Текст книги "Жестокие игры мажора (СИ)"

Автор книги: Маша Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

Остаток учебной недели я избегаю Багирова и всех к нему причастных. Меня даже начинают посещают мысли о переводе, но пока я не готова отказаться от своей мечты. Я все еще надеюсь, что через пару недель обо мне просто-напросто забудут, а все мои проблемы разрешатся сами собой.

Вот же парадокс, не желая привлекать к себе внимания, я имею его столько, что дышать тошно. Я была бы несказанно рада вернуться в шкуру серой мышки. По крайней мере, к ней я привыкла. Но такое ощущение, что теперь ее срывают с меня вместе с кожей.

– Тебе Леся звонила? Через час уже выходить надо, а ты еще в пижаме, – голос Иры выдергивает меня из мыслей.

Вздохнув, я поворачиваю голову набок, устраиваясь удобней на подушке.

Помимо того, что Ира моя соседка по парте, комнату в общежитии я также делю с ней. У нас еще свободны две кровати. Одна из них, кстати, Марины, которая заедет только на следующей неделе.

– Али-и-иса-а, земля вызывает, ты че, спишь уже, что ли?

Закатываю глаза.

– Она писала мне, но я не знаю, – бурчу я, лежа на животе и обнимая подушку. – С моим везением мне лучше остаться дома.

– Да брось, что тебе теперь из дома не выходить? Тем более такие, как Багиров, в других заведениях отдыхают, на которые у нас денег не хватит. Так что расслабься. С мажорами мы уж точно не пересечемся по нашему маршруту.

– Дело не в этом, – вру я. – Просто настроение не то. Буду только и вам его портить, – ворчу уже в полусонном состоянии, но оповещение о входящем сообщении вынуждает поднять голову.

Достаю телефон из-под подушки и, нахмурившись, разблокирую треснутый экран.

Неизвестный номер: «Выходи. Я подъехал».

Мои глаза тут же увеличиваются, и я неуклюже присаживаюсь на кровати, чувствуя, как за жалкое мгновение сердцебиение разгоняется до предела.

– Ну вот, другое дело. Давай поднимайся, – протягивает Ира таким голосом, что я догадываюсь: в этот момент она красит ресницы с открытым ртом. Но я полностью игнорирую ее, сжимая телефон в ладони, которая начинает становиться липкой от пота.

А потом экран снова вспыхивает, и звук нового входящего сообщения пинает меня под дых.

Неизвестный номер: «И давай без фокусов, Кукла. У меня мало времени».

Ну вот что за козел?

У него времени мало? Я, может, вообще, блин, не в общаге!

Он даже не спросил, в какое время мне будет удобней, чтобы он подъехал. И вообще, я надеялась, что его брошенная фраза в туалете, сотрется из его высокомерной памяти.

Разозлившись, я сжимаю челюсти и быстро печатаю.

«Я занята».

Я не закрываю мессенджер, ожидая, когда оживут три точки, и как только они начинают двигаться, сообщая мне, что абонент на другом конце печатает сообщение, я закусываю нижнюю губу и практически не дышу.

Неизвестный номер: «Я жду еще пять минут».

Следом приходит еще несколько сообщений.

«Потом я сам тебя найду».

«И тебе это не понравится».

Мне уже это не нравится, идиот!

Очередное сообщение заставляет телефон завибрировать в моих руках.

«Три минуты, Кукла».

Сжав кулаки, я рычу от бессилия и подскакиваю с кровати, громко топая к своему шкафу.

– Ты куда? – Ира даже прекращает красить ресницы.

– Сейчас вернусь, – глухо произношу я, на ходу завязывая гульку из волос.

Натягиваю толстовку поверх пижамы, затем быстро всовываю ноги в кеды и, схватив мажорскую рубашку, выхожу из комнаты.

Я спускаюсь по лестнице, держа в руках причину своих новых неприятностей, и не могу поверить, что он заставил меня спуститься к нему в таком неопрятном виде.

Плевать. День, когда я захочу прихорошиться для этого парня, никогда не наступит.

Но как только я выхожу на крыльцо общаги и замечаю припаркованный уже знакомый белый внедорожник, невольно замираю на ступенях, прерывисто вдыхая порыв прохладного осеннего воздуха и сильнее сжимая в руках рубашку мажора.

Ну вот какого черта решительность швырнуть эту чертову рубашку ему в лицо испаряется по мере того, как охлаждается моя кожа от вечерней прохлады.

Багиров стоит на улице, подпирая собой дверцу машины.

Сегодня на нем нет привычного костюма и белой рубашки. И это тоже сбивает меня с толку, вынуждая разглядывать Багирова дольше, чем мне бы следовало вообще это делать.

Издали он кажется спокойным и даже незаинтересованным мной.

Но я не верю ему.

Делаю нерешительный шаг вперед.

Его руки убраны в карманы широких джинсов, на нем белая свободная толстовка и бейсболка, перевернутая задом наперед. Теперь замечаю, как плотоядно он на меня смотрит, лениво жуя жвачку, и это заставляет мои ноги прирасти к ступеням.

Самый безопасный вариант – это швырнуть в него рубашку прямо с крыльца и как можно скорее вернуться в общежитие, но я все-таки заставляю себя спуститься и по-человечески вручить этому ненормальному его вещь.

В конце концов, он проявил своеобразное благородство, одолжив мне ее тогда в туалете.

– Держи, – я протягиваю ему рубашку, на которую он даже не обращает внимания. – Спасибо. Если что… Я постирала ее.

Я смотрю на его большую белую машину, не желая встречаться с ним взглядом.

А в следующее мгновение он выхватывает рубашку и безразлично бросает ее в открытое окно на задние сиденья.

Отлично.

Дело сделано.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но он ловит меня за руку заставляет посмотреть на него.

– Ты избегаешь меня, – Багиров подтягивает меня ближе. – Мне это не нравится.

– А мне не нравится, что ты постоянно ко мне прикасаешься.

Я пытаюсь сопротивляться, но это плохо работает, потому что Багиров перемещает большие ладони на мою талию и, сжав ее, ставит меня между своих широко расставленных ног.

– Так уж и не нравится? – его дыхание щекочет мои волосы, потому что я отказываюсь смотреть на него так близко.

Мое дыхание становится тяжелым и глубоким.

Я смотрю на его грудь, а точнее на надпись на толстовке, пытаясь не вдыхать его мужественный аромат и не впитывать тепло этого большого твердого тела.

Его пальцы сильнее впиваются в мои ребра и, втянув носом воздух, я все-таки вскидываю подбородок, выпаливая:

– Чего ты хочешь от меня?

– Ты знаешь, чего я хочу. Но пока я не могу это взять. Так что… – он лениво пожимает плечами, – я просто развлекаюсь с тобой.

Его слова – острое лезвие, которое пронзает мое сердце.

– Тебе не кажется, что нужно желание с обеих сторон? – я злюсь, но больше не сопротивляюсь: это абсолютно бесполезная трата времени, к тому же, уверена, сопротивление только заводит этого ненормального.

Багиров пристально наблюдает за мной, заставляя чувствовать себя уязвимой. Но я стараюсь, чтобы он не увидел этого.

Он наклоняет голову набок и надувает пузырь жвачки, выглядя скучающим. Хлопок. И как только лопнувший белый шарик снова исчезает у него во рту, я вижу кривую ухмылку на его губах.

– Поверь, у нас с тобой нет этих проблем.

Я усмехаюсь немного придушенно и пораженно вскидываю брови. А потом качаю головой.

– Ты действительно болен.

– Что ты сделала, после того как сняла с себя мою рубашку?

Резкая смена темы выбивает меня из колеи.

– Ч-что? Так, все! Отвали!

– Ты покраснела, маленькая лгунья, – он скалится, явно довольный собой. – Расскажи мне, и я отпущу тебя.

– Иди к черту, – выдыхаю прерывисто, чувствуя, как в животе нарастает странное давление.

– Я не хожу к чертям. Они сами приползают ко мне на коленях, чтобы принести себя в жертву моему дьяволу. А теперь расскажи мне, маленькая лживая извращенка, что ты делала после того, как сняла мою рубашку?

– Я не собираюсь ничего тебе… – я взвизгиваю, когда мои ноги отрываются от земли, а потом даже не успеваю ничего сделать, потому что Багиров с ловкостью запихивает меня в салон машины на переднее сиденье и, захлопнув дверь, огибает капот.

Я не собираюсь дожидаться его и тут же открываю дверь, но не успеваю выбраться на улицу: сильная рука хватает меня за капюшон толстовки и рывком усаживает на место.

Из моих легких выбивается весь воздух, а потом Багиров наклоняется и с громким хлопком закрывает дверь с моей стороны.

Он так близко ко мне, что я не дышу, но ощущаю на своих губах его мятное дыхание, в котором чувствуется шлейф от сигаретного дыма.

– Как я уже говорил, у меня нет времени. А раз мы не закончили, ты поедешь со мной.

Глава 8

– Что… что ты делаешь? Открой эту чертову дверь! Эй! На помощь! Кто-нибудь!

Я тарабаню по тонированному стеклу, потом несколько раз нажимаю на кнопку дверной панели и нервно дергаю ручку, затем снова тарабаню по окну, но, когда понимаю, что все бесполезно, бьюсь лбом о прохладное стекло и сдавленно выдыхаю.

Ничего не выйдет.

Дверь заблокирована одним мудаком.

– Ты слишком драматизируешь, – я слышу насмешку в его голосе и мгновенно закипаю. – Я вроде уже дал тебе понять, что не насильник, так что расслабься и составь мне компанию.

Хлопаю по окну ладонью и резко поворачиваюсь в его сторону.

– Но ведешь себя именно так! Я не хочу твоей компании! – кричу я. – Открой дверь, это не смешно! Я никуда с тобой не поеду.

– Мне жаль тебя разочаровывать, но мы уже едем, —равнодушно сообщает мудак, и в этот момент машина действительно трогается с места, а мое сердце буквально подпрыгивает к горлу.

Какого черта происходит?

Однажды я уже садилась в эту машину, но это было по собственному желанию, ведь тогда я была слепо очарована им, а точнее поцелуем, который, видимо, отключил мой мозг. Вообще… до того, как он решил отвезти меня домой той ночью… у нас было много поцелуев. И они делали со мной странные вещи.

Сейчас со мной тоже происходят странные вещи. Но иного характера. Ужасно бесит, что этот ненормальный не видит ничего такого в том, что он запер меня в своей машине, потому что ему так взбрело в голову. Почему бы ему не уделить внимание своей психованной подружке? Почему, блин, я?

Сделав тяжелый вдох, качаю головой, замечая, как Багиров бросает на меня беглый взгляд серых бесчувственных глаз.

– Кстати, милые штанишки.

– Пошел ты на хрен! – рычу я.

– Такая злобная штучка, – усмехается он, облизывая кончиком языка уголок рта. – Но ты можешь злиться только на себя. Заметь. Я всегда даю тебе выбор. Но тебе, мне кажется, нравится ходить по краю моего терпения.

Я сотрясаю руками воздух, пытаясь сдержать возмущение раздраженным рычанием, но оно все равно вырывается.

– Выбор? – я поворачиваюсь к нему всем корпусом. – Кого ты из себя возомнил? С чего ты вообще решил, что можешь давать мне какой-то выбор? Верни меня в общагу! Почему… – мой голос повышается до писка, и я ненадолго замолкаю. – Почему ты вообще… – я эмоционально всплескиваю руками, – делаешь все это?

Багиров ухмыляется, расслабленно сжимая татуированной ладонью руль.

– Потому что могу. К тому же я подумал, что нужно использовать этот месяц с толком и подготовить тебя к себе.

– Господи… ты невыносим… – обреченно стону я, закрывая лицо ладонями и запрокидывая голову.

Но даже не видя его красивого лица, я чувствую это острое, как бритва, внимание, от которого мою кожу начинает покалывать.

Господи, я сказала «красивое»? Нет. Оно обычное… Обычное у него лицо!

Машина останавливается на светофоре, и Багиров не упускает возможности смутить меня. Он наклоняется так близко, что тепло его тела смешивается с моим. Мышцы инстинктивно напрягаются. Но я не готова к очередной провокации и отворачиваюсь к окну, прежде чем его мятное дыхание, коснувшись моих губ, начнет дразнить меня.

– Ты такая вредная заноза.

Я сейчас не могу контролировать свой голос, и слова выходят отрывистыми:

– Судя по тому, что ты жаждешь общества занозы, ты мазохист.

Улыбка Багирова становится шире, я вижу это в отражении стекла, но он просто запускает пятерню в мои волосы и, сняв резинку, отстраняется быстрее, чем я успеваю вообще как-то отреагировать.

– Я же говорил, что люблю, когда они распущены, – произносит он как ни в чем не бывало.

– Я тоже много чего тебе говорила, кретин! – огрызаюсь я, пряча свои волосы в капюшон толстовки.

Он хмыкает, и меня злит, что я хочу услышать его смех. Ненавижу себя за это.

– Сделай мне одолжение, Кукла, избавься от своего дерьмового характера.

– Только после того, как ты перестанешь вести себя как придурок.

Багиров дергает головой, роняя придушенный звук.

– Ты так много болтаешь. Ведьма.

Я вскидываю брови.

– Оу! У меня новое имя? А как же кукла?

– Я передумал. Будешь ведьмой.

– Очень приятно, – я приподнимаюсь с места, опершись о подлокотник ладонями, и выдаю по слогам: – МУ-ДАК.

Я плюхаюсь обратно на сиденье и складываю на груди руки, замечая, как у Багирова дергается правый глаз. Но пошел он. Я буду сражаться с ним. Какой бы глупой эта идея ни была.

– Такое поведение приведет тебя к неприятностям, – произносит он немного задумчиво и потирает пальцами свою квадратную мужественную челюсть.

– Ты моя неприятность, – бурчу я, не вкладывая особый смысл в эти слова.

Он улыбается. Но эта улыбка совершенно не дружелюбная.

– Звучит как признание в любви.

Я закатываю глаза.

– В твоих мечтах.

– В моих мечтах ты стоишь передо мной на коленях и сосешь мой член, как хорошая девочка.

– Фу, гадость! – я морщусь от отвращения и бью его по плечу. – Заткнись и больше никогда не говори мне этого, и вообще, не произноси в моем присутствии слово на букву Ч!

– Слово на букву Ч? – он сжимает губы, едва не прыская со смеху. – Прости, Ведьма, но я не даю обещаний. Мой член неотъемлемая часть меня. И скоро тебе придется принять его, так что будет лучше, если ты привыкнешь к этому слову на букву Ч, – усмехается он на последних словах, поворачивая ко мне голову и, лопнув пузырь жвачки, подмигивает.

Я натягиваю фальшивую улыбку, чувствуя, как жар начинает расползаться по шее, и показываю средний палец.

Его челюсть дергается.

– Ты так и просишь, чтобы я задушил тебя своим вниманием.

– Извини, но это странно звучит, учитывая тот факт, что ты силой меня здесь держишь. Кстати, куда ты собираешься?

Внутри меня все еще кипит от того, как он, точно пещерный человек, затащил меня в свою машину.

– Я не отвечаю на твои вопросы, пока ты игнорируешь мои.

– Я не игнорирую. Если я отвечаю не то, чего ты ждешь, это твои проблемы.

–Типичное поведение трусихи. Но я повторю свой вопрос и тем самым дам тебе еще один шанс переубедить меня. Что ты сделала после того, как сняла мою рубашку? Или, может, ты ее не снимала? Ты спала в ней?

– Боже, – мои брови становятся домиком. – Прекрати, пожалуйста, и оставь свои влажные мечты при себе. Я сняла ее при первой же возможности, затоптала ногами и швырнула в мусор.

– Именно поэтому моя рубашка пахнет порошком и лежит на заднем сидении машины?

– Я вовремя одумалась.

– Или ты постирала ее после того, как потерлась об нее своей киской?

Я машинально прикрываю уши ладонями и мотаю головой, не желая этого слышать.

– Прекрати портить мою психику.

В ответ я слышу этот гортанный низкий смех.

– Ведьма, Ведьма, – он щелкает языком. – Как же ты встречалась со своим парнем до меня? Он что, даже в трусики к тебе не наведывался?

Мои щеки горят.

– Не все такие похотливые животные, как ты!

– Или у тебя никогда не было парня, маленькая лгунья.

– Или это не твое дело!

– Теперь мое. Я твой парень, ты забыла?

Я открываю рот, но быстро закрываю его, убеждая себя заткнуться. Этот идиот наслаждается происходящим, а меня оно уже порядком раздражает. Хватит подпитывать этого монстра. Он больше ничего от меня не получит.

По крайней мере, я так думаю, пока не перевожу взгляд за окно, замечая одноэтажные дома. Частный сектор.

Волна мурашек разбегается по моей напряженной спине.

Увлеченная нашей перепалкой, я даже не заметила, как мы выехали за пределы города. Куда он, черт возьми, собрался?

8.1

– Куда ты меня привез? – спрашиваю с опаской в голосе, ощущая, как грудь сдавливает нехорошее предчувствие.

Багиров притормаживает напротив больших кованых ворот, которые через мгновение открываются, и мы заезжаем на парковку, где уже почти не осталось мест.

– Это дом моего друга, – его голос доносится как будто из-под толщи воды, потому что сердце стучит так быстро и громко, что я практически ничего не слышу кроме этого звука.

А когда я поворачиваю голову и вижу его взгляд, сосредоточенный на моем лице, невольно огрызаюсь, но, думаю, это выглядит как жалкая попытка:

– Мне плевать чей это дом и что там происходит, ладно? – мое дыхание неровное и частое. И мне приходится сглотнуть, чтобы продолжить: – Зачем ты меня сюда привез!?

– Я говорил, что тороплюсь. Вот тебе и ответ, – он небрежно указывает рукой в сторону большого вычурного особняка. – Меня пригласили на вечеринку.

– Класс, поздравляю, я-то тут причем?

Он смотрит на меня с ухмылкой и блеском в глазах.

– Ты со мной.

Жар гудит под моей кожей.

– Нет. Я. Не. С тобой, – чеканю каждое слово, сжимая кулаки от беспомощной ярости.

– Я не задавал вопроса, Ведьма, – он протягивает руку и совершенно обыденно заправляет выбившийся локон волос мне за ухо. – Просто констатация факта. Прими это. И не усложняй.

Даже когда он настолько мудак, он все равно красивый. И обаятельный. Ублюдок.

– Я не буду принимать это, – я рада, что мой голос прозвучал ровно. – Если ты считаешь, что я в таком виде пойду с тобой в этот дом, напичканный пафосным… фаршем, то ты ненормальный.

– Считай, что я бросил тебе вызов, – его холодные серые глаза заглядывают ко мне в душу, намереваясь забрать ее своему высокомерному хозяину.

– Считай, что я отказалась. А теперь отвези меня домой… Пожалуйста, – добавляю я почти любезно, убеждая себя, что сейчас огрызаться не лучшая идея.

– Это не так устроено, милая. Отказы не принимаются. Ты либо выполняешь, либо становишься скучной проблемой.

И тут в моей голове смутно всплывают слова Леси.

…когда избалованные красавчики бросают вызов, никто не отказывается…

Он наклоняется ко мне, опираясь большой ладонью о мой подголовник. Но я отказываюсь поднимать на него взгляд, поэтому смотрю прямо перед собой. Жаль, что это не помогает спрятаться от хриплого шепота возле моего уха.

– Ну так что ты выбираешь, Ведьма? – мурлычет он, а в следующее мгновение я вздрагиваю от неожиданного горячего прикосновения к бедру.

Электрический разряд вспыхивает где-то внутри и рассыпается колючими искрами внизу живота.

Я рвано выдыхаю и запрокидываю голову, прикусывая нижнюю губу, когда его жаркая ладонь скользит по тонкой шелковой ткани пижамных штанов и, кажется, моя кожа вот-вот расплавится.

– Пожалуй, я впервые не расстроюсь из-за отказа, – маниакально ухмыляется он, а я с запозданием впиваюсь в его широкое запястье двумя руками и испуганно выдыхаю:

– Ч-что ты делаешь?

Я поворачиваю голову к нему и оказываюсь в опасной близости его гипнотических глаз.

– Что хочу, – он скучающе пожимает одним плечом и, не выпуская меня из плена своего тиранического взгляда, перемещает ладонь на внутреннюю часть моего бедра.

Черт, черт, черт…

– Ты говорил, что всегда даешь выбор, – я судорожно вдыхаю, пытаясь сообразить, как остановить его и прекратить все это.

– Я его тебе дал.

– Это был выбор без выбора! – на последнем слове мой голос превращается в писк, потому что его ладонь проскальзывает между сжатых бедер к самому жару моей сердцевины. Но, видимо, недостаточно сжатых, раз мои пальчики в кедах подгибаются от нового электрического разряда, охватившего мое тело после малейшего прикосновения к его самой запретной части. – Хватит, Илай… Пожалуйста, – я сдаюсь растерянным шепотом, изо всех сил впиваясь в его кожу ногтями.

И, кажется, у меня получается до него достучаться.

Что-то меняется в его взгляде. Что-то мимолетное и ранее мне незнакомое вспыхивает заревом в сером тумане, точно пробивающиеся языки пламени, но слишком быстро прячется в дымке.

Ему понравилась боль? Или то, что я назвала его по имени?

Но Илай отстраняется от меня, и эта мысль исчезает вместе с облегченным выдохом, непроизвольно вырвавшимся из груди.

Быстро облизываю пересохшие губы и провожу по волосам ладонями, пытаясь выровнять дыхание. Ладно. Он действительно на насильника не похож, потому что уже второй раз слышит меня в самый критичный момент нашей близости. И это… успокаивает. Хотя не должно. Потому что я все еще не дома.

Багиров выдергивает ключи зажигания и, молча выйдя из машины, огибает капот и открывает дверцу с моей стороны.

Я чувствую дрожь, пробегающую по рукам и ногам.

– Идем, – кивает Илай в сторону большого дома, и от меня не ускользает, как сжимаются его мощные челюсти.

– Я не пойду в такой одежде, – стою на своем.

– На тебя все равно никто не обратит внимания, – бросает он грубо, немного теряя свое прежнее обаяние, и снова кивает, не глядя на меня. – Идем.

Иголочка обиды вонзается в сердце, как в любимую игольницу.

Пошел он.

– Раз на меня нельзя обратить внимание, какого черта ты-то обратил? – шиплю я и, задыхаясь от злости, выбираюсь из машины и отталкиваю этого мудака подальше от себя.

Он хочет унизить меня, притащив в таком виде в компанию своих дружков? Заставить чувствовать неловкость? Смутить меня?

Но мне плевать. Особенно на таких, как он. Они могут думать что угодно, все равно я никогда не покажу им свое лицо. Я и близко не подпущу ублюдков к моей настоящей версии себя. Они не причинят мне боли.

Вконец разозлившись, я разворачиваюсь и ухожу в противоположную сторону.

Я знаю, что это глупо, особенно учитывая то, что я понятия не имею, где нахожусь. Но проблема тут же решается, когда Багиров хватает меня за руку и, не церемонясь, тащит к особняку.

Разумеется, сопротивляться – это как биться головой о стену. Знаем. Проходили.

Вот только мой мозг все равно кричит мне бежать, но собственническая хватка сбивает с толку.

Мне едва удается поспевать за его широкими шагами. Я не могу сосредоточиться на своих инстинктах, да и вообще ни на чем другом, кроме как на его большой ладони, поглотившей мою. Кожа соприкасается с его, горячей, как открытое пламя, но мне не больно… Я готова возненавидеть себя за эту мысль, но не могу не признаться самой себе, как хорошо ощущать это доминирующее прикосновение. Я, наверное, придаю слишком много значения таким вещам. Но ничего не могу поделать с этим. Он действительно ведет меня так, будто я его девушка. Но почему? Я же ему совершенно не подхожу!

Я не поспеваю за своими мыслями, а когда мы преодолеваем последнюю ступень и Багиров толкает дверь, громкая музыка отвешивает мне отрезвляющую пощечину.

– Нет, подожди…

Он никак не реагирует на мою попытку протеста и заходит внутрь, захлопывая за нами дверь.

И я не могу ничего поделать с разгорающимся чувством тревоги в груди. Я в ловушке. На чужой территории. С кучей незнакомых мне людей, которые либо свистят Багирову, салютуя ему или приветствуя кивком головы, либо подходят и жмут руки, бросая на меня взгляды, от которых мне каждый раз хочется провалиться сквозь землю.

Вокруг становится слишком тесно и шумно, что я совершенно не могу разобраться в своих ощущениях и даже не замечаю, как сама сжимаю руку Багирова, будто боюсь, что он отпустит меня.

Ритмичные басы пробираются под кожу и сотрясают мое тело так, что мышцы напрягаются. А еще мне становится жарко. Очень жарко. Пульс начинает стучать в ушах. Я несколько раз глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться, но от этого только начинает кружиться голова. И теплая толстовка ухудшает мое состояние. Мне хочется снять ее, но тогда я останусь без защитной брони.

Ватные ноги еще больше ослабевают по мере того, как я позволяю Багирову вести себя в самый эпицентр веселья мажоров.