Текст книги "Призрак войны (ЛП)"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Майкл Стэкпол
Призрак войны

Battletech Dark Age book series

Michael A.Stackpole

Copyright © 2002

Перевод с издания «Ghost War» Владимир Таранец aka Вольдемар. 2007 г.

Библиотека Battletech © 2008 www.cbtbooks.net Форум: http://www.cbtbooks.net/phpBB2/index.html

Форматирование текста, корректура, вёрстка, редактирование: Леонид Шагидуллин аkа Leonid Проект

«Библиотека Battletech» является некоммерческим, создан с целью исправления русских текстов и переводов.

При размещении данной книги на каком-либо ресурсе, просим указывать ссылку на страницу «Библиотеки Battletech».

1

Семь раз отмерь – один раз отрежь

древнетерранская поговорка

Бар «Гнездо Лири»

Яфа, Хелен

Префектура III, Республика Сферы

13 ноября 3132 года

Как-то одна особа мне пожаловалась – мол, если чего во Вселенной и предостаточно, так это водорода и глупости – хотя и отказалась пояснить, что все-таки преобладает. Я так думаю, из-за случайного распределения вещей во Вселенной, водород, наверное, лидирует, но из «Гнезда Лири» глупость выпирала. Нельзя назвать это необычным или хотя бы редким, но давление на мозги, которое она оказывала, отупляло даже неглупых людей и трепало нервы.

Я зашёл в «Гнездо» в надежде подцепить девчонку, вроде рекламирующих пиво по головизору. Не ради самих девичьих прелестей, уверяю вас, только ради атмосферы, которую они создают – теплый вечер, горячая женщина, запотевшая бутылка холодного пивка и все такое прочее. Я жаждал настроения, вдохновлявшего многие поколения мужиков лакать пойло, отращивающее пузо, которое приходится втягивать, когда женщина-мечта появляется поблизости. Я, конечно, понимал, что это все фантазии, но больше здесь, в хеленской глуши, заняться нечем.

Само собой, лично я совсем не смахивал на мечту или фантазию. Или на героя рекламных роликов, если, конечно, не считать рекламу тех хитрых препаратов, обязанных гарантированно заставить вас чувствовать себя моложе, выглядеть моложе и завести те части организма, которым полагается срабатывать при появлении в поле зрения фантазии из рекламы пива. Моя бригада и я сам только что сменились, закончив вкалывать восемнадцать часов кряду, а мне не удавалось поспать и вполглаза на протяжении вдвое большего времени. А бритву я не видел втрое дольше. Да, я надел чистую рубашку, но мои джинсы и рабочие ботинки сами были по-гружены в фантазии, мечтая встретить какое-нибудь чудесное чистящее средство.

Или место, куда сбрасывают ядовитые отходы.

Мы валили девственный лес, напрягая дизели, стараясь зачистить просеку до полудня.

Местный суд выписал запрет на продолжение работ в связи с иском по защите каких-то вымирающих животных, поданным «Союзом Людей и Исчезающих Видов». СЛИВ являлся по-литическим крылом военизированного Партизанского Экологического Фронта, считавшего применение любых инструментов против планеты или всего природного на её поверхности вооруженным нападением, требующим отмщения. Несмотря на все их причитания в луддитском стиле, типа «вернемся к истокам и обретем покой», они здорово умели обращаться со взрывчаткой и вооружением, активно используя их в борьбе с лесозаготовительной и горнодобывающей промышленностью Хелен.

Ржавый потягивал пиво из бутылки, стоя у бильярдного стола.

– Как это ты не веришь, что именно СЛИВ и ПЭФ стоят за обвалом связи? Боже ж мой, Бодрячка, это же очевидно. Они ненавидят всю технологию – а это был здоровенный кусок технологии. Сеть летит к черту, они выползают из леса и берутся за нас всерьез. Это как дважды два – четыре.

Бодрячка, заработавшая свое прозвище миниатюрностью и проворством, ткнула в его направлении острием кия, как рапирой.

– Проблема в том, что ты не сложил два и два. Сеть летит к черту, Республика разделяется на разрозненные миры. Нет обмена новостями, поэтому Республика не может реагировать.

Народ напуган, всякие оппортунисты получают возможность проворачивать свои делишки и всплывают группы типа ПЭФ. СЛИВ был тут всегда, протестовал конечно, и все такое, но мирно. А теперь, когда рыцари Республики не могут понять, куда топать здоровенными лапами их мйхов, ПЭФ сориентируется и станет ещё невыносимей.

– Не так, как в старые времена. В старое время они бы никогда не выкинули ничего по-добного. – Кейра-сан глянул на неё поверх стола, сидя за которым он смотрел головизионную программу – повтор какой-то битвы мехов на Солярисе. На мой взгляд – всё это вековой хлам, включая парня, якобы будущего нового Кая Алларда-Ляо – мечта, конечно, каждого бойца и поэтому каждый боец из кожи вон лез, чтобы задница будущего нового Кая основательно поджарилась. И за прошедшие девять лет со времени смерти Кая Алларда-Ляо в войне Республики против Капелланской Конфедерации, каждый обладатель титула посвящал свои титульные победы памяти Кая – и ни один из них не высунулся в реальный мир и не уселся своими ягодицами на линии фронта, чтобы подраться за что-нибудь большее, чем часть зрительской аудитории.

Бодрячка махнула кием вокруг себя, на сантиметр не зацепив лысеющий скальп Кейрысана.

– Да что ты знаешь о старых временах? Разве все мы тут не родились в республиканские времена? Девлин Стоун помог остановить наступление «Слова Блейка», потом разоружил всех и установил мир. В старые времена, как ты это назвал, местные землевладельцы рассекали бы здесь на своих персональных боевых мехах, постреливая в крестьян и объявляя о подавлении очередного восстания. Разузнай что-нибудь о временах до и после Стоуна, и ты поймешь, насколько мир, установленный Республикой был для всех хорош. И он снова будет хорош, как только КомСтар сделает так, чтобы планеты опять смогли говорить между собой.

Кейра-сан резко сполз в низ кресла и сосредоточил свое внимание на десятки раз виденном бое. Величайшей трагедией в его жизни было прекращение трансляции новых боев с Соляриса с момента падения сети. Аспекты интереснейшего вопроса – как отсутствие связи между планетами порождает давление, делающее возможным самораспад общества – его не интересовали.

Вообще-то в этом не было его вины, хотя Кейра-сан родился на Хелен и вырос здесь, в диаспоре выходцев из Синдиката. Он никогда не уживался хорошо с другими людьми, тогда как вся остальная планета, как старые, так и новые сообщества, по-настоящему объединились под руководством Республики. Все старые трения, подогревавшие наследные государства, исчез-ли. Словом, с той поры все жили счастливо.

Чтобы заставить такой союз заработать, Республика использовала политику кнута и пряника.

Люди, содействовавшие объединению разнородных групп, вознаграждались земельными участками и инвестициями на нужды их общин. Люди, действовавшие во вред данному порядку вещей, наказывались либо лишением государственной поддержки, либо высылкой на другие миры в составе Республики, что совсем не вызывало в окружающих энтузиазма следовать их примеру.

Те, кого устраивал применявшийся Республикой метод решения проблем, считали его «прогрессивным» и «вдохновляющим», тогда как жертвы подобной политики находили его «репрессивным» и «порожденным преступным сговором». Но, как бы то ни было, метод работал.

Затем произошли две вещи. Примерно три года назад, Девлин Стоун оставил пост экзарха Республики. Это сотрясло уверенность людей, привыкших отождествлять мир и процветание с его фигурой у власти. По мере того, как Дамьен Редбёрн, выбранный Стоуном преемник на посту экзарха, демонстрировал способность делать свою работу хорошо, уверенность людей восстанавливалась, но тут падение сети гиперимпульсных генераторов натурально всадило Республике нож под самые ребра.

– Я говорю тебе – это работа СЛИВа! – Ржавый подчеркнул свое высказывание, грохнув пустой бутылкой по барной стойке. – Они не хотят, чтобы кто-нибудь догадался, что здесь происходит и не смог отреагировать. Это логично.

Гектор послал девятый шар в угловую лузу.

– Партия, Бодрячка, и ты должна мне двадцать республиканских кредиток.

– Вдвое больше или ничего.

Гектор одарил её широкой улыбкой.

– Влетаешь на сорок стоунов? Идет. Храбрая девочка.

Борис, добиравший физической массой нехватку мозгов, поднял ручищу, достаточно большую, чтобы полностью накрыть пирамиду шаров.

– Следующая игра была моя.

– Следующая и будет твоя. Ставь шары, Бодрячка. – Гектор глянул на Ржавого. – В смазке твоей логики есть опилки, Ржавый, а именно то, что СЛИВ – местная контора. Ты же знаешь слухи, которые привозят космонавты с прыгунов. Сеть накрылась везде.

Ржавый зашмыгал носом.

– Не везде.

– Ладно, хорошо, твоей мамочке таки удалось переслать тебе поздравления ко дню рождения, но последнюю часть пути до тебя эти поздравления проделали на прыжковом корабле, пришедшем с Тауна. – Гектор потряс головой, посмотрел на меня темно-карими глазами. Сэм, ты не объяснишь все ему?

– Угу, ну так, как я это понимаю. – Я глотнул ещё пива и вдруг решил, что болтать лучше, чем лакать. – Ладно, вот как я все слышал. Кто-то координирует большое количество ударов на множестве разных миров, выводя из строя станции гиперимпульсной связи. Никто не может ни с кем связаться. Никто не знает кто что и с кем делает или кто на самом деле совершил эти налеты. Это работа не СЛИВа, но Ржавый может быть наполовину прав.

– Могу? – он сел прямее. – Вот видите. Скажи им, Сэм.

Бодрячка сосредоточилась на установке шаров, поэтому не расхохоталась. Я пожёвывал щёку, поэтому я бы не стал смеяться вместе с ней, даже если бы она решила это делать.

– Ну, Ржавый, может так оказаться, что ПЭФ – это часть силы, выведшей сеть из строя. До того, как сеть накрылась, о них здесь никто ничего не слышал. Они могли появиться, заключить сделку со СЛИВом, оказать им помощь, сея здесь раздоры и готовя почву для чего-то ещё.

– Однако теперь ничего не выйдет, Донелли. – Бармен, Макс Лири, заменил бутылку Ржавого другим запотевшим пузырем. – Пришли новости из Овертона. Прошлой ночью приземлился посадочник с рыцарем Республики на борту. Кажется, эта штучка будет удерживать тут всех от выделывания всяких штук.

– Штучка? – я незаметно глянул на лысого. Я знал, что он воспользовался термином «штуч-ка», чтоб позлить Бодрячку, поскольку она уже отклоняла его приставания больше раз, чем у меня пальцев на руках и ногах – и это только за сегодняшний день. Это понятно – у неё, такой маленькой и него, такого, ну, круглого, никогда бы ничего не вышло. Не считая отсутствия турелей и поношенную робу пиляги, Лири можно было спутать с посадочным кораблем класса «Юнион».

Бодрячка проигнорировала Лири, так что он загрохотал, обращаясь ко мне.

– Ну да, грузом в главном трюме была какая-то рыцарственная королева красоты.

– Ты имя слышал?

– А ты, что, хочешь свиданье ей назначить или как?

Я торжественно кивнул.

– Точно. Я отчаянно нуждаюсь в женском обществе.

Я произнес это с улыбкой и приготовился ко всяким шпилькам, которые должны быть по-лететь в мою сторону, но тут случилась забавная штука. Вообще-то это была случайность, но приведшая к извержению глупости.

В дверь вошли две женщины. Шикарные женщины, шикарные, словно сошедшие с пивной рекламы, причем одна из них была одета в футболку и короткие шортики, точь в точь как носят девчонки в рекламе. Достаточно юная, чтобы выглядеть невинно, достаточно взрослая, чтобы уметь пользоваться таким невинным видом, блондинка с ослепительной улыбкой, она приостановилась в дверях и оглядела нас всех.

У неё были соблазнительные лазурные глаза.

Кстати, именно употребление мной слова «лазурные» говорит о принадлежности данного произведения к литературе. Иначе я бы просто сказал – «голубые». «Сапфировые» бы тоже подошло, или «лазуритовые», но взгляд был такой мягкий, что никак не хотелось думать о минералах.

Однако я отклонился от темы, и это тоже очень по-литературному – на случай, если вы подсчитываете мои литературные приемы.

Её спутница казалась постарше и пожёстче, поэтому названия минералов в её описании были бы уместны, за исключением того, что в её внешности не было ничего твердого и не чувственного. Я бы мог назвать её волосы ржаво-рыжими, но это было бы неточно, а её глаза не были достаточно темными для изумрудов и у нефрита столько разных оттенков, что назвать её глаза нефритовыми было бы на самом деле все равно, что не сказать какого цвета они были.

Это были, тем не менее, красивые зелёные глаза, очень живые и настороженные, намного лучше разобравшиеся в нас, чем её подруга. Плавно двигаясь, она быстро выступила из-за спины спутницы, приобретя простор для действий, на случай, если будет такая нужда. Её рыжие во-лосы были заплетены сзади в косу и – как я заметил – заткнуты за воротник её рубашки.

Вот здесь глупость и начала выкипать через край. Они обе были из СЛИВа, и если это было неясно по манере одеваться – «студентки в походе за город» – то было очевидно по маленьким дискам с данными, которые держала в левой руке блондинка. И хотя блондинка, возможно, заявилась сюда дабы просвещать нас, Рыжая совершенно явно изготовилась к бою, а затевать драку с пилягами просто глупо. Побить пиляг можно, но, по крайней мере, один из них найдет тебя и распилит своим лесоповальным мехом твой дом надвое.

Лири понял, что происходит. Он начал убирать хорошую выпивку под барную стойку. Обе бутылки.

Я развернулся на табуретке и соскользнул с неё.

– Извините, мисс.

Блондинка, бывшая на полпути к Ржавому, правильно полагая его наиболее податливым пропаганде СЛИВа, остановилась и наградила меня такой улыбкой, которая заставила бы меня прикупить целый бочонок пива за раз, если бы на её груди была написана его марка.

– Вы хотите помочь нам спасти крапчатых лемуров?

– Ну, не совсем.

– О, вам следует это сделать. – Она так произнесла это голосом маленькой девочки надув губки, что на мгновение я ощутил, как моя решимость слабеет. – На Хелен осталось всего пятнадцать тысяч пар. Их естественная среда обитания значительно сократилась в связи с вырубом леса и разработкой полезных ископаемых, уничтожающих гектар за гектаром девственной природы. Гибнут представители сотен тысяч исчезающих видов растений и животных.

Я поднял руку.

– И жуков. Люди всегда забывают про жуков.

Блондинка моргнула и на мгновение заколебалась.

– Да, и насекомых тоже.

– Пауков. – Бодрячка улыбнулась и натерла кончик кия мелом. – И микробов. О них вообще никто никогда не вспоминает.

Я кивнул.

– Я всерьез оплакиваю гибель разной там слизеобразной плесени. Никто уже не помнит растение она или животное, так что, думаю, следует оплакать её дважды.

Блондинка уставилась на меня, её лицо стало вытягиваться. Верхняя губа начала незаметно чуть-чуть оттопыриваться, а плечи прогнулись. Совсем чуть-чуть. Прошла лишь секунда, а я уже знал, что её нижняя губка сейчас задрожит и в этих лазурных глазах начнут собираться слезы.

– Всё это очень серьезно. Мы пытаемся спасти жизни.

– Я знаю, дорогая, я тоже. Я пытаюсь спасти ваши. – Я протянул руку и взял её левую ладонь в свою правую. – Мы не та аудитория, какая вам нужна.

– Убери от неё свою лапу!

Я глянул на Рыжую мимо блондинки.

– Вам не следует разбрасываться здесь пустыми угрозами.

У Рыжей было на выбор три варианта. Она могла начать препираться и оттянуть выбор между другими двумя. Она могла сдать назад и они бы ушли. Или, как все остальные тетки, что красят волосы под Наташу Керенскую и уверены в своей крутости, она могла начать действовать.

Она выбрала номер три, что действительно заставило меня убрать лапу с руки блондинки.

Рыжая шагнула вперед, перенеся вес на левую ногу и выбросив круговым движением правую – довольно быстро, я признаю – но в это время я тоже шагнул вперед. Я принял её бедро на ребра и обхватил его левой рукой. После чего жёстко зафиксировал пальцы на подколенном сухожилии, добавив в её возглас досады немного неровности.

Затем я обрушил свой правый кулак на её лицо. Дважды. Я думаю, что это вторым ударом я сломал ей нос. Потому как точно знаю, что первым я сломал ей челюсть. Затем я швырнул её на стол, от которого она тяжело отскочила и рухнула на пол тяжелым вялым грузом.

Я повернулся к блондинке. Её лицо потеряло всякий цвет, хотя может быть он был смыт по-током слез.

– О, Боже мой.

– Ржавый, помоги этой юной леди погрузить её подругу в ховер и отвези их в травматологический центр в Кокусиме.

Ржавый осушил своё пиво, затем встал, расправил свою клетчатую фланелевую рубашку и улыбнулся. Его улыбка не была такой ослепительной как у блондинки, но у неё было больше зубов и зубы были белее. Тем не менее, она улыбнулась ему в ответ и он помог вытащить стонущую Рыжую из бара.

Можно было бы подумать, что «Гнездо Лири» увидало уже достаточно глупости на один вечер, но только если не брать в расчет Бориса. Борис был раздражен, поскольку он просто сидел и ждал, что противоречило его видению себя как человека действия. Его работа – а он во-дил строительный мех, переоборудованный для снятия подлеска – тоже этому противоречила, но Борис жил в своём маленьком мирке, который, к несчастью, предусматривал возможность вторжения в мой.

– Тебе не следовало этого сделать, Сэм.

– Мне не следовало сделать, э, делать что, Борис?

Борис тщательно положил свой кий и пробрался через бар по направлению ко мне. Его тень пала на меня и я ощутил озноб. Может быть, Лири был подобен посадочному кораблю, но Борис – это была планета.

– Ты ударил женщину.

– И?

– Это было не очень любезно.

– М-м-м, ага. Ты пропустил момент, когда она пыталась пнуть меня, так ведь?

Борис потряс своей головой, в определенном смысле поразив меня. Благодаря резким чертам лица и черным волосам, которые, казалось, никогда не смещались из своего положения, он выглядел так похоже на гранитную статую, что некоторое время я вообще не считал его способным пошевелиться. Просто это была не его естественная прическа, волосы приобрели такую форму под нейрошлемом.

– Я видел, но это не оправдание. Ты ударил её дважды.

Я кивнул и вздохнул.

– И что ты собираешься предпринять по этому поводу?

Борис рванулся значительно быстрее, чем я мог от него ожидать, и это значило, что он разъярился по-настоящему. Он схватил меня за плечи и развернул, затем обхватил медвежьей хваткой. Он плотно стиснул меня и оторвал от пола.

Я посопротивлялся секунду, потом громко вскрикнул и безвольно обвис. Борис вздрогнул, потом его хватка на мгновение ослабла. Он наклонился, пытаясь снова поставить меня на ноги, но мои колени подгибались, поэтому он схватил меня за плечи, удерживая в вертикальном положении.

Я оттолкнулся ногами от земли и вломил свой затылок в его лицо. Что-то треснуло и на мой скальп пролился стремительный поток теплой жидкости. Руки Бориса покинули моё тело, чтобы схватить его лицо, поэтому когда я засадил правую пятку между его ног во что-то мягкое, там не оказалось ничего, способного защитить его настоящие мозги. Его предыдущий вой боли повысился до неслышных для уха высот, после чего он повалился назад с грацией высоченного дерева, вроде тех, что мы пилим, и практически так же сильно сотряс землю, когда в неё врезался.

Гектор, наш бригадир, внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

– Жаль, что тебе пришлось это сделать, Сэм.

– К утру он будет в порядке, Гектор. Работника ты не лишишься.

– Плевать на это. – Гектор качнул головой в сторону Бодрячки. – Следующая игра была его.

Я собирался заполучить его зарплату.

– Приятно знать, что ты так печешься о наших интересах, Гектор.

– Он действительно заботится о нас, Сэм, в отличие от тебя. – Кейра-сан обернулся в своем кресле, пронзив меня ядовитым взглядом. – Ты сцепился с людьми из СЛИВа. В этом районе действует ПЭФ. Ты только что взял и попросил их устроить нам кучу неприятностей.

– Я об этом не подумал, Кейра-сан, – улыбнулся я – А, ладно, в любом случае все лучше, чем потерять работу. Лири, ещё пива, ибо завтра я могу умереть.

2

Если не можешь облачиться в шкуру льва, натяни шкурку лисы

испанская поговорка

Участок 47-6 компании АРА

Яфа, Хелен

Префектура III, Республика Сферы

14 ноября 3132 года

Когда я проснулся, я не был мертв, что было только к лучшему, да я и не чувствовал себя так уж погано. На правой руке была сбита пара костяшек, а на затылке имелась шишка, но я не был в тюрьме и швы накладывать необходимости не было, поэтому, как я решил, меня ждало ещё немало утренних пробуждений. Я сполз с койки и натянул на себя заскорузлые джинсы и рабочие ботинки, после чего, спотыкаясь, побрел в отхожее место, чтобы освободиться от пивной нагрузки и, литературно выражаясь, совершил омовения.

Я отыскал кружку, выколотил из неё мусор и наварил себе чего-то горячего, черного и крепкого. Поскольку в вареве не было металлических частей, я решил, что на этот раз я получу кофе, а не растворитель, хотя перепутать было бы чертовски легко. Тем не менее, это пойло прожгло себе путь вниз в желудок и заставило глаза открыться. Ввиду того, что рассвет ещё не наступил, толку от этого было мало.

Когда мы вернулись от Лири, Гектор получил уведомление о двадцатичетырехчасовой отсрочке на вступление в силу судебного запрета, данной нам судьёй. Я уверен, СЛИВ будет утверждать, что, дескать, судья был подкуплен, но лично я в этом сильно сомневаюсь. Наша лесозаготовительная компания экономила на всем, и если судья не был согласен купиться на метрическую тонну древесных опилок, они бы не заплатили. Гораздо ближе к теме был тот факт, что крапчатый лемур вообще-то не местный вид для Хелен и на протяжении столетий эти зверушки были главными героями летних фестивалей, посвященных отчаянному истреблению маленьких тварей до того, как они успевали наброситься на поля фермеров как саранча. И, кроме того, они были тупыми – как меня заверили, вычищать их бренные останки из агромехов после сбора урожая было ужасающе депрессивным занятием. Так что мы считали лемуров паразитами, а девчонки из СЛИВа – «миленькими». Миленькая внешность может иногда стать козырной картой, но я так думаю, судью этим козырем побить не удалось, дав нам ещё один день на украшение леса опилками. Не самая грандиозная работа, но все-таки дает возможность поводить мех, так что я не жалуюсь.

Я добрел до ангара и прицепил трап к кабине лесоповального меха, к которому я был приписан. Он по-прежнему имел мерзкий оттенок фабричной желтой окраски, но местами она была уже ободрана до металла. Кроме логотипа компании «Альпайн Ресорсез Анлимитед», единственным украшением меха было имя «Мария», написанное от руки мелким почерком над кабиной. Как гласит легенда, один из пилотов этого меха назвал его в честь своей жены.

Звучит романтично. По крайней мере, до тех пор, пока вы не узнаете, что больше всего тому пилоту жену напоминал визг пилы.

Я закрыл за собой люк и уселся в пилотское кресло. Моя кружка с кофе переместилась в держатель рядом с правым джойстиком, освободив мои руки и дав им возможность натянуть на меня хладожилет и с треском его застегнуть. Хладожилет был более громоздким, чем те, что я носил раньше – одним из наиболее трогательных девизов АРА было: «Экономия начинается с ТЕБЯ» – но он заработал, когда я подключился. Сверху жилет был покрыт прочной тканью, которая пулю, конечно, не остановит, но может защитить от нескольких щепок.

Потянувшись назад и вверх, я стянул нейрошлем и водрузил его себе на голову. Он тоже был громоздкий и тяжелый, но это частично компенсировалось усиленными наплечниками хладожилета. Я убедился, что нейродатчики на месте и сидят удобно, поскольку последнее, чего я хотел – это позволить машине потерять контакт с моим вестибулярным аппаратом, если дела пойдут туго.

Понажимав кнопки, я запустил вспомогательные системы, затем подождал, пока не начнется запуск двигателя. Компьютер запросил контрольный код, который я и ввел, после чего механический голос потребовал мой персональный код активации. Я всегда предпочитал голосовую проверку вместо того, чтобы барабанить по клавиатуре, поэтому я произнес «Однажды прекрасная леди-рыцарь жила, чья улыбка очень холодной была…»

Ну, вы, наверное, знаете, что там было дальше, поэтому я продолжать не буду. Компьютер тоже был в курсе, поэтому здоровенные двигатели начали своё пробуждение к жизни, чихая, кашляя и плюясь дымом. «Мария» зашаталась как дом при землетрясении, но кофе из моей кружки не пролилось. Судя по показаниям индикаторов панели управления, все системы ожи-ли и были в норме.

По сравнению с настоящим боевым мехом лесоповальный мех вроде «Марии» не казался таким уж угрожающим. Левый манипулятор оканчивался захватом в виде когтей, которые могли сокрушить легкую броню или оторвать какое-нибудь малоразмерное вооружение. Пила, заменявшая правый манипулятор, могла что-нибудь серьёзно поцарапать, а лазер, предназначенный для подрезки ветвей, мог расплавить даже что-нибудь феррокерамическое, хотя фактически он представлял собой закрепленное на скорую руку лазерное ружьё, поэтому все ограничилось бы, вероятно, пузырями на краске. Я не утверждаю, что «Мария» может завалить боевой мех, но любой, кто решит с ней сцепиться, получит шрамы, доказывающие, что он побывал в переделке.

А если вы мне не верите, то в лесу полно пней деревьев, которые могут засвидетельствовать мою точку зрения.

Я двинулся вперед из ангара, проходя мимо «Черной Бетти» – строительного меха, который водил Борис. Я включил радио и поприветствовал его, но он, судя по всему, со мной не разговаривал. Или, может быть, его сломанный нос вносил в речь настолько оригинальный акцент, что он не мог запустить свой мех. Я посмеялся при этой мысли и потащился в рабочую зону.

Бодрячка пронеслась мимо в своем ховере, тянувшим прицеп, полный подрезчиков. Эти ребята набрасываются на деревья, которые мы валим, обрезают ветви и крепят к ним цепи, а на них мы поднимаем бревна и укладываем на другой прицеп, который Бодрячка потом тянет назад на станцию отгрузки. Вообще говоря, именно они будут подвергаться наибольшей опасности во время возможного нападения ПЭФ. Если пила «Марии» заденет стальной гвоздь, загнанный кем-то в ствол дерева, то она даже не поцарапается, а вот если это будет одна из ручных пил, которые используют эти парни, то она разлетится вдребезги, в результате чего образуется много стальных осколков, которые, как предупреждают все мамы в мире, могут выбить глаз.

Лагерь нашей рабочей зоны был примерно в трех километрах по направлению в горы, хотя по дороге, которую мы проложили, получалось немного дольше, учитывая все подъёмы, спуски и прочее. Дорога выглядела уже прилично разбитой и на ней остались замерзшие следы мехов, похожие на окаменелые отпечатки лап динозавров. Грязь довольно легко сминалась под тяжелой поступью «Марии», но для неё продвигаться вперед было так же тяжело, как для меня было бы месить грязь на болоте. Контролируя гироскопы и поддерживая вертикальное положение «Мария» полагалась на мой вестибулярный аппарат и я на каждом шагу боролся с управлением, расплескивая кофе всю дорогу. Наконец я добрался до расчищенного участка и увидел Гектора на трейлере, который тот использовал в качестве командного поста. Я включил радио.

– Дорога – дерьмо, Гектор. Если Ржавый сказал, что он её уже разровнял, то он серьёзно заврался.

– И тебе тоже доброе утро, Сэм. – Тон Гектора был немного раздражённым, но я видел усмешку на его лице, так что я продолжил слушать.

– Сегодня Ржавый ведет «Черную Бетти». Борису вправляют нос в Кокусиме.

– Ему нужно потребовать, чтобы нос сделали меньше. Тогда в следующий раз, когда он чихнет, его мозги не выпадут.

– Какие мозги?

– И верно. Итак, на какие деревья мне пойти войной сегодняшним прекрасным утром?

Он нажал пару кнопок на информационной панели и перебросил мне координаты.

– Ты пойдешь вглубь, вырежешь просеку на запад, затем на юг и отделишь для нас участок, который мы зачистим позже.

– Здорово. Пробивать дорогу. Благодарю.

Он пожал плечами.

– Приказы идут от тех, кто получает зарплату повыше моей.

– Что наши хозяева говорят о возможности вынесения ПЭФ своего собственного судебного запрета?

– Всё как всегда: никакого вреда персоналу или ущерба оборудованию. – Гектор почесал щеку. – Ты думаешь о словах Кейры-сана вчера вечером насчет мести ПЭФ за то, что ты вырубил ту девку?

– Может быть. Кейра-сан нечасто оказывается прав, но когда он прав… – Я пожал плечами.

«Мария» – нет. Я поднял пилу и снова опустил. – Идущие на смерть приветствуют тебя.

– Иди и умри, если хочешь, Сэм, только не попорти железо.

– У тебя доброе сердце, Гектор.

– Даже лучше – у меня сердце начальника.

Я рассмеялся и заставил «Марию» продираться к месту, где, как предполагалось, должна была начаться работа. Когда взошло солнце, я предположил, что день будет небогат событиями. Несмотря на все разглагольствования СЛИВа, лес, который мы сейчас валили, был уже однажды свален пятьдесят лет назад, так что это не был девственный лес в строгом смысле этого слова. Может быть АРА и экономила на оборудовании, но Бодрячка, оттащив бревна вниз, всякий раз возвращалась в гору с кузовом полным саженцев и семян для перезасева, и, к тому же, ни одной щепки у нас не пропадало зря. В отличие от большинства корпораций, АРА предпочитало соблюдать довольно строгие положения республиканских законов по землепользованию.

Я добрался туда, куда должен был и оценил фронт работ. Предстояло много надрезать и пилить. Посмотрев на лесоповальный мех, многие думают, что мы удерживаем дерево захватом и срезаем его, вроде как срезают подсолнух. Проблема в том, что деревья могут весить намного больше моего меха и даже если это не так, падающее дерево может запросто оторвать захват.

Захват полезен для того, чтобы поднимать или сдвигать, или пользоваться им как рычагом, но не более того.

Однако пила позволяет валить деревья довольно быстро. Я надрезал их на восточной стороне, затем пилил с западной, роняя деревья на восток. Довольно тупая работа, но, если поймать нужный ритм, скоро будешь иметь просеку двадцать пять метров шириной и сто метров глубиной и реку деревьев верхушками в том направлении, откуда ты пришёл.

«Скоро» в данном случае означало к девяти утра. Мой желудок, которому, к тому же, пришлось утром пережить фирменное кофе компании, урчал. Я развернул мех назад по направлению к лагерю и вышел на связь.

– Гектор, ты пришлешь мне подрезчиков, или придется вернуться и позавтракать?

– Сэм, оставайся пока там. Грязь всё замедляет. Ржавый не смог завести «Бетти», так что он сейчас ровняет дорогу. Бодрячка застряла за ним. Будут через час.

Я нахмурился от имени своего желудка, который этого сделать не мог.

– Вот тебе раз, Гектор, я-то думал ты серьезно подходишь к нашим утренним перекусонам.