Текст книги "Скульпторша"

Автор книги: Майнет Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Удивительно, но не забывайте, что в первый раз вы были готовы верить ей. И с тех пор каждый, кроме, может быть, матери Джеральдины, пытался вылить на вас ведро холодной воды, чтобы вы немного остыли и одумались. Подсознательно вы готовились отвергнуть даже саму мысль о том, что Олив могла иметь близкие отношения с мужчиной. Вот почему вы с такой легкостью приняли за правду ее сегодняшнее признание.

– Но в этом действительно есть какой-то смысл.

Сестра Бриджит усмехнулась.

– Смысл есть и в том, чтобы поверить в ее признание, но вы, тем не менее, отыскали в нем массу несоответствий и не стали слепо принимать его на веру. Она постоянно врет, вам это известно. Весь фокус заключается лишь в том, чтобы научиться распознавать, когда именно это происходит.

– Но зачем ей врать? – недоумевала Роз, неожиданно почувствовав, как на нее наваливается усталость. – Чем ей это все может помочь?

– Если бы мы поняли это, то нашли бы ответы и на все остальные вопросы. В детстве она сочиняла всяческие небылицы, чтобы составить у школьных подруг образ счастливой семьи, а также оградить себя и Эмбер от злобы матери. Она всегда боялась того, что ее отвергнут. Вот поэтому, кстати, лгут очень многие из нас, в конце концов. Возможно, она продолжает лгать по тем же причинам.

– Но матери и Эмбер уже давно нет в живых, – отметила Роз. – И разве она не принижает свой образ тем, что отказывается от существования любовника?

Сестра Бриджит отпила глоток вина, но не торопилась прямо отвечать на этот вопрос.

– Не исключено, что она сделала это только для того, чтобы позлить вас. Надеюсь, вам тоже приходил на ум такой ответ. Меня не отпускает такое чувство, что в вас она нашла замену Эмбер или даже Гвен.

– И вы только подумайте о том, что с ними произошло! – поморщилась Роз. – За что она должна была злить меня?

– За то, что вы не явились на свидание. Вы сами говорили, это здорово расстроило ее.

– Но у меня была на то веская причина.

– Я в этом не сомневаюсь. – Ее мягкий и добрый взгляд остановился на синяках. – Дело даже не в том, поверила вам Олив или нет. Неделя обиды не проходит так быстро. Возможно, она хотела позлить вас единственным способом, каким только умела: сделать вам больно. Ей это удалось. Вам теперь действительно очень больно.

– Да, – вынуждена была признать Роз. – Больно. Я так верила в нее. Но теперь я чувствую себя отвергнутой, а не Олив.

– Конечно. Именно этого она и хотела достичь.

– Даже если это будет означать, что я больше никогда не приду к ней, и она будет забыта?

– Злоба редко бывает логичной, Роз. – Монахиня печально покачала головой. – Бедняжка Олив. Наверное, она была в полном отчаянии, раз ей пришлось обратиться к глиняным куклам и изливать на них свой гнев. Интересно, что же вызвало в ней такую бурю эмоций. Мне она тоже в последние месяцы казалась чересчур раздраженной.

– На нее, наверняка, повлияла смерть отца, – высказала предположение Роз. – Больше причин я не нахожу.

Сестра Бриджит вздохнула.

– Какая у него сложилась трагическая жизнь! Интересно, что же он натворил, чтобы заслужить подобное. – Она помолчала несколько секунд, а затем продолжила: – Однако мне не верится в то, что мужчина, который посылал письма Олив, на самом деле был любовником Эмбер. Я, кажется, вам говорила, что как раз перед убийствами случайно столкнулась с Олив на улице. Я была удивлена, увидев ее такой похорошевшей. Конечно, она оставалась такой же крупной, как и прежде, но она стала обращать внимание на свою внешность и выглядела весьма привлекательно. Это была не та девочка, к которой я привыкла в школе. Такое преображение не происходит само по себе: тут нужно присутствие мужчины. Еще надо принять во внимание характер Эмбер. Она никогда не отличалась большим умом, как, например, сестра, и не обладала зрелостью и независимостью, столь свойственным Олив. Я бы очень удивилась, узнав, что в возрасте двадцати одного года она тайно встречалась с мужчиной в течение такого длительного промежутка времени, как полгода.

– Но вы только что сами сказали, что благодаря мужчинам с женщинами могут происходить самые невероятные перемены. Может быть, и Эмбер сильно изменилась под влиянием своего любовника.

– Этого я отрицать не стану, но если это был любовник Эмбер, тогда я могу указать на ложь, которую вам преподнесла Олив. В любом случае, она должна была точно знать о содержании писем, потому что или Эмбер сама бы рассказывала ей о них, или она нашла бы способ незаметно распечатывать и снова запечатывать их. Она всегда лезла в чужие дела и совала свой нос туда, куда ее совсем не просили. Конечно, сейчас будет весьма неучтиво с моей стороны говорить так про нее, но я помню и то, что всем сотрудникам школы приходилось быть очень внимательными по отношению к личным вещам, пока там училась Олив. Особенно ее интересовали чужие дневники и записные книжки. Они ее притягивали к себе, как магниты.

– Марни, та самая, которая работает в «Уэллс-Фарго», почему-то решила, что Гэри был неравнодушен к Олив. Может быть, это именно для него она так наряжалась и следила за собой?

– Возможно.

Некоторое время женщины сидели молча, наблюдая в окно, как на город опускались сумерки. Полосатая кошка сестры Бриджит, старая и облезлая, свернулась в клубок на коленях у Роз, и та по привычке время от времени поглаживала мурлыкающее существо с той же беспечной нежностью, которую проявляла к Миссис Антробус.

– Как жаль, – пробормотала Роз, – что у меня нет возможности найти какой-нибудь независимый источник и через него проверить, делала ли Олив тот аборт, о котором говорила, или нет. Но никто, конечно, не подпустит меня к ее медицинской карте и на пушечный выстрел. Может быть, только с ее разрешения, да и то вряд ли.

– Предположим, вам удастся доказать, что никакого аборта не было. Что изменится тогда? Отсюда вовсе не будет следовать, что в ее жизни не было близкого мужчины.

– Это верно, – согласилась Роз. – Но если так рассуждать, то наличие аборта обязательно говорило бы о том, что такой мужчина, несомненно, был. С какой энергией я бы продолжила свое расследование, если была бы уверена в том, что он существует!..

Сестра Бриджит слишком долго рассматривала Роз.

– И, раз уж на то пошло, с уверенностью бросила бы вообще заниматься этим делом, если смогла бы убедиться в отсутствии такого мужчины? Мне кажется, дорогая, вы должны больше верить в свое умение понимать людей и давать им оценку. Иногда инстинкт подсказывает нам ответы ничуть не худшие, чем письменное заявление.

– Но пока моя интуиция говорит о том, что Олив виновна, как сто чертей.

– Не думаю, что вы правы. – Веселый заливистый смех монахини разнесся по комнате. – Если бы вы действительно так считали, то не стали бы ехать столько миль и беседовать со мной. Вы могли просто разыскать своего приятеля полицейского и поделиться с ним своими заключениями и выводами. Уж он-то, наверняка, с радостью принял бы вашу новую точку зрения. – В глазах сестры Бриджит плясали озорные огоньки. – А на меня, как вы знаете, можно положиться только в том случае, если вы боретесь на стороне Олив.

Роз улыбнулась.

– Неужели это означает, что сейчас вы уже не верите, что это она совершила убийства?

Сестра Бриджит вгляделась в пространство за окном.

– Нет, – честно призналась она. – Я по-прежнему нахожусь на перепутье.

– Ну, спасибо и на этом, – усмехнулась Роз. – А от меня вы требуете глубокой веры. Немного лицемерное заявление, вы так не считаете?

– Похоже на то. Но она выбрала вас, Роз, а не меня.

* * *

Роз приехала на свою квартиру около полуночи. Зазвонил телефон, и она хотела снять трубку, но после третьего звонка включился автоответчик. «Айрис, – пронеслось в голове Роз. – Никому больше не взбредет в голову звонить мне в такой неурочный час, даже Руперту». У журналистки сейчас не было никакого настроения беседовать с подругой, и только из любопытства она нажала на кнопку, чтобы все-таки прослушать сообщение Айрис.

«Интересно, где ты сейчас бродишь, – донесся до нее невнятный голос Хэла, утомленного дневными заботами и выпивкой. – Я звоню тебе в течение нескольких часов. Нажрался, как свинья, и в этом есть твоя вина, женщина. Уж слишком ты худощава, хотя, какая разница. Черт возьми! – Он басовито рассмеялся. – Я увязаю в дерьме, Роз. И я, и Олив. Сумасшедший, злой и очень опасный для знакомства. – Он вздохнул. – Отсюда и до самого до Инда нет женщины прекрасней Розалинды. Кто ты такая? Немезида? А ведь ты мне врала, ты об этом знаешь? Ты обещала оставить меня в покое. – Раздался звон бьющегося стекла. – О Господи! – взревел Хоксли. – Я уронил эту проклятую бутылку!» – На этом послание заканчивалось.

Роз подумала о том, насколько идиотски она сейчас, должно быть, выглядит со стороны со своей дурацкой улыбкой. Она перемотала пленку на автоответчике к началу, поставила его в положение «автомат» и отправилась в спальню, где почти сразу и заснула.

* * *

Телефон зазвонил на следующее утро в девять часов.

– Роз? – послышался в трубке уже трезвый и взволнованный голос.

– Слушаю.

– Это Хэл Хоксли.

– Привет! – бодро ответила журналистка. – А я и не знала, что у тебя есть номер моего телефона.

– Ты же сама дала мне свою карточку. Забыла?

– Ах, да. Чем могу помочь?

– Я пытался дозвониться до тебя еще вчера и оставил свое сообщение на автоответчике.

Роз улыбнулась прямо в трубку.

– Прости, – тут же нашлась она. – У меня пленка была на последнем издыхании, и все, что я услышала, это невыносимое потрескивание, от которого я чуть не оглохла. Что-нибудь случилось?

– Нет. – Было слышно, как Хэл облегченно вздохнул. – Я просто хотел узнать, как у тебя прошла встреча с О'Брайенами.

– Я виделась с Матушкой. Мне это интервью обошлось в пятьдесят фунтов. Но дело того стоило. Если ты сегодня не слишком занят, я могу приехать и все лично доложить в подробностях. И еще попрошу тебя об одолжении: мне нужна фотография отца Олив и доступ к ее медицинской карте.

Казалось, Хэл был счастлив помочь хоть чем-то.

– Насчет последнего и не мечтай. Только сама Олив имеет право потребовать свою карту. И легче прорваться к секретным файлам государства, чем узнать те данные, о которых ты просишь. А вот с фотографией Роберта Мартина проще. Думаю, что мне удастся уговорить Джеффа Виатта сделать ксерокопию его снимка, который хранится в полицейском архиве.

– А как насчет фотографий Гвен и Эмбер? Ты можешь попросить его снять копии и с них?

– Ну, это зависит от того, сможешь ли ты на них спокойно смотреть. Те, которые я помню, были сделаны посмертно. Если они тебе нужны на фотографиях живые, то обратись к душеприказчикам Мартина.

– Хорошо, но, если возможно, я бы хотела посмотреть и те, которые сделаны после их смерти. Разумеется, я не стану их публиковать, если не получу на то должного разрешения, – пообещала Роз.

– Тогда приготовься к тому, что фотографии, сделанные полицейскими, всегда отвратительного качества. И если твоему издателю удастся вытянуть негатив так, чтобы в книге было хоть что-то видно, он заслужит медаль. Ладно, я посмотрю, что можно сделать в этом направлении. Когда ты ко мне приедешь?

– Сразу после полудня. Годится? Мне еще надо кое-кого навестить. Да, и достань мне фотографию самой Олив.

– Постараюсь. – Он помолчал пару секунд и неожиданно добавил: – Говоришь, только потрескивание? Ты уверена в том, что больше ничего не слышала?

ГЛАВА 12

Здание в Долингтоне на Хай-стрит, в котором находилось агентство Питерсона по продаже недвижимости, сохраняло впечатляющий внешний вид. В стеклянных витринах красовались завлекающие плакаты, освещенные лампами, и старательно зазывали клиентов. Но, как и в Саутгемптоне, здесь экономический спад тоже оставил свои следы, и молодой служащий, сидящий в одиночестве в кабинете с четырьмя столами, уныло подводил итоги: проходит еще один рабочий день, а ни одного дома не продано. Поэтому он подскочил, как ужаленный, увидев, что открылась входная дверь, и на его лице тут же возникла дежурная улыбка продавца.

Однако Роз тут же отрицательно замотала головой, чтобы у молодого человека не появились ложные надежды.

– Простите, – как бы извиняясь, начала она. – Я пришла сюда не для того, чтобы что-нибудь купить у вас.

Он весело рассмеялся.

– Понятно. Тогда, может быть, вы решили что-то продать?

– Нет.

– И это тоже мудро. – Он предложил ей стул. – Все же главным на рынке остается покупатель. А продавать свой дом нужно только в том случае, если вам не терпится переехать в другое место. – Он уселся на стул с другой стороны стола. – Итак, чем могу вам помочь?

Роз протянула ему свою визитную карточку.

– Я пытаюсь разыскать людей по фамилии Кларк, которые продали свой дом вашему агентству три или четыре года назад и куда-то уехали. Никто из соседей не знает их нового адреса. Так вот, я надеюсь на то, что вы мне поможете найти их.

Юноша нахмурился.

– Боюсь, что тогда я еще здесь не работал. А какой адрес был у старого дома?

– Номер двадцать по Левен-роуд.

– Возможно, я отыщу данные об этой сделке в архиве. Но если адреса нет и там, значит, он не сохранился нигде. – Он недовольно оглядел пустые столы. – К сожалению, тут, кроме меня, никого нет, поэтому я смогу заняться вашим делом только вечером, после работы. Хотя… – Он еще раз изучил карточку Роз. – Как я вижу, вы живете в Лондоне. Вы никогда не подумывали приобрести себе еще один дом где-нибудь на южном побережье, миссис Лей? У нас там живет много писателей. Им нравится скрываться от городского шума и быть наедине с природой. Она поморщилась.

– Мисс Лей, – поправила Роз и добавила: – У меня нет даже первого дома, а вы предлагаете купить второй. В настоящее время я просто снимаю квартиру.

Он повернулся на стуле и выдвинул ящик из шкафа, стоящего неподалеку от стола.

– Тогда позвольте предложить вам взаимовыгодное мероприятие. – Он ловко начал перебирать пальцами листы, выдергивая отдельные страницы с текстом и цветными фотографиями домов. – Пока я буду искать нужную вам информацию, вы почитаете вот это. Если зайдет клиент, предложите ему стул, а потом позовите меня. То же самое в случае телефонного звонка. – Он кивнул в сторону запасной двери. – Я оставлю ее открытой. Вы просто крикните: «Мэтт!», и я вас услышу. Так, по-моему, будет честно.

– Я рада, что вы согласились мне помочь, – призналась Роз. – Но я все же не намерена что-либо покупать.

– Все в порядке. – Он прошел к двери. – Кстати, у нас имеется один домик, который словно создан для вас. Он называется Бэйвью – вид на залив, но вы не слишком обращайте внимание на это. Имена бывают так обманчивы! Я скоро вернусь.

Роз осторожно начала перебирать листки, как будто одно прикосновение к ним могло заставить ее расстаться со своими деньгами. У этого типа явно преобладало коварство страхового агента или продавца. В любом случае, как решила про себя Роз, она не смогла бы заставить себя жить в доме с дурацким названием «Вид на залив». Он вызывал в памяти образы пансионов с тюлем на окнах, в которых командуют длинноносые хозяйки в нейлоновых платьях, и где повсюду в окнах первого этажа развешены тусклые плакаты, сообщающие о наличии свободных мест.

Она обнаружила, что реклама с названным домом лежала в самом низу стопки, и поняла, что внешний вид этого жилья действительно не имеет ничего общего со скучным названием. Это был симпатичный белый коттедж, выстроенный на утесе возле Свениджа на острове Пурбек, где стояла группа из четырех похожих домиков. Два из них располагались чуть повыше, еще два – немного пониже. Простые, без вычурностей, они сразу понравились Роз. И море совсем рядом. Она посмотрела на цену.

– Ну, как? – поинтересовался Мэтт, вернувшись в кабинет и неся под мышкой какую-то папку. – Как вы его находите?

– Ну, если предположить, что я смогу позволить себе такую роскошь, чего нет на самом деле, полагаю, что зимой я бы мерзла от холодных ветров с моря, а летом меня свели бы с ума толпы туристов, шатающихся по берегу. Судя по вашей рекламной листовке, в нескольких ярдах от забора проходит береговая тропа. И это еще не все. День изо дня мне придется общаться с одними и теми же соседями, обитающими в трех остальных коттеджах. Да при этом постоянно ожидать страшный день, когда этот утес обвалится и унесет в море все мои сбережения, вложенные в коттедж.

Мэтт добродушно рассмеялся.

– Я знал, что дом вам понравится. Я бы сам его купил, если бы мне не нужно было появляться здесь, в офисе, каждый день. В самом дальнем коттедже живет супружеская пара пенсионеров, им уже за семьдесят, а в два других хозяева приезжают только на выходные. Все домики стоят на мысе, а не на краю утеса, как вам показалось, и, честно говоря, пройдет не одно столетие, прежде чем развалится фундамент такого дома. Что касается ветра, то это место надежно защищено от него, так как находится к востоку от Свениджа, а туристов вы можете не бояться, потому что в те места не подходит ни одна дорога, предназначенная для подобного рода развлечений. Ближайший туристический маршрут пролегает в четырех милях от этих коттеджей. И даже это не страшно, потому что в такие походы не берут крикливых малышей, а любители попить пива не слишком охотно записываются в группы туристов-скалолазов. Итого, у нас остается только одна проблема, – тут его лицо осветила мальчишеская улыбка, – а именно, цена этого чуда.

Роз рассмеялась.

– Даже не называйте мне ее. Сейчас вы заявите, что владельцы дома настолько устали от него, что отдадут буквально даром.

– А ведь вы угадали! У них много проблем с бизнесом в городе, а этот домик является их убежищем только на выходные дни. И если кто-то согласен заплатить всю сумму сразу и притом наличными, они с радостью предоставят скидку в размере двадцати тысяч. Вы можете заплатить наличными?

Роз закрыла глаза и ясно представила себе пятьдесят процентов, оставшиеся у нее после развода и лежащие пока что на депозите. «Да, – подумала она, – конечно, смогу». Однако вслух она произнесла другое.

– Это же нелепо. Я пришла сюда совсем не для того, чтобы приобретать недвижимость. Очень скоро я возненавижу этот дом. К тому же, он недостаточно большой для меня. Да и с какой стати он оказался в ваших рекламных листовках? Он же находится очень далеко, прямо-таки на краю света.

– У нас имеются взаимовыгодные контракты с другими компаниями и их филиалами. – Мэтт понял, что рыбка попалась на крючок. Что ж, теперь ей нужно позволить немного поплавать. – Давайте посмотрим, что у нас в этой папке. – Он положил ее на стол и раскрыл на первой странице. – Дом двадцать по Левен-роуд. Владельцы: мистер и миссис Кларк. Инструкции и пожелания: требуется быстро продать дом. Ковры и шторы также продаются, стартовая цена прилагается. Куплен: мистером и миссис Блэр. Дата заключения сделки: 25 февраля 1987 года. – Мэтт выглядел удивленным: – Немного же они заплатили за этот домик.

– Он пустовал почти год, – пояснила Роз. – Наверное, из-за этого и была снижена цена. Скажите, там есть новый адрес Кларков?

– Здесь написано: «Продавцы попросили, чтобы фирма Питерсона не разглашала никаких данных об их новом местонахождении». Интересно, зачем им это понадобилось? – недоумевал юноша.

– Они поссорились с соседями, – тут же придумала Роз. – Однако адрес они все же сообщили, иначе не стали бы добавлять, что он должен храниться в тайне.

Мэтт перевернул еще несколько страниц, затем закрыл папку, продолжая держать палец внутри нее, чтобы не потерять нужное место.

– Здесь идет речь о профессиональной этике, мисс Лей. Меня наняли на работу в компанию Питерсона, а именно эту компанию Кларки просили не раскрывать их местонахождение. Было бы неправильно с моей стороны нарушать их волю. Клиенты привыкли доверять нам, и я не могу разочаровывать их.

Роз задумалась на секунду.

– Скажите, а существует ли какая-нибудь расписка от Питерсона, свидетельствующая о том, что компания согласилась соблюдать условия Кларков?

– Нет.

– Тогда я не понимаю, чем вы связаны. Секретная информация не передается по наследству. Если бы это было так, она перестала бы оставаться секретной.

Молодой человек улыбнулся.

– Довольно тонкое разграничение.

– Да. – Роз решила вернуться к вопросу о коттедже. – Предположим, мне захотелось посмотреть ваш домик, скажем, сегодня часа в три. Могли бы вы устроить это, позвонив вон по тому телефону? – Она указала на самый дальний стол. – А я пока посижу здесь и еще раз ознакомлюсь с информацией о коттедже.

– Да, конечно, но только я очень расстроюсь, если вы не приедете в назначенное время на эту встречу.

– Я обязательно сдержу свое слово, – убедительно произнесла Роз. – Когда я говорю, что что-то сделаю, это бывает именно так.

Мэтт поднялся, оставляя раскрытую папку на столе.

– Тогда я позвоню в наш филиал, – доложил он. – Ключ находится у них.

– Благодарю вас. – Она выждала, пока юноша повернется спиной, затем моментально перевернула папку к себе и так же молниеносно переписала новый адрес Кларков в свой блокнот. «Солсбери», – мысленно повторила она город, куда ей предстояло вскоре отправиться.

Через несколько минут Мэтт вернулся за свой стол и передал Роз карту Свениджа, где крестиком было отмечено местонахождение агентства Питерсона по продаже недвижимости.

– Мистер Ричардс будет ждать вас в три часа. – Затем ленивым движением руки он захлопнул папку с данными о бывшем доме Кларков. – Надеюсь, вы понравитесь друг другу, и ваше общение будет приятным, как было приятно мне.

Роз засмеялась.

– А я надеюсь, что этого не произойдет, иначе сегодня вечером я обеднею на весьма значительную сумму.

* * *

Роз подошла к «Браконьеру» сзади и негромко постучала в дверь кухни.

– Ты приехала раньше, – сообщил ей Хэл.

– Знаю, но в три часа мне нужно быть в Свенидже, а если я не отправлюсь туда в ближайшее время, то могу опоздать. У тебя есть клиенты?

Он печально улыбнулся.

– Я даже не стал суетиться и открывать двери ресторана.

Роз не стала комментировать его слова.

– Тогда поехали со мной, – тут же предложила она. – Оставь свой ресторан на несколько часов.

Он не сразу принял это предложение.

– А что ты забыла в Свенидже?

Она вручила ему проспект с изображением коттеджа.

– Эта недвижимость у моря продается. Теперь я обязана ее посмотреть, поэтому не отказалась бы от моральной поддержки, или все закончится тем, что я куплю этот дом.

– Может быть, тебе просто не стоит туда ездить?

– Это нужно сделать. У меня договоренность с одним человеком, который оказал мне большую услугу, – расплывчато объяснила журналистка. – Поехали со мной, – уже более настойчиво попросила она. – И всякий раз, когда начнешь понимать, что я согласна на покупку, говори «нет». Меня очень просто убедить приобрести такую вещь. Мне всегда хотелось жить в доме на утесе у самого моря, завести собаку и бродить с ней по берегу.

Он с удивлением взглянул на цену коттеджа.

– Ты можешь позволить себе совершить такую покупку? – не без любопытства спросил Хоксли.

– Что-то вроде того.

– Богатая дамочка, – усмехнулся Хэл. – Очевидно, писать книги – дело выгодное.

– Не очень. Эти деньги мне достались в виде расплаты.

– Расплаты за что? – прищурился Хэл.

– Ну, это уже неважно.

– Кажется, в твоей жизни вообще не происходит ничего важного.

Роз неопределенно пожала плечами.

– Значит, тебе не хочется ехать со мной? Ну что ж, я не очень-то на тебя и рассчитывала. Придется справиться одной. – Внезапно она стала какой-то далекой и очень одинокой.

Хэл бросил беглый взгляд на ресторан и неожиданно схватил свою куртку, висевшую на двери кухни.

– Я еду, – коротко доложил он, – но только клянусь, что ни разу не скажу тебе «нет». Это местечко напоминает рай, а второй совет, который мне в свое время дала мать, звучал так: никогда не становись между женщиной и тем, о чем она мечтает. – Он закрыл дверь и тщательно запер ее.

– А в чем заключался первый ее совет?

Он, между прочим, обхватил Роз за плечи и повел ее к стоянке. «Неужели она действительно так одинока, как выглядит?» – задумался он, и от одной этой мысли ему стало грустно.

– В том, что над счастьем нельзя смеяться.

Роз усмехнулась.

– И как это надо понимать?

– А вот как, женщина: чтобы следовать за своим счастьем, нужно многое взвесить и обдумать. Это начало и конец всего на свете. Если ты не наслаждаешься этой погоней, то в чем тогда заключается смысл твоей жизни?

– Я набираю очки для загробной жизни. Говорят, страдания очищают душу или что-то вроде того.

– Как скажешь, – бодро отозвался Хэл. – Может быть, мы поедем на моей машине? У тебя будет прекрасная возможность проверить свою теорию на практике. – Он подвел ее к старому «Форду-Кортина», отпер дверцу и приоткрыл ее. Дверь протестующее заскрипела.

– Какую теорию? – заинтересовалась Роз, неуклюже пробираясь внутрь салона через полуоткрытую дверь.

– Скоро ты все поймешь сама.

* * *

Они подъехали к агентству на полчаса раньше условленного времени. Хэл припарковал машину на стоянке возле моря и потер руки.

– Давай перекусим. Я мечтаю о рыбе с картошкой, просто умираю от голода. Все дело в свежем воздухе, который разжигает аппетит. Мы проехали один продуктовый киоск, он остался ярдах в ста сзади.

Роз, как черепаха, высунула голову из куртки, потрогала пальцами замерзшее лицо и пытливо посмотрела на Хэла.

– Скажи, пожалуйста, у твоей развалюхи есть какие-нибудь удобства?

– Разумеется. – Он ухватился за руль. – Она прекрасно катается, просто в ней не хватает пары стекол в окошках. Ну, ничего, со временем ты к этому привыкнешь.

– Пары стекол! – возмущенно повторила Роз. – Тут вообще нет никаких стекол, кроме лобового. Не удивлюсь, если после такой поездки я заболею воспалением легких.

– Некоторых женщин, как я уже понял, вообще нельзя ничем ублажить. Но, надеюсь, ты не стала бы так жаловаться, если бы я умчал тебя солнечным днем к морю в автомобиле-кабриолете с откинутым верхом. А сейчас ты воротишь нос только потому, что у меня старая модель автомобиля. – Он усмехнулся. – А как же страдания, которыми ты очищаешь себе душу? Выходит, ты зря мне об этом рассказывала, моя девочка.

Роз раскрыла скрипящую дверь, насколько смогла, и выбралась наружу.

– Могу для информации сообщить тебе, что сегодняшний день солнечным никак не назовешь. – Она неуверенно хихикнула. – Как раз наоборот. Скорее, это самый холодный день месяца. И если бы у тебя был кабриолет, я полагаю, мы выкроили бы минутку, чтобы остановиться и все же поднять откидной верх. Между прочим, почему ты не вставишь новые стекла?

Он предложил взять себя под руку, и пара направилась к киоску, торгующему рыбой и картофелем.

– Кто-то разбил их, – небрежно ответил Хэл. – И я не стал ничего предпринимать, потому что не уверен, что то же не повторится еще раз.

Роз потерла кончик носа, чтобы восстановить кровообращение.

– Я полагаю, ты не собираешься бесконечно прощать свои убытки негодяям.

– И что ты предлагаешь?

Роз подумала о деньгах, которые лежали нетронутыми на депозите, как бесполезный груз.

– Мне кажется, я могу вытянуть тебя из твоего болота, – начала она.

Он нахмурился.

– Это что, благотворительность, или ты предлагаешь мне некие переговоры?

– О благотворительности речь не идет, – убедительно произнесла журналистка. – Иначе с моим бухгалтером случится удар.

Он внезапно опустил руку и остановился.

– С какой стати ты станешь давать мне свои деньги? Ты же практически ничего обо мне не знаешь. – Хэл начинал сердиться.

Но Роз только пожала плечами.

– Я уже догадалась о том, что ты глубоко завяз в дерьме, Хэл. Я хочу помочь тебе. Неужели это так ужасно? – Она двинулась дальше.

Хэл, отставая на пару шагов, несколько раз тихо выругал себя. Какого черта он увязался за ней? Ну, и что из того, что она выглядит такой одинокой? Хотя, конечно, одиночество и было той составной, которая разожгла в нем огонь. Наверняка ведь были раньше такие времена, когда он не испытывал одиночества. Вот только сейчас он никак не мог вспомнить, когда же это было.

* * *

Восхищение Роз при виде коттеджа не смогла скрыть даже натянутая наспех маска безразличия и усталости. Она смотрела из каждого окошка на великолепные пейзажи широко раскрытыми глазами. Увидев камин, она вынуждена была признаться, что всегда мечтала о таком и, конечно, ее сразили размеры комнат. Она, естественно, думала, что они будут значительно меньше. Несколько минут она в восторге прогуливалась по саду, разбитому во внутреннем дворике, сожалея о том, что здесь нет оранжереи. Затем, с некоторым опозданием, она заметила темные стекла, почти закрытые розовыми кустами. Приблизившись к ним, Роз поняла, что стоит перед небольшой теплицей, которую нынешние хозяева коттеджа использовали в качестве дополнительной спальни, и которую можно было, в случае необходимости, быстро переоборудовать под рабочий кабинет и библиотеку.

Хэл и мистер Ричардс устроились на литых железных стульях возле огромных, до пола, окон, выходящих в сад, и молча наблюдали за Роз, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Мистер Ричардс уже почуял, что дело пахнет удачей, но, в отличие от Роз, прекрасно скрывал переполнявшие его эмоции.

Когда Роз закончила свое исследование сада, он поднялся и, обезоруживающе улыбаясь, предложил ей присесть.

– Наверное, я уже говорил вам, мисс Лей, что нынешние владельцы с радостью согласились бы продать и мебель, находящуюся в доме, разумеется, при условии, что вы сойдетесь в цене. Все предметы были приобретены четыре года назад, и износ их, как вы видите, весьма несущественен, особенно, если учесть, что хозяева приезжали сюда только на выходные, да и то не всякий раз. – Он взглянул на часы. – Знаете что, я дам вам пятнадцать минут, чтобы вы поделились впечатлениями и приняли решение, а сам пойду прогуляюсь по горной тропе. – Он тактично удалился, и через несколько секунд Роз и Хэл услышали, как он закрыл за собой входную дверь.

Роз сняла темные очки и взглянула на Хэла. Глаза ее радостно и возбужденно светились, совсем как у ребенка.

– Ну, и что ты думаешь? И мебель тоже продается. Сказочно, правда?

Он невольно скривил губы. «Неужели она так искусно играет?» – пронеслось в голове Хоксли.

– Все зависит от того, для чего тебе понадобился этот дом, и что ты с ним собираешься делать.

– Жить в нем, конечно же, – добродушно призналась журналистка. – Здесь мне было бы легче работать. – Она взглянула в сторону моря. – Мне всегда нравилось слушать морской прибой. – Роз снова посмотрела на Хэла. – Ну, что скажешь? Стоит мне совершать такую покупку?

– Неужели мое мнение сможет что-то изменить? – поинтересовался он.

– Возможно.