Текст книги "Жестокие игры мажора (СИ)"

Автор книги: Маша Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

Илай

– Ты испортил лицо на миллион долларов, – ворчит Гораев, рассматривая себя через фронтальную камеру телефона.

Акмал, даже не поднимая взгляда от своего гаджета, хмыкает.

Сегодня следы на лице Гора от моих ударов заметней.

Его нижняя губа воспалена и кровоточит каждый раз, когда он открывает свой чертов рот, носовая перегородка распухла, ссадина под одним глазом и наливающийся синяк под вторым.

Его проблемы: он сам меня вынудил. Мое терпение почти на исходе.

Гораев всегда был ублюдком. Это в его природе. Но если раньше он уважал мои границы, то в последнее время происходит какая-то херня. Слишком много провокаций с его стороны. И я не могу понять почему.

– Думаешь, меня это заботит? – наконец отвечаю, прекратив наблюдать за другом.– Ты влез на мою территорию, – я равнодушно пожимаю плечами. – Я тебя вроде предупреждал на счет этой девчонки.

Гор фыркает.

– Она сама нарывается.

Я опускаю руку на стол и сжимаю кулак.

– Значит, скажи об этом мне и я решу этот вопрос. На месяц это моя проблема. Не твоя, Гор.

Гораев швыряет телефон на стол и подается вперед. Импульсивный мудак.

– С каких пор ты у нас боец за справедливость?

Я качаю головой.

– Не начинай то, что тебе не понравится.

Гор прищуривается и оскаливается на меня.

– Мне уже не нравится. Ты на хер бросил мне вызов из-за этой убогой. Совсем ебанулся?

Я цокаю языком, качая головой:

– Я бросил тебе вызов, потому что ты поставил мое слово под сомнение, Гор.

Его плечи ходят ходуном, выдавая раздражение.

– Не бери на себя много, Багира. Ты не будешь диктовать мне правила.

Я напрягаю челюсти и чувствую, как на скулах выступают желваки. Он злится. И в какой-то степени я его понимаю. Но во мне тоже просыпается злость от того, что мой друг пытается подорвать мой авторитет.

Я пристально смотрю на Гораева и произношу хладнокровно:

– Никто. К ней. Не прикасается. Пока я, блядь, с ней не закончу. Или хочешь, чтобы я трахнул училку английского? Поверь, мне она даст в разы быстрее.

Выругавшись себе под нос, Гор дергается в мою сторону, но Акмал хватает его за плечо и усаживает на место.

– Завязывайте хуйней страдать, – вмешивается он, удерживая Гора, когда тот пытается встать. – Остынь, чувак, иди лучше реши вопрос с «весельем» на субботу.

Гораев тяжело дышит, прожигая меня взбешенным взглядом, а потом грубо сбрасывает со своего плеча руку Акмала и поднимается из-за стола. Будь на месте Акмала кто-нибудь другой, Гор бы уже въебал ему.

– Принимаешь или отказываешься? – бросает он мне с угрозой в голосе, но меня начинает это забавлять.

Я поджимаю нижнюю губу, выпячиваю ее языком и откидываюсь на стуле.

– Принимаю.

– Притащи в субботу убогую на вечеринку и устрой перед ней грязное шоу с Фирсовой.

Схватив со стола телефон, Гораев толкает Акмала и выходит из столовой.

Легкая ухмылка кривит мои губы, я получаю немного садистское удовольствие от того, что задел оголенный нерв друга.

Око за око.

С минуту мы с Акмалом смотрим друг на друга, пока он первым не нарушает наше задумчивое молчание.

– Не многовато ли тебе вызовов? – он подмигивает мне. – Может, ты облегчишь себе жизнь, Багира? Просто отдай мне ключи от тачки и наше пари закончится.

Я прижимаю кулак ко рту, подавляя рвущийся смешок.

– Я могу сломать тебе пару ребер, Акмал, чтобы тебе удобней было отсасывать самому себе, когда я выиграю наше пари. – Качаю головой. – Даже не рассчитывай, что я проиграю тачку.

Акмал широко улыбается, раскидывая руки в сторону:

– Спор есть спор.

– Он еще не закончен, – напоминаю ему равнодушно. – Через месяц ты отсосешь. Вот увидишь. Так что не отказывайся от моего щедрого предложения по поводу ребер.

– Да пошел ты, – усмехается он и кивает в сторону. – Вон, кстати, твоя ходячая проблема. Стоило только вспомнить.

Я поворачиваю голову к дверям, и мой взгляд цепляется за светлую копну волос, заплетенных в косу.

5.1

Бунтарка, значит.

Ухмыльнувшись, лезу в карман за телефоном и, разблокировав экран, быстро печатаю сообщение.

Тебе нравится испытывать меня, Кукла?

Я отправляю сообщение и, подперев подбородок телефоном, наблюдаю, как она лезет в рюкзак. Не подозревая обо мне, она улыбается своей подруге, но, когда ее голубые невинные глаза опускаются на экран телефона, улыбка исчезает.

Медленно подняв голову, Алиса смотрит по сторонам. И, так и не встретившись со мной взглядом, снова концентрирует внимание на своем телефоне.

Я готов улыбнуться, представляя перспективную игру с этой застенчивой девушкой. Будет забавно разбирать ее на мельчайшие детальки, пока она, моя кукла, окончательно не сломается. Пока я не потеряю к ней интерес. А это случится, как только я выиграю гребаное пари.

Ответ на мое сообщение так и не приходит.

Что ж. Она сама развязала мне руки.

Сжав челюсти, качаю головой и набираю еще одно СМС.

Я тебя предупреждал.

Отправить.

По шее разливается жар предвкушения и мне требуется максимум усилий, чтобы не следить за ее реакцией на новое сообщение.

Вместо этого я ловлю за руку мимо проходящую девушку, вынуждая ее вздрогнуть от испуга, но когда она понимает, что это я, расплывается в улыбке:

– Ой, Илай, привет.

Я подмигиваю ей и подманиваю жестом, чтобы она склонилась ко мне.

– Столик у окна. Блондинка с косой. Видишь?

Девушка высматривает мою цель и через мгновение кивает.

Отлично.

Я беру стакан кофе и протягиваю ей.

– Я хочу, чтобы ты вылила это на ее блузку.

Девушка непонимающе хлопает глазами, и я начинаю жалеть, что остановил выбор на ней. Ненавижу разъяснять простые вещи: пустая трата времени.

– Просто возьми стакан и вылей на блондинку. Что, блядь, непонятного?

Девушка опускает глаза, однако не отстраняется, продолжая стоять в неудобной для нее позе.

– Но она мне ничего не сделала… Зачем мне ее обливать?

Скрипнув зубами, я обманчиво нежно заправляю локон ей за ухо и мягко, но убедительно говорю:

– Потому что я сказал тебе это сделать. Достаточно?

Девушка кивает и, нерешительно взяв стакан, бросает на меня взгляд полный надежды, но я кивком указываю на блондинку.

Я вижу, как девушка сглатывает, крепче сжимая стакан с кофе, но в конце концов выполняет мою просьбу и шагает в сторону Алисы.

Откинувшись на спинку стула, я пристально слежу за развивающимися событиями. Конечно же, подойти и просто вылить стакан кофе у девушки не хватает смелости, поэтому она делает вид, что спотыкается, и уже в следующую секунду на белой блузке моей куклы расползается желто-коричневое пятно.

Алиса взвизгивает и подскакивает на ноги, ошарашенно глядя на свою грудь, к которой липнет намокшая ткань блузки, а потом с таким же ошарашенным лицом смотрит на девушку, облившую ее.

Я не слышу их разговора. Вся столовая оживлена шумным обсуждением и смехом. И это заставляет щеки Алисы вспыхнуть стыдливым румянцем. Но я не позволяю этому зацепить меня. Главное, чтобы выстроенная схема не дала сбой. Алиса ведь не думала, что я буду скучать целый месяц?

И, как я и ожидал, она просит присмотреть за вещами подругу и убегает из столовой.

Я поднимаюсь и следую за ней. Мне не составляет труда просчитать ее маршрут. Поэтому, когда светлая коса исчезает за дверьми в женский туалет, мои губы кривит однобокая ухмылка. Хорошая девочка.

На ходу печатаю сообщение Акмалу:

Подстрахуй у женского туалета.

И захожу следом за Алисой.

Я щелкаю дверным замком раньше, чем она оборачивается и большие голубые глаза с ужасом впиваются в мое лицо.

5.2

Обернувшись, я сталкиваюсь лицом к лицу с Илаем Багировым, и подскочившее к горлу сердце не дает мне вдохнуть.

Господи, что он здесь делает?

Неважно.

Мне нужно убраться отсюда от греха подальше.

Я торопливо застегиваю обратно несколько верхних пуговиц промокшей блузки и вздергиваю подбородок, надеясь, что буду выглядеть круче.

– Выйди, – у меня хватает сил огрызнуться. – Это женский туалет.

Как бы не так.

Он делает шаг ко мне, и становится нечем дышать. Второй – и по всему телу разливается тепло. Третий – щеки вспыхивают.

– Ты ведь делаешь это специально, чтобы привлечь мое внимание? – его низкий голос заставляет кожу покрыться колючими мурашками.

Я ненавижу эту глупую реакцию.

Быстро облизываю пересохшие губы.

– Что делаю?

Моя грудь вздымается.

Хочется отвести взгляд, но почему-то я продолжаю смотреть на его внушительную фигуру, медленно приближающуюся ко мне.

– Не слушаешься.

– С чего бы мне тебя слушаться? – я заставляю себя съязвить ему еще раз, но на самом деле я не хочу этого.

Мне не нужно его внимание.

Но, кажется, я действительно делаю все, чтобы он его на меня обратил. Не специально.

Нервно сглатываю.

Мажор скучающе поджимает нижнюю губу, останавливаясь в шаге от меня.

– Я вежливо попросил тебя распустить волосы. И предупредил, что будет, если ты этого не сделаешь.

Багиров цепляет пальцами мою косу, и у меня внутри все переворачивается.

Он ведь не всерьез?

Сглотнув образовавшийся в горле ком, я выдергиваю из его пальцев косу и перекидываю ее себе за спину, с замиранием сердца наблюдая за тем, как Багиров наклоняет голову набок и прищуривается:

– Такая упрямая.

Я знаю, что он снова играет со мной, поэтому не спешит и, кажется, даже не заботится о том, что сюда может кто-нибудь зайти.

Что будет, если я еще раз огрызнусь? Как он отреагирует? Разозлится? Или его это только позабавит? Прикоснется нежно… или грубо?

Под кожей начинает гореть что-то похожее на предвкушение.

Встряхнув головой, я выпаливаю на одном дыхании:

– Я тоже тебя предупредила, что не буду этого делать. Ты не вправе раздавать мне команды, это мои волосы. Мое тело. Я принадлежу только себе.

Багиров усмехается и, дернув челюстью, проводит по ней татуированной ладонью.

– Даже сейчас продолжаешь меня дразнить, – ровным голосом произносит он, но уголок его губ приподнимается в едва заметной улыбке.

Ох…

– Мне нужно идти, – быстро выдыхаю я, пытаясь казаться равнодушной. – Скоро начнутся занятия.

Я собираюсь обойти этого невыносимого мажора и выйти из туалета, но он преграждает мне путь.

– Ты действительно становишься моей проблемой.

Я не понимаю, что он имеет в виду. Но мне и не нужно понимать.

– Так отвяжись от меня! – я почти рычу, беспомощно сжимая кулаки и раздумывая, как бы добраться до двери, но в следующее мгновение он протягивает руку и, подцепив меня за шлевку пояса юбки, дергает на себя.

Я охаю и едва успеваю выставить перед собой руки, чтобы упереться в его широкие плечи, но это не спасает от горячей близости.

Багиров наклоняется и я, не желая того, вдыхаю его мужской аромат вперемешку с одеколоном и сигаретами.

– Пока не хочу, – его шепот обжигает ухо, но я не позволяю моей решительности угаснуть. – А теперь будь хорошей девочкой и распусти волосы, если не хочешь, чтобы это сделал я.

– Нет! Это мои волосы, долбанный ты тиран!

Я снова пытаюсь оттолкнуть Багирова, но его низкий смех у моей шеи делает со мной странные вещи, посылая по телу новую волну мурашек.

– Мне нравится, как из твоего милого ротика звучат ругательства.

Я даже не заметила, когда он оттеснил меня назад, только почувствовала, как, сжав мою талию, Багиров одним рывком усаживает меня на столешницу.

Дыхание тут же становится частым и прерывистым, особенно когда он встает между моих ног и кладет большие ладони на мои бедра.

Я открываю рот, но, не найдя, что ответить, закрываю, втягивая носом воздух.

Он не забирается под юбку и пока вообще больше ничего не делает, только опускает взгляд на мои приоткрытые губы, но этого достаточно, чтобы по коже пронесся электрический разряд.

Нет, я не хочу, чтобы он поцеловал меня.

– Я предоставлю тебе еще один шанс, Алиса.

Черт… так близко… Снова.

Что он там говорит?

Ничего не соображаю.

Кажется, у меня гипервентиляция легких.

От переизбытка ощущений я начинаю ерзать на месте, не в силах это контролировать, но Багиров останавливает меня, нарочно впиваясь пальцами в бедра еще сильнее.

Черт…

Мне необходимо увеличить между нами расстояние, но странная пульсация между ног сбивает с толку.

Живот сводит, а голова немного идет кругом.

Я дезориентирована.

– Меня… кажется, меня сейчас стошнит… – Мой голос звучит едва слышно, а потом дыхание перехватывает прямо в горле.

– Тебя не стошнит, – Багиров перемещает руки на мою талию и наклоняется ниже, царапая горячим дыханием висок, прежде чем хрипло сказать мне на ухо: – Ты всего лишь возбуждена.

Щеки тут же вспыхивают от стыда, и я отстраняюсь насколько это возможно.

Но он снова притягивает меня к своему сильному телу, и я упираюсь в его твердые грудные мышцы ладонями, чувствуя, как от этого прикосновения в животе начинает шевелиться много маленьких крылышек. Щекотно.

– Распусти волосы. Сделай это для меня.

5.3

Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд.

А потом я чувствую, как его рука перемещается вверх, нарочно задевая мою шею, прежде чем Багиров цепляет пальцами косу, доказывая свои намерения.

По спине пробегает дрожь.

– Ладно! Все! Я поняла! Я сама! – выпаливаю я и собираюсь убрать его руку, чтобы распустить волосы, но Багиров не позволяет мне этого сделать и сам стягивает резинку, заявляя с бесстрастным выражением лица:

– Я давал тебе время. Теперь я передумал.

– Ты серьезно? Это…

Я замолкаю, потому что он прижимает большой палец к моим губам.

– Помолчи, – его голос спокоен.

Даже слишком.

Я хлопаю ресницами, выдыхая громче, чем хотелось бы, когда он нарочно оттягивает мою нижнюю губу.

А потом снова возвращается к полураспущенной косе.

Изучая мое лицо холодными глазами, Багиров скользит пальцами по моим волосам, превращая их в мягкие волны.

Я ерзаю на месте.

Это настолько непривычно и чуждо для меня, что я съеживаюсь от каждого нового движения его пальцев.

Я позволяла прикасаться к своим волосам только бабушке. И это было моим успокоением, когда она их гладила или заплетала.

Но Багиров все разрушает.

Рядом с ним о спокойствии и мысли нет.

Отчасти потому что он прикасается к самым сокровенным частям моего тела, не имея на это никакого права.

Но ведь Багирова совершенно ничего не волнует, кроме своих эгоистичных потребностей.

Его движения размеренные и непринужденные, будто тот факт, что мы находимся в женском туалете и он расплетает мне косу, абсолютно нормальное явление.

– Почему ты постоянно трогаешь меня? – мой голос подрагивает. Но сидеть в тишине еще хуже. – У тебя какое-то психологическое отклонение?

– Возможно, – равнодушно бросает он и заканчивает возиться с моими волосами.

Напоследок Багиров неспешно пропускает между пальцев волнистую прядь и, вдохнув аромат моих волос, наконец оставляет их в покое.

– А теперь снимай блузку, – приказывает этот мудак.

Я впиваюсь в него ошарашенным взглядом.

– Ты совсем больной?!

Он щелкает пальцем мне по носу, вынуждая поморщиться.

– Смени пластинку, кукла.

– А ты сходи к врачу, придурок!

Опустив голову, Багиров матерится себе под нос, а после снова поднимает на меня тяжелый пристальный взгдяд

Но не это меня напрягает.

А то, как ловко его длинные пальцы принимаются расстегивать пуговицы своей рубашки.

– Ч-что ты делаешь?

Багиров наклоняет голову и улыбается какой-то маниакальной улыбкой.

– У тебя есть время раздеться самой. Как только я закончу со своей рубашкой, я возьмусь за твою.

Наученная горьким опытом, что этот псих не шутит, я начинаю торопливо доставать пуговицы из петелек.

Сердце в груди грохочет как ненормальное.

Жар стыда поднимается к моему горлу.

Но я успокаиваю себя тем, что под блузкой у меня есть топ, а длинные волосы прикрывают мою спину и он ничего не заметит.

Когда я снимаю мокрую блузку, по-настоящему понимаю, как же мне было в ней некомфортно. А еще все это время меня отвлекал тот факт, что рядом был не менее дискомфортный человек, который завладел всем моим вниманием и инстинктами.

И сейчас я, как полная дура, пялюсь на его точно высеченное из камня тело. И татуировки. Мне хочется разглядеть каждую. Как и все, на чем они набиты.

Это вообще нормально иметь такую мускулатуру студенту? Он, что, в детстве упал в чан с протеином?

Сглотнув, я еще раз обвожу взглядом его выступающие грудные мышцы, покрытые чернильными узорами, и мои губы приоткрываются.

Я едва ли не выдыхаю «вау».

Но, слава богу, у меня не хватает на это сил.

Если честно, его полуобнаженный вид немного отвлекает от возможности нормально дышать, не то чтобы принять протянутую мне рубашку.

Подождите… Он что? Действительно предлагает мне свою рубашку?

С запозданием я выхватываю ее и торопливо надеваю в потребности скрыть свои голые плечи.

Проблема в том, что его мажорская рубашка в два раза больше меня, а еще – в мужском аромате, который кружит голову при каждом новом вдохе.

Боже, дай мне сил!

Багиров усмехается и, сложив на широкой груди руки, отступает, предоставляя больше пространства, будто я сказала это вслух.

Я тут же спрыгиваю со столешницы и дрожащими пальцами застегиваю пуговицы, начиная с верхних. Затем небрежно закатываю рукава, а низ рубашки завязываю узлом внизу живота.

Надеюсь, в таком виде меня не выставят из универа.

Прочистив горло, я поднимаю голову и встречаюсь с оценивающим взглядом Багирова.

И мне становится не по себе, потому что он смотрит на меня как на свое личное произведение искусства.

А потом как ни в чем не бывало разворачивается и выходит из туалета.

Но, прежде чем его татуированная спина скрывается из вида, он бросает мне:

– Рубашку вернешь в субботу. Я заеду сам.______

Дорогие читатели, я наконец определилась с графиком и временем выкладки прод!

Новые главы теперь будут выходить через день, в шесть утра по мск.

Надеюсь этот график будет удобен как автору, так и читателям

Глава 6

– Чья на тебе рубашка?

– Не спрашивай, – бурчу своей соседке по парте – Ире, стараясь не отвлекаться от лекции.

Но Ира – тактичная девушка и, правильно поняв мой посыл, заканчивает расспрос. Не то что Худякова. Если бы она была моей соседкой по парте, вместо преподавателя я бы точно слушала только ее жужжание.

Так что мне стоит радоваться хотя бы тому, что Леся выбрала учебу по другой программе и единственное время, когда я могу быть засыпана ее вопросами, – это в перерывах на обед или между пар.

Но, если честно, я вообще не хочу обсуждать то, что произошло в туалете между мной и Багировым. Ни сейчас. Ни на перерыве. И я очень надеюсь, что никто из студентов не придал этому какого-либо значения.

Нас ведь не видели?

Хотя это будет чудо, если Багиров со своими мышцами и татуировками остался незамеченным. Тем более в таком виде он выходил из женского туалета.

Господи, какой позор. Надеюсь, мне не придется поднимать тему, чья это рубашка и как она на мне оказалась.

Скорей бы закончились пары. Уже не могу дождаться, когда я доберусь до общаги, где, наконец, смогу избавиться от мажорской рубашки и принять душ, чтобы смыть со своей кожи его запах. И стереть к черту память моего тела, к которому он снова прикасался. И снова против моей воли. Будто это его Богом данное право.

Кажется, я до сих пор ощущаю его пальцы в моих волосах.

Какое-то странное чувство охватывает меня, и я рада, что Клавдия Владимировна завершает свое выступление и объявляет об окончании лекции.

Я использую этот момент, чтобы выбраться из своей головы и, покидав учебные принадлежности и тетради в рюкзак, поднимаюсь из-за парты.

Я почти выхожу из аудитории, когда мне в спину прилетает:

– Самойлова, задержитесь, пожалуйста.

– Иди, я догоню, – выдыхаю устало и машу Ире, после чего разворачиваюсь и плетусь к преподавательнице.

– Что-то случилось? – натягиваю улыбку, сжимая ремешки рюкзака в кулаках.

– Дело в вашем внешнем виде, – строго начинает она, оценивая скептическим взглядом мою импровизацию из мужской рубашки. – Обычно студентов не допускают в неподобающем виде на пары, но я сделала вам скидку, так как вы просто-напросто могли еще не успеть ознакомиться с правилами вуза. Но кто-то донес информацию выше и тут я бессильна.

– Я могу объяснить…

– Не здесь, – преподавательница останавливает меня, покачивая головой. – Приберегите ваш рассказ для ректора. Кстати, вас попросили явиться в его кабинет.

Я открываю рот, но, не найдя что ответить, закрываю его.

К ректору. В кабинет. Класс!

– Удачи вам, Самойлова, – желает искренне Клавдия Владимировна и, кивнув мне, берет кучу папок со стола и первая выходит из аудитории.

Я следую ее примеру и отправляюсь на поиски кабинета ректора.

Я слоняюсь по этажам, пока не нахожу секретаря, который любезно указывает мне на дверь, где написаны ФИО ректора:

«Байрамова Марианна Арслановна».

Сглотнув ком, застрявший в горле от волнения, я потираю вспотевшие ладони о бедра и стучусь в дверь.

– Войдите, – раздается приглушенный женский голос и, вдохнув полной грудью, я нажимаю на ручку и неуверенно переступаю порог кабинета.

Осторожно закрываю за собой дверь и, переминаясь с ноги на ногу, осматриваю просторное помещение в светлых тонах, не зная, как себя повести.

Особенно когда упираюсь взглядом в самого ректора.

Во главе большого деревянного стола сидит красивая статная женщина. Она что-то печатает в телефоне и не сразу обращает на меня внимание, поэтому я, пользуясь случаем, разглядываю ее идеальную загорелую кожу, на которой золотые украшения выглядят особенно ярко, темные густые волосы, собранные в низкий хвост, и раскосые глаза с ровными черными стрелками, что еще больше подчеркивают ее восточную внешность.

– Здравствуйте, Алиса, – неожиданно звучит ее высокий голос, и в моей груди все переворачивается. – Проходите. Присаживайтесь.

Она все еще увлечена телефоном.

Я принимаю приглашение и, пройдя вглубь кабинета, присаживаюсь на стул сбоку от стола ректора.

Закончив клацать наманикюренными пальцами по экрану, женщина убирает телефон и, наконец, берет меня под прицел стального взгляда своих серых глаз.

– Ну что ж, Самойлова Алиса Евгеньевна. Вы поступили на бюджет с самым высоким проходным баллом, покорили нашего преподавателя по физике глубокими познаниями предмета, а что в итоге? – произносит она с каким-то презрением и откидывается на спинку кресла, принимаясь монотонно стучать ногтями по столу. – Я могла бы подождать с этим разговором и еще понаблюдать за вами. Но вы, юная леди, наводите много шума.

– Простите…

Марианна Арслановна жестом перебивает меня.

– Я хочу напомнить, в каком заведении вам выпал шанс учиться. Может, вы еще не до конца осознаете это, Алиса, но вы поступили в лучший университет страны. Уровень, чувствуете? Ему нужно соответствовать, если вы хотите продолжать учебу в этих стенах. И уж точно здесь не место для разврата, юная леди. Это место для элиты и образованных людей. И помимо учебы, вы должны соответствовать здешним правилам. Но один ваш внешний вид отвратительно вызывающий. Это не вечеринка. А высшее учебное заведение! – чеканит хладнокровно ректор, а мои уши буквально вспыхивают от чувства неловкости. – Что касается оральных ласк в столовой и времяпрепровождения в женском туалете со студентом мужского пола – я буду вынуждена доложить об этом вашей опекунше. Я не буду терпеть подобное поведение. Я ожидаю от студентов с таким уровнем знаний прилежной учебы, а не грязи. Зарубите это себе на носу.

У меня перехватывает дыхание, но я все равно стараюсь, чтобы мои слова звучали уверенно:

– Позвольте я объясню…

– Слова здесь излишни. Мне достаточно того, что я видела. Надеюсь, вы осознаете свои ошибки и исправите их в кратчайшие сроки.

Это несправедливо!

Все не так!

Волна обиды и раздражения накрывает меня прежде, чем я успеваю взять это под контроль.

– Если вы все видели, значит, вы должны были видеть и то, что это происходило против моей воли!

– Не смей со мной спорить, – ледяным тоном бросает женщина. – Все что ты должна была ответить: «Да, я поняла!» А теперь выйди из моего кабинета. И подумай над своим поведением.

Жар стыда беспощадно дерет горло и практически блокирует поступление кислорода в легкие.

Я с трудом дышу.

С каждой секундой все сильнее и сильнее утопая в беспомощной ярости.

Но все-таки я заставляю себя выдавить эти чертовы слова:

– Извините. Я поняла вас. Такого больше не повторится.

После этого я разворачиваюсь и спешу к двери, но меня догоняет строгий голос ректора:

– Имей в виду. Ты у меня на карандаше, милочка. Еще раз увижу тебя с Багировым, вылетишь отсюда как пробка из-под шампанского.