Текст книги "Жестокие игры мажора (СИ)"

Автор книги: Маша Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21

Багиров ушел.

А я так и не набралась смелости посмотреть ему вслед. Или мне просто лень было шевелиться, испытывая свое тело совершенно по-новому.

Еще несколько минут я так и лежу, глядя в потолок, на котором нашла единственное мне знакомое созвездие Малой Медведицы. Я чувствую себя немного странно. И меня удивляет, как спокойно я возвращаюсь в реальность. Будто то, что только что произошло между мной и Багировым, в порядке вещей.

С тяжелым вздохом я все-таки присаживаюсь на диване и даю себе немного времени. Голова кружится…

Бросив на себя заторможенный взгляд, я прикусываю нижнюю губу, неуклюже возвращая юбку на бедра, топик на грудь, а блузку застегиваю на пару пуговиц посередине.

Я делаю глубокий вдох и подтягиваю колени к груди, обнимая их и подпирая подбородок. Взгляд падает на небрежно вывернутые колготки, лежащие на полу в компании перекрученных трусиков. А потом замечаю влажное пятнышко на темной обивке дивана.

Из горла вырывается смущенный смешок, и я ударяюсь лбом о колени, медленно поворачивая голову из стороны в сторону.

Это какая-то другая Алиса. Незнакомая мне.

Соскользнув с дивана на нетвердые ноги, я поднимаю трусики с пола и возвращаю их обратно на бедра. Но замираю, ощутив насколько я еще влажная там…

Решив найти Илая, я двигаюсь в направлении коридора, но останавливаюсь на полпути у одной из дверей, услышав странные звуки.

Сердце заходится в груди от волнения, когда сквозь шум воды я снова его слышу.

Грубый рычащий стон.

Нет. Мне не послышалось. Может быть, Багирову плохо? Он упал и не может встать? Ударился?

Я балансирую между тем, чтоб открыть дверь и убедиться, что с ним все в порядке, и тем, чтобы развернуться и уйти.

Конечно, после того как он уже дважды видел меня полностью голой, мне, наверное, глупо смущаться его шикарного тела во всем великолепии, хотя, вероятно, он еще не успел раздеться, но все же нет. Мне лучше уйти. Я и так сегодня натворила глупостей. Достаточно.

Но я даже не успеваю развернуться, как вновь слышу сдавленный звук.

Закусив губу, я чувствую, как мое лицо искажает эмоция отчаяния. Я поднимаю ладонь, чтобы постучать в дверь, но потом сжимаю пальцы в кулак и опускаю руку.

Может, мне все еще слышится эхо тех звуков, которые он издавал между моих ног?

От воспоминания щеки вспыхивают жаром.

Приложив ухо плотнее к двери, я совершенно случайно надавливаю на нее и, под ухающее вниз сердце, вваливаюсь внутрь…

Ой…

Я так и замираю в неуклюжей позе, едва удержавшись на ногах. Сикось-накось. С раскинутыми по сторонам для равновесия руками. А когда я слышу те же самые звуки, но более четко, мое сердце тоже съезжает вниз. Сикось-накось. А потом я различаю влажные шлепающие звуки.

Нервно сглотнув, я медленно поднимаю голову и мельком оцениваю черные мраморные стены со встроенной подсветкой, что только придает мрачности этому помещению, после чего натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Но не из-за него сердце заходится в бешеном ритме.

В отражении я вижу не только себя.

За мной прозрачная перегородка с тропическим душем, который водопадом падает на высокую мощную фигуру Илая…

Твою ж… мать.

Я застываю на месте, не в силах проглотить свой вздох. Кажется, еще чуть-чуть – и я вообще разучусь дышать. То, что я вижу, пробуждает в моем животе сотню маленьких порхающих бабочек. Их так много, что они начинают убивать друг друга, падая тяжестью в самый низ.

Тук.

Тук.

Тук.

Пульсация нарастает, и мне приходится сжать бедра крепче.

Я настолько заворожена происходящим, что совсем не думаю о том, что постыдно подглядываю за обнаженным парнем в душе.

У меня все сжимается. Абсолютно все. За секунды я оказываюсь полностью охваченной огнем. Беспощадным. Удушающим. Хотя, судя по отсутствию пара в ванной комнате, Илай принимает далеко не горячий душ.

Новое сильное чувство проносится сквозь меня неконтролируемой бурей и собирается болезненной тяжестью внизу живота.

Капли воды разбиваются о его сильные руки, испещренные чернилами, вены на них напрягаются от каждого мощного движения крепкого кулака по неприлично твердому и длинному… члену.

У меня перехватывает дыхание.

Челюсть ползет вниз.

Вот же… черт…

Он дрочит.

Стыд пытается подобраться к моему горлу тяжелым комком, но я снова и снова сглатываю его.

Сказать, что я шокирована – ничего не сказать.

Его большие мускулы сокращаются под татуированной кожей при каждом движении. Спортивные бедра расставлены и напряжены. Одной рукой он опирается о прозрачную перегородку, а второй медленно, с силой двигает по стволу. Его глаза страстно закрыты, а лицо искажено гримасой. Удовольствия или боли – сложно сказать. Но, судя по хриплым стонам и тому, как он облизывает мокрые от капель губы… ему хорошо.

Я не должна испытывать трепета при виде такой развратной сцены. Не должна задыхаться и чувствовать, как волна накрывает меня дрожью и рассыпается мурашками по рукам.

Но сейчас разум бессилен против природной реакции моего глупого тела. И любопытства, которое когда-нибудь станет моей самой большой проблемой.

Я… я не могу отвести взгляд/отвернуться/не смотреть. Хотя и пытаюсь.

А в следующую секунду он открывает глаза и впивается в меня безумным взглядом. На мгновение мне кажется, что его большое тело вздрагивает от неожиданности. И на то же мгновение Багиров замирает. Но только на мгновение.

Не отрывая от меня угольно-темных глаз, он снова начинает дрочить. А я с позором признаю свое поражение и опускаю взгляд. Ничего не могу с собой поделать. Мне хочется посмотреть еще раз, как головка его члена то исчезает в его большом кулаке, то появляется.

Я нездорова, да?

Зачем я туда смотрю?

Встряхнув головой, я поднимаю глаза, но все равно делаю это медленно, будто нарочно выигрываю время, чтобы увидеть каждую подробность.

Его мышцы прячутся под татуировками. Сумрачная кожа блестит от капель воды. Грудь распирает от интенсивности движений.

Я не знаю, какой дьявол меня ведет, когда я зачем-то подхожу ближе, вынуждая Багирова предупреждающе обнажить зубы.

Я взволнованно облизываю губы, ощущая азарт, плещущийся в крови озорной шалостью.

Мне нравится, как он меняется от моей близости. И нравится, какой смелой я становлюсь. Это, конечно, сейчас больше глупость, чем смелость. Но я хочу подразнить его.

В конце концов, между нами перегородка и я в любой момент смогу убежать. Наверное…

Тяжело сглотнув, я неуверенно расстегиваю пару пуговиц блузки, поднимаю руки и медленно тяну топик вверх. Глаза Илая вспыхивают опасным блеском, когда мои соски сжимаются от касания легкой прохлады. Хотя в остальном я вся горю.

Илай царапает стекло сильными пальцами, издавая гулкий рык, будто мечтает схватить меня за волосы, и движения его другой руки становятся агрессивнее.

Все его мышцы сокращаются от того, с какой силой он водит кулаком по своей длине. Я бы сказала, это похоже на жесткие удары, которые и были источником влажных шлепков.

Шипение вырывается сквозь его стиснутые зубы, и лицо Багирова искажает мучительная гримаса.

На самом деле, я полностью разделяю его напряжение. Стоя здесь перед этим диким парнем, я чувствую, как собственное возбуждение делает мои бедра предательски влажными. Хотя они и не были до конца сухими. Но я не обращаю на это никакого внимания, потому что полностью сосредоточена на удовольствии Багирова. И проклинаю себя за одну только мысль: каково это будет – прикоснуться к его твердой с выпуклыми венами длине. Почувствовать, каким тяжелым окажется его член. Почему-то я уверена, что так и будет. И каково это – попробовать его на вкус.

Я задыхаюсь в такт его движений и не замечаю, как из моего рта выливается жалобный стон.

Откуда все эти грязные мысли?

Боже. Мне нужно к врачу. Это ведь ненормально – хотеть попробовать поместить эту штуковину в свой рот?

Но вид Багирова лишает меня рассудка. Вытягивает мою темную сторону на поверхность. О которой я совершенно точно не знала до этого момента.

И я не понимаю, почему так заворожена тем, как парень удовлетворяет себя тяжелым кулаком.

Я вижу, как его дыхание становится резче. Грудь вздымается быстрее. Его шея напрягается до выступающих желваков. Кадык дергается, и я слышу его громкий стон, прежде чем он делает еще одно грубое движение и его татуированный кулак замирает у самого основания. Я полностью сосредоточена на этом моменте. Поэтому не упускаю из виду, как его член дергается в крепкой хватке, квадратные кубики мышц сокращаются на мужском прессе и, хлопнув под сдавленное рычание по стеклу, Багиров кончает.

Белые густые капли брызгают на стекло и, смешиваясь с каплями душа, стекают кривыми ручейками вниз. Он запрокидывает голову назад, подставляя лицо под воду и дергая острым кадыком, который грозит прорвать татуированную кожу. Сперма все еще брызжет на стекло. Ее так много, что она пачкает его длинные пальцы, стекая с них вязкими каплями прямо на массивные бедра.

Я резко выдыхаю и отступаю назад, впервые задышав полной грудью.

Илай выдыхает и опускает голову. Его сильные плечи быстро вздымаются и медленно опускаются, после чего немного расслабляются. Затем я вижу, как он выдавливает кулаком последнюю вязкую каплю прямо с набухшей головки, подцепляет ее пальцем и, отодвинув стеклянную перегородку, лениво выходит из душа.

Он не удосуживается взять полотенце. Или смыть с себя сперму. Ничего подобного.

Багиров поднимает дикий взгляд грозовых глаз и идет на меня.

Сердце екает под ребрами.

Моя грудь судорожно вздымается. Ноги ватные и непослушные, но каким-то чудом мне удается заставить их сдвинуться с места.

Багиров делает шаг вперед. Я – два маленьких шага назад. И так, пока он не оттесняет меня к выходу.

Но уже на пороге он протягивает руку и хватает меня за шею. Я распахиваю рот с глухим аханьем.

Я вся дрожу.

Мое горло двигается под его большой ладонью.

Багиров медленно нависает надо мной, чтобы коснуться моих губ тем самым пальцем и размазать по ним свою… сперму. Снова. Будто ему доставляет извращенное удовольствие пачкать меня собой.

В груди все сжимается, и я перехожу на короткие частые вдохи. Щелкнув по моим губам, Багиров опускает руку и щипает за сосок, вырывая прерывистый писк из моего рта.

А потом он просто берет и мягко выталкивает меня за порог.

– В следующий раз хорошо подумай, прежде чем решишь подразнить.

И захлопывает перед моим лицом дверь.

Глава 22

Зараза.

Мне потребовалось еще десять минут холодного душа, чтобы остыть. Несмотря на то, что я избавился от всей спермы, пульсирующей в яйцах, я чувствую себя максимально неудовлетворенным.

Это раздражает.

Я заслуживаю золотую медаль за выдержку. Черт возьми, это была целая олимпиада. Когда маленькая сучка показала мне свои сиськи… с-су-у-ка. Ее спасло гребаное чудо. Иначе я не знаю, чем объяснить тот факт, что я не разбил долбанную перегородку, не схватил ее за волосы и не поставил перед собой на колени.

Я проглатываю сдавленный стон, ударяясь лбом о прохладный кафель. От одной этой фантазии во мне пробуждается нечто неудержимое, доминирующее над всеми остальными эмоциями. Я не хочу разбираться, что это. Мне не понравится.

В следующий раз я не буду себя сдерживать. Нахер это рыцарство. Я никогда таким не занимался. До нее.

Еще одно доказательство, насколько плохо эта девчонка влияет на меня.

Но стоит вспомнить, как она смотрела невинными глазами, как учащались ее пульс и дыхание, и как она кусала свои розовые губы, показывая мне сиськи с торчащими сосками, – в венах закипает кровь и жаром устремляется в пах.

Возможно, я тоже влияю на нее не лучшим образом. Однако данный факт приходится мне по вкусу.

Я хочу быть тем, кто испортит эту девчонку, когда я поддамся своим низменным потребностям.

Не более. Вот только при мысли, что после меня к ней прикоснется кто-нибудь еще, мне хочется убить этого ублюдка.

Блядь. Я становлюсь слишком маниакален по отношению к Ведьме.

Что она со мной делает? И какого черта я позволяю ей это?

Разочарованно покачав головой, я выхожу из душа, хватаю полотенце и обматываю вокруг бедер. От грязных фантазий у меня сводит все тело. Никакого облегчения.

Я подхожу к раковине и упираюсь руками в край столешницы, склоняя голову. Капли воды срываются с моих коротких волос. Скользят по лицу. И медленно падают вниз, пока я пытаюсь медитировать над своими эмоциями.

Только ни черта не выходит. Чем больше я стараюсь, тем сильнее осознаю один пиздецовый факт.

Я хочу трахнуть ее.

Не потому, что я принял вызов. А потому, что я этого хочу. Без всяких вытекающих и вводных. Это осознание пульсирует в моем мозгу, как чертова заноза.

Надо покурить.

С этой мыслью я отталкиваюсь от столешницы и выхожу из ванной, надеясь, что не встречу маленькую дразнилку в таком состоянии. Ей же будет хуже.

Но, к счастью для нее, Алиса не попадается мне на пути, пока я двигаюсь в сторону комнаты, где выкуриваю сигарету, а уже после – надеваю чистую футболку и штаны.

Присаживаюсь на край кровати и ерошу волосы пятерней.

Зачем-то снова вспоминаю ее стоны, реакцию стройного тела на мои прикосновения и вкус…

Черт. Провожу ладонью по лицу и закуриваю последнюю сигарету, но тут же давлюсь дымом от глухого смешка.

Твою мать.

Дрочка в душе.

Стряхиваю пепел в пачку, осуждающе покачивая головой.

Я даже не помню, когда в последний раз мне требовался кулак, чтобы снять напряжение.

Докатился, блядь.

Прочищаю горло и, сглотнув горечь, делаю еще одну горячую затяжку.

И только когда я возвращаю самообладание на место, выхожу из комнаты, готовый к встрече с Алисой.

Я нахожу ее в гостиной у окна. На мгновение я начинаю сомневаться, что самообладание на самом деле вернулось, но потом все-таки беру себя в руки и еще некоторое время остаюсь наблюдателем.

Алиса взволнованна. Она обнимает себя, поглаживая предплечья тонкими пальцами. Ее маленькая грудь вздымается, а белые зубки кусают раскрасневшуюся нижнюю губу. Ту, на которой я оставил вкус своей спермы.

Это осознание невыносимо зудит под кожей. Я не получил необходимой разрядки. И сейчас, когда Ведьма вызывает во мне неадекватную жажду большего, это особенно играет не в мою пользу.

Но я игнорирую горячий гул в груди и выдаю свое присутствие.

– Как ты относишься к ужасам?

Алиса вздрагивает от звука моего голоса, явно не догадываясь, что я все это время стоял и размышлял над тем, нравится ли ей кусать губу, испачканную моей спермой.

– Ты напугал меня, – наконец выдыхает она и прижимает ладонь к вздымающейся груди. – Не очень. Лучше отвези меня домой.

Я ухмыляюсь, бросая на нее снисходительный взгляд:

– Зачем?

Она непонимающе хлопает глазами, будто я спросил какую-то глупость.

– Уже поздно. Мне нужно подготовиться к парам.

Я безразлично пожимаю плечом.

– Готовься здесь. Твой рюкзак в моей машине.

Слова вылетают прежде, чем я успеваю их обдумать.

Блядь.

Какого хрена я не хочу, чтоб она уходила?

Кажется, Ведьма в таком же шоке от услышанного, и я разделяю ее чувство, но не подаю вида, медленно приближаясь к ней.

– Эм-м… нет, – она качает головой. – Мне нужно домой. К тому же… я проголодалась.

Смутившись, Алиса отводит взгляд в сторону, когда я нависаю над ней. Будто и не дразнила меня недавно в душе.

– Тогда собирайся.

Она тут же возвращает растерянный взгляд своих больших глаз мне.

– Куда?

Я с безразличием поджимаю нижнюю губу.

– Ты хочешь есть. Съездим куда-нибудь.

Она опускает взгляд, а щеки краснеют, после чего я слышу ее тихий голос:

– Но не обязательно куда-то ехать и тратить деньги. Я не хочу быть у тебя в долгу. – Я скрежещу зубами. – Но я могу перекусить что-то и здесь…

– Здесь нечего перекусывать, – бросаю быстрый резкий ответ, чем снова заставляю Алису посмотреть на себя, но на этот раз ее брови хмурятся.

– А как же ты живешь? Или ты питаешься только в ресторанах?

– Я здесь не живу.

Ее взгляд становится настороженным.

– Как это понимать?

– Это квартира моей матери.

Она вдруг отшатывается от меня, прикрывая распахнутый в удивлении рот ладонью.

– О, господи! И ты так просто… все это… – она эмоционирует руками. – А что, если бы она пришла, когда мы… Багиров! Ты совсем рехнулся? Господи, а я? – запускает пальцы в волосы и, тяжело дыша, отводит взгляд в сторону. – Я сама не лучше… – тихо шепчет и качает головой, а потом хлопает ладонями по бедрам и ее голос обретает решительность: – Так, ладно, было классно, но я пойду…

Алиса пускается в сторону выхода, но я перехватываю ее за руку и возвращаю обратно.

– Не паникуй, – мои губы кривит пустая ухмылка. – Я похож на того, кто знакомит девушек с матерью?

Ее ноздри раздуваются от возмущения, Алиса дергает свою руку, но я не выпускаю. Тогда она издает саркастический смешок:

– Ох, ну разумеется. У тебя столько девушек, что, боюсь, твою маму инфаркт хватит с каждой знакомиться.

Моя ухмылка становится шире.

Я перемещаю руку ей на затылок и сжимаю волосы в кулаке, подтягивая девчонку ближе.

– Ты нарываешься, Ведьма, – произношу у самых ее губ и, когда она их пригласительно открывает, я всасываю в свой рот нижнюю и прикусываю. Затем делаю то же самое с верхней. Я не целую. Мне просто нравится вкус ее губ. И звуки, которые она издает, когда я кусаю их.

Я мог бы увлечься, тем более что эта маленькая задница не против дать мне доступ к своему сладкому ротику, но гребаная вибрация в кармане джинсов отрезвляет меня.

Когда я отпускаю Ведьму, то слышу ее тихое хныканье, похожее на мольбу трахнуть ее. Этот проклятый звук заставляет мой член дернуться в джинсах и мне приходится поправить его. Я проглатываю шипение, потому что я опять твердый. Сука.

И становлюсь еще тверже, когда смотрю на Алису, которая, как и всегда в такие моменты, прячет шипы и превращается в самое невинное существо на свете. Это, черт возьми, запрещенный прием. Она не двигается, даже когда я ее отпускаю. Смотрит блестящими глазами и одновременно трогает искусанные мной губы подрагивающими пальцами.

– А теперь дай мне пару минут и не пытайся сбежать. Иначе укусов на твоем теле станет больше.

Ее глаза широко распахиваются, и я вижу, какими черными становятся расширяющиеся зрачки. Ох, блядь, мы определенно поладим с ней в постели.

Но я отвлекаюсь на телефон, обращая внимание на имя абонента, который убивает мой стояк к херам собачьим.

Гор: Какого хуя до тебя не дозвониться? Ты где?

Блядь.

Я быстро печатаю:

Занят.

Гор: Мы собираемся на хате Магомедова. Будешь?

Я: Позже.

Гор: Ок.

– О, господи… – я слышу приглушенное оханье и отрываюсь от экрана телефона, замечая шокированную Алису, которая держит в руках рамку с фото. Она медленно поднимает на меня свои большие испуганные глаза. – Почему ты с ней фотографируешься?

Ее лицо бледнеет так быстро, будто она в любой момент рухнет в обморок. А я не вижу смысла скрывать. Рано или поздно ей все равно станет известно, кем мне приходится женщина на фото.

– Наверное, потому что она моя мать.

Лицо Ведьмы становится пепельного цвета.

– Что?! Он-на… твоя м-мама?

Я лишь киваю, сдерживая ухмылку.

– Боже мой! Я ведь… я ведь наговорила тебе… Ох черт, так это ее квартира. Я с тобой… в квартире ректора? – Алиса нервно смеется, прежде чем начинает мотать головой и тараторить: – О нет, нет, нет… Иди ты к черту, Багиров. Я ухожу.

Я смеюсь и снова перехватываю убегающую маленькую истеричку.

– Почему ты не сказал мне? – она бьет меня кулачком в грудь. – Это было нечестно!

– По-моему, это было весело. Я многое узнал о своей матери.

Я слегка хмурюсь, зарабатывая еще один удар.

– Прекрати! Это не смешно!

– Не соглашусь.

Она отпихивает меня и, тыча пальцем мне в грудь, цедит сквозь зубы:

– Прости, что не могу относиться так легкомысленно, как ты, к тому, что оскорбила твою мать!

Я слабо улыбаюсь на ее пробуждающееся бунтарство и поднимаю руку, чтобы аккуратно убрать прядь волос с ее лица.

– Я никак не отношусь, – говорю я совершенно безразлично. – Мне плевать на мою мать, Алиса. – Я поддеваю пальцами ее подбородок, как бы прикрывая раскрывшийся в удивлении рот. – А теперь шевели своей маленькой задницей. Я не люблю повторять дважды.

Алиса смотрит на меня ошарашенным взглядом, раздумывая над тем, что ответить, но в итоге делает правильный выбор и признает свое поражение с глубоким вдохом.

– На улице уже вечер. А моя куртка осталась в гардеробе, – она обвиняюще вскидывает бровь. – Не буду показывать пальцем, кто виноват в этом. А мерзнуть я не хочу.

Хмыкнув, я трогаю уголок своих губ языком, прежде чем поддразнить ее.

– Я буду рад согреть тебя. Нужно только попросить.

Она тут же краснеет и, оттолкнув меня в сторону, бубнит, протискиваясь мимо:

– Пошляк.

Я разворачиваюсь и с глухим смешком следую за ней, по пути хватая из шкафа свой зеленый бомбер.

– Это спорное заявление, Ведьма. – Она не обращает на меня никакого внимания, наклоняется, чтобы быстро надеть дряхлые кеды, а я снова залипаю на ее миниатюрной заднице, которая совершенно не выглядывает из-под пуританской юбки. Алиса выпрямляется и, откинув с лица волосы, бросает на меня вопросительный взгляд. – Не знаю, что ты там надумала себе, маленькая извращенка, но я говорил про куртку.

Она переводит взгляд на протянутую вещь, затем натягивает пластмассовую улыбку и выхватывает из моих рук бомбер.

– Ну конечно. Ты прям сама невинность, Багиров.

Я лишь ухмыляюсь, наблюдая за тем, как она влезает в куртку, которая размеров на пять больше ее самой. Но, блядь, какого-то черта я испытываю мазохистское удовольствие, видя на ней свои вещи. Это нехорошо. Мне должно быть по хуй.