Текст книги "Источник"

Автор книги: Майкл Корди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 52

Сестра Шанталь вела Росса по берегу ручья к запретным пещерам и, должно быть, заметила на его лице тревогу.

– Тут, у входа, нет ничего страшного. Опасность дальше, в запретной части.

Первое, что он ощутил, – легкий запах: сырой мускусный аромат – так пахнет в комнате, где только что занимались сексом. Пещера была высокой и уходила дальше, в глубь горы. Пол сразу от входа начинал подниматься ступенями. На самом верху был карниз, где начинался тоннель, который вел дальше, в толщу скалы. Ручей тек из тоннеля, падал с карниза, образуя небольшой водопад и два маленьких озерца внизу, после чего вырывался наружу, в сад. В тоннеле, сбоку от стремительного ручья, была дорожка, достаточно широкая для двух человек. Присмотревшись, Росс увидел, что она выложена из сверкающих кристаллов, как, собственно, и весь тоннель.

Все это было видно прямо от входа, потому что пещеру озаряло неземное сияние. Свет шел откуда-то из глубины тоннеля, отражаясь в воде и кристаллах. Дорожка светилась особым, мерцающим блеском, так что невозможно было удержаться от искушения войти в тоннель и отыскать источник загадочного света. Поддавшихся искушению ждала смерть – Росс вспомнил, что читал об этом в переводе Лорен:

Хотя конкистадоры не могли переговариваться с Евами, священник понял, что в пещеру входить запрещено. Много дней все отдыхали от ужасов путешествия и наслаждались восхитительным садом. Но вскоре от безделья их охватило любопытство и жадность, и они решили узнать, что в той пещере. Они думали найти там нечто ценное. Золото.

Священник советовал им подчиниться воле хозяев, но командир был гордым человеком и подчинялся лишь своему королю. Той ночью конкистадоры вошли в пещеру. Там они увидели, что Евы плескались в озерах, которые наполнялись водой из сводчатого прохода в высокой задней стене пещеры. Из этого же прохода шел свет, так что все вокруг купалось в золотистом сиянии. Проход вместе с ручьем изгибался и уходил вверх, в глубь скалы. Казалось, он выложен сверкающими драгоценными камнями. Конкистадоры решили, что свет исходит из сокровищницы, и бросились туда, словно мотыльки, летящие на огонь.

Когда конкистадоры приблизились, Евы испустили громкий вопль и встали у них на пути. Священник умолял своих спутников не ходить дальше, но те, оттолкнув его и Ев, двинулись вверх. Священник видел, как все они исчезли в проходе, и дальше долгое время ничего не происходило.

А потом послышались крики. Ручей стал красным.

Все, кто добрался до сада, числом двадцать один, вошли в проход, и ни один не вернулся. Все конкистадоры погибли. Тогда священник понял: Евы не охраняли проход – они пытались спасти их от того, что таится в нем. Этой ужасной ночью он понял: только человеку по силам превратить рай в ад.

Кровавый тоннель упоминался и на последних страницах книги Фалькона, в переводе астрологического раздела, который оказался пока не по плечу Лорен. Там было сказано, что потом Фалькон сам прошел этим тоннелем и обнаружил «el origen» – «источник», который Торино называл словом «radix». Росс вытащил из рюкзака изорванную книгу и просмотрел нужные страницы, однако не нашел ничего, кроме по обыкновению туманных ссылок на некое «El Árbol de la Vida у de la Muerte» – «Древо жизни и смерти». Он достал компас: стрелка покружилась и указала на вход в тоннель.

– Что там? – спросил он.

– Не знаю. Один лишь отец Орландо видел el origen и вернулся живым.

– Но в книге не сказано, что это. Говорится лишь, что от него идет чудодейственная сила сада и что путь к нему опасен.

Росс сгорал от желания во всем разобраться, но тут боковым зрением уловил, как что-то шевельнулось. Он посмотрел в ту сторону и обнаружил, что, кроме светящегося тоннеля, тут есть еще кое-что.

В дальнем, неосвещенном конце пещеры двигались белые фигуры. Он подошел ближе, и на него уставилось двуногое существо примерно четырех футов ростом, с кожей, белой как алебастр. У существа были две руки, вздутый живот, а на груди два бугорка, лишенные сосков. Лицо круглое, с большими симпатичными глазами, маленьким носом и большим ртом. На голове торчал пучок нитевидных наростов, украшенных цветами. Существо и Росс с увлечением разглядывали друг друга.

– Многое было дано отцу Орландо, – спокойно промолвила сестра Шанталь, – но вот рисовать он не особо умел.

Это была «нимфа» со страниц манускрипта – одна из тех, кого отец Орландо называл «Евами», – хотя Росс представлял их себе совсем иначе. Ему доводилось слышать о моряках, принимавших ламантинов за русалок; возможно, это объясняло, как Орландо Фалькон ухитрился превратить эти существа в женщин.

Из темноты появлялось все больше этих созданий, но внимание Росса теперь было приковано к извивающимся змеевидным отросткам на потолке и задних стенах пещеры. Круглые щупальца, похожие на лианы, казалось, растут прямо из камня. Прожилки на них пульсировали, словно кровеносные сосуды, и все вместе выглядело причудливо и прекрасно: не то растение, не то зверь. На концах щупалец красовались стручки причудливой формы. Росс заметил, что некоторые нимфы прижимались к этим стручкам, а другие перешагивали через лианы. Они словно жили в каком-то странном симбиозе.

– А это что? – спросил он. – Что за круглые отростки?

– Они были тут, еще когда отец Орландо обнаружил сад. Встречаются повсюду.

Сестра Шанталь вытащила из сумки фонарь, включила его и повела Росса в дальний конец пещеры. Та оказалась даже больше, чем казалось от входа – в глубь скалы уходил целый подземный лабиринт. Нимфы при их приближении либо исчезали в тоннелях, либо угрожающе шипели. Сестра Шанталь взяла в руку распятие и стала напевать короткий рефрен всего из двух нот. Нимфы тут же притихли и стали повторять за ней. Когда монахиня замолчала, оставив распятие висеть поверх блузы, присутствие гостей уже не пугало обитательниц пещеры.

– Это их успокаивает, – сказала она.

При свете фонаря казалось, что круглые щупальца торчат отовсюду, как трубы в подвале большого здания. Направо вел проход, в который уходило несколько толстых отростков. Росс пошел вдоль них. Воздух становился все горячее, а впереди появились огненно-алые отсветы.

– Росс, осторожней.

Внезапно он словно налетел на раскаченную стену: проход обрывался крутым уступом. Далеко внизу бурлила магма, а к темным пещерам на другой стороне вел узенький обвалившийся мостик.

– Когда сюда заходил отец Орландо, мост был шире и еще не обрушился, – пояснила сестра Шанталь. – По его словам, это еще один выход наружу, на ту сторону хребта.

Росс подумал, что такой вариант сгодится лишь на случай, когда дела совсем уж плохи. По сравнению с этим проходом отравленные пещеры – легкая прогулка.

Сестра Шанталь обернулась.

– Пойдем обратно. Я тебе кое-что покажу – оно того стоит.

Когда они вернулись, пять нимф купались в озерце прямо под струями водопада.

Монахиня повела его наверх, к входу в тоннель, и наклонилась к воде. Она опустила ладонь в стремительный поток, словно старатель, который промывает в лотке золотоносную породу, а потом вытащила ее и поднесла к лицу Росса.

– Вот что вылечит Лорен. За этим мы сюда и пришли.

ГЛАВА 53

На ладони монахини лежала горсть маленьких светящихся кристалликов. Они были больше микроскопических точек в воде, которую они пили, но меньше, чем осколки на дне озера. Монахиня пошевелила рукой, и кристаллы стали переливаться разными цветами.

– Только кристаллы можно выносить за пределы сада. Правда, эти – слишком мелкие, их сила быстро рассеется. Чтобы целебные свойства сохранились, они должны быть не меньше определенного размера. Потом кристалл можно и расколоть, но изначально он должен быть достаточно велик.

– И где мне взять достаточно большой кристалл? Достать со дна озера?

– Нет, те кристаллы на самом деле куда меньше. Просто кажутся большими сквозь толщу воды.

Сестра Шанталь снова опустила руку в ручей, достала большой обломок, отколовшийся от облицовки тоннеля, и протянула Россу.

Тот смотрел как зачарованный. Кристалл был прекрасен: то прозрачный, то матовый, и сиял, стоило чуть повернуть его в руке. Россу казалось, что он чувствует силу.

– Вы уверены, что это вылечит Лорен?

Сестра Шанталь на секунду замешкалась, взглянув в глубь тоннеля.

– Да. Если не раскалывать кристалл, пока не потребуется, то он сохранит большую часть силы.

– Его бы на анализ.

Монахиня виновато улыбнулась.

– Для меня важнее всего исполнить клятву, но пару лет назад я анонимно отправила образец в лабораторию в Женеве. Мечтала избавиться от этой ноши. Мне хотелось, чтобы кристалл синтезировали – тогда сад был бы уже не нужен, а вместе с садом и я.

– И что выяснили?

– Если верить отчету, у него повышенный, но не опасный уровень радиоактивности, а еще в нем есть нужные элементы для синтеза всех жизненно необходимых аминокислот, в том числе фосфор – случай довольно редкий. Больше ничего необычного не нашли, никаких намеков на лечебный эффект. В лаборатории воспроизвели кристалл в точности, воссоздали каждый ингредиент, но чудесных свойств в нем не оказалось. Та искра, за счет которой компоненты обретают живительную силу – ее вам всем довелось испытать, – не подвластна их приборам. – Она указала на кристалл в руке Росса. – Это сработает. Отвези его домой, измельчи сколько потребуется, раствори и дай выпить Лорен. Мне нравится добавлять в чай со сгущенкой. – Она улыбнулась. – Правда, я сладкоежка.

– Вы пробовали?

Она впилась пальцами в распятие.

– В этом вся моя жизнь. Как, по-твоему, мне удалось стоять на страже так долго? Очень-очень долго…

Впервые с момента их встречи сестра Шанталь не стала замыкаться в себе, и в ее глазах Росс увидел ничем не прикрытые боль и одиночество. Теперь он понял всю глубину ее привязанности к саду и все величие принесенной ею жертвы. Он содрогнулся.

– Так, значит, других Хранителей не было? Только вы?

– Да, только я. Я была той юной монахиней, которая ухаживала за Орландо Фальконом. Я была его сообщником, который спрятал Книгу Дьявола. Меня он попросил забрать все вещи, в том числе книгу с подсказками, и защищать сад.

– Но почему?

– Что «почему»?

– Почему вы ему помогли? Почему дали клятву?

– Потому что я любила его. Я любила его сильнее, чем церковь, сильнее, чем собственную жизнь. – Она тряхнула головой. – Я любила его сильнее, чем боялась смерти. Он убедил меня дать клятву, что я буду охранять сад до тех пор, пока кто-нибудь не расшифрует манускрипт и не докажет, что достоин такого дара. Я и представить не могла, сколько придется ждать. – Она погладила распятие. – Он дал мне этот крест и сказал, что когда ноша покажется слишком тяжелой, крест дарует мне утешение. – Сестра Шанталь замолчала, словно сбившись с мысли. – Прежде чем его сожгли, он тоже поклялся мне.

– В чем?

– Что будет ждать меня. – На ее губах играла легкая улыбка. – Он сказал: «Тебя я буду ждать вечно». – Монахиня повела рукой в сторону сада, указывая на горку камней. – Здесь покоятся его останки. Я привезла пепел из Рима. Однажды, и надеюсь, очень скоро, нам не нужно будет больше ждать. Мы встретимся вновь.

– Вы были там, когда он умирал?

Она отвела взгляд.

– Я все видела.

Росс всматривался в когда-то прекрасное лицо.

– Так вы живете больше четырех с половиной столетий?

– Да, именно столько я существую. Жизнью все это назвать сложно.

– Но это невозможно! – Росс разинул рот от удивления.

Сестра Шанталь засмеялась, но смех вышел невеселым.

– Потрогай свое запястье. Посмотри на кристалл, что у тебя в руке. Что тут невозможного?

– Как же вы жили? На какие средства?

– Отец Орландо был из богатой кастильской семьи. Он оставил мне немалое состояние, которого хватило на долгие годы. Потом я наткнулась на затерянный город, нашла золото и положила немножко в банк – очень-очень надолго. С деньгами проблем не было.

Росс вспомнил, что в пирамиде не хватало нескольких слитков.

– А как же власти, паспорт? Как вас не заметили?

– Монахиней быть удобно. Сестра Шанталь – официальное имя, его мне дал орден, когда исполнилось семнадцать. Менять его я не стала – так долгие годы и жила сестрой Шанталь. Впрочем, за долгие годы жизни я сменила много личин. В основном брала их у детей, за которыми ухаживала в хосписах – они умирали, а я продлевала жизнь их именам. У меня было много разных паспортов: французский, итальянский, британский… американского вот пока не было. – Еще улыбка. – У вас молодая страна, я в два раза старше.

Росс вспомнил шесть дат, выцарапанных на El Halo: каждую пару разделяло примерно семьдесят лет.

– Так вы регулярно возвращались сюда, чтобы набраться сил, пополнить запасы и начать новую жизнь в новом облике и в другой части света?

Она кивнула.

– Я старела медленно, и мне приходилось часто переезжать, чтобы не привлекать внимание. Кажется, я прожила уже шесть жизней. Шесть, да шесть раз по десять и еще десять лет – почти шестьсот шестьдесят шесть. Я возвращалась пополнить запасы кристаллов, чтобы и дальше стоять на страже. Они замедляют старение, но не обращают время вспять. Интересно, если бы я не уходила отсюда, то старела бы? Или осталась навеки молодой? Но я должна была возвращаться во внешний мир, чтобы исполнить свой долг и сдержать слово. Я следила за манускриптом отца Орландо, затем, как он путешествовал по Европе, вернулся в Италию и, наконец, попал в Америку. Я ждала, что его расшифруют. И чтобы не сойти с ума, я старалась творить добро. – Сестра Шанталь похлопала Росса по плечу. – Я доживаю свою седьмую жизнь. Надеюсь, последнюю. Я сделала все, что смогла. Теперь ты сумеешь вылечить жену. Когда это произойдет, моя ноша перейдет к ней. Я исполнила клятву. Мы оба достигли того, к чему стремились. Завтра надо возвращаться.

– Завтра?

Она ткнула пальцем в кристалл, который Росс держал в руке:

– Его нужно дать твоей жене как можно скорее.

– Вы уверены, что она выздоровеет?

Монахиня посмотрела в глубь светящегося тоннеля.

– Долгие годы я пользовалась силой сада, лишь чтобы излечиться и не состариться раньше времени, но уверена, что Лорен поправится. Я дала ей последние крошки – и это помогло.

– Самую малость.

Сестра Шанталь нахмурилась.

– Поверь мне, Росс. Кристалла будет достаточно. – Она указала на вход в тоннель. – Есть единственный способ гарантировать, что она выздоровеет: взять кусочек самого источника. Отец Орландо считал, что его сила безгранична. Но к источнику не подобраться.

– Отец Орландо ведь выжил.

– Я не знаю как. Впрочем, не важно. Твоего кристалла вполне хватит, чтобы вылечить Лорен и вашего ребенка. Пойдем, Росс, – сказала она, увлекая его обратно, к освещенному выходу из пещеры. – Вернемся к остальным и сообщим им, что завтра выступаем.

Сжимая в руке кристалл, Росс понимал, что должен быть за него благодарен. Однако стоило ему бросить взгляд на светящийся проход, как в душе шевельнулось сомнение.

ГЛАВА 54

Этой ночью.

Хэкетт развел руки, обращаясь к сестре Шанталь:

– Вы знаете, сколько экспедиций в джунгли снарядили фармацевтические компании в поисках целебных трав? Сотни. Тысячи. Кое-что удалось отыскать, но настоящего прорыва не получилось. Такого нет нигде. Невероятное место. Здесь есть все. Аптечка на все случаи жизни. Наш долг сделать сад всеобщим достоянием.

Сестра Шанталь помотала головой:

– Снаружи все живое погибнет, так что от воды и растений никакой пользы. А главное, прежде чем попасть сюда, вы все дали клятву. Вы обещали никогда не рассказывать о саде и ничего отсюда не уносить.

– Но как можно сохранять в тайне такое чудо?

– Вы дали слово. Слово надо держать.

– Я сдержу. Просто я врач…

Сестра Шанталь разозлилась.

– Не увиливай. Вариантов всего два. Никаких уважительных причин, никаких особых обстоятельств. Либо держишь клятву, либо нет. Третьего не дано. И дается клятва – навеки.

Солнце уже зашло, и они сидели у костерка, который развели в верхней части «глаза». Все уже поужинали, а теперь пили кофе и спорили об этом удивительном месте. Росс понимал точку зрения Хэкетта, но когда он показал Зеб кристалл, припрятанный в рюкзаке, и рассказал о том, что узнал в пещере, она приняла сторону сестры Шанталь.

– Росс, Лорен ведь перевела манускрипт. Она заслужила, чтобы сад спас ее. Взамен сестра Шанталь хочет, чтобы Лорен позаботилась о саде. Раз они с отцом Орландо уверены, что именно переводчик манускрипта должен решить, как поступить с этим местом, то уж Лорен-то – идеальная кандидатура. Вот что я тебе скажу: Лорен ни за что всему миру о саде не рассказала бы. Во всяком случае, пока не станет ясно, что этот самый мир сделает с садом.

Сестра Шанталь обратилась ко всем:

– Вы сдержите клятву.

Ее слова звучали как приказ.

– Да, – быстро ответила Зеб.

Монахиня посмотрела на Мендозу:

– А ты?

Мендоза выдержат ее взгляд.

– Люди заплатят любые деньги, чтобы попасть сюда и излечиться. Но золота и в затерянном городе хватает. Я сдержу клятву, – торжественно пообещал он.

– Сестра, почему бы не рассказать о саде всему миру? – умоляюще проговорил Хэкетт. – Подумайте, сколько добра он принесет.

– Кому? – спросила Зеб.

Хэкетт удивленно посмотрел на нее:

– Человечеству, разумеется. Сад будет спасать жизни.

– А кто спасет сам сад?

– Ты о чем?

– Это место открывает потрясающие возможности, причем отнюдь не для всего человечества. Как думаешь, что сделает тот, кто его отыщет?

– Будет лечить других, что же еще?

– Лечить все население Земли? Сад маленький. Кто будет решать, кого спасти в первую очередь? Кто будет брать плату за неотложное лечение – ведь скоро сила иссякнет и сад умрет? А что будем делать, когда мы вычерпаем все до дна и убьем тут все живое, лишь бы продлить собственную жизнь?

– Мы его сохраним, – сказал Хэкетт.

Зеб рассмеялась.

– Развалины – вот что человек научился сохранять. Да-да, я о вас – не зря слово «человек» мужского рода. Сохранять жизнь мы ни черта не умеем. Вот испоганим все и превратим в руины – тогда пожалуйста. И лишь когда слишком поздно – все дружно в слезы. Сестра Шанталь права, нельзя никому рассказывать о саде.

– А если дать фарминдустрии все это исследовать? – не сдавался Хэкетт. – Мы же видели, тот город нуждался в воде. Может, там какой-то регенератор стволовых клеток, электролиты какие-нибудь или аминокислоты. Их можно синтезировать. Можно создать огромный запас.

Зеб опять рассмеялась.

– А еще мы видели, что случилось с городом, когда вода кончилась. Даже если загадку сада удастся разгадать, вы правда верите, что фармацевтические компании – вот уж светоч морали, нравственности и альтруизма – будут раздавать все бесплатно?

– Хотя бы по разумной цене.

– А ты знаешь хоть одну компанию, которая продает что-нибудь стоящее – а тем более уж настолько ценное – по разумной цене? Посмотри, что творится с ВИЧ в Африке! И потом, даже если лечить всех бесплатно, разве это хорошо? Представь, что никто не будет болеть и умирать: население начнет расти, и каждому нужна будет доза, чтобы жить дальше. Да и вообще, если есть сад, не нужна никакая фарминдустрия. Компании уничтожат его – иначе он уничтожит их.

Хотя Зеб вообще была пессимисткой, Росс опасался, что сейчас она права. Своих коллег он знал хорошо: если бы вдруг удалось обнаружить заменитель нефти, они стали бы делать на нем деньги, а не выйдет – тихо похоронили бы.

Хэкетт собирался было ответить, но сестра Шанталь подняла руку, словно судья во время поединка.

– Синтезировать ничего нельзя. Пару лет назад я давала образец на анализ. Лаборатория ничего не нашла, кроме пары аминокислот и слегка повышенной радиоактивности. Попробовали синтезировать – бесполезно.

– Совсем ничего не нашли? – переспросил Хэкетт. – Там нет стимуляторов выработки стволовых клеток? Не смогли выяснить, почему восстанавливается ДНК?

Монахиня покачала головой.

– Я думаю, за жизнь в этом месте отвечает предшественник ДНК, – сказал Росс.

Хэкетт на мгновение задумался.

– То есть, ты считаешь, тут все работает на РНК? Или на чем-то еще более простом?

– Не знаю уж, какая форма жизни самая простая, – сказан Росс, – но как геолог могу объяснить все это, только вернувшись к тому моменту, когда на планете возникла жизнь. Если ДНК с точки зрения жизни – что-то вроде «Windows», то этот сад работает на «DOS», а то и на чем-то постарше. Его сила – это нечто, что программирует ДНК. Даже не программирует – создает. Скорее всего это место единственное в своем роде. Неудивительно, что ученые ничего не нашли – они такого просто раньше никогда не видели, поэтому понятия не имели, что искать.

Хэкетт кивнул:

– Фенотипы всех здешних живых организмов не имеют аналогов во внешнем мире. В какой-то степени это объясняется средой: полная изоляция, но, похоже, главная причина – более примитивный генотип.

– Генотипы, фенотипы… что за чертовщина такая? – спросила Зеб.

– Генотип – это совокупность генов организма, своего рода набор инструкций, – ответил Хэкетт. – А фенотип – его внешний вид, на что он похож. Фенотип определяется генами и средой. Скажем, цвет твоих волос, кожи и глаз определяется генотипом, но выражается в фенотипе. И главное: генотип и фенотип обычно существуют раздельно. Скажем, генотип человека сохраняется благодаря его фенотипу: наши тела хотят секса, чтобы передать потомству свои гены. Однако, по мнению многих биологов, первые живые организмы были настолько просты, что представляли собой фактически голый набор инструкций. Генотип был их фенотипом. Программа вместо компьютера. У них не было физического тела. Если Росс прав и жизнь здесь действительно настолько примитивна, то где-то мог сохраниться ее изначальный генотип – набор инструкций для жизни – в какой-то неведомой первичной форме.

– Наука тут ничего не объяснит, – торжественно объявил Мендоза. – Это священное место. Его значение слишком велико, чтобы пускать сюда ученых и бизнесменов. Одна лишь церковь вправе судить, как поступить с садом.

– И какая именно? – спросила сестра Шанталь.

Мендоза неодобрительно нахмурился.

– Вы ведь католичка. Именно католическая церковь должна определить судьбу этого места.

Сестра Шанталь покачала головой:

– Один великий человек, священник, однажды назвал это место Садом Господним, и я ему верю. Оно и правда священно. Слишком священно, чтобы им управляла какая-то одна церковь или религия. – Она тоскливо вздохнула. – Я расскажу вам историю этого места и объясню, почему Росс и Зеб отправились со мной.

За несколько минут сестра Шанталь рассказала об Орландо Фальконе, манускрипте Войнича, Лорен Келли и генерале Леонардо Торино. Хэкетт и Мендоза увлеченно слушали рассказ монахини.

Однако Мендоза стоял на своем.

– Сестра, неужели вы предпочтете доверить судьбу сада женщине, которая лежит в коме, а не вашей церкви?

– Когда Лорен Келли поправится, моя ноша перейдет к ней. Я просто исполняю свою клятву: не больше, но и не меньше. А вас прошу исполнить свою.

Хэкетт обратился к Россу:

– Думаешь, Торино мог стоять за нападением на твою жену?

– Доказательств у меня нет, но после случая с бандитами не стал бы этого исключать.

– Он ведь высокопоставленный служитель католической церкви!

– Значит, это место для них и правда важно.

– Когда отправляемся в обратный путь? – спросила Зеб.

– Завтра. Сначала вернемся в затерянный город, – тут сестра Шанталь посмотрела на Хэкетта с Мендозой, – за вашим золотом. Потом мы с Россом и Зеб летим в Америку.

Хэкетт положил руку на плечо Россу.

– Хуарес погиб, но, похоже, наша поездка в джунгли была не напрасной. Каждый нашел, что искал.

– Пожалуй, да.

Произнося эти слова, Росс снова подумал о свете, который шел из кровавого тоннеля. Источник. Теперь было уже очевидно, что сад со всей его странной жизнью был лишь физическим проявлением чудесной силы, ради которой Росс сюда и пришел. Источником могущества сада, а может, и источником всей жизни на Земле было то, что Хэкетт назвал изначальным генотипом. Росс представлял его возможности и был готов на все, лишь бы точно знать, что Лорен поправится. Он понял, что хоть кристалл и лежит на дне рюкзака, сам он еще не нашел все, что искал. Во всяком случае, пока не нашел.