Текст книги "Призрак войны (ЛП)"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– О, перешлите его моей бывшей жене, она будет в восторге от вашей работы.

Выражение его лица стало мрачным, а стриженные ёжиком белые волосы, казалось, действительно встали дыбом.

– Ты уже ходил по этой дорожке, Донелли, и тебе удавалось как-то выкручиваться, но здесь твое везение закончилось. Я буду за тобой следить очень внимательно, потому что ты умнее других.

– Достаточно умен, чтобы держаться подальше от неприятностей, полковник.

– Тебе же лучше если так, Донелли. У меня достаточно хлопот с родными для моего мира проблемами. Последнее, что мне нужно – ещё больше наёмных головорезов, которые сделают мою жизнь ещё труднее. Я не всегда считал, что хороший наёмник – это мертвый наёмник, но я все сильнее укрепляюсь в этой концепции.

– От меня не будет никаких проблем, полковник.

– В следующий раз произноси это с большим чувством, болван. – Он фыркнул. – Ты не так умен, как себе кажешься. Ты оступишься.

– И вы меня поймаете?

– И я сделаю так, что ты не встанешь. – Выражение его лица похолодело. – Басолт – мирная планета. Так было всегда, веками. Даже во время гражданской у нас все было тихо. Реформы прошли безболезненно и мы с ними справились. Я не дам всему измениться сейчас. И скажи своему боссу, что если он считает себя неприкосновенным, то он ошибается.

Я почти начал снова все отрицать, но вместо этого кивнул.

– Если будет возможность, я передам ваше сообщение. Ответ я доставлять не буду.

Он немного подумал, потом кивнул.

– Ты знаешь, ты же можешь просто отправиться домой. Ты можешь улететь назад на «Сомерсете». Я оплачу твой перелет.

– Такие предложения подкосят ваш туристический бизнес.

– Я не хочу, чтобы подкосили мой мир.

– Вы достаточно ясно дали это понять. – Я встал с постели. – Мне было приятно, что вы заглянули. Заходите ещё не раздумывая. С нетерпением жду новой встречи.

– Ага, как же. Когда ты снова меня увидишь, Донелли, тебе это очень не понравится. Ты совершаешь глупость, что остаешься. – Он начал идти к двери, потом бросил на меня взгляд через плечо. – Не впадай в идиотизм окончательно, здесь эта болезнь смертельна.

21

Следи за другом так же пристально, как за врагом

Лев Троцкий

Манвиль, столичный округ

Басолт

Префектура IV, Республика Сферы

29 января 3133 года

Несмотря на всю краткость визита Нимейера, он заставил меня сосредоточиться на важном аспекте моей работы, бывшем, к тому же причиной моего раннего прибытия. Мне нужно было изучить местную политическую обстановку, чтобы понять, какие команды играют на этом поле и где Ловкий собирается дать мне работу. Очевидно, Нимейер представлял одну из сторон, хотя насколько сильную и сплоченную, я ещё должен был выяснить. Ясно, что если он предупреждает людей и даже предлагает им деньги, чтобы заставить их убраться, он ещё пока не стал бандитом, способным претворять свои угрозы в жизнь. Хотя я не сомневался в его способности прикончить меня и оставить в глуши на съедение жевунам, тем не менее, одно дело сказать такое, а совсем другое – сделать.

Жевуны были, в своем роде, антитезой Нимейеру, потому что их укус однозначно был опасней их шипения. Эти маленькие хищники были местным видом Басолта, достигали шестидесяти сантиметров в длину и пятнадцати килограмм в весе. Совершенно мерзкие создания, они преследовали и жрали все что могли, переваривая кости, сухожилия, волосы и мышцы. Любителям природы настоятельно не рекомендовалось ночевать в заповедниках Басолта в одиночестве, потому что от тех, кто умер во сне или просто упал и получил травму, оставались только сильно изгрызенные металлические предметы, вроде ременных пряжек или украшений.

Подвиды жевунов размерами поменьше проникали в города, занимая в них ту же экологическую нишу, что и крысы на других мирах. В результате, в качестве домашних любимцев на Басолте обычно держали средних или крупных собак, натасканных как крысоловы. Кто-то однажды разработал план ввести в природу Басолта больших змей, чтобы истребить жевунов, но твари стали собираться в местах, где змей выпускали в леса. Им страшно понравилось эти извивающееся мясо.

Вообще говоря, единственное, удерживавшее их популяцию от чрезмерного разрастания -то, что они были настолько же маниакальными каннибалами, насколько отчаянно защища-ли свою территорию. Я был совершенно уверен, что Нимейер рассматривал меня, вместе с остальными, которых он упоминал, как жевуна. Аналогия казалась очень удачной и когда я попаду обратно на Терру, я постараюсь убедить Консуэлу заменить шакалов на жевунов в качестве тотемных животных наших возмутителей спокойствия.

Образ жевунов подходил нам ещё и потому, что лет двадцать назад местные пытались сделать имидж жевунов более привлекательным. По их подобию создавались симпатичные плюшевые игрушки. Один местный писатель накатал серию детских книг, героем в которых выступал жевун.

Жевун Острослов даже появлялся в мультипликационных сериалах по головидению, которые я помню с тех пор, как был ребенком, хотя тогда я не знал, что он был такое и откуда родом.

Я подозревал, что все усилия, которые предпримут люди, работающие на Ловкого и наши противники будут аналогичным образом прикрыты и приукрашены, в попытке сделать их более привлекательными для общества. В сущности, мы представляли собой две группы жевунов, боровшихся за территорию, каждая из которых старалась представить себя в виде Острослова и выставить другую сторону в виде его злого родича Порченного.

Тем не менее мы все равно останемся жевунами и скрыть нашу природу будет трудно. По сути, комментарии Нимейера в разговоре со мной показывали наличие у него немало знаний о нас. Мне пришлось предположить, что хотя пока ещё ничего не произошло, на планете заметно скапливается уголовный элемент и никто пока не ухватился за щедрое предложение доброго полковника отправить нас домой.

Я подождал полчаса после ухода Нимейера перед тем, как снова выйти. Я потратил это время, срезая бирки и ярлыки с моей одежды и оделся так, чтобы сохранить полное инкогнито, затерявшись в толпе. Я вышел из отеля и проверил на наличие хвоста, но никого не заметил.

Я остановил ховертакси, или попытался это сделать. За рулем первых двух были драки и они подобрать меня отказались. Наконец, один капелланец, видимо искавший приключения или просто очень голодный, остановился. Я забрался, попросил водителя отвезти меня туда, где выпивка меня не убьёт, но завсегдатаи заведения – могут. Он начал было смеяться, но, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида, решил просто рулить.

Он отвез меня на север вдоль восточного берега реки. Манвиль разросся вокруг центра города. К северу от города река становилась судоходной, поэтому доки, склады и промышленные районы появились именно здесь. К югу, где течение трех рек сразу давало больше прибрежных участков земли, выросли жилые пригороды. Верхушки холмов стали олимпийскими вершинами богачей вроде Эмблина. Дворец Джермейнов занимал холм на юго-востоке и сиял как сказочный замок, когда из разрывов туч в него били копья солнечного света.

Когда водитель завел машину в торговую часть промышленного района, он начал разговаривать очень осторожно. Мне было ясно, что лет тридцать назад здесь проводили перепланировку, переоборудовав заводские помещения в жилые дома, пытаясь завлечь обеспеченных людей, но они направились вместе со своими деньгами куда-то в другое место, предоставив району возможность медленно разваливаться.

Я сказал ему выкинуть меня в квартале к югу от заведения под названием «Лопнувшие яйца». Мы миновали его, развернулись и объехали квартал с другой стороны. Пока мы проезжали, он инстинктивно увеличил скорость, что я счел хорошим знаком. Красовавшийся на вывеске яйцеобразный посадочный корабль класса «Юнион», вспоротый бешеным огнем противника, сказал мне, что я нашёл притон того самого сорта, который искал.

Водитель поворчал по поводу отсутствия чаевых, но я только фыркнул. Выданный им комментарий на китайском касался только моей наследственности и здесь его повторять не обязательно. Он злобно вдавил ускорение, а я сделал выразительный и неприличный жест в его направлении.

Такси завернуло за угол, а я обратил своё внимание на бар. Я немного порассматривал «Яйца» и не заметил большого количества входивших или выходивших людей. Что я заметил, так это шевеление в окне четвертого этажа здания через улицу. Как я понял, это тяжко вкалывали орлы Нимейера из Управления Общественной Безопасности. То, что я забрел в «Яйца» так скоро по-сле проведенной им со мной разъяснительной беседы подвергало меня риску его повторного визита, так что следовало быть осторожным.

Я прошел вниз по кварталу и вошёл в кабак. Дверь открывалась в небольшой коридор из гофрированной стали, вынуждавший повернуть налево, сделать три шага, затем повернуть направо. Я был уверен, что во время этой короткой прогулки меня на втором повороте просканировали насчет оружия. В то же время я не видел никого, кто мог бы меня остановить, если бы я оружие имел. Мои глаза ещё недостаточно привыкли к темноте, чтобы я мог искоса заметить нет ли где следов перегородок, способных внезапно опуститься и блокировать вооруженного человека, но я бы этому не удивился.

«Яйца» выглядели так, будто когда-то были универмагом, потому что глубина заведения была намного больше, чем ширина, а высота – намного больше, чем нужно. Тут было четыре барных стойки, самая большая из которых была в ближайшем левом углу. Остальные располагались в правом углу, на середине правой стены, а также немного дальше по левой. Бармен с последней обслуживал парней, игравших в карты. В правом дальнем углу находился головизионный проектор, наигрывавший старые музыкальные программы головидения. В данный конкретный момент на нём волчком крутилась крошка Бекки Шоу. Очевидно, они не были в курсе, что она давно пропала с экрана, успела после этого повзрослеть и теперь, когда её снова стали раскручивать, выступала как Ребекка.

Я постоял в дверном проеме и почувствовал, что глаза посетителей просканировали меня куда тщательнее проверки на входе в это горячее местечко. В «Яйцах» было, наверное, около сотни человек, не считая персонала, и, по крайней мере, половина из них выглядела довольно смертоносно. Они прикидывали кто я: проблема, возможный союзник или, всего вероятней, потенциальный покойник.

Я дал им хорошенько меня рассмотреть, после чего прошёл к барной стойке. Ко мне подошла бармен и вопросительно на меня посмотрела. Я ткнул в неоновый знак.

– Такое правда есть? Я возьму.

У стоявшего слева от меня крепко скроенного кадра в безрукавке затряслись плечи, когда он захихикал в своё пиво.

– Единственный способ получить «Тимбиквийское темное» в этом месте – это выпить его где-нибудь ещё и выссать здесь.

Я посмотрел на него.

– Ты понимаешь, что больше похож на обезьяну, чем на человека?

То ли в нем было слишком много пива, то ли слишком мало мозгов, но ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что я пытаюсь его оскорбить. Когда он начал подниматься я легко представил себе, что передо мной младший брат Бориса, ещё более тупой – эта оценка, с моей точки зрения, уж точно должна была считаться оскорбительной. Его левая ладонь сжала пивную кружку. Он явно собирался выплеснуть мне пиво в лицо, разбить стакан о голову, а потом забить осколки стекла в череп голыми руками.

Каждому нужно хобби, а, судя по виду сбитых костяшек его кулаков, он своим наслаждался.

На его плечо легла рука.

– Вольно, сержант.

Он ещё секунду продолжал вставать, но потом повернулся к говорившему, нахмурившись от замешательства.

– Ты слышала, что он сказал?

– Он попросил пива. – В промежуток между мной и Борисом-младшим вступила темноволосая женщина, но ей пришлось подождать, пока я уберу правую ногу, зацепившую заднюю ножку табуретки, на которой тот сидел. Когда я это сделал, она оперлась на барную стойку и постучала по ней костяшками пальцев.

– Тина, две бутылки «Дайамонд Негро».

Я посмотрел вверх и не увидел вывески с этого маркой.

– Никогда о нём не слышал.

– Басолтская марка, не сравнить с «Тимбикви», но неплохое. Его варят в Контрессе – в месте, где река Широкая впадает в океан. Я его завезла.

Я потянулся в карман за деньгами, но моя благодетельница покачала головой.

– Я заплачу.

– Я тебе и так уже жизнью обязан. – Стоявший за её спиной мужлан фыркнул, когда смог наконец разобрать слова.

– Если критерием для угощения является спасение жизней, то Мустанг должен долго поить нас обоих. – В её карих глазах отразились красно-желтые огни вывески. – Ты собирался выбить его табурет, а что потом? Пинал бы его между ног и топтался бы на его горле?

– Выбрал бы что-то одно. Я здесь человек новый и не знаю его так хорошо, как ты.

– Но если бы ты знал, тебе следовало бы заняться обоими вариантами. Многократно. Появилось пиво и она подвинула одно мне. Мы подняли бутылки и чокнулись. – Я – Альба Долехайд.

– Сэм Донелли. – Я отпил и пиво оказалось хорошим, очень хорошим, но я обнаружил, что отвлекся на татуировку на её левом предплечье. Эмблему «Похоронки».

Она опустила бутылку и улыбнулась.

– Итак, что мехвоин вроде тебя делает на свалке вроде этой?

– Это долгая история. Может лучше присесть?

– Конечно. – Она начала пробираться через толпу и я обнаружил, что снова отвлекся, правда не только разглядывая её тело. Она двигалась настолько хорошо, настолько пластично и гибко, что некоторые части моего тела зазудели. Её длинные черные волосы были небрежно перевязаны красным платком и раскачивались туда-сюда от лопатки к лопатке. Серая рубашка без рукавов плотно облегала все, что нужно было облегать, и точно также дело обстояло и с её штанами.

Даже больше, чем её походка, меня отвлекло то, как остальные её воспринимали. Когда я вошёл, я вызывал только холодную враждебность, но её общество даровало мне всеобщее прощение. Некоторые даже кивали мне, что можно было расценивать как всю меру доброжелательности, на которую я мог рассчитывать пока не посражаюсь с ними плечо к плечу, а может быть и после.

Альба дошла до столика, который, пока она ещё подходила, был полностью занят. К тому времени, как до него добрался я, в свидетелях его прошлой населенности остались только испускавший дым пепел и несколько мокрых кругов от донышек стаканов. Она выдвинула для себя стул у стены, а я прошёл на место слева от неё. Моя спина осталась немного открытой, но если бы они хотели меня пристрелить, они не стали бы утруждаться до того, чтобы подкрадываться ко мне сзади.

Она глотнула пива.

– Ты собирался рассказать мне, зачем ты заявился на планету.

– Подозреваю, за тем же, зачем и ты. Победы приобретаются кровью или золотом. Нашей кровью, их золотом.

Альба охотно кивнула, как соглашаясь со сказанным мною, так и подтверждая, что уже слышала подобные разговоры раньше.

– Золото получают именно здесь, но я полагала, это будет частное дельце. За тобой послал кто-то ещё, потому что я не посылала. Это значит, ты – не из моей команды. Знаешь, как говорят: «или с нами, или против нас».

– Говорят ещё и по-другому: «враг моего врага – мой друг».

Она внимательно оглядела меня колючим взглядом.

– У тебя есть враги?

– Парень по имени Бакстер Хсу. Были на Акамаре кое-какие проблемы и он подставил меня вместо себя. Я слышал, он направился сюда, на Басолт, и пришёл по его душу.

Она покачала головой.

– Мне это имя ничего не говорит, Сэм. Он не из моих.

Я оглядел комнату.

– Я не заметил драков или капов. Таковы твои личные предпочтения или?..

– Предпочтения заказчиков. – Она пожала плечами. – Жаль, они хорошие бойцы, но и эта команда прекрасно справится.

– Они выглядят достаточно крепко. – Я еще раз обежал глазом помещение. – Ты права. Он не здесь. По-крайней мере, не в этом заведении.

– Опиши его.

– Незапоминающаяся внешность. Черные волосы, карие миндалевидные глаза, желтая кожа.

Оказался немного хитрее, чем я ожидал, но я думаю, кто-то дергает его за ниточки.

– Таких здесь миллионы. – Она недоуменно на меня посмотрела. – Ты хочешь потянуть за эти ниточки и добраться до кукловода?

Я отхлебнул пива, удерживая на языке сильный привкус хмеля.

– Нет, если кукловод не попытается взять на привязь меня самого. Так если Бакс не из твоих, на кого он может работать?

– На кого-то ещё. Ищи сам. – Альба пожала плечами. – Воинов здесь коллекционируют как старые монеты.

– И кто тут самый заядлый нумизмат?

Она улыбнулась.

– Уловил аллегорию? Хорошо. Большинство здесь полагают, что аллегория – это болезнь, заставляющая людей чихать от шерсти.

– Ты мне льстишь. Мне это нравится. – Я слегка ей поклонился. – И это очень милый способ уйти от ответа на мой вопрос.

– Если ты настолько умен, насколько я думаю, ты можешь ответить на этот вопрос и самостоятельно.

Я на секунду задумался.

– Эмблин, конечно, может позволить себе накачать столько мышц, сколько захочет. Но самая большая коллекция – не всегда лучшая.

Альба против воли улыбнулась.

– Мудрые слова. Может быть лучшая коллекция и не оплачивается так же щедро, как самая большая, но будет немало смятых и сплющенных монет, которые своё золото не успеют потратить.

– Успеют только потратить свою кровь.

– Точно.

– Какая самая высокая ставка оплаты?

Она покачала головой.

– Ты всё ещё монета неизвестного качества, Донелли. Мне потребуется время, чтобы навести о тебе справки. Ты побеседуешь с другими, я уверена, так что уже будешь в курсе расценок и будешь знать, что можешь выторговать. Я от тебя ничего меньше не ожидаю.

– И я ничего меньше не сделаю. – Я добил пиво и поставил бутылку. – Благодарю тебя. Я остановлюсь в «Гранд Джермейн». Если у них нет этого в баре, я оформлю специальный заказ.

В следующий раз, когда я буду беседовать с тобой, я угощаю.

– Надеюсь, мы сможем договориться. – Она кивнула мне, пока я вставал. – Я бы предпочла видеть твоё золото, а не твою кровь.

22

Послушать, что люди говорят, так можно удить кроликов в море и охотиться на рыбу в лесу.

болгарская пословица

Манвиль, столичный округ

Басолт

Префектура IV, Республика Сферы

29 января 3133 года

Мои предыдущие замечания об особенностях моей профессии применительно к оставлению нитей в дверях и прочих фокусов, а также о тщетности подобных изощрений, поскольку мои коллеги знают, где искать эти вещи, напомнили о себе, когда я вернулся в свой номер в «Гранд Джермейн». Когда я ушёл из номера, то вместо того, чтобы вставить нить между полотном и косяком двери, просто бросил её на полу, примерно там, где она могла упасть, если бы вывалилась из открывшейся двери. Внимательные ищейки, проникавшие в мой номер обязательно бы её заметили и, скорее всего, уверились бы, что дверь открывалась обслугой или кем-то в этом роде, в результате чего нить и выпала. Тогда им пришлось бы решать, оставить ли нить на своём месте, что они бы и сделали, если б собирались неоднократно входить и выходить, поскольку я бы посчитал виноватой в этом обслугу, или вернуть её на дверь.

Нить была расположена чуть ниже высоты колена, в рекомендуемой зоне – там никто никогда не смотрит. Единственной причиной вернуть нить туда, где она, якобы должна быть – это желание заставить меня думать, будто в моём номере все в порядке. Они хотели преподнести мне сюрприз, а я, хотя уже и начал привыкать к мысли, что двери у меня в номере все равно что нет, прекрасно мог обойтись без сюрпризов.

Я был не вооружен и знал, что хитрости с попыткой притвориться обслуживающим персоналом на самом деле никак не могли сработать. Вместо того, чтобы открывать дверь, я отработал задний ход до лифта и, воспользовавшись внутренней связью гостиницы, позвонил в свой номер. Я подождал четыре гудка и ответа не получил. Я позвонил снова, подождал четыре гудка и положил трубку. Я делал так ещё три раза и наконец дождался ответа.

Голос был женским и звучал смутно знакомо.

– Алло?

– Это я, Сэм. Тебе ещё долго придется меня ждать.

Моё замечание вызвало мгновение тишины, после чего она раздраженно проворчала:

– Меня за тобой прислал Цыган.

– Цыган?

– Ты его знаешь. Он довольно ловкий тип.

Я кивнул и наконец узнал голос. Не узнал я его потому, что её челюсть не была зафиксирована бандажом.

– Мисс Элль, я так рад, что вы смогли сбежать от тети Хелен.

– Нам не следует говорить по этой линии.

– Ладно, тогда встретимся в вестибюле и пойдем прогуляемся.

Я повесил трубку, нажал кнопку вызова лифта и направился к лестнице. Я быстро спустился и вошёл в вестибюль, но её там не обнаружил. Это было хорошим признаком, так как она не стала делать глупости и бежать за мной. Она не торопилась, осмотрелась, убедилась, что я не готовлю для неё засаду и вышла.

Её было легко узнать по копне рыжих волос. Они были подстрижены короче, стали немного темнее и были красиво уложены. Её одежда, в отличие от моей, не была прошлогодней и носила она её очень элегантно. На неё оглядывались, а когда она обнаружила меня и улыбнулась, мужчины, молодые и старые, с ненавистью уставились на меня. Все они хотели, чтобы я немедленно дал дуба и они получили возможность утешить её в горе.

– Поговорим о старых добрых временах, моя дорогая?..

– Элль прекрасно подойдет. Цыган был удивлен, узнав что ты прибыл раньше. – Она по-следовала за мной через боковой выход гостиницы и мы начали прогулку по району, полному галерей, магазинов антиквариата, аккуратных маленьких бистро и вездесущих «Джавапалс Дженерейторс». – Мы получили твоё сообщение и готовились к твоему прибытию на следующей неделе.

– Я знаю. Я хотел, чтобы вы так думали.

Она склонила голову.

– Цыган так и понял. Он предположил, что ты все ещё не избавился от подозрений по поводу того, как закончились дела с дорогой тетей Хелен.

Я погладил её руку.

– И он подумал, что будет хорошо, если через тебя даст мне знать о наличии у вас человека в таможне космопорта, сообщившего о моём прибытии?

Она немного вздрогнула, но скрыла свою реакцию ослепительно улыбнувшись. Она прижалась ко мне и зашептала мне на ухо.

– Мы ведь сохраним эту тайну между нами, правда, Сэм? – Я не видел выражения её лица, когда она это шептала, но судя по лицам парочки, шедшей навстречу нам, они бы чрезвычайно удивились, узнав насколько невинным было то журчанье.

Я повернул лицо к ней, наши губы разделяли сантиметры – достаточно мало сантиметров, чтобы я чувствовал её дыхание на своих губах.

– Я сохраню ваш секрет надежно.

Мы оставались в такой позе на секунду или две дольше, чем, возможно, следовало, после чего она отвернулась и повела меня по направлению к заведению из сети «Джавапалс Дженерейторс». Мы сделали заказы, забрали наши напитки и направились к маленькому столику у тротуара. Оба мы повернули стулья так, чтобы сидеть спинами к зданию, приобретя полный обзор улицы.

Я не заметил ничего заслуживающего внимания, но продолжал наблюдать, пока говорил.

– Как ты рассталась с тетей Хелен?

– Всё получилось довольно сложно. Я даже думала, что не выберусь. Ты же знаешь её. Я начала подумывать о том, чтобы побрить голову наголо и переодеться в буддистского монаха, но этот шафрановый цвет мантий мне так не идёт. Тем не менее, я бы сделала всё что угодно, чтобы сбежать. И в конечном итоге и сделала.

Глянув на неё, я на глаз оценил длину волос. Она соответствовала паре месяцев роста. Казалось возможным, что она проделала именно то, о чем говорила.

– А Цыган?

– Я думаю, он хочет рассказать тебе все сам. Это сюрприз.

– Это похоже на него, не так ли? – я потянул мой напиток шоколадного цвета с привкусом кофе. – Он не боится, что я могу затаить на него обиду, нет? Заплатил мне все, что должен. Да, он умеет вести дела, я понимаю.

Элль опустила свою руку на мою и слегка её сжала.

– А, но ведь ты же профессионал, а столь многие – нет. Цыган в это верит и поэтому послал меня за тобой. Ему понравилось твоё раннее прибытие. Он сказал – это показывает у тебя даже больший интеллект, чем он думал.

– Хорошо. – Я улыбнулся и про себя взвыл. Последнее, что должны думать о вас заговорщики, проворачивающие разные подозрительные дела – это то, что вы умны. Это заставляет их считать вас игроком и интриганом. Проблема в отсутствии всякого способа изменить эту оценку на противоположную. Ущерб уже нанесен и есть лишь один способ его компенсировать. Так как Цыган сейчас считал, что я – человек, которому нельзя доверять, я должен был сделать так, чтобы он решил, что я – человек, настолько важный для него, что доверять мне надо обязательно.

Мы поболтали о моём освобождении и о моей жизни с той поры, и она остановила ховертакси. Мы сели в него и мне сразу стало ясно, что водитель работал на Цыгана. Элль не дала ему никаких указаний и, как я был совершенно уверен, ей самой было неизвестно, куда он нас везет. Значит, кто-то ещё следил за рестораном и после нашего появления в нем ховертакси было приведено в полную готовность, а Цыган проинструктировал водителя насчет того, куда мы должны отправиться.

Мы отправились на север, но, на этот раз, по западному берегу реки, к небольшому деловому комплексу, половина офисов в котором уже были арендованы. Офис 301 по-прежнему казался пустым. Название предыдущей фирмы – туристического агентства, судя по остаткам рисунка – было содрано со стекла и окна были заклеены бумагой. Имелся знак, гласивший: «Скоро открываемся – Басолтское астрологическое бюро: «нашею силою – к нашим удачам.»

Когда мы прибыли, дверь открыл Цыган. Он сильно изменился. Его волосы отросли и были окрашены в абсолютно черный цвет. Или он много загорал или потратил много дорогого средства для искусственного загара, потому что светился здоровьем человека, проводящего свободное время на пляжах. Думаю, если бы он позировал для рекламных плакатов предыдущего агентства, оно бы не обанкротилось. Его одежда, как я заметил, была такой же неброской как и моя.

– Приятно видеть тебя снова, Сэм.

– Мне тебя тоже, Цыган.

– Пожалуйста, входите. – Он отступил от двери, пропустил внутрь меня, потом Элль и запер за нами дверь. Затем Цыган снова оказался во главе и я пошёл за ним следом по коридору в конференц-зал, достаточно большой, чтобы вместить в себя человек восемнадцать или даже больше толстосумов, обсуждающих заказ дорогого путешествия на Солярис или ещё в какое горячее местечко.

И Солярис как раз казался местом назначения, способным заинтересовать собравшихся здесь людей. Не считая Элль и Цыгана, нас было двенадцать, примерно достаточно, чтобы командовать двумя батальонами и даже иметь пару человек в запасе. Мужчины и женщины, выглядевшие крепкими и угрожающими – звездная подборка из всех культур и уголков Республики. Пара искусственных конечностей и один светящийся красный глаз. Я не заметил татуировок «Похоронки», но в ассортименте был широкий выбор эмблем наемников на плечах или шеях и более чем достаточно шрамов, чтобы заставить пластического хирурга пустить слюну от возбуждения.

Цыган направился к передней стене комнаты, а я выбрал себе стул напротив задней.

– Теперь мы все в сборе. Я приношу свои извинения за то, что пришлось созвать это совещание так поспешно, но наш последний участник прибыл раньше, чем предполагалось и я хочу начать. Имеется достаточно простое положение вещей. Мы здесь для того, чтобы вызвать смену руководства на данной планете. Революция, реформация, завоевание, называйте как хотите, мы те, кому поручено выполнить эту задачу.

Он уверенно улыбался слушая, как по группе людей распространяются перешептывания.

– Вы будете командирами наших звеньев, рот и батальонов. Майор Котфорд будет командовать нашим первым батальоном, а мистер Донелли – вторым.

Это назначение удивило всех, за исключением Цыгана и Элль. Мне повезло – я сидел в задней части комнаты и у меня была секунда-другая, чтобы справиться с шоком до того, как все на меня уставились. Когда я зашёл в «Яйца», меня сканировали, но, в сравнении с тем, сейчас взгляды просто варили меня заживо.

С правой стороны комнаты сидели двое, смотревшие на меня враждебнее всех. Одним из них был Котфорд, о котором я слышал. Когда Стоун отошёл от дел и на пост экзарха был назначен Дамьен Редбёрн, Котфорд ушёл в отставку со своей должности в Республиканской Гвардии. На своей родной планете Эпсилон Эридана он пытался создать наёмное формирование, названное им «Эриданская конница», в память о славных днях «Эриданcкой Легкой Кавалерии». Его планы рухнули, когда префект Сандоваль отказался подписать привилегию на создание подразделения.

Я не знал, что с тех пор делал этот маленький худой человечек. Если бы он потерпел пару лет, он мог бы последовать примеру Тормарк и собрать вокруг себя людей. Поскольку он присутствовал на Басолте, мне оставалось предположить, что он переживал трудные времена или работал в качестве консультанта на тех, кто так или иначе предвидел наступление текущей ситуации.

Другая личность была на голову выше Котфорда и её светлые волосы закрывали её плечи и шею. Она бы, возможно откинула волосы назад, чтобы лучше меня видеть, но я знал, что она так не сделает, потому что её ухо было превращено в бесформенный комок, а масса перекрученных шрамов на щеке и шее могла заставить побледнеть даже самого закаленного ветерана.

Её левый глаз заменял электронный прибор, а изогнутая пластина тонкой нержавеющей стали, в которой он был закреплен, закрывала её лицо от виска до лба вдоль носа и заканчивалась на верхней части скулы.

Изабель Сивек не знала меня, но я знал её. Она командовала небольшим подразделением ополченцев на Акамаре, в префектуре V. Она мобилизовала своих людей и подавила небольшую акцию протеста фермеров. Подавила жестоко. Она сожгла четыре отдельные фермы и четверть небольшого посёлка и утверждала, что фермеры сделали это сами, чтобы её подставить. С целью проведения расследования и разбирательства была послана Джанелла, но Сивек отказалась сдаться. Джанелле пришлось действовать силой и произошедший в результате бой принес Сивек шрамы и срок в республиканской тюрьме.

Каким образом и почему она оказалась на свободе, я не знал. Все это произошло четыре года назад. Я тогда был знаком с Джанеллой, но мы ещё не были с ней любовниками. Когда мы ста-ли встречаться, я провел некоторое исследование по её прошлому, откуда и узнал о Сивек.

Её реакция на моё назначение говорила, что она сама рассчитывала на должность командира батальона. Более того, она сидела рядом с Котфордом, и это дало мне повод думать, что они уже обговаривали вопросы взаимодействия. Я мог бы поаплодировать их инициативности, но, учитывая его амбиции и её гибкость в этическом поле, мне казалось, их совместная работа не даст возможности свести побочный ущерб к минимуму.