Текст книги "Призрак войны (ЛП)"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Все зависит от того, кто считает. – Я улыбнулся, пораженный, что его люди смогли за мной следить. Я провел большую часть своего времени высматривая наблюдателей, хотя и знал, что наличие в казино системы безопасности предельно упрощает слежку. Это требовало от меня повышенной осторожности. – Должен ли я чувствовать себя виноватым, раз уж они ваши гости?

– Вовсе нет. – Он наклонился поближе. – Они проиграют ещё больше, стараясь вернуть удачу, так что выигрывайте сколько хотите.

Я засмеялся.

– Слова человека, умеющего снять свои десять процентов с любого выигрыша.

Он кивнул и отпустил меня.

– Пожалуйста, развлекайтесь.

Освобожденный таким образом, я вошёл в зал. Меня отыскал человек в униформе гостиницы и вручил небольшое приглашение.

– Вы будете сидеть за столом двадцать семь, вон там. Бары расположены справа и слева от вас, закуски на стойках. Рассаживаться будете через час.

– Благодарю вас.

Я сунул приглашение в карман и направился к одному из баров. Пока я стоял в очереди, я изучал их ассортимент и обнаружил, что у них есть моё любимое ирландское виски. У меня немедленно началось слюноотделение, но я удержался. Люди Эмблина сочли меня ценителем «Дайамонд Негро», а я не хотел давать им особых поводов для размышлений. Кроме того, всего, что могло, неважно насколько невинно, связывать меня с реальным собой, следовало избегать. Кто-нибудь здесь мог разговаривать с Виктором Штайнером-Дэвионом и он мог упомянуть это виски, а так могут начать складываться кусочки головоломки, пока кто-то не решит, что обо мне можно узнать кое-что интересное.

Получив моё пиво в здоровенном расширяющемся кверху пивном стакане, украшенном эмблемой компании Эмблина, я направился к столу с закусками. Обычно на приеме такого впечатляющего масштаба должна быть маленькая армия официантов, циркулирующих с серебряными подносами, полными всякой всячины. Большинство из них действительно крутились неподалеку, разнося бокалы шампанского. Закуски, тем не менее, все были собраны на столе длиной в двадцать пять метров, представляя собой экспозицию, в которой было не меньше от искусства, чем от еды. Блюда были расставлены по цветам так, что продукты, прибывшие с одного мира, напоминали флаг этой планеты, а продукция одной корпорации была расположена в виде её товарного знака. В центре были картина самой гостиницы, словно запечатленной на закате со стороны берега. Прислуга могла разрезать все это на куски и разнести по гостям, но они бы превратили картину в головоломку, которую никто не смог бы собрать.

От такой выставки захватывало дыхание и, я признаю, я начал бессознательно брести мимо, стараясь не пускать слюни. Я ни на что не обращал внимание, пока не почувствовал на своем локте руку. Эта рука одернула меня назад как раз в тот момент, когда бегемот в вечернем костюме, похожий на самого большого из известных человечеству пингвинов, пронесся мимо меня и двинул в гостиницу. Под его рукой была зажата крошечная собачка, рявкнувшая на меня, когда они проскочили мимо.

Я посмотрел на мою спасительницу.

– Благодарю вас.

Она улыбнулась, её голубые глаза горели огнем, похожим на отблески сапфира на её шее.

– Просто ответная любезность.

– Извините?

– Никогда не стойте между мужчиной и его закуской, помните?

Я моргнул.

– Это были вы?

– Да и он тоже. Перасон Квом, кулинарный обозреватель от «Манвиль Джорнэл».

Я глянул на широкую спину и сотрясающиеся бедра, казавшиеся на фоне стены огромной бесформенной дырой.

– Квом – это его так зовут, не вас?

– Да. – Она слегка нахмурилась. – Вы недавно на Басолте, правда?

– Недостаточно давно, чтобы знать его, это точно. Вы, с другой стороны… – Я медленно растянул губы в улыбке, выторговав ещё секунду или две, чтобы мозги начали работать. В голубом вечернем платье с открытыми плечами, которое было на неё надето, она выглядела куда изысканней, чем в ховере и да, у меня зашевелились ассоциации. Она была намного элегантней, чем в новостях по головидению по поводу разлива канализации. – Вы имеете отношение к тем приютам для бездомных, которые принимали людей на прошлой неделе. Я вас помню, хотя видел только середину репортажа. Я не уловил вашего имени.

– Так там, в ховере, вы не имели представления кто я?

– Нет, просто проявил вежливость. А что, должна быть разница?

– Для некоторых – да. – Она подала мне свою руку. – Я Бьянка Джермейн. Дочь графа Гектора.

27

Он редко болел, но собиравшихся у его кровати оживляла слабая надежда на то, что он умрет

Ральф Уолдо Эмерсон

Курорт «Дворец Эмблина»

Контресса, Гранатовое побережье

Басолт

Префектура IV, Республика Сферы

9 февраля 3133 года

– Его дочь?

– В зависимости от его настроения. – Квом с трудом пробрался через толпу. По его многочисленным подбородкам вились маленькие сальные оранжевые пятна. Собачка, которую он держал под левой рукой попеременно лизала то его лицо, то край тарелки, вмещавшей покосившуюся пирамиду еды. – Простите мне моё вмешательство, я – Квом. Как ваши дела, моя дорогая леди? Кто ваш друг?

Бьянка терпеливо улыбнулась.

– Возможно мы сможем догадаться вместе. Он был с нами в автобусе.

– А, в автобусе. Ненавижу автобусы, но Крошка не может летать, что же тут поделаешь. Он улыбнулся, что углубило жировые складки на его лице. – Кроме того, журналу совсем не обязательно знать, что я сделаю с деньгами, полученными на проезд сюда.

– Совсем необязательно. – Бьянка положила свою руку на его правую, державшую тарелку, что вызвало сердитое рычание Крошки. – Ещё раз благодарю тебя.

– С превеликим удовольствием, дитя мое. – Квом посмотрел на меня. – Как вас зовут, сэр?

– Сэм Донелли. Я консультант по особым проектам. – Я усмехнулся. Я не стал протягивать Квому руку, решив, что лишусь пальца или двух – либо поломает он, либо отгрызет Крошка.

Бьянка тряхнула мою руку в крепком рукопожатии. – Если мне будет дозволено спросить, что имел в виду Квом, говоря о настроениях вашего отца?

Квом закатил глаза.

– Вы что, не местный, что ли?

– Прояви любезность, Квом. – Бьянка мягко улыбнулась. – Мой отец правит планетой милостиво и разумно, но с некоторыми взглядами, которых он придерживается, я не согласна. Он считает, что требование Республики служить обществу в обмен на гражданство означает всеобщую обязанность трудиться. Он видит в тех, кто впал в нищету, симулянтов и социопатов, стремящихся затянуть нас всех в свою трясину. Он полагает, что они уже родились с дурными наклонностями и просто не смогли подняться над своей натурой.

Квом за раз проглотил больше, чем я съел за две предыдущих трапезы.

– А вот этот ангелочек, напротив, верит в человеческие добродетели и посвятила свою жизнь помощи наименее удачливым из нас. Она основала Благотворительный Фонд Басолта, который на частные пожертвования финансирует приюты для бездомных, программы бесплатных обедов и прочее – для всех людей, вне зависимости от их прошлого. Её отец считает это потворствованием преступникам, но смягчается, когда её усилия встречают благодарность в народе.

Бьянка рискнула вызвать рычание Крошки, потрепав Квома по плечу.

– Квом пожертвовал деньги, выделенные ему на дорогу, нашему фонду и, кроме того, много сделал, чтобы заставить рестораны отправлять остатки еды в приюты.

– Делаем, что можем, разве не так, Крошка? – Мужчина поцеловал собачонку такими толстыми губами, что засосал пол её головы.

– Похоже, вы делаете очень нужную работу. – Я засунул руку в карман и вытащил один из двух чеков на пять тысяч стоунов, полученных мной в обмен на выигранные фишки. – Пожалуйста, примите. Я бы тоже хотел помочь. Я видел всех этих бедных людей, кто остался без крыши за головой из-за затопления коллекторов.

Квом начал переминаться с ноги на ногу, как будто в его брюках образовались складки, а собачка сочувственно заскулила.

Бьянка взяла чек, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

– Мистер Донелли, это очень щедро с вашей стороны. Я не могу… То есть, это конечно нам очень нужно, но вы точно уверены?

Я кивнул.

– Нужно благодарить не меня, а неумение играть в покер мужчины вон там, вот тех двух там, вон той женщины и вон того рыжеволосого господина.

Она проследила за моим указующим перстом и фыркнула.

– Это будет их первое пожертвование фонду. В таком случае, я беру.

– Хорошо. Если смогу выиграть ещё, буду жертвовать и дальше.

Квом задумался.

– Вам следует поучаствовать в играх по-крупному. Денег больше, игроки хуже.

– Вы это лично проверяли?

Он потряс головой, и его щёки ещё долго продолжали сотрясаться после того, как он остановился.

– Они не пускают Крошку в комнату вместе с папочкой. Но я наблюдал и слушал. Я журналист, в конце концов, даже если меня ценят только за чувствительность моего языка.

Я проходил мимо зала, где велись игры по-крупному, но ставки начинались с двадцати тысяч.

– Увы, меня они тоже не пустят.

Квом смерил меня долгим взглядом с головы до ног.

– Я спонсирую вас на сто тысяч. Половину выигрыша отдадите фонду.

– А если проиграю?

Он засмеялся.

– Мой дорогой мальчик, я не испытываю особой нужды в деньгах. В любом заведении на этой планете, в которое я пожелаю зайти, меня немедленно накормят обедом или тремя, предоставят номер и будут расточать дары, в надежде, что я, если не помяну их благосклонно, то уж не стану отзываться о них уничижительно. А ещё есть тьма компаний, производящих эти ужасные полуфабрикаты, которые платят мне невероятные гонорары как консультанту, чтобы я из шкурных интересов не рассказывал людям насколько пластиковые контейнеры будут вкуснее и питательнее сомнительных продуктов, которые в них упакованы.

Крошка, явно уже слышавший эту обличительную речь раньше, подтверждал сказанное рычаниями.

– В таком случае, должен заметить, что вы очень добры.

Вдруг зазвучал грубый голос.

– Впервые что-то подобное сказано об этом мешке свиного жира.

– Уж лучше пусть меня сравнивают с этим благородным животным, чем с каким-нибудь мерзким скотом. – Квом фыркнул и отвернулся к шведскому столу, а на плечо Бьянки положил руку высокий молодой человек со светлыми волосами и карими глазами.

Мужчина смотрел на меня с явным презрением, сквозившим в его глумливой усмешке.

– Ты свободен.

Усмешку я бы ещё стерпел, но меня задели его высокомерное отношение и абсолютная уверенность, что я – насекомое, которое он легко может раздавить одним движением ноги. Я медленно перевел взгляд на Бьянку.

– Миледи, вы случайно не знаете, присутствует ли на этой встрече врач?

Вопрос застал её врасплох и она в смятении затрепетала ресницами.

– Думаю, да. Да, конечно. А что?

– А то, что если он не уберет руку с вашего плеча, я обеспечу ему весьма болезненный вывих локтя, для лечения которого потребуется две операции и год физиотерапии.

Ледяной тон моего голоса заморозил ухмылку на его губах.

– Ты хоть представляешь себе…

Бьянка покачала головой.

– Бернард, мистер Донелли недавно на Басолте. Сэм, это мой брат, Бернард.

Я смерил его взглядом и обнаружил сходство. Он не был похож на свои портреты из книг, его волосы были светлее, и бороды он уже не носил. Я ничего больше не сказал.

Бернард фыркнул, но у него не получилось так же хорошо, как у Квома. Он задержал на мне взгляд на мгновение и перевел его на сестру.

– Отец хочет тебя видеть.

– Здесь? Сейчас? – Она поднялась на цыпочки, чтобы увидеть графа Джермейна, обменивающегося рукопожатиями с Эмблином. Оба улыбались в головизионные камеры, запечатлевавшие происходящее для потомков. Невзирая на их улыбки, я видел напряженность в их жесткой хватке и улыбки не распространялись даже на кончики губ. Глаза изливали чистый яд.

За графом в очереди стояли ещё два человека, похожие на Бьянку и Бернарда. Мужчина Тейт – был немного старше, немного выше и намного крепче Бернарда. Женщину – Сару – я узнал из статей о Эмблине, в компании которого она обреталась. На изображениях она была блондинкой, но сейчас её волосы имели темно-коричневый цвет. Её брат все ещё выглядел блондином, но этот цвет волос он нашёл в банке с краской.

Бьянка улыбнулась мне.

– Извините меня, Сэм.

– Конечно, миледи. – Я поклонился ей, а её брата просто испепелил взглядом.

Они скользнули в бурлящую массу людей и Квом снова оказался рядом со мной, заслонив собой момент воссоединения семьи.

– Вот оно, Сэм, будущее Басолта. После отца править будет Бернард, а ты его только что видел во всей красе. Я слышал, что когда на западе города взорвалась канализация, он и Тейт стояли на балконе дворца и громко хохотали над бедами маленьких человечков, здорово подпортив своё реноме. Я лично сомневаюсь в том, что это правда, но картина очень хорошо вписывается в портрет обоих самодовольных расистов.

Я насупился.

– Я так понял по удивлению Бьянки присутствию её отца здесь, что это – последнее место, где она ожидала его встретить.

– Это действительно так, но здесь собралось так много богатых и влиятельных, что граф не может позволить себе не появиться среди них. Он и Эмблин рассорились после того, как наш гостеприимный хозяин попросил руки Сары. Консервативность графа такова, что блейкисты по сравнению с ним кажутся либеральными просветителями, и он пришёл в ярость оттого, что какой-то низкий торгаш вздумал, будто достоин породниться с кровью Джермейнов. Жаль, потому что Эмблин любил старика и давал ему скидки по сделкам, немного помогая поддерживать семейные финансы на плаву, но сейчас эта труба перекрыта.

– И все равно он здесь.

Квом шмыгнул носом, а его собачка чихнула.

– Конечно, он здесь. Эмблин его не станет останавливать. Я уверен, приглашения ему не посылали, но тем не менее, номер забронировали. Эмблин желает попасть в высшие слои басолтского общества. Он хочет, чтобы его рассматривали как равного и, если его кровь не котируется, то могут котироваться его манеры. Также ему помогает его благотворительность и он жертвует фонду как для того, чтобы улучшить свой имидж, так и для того, чтобы уколоть других Джермейнов, весьма скупо поддерживающих начинание Бьянки.

Я лукаво посмотрел на него.

– Довольно проницательный анализ политической ситуации для человека, притворяющегося не более чем кулинарным критиком.

Квом начал возвращаться в роль и все отрицать, но потом его темные глаза сузились. Он зашептал на ухо собачке:

– Мистер Сэм видит то, чего другие не замечают, Крошка. За ним стоит приглядывать.

– Надеюсь, вы за мной приглядите, Квом. – Я ухмыльнулся. – В конце концов я буду играть на ваши деньги.

Обед был очень хорош. Я сидел за столом на десять персон, между актрисой и медиумомспиритологом, что очень подходило под мои представления об аде, особенно когда медиум начал поздравлять актрису с достижениями её прошлых жизней. Когда они начали обмениваться мнениями, по поводу того, кем актриса была в её прошлой жизни, я почувствовал, что начинаю приближаться к моей следующей.

После обеда были музыка и танцы. Я сумел вытащить Бьянку на паркет и мы неплохо двигались вместе. Я бы попросил её потанцевать ещё, но рано накатил вечерний шторм. Все замерли, когда массивные полыхавшие огнем серебряные нити промчались сквозь небо и врезались в землю. Молния пронеслась так быстро и была такой яркой, что у меня перед глазами остались темные круги. После ударов наиболее зрелищных молний гремели спонтанные аплодисменты.

Я улыбнулся. Мне было понятно, как Эмблин сумел использовать пропущенное другими рекламистами. Они пытались спрятать от людей дождь. Они думали, что люди испугаются молний. Эмблин поднял Дворец так высоко, что люди могли стоять, словно боги над облаками и наблюдать как стрелы серебра истязают планету под ними. Это давало неописуемое ощущение могущества.

А того, кто жил здесь слишком долго, убеждало в том, что судьба планеты должна лежать исключительно в его руках.

Как только гроза ослабла, официальный приём закончился. Квом позвонил в зал для игры по крупным ставкам и организовал для меня кредит. Я покинул вечеринку и направился туда, обнаружив несколько игроков из числа людей, виденных мной наверху. Я присоединился и несколько первых кругов играл осторожно, наблюдая. Я рано сбрасывал, потому что карта особенно не шла, но для меня всё равно было преждевременно затевать что-то серьезное.

Как гласит старая покерная поговорка, если, посмотрев вокруг стола, ты лоха не видишь, значит ты лох и есть. Я уже нашёл нескольких, игравших так, как будто деньги ничего для них не значили. Они надеялись, что в макушку их поцелует госпожа Удача вместо того, чтобы воспользоваться собственной головой и дополнить недостаток удачи хитростью.

Я наблюдал, как они делают ставки и сколько они ставят. Была пара безуспешных попыток блефовать, но блефующие отступали, когда их агрессивно атаковали повышением ставок. Это дало мне понять, что этих людей можно обмануть блефом. А повышавшие ставки, сопротивляясь блефу, могли стать жертвой никудышной, судя по открытым картам сдачи, таившей в закрытых картах сильную комбинацию.

Я начал с извлечения тридцати тысяч стоунов из своего кредита и выбрал эту сумму до двадцати двух до того, как начал выигрывать. Я выиграл круг блефом, вернувшись на исходные. На следующем круге я поймал полный дом, но этого не было видно на открытых картах, поэтому мой очередной блеф встретил энергичное сопротивление. Я начал повышать и удвоил мои деньги за один этот круг.

Пара игроков решила закончить на этот вечер, освободив места для Бернарда и Тейта. За столом и так было достаточно лохов, но мы были готовы принять и новых. То, что Бернард меня невзлюбил и то, что Тейт перенял неприязнь своего кузена, совершенно не мешало, как и то, что они опорожняли стаканы с таким же энтузиазмом, с каким Квом глотал канапе.

Другие игроки за столом увидели смену власти за столом и продолжили играть. Они проигрывали Джермейнам не проигранное мне. Я быстро понял, что они платят добровольный налог на роскошь, так как власть была у Джермейнов. Однако, если бы те разбрасывались своей властью так, как играли, они бы растратили её быстро и бездарно.

Тем вечером я поступил с ними очень некрасиво. Вообще-то, я бы не посчитал достижением оставить двух пьяных придурков без стоуна в кармане, но стричь их было такое удовольствие.

Они, видимо, никогда не сталкивались с реальным сопротивлением и продолжали требовать пачки фишек, выписывая расписки так беззаботно, что, если я правильно понял сведения о состоянии финансовых дел семьи, обирали сейчас собственных правнуков.

Я их обрабатывал до тех пор, пока в комнату не пришёл лично Эмблин и не аннулировал их кредит. Он был очень вежлив и они молча уступили. Другие участники тоже встали, явно радуясь возможности выбраться из мясорубки. Я собрал все фишки и расписки, аккуратно их сложил, взял колоду и начал её тасовать. Я сохранял совершенную невозмутимость, хотя выиграл достаточно, чтобы прикупить себе небольшой ликероводочный заводик и гнать на нем лучшее известное человечеству ирландское виски.

Эмблин сел напротив меня после того, как персонал казино выставил всех из зала и жестом попросил не уходить.

– Вы понимаете, мистер Донелли, что Джермейны вложили в игру полмиллиона стоунов и все они сейчас перед вами. Они играли моими деньгами и они их никогда не вернут. Это куча денег.

– Я знаю, полмиллиона ваших денег, триста тысяч с мелочью денег других людей. – Я подвинул на середину стола пять пачек фишек и положил на них сверху колоду карт. – Кто вытащит старшую карту. Вдвое больше или ничего.

Эмблин на мгновение откинулся назад, потирая пальцами подбородок.

– Интересно. Авантюра, предложенная человеком, который на самом деле не рискует. Вы уверенно предлагаете мне ставку потому, что знаете, что я тоже не пускаюсь на авантюры.

– О, владелец стола всегда обладает преимуществом, так что это не авантюра. Это я знаю.

Вы любите действовать наверняка. Я тоже. Вопрос вот в чем: воспользуетесь ли вы этим случаем?

Он покачал головой.

– Нет. Как я уже сказал, я не участвую в авантюрах. Как и вы. Так что я сделаю следующее. Я удвою сумму до миллиона, если вы вытащите определенную карту. Если вы вытащите тройку треф.

– А если не вытащу?

– Через четыре часа космопорт Контрессы покидает посадочный корабль. Вы и ваш выигрыш будете на его борту, и никогда больше не почтите своим присутствием Басолт.

Я подумал немного и согласно кивнул. Я выровнял колоду на столе, потом снял и открыл тройку треф.

– Очень хорошо, мистер Донелли, очень хорошо. Вы подтасовали колоду. Поэтому вы знали, где находится тройка треф. Мне это нравится. Я хотел знать, обладает ли человек в вашем по-ложении даром предвидения и смелостью, чтобы подтасовать колоду, а потом хватит ли вам характера, чтобы сделать решительный шаг.

– Возможно, вы во мне ошибаетесь, сэр. Может быть, я решил, что возможность уйти с выигрышем стоит риска.

– Если это так, то за этим столом сидят два дурака, а я думаю, что вероятность этого очень невысока. – Он медленно встал. – На ваш счет будет переведено ещё полмиллиона стоунов.

– Перечислите эти деньги Благотворительному Фонду Басолта.

– Так покер не единственная игра, в которую вы играете?

– Нет. – Я покачал головой. – Но я всегда играю на выигрыш. А поскольку я работаю на вас, я думаю, вы не будете возражать.