Текст книги "Страж сумерек (СИ)"

Автор книги: Марья Фрода Маррэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Ларс стоял, держа револьвер наготове. Горы в который раз за день подкинули загадку и теперь молча наблюдали, как он топчется на месте. Это начинало бесить. Ларс не верил в колдовство, он привык больше полагаться на крепость рук и зоркость глаз, но здесь было что-то непривычное и неправильное.

Стараясь идти бесшумно, Ларс двинулся к тупику. Под ногами поскрипывали камешки, над головой нависали гладкие стены. У замыкающей ущелье скалы громоздилась куча камней, не иначе сверзились во время обвала.

Ларс плюнул с досады и уселся на один из обломков. Нет, ну куда можно деться из тупика? Только в гору или в землю. Но скалы совершенно гладкие, в земле нет ни ям, ни трещин. Что остается? Разве что камни…

Ларс вскочил и пнул ближайший камень. Тот едва пошевелился. Следующие вообще не двинулись. Только вспотел зря. От злости Ларс толкнул самый дальний плоский обломок, и внезапно камень подался.

Не смея радоваться удаче, Ларс налег сильнее. Камень отодвинулся, открывая чернильную пустоту норы. На расстоянии ладони от края было вбито кольцо с привязанной веревкой.

Кто и как мог сотворить такое в лесной глуши?

Азарт толкал вниз, разум требовал отказаться от затеи. Тяга к приключениям победила. Убрав верный «империор» в кобуру, Ларс перекинул ноги в пустоту и вцепился в веревку. И вот он уже болтается на пути в недра земли.

Против ожидания спуск оказался быстрым и нетрудным. Нора шла вглубь на большую руту, и Ларс не успел устать, как сапоги коснулись пола. Снаружи пробивался слабый свет, и можно было заметить, что дно ямы ровное, а в стене чернеет отверстие.

Ларс немедля двинулся дальше. Росту отставной капитан был приличного, так что пришлось скрючиться. Кругом стояла неуютная тьма. Ларс пробирался вперед, шепча про себя дурацкую песенку, чтобы отвлечься от давящего на плечи ощущения каменной толщи. Он никогда раньше не лазил по пещерам.

Свет, что забрезжил вдалеке, придал сил, да и потолок стал выше – и сразу легче стало двигаться, вольнее дышать. Ларс вновь приготовил револьвер: кто знает, что ждет его по ту сторону.

Постепенно тьму сменил мягкий полумрак, который с каждым шагом становился все прозрачнее. Под ногами захрустели сухие листья. Еще несколько шагов, и Ларс очутился у неровного проема. Он высунул голову, щурясь от солнца…

И чуть не попался. Совсем близко, привалившись спиной к дереву, сидел давешний охотник. Рядом валялись тушки зайцев. Человек, казалось, дремал.

Ларс бесшумно убрался назад в пещеру.

Положение было незавидным. Отсюда ничего толкового не разглядеть: видна лишь примятая трава у порога норы. Если кому-то понадобится пройти подземной дорогой, его непременно засекут. Значит, выбраться нужно обязательно. С другой стороны, если парень – сторож, то пролезть незаметно вряд ли получится, а шум драки привлечет его товарищей.

Можно попробовать оглушить охотника, пока он прикорнул на солнышке. Но если он все-таки обычный лесной житель? Не бить же человека просто так, без причины…

Снаружи послышались шаги.

– Спишь, что ли? – спросил грубоватый бас.

Охотник промычал что-то неразборчивое.

– Попалось чего?

– Ушастиков парочка.

– Тощие, паскуды, что твои мыши. Вставай, пошли разделывать.

– Винца бы. На капитале сидим, а трезвые, как стекло.

– Говорил я: набери жратвы в кладовке. А он: некогда, некогда…

Шаги отдалились, голоса стали неразборчивыми. Ларс довольно улыбнулся. Он не ошибся: это грабители.

Капитан выбрался из норы и ужом скользнул в осиновый подлесок.

Укромная долинка лежала среди кольца скал. Склоны утопали в осиннике, на дне разрослись душистые некошеные травы, через которые наискосок убегала утоптанная тропка. Вела она к землянке с крытой зеленым дерном крышей. Венцы сруба затянул мох, и жилище запросто можно было принять за пригорок, если бы не дымок из трубы. Рядом с землянкой темнел тесовый навес, под которым привязанные лошади жевали овес из долбленой колоды. Ларс пересчитал лошадей – шесть, а крайняя слева ну очень напоминает Звездочку и мастью, и ростом.

Он лежал в чаще позади дома. Разглядывать лошадиные хвосты надоело, но и ползти обратно, не выяснив, сколько всего преступников засело в землянке, казалось неверным. Окно же было одно-единственное и смотрело оно на луг.

Стукнула дверь. Двое парней обогнули сруб и направились к навесу. Один насвистывал, другой зевал и ожесточенно чесал поясницу.

Ларс подался назад и нечаянно задел коленом сухую ветку. Она, зараза, немедленно откликнулась противным треском. Парни остановились.

– Слышал? – первый прекратил свист. Лицо у него было умное, но неприятное, во рту на месте переднего зуба чернела щербина.

– Где? – второй завертел башкой, не прекращая драть пальцами спину. – Чего?

– Да, вроде ветки трещат. Вот, перестали.

– Кабаны ломятся, – с устрашающим зевком сказал второй. – Я вчера следы видел у родника.

– За лошадями присмотри. Не поеные.

– Да успеется…

– Успеется, – передразнил щербатый. – Заболеют – Уле тебе башку отвертит. Помнишь, как он Щегла уделал?

Видимо, Щегла уделали сильно, потому что парень тут же заткнулся и, прихватив у коновязи ведро, отправился куда-то по тропке. По всему, к роднику. А его товарищ сладко потянулся… и полез в кусты, прямо туда, где устроился Ларс.

Отставной капитан вжался в землю, срочно решая: то ли вскакивать и бить щербатого в морду, прежде чем он наткнется на соглядатая, то ли лежать мертво в надежде, что все обойдется. Шаги звучали все ближе. Так и не выбрав, Ларс покрепче сжал револьвер: если что, сойдет за дубинку.

Щербатый остановился неподалеку от куста, за которым прятался Ларс. Присел на корточки у закиданной прелыми листьями ямы и запустил туда руку по локоть. Вытянул что-то, завернутое в тряпицу. Еще раз стрельнул глазами вокруг и полез за пазуху. Оттуда на свет появился черный тугой мешочек. Щербатый подкинул его на ладони, прежде чем отправить в тряпичный сверток. Звякнуло. Щербатый осклабился и быстро забросал тайник листьями.

Снизу донеслось фырканье лошадей. Ленивый голос окликнул приятеля.

– Щас, – поспешно отозвался тот. – По нужде отошел.

Поднявшись, он двинулся в сторону от укромного местечка и исчез из виду. Ларс перевел дыхание и вновь принялся наблюдать.

Щербатый сделал крюк и спустился на луговину по другую сторону дома. Бандиты принялись поить лошадей. Работали приятели неспешно, и надежды пробраться к окну не было никакой. Да капитан туда и не стремился.

Он теперь и так знал: преступников по меньшей мере пятеро. Да еще Щегол, но это мог быть и сторож у норы или его собеседник. Вряд ли есть кто-то еще: дом маловат, да и чем меньше компания, тем надежнее.

Закатное солнце золотило осинник. Нужно было торопиться.

Обратный путь показался очень длинным. Ларс, уже не обращая внимания на вязкую тьму, пролез подземной дорогой, прокрался ущельем и бегом бросился штурмовать склон горы. Остановился он всего раз: хлебнуть воды из ручья. Ноги гудели, но голова была ясной, и азартная легкость словно придавала сил.

Однако, как ни старайся, время не обгонишь. Когда Ларс, проламываясь сквозь орешник, вывалился на дорогу, солнце уже зашло, и над землей серели светлые сумерки. Дорога, как и днем, была пуста. Добралась ли полиция до Миллгаарда?

На небе одна за другой загорались звезды. Соловьи начали вечернюю перекличку. Взмокший и усталый, Ларс шагал по пыльной полосе проселка.

Глава 3

Веснушка

Подымался ветер. Где-то там, на востоке, солнце уже показалось из-за края земли, но в стиснутой скалами долине еще лежали тени. Туман влагой оседал на одежде, мягкая земля приглушала шаги.

Один за другим егеря покидали пещеру и ныряли в осинник. Ларс шел впереди, осторожно раздвигая ветви левой рукой. Правая была занята револьвером. Капли росы падали с листьев на лицо.

Ларс старался ступать бесшумно, точно дикий зверь. В такие моменты, как сейчас, его всегда наполняло ощущение собранности и целесообразности собственного тела и разума. Казалось, он резче чувствует запахи, острее видит, лучше слышит. Поразительное ощущение, пропадающее в обычной жизни. Главное не сбить этот настрой, не отвлечься на ненужные мелочи, не впустить в сердце неуверенность или опьяняющий кураж драки.

Путь занял всего несколько минут. Ларс присел на корточки, пристально всматриваясь в темный силуэт дома. Лошади подремывали под навесом, из землянки не доносилось никакого шевеления.

– Спят, – прошептал констебль Аксель Линд, садясь рядом. Остальные столпились сзади. – И караульного не выставили.

Ларс и сам надеялся, что бандиты видят девятый сон. Но вот насчет караульного…

– Мы зашли с черной лестницы, – отозвался он. – Колодец тайный, отсюда они нападения не ждут. Но лошадей-то они явно не здесь протащили.

Констебль сдвинул фуражку со лба на затылок. Лицо его – некрасивое, горбоносое, испещренное оспинами, сделалось настороженным.

– Где-то есть другая дорога? И дозорный⁈

– Кто знает, – Ларс вгляделся в мглистый лес на той стороне долины. Вроде бы какое-то движение. Нет, показалось. – Сначала те, что в доме. Командуй, констебль!

Парень задумался, сжав губы. Ларс прямо чувствовал, как он взвешивает за и против, выбирая нужное решение. Констеблю Акселю Линду было лет восемнадцать-девятнадцать, не больше. Самый младший по возрасту – и старший по званию. Странное дело, но вчера, когда Ларс наткнулся на полицейский возок, потерявший колесо на полпути к Миллгаарду, удивляться было как-то недосуг.

– Дом надо обойти, – наконец сказал Линд. – Один к окну – чтоб не убежали, один – у двери. Остальные – внутрь. Так?

Ларс кивнул. Толковый парнишка.

– А вы с нами, гере Ларс? – с надеждой спросил Линд. – Вы же вроде… лицо цивильное…

Цивильное? Ну, это как сказать, с улыбкой подумал Ларс. В любом случае, сейчас он мог стать перевесом в грядущей драке. Четверо егерей, мальчишка и он, Иверсен, против пятерки бандитов. Нескучный расклад.

– С вами, констебль, с вами.

Кажется, Линд облегченно выдохнул.

Обернувшись, он зашептал что-то подчиненным, и вскоре трое парней рысцой бежали по осиннику, чтобы обойти дом слева. Сам Линд выждал пару минут, решительно натянул фуражку на уши и рванул через поляну.

Ларс бросился следом. Одна из лошадей негромко фыркнула, но он уже ткнулся плечом в бревно рядом с Линдом. Чуть спустя послышался тяжелый топот сапог, и к ним присоединился егерь – румяный полненький крепыш.

– Пер, ты – к окну, – велел констебль. Тот закивал, стиснув винтовку. – Пошли!

Они завернули за угол. Пер прижался к стене сбоку от окна, а Ларс и Аксель, пригнувшись, пробежали к крыльцу. Навстречу торопились остальные.

Дверь заскрипела и отворилась.

Растерялись все. И Аксель Линд, и бегущие егеря. И бандит – тот самый малый с красной повязкой на голове. Он так и замер на пороге: глаза вытаращены, рот открыт в зевке – залетай, мошкара! Время словно замедлилось, и один краткий миг растянулся пружиной в тонкую длинную проволоку.

А потом пружина щелкнула, сжимаясь.

Бандит с криком отпрянул назад, закрывая дверь, но Линд заорал и сунул в щель приклад винтовки. Изнутри донеслись вопли и ругательства, дверь рванули, ударив о приклад, но Ларс и егеря уже вцепились в нее и принялись тащить на себя. Дверь приоткрылась, явив чью-то красную от натуги морду, и под негодующий вопль констебля захлопнулась.

Кто-то ушлый просто выдернул из рук Линда винтовку.

Размахивая расцарапанной правой рукой, констебль схватился левой за дверную ручку и дернул за ее изо всей силы. Фуражка свалилась с головы. Одновременно раздался звон стекла, вопль и выстрел.

– А-а-а, тварь!!!

– Дверь прижмите! – рявкнул Ларс Линду. – Не выпускайте!

Он бросился за угол. Линд рысцой побежал следом, остальные навалились, теперь уже не отворяя злосчастную дверь, а, напротив, перекрывая противнику путь к отступлению.

У окна дрались. Крепыш-егерь отбивался винтовкой, будто дубиной, от парня, что вчера поил лошадей. Тот, рассвирепев, тыкал перед собой коротким тесаком и в ярости даже не пытался бежать. В отличие от своего дружка: щербатый улепетывал через поляну, слегка припадая на правую ногу.

Ларс вскинул револьвер. В спину? Попадет точно. Но, псы Вальмара, как стрелять в спину беглецу…

Выстрел. Отдача. Щербатый кулем повалился в некошеную траву.

Сзади взвыли. Ларс резко развернулся и узрел побоище во всей красе. Пер и тот малый все еще обменивались ударами, отступая к навесу. Рукав стража порядка был залит кровью, и винтовка-дубинка двигалась без прежней прыти, но бандит тоже изрядно выдохся.

В окне же творилось невесть что. В разбитой раме хрустели осколки стекла и ворочался незнакомый детина. Он выбрался наружу по пояс, и теперь, видимо, передумав, пытался пролезть обратно. Но не тут-то было! Доблестный констебль, лишившись оружия, вцепился в плечи бандита мертвой хваткой и тянул его на белый свет. Детина мычал, будто обиженный бык, и пытался укусить Линда за руку.

Ларс, недолго думая, врезал рукоятью револьвера по беспокойной башке. Бандит обмяк, а капитан уже бежал к поединщикам. Лошади под навесом испуганно ржали. Бойцы уже сцепились врукопашную: егерь выбил у противника тесак. Ларс бросился в катающуюся по земле кучу и с размаху двинул неприятеля в челюсть. Тот рванулся, но егерь навалился всем телом, а Ларс выразительно поднес к виску бандита дуло револьвера.

Пленник перестал сопротивляться и только яростно зыркал. Щелкнули наручники. Пер выпрямился, зажимая окровавленную руку. Выругался, пнул поверженного носком сапога.

Еще один выстрел. Ларс рванул обратно за угол.

Оглушенный детина валялся носом в траву. Линд и еще один егерь прижались к стене по разные стороны окна. Ларс едва успел последовать примеру констебля – у плеча свистнула пуля.

– Сколько там? – спросил Ларс.

– Двое точно. А может и больше. – Аксель нервно облизал губы. – Чего делать-то?

– Поговори. Вдруг сдадутся.

Лицо констебля выразило большое сомнение, но он не стал спорить.

– Эй, в доме! Отзовитесь!

– Чего тебе, шавка? – откликнулся хрипловатый голос.

Линд обиженно фыркнул.

– Может, потолкуем?

– О чем мне с псами толковать?

Ларс отметил это «мне». В разговор явно вступил главарь, и тон его был отставному капитану очень не по нраву. Слишком напористый. Видывали такую породу…

– А сам не догадываешься? – крикнул констебль. – Обложили мы вас.

– И чего? – в голосе звучала издевка.

Линд слегка растерялся.

– «Чего», – передразнил он. – Сдавайтесь!

– Вот еще, – лениво отозвался голос. – Мы и тут здорово сидим. Пиво пьем. Зайдешь – и тебя угостим. Свинцовой закуской.

Линд зло засопел.

– Не дури, Карлсен! – едва сдерживаясь, выкрикнул он. – Думай лучше. Заперты вы. Повяжем, как телят.

– Обещала шавка волка отыметь, – глумливо ответил бандит. – Прыщи выдави, сосунок.

– Да я тебя! – Линд рванулся к окну с такой прытью, что Ларс едва успел отшвырнуть его назад к стене. Пропела очередная пуля.

– Я же говорю, сосунок, – удовлетворенно подтвердил голос.

– Ты чего? – зашептал Ларс парню. – Совсем сдурел?

У констебля покраснели уши. Еще бы – командир, а попался на подначку, как мальчишка.

– Да ну его, гада, – смущенно пробормотал он. – Чего с ним разговаривать? Сами вылезут, как жратва закончится.

В общем-то, он был прав. Можно пока связать оглушенного бандита. Он, кстати, и по сию пору не шевелится: «империор» тяжелый. Отправить раненого и кого-нибудь из ребят к дороге. Там повозка и лошади, скоро придет подкрепление из Миллгаарда. И деваться земляночным сидельцам станет некуда: выйдут, как миленькие.

Но что-то царапало душу кошачьими когтями. Уж больно уверенно говорил главарь. Просто огрызался? Или ждал подмоги?

Ларс закусил губу. Обвел взглядом луг и заросли. Шевельнулись кусты? Нет, все мирно, но все равно капитану не нравилось это место. Надо заканчивать дело побыстрее.

Вот только как заканчивать?

Сруб – крепкий, по бревнышку не раскатаешь, окошко, дерновая крыша, труба и дымок из нее, легкий такой дымок. Видно, как раз перед дракой огонь развели, а он и не заметил.

Дымок…

– Аксель, – прошептал Ларс, наклоняясь к констеблю. – Патроны остались?

Влезть на дерновую крышу было нетрудно. Ларс, стараясь шагать как можно легче, подобрался к трубе и дал отмашку констеблю. Тот в свою очередь просигналил егерям у двери, и они принялись усиленно шуметь, дергать ручку и долбанить ногами по косякам.

Линд снова закричал под окном, требуя немедленной сдачи. Из дома огрызались отборной руганью, и скоро долина наполнилась гвалтом и ором.

Ларс дождался, пока вопли станут особенно громкими, зачерпнул в кармане щедрую пригоршню патронов и, высыпав ее в трубу, скатился наземь.

Гром и лязг маленького взрыва настигли его уже под окном. Труба перекосилась. Ларс наугад выстрелил внутрь комнаты и перепрыгнул через подоконник, готовый отбиваться.

Комната была полна едкого черного дыма, валившего из развороченной печурки. Ларс шагнул и наткнулся на человека, без сознания распростертого на полу. Перескочил через недвижное тело…

– Эй, ты! Руки!

– Здравствуй, пес, – человек, стоявший у двери, небрежно поднял руки, словно не сдавался, а приветствовал гостя.

Ларс пригляделся сквозь клочья дыма. Впервые услышав этот хрипловатый голос, он представил себе человека сильного и грубого, этакого прожженного забияку. И обманулся.

Уле Карлсен оказался среднего роста и довольно таки приличного вида. Скучное, бледное лицо его было бы совершенно неприметно, если бы не крупное пятно на правой щеке – та самая одинокая веснушка, из-за которой он и получил свое прозвище. Одет он был разноперо: простая крестьянская куртка не вязалась с вышитым жилетом и крикливо-ярким шейным платком.

Винтовка, отобранная у Акселя, валялась рядом с упавшим. Руки главаря бандитов были пусты.

– Ты кто такой, пес? – слегка удивленно произнес Веснушка, разглядывая своего противника. – Ты не давешний горлопан.

– Не твое дело, – огрызнулся Ларс. – Стой, где стоишь!

– А знаешь, кто я? – Веснушка задал вопрос нарочито равнодушным тоном, но Ларс чувствовал: преступник гордится своей сомнительной славой.

– Говорят, ты вор и мразь.

– Карлсен! – констебль, забравшийся в дом вслед за Ларсом, не скрывал своей радости. – Ребята, Уле Карлсен!

Главарь бандитов слегка улыбнулся, но светлые глаза его были, точно две острые льдинки.

– Он самый, щенок, – ответил он. – Обрыдайся от счастья. А ты пес, не пожелавший представиться, – обратился он к Ларсу, – знай: Уле Карлсен тебя запомнил.

Ларс только сплюнул. Запомнил! Тоже мне королевская особа!

Аксель торопливо поднял винтовку. Полицейские ввалились внутрь землянки.

Самая бестолковая драка в жизни Ларса закончилась.

Пришло время помогать раненым и подсчитывать трофеи.

Густая трава тяжело сминалась под ногами. Кое-где листья были измараны свежими каплями крови. Место, где бежавший упал, осталось позади, а след продолжал упрямо тянуться к лесу. Что ж, Ларс мог быть уверен, что пуля попала туда, куда нужно. И судя по всему, скорая смерть беглецу не грозила.

Впрочем, до леса щербатый так и не добрался. Лежал, скорчившись, и подвывал. Ларс подошел ближе, нагнулся. Так и есть, в мякоть голени. Не страшно, но болезненно: не побегаешь.

– Руки убери. Да, не дергайся ты: надо кровь остановить…

Кое-как перетянув рану, Ларс помог беглецу подняться. Тот, видно, совсем умаялся: кулем повис на плече отставного капитана, едва переступая здоровой ногой. Так и потащились.

У землянки суетились егеря. Пленников, нацепив наручники, на всякий случай примотали веревками к столбам коновязи. Лошади фыркали, косились, но соседство терпели. Перед навесом бродил часовой с винтовкой наперевес. Пер – егерь с перевязанной рукой – сидел на траве, устало прикрыв глаза.

Навстречу Ларсу выскочил констебль Линд, улыбаясь, точно кот, дорвавшийся до сметаны.

– Гере Иверсен, тут добра, что у купца на складе… Этого к остальным?

– Нет, – отозвался Ларс. – Давай его в дом: перевяжем получше. А то как бы не спекся до доктора.

Вдвоем с Линдом они затащили раненого в землянку. В комнате еще крепко воняло дымом, в углу валялась сорванная печная заслонка. Из окна на давно не метеный земляной пол падали лучи солнца.

Раненого сгрузили на покрытую ветошью лежанку. Пока Ларс возился с перевязкой, егеря потрошили разбойничье имущество, а Линд мерил пол шагами и разглагольствовал:

– Все, как по списку. И мешки с зерном в углу сложены, и лошади все до единой на месте – не успели на продажу увести. Видите, гере Ларс, клейма в углу валяются? Поставили бы новые метки, перегнали в соседнюю фюльке на ярмарку, и прощай, коняги!

– А несгораемый шкаф? – Ларс затянул последний узелок.

– Шкаф? – запнулся констебль. – А шкафа-то и нет…

– Эй, начальство, глянь-ка сюда! – крикнул егерь. Бородатый детина, кажется, его звали Руди. – Тайничок отыскался.

В углу за бочонками, у самого пола, бревна сруба оказались аккуратно подпилены. В выемке лежало несколько мешочков. Линд подкинул один на ладони: увесистый.

– Смотрите, гере Иверсен!

Констебль подошел к столу и сдвинул бандитские припасы в сторону, расчищая место. Ларс уставился на остатки вчерашней трапезы. Кружки с недопитым пивом соседствовали с ломтями хлеба и сваленными в миску обглоданными костями. Какая-то мысль промелькнула падающей звездой и исчезла…

Констебль вывалил содержимое мешочка на стол. Серебряные кроны с нежным звоном раскатились меж посуды. Егеря в один голос вздохнули. Бандит на лежанке застонал.

– Нажились, сволочи! – буркнул констебль, извлекая остальные кошели. – Честные люди за малое спины гнут, а эти…

Он сплюнул на пол и со страдальческой миной принялся собирать монеты обратно в мешочек.

– Сейф, – задумчиво сказал Ларс. – И пора бы возвращаться…

Звяканье прекратилось. Линд округлил глаза:

– А как⁈ Не через колодец же всю компанию волочить⁈ А лошади⁈ А добро⁈

– А надо у Карлсена поспрошать, куда они ящик-то дели, – откликнулся бородач Руди.

– Ага, жди, так он и скажет! – скривился констебль. – Разве что припугнуть… Ладно, я пойду с ними потолкую, а вы пока добро наружу вытаскивайте.

Раненый на лежанке безуспешно прикидывался ветошью. Дождавшись, пока егеря взвалят на плечи по мешку с зерном и потащат вон из землянки, Ларс наклонился к нему.

– Ну, рассказывай, – угрожающе прошептал он.

Щербатый открыл один глаз и с изумлением воззрился на Ларса.

– Чего⁈ – выдавил он. – Я ничего не знаю.

– Где денежный ящик? – уточнил отставной капитан. – И как вы отсюда вылезали?

Бандит ощерил все оставшиеся зубы.

– Сами найдите, псы. Я не трепло какое.

Ларс нагнулся еще ниже.

– Искать? – заметил он. – Сапоги сбивать? Время терять? Ты мне сейчас все сам выложишь.

– Я⁈ – возмутился щербатый. – С какого перепугу⁈

Егеря снаружи громко переговаривались. Решили, видно, перекурить. Что ж, Ларсу это было только на руку.

– А с того, – заговорщицки подмигнул он, – что я ведь могу и с Веснушкой потолковать. Про те денежки, что ты тайком в осиннике припрятал.

Щербатый дернулся. Глаза его сделались по кроне.

– Какие… еще… денежки? – запинаясь, просипел он.

– Те самые, – спокойно продолжил Ларс. – Ты как, при ограблении сразу присвоил или из общего котла, – он мотнул головой на лежащие на столе мешочки, – втихаря упер? Вот Уле порадуется.

– Не смей! – взвыл бандит. – Он меня пришибет! Он за такое горло перегрызет!

– Конечно, перегрызет, – согласился Ларс. – И на каторге из-под земли достанет. Так что давай так: ты мне скажешь, а я промолчу. По рукам?

Бандит страдальчески поморщился.

– По рукам, – выдавил он.

Сейф стоял, скрытый нижними лапами раскидистой пушистой ели. Ларс провел рукой по гладкой поверхности, сметая иголки, дернул ручку. Та не поддалась. Несгораемое чудовище сберегло свои тайны. Грабители не сумели его вскрыть и не успели взорвать.

Позади, среди густого ельника вилась едва приметная тропинка – путь из долины. Сторожа не было – щербатый не соврал.

Ларс еще раз постучал костяшками пальцев по металлу. Новая жизнь начиналась так, как и должна начинаться жизнь, – с победы. Добрый знак.

– Ну, – негромко произнес он. – Что я говорил? Справлюсь!

Горы промолчали.

* * *

Они долго выбирались из долины, погрузив сейф на найденные среди бандитского скарба носилки и гоня пленников, словно викинги после набега. Блуждали по лабиринту ущелий, пытаясь выбраться к проселку. Ругались под урчание животов. Гордились собой.

И лишь когда они вывалились на дорогу, отыскали оставленную повозку, и Ларс уселся править лошадьми, мысленная звезда вновь вспыхнула, да так ярко, что отставной капитан едва не выпустил вожжи.

Грабителей было пятеро.

Кружек на столе – шесть.

Глава 4

Геслинг

Утро было поздним, серым и вообще грустным. То, что муторно сегодня не одному ему, Ларса не утешало. Когда, кое-как одевшись, он спустился вниз, зал постоялого двора выглядел, как после разгрома: столы сдвинуты, стулья перевернуты, на стойке батарея кружек и тарелок. Поимку банды праздновал весь Миллгаард, и отпраздновал весело и бурно.

Парнишка-слуга (кажется, Оскар), в одиночестве подметавший полы, вежливо поздоровался, но не сумел скрыть улыбку. Ларс и сам понимал, как нелепо смотрится: глаза, как щёлки, волосы всклокочены, шаг нетвердый. Нет, такие гулянки уже не для него. Староват.

Усевшись за липкий стол, Ларс попросил подростка принести кофе.

– Гере Иверсен, а завтрак подавать?

При одной мысли о еде в горле толкнулся тошнотный комок. Ларс поспешно отказался.

– Только кофе. А что, констебль Линд ещё не проснулся?

– А они уже с час как отбыли, – отозвался Оскар, таща поднос, на котором спасительно дымился кофейник. – Не стали вас будить. Констебль Линд просил напомнить: как в город приедете, так в полицию зайдите. Бумаги какие-то подписать.

Вот так-то. Мальчишка-констебль оказался покрепче опытного бойца.

– А бандиты? – спросил Ларс. Кофе обжигал губы, но зато нес голове облегчение. Трижды благословен тот, кто придумал этот напиток!

– Увезли, – Оскар снова взялся за метлу. – Наши парни деревенские вызвались проводить. Такая толпа собралась. Не сбегут.

– Да, теперь уж не сбегут, – откликнулся Снорри Прищур, возникая на пороге. – Попались крысюки, – добавил он с довольной улыбкой.

Ларс кивнул на соседний стул, но Снорри отказался.

– Пора мне, гере офицер. И так уж задержался. Тебя не подвезти ли?

– Это мысль! – Ларс поднялся, торопливо допивая кофе, – Подожди, я только сумку возьму…

– Ой, а гере Пауль велел, как вы соберётесь, коляску заложить! – воскликнул Оскар.

– Ничего! – важно отозвался за Ларса Снорри. – Мы и сами управимся, а, гере офицер⁈

Путешествовали весело. Прищур травил байки. Звёздочка, сытая и вычищенная, бойко стучала копытами, всем видом показывая, что рада возвращению. Боль и тяжесть постепенно покидали голову. Словом, все шло замечательно.

Отсмеявшись после очередной истории, Ларс вытер выступившие слёзы, и сказал будто невзначай:

– Снорри, а знаешь, такое дело… я когда на следы Звёздочки наткнулся, трава вокруг стояла непримятая.

– Да, ты говорил уже, гере офицер. Странное дело.

– И след странный – только от одной подковы…

– Ишь ты! Бывает же…

– А еще я обрывок мешковины нашел неподалеку. Вот я и думаю…

Снорри причмокнул губами, подгоняя гнедую.

– … как же так вышло, что и мешковина у Звёздочки сорвалась, и след остался, где все прочие пропали? А, старик?

Прищур пожал плечами.

– Всякое бывает, гере офицер. Дельные руки те подковы ставили. А руна Рейд на дороге никогда не подводит. Бережет.

– Руна? – поинтересовался Ларс. Он смутно помнил, что руны – знаки, которые в незапамятные времена, еще до того, как в Норланд пришли истинная вера и белый тёрн, использовались вместо букв. Сейчас эти мудреные письмена и увидеть-то можно было разве что в глуши, где уж прочесть и понять…

Старик кивнул и громко заворчал: мол, табак в трубке не разгорается. А вскоре они добрались до развилки.

Проселок пересекала дорога поуже. На обочине высился одинокий столб с потемневшим от ненастья указателем. Надпись гласила:

Гёслинг – одна миля.

– Вот, – сказал Прищур, останавливая повозку. – Тебе прямо, гере офицер. Недалеко. Да поспеши, а то небо мрачнеет. А я к теще на торп загляну. Проведаю.

– Будь здоров, старина!

– И тебе здравствовать…

Звездочка вытащила повозку на узкую колею. Снорри обернулся:

– А в Гёслинге смотри в оба, гере офицер! Шебутное место!

* * *

Когда перекресток скрылся из виду, и дорога пошла молодым березовым перелеском, Снорри натянул вожжи и проворчал себе под нос:

– Ишь, какой ты шустрый, гере офицер! Все так сразу тебе и выложи: что за руна да что за дела… Нет, братец ты мой, здесь дела такие… особые. Правда, Звёздочка?

Он слез наземь и погладил кобылу по светлой залысине:

– А ладная история вышла… Как думаешь? Вот и я так думаю. Ну, стой, красавица, жди…

Старик огляделся, стянул с телеги мешок зерна и, взвалив ношу на спину, потащил через березняк.

* * *

Часы на башенке ратуши показывали без четверти четыре пополудни. Ларс остановился на углу улицы, неподалеку от торговки-лоточницы, и неторопливо осмотрелся.

На мощеный булыжниками прямоугольник площади глядели присутственные места. Впереди – строгое, тщательно побеленное здание ратуши, где, как он узнал от Снорри, по вторникам и четвергам заседает городской совет. Сегодня как раз был четверг. Напротив – полицейское управление, а по левую руку от него суд: скучные на вид казенные дома. Четвертым зданием была тюрьма, чьи обшарпанные стены смотрелись весьма уныло. Впрочем, тюрьме веселой быть не положено.

Ларс вытащил из кармана мелкую монетку и купил у торговки пирожок. Вернулся на свой наблюдательный пункт, откусил от поджаристого пшеничного бока. К ратуше степенным шагом приблизились два господина и, не прерывая беседы, скрылись внутри. Видимо, здешние отцы города.

Пирожок был слегка подгоревший, но вкусный, с яйцом и луком. Ларс в два счета расправился с ним – прогулка по улицам вернула утраченный после застолья аппетит.

Гёслинг был типичным провинциальным городком. Он прижимался к склону горы Рандберге, и кое-где узкие улочки ползли, то и дело прерываясь ступенями лестниц – деревянных, а иногда и вытесанных в скале. Бурные русла реки рассекали город на три неравные части: старую, что лежала между потоками – с внушительным, еще дореформенным, кафедралом на главной площади и аккуратными домами из дерева и камня – и новые, заречные, где на окраине стояли настоящие деревенские усадьбы, и добродушно мычали коровы.

Простота, благочестие и скука. И с чего это Снорри велел смотреть в оба?

Сзади загремели копыта. Запряженная вороной лошадью коляска повернула на площадь и остановилась. Возница – среднего роста человек в строгом черном костюме – спрыгнул на землю. Еще один городской старшина спешит на заседание, решил Ларс.