Текст книги "Бабочка огня (СИ)"
Автор книги: Маша Ловыгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
Рита
Я родилась в Солониках, в маленьком поселке на берегу Черного моря. В отличие от Сочи и Лазаревского, здесь тихо и спокойно, а в некурортное время еще и тоскливо. Народ в основном держит гостевые дома, работает в кафе и торговых точках, но многие из них закрываются, когда происходит спад отдыхающих. Про наш поселок вообще мало кто знает, к тому же, как я говорила, здесь царит смертная скука. А людям хочется зрелищ.
Несколько лет моя мать работала горничной в отелях Сочи и Лазаревского, но каждый раз вылетала с работы со свистом. Причины каждый раз назывались разные, но суть дела не меняли. Мать всю свою сознательную жизнь пребывала в поиске. Не себя, разумеется, а спутника жизни. Собственно, наше появление с сестрой на свет оказалось результатом ее «работы». Не знаю, на что она надеялась, когда крутила «шуры-муры» с приезжими, но те уезжали, так никогда и не узнав, что симпатичная горничная родила ребенка. Мать относилась к этому просто и не слишком горевала. Статус матери-одиночки ее вполне устраивал. Она получала «детские» и продолжала свою разгульную жизнь, не особо заботясь о завтрашнем дне и все еще надеясь прилепиться к кому-нибудь хотя бы на время.
Больше всего я боялась повторить ее судьбу, потому что видела, к чему все это приводит. Я мечтала о том, что когда-нибудь вырвусь из этого места и обрету настоящее счастье. Но путь к нему оказался столь извилистым, что в какой-то момент я решила, что все это не про меня. Жизнь – суровая тетка, но я ее не боялась ни тогда, ни сейчас. Мне есть что вспомнить – и хорошее, и плохое...
Солоники, четыре года назад
До отеля-ресторана «Горный» я обычно доходила минут за сорок. Но сегодня мне потребовалось гораздо больше времени, а все потому, что на пляже расположилась компания Вовки Чалого. Я спряталась в кустах акации и несколько минут наблюдала за ними в надежде, что они скоро уйдут, но потом заметила бутылки и банки со спиртным и поняла, что парни здесь надолго. Сам Чалый – высокий, худющий, загорелый до черноты, громко ржал и матерился, а его дружки вторили за ним.
Если бы они заметили меня, то не дали бы уйти. Чалый уже давно положил на меня глаз и только ждал удобного случая, чтобы подкатить. Я терпеть его не могла, да и был ли хоть один нормальный человек, кто мог бы без брезгливости находиться с ним рядом? Его даже родная мать ненавидела. Он несколько раз сидел еще по малолетке, потом за драку, а теперь вот вышел.
Был вечер, на опустевший пляж накатывали шумливые волны, воздух пах водорослями, солью и жасмином.
Переступая с ноги на ногу, я еще некоторое время слушала пьяный гогот, но затем поднялась обратно. Самая удобная дорога до отеля пролегала через пляж, и мне пришлось перейти через железнодорожные пути, чтобы добраться до него. В «Горный» мне нужно было попасть во что бы то ни стало. Там работала тетя Галя, которой я помогала выносить сумки с объедками для ее свиней и продукты, которыми она делилась со мной. А еще она давала мне спиртное. Все, что появлялось у нас в доме, тут же сжиралось пьяной компанией, а без выпивки меня не пускали в дом. Ночевать на улице я не могла. И не потому, что боялась или мерзла, нет, из-за сестренки. Ей было восемь, мне почти шестнадцать. Я боялась, что кто-нибудь из собутыльников матери причинит ей вред. Да много чего я боялась, на самом деле. Обо всем и не расскажешь сразу. Сама-то я уже оказывалась в таких ситуациях и даже однажды разбила голову одному прыткому, что попытался завалить меня в моей маленькой конуре практически на глазах у матушки. Ничего, отбилась. Кровищи было – море! Я распорола ему кожу на лбу. Можно сказать, скальп сняла. Тогда мы с Танькой ночевали в сарае, благо на улице была теплая осень.
Сейчас Танька сидела у своей школьной подружки. Мне нужно было успеть забрать ее до десяти, чтобы лишний раз не раздражать родителей подруги. Я, конечно, старалась, чтобы сеструха выглядела прилично: мыла ей волосы, они у нее светлые и длинные, плела ей косы и зашивала одежду. Шампунь нам тоже тетя Галя давала, в маленьких пузырьках, которые оставались после гостей. Не все же пользуются отельными «гостинцами». Мылом наши с Танюшкой волосы не промоешь, уродились же с гривами, а стричь не хочется, жалко. Главное, вшей не подцепить. Когда мы оставались одни, а матушка сваливала с кавалерами на пляж или в кафе, я мыла полы. Вот и сегодня, когда она ушла с компанией, я понеслась, как горный сайгак, в отель «Горный», чтобы потом поужинать и почитать с Танюхой библиотечного «Гарри Поттера».
Охрана меня уже знала и встречала с улыбочками. Напрягали, конечно, их прибауточки, сальные взгляды и шаловливые ручонки, но я старалась сдерживаться и отшучиваться, хотя меня просто мутило от всего этого.
Такая жизнь, Рита, говорила я себе каждый раз, никуда не денешься. Хочешь жить, умей вертеться. Вот и вертелась, уворачивалась как умела. Для них я племянница тети Гали – святой женщины и матери Таисьи.
Уверена, хозяйка уже расспрашивала ее обо мне. Но что она могла рассказать, кроме того, что знала? С того момента, как Таисья уехала учиться в кулинарное училище, мы не общались. Найти ее мне помогла тетя Галя – единственный человек, к которому я могла обратиться в трудную минуту.
Таисья была старше меня на пять лет и теперь жила в небольшой квартире на окраине Ярославля. Квартира, как я поняла, раньше принадлежала кому-то из их родственников и досталась им по наследству. Денег у меня почти не осталось, так что вопрос с работой встал очень остро. Не знаю, сколько я продержусь в этом доме, но надеюсь, что справлюсь.
Все, что произошло за эти годы после того, вполне обычного дня, четыре года назад, видятся мне словно сквозь туман.
Почему я все время вспоминаю именно тот день? Наверное, потому что именно он оказался каким-то особенным, светлым, что ли, в череде других. Тот случай заставил меня поверить, что я не совсем пропащий человек, и где-то на небесах, возможно, для меня уготовано что-то хорошее. И для Таньки тоже...
Глава 4
Рита
Солоники, четыре года назад
Я юркнула в дальнюю аллею, чтобы ненароком не столкнуться с отдыхающими или с персоналом. С охраной у тети Гали свои отношения, я в них не лезу и стараюсь лишний раз не светиться, чтобы не создавать ей проблем.
Обошла здание, стараясь не обращать внимания на музыку и смех. Он доносился с балкона, куда несколько молодых мужчин вышли покурить. Гладкие, сытые, пьяные – они вызвали у меня лишь раздражение. Я никого не винила в том, что находилась с ними по разные стороны «баррикад». Они – гости, отдыхающие, а я местный планктон.
Мать как-то сказала, что с моей внешностью я могла бы найти себе мужика поприличнее и свалить подальше. В Москву или в какой-нибудь другой большой город. Жила бы себе припеваючи и в ус не дула. Типа паспорт есть, значит, взрослая. Что я могла ей ответить, да и был ли смысл что-то объяснять? Ничему человека жизнь не учит, но советы раздавать – это всегда пожалуйста. Особенно, когда поддаст хорошенько. Прям так я ей Таньку и оставила, ага! Танька тихая, что мышонок. А вокруг голодные коты, ядрена кочерыжка!
– Эй, красавица! – окликнули меня с балкона, когда я шагала в направлении служебного входа.
По инерции подняла глаза. Отвечать я не собиралась. Тухлый номер, потом не отвяжешься.
– Вы здесь отдыхаете? – не унимается какой-то столичный перец в светлой рубашке с закатанными рукавами. В одной руке у него был бокал, а во второй сигара.
Конечно, отдыхаю, разве не видно? На мне шитый-перешитый застиранный сарафан и рваные растоптанные кеды без шнурков. Впрочем, уже достаточно стемнело, а я сторонюсь света, льющегося сверху из круглых плафонов. Мне и осталось-то пройти всего с десяток метров. Но я могу разглядеть его даже в темноте. Зрение у меня как у кошки.
Ой, сразу дед Толя вспомнился! Это он меня Кошкой называл. За невысокий рост, за гибкость, зеленые глаза и привычку чуть что – выставлять когти. Дед у меня был что надо. В свое время отсидел червонец, но дело было мутное, спекулятивное. Сейчас за это не сажают, сейчас этим живут. Если бы дед Толя был жив, глядишь, мать моя и не съехала бы с катушек окончательно... А меня он любил, говорил: лучше одно око да свое, а не чужих два. У нас с Танькой его отчество, хоть на это у матери ума хватило. Куда как приятнее носить его фамилию, чем непонятно кого. Ну, может, и понятно, я, например, знаю, что моего так называемого папашу звали Димой, но ровным счетом ничего к нему не чувствую. То ли дело – дед! Благодаря ему, у нас есть дом и, смешно сказать, хоть какое-то уважение. Иначе бы совсем худо было. Впрочем, куда уж хуже.
Эх, дедуля, знал бы ты, каково нам нынче живется...
В общем, успела я того парня на балконе рассмотреть. Симпатичный, взрослый. Мне тогда любой старше восемнадцати мужиком казался. А на мужиков у меня к тому времени сформировалась стойкая аллергия, каким бы симпатичным он ни был. Так что... Адьос, амиго!
– С кем это ты тут любезничаешь? – подошел к нему другой, но его я уже разглядывать не стала, вошла в служебку и, перепрыгивая через ступеньки, понеслась на кухню мимо сложенных к утренней машине огромных тюков с бельем. О симпатичном молодом мужике в светлой рубашке я в ту же минуту и думать забыла.
На кухню, само собой, даже не сунулась. Помаячила в дверях, чтобы тетя Галя меня заметила. Работала она главным поваром, была женщиной крупной, с толстым лоснящимся лицом, выкрашенными хной огненными короткими волосами и крепкими нервами. Чтобы руководить кухней и другими поварами, иметь параллельный доход и при этом не испортить отношения с начальством, следовало обладать колоссальной выдержкой и характером. Тетя Галя именно такая: пробивная, как танк, и хитрая, как старая лиса.
Я стояла и смотрела на то, как молодые официантки вбегают с пустыми, а выходят с полными подносами, вихляя обтянутыми юбочками задницами и выпячивая грудь. Была у меня мысль устроиться сюда, тоже официанткой, но тетя Галя же и отговорила. Мол, не услежу за тобой, а потом отвечай. Так-то она права, к тому же в курсе про ту историю со снятым скальпом.
– На вот, – сунула она мне в руки пакет. – Тут картошка, куриная обрезь и хлеб. Еще вчерашняя выпечка. Возьми себе сколько надо, остальное ко мне отнесешь.
– Теть Галь, еще бы чекушку, а? – Жалобно заныла я.
– Ох, Ритка, – тяжело вздохнула тетя Галя. – Ладно, где-то тут у меня оставалось.
Оставалось у нее, конечно, прилично. В «Горном» гуляли дни и ночи напролет, и спиртное лилось рекой. Всем хватало. Официантки по-тихому прибирали со столов ополовиненные бутылки, а потом на чистом глазу спрашивали, будут ли гости заказывать еще.
Тетя Галя вытащила откуда-то бутылку, понюхала, поморщилась, заткнула пробкой и сунула мне.
– Спасибо, теть Галь! Я вам завтра все грядки прополю, – пообещала я, а свои обещания я всегда выполняла.
Прижимая к себе пакет с едой и бутылку, я спустилась и осторожно выглянула за дверь, чтобы проверить, нет ли кого на улице. Затем шмыгнула в кусты и пробралась до забора. Просунув пакет через решетку, отряхнулась и спокойно пошла на выход. Теперь оставалось миновать охрану, забрать свои «напитки покрепче» и двигать домой.
Спустившись на пляж, я некоторое время стояла, вдыхая морской воздух, пока живот не скрутило голодным спазмом. Вообще-то я могу подолгу ходить голодной, но, когда от пакета пахнет курятиной, перестаешь соображать что-либо и думаешь только о том, чтобы наконец поесть. Достать, что ли, хоть кусок хлеба и пять минут посидеть, вытянув ноги, думала я, уже поддавшись искушению.
«Горный» возвышался над пляжем и горел яркими огнями. Музыку было слышно даже здесь, в кустах, где я в итоге и расположилась.
Когда совсем рядом раздались голоса, я перестала жевать и замерла. Меня беспокоило не то, что я с пакетом объедков, а то, что я здесь совершенно одна. Легкая добыча для любого, кто вдруг решит пристать. Поэтому я просто вжалась задом в гальку, подтянула колени и ждала, когда непрошенные гости уйдут.
Глава 5
Рита
Солоники, четыре года назад
Двое мужчин не спеша брели к берегу, и я слышала, как перекатывается галька под их ногами.
– Ты не передумал? – спросил один у другого.
Мне не удалось толком разглядеть его лицо, но я заметила, что он на полголовы ниже своего спутника и одет немного странно: в шорты и пиджак. Впрочем, тут и не такое увидишь. Так что это все же лучше, чем носки в сандалиях или натянутые на пивные животы майки из сетки.
– Ну что ты ко мне пристал? – Рассмеялся его спутник, и его смех показался мне знакомым.
И точно, стоило ему встать в полоборота, как я сразу же узнала молодого мужика с балкона. Здрасьте-приехали, вас мне только не хватало для полного счастья! Внутри екнуло нехорошее предчувствие, что добром наша встреча не кончится. Возможно, я ошибалась, но, честно говоря, единственное, чего я хотела, чтобы они свалили с пляжа, а я продолжила свой путь.
И какая нелегкая принесла их сюда? Сидели бы себе спокойненько в ресторане! С другой стороны, я могла их понять: здесь дул легкий ветерок, стрекотали цикады и на небе одна за другой появлялись яркие звезды. После дневной жары теплые вечера на берегу моря становились настоящим спасением.
– Уж больно дело мутное. И опасное, – покачал головой мужик в шортах.
– Все понимаю, но не отступлюсь, – ответил второй. – Ты же знаешь, я далек от реверансов, когда дело касается подобных вещей. К тому же я уже начал собирать материал... – Он поднял камешек и запустил его в темнеющие волны. – Ладно, пока рано говорить об этом. Может, лучше выпьем?
– Зря ты во все это ввязался...
– Возможно... Слушай, у тебя день рождения, давай отмечать. Дуй за вискарем! Ты только глянь, какая красота! Хорошо, что ты меня выдернул. Зови всех сюда, пусть проветрятся. Потом вернемся.
– Ладно, подожди пять минут.
Его спутник рысцой направился к отелю, а он остался стоять напротив плавучего понтона. Вообще пляж с зонтиками и лежаками располагался метрах в пятидесяти по правую сторону от лестницы, ведущей от отеля, поэтому я надеялась, что сейчас мужик пойдет именно туда, но он продолжал стоять, будто испытывая мое терпение.
Я оглянулась, посмотрела на слабоосвещенную полоску пляжа и взялась за ручки пакета. Но в тот момент, когда, согнувшись, сделала первый шаг, словно из ниоткуда вынырнула тень. Я не успела ничего толком понять, как тень метнулась к мужику и занесла руку...
В следующую секунду мой приставучий незнакомец покачнулся, а потом без единого звука рухнул на камни...
Я застыла, затем быстро присела, зажмурилась и стиснула зубы, чтобы ничем себя не выдать.
Когда послышалось шуршание гальки, я заставила себя открыть глаза и снова посмотрела в их сторону. От того, что я увидела, у меня взмокла спина и похолодели руки. Напавший тащил второго к понтону. У меня не оставалось ни каких сомнений в том, что он задумал. В глазах рябило, колени дрожали, когда я наблюдала эту сцену. Волны раскачивали пластиковый понтон, тоскливо поскрипывали цепи. Все происходило в сумерках под аккорды доносящейся сверху музыки, и от этого картина показалась мне особенно жуткой.
Разумеется, с такого расстояния я не могла услышать всплеск, но когда увидела одинокую тень, то испытала приступ тошноты.
Все было кончено. Я боялась смотреть в ту сторону и только по звуку быстро удалявшихся шагов поняла, что убийца, по-другому я уже не могла его называть, ушел. И тогда я...
Тогда я бросила пакет и бутылку и кинулась к морю. Не знаю, что руководило мной в тот момент, мозги будто отключились. Как есть, в обуви, пронеслась по понтону и ласточкой нырнула в морскую воду.
Купаться по ночам – плохая, очень плохая идея. Во-первых, спасатели работают только днем, и если вы начнете тонуть, то надеяться придется только на прохожих. А спасать вас они не обязаны. Конечно, мы, местные, тоже любим ночные купания, но разве что ноги помочить, потому что никто в своем уме не полезет в море. Днем в прибрежной зоне вы и мелкую-то рыбешку вряд ли увидите, а по ночам есть риск напороться на кое-что опасное. Скат, скорпена, медузы или морской дракончик вас, разумеется, не сожрут, но шипы на их телах содержат яд, который довольно болюч, и воспаление подолгу не проходит. Да и проблема в том, что, напоровшись на такое чудо-юдо во время ночного купания, можно потерять ориентацию или вообще пойти ко дну, потеряв сознание от неожиданности или испуга. В общем, не ходите, дети, на море гулять, ночью надо дома очень крепко спать...
Мне повезло. И мужику тоже: его не успело утащить волной. Начни я сомневаться или побеги бы за помощью, то, считай, пропало, ищи потом раздувшуюся тушку, пока море не выплюнет ее на берег.
Надеялась ли я, что он еще живой? Конечно. Я ведь тоже могла утонуть несмотря на то, что отлично плаваю. Был у нас тут случай год назад: утонул мастер спорта по плаванию. Даже не ночью, белым днем. Это я к тому, что нельзя переоценивать свои силы и недооценивать стихию.
Моему мужику повезло еще и потому, что он зацепился за обмотанные водорослями цепи понтона, так что я недолго тыркалась в мрачном соленом киселе.
Поднять своего утопленника на понтон у меня не получилось, поэтому я двинула к берегу, молясь всем богам, чтобы нас не так сильно откидывало назад. Нахлебавшись по самую маковку и придерживая голову мужика над водой, я гребла в перерывах между волнами, стараясь сократить расстояние до берега. Наконец смогла зацепиться за край понтона, чтобы хорошенько отсморкаться. Огни «Горного» переливались, словно блестящие конфетти, а у меня сводило судорогой плечи и громко клацали зубы.
Я не знала, жив он или нет, идет ли у него кровь, и попала ли в легкие вода. Я не понимала, правильно ли я поступила, и боялась, что влезла во что-то нехорошее. И вроде бы не я его била по голове, и не я бросала в море, но гаденькое чувство страха продолжало расползаться по моим венам.
– Давай же, еще чуть-чуть! – Хрипло приказала я и наконец ощутила дно под ногами.
Последние пару метров я проползла, сдирая кожу на своих многострадальных коленках. И откуда только силы взялись вытащить эту тушу на берег.
Я обхватила мужика за плечи и оттащила подальше. Сердце ходило ходуном от адреналина и ужаса. От одной только мысли, что я не успела и мужик умер, я едва не потеряла сознание. На зубах скрипела соль, горло мое раздулось и саднило, будто по нему прошлись теркой, глаза щипало.
Рухнув рядом с мужиком, я зашлась в рвотном кашле. Немного придя в себя, перевернула его на спину и вдавила дрожавшие ладони ему в грудь.
– Давай же, ну... – несколько нажатий. Набрав воздуха, нагнулась и стала вдувать его через приоткрытые холодные губы.
Через некоторое время мужчина выгнулся, из его рта прямо мне в лицо хлестануло фонтаном морской воды. Я прижалась ухом к облепленной мокрой рубашкой груди, чтобы услышать стук его сердца. Но в моих висках молотило с такой силой, что я уже не знала, чему верить.
Я приподняла его голову и стала хлопать его по щекам:
– Эй, ты как? Дышишь?!
И в этот самый момент я увидела, что по лестнице, ведущей от «Горного», спускаются несколько человек.
– Вот черт... – Я дернулась в сторону, затем поднялась и бросилась бежать.
Нервы мои были на пределе. Я не знала, кто эти люди и что могло бы произойти, если бы они увидели меня рядом с распластанным телом. Я знала только одно, мне нужно к сестре. И да простят меня морские боги за то, что я отняла их добычу, но я должна была сделать то, что сделала.
Глава 6
Рита
– Вы были осуждены за противоправные действия?
– Что?.. – я будто очнулась, задержала дыхание и подалась чуть вперед.
– Только да или нет, – напомнил мне мужчина и вновь прострелил пристальным взглядом.
– А... нет, конечно, нет.
– Вы имели связи с криминальными структурами?
Сглотнув, я откашлялась.
– Нет...
Я сказала нет, потому что не могла поступить иначе. Мне необходимо было верить в то, что я не плохой человек. И пусть в моей жизни были моменты, о которых приходилось сожалеть, ответить по-другому я попросту не могла.
В тот злополучный вечер я неслась, не чувствуя земли под ногами. Ощущение страха придавало мне скорости, слезы лились из глаз под наплывом несокрушимого убеждения в том, что меня найдут, вычислят и заставят рассказать о том, что я видела и слышала. К тому же у меня было дворовое воспитание, и дедушкино, конечно. Я не хотела быть стукачом, особенно учитывая тот факт, что не могла дать правильную оценку тому, что произошло. Вернее было бы сказать, что подобные ситуации были не редкостью в наших краях. Вы даже не представляете, как развита преступность в таких курортных местах, как наше. Там, куда люди приезжают отдохнуть, развеяться и вкусить красивой жизни, они становятся легкой добычей.
Здесь обманывают так же легко, как предлагают хачапури и вареную кукурузу. Предложение перекинуться в картишки может стоить вам не только наличности и часов, но и куда больше – жизни.
Так что теперь вы понимаете, почему я убежала. Если это была бандитская разборка, а в том, что это было именно так, я уже не сомневалась, моя роль могла бы оказаться очень незавидной. Я стала свидетелем покушения на убийство, да что там – это и было убийство, так что иллюзий я не питала.
Пакет с объедками и бутылка остались на пляже. Надеюсь, те, кто их найдет, решат, будто они принадлежат какому-нибудь бомжу. Ведь через охрану я прошла с пустыми руками. Тете Гале я решила сказать, что мы все съели. Знала, что она не рассердится. Грядки-то я ей по любому прополю.
Я не сразу поняла, что в моем судорожно сжатом кулаке находится кое-что, не принадлежащее мне. В этой безумной гонке, с бухающей кровью в висках и саднящими ранами на коленях, я ничего не соображала, а когда остановилась, чтобы перевести дыхание и вытереть зудящее от соли лицо, обнаружила зажатую в ладони цепочку с кулоном. В сумерках я не могла толком разглядеть ее, да и не хотела этого делать. Честно, я бы предпочла, чтобы ее попросту не было! Первым моим порывом было выбросить ее, закинуть подальше от своих и чужих глаз, но я не сделала этого... Назовите как хотите, но это не было воровством. Это была случайность. Возможно, когда я тащила мужика на берег или делала ему искусственное дыхание, я и зацепилась за нее?
Обернувшись, я вгляделась в теплые сумерки за своей спиной.
– Будем считать, что это плата за твое спасение... – Пробормотала я и сжала свою добычу покрепче.
У меня не осталось никаких украшений. Их и было всего ничего: маленькие золотые сережки, подаренные дедом, и серебряное колечко, которое я нашла на пляже. Мать просто заставила вынуть сережки из ушей и стащила кольцо с моего пальца, когда ей понадобились деньги. Свои побрякушки она не трогала, говорила, что без них женщина выглядит голой. А малолетней соплюхе они ни к чему. Мол, вырастешь, заработаешь. Было мне тогда, как Таньке, лет семь или восемь.
Ничего, думала я, вот уеду, выучусь, обоснуюсь и заберу сеструху. Я ждала этого и свято верила, что все будет именно так. Откуда же я могла знать, что судьба приготовила мне совсем иной расклад.
– Ладно, Дмитрий, думаю, достаточно, – сказала Ольга, чего я от нее совсем не ожидала.
Она нетерпеливо помахивала ногой и нервно крутила на запястье изящные золотые часики. Сейчас на Ольге был бирюзовый брючный костюм, и по ее дерганым движениям и взглядам на часы, я поняла, что она куда-то торопится.
– Как скажете, Ольга Валентиновна, но я все же думаю, что проверку следует довести до конца. Я отправил ее данные своему человеку, он проверит по базам. – Взгляд этого Дмитрия вновь уперся в меня, едва ли не прожигая дырку.
Было похоже, что я ему не нравлюсь. Но что-то заставляло меня думать иначе. Возможно, виной тому был слишком придирчивый и липкий взгляд, которым он сканировал мое лицо и тело.
– Разве ты не видишь, она же... деревенская, – скривила губы Ольга и приподняла бровь.
О да, я именно такая.
– Простите, Ольга Валентиновна, но я выполняю свою работу и должен буду доложить Михаилу Айвазовичу о том, что в доме появился чужой человек. Ваша безопасность...
– Достал ты меня со своей безопасностью, – процедила Ольга, лицо ее перекосила злая гримаса.
Они разговаривали друг с другом, будто меня нет. Или же я пустое место. Опустив глаза в пол, я слушала и впитывала информацию, как губка.
– Я возьму ее на испытательный срок! – Наконец требовательно произнесла Ольга.
– Как скажете, Ольга Валентиновна, – нехотя согласился Дмитрий.
– Простите, – подняла я руку, привлекая к себе внимание.
Они оба повернулись с одинаковым выражением недоумения, словно заговорила не я, а стул, на котором я сидела.
– Я хотела спросить.
– Спрашивай, – разрешила хозяйка.
– Нужны альбомы и фломастеры. Еще книги...
На некоторое время в комнате повисла тишина.
– Возможно, я их попросту не нашла. Но было бы здорово занять детей рисованием или чтением.
Ольга поджала губы и встала, разглаживая полы дорогущего пиджака.
– Что за глупые вопросы? Ты – няня, вот и займи их!
Я так и не поняла, это было да или нет. Ольга ушла, а я вернулась в детскую, ощущая неимоверную усталость. Моральное опустошение, которое я испытывала последние месяцы, сказалось и на моем физическом состоянии.
Но как только я открыла дверь и вновь оказалась рядом с мальчишками, то сразу же взяла себя в руки. Кто-то ведь должен был окружить их заботой и вниманием, если их собственной матери нет до них дела. К тому же я надеялась, что их отец в этом отношении будет лучше.
Михаил Айвазович.
Я подошла к окну и посмотрела на нестройный ряд вылепленных нами снеговиков. Маленький Ваня подбежал ко мне и встал на цыпочки. Я подняла его и усадила на подоконник.
– Смотри, отряд снеговиков шагает по дорожке! – Прошептала ему на ухо и увидела, как зажглись его глазенки.
Макар остался сидеть на кровати. Я все время чувствовала его настороженный взгляд. За то время, которое мы провели вместе, в основном говорила я. Мальчики продолжали перешептываться друг с другом, словно не хотели посвящать меня в свои тайны. Но я и не ждала, что это случится быстро. Сама не знаю, чего я ждала, если честно. Но жалость отчего-то продолжала грызть мое сердце. Без видимых на то причин. Хотя, как минимум, одна причина была – не заметить равнодушие Ольги к детям было невозможно.
Меня эта ситуация не особо удивляла, потому что с подобным отношением я уже сталкивалась. Я могла бы объяснить это тем, что это всего лишь случайность, преступная случайность, давшая женщине возможность иметь детей, но не вложившая в ее сердце материнского инстинкта, но не спешила делать выводы. С Таисьей мы этот момент не обсуждали. Мы вообще с ней не обсуждали мою новую работу. Думаю, Таисье было куда как интереснее узнать о том, что же со мной случилось и зачем я приехала. Меня же почему-то волновали именно эти чужие дети...
Поговорили мы уже вечером, когда я уложила мальчишек спать и пообещала им вернуться после того, как поужинаю.
