол тебя подери! – воскликнула она, стаскивая наушники. – Ты до смерти замерзнешь, глупый мальчишка. Иди сюда, забирайся ко мне под куртку. Странный ты все-таки парень, Вулфи. Всегда так незаметно подкрадываешься. Как тебе удается не привлекать к себе внимания?

Вулфи позволил закутать себя в армейскую куртку, уютно прижавшись к большому мягкому телу Нэнси. Он редко чувствовал себя так хорошо. В тепле… В безопасности… Рядом с теплым, почти материнским телом. С матерью он никогда не ощущал себя в такой безопасности, как с Беллой. Он поцеловал ее в шею и в щеку и положил руки ей на грудь.

Белла приподняла его голову, и лицо мальчика осветилось лунным светом.

– Ты уверен, что тебе только десять лет? – с иронией спросила она.

– Наверное, десять, – ответил он сонно.

– А почему ты не в постели?

– Не смог зайти в автобус. Лис его запер.

– О Господи! – злобно прорычала она. – И куда он отправился?

– Не знаю. – Вулфи указал в направлении фермы «Шенстед». – В ту сторону через лес. Наверное, хочет куда-то поехать.

– С кем это?

– Не знаю. Он звонит по телефону, и за ним всегда приезжает машина. Я часто пытался следить за ним, когда еще была мама. А теперь мне не интересно.

Белла посадила мальчика к себе на колени под толстой курткой и уперлась подбородком ему в голову.

– Знаешь, дорогуша, мне совсем не нравится то, что здесь происходит. Завтра я бы со своими девчонками уехала… Вот только за тебя беспокоюсь. Если бы я знала, что замышляет твой отец… – Она ненадолго замолчала, задумавшись. – А что, если завтра я отвезу тебя к полицейским и ты расскажешь им о своей маме? Ну конечно, на какое-то время они отдадут тебя в какую-нибудь опекунскую семью – но ведь по крайней мере это лучше, чем жить с Лисом, – и в конце концов они обязательно найдут твою маму и Каба. Как насчет моего предложения?

Вулфи решительно замотал головой:

– Не-а. Я боюсь полицейских.

– Но почему?

– Они ищут синяки, и если находят, то забирают.

– И что, они найдут синяки на тебе? – спросила Белла.

– Наверняка. И тогда они пошлют меня в ад.

Тощее тельце содрогнулось от ужаса, и Белла с возмущением покачала головой. Кто забил мальчишке голову подобной ерундой?

– С какой это стати, дорогуша, за синяки надо отправляться в ад? – спросила она. – Они ведь появились не по твоей вине. А по вине Лиса!

– Потому что они против правил, – объяснил ей Вулфи. – Врачи страшно злятся, когда находят синяки на детях. Не дай Бог, чтобы такое случилось.

Боже всемогущий! Какой нужно обладать извращенной психикой, чтобы сформировать у ребенка подобную логику?!

– Поверь мне, дорогуша, тебе нечего бояться. Чтобы рассердить врачей и полицейских, ты должен сделать что-то по-настоящему дурное. А ты ничего плохого не сделал.

– Зато ты сделала, – ответил Вулфи, видевший из своего укрытия, как Белла звонила по телефону. – Тебе не надо было говорить Лису, где находится Нэнси. Она ведь всего лишь развязала канат, и вы могли бы с ней подружиться. – Он взглянул в круглое лицо Беллы. – Как ты думаешь, он перережет ей глотку бритвой? – спросил мальчик мрачно.

– Да что ты, миленький! – уверенно произнесла она. – Я сказала ему, что она участвует в ночных учениях в долине Солсбери. А три дня назад она вся кишела солдатами – думаю, там готовят войска для отсылки в Афганистан, – так что это все равно что искать иголку в стоге сена… конечно, если иголка там вообще есть.

Сообщение от Марка

Чрезвычайная ситуация. Позвоните как можно скорее.

Марк сделал еще одну последнюю попытку пробиться, затем сунул мобильник в руку Джеймсу, резко повернул руль и вывел «лексус» обратно на дорогу.

– Вы знаете, как с ним обращаться?

Джеймс взглянул на крошечное устройство у себя на ладони. Секунду или две кнопки светились в темноте, потом погасли.

– Боюсь, что нет, – признался он. – Единственный мобильный телефон, которым я когда-либо пользовался, был размером с обувную коробку.

– Ладно. Передадите его мне, когда он зазвонит.

Марк нажал на акселератор и на предельной скорости понесся по узкой дороге.

Джеймс уперся в бордачок.

– Вы не возражаете, если я объясню вам кое-что из правил военного быта? – спросил он.

– Давайте.

– Кроме проблемы ирландского терроризма, явления достаточно давнего, теперь появилась еще и террористическая угроза со стороны «Аль-Каиды». Благодаря обоим упомянутым факторам в военные лагеря пройти без соответствующих документов невозможно… В общем, пройти внутрь могут только военные, да и то не все.

Марк резко повернул руль, заметив, что зеленая изгородь оказалась слишком близко к фарам.

– Самое большее, чего мы с вами, как гражданские лица, сможем добиться – это уговорить сержанта охраны дозвониться до Нэнси и попросить ее выйти к воротам. Он почти наверняка нам откажет и предложит, чтобы завтра мы действовали через официальные каналы. Ни при каких обстоятельствах никто не позволит нам разгуливать по лагерю в поисках девушки. Как не позволят и нашему телефонному «другу».

С визгом машина обогнула какое-то препятствие.

– Значит, вы хотите сказать, ехать туда нет никакого смысла?

– Я, конечно же, очень сомневаюсь в необходимости расплачиваться нашими жизнями за попытку проникнуть на территорию лагеря, – сухо ответил старик. – Но даже если мы решим продолжать попытки, лишние пятнадцать минут ничего не изменят с точки зрения безопасности Нэнси.

– Извините. – Марк уменьшил скорость до вполне допустимой. – Мне просто казалось, что она должна как можно скорее узнать, что происходит.

– Мы сами этого не знаем.

– Ну, хотя бы предупредить ее.

– Вы уже предупредили ее, отослав сообщение. – Тон полковника был извиняющимся. – Мы вряд ли что-то узнаем, спасаясь бегством, Марк. Тут попахивает паникой на поле боя. Если же мы примем бой, то по крайней мере поймем, с кем и с чем имеем дело.

– Вы занимались чем-то подобным в течение нескольких недель, – раздраженно заметил Марк, – и такая тактика вас никуда не привела. Кроме того, не понимаю, почему вы вдруг так легко стали воспринимать тот факт, что ему известно ее имя и адрес? Ведь вы сами какое-то время назад описывали его как опасного маньяка.

– Именно потому и хочу держать его в поле зрения, – спокойно ответил Джеймс. – В сложившейся ситуации нам известно только, что он где-то рядом. Почти наверняка один из бродяг. Он явно следил за нами… Вполне возможно, даже следовал за нами до дома миссис Уэлдон… А если так, то скорее всего видел, в какую сторону мы свернули с подъездной дорожки к ферме. В данный момент Особняк совершенно беззащитен, и, возможно, именно этого он и добивался последним звонком.

Фары автомобиля Марка высветили впереди проход в зеленой изгороди. Там ворота вели в поле. Марк въехал в них и приготовился развернуть машину, когда Джеймс остановил его, осторожно взяв за руку.

– Из вас никогда не получится настоящий солдат, мой мальчик, – сказал он, и по голосу полковника чувствовалось, что он улыбается. – По крайней мере до тех пор, пока вы не научитесь думать перед тем, как совершать что-то важное. Необходимо выбрать определенную тактику, прежде чем начать по-настоящему действовать. Я не меньше того мальчишки, которого мы встретили сегодня днем, боюсь оказаться в ловушке.

Марк устало заглушил мотор и выключил фары.

– Полагаю, самым правильным выбором с нашей стороны было бы просто обратиться в полицию. Вы ведете себя так, словно участвуете в какой-то маленькой личной войне, которая ни к кому, кроме вас, не имеет никакого отношения. Но в нее втягивается все больше и больше ни в чем не повинных людей. Та женщина, Белла, кажется… маленький мальчик. Вы ведь сами сказали, что их, вероятно, используют. Почему вы думаете, что им угрожает меньшая опасность?

– Лео они не интересуют, – ответил Джеймс. – Они просто предлог для оправдания его присутствия здесь.

– Значит, Лео и есть этот самый Лис?

– Не думаю, если только, конечно, у него нет ребенка, о котором он мне никогда не говорил… А может быть, ребенок и не его. – Он протянул Марку мобильник. – Полицию наше дело заинтересует, только если с кем-то действительно реально что-то случится, – заметил он не без цинизма. – В наше время, чтобы добиться хоть какого-то внимания, необходимо умереть или по крайней мере умирать, да и то от вас постараются отделаться с помощью чистейших формальностей… Попробуйте позвонить Элизабет. Она не поднимет трубку – звонки поступают к ней на автоответчик, – но я абсолютно уверен, что она все слушает. Мне бесполезно ей звонить… Она не отвечает на мои звонки с тех самых пор, как умерла Алиса… Но возможно, вам она ответит.

– И что я ей скажу?

– Все, что угодно, что дало бы нам хоть какую-то информацию, – резко ответил Джеймс. – О том, к примеру, где находится Лео. Ведь слова – ваша профессия. Придумайте что-нибудь. Должно ведь быть что-то, что заставило бы мою единственную дочь хоть раз в жизни поступить достойно. Задайте Элизабет вопрос о ее встрече с миссис Бартлетт. Спросите, почему она постоянно лжет?

Марк снова включил передний свет и потянулся за портфелем.

– Вы таким же тоном разговариваете с Элизабет? – спросил он без особого напора, откинув сиденье и открыв портфель на коленях. Затем извлек оттуда ноутбук и расположил поверх портфеля.

– Я ей никогда не звоню. Она не поднимает трубку.

– Но вы оставляете сообщения?

Джеймс недовольно кивнул.

– М-м-м… – Марк ждал, пока компьютер загрузится, затем вызвал файл Элизабет. – Ну вот, – произнес он, просматривая подробности, большая часть которых относилась к ее месячному содержанию. – Я предлагаю купить ее дополнительными пятью сотнями в месяц, добавив, что это ей рождественский подарок от вас.

Старик был взбешен.

– Ни при каких обстоятельствах! – выкрикнул он. – Мне вообще не следовало давать ей ни гроша. И никогда ни на пенни я не увеличу ее содержание. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как она получила пятьдесят тысяч по завещанию матери.

Марк едва заметно улыбнулся:

– Но то был не ваш подарок, а Алисы.

– Ну и что?

– Сейчас услуга нужна вам, а не Элизабет. Послушайте, я знаю, что тема денег, выплачиваемых Элизабет, выводит вас из себя, мы ее уже бесчисленное количество раз обсуждали. Но факт остается фактом: после развода Элизабет вы сами установили ей ежемесячное содержание.

– Мы полагали, что с ней дурно обращались. Мы бы, естественно, не стали ей ничего выплачивать, если бы знали подробности развода. Она вела себя, как самая дешевая проститутка, разгуливала по ночным клубам и продавала себя первому встречному за выпивку.

– Да, к сожалению, результат был аналогичный. – Марк поднял руку, словно призывая Джеймса успокоиться. – Я знаю… знаю… Но если вы хотите получить информацию, то должны мне помочь… и, откровенно говоря, если будете и дальше продолжать молотить ее по голове своими нотациями, никакого положительного результата это не даст. Вы ведь и раньше пробовали подобные методы воспитания. Обещание дополнительных пяти сотен сделает ее более сговорчивой.

– А если нет?

– Сделает, – уверенно ответил Марк. – Как бы то ни было, если, как вы сами понимаете, я должен быть с ней вежлив и ласков, то вы либо выйдете из машины, либо поклянетесь, что будете держать язык за зубами.

Джеймс опустил стекло и сразу ощутил пощипывание крепкого морозца.

– Я буду держать язык за зубами.

На звонок никто не ответил. Как и предсказывал Джеймс, он сразу поступил на автоответчик. Марк говорил, пока не закончилось время, упомянув о надбавке в содержании и о своем сожалении по поводу того, что так как он не смог побеседовать с Элизабет лично, то задержка с выплатами неизбежна. Он еще дважды набирал номер, подчеркивая важность и неотложность дела, и просил Элизабет поднять трубку, если она его слышит. Однако если она в тот момент и была дома, то на его удочку не клюнула. Марк оставил номер своего мобильного и попросил Элизабет перезвонить в тот же вечер, если ее заинтересовало его предложение.

– Когда вы в последний раз с ней разговаривали? – спросил он.

– Не припомню. Видел я ее в последний раз на похоронах, но она пришла и ушла, не сказав ни единого слова.

– Помню, – заметил Марк. Он прокрутил документ дальше. – Ее банк подтверждает получение чеков. Полагаю, они сообщили бы нам, если бы деньги перестали снимать со счета.

– И какова ваша версия?

Молодой человек пожал плечами:

– А какая у меня, собственно, может быть версия? Я просто удивляюсь столь длительному молчанию. – Он указал на документ, датированный концом ноября. – Данный документ свидетельствует, что месяц назад я отослал Элизабет ежегодное уведомление о необходимости оценки имущества для продления страховки. Она не ответила.

– А раньше отвечала?

Марк кивнул:

– Да, в особенности когда вы соглашались взять на себя какие-то расходы. Речь шла о страховой премии. Элизабет должна была бы уже ответить. Я всегда угрожал ей личным визитом в том случае, если она вовремя не снабдит меня необходимыми данными по оценке имущества. Дом и его содержимое номинально до сих пор считаются вашей собственностью, поэтому подобные отчеты – один из способов помешать ей его проматывать. – Он вызвал дневник. – Оставлю напоминание зайти к ней в конце следующей недели.

Джеймс на мгновение задумался.

– Кажется, миссис Уэлдон говорила, что ее видела миссис Бартлетт?

– Верно… И меня удивляет, каким образом ей удалось до нее добраться. Не могу себе представить, чтобы Элизабет ответила на звонок старой чертовой колючки. – Марк с головой ушел в просмотр адресной книги электронной почты.

– В таком случае, возможно, нам стоит поговорить с миссис Бартлетт.

Марк взглянул на контактные номера Бекки на экране и подумал: а что заставило его сохранить их в памяти компьютера? Он уничтожил все остальное, что было связано с ней – выкинул из памяти номер мобильного, который раньше помнил так же хорошо, как свой собственный, – но, наверное, какая-то часть его «я» тем не менее не могла полностью отказаться от нее.

– Позвольте мне вначале попытаться обсудить наш вопрос с другой дамой, – сказал он, извлекая из кармана мобильник. – Вероятность успеха весьма сомнительна. Она скорее всего тоже не ответит. Но попытаться стоит.

– О ком вы говорите?

– Об одной бывшей подружке Лео, – ответил он. – Думаю, мне она все-таки кое-что расскажет. Когда-то мы были очень близки.

– Откуда вы ее знаете?

Марк набрал номер Бекки.

– В июне мы должны были пожениться, – ответил он голосом, лишенным всяких эмоций. – А седьмого марта она предоставила Лео алиби на ночь смерти Алисы, и к тому моменту, когда я приехал домой с работы, ее уже не было. Их связь длилась три месяца. – Он с извиняющейся улыбкой посмотрел на Джеймса и поднес телефон к уху. – Вот почему я всегда считал, что Лео не было в Шенстеде той ночью. Мне следовало бы, конечно, вам все рассказать… Извините, с моей стороны это была непростительная оплошность. Гордость – жуткая вещь. Если бы время можно было повернуть вспять, я, конечно, поступил бы иначе.

Старик тяжело вздохнул.

– Мы бы все поступили иначе, мой мальчик.

*

Бекки не могла остановиться. Каждое предложение заканчивалось словом «милый». «Неужели это ты? Как у тебя дела? Часто ли вспоминаешь обо мне? Я была уверена, что когда-нибудь ты все-таки позвонишь. Где ты? Может быть, придешь? Я тебя так безумно люблю. Я совершила чудовищную ошибку. Милый… Милый… Милый…»

«Очень многие люди произносят слово «милый» не искренне. Оно не более чем словесный ярлычок, который почти ничего не значит… Если бы кто-то стал говорить мне нечто подобное, меня бы стошнило…»

Марк обратил внимание на мрачное отражение своего лица в лобовом стекле и сразу выключил верхний свет. Теперь он задавался вопросом: как могло так случиться, что уход Бекки первоначально до такой степени расстроил его? Сейчас казалось, что с ним разговаривает совершенно чужой и неприятный ему человек.

В конце концов Марку удалось прорваться в поток ее речи благодаря небольшой паузе, возникшей после вопроса о том, где он находится.

– Я сижу в своей машине посередине Дорсетской пустоши вместе с полковником Локайер-Фоксом и звоню по мобильному, аккумулятор может в любой момент разрядиться. Нам необходимо срочно найти Элизабет, но ее телефон не отвечает. Я подумал, что, возможно, ты знаешь, где она.

Наступила короткая пауза.

– Полковник слушает?

– Да.

– Он знает о?..

– Я только что ему рассказал.

– О Боже, мне очень жаль, милый. Я так тебя подставила. Поверь мне, если бы я могла…

Марк снова прервал ее:

– Я звоню по поводу Элизабет, Ребекка. Ты видела ее в последнее время?

Он никогда раньше не называл ее Ребеккой, поэтому после его слов возникла очередная пауза.

– Ты сердишься.

Если бы Джеймс слушал, он сказал бы, что этот разговор его утомил.

– Мы побеседуем, когда я заеду к тебе. – Марк решил пойти на некоторые уступки. – А пока расскажи мне о Элизабет. Когда ты в последний раз ее видела?

Голос Бекки снова потеплел:

– В июле. Она заезжала на квартиру к Лео за неделю до того, как мы с ним расстались. Они вдвоем куда-то отправились… И с тех пор я ее больше не видела.

– И что ей было надо?

– Не знаю. Она постоянно повторяла, что должна поговорить с Лео наедине. Она была мертвецки пьяна, поэтому я не стала ничего расспрашивать. Ты же знаешь, какая она.

– А потом Лео говорил что-нибудь об этой встрече?

– Нет. Он просто сказал, что у нее совсем плохо с головой и что он отвез ее домой. – Бекки помолчала. – Что-то подобное случилось один раз и до того. Позвонили из полиции и сказали, что у них в приемной женщина… Было немного жутковато… Они сказали, что она не может вспомнить, где живет, но смогла дать им номер телефона Лео. – Следующая пауза. – Наверное, в июле случилось нечто подобное. Она не раз заходила к нему.

Бекки слишком часто запиналась, и у Марка возникли подозрения, что она говорит не всю правду.

– Но что с ней было не в порядке?

Интонация Бекки сделалась язвительной:

– Алкоголь. Боюсь, у нее в мозгу вообще не осталось здоровых клеток. Я говорила Лео, что ей надо лечиться, но он ничего не собирался предпринимать. То, что рядом с ним его игрушка, тешило мелкое самолюбие этого эгоистичного субъекта.

– Что ты имеешь в виду?

– А как ты думаешь? У них были совсем другие отношения, нежели у тебя с твоими сестрами, знаешь ли. Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему Элизабет свихнулась, а Лео так никогда и не женился?

Теперь Марк впал в тягостное молчание.

– Ты меня слышишь?

– Да.

– Только, ради Бога, будь осторожен в присутствии полковника. Послушай, забудь о том, что я тебе сказала. Я очень боюсь Лео. Он ведь и в самом деле ненормальный, Марк. У него пунктик по поводу отца… по поводу того, что полковника пытали во время войны. Только не спрашивай меня, в чем дело, потому что я все равно ничего не понимаю… Но Лео почему-то его за это ненавидит. Я знаю, мои слова прозвучат бредом – и он, наверное, действительно бредит, – но он только о том и думает, чтобы сломить старика. Ведет против него настоящий крестовый поход.

Марк попытался припомнить свой весьма ограниченный психологический лексикон, накопленный во время анализа данных психиатрических экспертиз обвиняемых. «Перенос»… «Компенсация»… «Замещение»… «Деперсонализация»… Он пытался каждый из припоминаемых терминов наложить на Лео.

– Ну хорошо, давай начнем с тех отношений, о которых ты упомянула. Мы говорим о реальном факте или только о твоем предположении?

– О, ради Бога! – злобно воскликнула Бекки. – Я ведь просила тебя быть поосторожнее со словами! Ты такой безмозглый, Марк! Пока тебе самому хорошо, тебя совершенно не заботит, как обстоят дела у других.

Теперь она была больше похожа на знакомую ему Бекки.

– Но ведь говоришь только ты… милая, – холодно проговорил он. – Мне лишь изредка удается вставить слово. Итак, факт или предположение?

– Предположение, – признала Бекки. – Она постоянно сидела у него на коленях. Собственными глазами я, конечно, ничего такого не видела, но уверена, что между ними что-то было. Я целыми днями работала, не забывай, зарабатывала чертовы день… – Она снова запнулась. – Они могли заниматься чем угодно. Элизабет совершенно определенно хотела этого. Она буквально тащилась от Лео, боготворила его.

Марк бросил взгляд на Джеймса и обнаружил, что глаза старика закрыты. Но он прекрасно понимал, что полковник слушает.

– Лео – привлекательный мужчина, – пробормотал Марк. – Он притягивает очень многих людей. Ты и сама какое-то время боготворила его или ты уже успела забыть?

– О, прошу тебя, не надо! – взмолилась Бекки. – Что подумает полковник?

– Примерно то же, что он и сейчас думает, полагаю. И почему это так тебя волнует? Ты вряд ли когда-нибудь с ним встретишься.

Она ничего не ответила.

– Именно ты тешила себя иллюзиями по поводу Лео. На всех других его пресловутое очарование давно не производит никакого впечатления.

– Возможно, ты и прав, но ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы понять правоту твоих слов, – резко проговорила она. – Я давно пыталась тебе все объяснить, но ты не хотел слушать. Для него все это игра. Он просто использует людей, а затем выбрасывает их.

Марк подумал, что сейчас будет бессмысленно напоминать ей о том, что он ее предупреждал, и он спросил:

– Ну и как Лео тебя использовал?

Она не ответила.

– Его алиби было основано на лжи?

Последовала долгая пауза, словно Бекки взвешивала все за и против.

– Нет, – сказала она наконец.

– Ты уверена?

Послышался звук подавляемого рыдания.

– Он такая сволочь, Марк. Он забрал все мои деньги, а потом заставил меня занимать у родителей и сестер. И теперь они все злятся… И я не знаю, что делать. Они требуют, чтобы я добилась возвращения денег, но я так его боюсь. Я надеялась, что ты… Ведь ты адвокат его отца и все такое… Я думала, он мог бы…

Она снова замолчала.

Марк глубоко вздохнул, чтобы скрыть свое раздражение.

– Что?

– Ну…

– Заплатить за тебя?

Чувство облегчения у Бекки было настолько сильным, что он ощутил его даже по телефону.

– Он заплатит?

– Думаю, вряд ли… но я, конечно, узнаю у него, если ты честно ответишь мне на несколько вопросов. Ты обыскивала мой портфель? Ты говорила Лео, что полковник разыскивает свою внучку?

– Только один раз, – ответила она. – Я нашла черновик завещания, в котором упоминалась внучка. Вот и все, что я ему сказала. Там не было ни имени, ни каких-то других подробностей. Я не хотела причинить никакого вреда. Честное слово, не хотела… Его интересовало только, сколько они с Лиззи получат по завещанию.

По узкой дороге приблизился какой-то автомобиль, и Марка ослепил свет фар. Автомобиль мчался со слишком большой скоростью, и порыв поднятого им ветра, когда он проносился мимо «лексуса», ворвался в салон машины. Он проехал слишком близко, и нервы Марка напряглись до предела.

– О Боже! – воскликнул он и включил фары.

– Не сердись на меня, – снова взмолилась Бекки. – Я знаю, что поступила неправильно… Но я была так напугана. Он действительно становится настоящим чудовищем, когда ему не позволяют поступать по-своему.

– И что он в таком случае делает?

Она промолчала. Какой бы ужас ни внушал ей Лео – реальный или воображаемый, – с Марком Бекки им не поделилась. Вместо этого она вдруг сделалась неожиданно сдержанной, не теряя надежды на то, что ужас, о котором она говорила, произведет на Марка должное впечатление и он добьется возвращения денег ее родителей.

Он прекратил разговор, сославшись на то, что у него садится аккумулятор.

Год назад он с доверием отнесся бы ко всему, что она сказала…

Сегодня Марк не поверил ни одному ее слову…