Текст книги "Скульпторша"

Автор книги: Майнет Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Почему?

– Потому что здравый смысл подсказывает мне, что это какое-то безумие. Это место находится за много миль от всех, кого я знаю, да и дом достаточно дорогой, несмотря на скидку. К тому же, он тут не один, а четыре конуры, заброшенные на утес: две пониже, две повыше. Наверняка, можно найти лучший способ для вложения денег. – Она внимательно смотрела на его серьезное лицо и думала о том, почему каждый раз, когда она предлагала ему помощь, Хэл становился злым, каким-то чужим и далеким. Очень странный человек, и, главное, совершенно доступный и приятный, пока речь не идет о «Браконьере».

Он смотрел мимо Роз, куда-то вдаль, где на утесе сидел и курил мистер Ричардс.

– Покупайте этот дом, – равнодушно произнес Хэл. – Вы можете себе это позволить. – Внезапно его мрачное лицо осветила улыбка. – Живите рука об руку с опасностями. Делайте то, что вам всегда хотелось делать. Как же это писал Джон Мэйсфилд?

 
Снова слышу я моря призыв,
Вечно дикий и вечно родной,
И я к морю иду, а прилив
Будет править моею душой.
 

Живите на утесе и бродите по морскому берегу вместе со своей собакой. Я ведь уже говорил вам, что это местечко больше напоминает рай.

Роз улыбнулась в ответ, ее глаза заискрились весельем.

– Но в раю была другая проблема: там было однообразно и скучно. Вот почему появился коварный змей, а Ева была готова вкусить плод познания.

Хэл Хоксли от души рассмеялся, словно это был другой человек. Сейчас Роз увидела веселого товарища, доброжелательного и компанейского, который может своим праздничным настроением поддерживать веселье в ресторанном зале, даже если бы у него были заняты все столики. И ей захотелось еще раз высказать свое предложение, даже если бы оно не достигло сейчас его ушей.

– Как бы я была рада, если бы ты позволил помочь тебе. И какой смысл мне платить такие деньги за дом, где я буду чувствовать себя одинокой и никому не нужной?

Глаза его снова стали какими-то далекими.

– Как я понял, ты можешь свободно распоряжаться своими деньгами. Что же ты мне хочешь предложить? Выплатить мои долги? Выкупить ресторан? Стать партнером? Что именно?

Господи, вот кто на самом деле раздражительный и обидчивый человек! А он сумел обвинить в этом ее при первой же встрече!

– А какая разница? Я предлагаю вытащить тебя из той переделки, в которую тебя угораздило вляпаться.

Хэл прищурился.

– Единственное, что ты обо мне знаешь, Роз, так это то, что мой ресторан прогорает. Но зачем умной женщине швырять деньги на ветер, вкладывая их в заведомо невыгодное предприятие?

Действительно, зачем ей это надо? Она никогда бы не смогла объяснить своего решения бухгалтеру. Он никогда не рисковал, предпочитал идеальные балансы и имел планы на пенсионные налоговые скидки. Как же ей начать разговор? «Понимаешь, Чарльз, я познакомилась с одним мужчиной, и теперь всякий раз, когда я вижу его, я буквально таю и ничего не могу с собой поделать. Он отличный повар и любит свой ресторан. Не вижу причин, почему у него не идут дела. Я предлагаю ему деньги, а он каждый раз швыряет мне их назад». Да, Чарльз посоветовал ей бы обратиться к врачу. Она повесила сумочку на плечо.

– Забудь о моем предложении. Оно действует тебе на нервы, хотя я никак не могу понять, почему это происходит.

Она хотела встать, но он поймал ее за запястье и рывком снова усадил на стул.

– Ты опять задумала какую-то подставу, Роз?

Она с удивлением посмотрела на него.

– Ты делаешь мне больно. – Он так же неожиданно отпустил ее руку. – О чем ты говоришь? – непонимающе спросила она, массируя больное место.

– Ты снова пришла ко мне. – Он принялся тереть лицо обеими ладонями, словно пытаясь освободиться от несуществующей боли. – Какого черта, ты постоянно возвращаешься ко мне?

И тут Роз взбесилась.

– Да только потому, что ты позвонил сам! Без твоего звонка я ни за что бы не пришла к тебе. Господи, какой же ты надменный и напыщенный глупец! Да таких, как ты, в Лондоне можно найти по дюжине на каждом углу!

Он злобно сузил глаза.

– Вот и предлагай им свои деньги, – зашипел Хоксли. – И перестань меня опекать.

* * *

Одновременно поджав губы, они уехали из коттеджа, напрасно обнадежив мистера Ричардса тем, что обязательно позвонят на следующий день. Хэл выбрал узкую дорогу, ведущую в Уэрхем. Он с недовольством смотрел на темнеющее небо, и понимал, что по мокрому бетону ему придется ехать достаточно медленно. Он весь сосредоточился на дороге, а Роз, сокрушенная его враждебностью, которая, как тропический ливень, так неожиданно выплеснулась наружу, обиделась и целиком ушла в себя. Хэл понимал, что повел себя непростительно жестоко, но теперь считал, что вся эта поездка была подстроена специально для того, чтобы вытащить его из «Браконьера» на несколько часов. И, о Боже! – у Роз это здорово получилось. Она прекрасно справилась со своей ролью: эти взгляды, уместные шутки, умные замечания и достаточно ранимости и уязвимости, чтобы поддаться на его глупое ухаживание. Но ведь он сам позвонил ей! Дурак ты, Хоксли! Впрочем, она бы вернулась в любом случае. Кто-то ведь должен был предложить ему эти вонючие деньги! Вот дерьмо! Он ударил кулаком по рулю.

– Зачем тебе понадобилось, чтобы я поехал смотреть дом? – неожиданно спросил он, нарушая затянувшуюся тишину.

– Ты свободный художник, – язвительно заметила Роз, – и мог не ехать.

Когда они доехали до Уэрхема, пошел дождь и косыми черточками очень скоро намочил весь салон, беспрепятственно попадая внутрь машины через пустые окна.

– Этого еще не хватало! – заворчала Роз, плотнее закутываясь в куртку. – Отличный конец для восхитительного дня. Я же вся вымокну. Надо было ехать в своей машине. Вот уж не знала, что получу такую массу удовольствия!

– Почему же ты не поступила так, как считала нужным? И зачем втянула меня в свое сумасбродное занятие?

– Можешь мне не верить, – холодно произнесла журналистка, – но я хотела сделать тебе одолжение. Я подумала, что тебе не мешало бы развеяться и на пару часов оставить свой ресторан. Оказалось, что я жестоко ошиблась. Ты еще больше несносен вдали от своего «Браконьера», чем внутри него.

В этот момент Хэл заложил слишком крутой вираж, и Роз придавило к дверце. При этом она проехалась кожаной курткой по искореженному металлу, окантовывающему окошко.

– Господи! – сердито буркнула она. – Эта куртка обошлась мне в целое состояние! Можно чуть поосторожнее?

Хэл тут же съехал на обочину и затормозил так, что шины жалобно завизжали.

– Великолепно! – ощерился он. – Давай посмотрим, что можно сделать, чтобы сохранить ее в целости. – Он протянул руку к «бардачку» и вынул атлас автодорог.

– Зачем тебе это?

– Посмотрим, где находится ближайшая станция. – Он начал судорожно перелистывать страницы. – Вот, из Уэрхема поезд идет прямо до Саутгепмтона. А оттуда ты можешь нанять такси и добраться до своей машины. – Он достал бумажник, швырнул ей на колени двадцатифунтовую банкноту и вырулил на дорогу. – Станция направо, у следующего перекрестка.

– Ты просто очаровашка, Хоксли. Наверное, твоя мама кроме афоризмов о женщинах еще учила тебя и хорошим манерам, да?

– Не стоит больше испытывать мое терпение, – зарычал Хэл. – Я сейчас заведен до предела и могу взорваться в любой момент. Пять лет я был женат, и каждый день меня критиковали по поводу и без него. Но на повторный опыт я не соглашусь ни за что на свете. – Он затормозил перед небольшой железнодорожной станцией. – Поезжай домой, – посоветовал он, устало вытирая лицо ладонью. – Я оказываю тебе большую услугу.

Роз прислонила купюру к приборной доске и потянулась за сумочкой.

– Да, – негромко согласилась она. – Наверное, так оно и есть. Если твоя жена смогла вытерпеть тебя в течение пяти лет, она была святая. – Роз раскрыла скрипнувшую дверцу, осторожно выбралась в образовавшуюся цель, но затем нагнулась к окошку и выбросила вверх средний палец: – Иди и трахайся сам с собой, сержант. Наверное, это единственное, от чего ты способен получить удовольствие в этой жизни. И посмотри правде в лицо: тебе никто не сможет угодить, как ни старайся.

– Я уже успел понять вас, мисс Лей! – Он нарочито вежливо поклонился и резко повернул машину на 180 градусов. Когда он отъезжал от станции, двадцатифунтовая бумажка вылетела в окно и упала в канаву, где ее тут же прибило к земле дождем.

* * *

Когда Хэл доехал до Долингтона, он успел замерзнуть и промокнуть насквозь. Его и без того ужасное настроение только ухудшилось, когда он увидел, что автомобиль Роз по-прежнему стоит на том самом месте, где она его оставила. Но сейчас он смотрел мимо него, вдаль, туда, где находилась дверь «Браконьера». Она стояла приоткрытая и изуродованная ломом, которым ее пытались снять с петель. Господи! Значит, все-таки он был прав, и Роз его подставила! Его охватило какое-то безысходное отчаяние. Он оказался не совсем бесчувственным, каким всегда считал себя. Но уже в следующий момент он понял, что необходимо действовать.

Хэл был слишком зол и не стал слушать голос разума, который предупреждал его об опасности. Не приняв никаких мер элементарной предосторожности, он бросился вперед, не чуя под собой ног, вломился в полураскрытую дверь, размахивая кулаками, и принялся колотить кого-то, лягать ногами и брыкаться, почти не обращая внимания на град посыпавшихся ответных ударов. Сейчас ему хотелось только одного: нанести максимум вреда тем, кто посмел проникнуть сюда.

* * *

Роз приехала спустя полчаса. Зажав в одной руке промокшую двадцатифунтовую бумажку, подобранную в канаве, а в другой – гневное письмо с обвинениями, она стояла на кухне «Браконьера» и не верила своим глазам. Помещение выглядело так же, каким показывали Бейрут после военных действий. Пустынное и полностью разрушенное. Стол, как будто опьянев, приподнялся на двух ножках и прислонился к плите. Остатки стульев разбросаны по всему полу вперемешку с битым стеклом и фарфором. Холодильник наклонился вперед и удерживал равновесие только за счет открывшейся дверцы. Из него на кафельный пол вылилось молоко и выпали какие-то замороженные продукты. Роз прижала дрожащие пальцы к губам. Кое-где лужи молока окрашивались в розовый цвет из-за пятен крови, также видневшихся на полу.

Роз в ужасе взглянула в сторону улицы, но там никого не было. Что теперь она должна делать?

– Хэл! – попыталась позвать она хозяина ресторана, но из ее горла вырвалось только какое-то невнятное шипение. – Хэл! – попробовала она еще раз, и теперь пустую комнату огласил писк. В последовавшей тишине ей послышался какой-то шум, шедший со стороны вращающихся входных дверей ресторана. Наспех засунув письмо и деньги в карманы, она нагнулась и схватила оторванную ножку стола, лежавшую поблизости.

– Я уже вызвала полицию! – грозно объявила она, хрипя от страха. – Они сейчас будут здесь.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Хэл с бутылкой вина в руке.

– И что ты собираешься делать с этим? – кивнул он на ножку от стола.

Роз опустила руку.

– Ты что, сошел с ума? Это ты натворил?

– Неужели я похож на человека, который способен на подобное?

– Олив способна на подобное. – Она огляделась по сторонам. – Именно так она и поступила. Потеряла над собой контроль и разнесла свою собственную камеру со всем, что находилось внутри. Теперь ее временно лишили всех привилегий.

– Ты несешь чушь. – Он отыскал пару стаканов, уцелевших в одном из шкафчиков, и наполнил их вином. – Возьми. – Он внимательно смотрел на Роз. – Ты действительно уже вызвала полицию?

– Нет. – Ее зубы застучали о край бокала. – Я подумала, что если тут были воры-взломщики, то они давно убежали. У тебя рука поранена.

– Знаю. – Он вынул у нее из руки ножку стола и положил ее на плиту, затем выдвинул на середину кухни единственный нетронутый стул и почти насильно усадил Роз на него. – И что бы ты делала, если бы вор побежал на тебя?

– Ударила бы его, наверное. – Страх потихоньку начал отступать. – Так ты думал, что я для этого увезла тебя из города?

– Ну, да.

– Боже мой! – Она замолчала, не зная, что добавить, и только наблюдала за тем, как Хэл взял в руки метлу и принялся сметать осколки посуды и обломки мебели в один угол. – Разве ты не должен оставить все как есть?

– Зачем?

– Для полиции.

Хэл с любопытством посмотрел на журналистку.

– Ты же призналась мне, что никого не вызывала.

Она молча переваривала эту информацию в течение нескольких секунд, затем поставила стакан с вином на пол рядом с собой.

– Мне тяжело это воспринимать. – Роз вынула из кармана двадцатифунтовую бумажку, оставив письмо при себе. – Я вернулась только для того, чтобы отдать тебе вот это. – Она встала со стула и протянула ему купюру. – Прости меня, – добавила Роз и неловко улыбнулась.

– За что?

– За то, что я тебя рассердила. По-моему, у меня в последнее время здорово получается расстраивать людей.

Он хотел забрать деньги и уже сделал шаг вперед, но, заметив тревогу на ее лице, резко остановился.

– Господи, женщина, неужели ты до сих пор думаешь, что это я сам все сделал?

Но она уже не слушала его, а неслась по переулку к своей машине. Несчастная купюра, покружившись в воздухе, снова упала вниз.

ГЛАВА 13

В ту ночь Роз спала неспокойно, просыпаясь после очередного кошмара. Ей мерещилась Олив с топором, она крушила кухонный стол. Так я и знала… это совсем не так просто, как показывают по телевизору. Потом Хэл вцепился ей в запястье, но лицо его почему-то сразу превратилось в лицо ее брата, который когда-то давно, еще в детстве, получал удовольствие, причиняя сестре боль. Господи, женщина, неужели ты до сих пор думаешь, что это я сам все сделал?.. Затем она увидела тело Олив на виселице, но голова ее оказалась вылепленной из мокрой серой глины. И вы смогли бы выпустить такую, как она, снова в общество? После этого Олив сменил священник с лицом сестры Бриджит. Жаль, что вы не католичка. Вы могли бы исповедаться, и тогда сразу бы почувствовали себя лучше. Ты постоянно предлагаешь мне деньги… Ты действительно уже вызвала полицию?..

Роз проснулась утром, в гостиной звонил телефон. Голова у нее раскалывалась. Она схватила трубку, надеясь, что шум в ушах сейчас пройдет.

– Кто?

– Это вместо приветствия? Неплохо, должна заметить, – раздался голос Айрис. – Что с тобой опять стряслось?

– Ничего. Так что ты хотела?

– Может быть, я перезвоню тебе попозже? – ласково пропела Айрис. – Ну, например, через полчасика. Надеюсь, к тому времени ты успеешь вспомнить, что я тебе все же подруга, а не кусок дерьма, который тебе приходится соскребать с ботинка.

– Прости. Ты меня разбудила, а я плохо спала сегодня.

– М-м-м. Ну, хорошо. Просто мне только что звонил издатель и требовал, чтобы я назвала точную дату. При этом он не приглашал меня на свидание, а интересовался, когда будет готова книга.

Роз состроила трубке гримасу.

– Да я еще и писать ее не начала.

– Тогда лучше поторопиться, дорогуша, я ему обещала, что к Рождеству все будет в лучшем виде.

– Ну что ты, Айрис, мне остается всего шесть месяцев! На самом деле я не сделала ни шагу вперед с того времени, когда мы виделись в последний раз. Олив замолкает каждый раз, когда беседа касается убийств. В общем.

– Семь месяцев, – перебила Айрис. – Иди к своему изворотливому полицейскому и допроси с пристрастием. Это ужасающий и скандальный человек. Могу спорить на что угодно, но они подставили Олив. Они все так поступают, таким образом набивая себе цену. Но главное, что меня волнует сейчас, это производительность. Похоже, ты на данный момент вообще забыла о существовании такого слова.

* * *

Миссис Кларк выслушала вступительную речь Роз о книге, посвященной Олив, с выражением неподдельного ужаса на лице.

– Как вам удалось разыскать нас? – спросила она дрожащим голосом. Роз почему-то представляла ее довольно бодрой женщиной лет шестидесяти, и никак не была готова встретить дряхлую старушку, по возрасту ближе к мистеру Хейзу, нежели к Мартинам, если бы они сейчас были живы.

– Это было совсем не сложно, – уклончиво заявила журналистка.

– Я так боялась.

Роз никак не отреагировала на этот довольно странный ответ. Вместо этого она предложила.

– Может быть, я лучше пройду в комнату? Обещаю, что не займу много вашего времени.

– Наверное, я все же не смогу поговорить с вами. Я сейчас в доме одна. Эдвард ушел в магазин.

– Я очень прошу вас, миссис Кларк, уделите мне немного времени. – Голос Роз почти срывался от усталости. Ей понадобилось два с половиной часа, чтобы добраться до Солсбери и отыскать нужный дом. – Я проделала очень долгий путь, чтобы повидаться с вами.

Внезапно женщина широко улыбнулась и распахнула перед журналисткой дверь.

– Заходите, заходите. Эдвард специально приготовил пирожные. Он будет приятно удивлен, что вы все-таки нашли нас.

Озадаченно нахмурившись, Роз все же воспользовалась приглашением и шагнула в дом.

– Благодарю вас.

– Ну, Пусси вы, конечно, помните. – Она рукой указала на старую кошку, пригревшуюся под батареей. – Или она появилась уже потом? Я в последнее время стала все забывать. Мы с вами посидим в гостиной, хорошо? Эдвард! – позвала она. – У нас в гостях Мэри.

Однако ей никто не ответил.

– Эдвард ушел в магазин, – аккуратно напомнила Роз.

– Ах, да. – Старушка смущенно посмотрела на гостью. – А мы с вами знакомы?

– Я подруга Олив.

– «Я подруга Олив», – передразнила журналистку миссис Кларк. – «Я подруга Олив». – Она присела на диван. – Устраивайтесь удобней. Эдвард специально приготовил пирожные. Мы вместе учились в школе. У нее были смешные хвостики, за которые ее всегда дергали мальчишки. Злые, нехорошие мальчишки. Интересно, что с ними стало потом. – Она снова внимательно посмотрела на Роз. – Мы с вами знакомы?

Роз сидела на кресле и чувствовала себя неловко. Сейчас она судорожно соображала, этично ли будет задавать вопросы женщине, страдающей старческим слабоумием.

– Я подруга Олив Мартин, – подсказала она. – Дочери Гвен и Роберта Мартина. – Роз внимательно заглянула в пустые светло-голубые глаза, но не встретила в них никакого понимания. Ей сразу стало легче. Ну, если она задает вопросы в воздух, никаких проблем этики или морали тут быть не может. Она улыбнулась, почувствовав, что немного осмелела.

– Расскажите мне про Солсбери, – попросила она. – Вам нравится здесь жить?

Беседа превратилась для Роз в настоящую пытку. Миссис Кларк подолгу молчала, повторяла одни и те же фразы или выдавала такие странные ассоциации, что Роз никак не могла уследить за ходом ее мыслей. Дважды ей приходилось убеждать миссис Кларк, что они знакомы. Журналистка боялась, что если уйдет сейчас, то больше ей не представится возможности переговорить с Эдвардом. Она удивлялась, как ему удается жить рядом с сумасшедшей и понимать ее. Неужели можно продолжать любить уже опустевшую раковину, не получая ничего взамен? Может, у нее все же бывают вспышки просветления, и именно из-за них может скрашиваться одиночество, и именно такие минуты стоят постоянной заботы об этой женщине?

Роз снова и снова принималась рассматривать старую свадебную фотографию, стоящую в рамочке на камине. Кларки поженились сравнительно поздно, судя по возрасту на этом снимке. Ему было уже за сорок, и голова его почти облысела. Миссис Кларк выглядела еще старше. Однако они стояли там плечом к плечу, смеющиеся и счастливые, и ничего в этом мире, по-видимому, их не волновало. Тогда они еще не знали – да и как они могли знать? – что пройдет время, и миссис Кларк сразит старческое слабоумие. Конечно, жестоко было сейчас рассуждать так и делать какие-то сравнения, но все же Роз не удержалась. Рядом с женщиной на фотографии – такой яркой и жизнерадостной – настоящая миссис Кларк казалась бесцветной дрожащей тенью. «Может быть, именно поэтому, – рассуждала журналистка, – Эдвард и Роберт Мартин стали любовниками?» Внезапно ей стало грустно, и когда, наконец, в двери послышался звук поворачивающегося ключа, она приняла его с такой благодарностью, с какой встречает дождь пересохшая от долгой жары земля.

– Мэри приехала навестить нас, – радостно сообщила миссис Кларк, как только ее муж вошел в комнату.

Роз поднялась со своего места и вручила мистеру Кларку свою визитную карточку.

– Я пыталась объяснить ей, кто я такая, – негромко произнесла она, – но, похоже, ей больше нравится, чтобы я оставалась Мэри. Так, наверное, лучше.

Он оказался таким же старым, как его жена, и абсолютно лысым, хотя держался на редкость прямо и был подтянут. Он подошел к жене, сидевшей на диване, и она тут же съежилась, что-то забормотала, а потом юркнула прочь из комнаты. Роз подумала о том, теряет ли он когда-нибудь контроль над собой, когда ему приходится вот так общаться с ней.

– Я стараюсь не оставлять ее одну надолго, – как бы оправдываясь, пояснил мистер Кларк, словно Роз уже обвинила его в чем-то. – Но кто-то ведь должен ходить за покупками. А у всех полно своих дел, да и неудобно каждый раз беспокоить соседей. – Он провел ладонью по лысине и взглянул на визитку. – А я-то думал, что вы из Министерства социального обеспечения. – Теперь он перешел в наступление, обвиняя Роз. – Писательница? Нам здесь не нужны такие. Ну, какой толк для нас от писателей?

– Я рассчитывала на вашу помощь.

– Я ничего не понимаю в вашей профессии. Откуда вы узнали обо мне? Кто вам дал адрес?

– Олив, – внезапно подключилась к разговору миссис Кларк. – Она подруга Олив.

Эта новость буквально шокировала старика.

– Нет-нет! Нет! Только не это! Вам придется уйти сейчас же. Я не хочу ворошить все это заново. И как вам удалось узнать наш адрес? Это просто неслыханно!

– Нет-нет! – нараспев затянула его жена. – Это неслыханно! Нет-нет!

Роз задержала дыхание и посчитала про себя до десяти. Сейчас она не знала, что скорее подведет ее: рассудок или самообладание.

– Как вы только справляетесь с ней? – помимо воли выпалила она, совсем как обезумевшая миссис Кларк. – Простите, – тут же добавила она, заметив, как напряглось лицо старика. – Это было очень грубо с моей стороны.

– Когда мы остаемся одни, все не так плохо. Я научился отключаться. – Он вздохнул. – Зачем вы пришли? Я-то думал, что все осталось в прошлом. Я ничем не могу помочь Олив. Роберт в свое время пытался вытащить ее, но она не хотела этого. Для чего она прислала вас к нам?

– Это неслыханно! – пробормотала старуха.

– Никто меня сюда не присылал. Я приехала по своей воле. Послушайте, – она в нерешительности взглянула на миссис Кларк. – Мы не могли бы поговорить где-нибудь наедине?

– Но нам не о чем с вами разговаривать.

– Вы ошибаетесь. Вы ведь были большим другом Роберта, и, следовательно, знали его семью лучше, чем кто-либо другой. Я пишу книгу. – Только сейчас она вспомнила о том, что объяснила это только миссис Кларк. – Но я не смогу этого сделать, если никто не расскажет мне о Гвен и Роберте.

И снова ее слова потрясли старика.

– Опять эти грязные журналисты! – Он с досады сплюнул. – Не хочу иметь с этим ничего общего. Оставьте нас, иначе мне придется позвать полицию.

Миссис Кларк испуганно взвизгнула.

– Не надо полицию. Нет-нет! Я боюсь полицию. – Она уставилась на Роз. – Я боюсь полицию.

«И на то есть причины», – подумала Роз. Ей почему-то показалось, что миссис Кларк сошла с ума сразу после убийств. Может быть, именно поэтому Кларкам и пришлось поменять место жительства? Она подняла свой кейс и сумочку. – Я не грязная журналистка, мистер Кларк. Я просто хочу помочь Олив.

– Ей невозможно помочь. Как и всем нам. – Он мельком взглянул на жену. – Олив разрушила все, что было.

– Я с вами не согласна.

– Пожалуйста, уходите.

В этот момент до них донесся слабый голос старухи.

– Я не видела Гвен и Эмбер в тот день, – чуть не плача, заявила она. – Я солгала. Я солгала, Эдвард.

Он устало прикрыл глаза.

– Господи, – забормотал мистер Кларк. – Что же я такого наделал, чтобы заслужить такую участь? – В его голосе чувствовалась сдержанная неприязнь.

– В какой день? – насторожилась Роз. Но момент просветления прошел.

– Мы все ждем пирожных, – заявила миссис Кларк.

По лицу Эдварда пробежала волна раздражения и еще – возможно ли? – облегчения.

– Она ничего не соображает, – пояснил он. – Совсем потеряла рассудок. Нельзя полагаться на то, что ей может взбрести в голову. Я вас провожу до двери.

Но Роз не двигалась.

– В какой день, миссис Кларк? – как можно мягче повторила она вопрос.

– В тот день, когда приходила полиция. Я сказала им, что видела их, но это было не так. – Она нахмурилась и пристально оглядела Роз. – Мы с вами знакомы?

Мистер Кларк схватил журналистку за руку и насильно поволок ко входной двери.

– Убирайтесь из моего дома! – бушевал он. – Неужели мы недостаточно настрадались из-за того семейства? – Он вышвырнул ее на улицу и захлопнул дверь.

Роз задумчиво потерла руку. Эдвард Кларк оказался гораздо сильней, чем можно было представить. Особенно если учитывать его возраст.

* * *

Всю долгую дорогу домой Роз размышляла над новой проблемой. Теперь она попалась, и перед ней возникла дилемма, которую ей постоянно предлагала Олив: верить или не верить миссис Кларк. Врала она в тот день полиции, или то, что говорила сегодня, было обычным старческим маразмом? И если даже она обманула стражей порядка, имело ли это какое-то значение?

Роз вспомнила, как она сидела на кухне «Браконьера», а Хэл подробно рассказывал об алиби Роберта Мартина. «Поначалу мы тешили себя тем, что это именно он разделался с Гвен и Эмбер еще до того, как отправился на работу, а потом Олив пыталась скрыть тела, чтобы защитить его. Но факты говорили против этой теории. У него нашлось алиби и на этот случай. Одна из соседок провожала своего мужа на работу за несколько минут до того, как Мартин уехал из дома. Эмбер и Гвен еще были живы, потому что соседка успела переброситься с ними парой слов. Она даже вспомнила, что поинтересовалась у Эмбер, как у девушки дела на работе в бутике. Когда машина Мартина отъезжала от дома, они все вместе помахали ему на прощанье».

«Этой соседкой была миссис Кларк, – решила Роз. – Больше некому». Но почему она раньше не обратила внимания на эту деталь и не поставила ее под сомнение? Вряд ли Гвен и Эмбер стали махать на прощанье Роберту, если обе недолюбливали его. И еще одно предложение из заявления Олив сейчас, как острый нож, пронзило мысли журналистки: «Ссора все разгоралась, а после того, как отец ушел, мы еще больше возбудились».

Значит, миссис Кларк определенно солгала полицейским. Но почему? Зачем ей нужно обеспечивать алиби Роберта, если она считала его, по словам Олив, угрозой их семейной жизни?

Одна из соседок провожала своего мужа на работу за несколько минут до того, как Мартин уехал из дома…

Господи, как же она слепа! Миссис Кларк обеспечивала алиби для Эдварда!

* * *

Роз позвонила Айрис из автомата. Ее трясло от возбуждения.

– Я разгадала загадку, старушка! Я знаю, кто сделал это! Это была совсем не Олив.

– Ну вот, видишь! Всегда доверяй инстинктам своего агента. А я поспорила на тебя с Джерри на пятерку. Теперь он поволнуется за свою потерю. Итак, кто же преступник?

– Сосед Мартинов, Эдвард Кларк. Он был любовником Роберта. Мне кажется, что он убил Гвен и Эмбер из ревности. – И она на одном дыхании пересказала подруге всю историю. – Но только не забывай, что мне еще придется доказать все это.

На другом конце провода повисла долгая пауза.

– Ты меня слышишь?

– Да. Я оплакиваю свои проигранные пять фунтов. Я понимаю, что ты очень взволнована, дорогая моя, но советую тебе успокоиться и посмотреть на вещи более трезво. Если этот Эдвард зарубил Гвен и Эмбер перед тем, как Роберт отправился на работу, неужели Роберт не наткнулся бы на некоторый беспорядок у себя на кухне?

– А вдруг они сделали это вместе?

– Тогда почему они не убили и Олив? Не говоря о том, с какой стати Олив прикрывать любовника-гомосексуалиста собственного отца. Гораздо логичней предположить, что миссис Кларк соврала потому, что беспокоилась об алиби своего соседа.

– Почему?

– Потому что у них был роман, – неожиданно заявила Айрис. – Миссис Кларк догадалась, что Роберт разделался с женой, чтобы стать свободным, и соврала полицейским, чтобы спасти его. Ты же точно не знаешь, был ли он голубым или нет. Вот, например, мать школьной подруги Олив так не считает. А эта миссис Кларк – женщина привлекательная?

– Сейчас уже нет, но когда-то производила приятное впечатление.

– Ну вот, видишь?

– А зачем Роберту понадобилось убивать Эмбер?

– Потому что она попалась под руку, – нашла объяснение Айрис. – Полагаю, что она проснулась, когда услышала шум и звуки борьбы, и решила спуститься вниз. И тогда Роберту ничего больше не оставалось, как убить и ее тоже. Потом он удрал куда-то, оставив Олив разбираться во всем самостоятельно.

* * *

Без особого желания Роз отправилась на свидание к Олив.

– Я не ожидала, что вы придете, особенно после… – Олив не стала доводить свою мысль до логического конца. – Ну, вы сами знаете. – И она скромно улыбнулась.

Они сидели в своей старой, привычной комнате. На этот раз охранники отсутствовали. Начальник тюрьмы, очевидно, оставила сомнения относительно враждебных намерений Олив в отношении журналистки. «Никогда не перестану удивляться тюремной системе», – подумала про себя Роз. Она полагала, что столкнется с трудностями, особенно если учитывать, что сегодня была среда, но обошлось без сложностей. Олив снова разрешили свидания. Роз подтолкнула к ней пачку сигарет.

– Кажется, вы снова стали «персоной грата», – заметила журналистка.

Олив вынула сигарету.

– У вас, как я вижу, тоже дела наладились?

Роз удивленно изогнула брови.

– Теперь, когда головные боли прошли, я чувствую себя значительно лучше. – Заметив, что это замечание вызывает у Олив душевные страдания, добавила: – Я просто решила вас немного подразнить, – дружелюбно произнесла она. – Но я знаю, что была виновата. Я должна была в первую очередь позвонить сюда. Значит, вам восстановили все привилегии?

– Да, все становится на свои места, как только я успокаиваюсь.

– Ну, и хорошо. – Роз включила магнитофон. – Я виделась с вашими соседями, Кларками.

Олив смотрела на журналистку через пламя спички, затем задумчиво подвела его к кончику сигареты.

– И что же?

– Оказывается, миссис Кларк говорила неправду, будто видела вашу сестру и мать в день убийств.

– Откуда вам это известно?

– Она сама мне сказала.

Олив воткнула сигарету между губ и набрала полные легкие дыма.

– Миссис Кларк страдает старческим слабоумием уже много лет, – отрезала она. – У нее какой-то пунктик насчет микробов. Она каждый день только и занималась тем, что скребла мебель порошком и пылесосила ковры. Люди, которые не были знакомы с ними, считали, что это домработница. Она всегда называла меня Мэри – это имя ее матери. Наверное, сейчас она уже совсем выжила из ума.