Текст книги "Святая кровь"

Автор книги: Майкл Бирнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

46

По пути к флигелю Сэмюеля Бронфмана Амит свернул с главной аллеи направо, тем самым, избежав встречи с толпой хорошо одетых гостей. Жюли, стараясь не отставать, вышагивала рядом по мощенной камнем дорожке, что прорезала поросший буйной зеленью кампус у выставочного зала Храма Книги. Теплый бриз усиливал аромат благоухающих цветов и кипарисовых деревьев.

– Давай присядем на пару минуток, – предложил Амит, показывая на каменную стену, огибающую громадный базальтовый монолит.

Пока археолог разворачивал распечатку, Жюли засмотрелась на мерцание отражений в прудах и фонтанах вокруг узкого белого здания выставочного зала.

– Готова? – спросил он ее.

– Готова, – ответила Жюли, поворачиваясь к нему.

Он чуть помедлил, заглянув ей в глаза.

– Я, конечно, понимаю: это не лучшее свидание в твоей жизни, – сказал он. – Но я, правда, рад, что ты сейчас рядом.

Жюли подалась к нему и поцеловала в щеку.

– Ты отлично знаешь, как развлечь девушку. Никуда отсюда уходить не хочется…

Странно, но она и вправду так считала: опасность, приключения и все такое.

– Ну что ж, я вся внимание.

Амит глубоко вздохнул и стал читать…

«Сорок дней Моисей представал пред светом Божьим на Синае. Там Бог ниспослал Моисею Откровение, благословив израильтян на праведный путь. Пока хранили люди верность Завету, им сопутствовала удача, и Он защищал их. Когда же ослепила детей его гордыня, великое наказание было ниспослано им. Через великую жертву и кровопролитие племена Авраамовы обрели земли обетованные, так чтобы новая нация могла народиться во славу Господа.

Завет был исполнен, как сказано в книгах наших предков.

Царь Давид построил город на скале Авраамовой, и здесь сын его Соломон воздвиг храм во славу Яхве. В Святая святых поместили ковчег Завета, [94]94
  Алтарная часть храма.


[Закрыть]поскольку здесь было сердце нового царства. И был мир и ликование по всему Сиону.

Великие царства к югу и к востоку и к северу глядели на Израиль с вожделением, потому как с Божьим благословением пришли богатство и процветание.

Много царей сменяло Соломона, но ни один из них не обладал его мудростью. Израильтяне забыли о своем обещании Яхве, и Израиль стал хиреть. Из-за гор пришли армии, стали под стенами Иерусалима, грозя осадой. Решив, что Бог забыл своих детей, цари Израиля склонили головы не перед Заветом, но перед ворогами.

И вот праведные сыны Аарона, которые охраняли Завет, приготовились ко дню, когда Святая святых Израиля суждено было подвергнуться разорению. Великий пророк Исайя дал совет царю Езекии, сказав: „Я знаю, придет время, когда все в твоем дворце и все, что отцы твои нажили до сего дня, будет захвачено и увезено в Вавилон“. Затем он сказал царю, что Бог приказал построить тайник для Завета. Потому как если погибнет он, погибель ждет и израильтян. И вот Езекия выполнил Божью волю.

Царство Вавилонское, как лев, обрушилось на Израиль. Враги разорили город и забрали многие сокровища из храма. Но когда вошли они в Святая святых, обнаружили ее опустевшей.

Как написано здесь, многие, многие цари и империи приходили и уходили, и новый храм ныне поднимается над Авраамовой скалой. Но идумейский [95]95
  Идумея – древняя страна в Передней Азии, к югу от Палестины, между Мертвым морем и заливом Акаба.


[Закрыть]царь Ирод Великий строит его не во славу и смирению Богу, а во славу тщеславия своего и гордыни. Так и жрецы его хулят Бога, отклоняясь от законов Его. Оттого и Святая святых остается пустой. Потому как, чтобы вернуть Завет, Израиль должен вновь обратиться к Богу, отвергнуть лжебогов и увидеть, что не Рим угнетает его народ, но неверие.

Как Моисей передавал Завет израильтянам, преклонявшимся перед лжебогами, я тоже несу весть надежды всем детям Божьим: будет сделан новый ковчег. На ищущих света да прольется свет. И как Авраам приготовился принести сына своего в жертву Господу, так и новая жертва в полной мере будет принесена на горе Мориа.

За это неверующие будут насмехаться надо мной. Они объединятся против меня. Они пронзят мою плоть и повесят меня на дереве. Страха нет, поскольку плоть моя будет пожертвована во имя того, чтоб не угасала вечная искра. Только тогда я буду отдан Богу и стану готовиться в путь к его Вечному Царству.

Истинно говорю вам, что Израилю суждено погибнуть, его идолопоклоннический храм будет лежать в руинах, а те, кто не падет от меча, разбегутся. Многие будут предъявлять права на алтарь Авраамов, прежде чем великий храм восстанет вновь, целую вечность спустя. Вы узнаете о приходе того дня, когда мое истерзанное тело будет извлечено из-под священной скалы, – сие станет знамением того, что будет сделан новый ковчег.

Не ищите здесь ковчега Завета, поскольку Ониас и сыновья Аарона отвезли его в более подходящее место в землях, где израильтяне когда-то жили в неволе. Через сорок дней после того, как Бог сотрясет землю Сионскую, ковчег будет доставлен и водружен на скалу Авраамову.

И тогда дух Сына Человеческого снизойдет на избранного, и тот восстановит Завет.

Неверующие не обратят внимания на знамения, посланные им. Поэтому великая битва разразится между сыновьями света и сыновьями тьмы. Но не бойся, о, Израиль, потому как, восстав из праха, овца ляжет рядом с волком, и все народы будут смотреть с восхищением на Сион и восхвалять Бога».

Протяжно вздохнув, Амит замолчал.

– Если это именно то, о чем говорится в свитках, – Жюли не удержалась, встала и сделал круг, – то сдается мне, что они были написаны…

– Иисусом, – договорил Амит.

– Ты понимаешь, что это значит? – воскликнула она. – Последствия? Боже мой, да это же находка века!

– Это было находкой века, – поправил он ее.

Энтузиазм Жюли тут же угас.

– И явно кто-то очень не хочет, чтобы это стало достоянием гласности.

Он подумал о том, что на эту роль все больше и больше подходит Аарон Коэн.

– Но почему? Это же грандиозное событие.

– Ты уж меня прости, но, по-моему, ты не совсем правильно понимаешь ситуацию, – объяснил Амит. – Это пророчество, Жюли. Пророчество, инициированное обнаружением останков Иисуса под Храмовой горой. И все эти разговоры о ковчеге…

Он покачал головой.

Она будто не слушала его.

– А чего, по-твоему, добивается раввин?

В голове Амита картина стала проясняться. И это был ужасающий план. Когда он поднял глаза на белое здание Храма Книги, в его мозгу последний кусочек мозаичной головоломки занял свое место.

– Пойдем покажу, – сказал он, поднимаясь на ноги и махнув Жюли следовать за ним.

47

Средиземное море

38 градусов северной широты, 19 градусов восточной долготы

Сознание Шарлотты напоминало клочья тумана, в котором мутными тенями в полном беспорядке наплывали и уплывали ее ощущения.

Сначала пришли запахи – пряные, вкусные. Тмин? Гвоздика? Может, какое-то средневосточное блюдо? Странно.

Следом пришли звуки – поначалу приглушенные, далекие. Затем более отчетливые. Голоса – то ли два, то ли пять. Они все как будто смешались вместе, так, что различать их можно было лишь по высоте тона. Но голоса точно мужские. Пронзительный вой ввинтился Шарлотте в голову и улетел, заставив ее вздрогнуть. Вот звуки голосов стали более различимы. Говорили на незнакомом языке явно не романской группы. Идиш?

«Ничего не вижу».

Поначалу это ее пугало – до того момента, как поняла, что ресницы цепляются за повязку на глазах. Стянуть ее надежды не было никакой, поскольку запястья крепко связаны за спиной. А когда Шарлотта попробовала шевельнуть левой лодыжкой, это тоже ей не удалось: нога была к чему-то привязана.

Она почувствовала, что ее сейчас вырвет.

Потом онемение в руках и ногах стало сменяться уколами сотен острых иголочек. Вслед за этим начало сводить судорогами шею, плечи, спину, руки… Из последних сил Шарлотта старалась не закричать и принялась извиваться, чтобы как-то ослабить боль. Откинутое кожаное сиденье, на которое ее бросили, заскрипело.

Она замерла.

Голоса не стихли.

А еще было ощущение движения – словно она находилась в машине, плавно двигающейся накатом. Однако, прислушавшись, Шарлотта поняла, что это было нечто гораздо большее, чем машина. Может быть, автобус. В этот момент короткий период турбулентности рассеял все предположения. Где-то впереди отрывисто звякнул сигнал пристегнуть ремни. Снова затрясло, на этот раз сильнее.

Разговаривавшие засмеялись. Одного из мужчин, похоже, поддразнивали, возможно, оттого, что он слишком близко к сердцу принимал болтанку.

Внезапно боль, как ножом, вспорола позвоночник и свилась кольцом в затылке, и Шарлотта, не выдержав, застонала так громко, что ее услышали.

Разговор оборвался. Последовал короткий обмен репликами, которые она перевела приблизительно так:

– Сходи проверь.

– Я уже проверял ее. Твоя очередь.

Один из них устало застонал, и послышались тяжелые шаги по полу салона.

Изо всех сил Шарлотта попыталась притвориться, что еще находится без сознания. Вот он остановился рядом, склонился над ней, его теплое дыхание разило скотчем, к которому примешивался запах металла. Огромная ладонь легла на грудь Шарлотте и сжала ее.

– Не трогай меня! – завизжала она, пытаясь увернуться, но плечи прошило жгучей болью.

Новый взрыв хохота.

– Ей, похоже, надо еще вколоть, – прокричал другой голос.

И тут повязку с глаз сорвали.

Шарлотта зажмурилась от яркого света в салоне. Когда зрение обрело фокус, она увидела высокого мужчину из Феникса: неприветливое лицо влажно блестело, под подбородком ярко выделялись пузырчатые пятна ожогов – отметины кофе Эвана, яростные глаза налиты кровью. Левая рука была обернута напитавшимся кровью полотенцем, посиневшие пальцы не двигались. Он выглядел нелепо.

– Видишь, что твой дружок сделал со мной? – невнятно проговорил он.

«Донован! Что они с ним сделали?»

В этот момент желудок Шарлотты взбунтовался, и ее вырвало.

– Сука! – выругался мужчина и воткнул шприц ей в бедро.

– Спокойной ночи, – было последним, что она услышала.

48

Иерусалим

Раввин миновал пост безопасности и, прихрамывая, заспешил через площадь Западной стены к ослепительным белым огням, подсвечивающим вход в туннель. Изо всех сил он попытался быть радушным с молоденькими солдатами АОИ, охранявшими вход, однако из-за их неопытности он потерял еще какое-то время при досмотре.

Обойдя паллеты с камнями и передвижные бетономешалки, он сбежал по ступеням и пронесся через широкий подземный зал для экскурсантов, даже бегло не оглядев его. Неотрывный взгляд его был устремлен вперед – на защитную дверь.

Остановившись перед ней, Коэн что-то проворчал, когда проводил магниткой по считывателю замка: что теперь толку от бесполезного протокола доступа?

По узкому туннелю, огибающему основание Храмовой горы, он добрался до группы людей, собравшихся за воротами Уоррена.

– Что случилось? – прокричал Коэн, еще не успев дойти до них.

Все расступились и отошли назад, открыв взору молодого человека на коленях со связанными за спиной руками. Один из людей не отрывал руки с пистолетом от его головы.

– Как он прошел?

– У него был ключ. И идентификационный значок тоже.

И то и другое отдали раввину.

– Элеазар Голан, – прочитал Коэн на подлинном удостоверении.

Раввин встал прямо перед незваным гостем и скрестил на груди руки, вперив взгляд прямо ему в макушку.

– Посмотри на меня, – велел он.

Никакой реакции.

Человек с пистолетом схватил свободной рукой Али за волосы и дернул голову назад так, что зеленые глаза против воли встретились с глазами раввина. Багровые пятна на скулах палестинца уже темнели, приобретая синеватый оттенок, нос был в крови и заметно свернут на правую сторону. Левая бровь рассечена пополам глубокой рваной раной, истекающей тягучей, как масло, кровью.

– Ты похож на израильтянина, вот что я тебе скажу, – проговорил Коэн. – И это здорово сбивает с толку.

– Он был внутри, – сообщил человек с пистолетом, показав на пролом в фундаменте Храмовой горы. – И все видел. Мы вычислили его, только когда он начал звонить по мобильному.

Ярость охватила Коэна.

– Дайте сюда его телефон.

Ему передали трубку.

Взяв телефон в руки, раввин сердито засопел. Конечно же, это была «предоплаченная» трубка, купленная где-нибудь в ларьке на углу за наличные. Тонкими пальцами он проворно пробежался по примитивному меню в поиске номеров записной книжки. Пусто – кто б сомневался. Тогда он попытался определить номер телефона последнего исходящего звонка и нажал зеленую кнопку.

Через два гудка трубку сняли, но ответа не последовало. На том конце линии лишь где-то в отдалении лилась монотонная песня муэдзина. Коэн очень постарался и произнес по-арабски: «Ассалаам алейкум».

Линия тотчас дала отбой.

Коэн в сердцах швырнул трубку в стену. Затем низко нагнулся и приблизил лицо вплотную к лицу мусульманина.

– Каким бы ни было твое настоящее имя, – прошипел он сквозь зубы, – сегодня оно умрет вместе с тобой. Не будет никакой чести семье твоей от того, что ты натворил здесь, это уж ты мне поверь. А лично тебе – никаких райских кущ в ином мире, ни медовых рек, ни девственниц для услады.

Глаза палестинца налились ненавистью, казалось, взгляд брызжет ею.

– Аллах акбар, – провозгласил он и плюнул на туфли Коэна.

– Это точно, Бог велик. Однако хоть слова твои и славят его, деяния твои над ним глумятся. Богохульство!

И у Левита рецепт от богохульства прописан четко. [96]96
  Третья книга Ветхого Завета, входит в Пятикнижие.


[Закрыть]

Коэн выпрямился и, отойдя к стоявшей рядом тачке со строительным мусором, взял в руки обломок скалы с острыми краями, шагнул в сторону, велел человеку с пистолетом оставаться на месте и махнул рукой остальным подходить. Еще одиннадцать человек по очереди взяли с тачки каждый по увесистому камню.

Коэн вернулся к Али и, склонившись, покрутил в руке перед ним камень. Араб дрожал, и это доставило раввину удовольствие:

– «…и хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество». [97]97
  Лев. 24:16.


[Закрыть]

Одиннадцать человек стали полукругом с палестинцем в центре.

Человек с пистолетом попятился, продолжая держать его на прицеле.

Мусульманин склонил голову и принялся громко молиться на арабском.

Вздернув подбородок, Коэн вытянул правую руку с камнем, помедлил… и левой рукой накрыл правую – это был сигнал к началу казни.

Первый камень, прорезав воздух, ударил точно в цель, разорвав кожу головы Али. Тот резко пошатнулся, но остался стоять на коленях, с еще большим жаром продолжив монотонную молитву с неразличимыми словами.

Следующие четыре камня ударили в палестинца, содрав кожу и волосы с черепа и сбив его на землю. Молитва резко прекратилась, зеленые глаза закатились, и стали видны лишь судорожно подрагивающие белки. На зубах запузырилась пена.

Еще шесть камней раздробили ему лицо: расплющили нос, раздавили скулы, челюсть вколотили вовнутрь. Выбитые зубы валялись на земле.

Коэн вручил двенадцатый камень человеку с пистолетом, который стоял, опустив оружие.

От финального удара полетели гранулы мозговой ткани.

– Тело бросьте в цистерну, – приказал своим людям Коэн. – И быстро приведите все в порядок.

Он показал на брешь.

– Время работает на нас.

49

Иерусалим

Поскольку в Храме Книги хранилось большинство свитков Мертвого моря, найденных в Кумране, место это было для Амита как дом родной. А в том, что ИУД предоставило ему персональный ключ, отчасти была заслуга его покойного друга Йоси.

Отперев стеклянную входную дверь, он подтолкнул Жюли в тускло освещенное пространство за порогом – коридор, дизайн которого создавал у входящего впечатление путешествия по пещере. Войдя следом, он повел египтолога к главной галерее.

Воздвигая в 1965 году Храм Книги, американские архитекторы Фредерик Кислер и Арманд Бартос спроектировали его куполообразную крышу так, чтобы формой своей она напоминала крышку одного из глиняных сосудов, в которых хранились древние свитки. Внутри здания потолок поднимался концентрическими кольцами к центральному отверстию в вершине купола, озаренному мягким янтарным светом.

Прямо под куполом, посреди округлого выставочного зала, возвышалась экспозиция с детальной репродукцией Большого свитка Исайи [98]98
  Наиболее полная рукопись из когда-либо найденных на берегу Мертвого моря, Большой свиток пророка Исайи (около 100 г. до P. X.). Свиток с Книгой Исайи сохранился почти полностью; он на 1000 лет старше следующего за ним самого древнего списка Исайи, но оба текста почти идентичны. Длина свитка – около 7 м.


[Закрыть]в освещенной стеклянной витрине, как бы обернутой вокруг огромного подиума, по форме напоминающего рукоять свитка. В стеклянных витринах, расставленных по окружности помещения, содержались дополнительные репродукции свитка.

Амиту довелось изучить большинство оригиналов, хранящихся сейчас в воздухонепроницаемом сейфе под галереей.

Он остановился напротив витрины из гнутого стекла, в которой на черном фоне полки желтели имитации пергаментов, неярко подсвеченные сверху.

– Этот свиток из Кумрана, из одиннадцатой пещеры, – рассказал он Жюли. – Называется он «Храмовый свиток». Девятнадцать пергаментов общей длиной чуть более восьми метров. Самый длинный из свитков Мертвого моря. Видишь надписи? Это ассирийский квадратный шрифт. [99]99
  Буквы имеют горизонтальный верх, а многие также и горизонтальное основание. То есть они как бы вписывались в вытянутый вверх прямоугольник, откуда и происходит условное название этого шрифта – квадратный, хотя весьма редко невидимая рамка представляла собой квадрат.


[Закрыть]

Он показал на пергамент: аккуратные буквы были выведены вдоль горизонтальных направляющих, неглубоко процарапанных на пергаменте пером. Она кивнула.

– Это писал ессей.

– Последователь Иисуса, – с гордостью ответила Жюли, желая продемонстрировать солидарность.

Амит улыбнулся.

– В «Храмовом свитке» рассказывается об откровении, переданном Господом устами Моисея. По сути, Бог объясняет, как на самом деле должен выглядеть истинный храм: точные размеры, выверенная планировка и расположение, как должен быть украшен – подробнейшая инструкция. И его дизайн куда грандиознее тех, что построили Соломон или Ирод.

– И как бы он, интересно, выглядел?

Амит поднял руку к плакату, висящему в тени над стеклянным шкафом:

– Вот так, видишь?

Жюли подошла ближе и прищурилась разглядеть детали.

– Серая область рисунка – это Храмовая гора в наши дни, – пояснил Амит. – Внешний, самый удаленный от центра квадрат – «будущая» площадь основания новой и усовершенствованной Храмовой горы, в пять раз большей, почти в восемьдесят гектаров, которая буквально проглотит Старый город Иерусалима и соединит долину Кедрон с Елеонской горой. [100]100
  Елеонская, или Масличная, гора – возвышенность, тянущаяся с севера на юг против восточной стены Старого города Иерусалима, по другую сторону долины Кедрон. Издревле была засажена маслинами, откуда и название.


[Закрыть]

Жюли было трудно нарисовать это в своем воображении, поскольку на четырнадцати гектарах земли Храмовая гора и так казалась грандиозной структурой, даже по современным стандартам.

Невероятно амбициозный строительный проект.

– Если верить «Храмовому свитку», именно так и повелел Бог. И ты, конечно, заметила, где должно разместиться святилище храма.

Вглядевшись получше в прямоугольный «бычий глаз» в самом сердце комплекса, Жюли ответила:

– Прямо над основанием «Купола скалы».

– А дизайн храма тебе не кажется знакомым?

Так оно и было.

– Дворы, «вложенные» один в другой… двенадцать ворот… – пробормотала она.

Лицо ее побледнело.

– То же самое мы видели на макете в храмовом обществе.

– Parfait! [101]101
  Прекрасно! ( фр.).


[Закрыть]– похвалил Амит. – Расположение внутренних дворов – это имитация древних лагерей: именно таким образом разбивали лагерь Моисей и двенадцать племен вокруг шатра, игравшего роль первого переносного табернакля.

Амит объяснил, что из среднего двора в каждой из четырех стен должно быть по трое ворот, названых в честь одного из племен Израилевых.

Широченный внешний двор простирался бы на восемьсот метров в каждом направлении, защищенный идеально квадратной стеной. Оттуда двенадцать ворот выходят к мостам, переброшенным через пятидесятиметровый ров к жилой территории, окружающей храмовый город.

– Ученые, изучавшие «Храмовый свиток», в их числе и ваш покорный слуга, выдвинули теорию о том, что этот проект – ключ к зашифрованной в Евангелиях информации.

– Как это?

– Три внутренних двора и три помещения в храме – Троица. Двенадцать ворот – двенадцать учеников, собранных из двенадцати племен. Все это встроено в материальный проект храма.

Амит развел руками.

– Да и сам Иисус ссылается на проект храма в девятнадцатой главе у Матфея, стих двадцать восемь. Иисус говорит ученикам: «Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых». [102]102
  От Матфея, 19:28.


[Закрыть]

Жюли скривила губки:

– Амит, ты же прекрасно знаешь, любой теолог скажет, что эти пассажи всего лишь фигура речи, метафора для загробной жизни и царствия небесного.

– Вовсе нет, – возразил он. – Религиозные власти в иудаизме, христианстве и исламе едины в том, что «пакибытие» есть эра всеобщего мира и процветания, которые мессия принесет живущим на Земле перед Страшным судом, концом света, или как вам угодно будет это назвать. Эта ссылка четко описывает новое царство в наши дни. А самого себя Иисус упоминает как «Сын Человеческий» не только в этом отрывке, но и во всех Евангелиях.

Амит пояснил, что авторство выражения «Сын Человеческий» на самом деле приписывают самому Богу: так он называл многих великих пророков. Например, Иезекииль.

Первыми же словами, с которыми обратился Бог к Иезекиилю, когда пророк предстал перед ним, были: «Сын Человеческий, поднимись на ноги, и я буду говорить с тобой». Позже Иезекииль утверждает: «Когда Он заговорил со мной, Дух вошел в меня и поставил меня на ноги». Впоследствии «Сын Человеческий» несколько раз попадается в тексте. Это ссылка на земного пророка, измененного Божественной сутью. То же самое с Исайей, Иеремией и другими.

– И все они – в человеческом обличье?

– Конечно.

Лишь теперь возможные последствия потрясли египтолога до глубины души.

– А еще в «Храмовом свитке» разъясняется, как этим новым царством надлежит управлять и как его защищать преторианской гвардией. В коллекции Мертвого моря есть другой свиток, который посвящен Новому Иерусалиму. В нем детально повествуется, как этот храмовый город на протяжении двух тысячелетий будет мирно процветать под мессианским правлением. Для роста и развития это значительный отрезок времени, поэтому ессеи нарисовали в своем воображении грандиозный дворец. Ты наверняка тоже помнишь, что в Евангелиях Иисус показывает на строения на Храмовой горе и говорит ученикам: «Видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено!» [103]103
  От Матфея, 24:2. От Марка, 13:2. От Луки, 21:6.


[Закрыть]

– Пророчество Иисуса о разрушении храма римлянами в семидесятом году нашей эры?

Амит покачал головой.

Жюли закатила глаза.

– Что же по этому поводу может сообщить нам эрудированный Амит Мицраки?

– С таким же успехом это могло означать и то, что Иисус объявлял о планах ессеев на обновление Храмовой горы: все снести и отстроить заново в соответствии с изначальным планом, предложенным Моисею.

Он помедлил, вновь внимательно вглядевшись в схему.

– Из чего, естественно, вытекает вопрос: мог ли Иисус быть одним из архитекторов Третьего храма?

– Ну, хорошо, всезнайка. А есть ли у тебя какие соображения по поводу того, что он планировал поместить в пустой комнате?

Амит смущенно глянул на нее.

– Алтарь? Святая святых? – Жюли вспомнился последний экспонат выставки храмового общества. – Вряд ли Иисус планировал оставить помещение пустым, правильно?

Амит вдруг заметно побледнел.

– Правильно…

Он взглянул на свои часы.

– В служебном помещении есть телефон. Я сейчас быстренько свяжусь с Енохом, может, у него для нас есть новости.