Текст книги "Страж сумерек (СИ)"
Автор книги: Марья Фрода Маррэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Офицер подошел к окну и осторожно отворил ставни. Стеклянные створки рам были разведены в стороны. Ларс выждал немного и перелез через подоконник. Оперся на левую руку – больно!
В доме было так же сумрачно, как и снаружи. Даже сильнее: сквозь прикрытые ставни не пробивалось того смутного свечения нового дня, которое уже брезжило на улице. Ларс вытащил револьвер и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к полумгле. Постепенно он стал различать очертания предметов: столы и скамьи, стоявшие в два ряда, лестницу на верхний этаж в дальнем углу, прямоугольник двери, что ведет в кухню, а между ними черную громаду стойки с тусклыми бутылями, а за ней маленькую дверцу – пропуск в обитель стального чудовища.
Никого. Ларс прокрался по проходу между столами к левому краю стойки. Вновь прислушался, ожидая уловить какое-нибудь движение наверху, но нет, все было мирно. Тогда, согнувшись, чтобы слиться с тенями, он преодолел расстояние вдоль стойки до кухонной двери. Осторожное подергивание убедило – дверь крепко заперта.
Остается еще путь в кабинет. Ларс нырнул за стойку, присел в темноте среди бочонков, и только теперь заметил слабый отсвет огня, что ниточкой тянулся из-под дверки.
Ленсман бесшумно поднялся.
Р-раз! Дверь отлетела к стене под ударом сапога.
– Стоять на месте! – рявкнул Ларс, врываясь внутрь.
Но никто и не думал сопротивляться. Кабинет освещала лишь тусклая свечка, поставленная в стакан на полу. У стены черной громадой высился сейф, а рядом стоял на коленях вор, в котором Ларс с удивлением опознал мальчишку-слугу. Оскара.
– Вот ведь беда! – хозяин всплеснул руками и схватился за сердце. – Да как же ты мог-то? Как же…
Ларс быстро плеснул из кувшина воды и протянул гере Паулю. Тот тяжело осел на стул, глотнул. Щеки его слегка порозовели.
В зале вполголоса переговаривались встревоженные домочадцы. Виновник переполоха сидел на полу, прижавшись к стене.
– Да разве ж я тебе что дурного сделал? – принялся сокрушаться трактирщик. – Бил я тебя? Или обидел когда? Ну, скажи, чего тебе в голову-то взбрело?
В ответ послышалось покаянное шмыганье носом.
– Так интересно же, – пробормотал Оскар. – Как оно работает? Колесики, цифры разные… Я только попробовать!
Ларс решил внести ясность.
– А когда грабители приходили, ты тоже только пробовал? – строго спросил он. – Ты Веснушке дверь открыл?
– Не! – проскулил подросток. – Не я, честное слово. Я на чердаке над конюшней ночую, не в доме. Я только в щелку глядел…
– В какую щелку? На что глядел?
– Как они ночью в дом лезли, – проныл парнишка. – Как около ставни возились.
– И ты все видел? – рявкнул Ларс. – И тревогу не поднял?
– Испугался я! А на улице они часового поставили, не пройдешь. А когда они в конюшню за лошадями явились, так я вообще чуть не помер от жути…
– Понятно! – оборвал Ларс. – А после отчего молчал?
Оскар ткнулся подбородком в колени.
– Стыдно стало, что так перетрусил, – выдавил он.
Надо же! Стыдно, оказывается! Но коли есть свидетель…
– Помнишь, сколько пришло человек? – спросил Ларс. – Когда сюда их привезли, всех узнал?
Паренек замотал головой.
– Ночью же дело было, – пробормотал он. – Люди, как тени, – лиц не разглядеть. Но я считал. Сперва вроде пятеро явились, а после еще один подошел. После они ящик на носилки погрузили и со двора двинулись. А он, который последний, сзади шел и чего-то все руки у лица держал. А потом еще зазвякало что-то и заныло протяжно – у меня аж зубы свело. А после не помню… заснул.
Руки у лица? Звякнуло? Несет что-то парень. Но главное подтвердилось.
Шестеро. У Веснушки точно остался подельник на свободе.
Вызванные со двора батраки отвели несостоявшегося взломщика в амбар – ожидать решения своей участи под замком. По пути они столь злоупотребили подзатыльниками, что Ларсу пришлось прикрикнуть на не в меру ретивую стражу. Когда он вернулся в дом, служанки уже растопили печь и вовсю гремели кастрюлями. Желудок Ларса тотчас откликнулся на столь призывные звуки томительной болью.
Гере Пауль ждал, сидя за столиком посреди залы, с самым несчастным видом.
– Что ж теперь будет, а гере Иверсен? – осторожно спросил он.
– Сначала завтрак. Яичница и много кофе, – Ларс уселся напротив трактирщика. – А потом я заберу парня с собой в город. Он пойман на попытке кражи со взломом, поэтому пусть посидит в камере, пока мы не разберемся.
– А если я не стану…требовать для него наказания? – грустно спросил гере Пауль. – Жалко ведь, сопляк совсем.
– Я учту вашу просьбу, – заметил Ларс. – Но гере Пауль, яичница и кофе…
– Да-да, сейчас!
Трактирщик помчался на кухню, а Ларс, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза. Мысли разбегались в стороны. Пожалуй, стоит снять комнату и поспать несколько часов перед обратной дорогой…
– Уже готовят! – сообщил хозяин, возвращаясь в зал.
Словно подтверждая его слова, сквозь приоткрытую дверь просочилось шипенье поджаренной грудинки.
– Садитесь, гере Пауль, – попросил Ларс. – Ответьте на один вопрос, прежде чем я распробую стряпню вашей кухарки.
– Вопрос? Какой вопрос?
– Совсем простой, – Ларс выпрямился, положив ладони на столешницу. – Гере Пауль, что хранится в вашем сейфе?
Глава 17
Ультиматум
– В моем сейфе? – пробормотал трактирщик. – Да, ничего особенного…
Глаза гере Пауля явно заметили что-то интересное на стене за спиной Ларса, поскольку упорно смотрели туда, а не в лицо ленсману.
– И потому грабители слетаются на него, как мухи на мед? – удивился Ларс.
– Люди думают, что я богат, – осторожно произнес гере Пауль. – Но, право слово, я держу сейф больше для престижа. Ну, и для удобства гостей. Ведь сюда иногда заглядывают и важные господа…
– То есть в сейфе ничего ценного? – напрямик спросил Ларс.
Гере Пауль помялся.
– Ну, не сказать, чтобы уж совсем…ничего, – промямлил он.
Ларс поглядел в румяное лицо. Трактирщик совсем смутился.
– Вот что, гере Пауль, – негромко сказал Ларс. – Я при исполнении и могу потребовать, чтобы вы открыли сейф. Разумеется, с соблюдением процедуры: свидетели, опись и так далее. Но, учитывая мое дружеское к вам расположение, быть может, мы решим дело приватно…
Хозяин постоялого двора шумно вздохнул и поднялся.
– Пойдемте.
Притворив дверь кабинета, гере Пауль двинулся к железному чудовищу. Колесики кодового замка защелкали. Ларс из уважения к тайне отвернулся и сделал вид, что рассматривает резьбу на комоде. Впрочем, он не забывал искоса поглядывать через плечо, дабы у трактирщика не возникло искушения что-нибудь незаметно изъять.
– Вот, пожалуйста, – гере Пауль потянул за ручку, и дверца приоткрылась. Ларс заглянул внутрь.
Две нижние полки сейфа пустовали. На третьей лежали пухлые бухгалтерские книги, два кошелька (отнюдь не тощие) и, у самой стены, деревянная шкатулка.
– Вытаскивайте, – велел Ларс. – Надеюсь, вы понимаете, что я должен просмотреть все содержимое.
Гере Пауль вполне понимал. Он сгреб с полки гроссбухи и вывалил на скатерть. Ларс придвинул кресло и начал перелистывать страницы. Убористый почерк, столбцы цифр, скучно и обыденно. Вряд ли воры рвались к сейфу, чтобы узнать, сколько было куплено в прошлом месяце картошки и капусты. Следующая книга была столь же непонятна, а третья и вовсе представляла собой маленький ежедневник, переплетенный в истрепанную кожу. Листки были исписаны вкривь и вкось, и почерк настолько неразборчив, что просто ужас. Что-то про алкоголь… Среди каракулей то и дело попадались уже привычные столбики цифр. Кто так коряво пишет?
– Помощник мой, – пояснил гере Пауль, – который поставками ведает.
– Ладно. Дальше.
Хозяин послушно извлек кошельки. Весьма тугие. Внутри приятно позвякивало.
– Высыпьте на стол, – Ларс отодвинул в сторону чернильницу.
Серебряные кроны образовали внушительную горку. Да, трактирщик не бедствовал. Вполне уважительная причина, чтобы попытаться запустить руки в чужой сейф. Ларс повертел монету и бросил обратно.
– Можете собирать!
В дверь постучали.
– Хозяин, яичница сжарилась и кофий уварился! – крикнул девичий голос.
– Сейчас приду! – гере Пауль поспешно распихал монеты по кошелькам. Ларс заметил, что он несколько повеселел. С чего бы?
– Вот, прошу, – трактирщик услужливо поставил перед начальником полиции шкатулку. – Здесь так, разные мелочи.
Ларс поднял крышку. В шкатулке лежала кучка расписок на мелкие суммы, огрызок карандаша и прочие безделушки.
Ничего интересного.
– Гере Пауль, окажите любезность, мой завтрак…
– Сию минуту! – трактирщик исчез за дверью, чтобы возникнуть со сковородой, на которой еще шипела глазунья, в одной руке и тарелкой с ломтями хлеба – в другой. Он аккуратно расставил все это перед ленсманом и принялся заталкивать вещи обратно в сейф.
– Да, и вот еще что, – вспомнил Ларс, берясь за вилку, – вы же, кажется, в состоите в здешнем совете при герсире? Да? Тогда у меня большая просьба…
Помочь отвезти арестанта в город вызвался кузнец – ему что-то понадобилось в бакалейной лавке. Йонас залез на козлы, а Ларс устроился на сиденье. Мальчишка скорчился рядом, не поднимая глаз, и не двигался, пока они не миновали последние дома Миллгаарда.
Знакомая дорога. Та самая, по которой он не так давно шел, еще не зная, какой поворот сделает судьба. Ларс глядел, как волнуются под ветром колосья ячменя за изгородями. Как бы все сложилось, если бы ему не вздумалось тогда привередничать и искать чистую воду? Впрочем, все это досужие мысли, жизнь идет и другой не дано…
– Гере Ларс! – окликнул его Йонас. – Может, снимем с парня цепь-то? Руки ведь совсем затекли!
Ларс повернулся. Парнишка скрючился, уткнув подбородок в колени. Щуплые руки, скованные наручниками, торчали из рукавов куртки, словно косточки у неоперившегося птенца. Да, плечи, наверно, ломит сильно. Ларс наклонился к пленнику.
– Наручники я сейчас сниму. Но если надумаешь сбежать, то учти – стреляю я метко. Понял?
Оскар испуганно раскрыл глаза и закивал. Щелкнул замок, парнишка осторожно повел плечами, тут же сморщился и принялся потирать онемевшие запястья.
Кузнец прокашлялся – ему явно наскучило молчать. Да и Ларс был не прочь завести разговор: легче отгонять дремоту.
– Что, Йонас, как в кузнице? Много работы?
– Когда как, – отозвался кузнец. – К жатве готовлюсь помаленьку, косы да серпы кую да острю.
– А лавки клиентов не перебивают? Теперь же все запросто можно готовое купить.
– Где мы, а где лавки! Нет, на ярмарке много добра, но она ж раз в неделю, а в город каждый раз не поедешь. К тому ж, честно скажу, гере Ларс, правильному кузнецу никакие лавки в подметки не годятся.
– А ты, я думаю, правильный.
– Правильный, – приосанился Йонас. – Ко мне со всей округи народ идет да не только со всяким железом, а и с тонкой работой. Я ж и сережки могу сделать, и цепочку. Самому гере Амундсену как-то раз кольцо изготовил…
Ларс насторожился. Наверно, теперь каждая мелочь, связанная с погибшим советником станет казаться важной. А в сущности-то…
– Кольцо? –спросил он.
– Ага! Вроде и простое, даже не серебряное, но уж и помаялся я над ним! Не абы ведь какое, а по рисунку, гере Амундсен сам начертил: печатка с узором. Стебли эдак вьются, а в середке цветок. Помню, зима, темень, а я до вечера сижу – лепестки чеканю… Так что ежели чего понадобится – я завсегда подсоблю. Но, пошла!
– Да, гере Иверсен, с вами не соскучишься, – пробормотал Аксель Линд. – Уезжали позавчера в одну сторону, а вернулись с другой, да еще и с привеском.
Он кивнул в сторону приемной, где арестант ожидал под присмотром дежурного. Кузнец уже отправился по своим делам.
– Всякое бывает, – отмахнулся Ларс. – Все спокойно?
– А то, – отрапортовал констебль. – Ну, так по мелочи: сплавщики на пристани передрались, но мы быстренько развели. Только Руди синяк поставили – надо бы…
– Четвертак к жалованию, – согласился Ларс. – Укажи в рапорте, я подпишу. Еще что?
– Все. А парень-то что натворил?
– Парень? Да так, по дури попался. Ты вот что: отведи его в камеру да прикажи надзирателю накормить. И не трогайте его – пусть поспит. Бумаги пока не заводи – сейчас некогда: письма просмотрю и снова уеду. В Альдбро.
Аксель покачал головой, то ли от удивления, то ли осуждая непонятную начальственную прыть.
– Завтра Бьярне Тильсен женится, – невпопад сказал он.
– Поедешь? – Ларс придвинул к себе стопку бумаг и потянулся за пером. – Я разрешаю. Друг все-таки.
– Не, – поморщился Аксель. – Родня его на меня зла. И воротит с души со всей этой истории. Без меня обойдутся.
Ларс бегло проглядел документы.
– Да, а листовки вы расклеили?
– Везде висят, – доложил Линд. – И по деревням с оказиями разослали. Один купец вчера пришел: говорит, видел этого типа на станции дилижансов с нашей стороны перевала. Мол, садился карету до Федериции.
– Может, и так. – Ларс обмакнул перо в чернильницу. – А дело его так и не прислали из Свартстейна?
– Не успели еще. Пришлют.
Полоска соли пересекала дорогу неподалеку от моста и исчезала в траве. Крупинки слабо поблескивали в серой пыли, но еще не смешались с ней. Свежие. Видно не только ленсман провел ночь без сна.
Солнце уже скрылось за гребнем горы, и на долину ложились глубокие тени. Над дворами вились дымки – хозяйки готовили ужин на открытом огне, как и полагается в летнюю пору. Сытно пахло жареной бараниной и свежим хлебом. Издалека доносились голоса: люди шли домой после дневной работы.
Вороная с радостным ржанием трусила по дороге – чуяла родное теплое стойло и вкусный овес. Воробей, привязанный позади коляски, тоже оживился.
Прежде чем отправляться к Йерде, Ларс решил заглянуть на постоялый двор – пропустить кружку-другую пива.
Однако стоило ему отворить дверь, и стало ясно: приятного вечера не выйдет.
В питейной уже сидели местные фермеры. Как только Ларс переступил порог, гул голосов смолк, и ленсман заметил: лица у мужчин хмурые, и глядят крестьяне исподлобья, словно он своим появлением прервал важный разговор.
У стены обнаружился герсир Блюмквист. Он угрюмо кивнул Ларсу, приглашая разделить компанию. На столе стояли кружки пива. Нетронутые.
– Как жизнь, почтенный гере Нильс? – спросил начальник полиции, устраиваясь на стуле.
– Дерьмовая жизнь, гере ленсман, – проворчал герсир. – Паскудные времена настали, иначе и не скажешь.
– А что так? – насторожился Ларс.
Не иначе кто-то нарвался на драугра?
– А то, – проговорил Блюмквист. – Дальвейги, змеи, совсем распоясались. Леннвальд, сволочь, прислал свою шайку на сеттеры – проверить, как мы, видишь ли, решение суда исполняем. А там девчонки наши стадо пасут. Так эти гады руки распустили…
– В смысле⁈
– Пусть только посмеют! – рявкнул герсир. – Спалим сконнское гнездо!
Он врезал кулаком по столешнице. Кружки подпрыгнули, пиво выплеснулось на скатерть. В комнате наступила полная тишина, и Ларс спиной ощутил чужие взгляды. Фельдшер из своего угла многозначительно постучал пальцем по виску.
Герсир кашлянул в некотором смущении.
– Вот что, гере Блюмквист, – произнес Ларс, вытирая капли с рукава мундира. – Вы этого не говорили, а я – не слышал. Будьте благоразумнее, что ли.
Раздалось дружное шарканье стульев и, как по сигналу, в комнату вернулись сдержанный шум, звяканье кружек и голоса. Герсир кивнул и двумя жадными глотками добил оставшееся в кружке пиво.
– Значит, руки распускали? – спросил Ларс.
– Ну, тянули, – процедил Блюмквист. – пытались облапать, да этот недомерок, Ильмо-улпарь, окоротил уродов. Зубы поскалили, стадо разогнали, девчонки умаялись собирать. Три дня по лесу бродили.
– Почему вы не послали ко мне сразу?
– Да мы сами только сегодня к обеду узнали. Я ж говорю: девчонки побоялись без коров возвращаться, пока собрали, пока пригнали. Сейчас вон сидим, думаем, как тут быть. Терпение-то не железное…
– Я поговорю с Леннвальдом, – пообещал Ларс. – Он кажется вполне разумным человеком. Вряд ли он приказывал своим людям буянить, как дикарям. Но и вы, гере Нильс, не забывайте: сеттеры отныне – собственность барона. По решению суда.
– Да уж, забудешь тут, – проворчал герсир. – Еще же неустойку платить. Где мы такие деньжищи-то возьмем…
На улице послышались веселые голоса, и в питейную ввалилась компания парней. Они громко окликнули хозяина и принялись с хохотком и гомоном сдвигать столы.
– А-а, – кисло проворчал герсир, отвечая на вопросительный взгляд Ларса, – мальчишник у Бьярне Тильсена. Завтра поутру свадьба.
Ленсман потянулся за кружкой, но пиво показалось невкусным. Сам виновник торжества пока не появился, вряд ли у парня есть настроение праздновать. Ларс от души пожелал Бьярне в доску напиться – просто чтобы не думать о завтрашнем дне.
Ладно, нечего рассиживаться. Ларс поднялся, кивнул Блюмквисту и уже на пороге столкнулся с учителем Мерком. Тот, не здороваясь, протиснулся напрямую к стойке. Глаза у бакалавра словесности были тусклые, волосы растрепаны, и Ларс дал бы руку на отсечение, что от гере Эсбена тянет перегаром.
– Эй, акевита! – потребовал Мерк, не обращая внимания на удивленные взгляды. – Стакан…
Эстет пришел за самогоном. Кто бы мог подумать!
– Поздравляю, гере Ларс! – сказала Эдна Геллерт. – Отличная работа, без шуток!
– Ну, что вы, – пробормотал он, ощущая, как уши начинают гореть. – Я просто догадался.
– Эдна права, – заметил Кнуд Йерде. – Вы быстро осваиваетесь. Но не повторяйте этого без особой нужды. Рискованное дело – в одиночку общаться с озлобленной и одичавшей нечистью.
– Понимаю, – улыбнулся ленсман. – Но дело того стоило.
Они сидели вокруг стола в гостиной. В камине трещали поленья. Сигурд развалился на коврике недвижимой тушкой и изредка подергивал кончиком хвоста то ли в дремоте, то ли отгоняя комара. Лив на диване старательно делала вид, что читает книгу.
Ларс взглянул на керосиновую лампу, подвешенную над столом. Безмятежная ночь опускалась на улицы Альдбро, и здесь в круге света вчерашние приключения казались далекими и чуть-чуть несерьезными. Но все же они были наяву.
Показания мельничной овечки произвели впечатление.
– Надеюсь, вы исполнили обещание? – уточнил Кнуд Йерде, когда Ларс окончил свое повествование. – Иначе в дальнейшем могут случиться неприятности. Та сторона не терпит, когда ее надувают.
– Я договорился с гере Паулем, – кивнул Ларс. – Он обещал упросить Леннвальда перенести камень. Честно говоря, пришлось наплести всячины… про древние традиции, освященные веками, про преемственность, удачу и прочую чепуху. Уверен, гере Пауль считает, что я не в своем уме. Но он согласился посодействовать. Когда мы выезжали из Миллгаарда, рабочие копались среди развалин. Так что думаю, госпожа грим обретет новое жилище.
– Оно и к лучшему, – согласился Кнуд Йерде. – Лишенные крова, как правило, несчастны и озлобленны, что люди, что нелюди – без разницы.
Кот зевнул, показав пасть, и потянулся.
– А она запомнила, как выглядели эти ночные гости? – нетерпеливо спросила Лив.
Эдна бросила на племянницу выразительный взгляд. Лив безмятежно зашелестела страницами.
– Первый пришел днем, – отозвался Ларс, – когда она спала. Поэтому она запомнила только шаги и почуяла пропажу…
– А как она поняла, что бумаги пропали? – усомнилась Лив.
– Они чуют. Они всегда чуют, если воруют вещи из помещения, которое они стерегут. И если могут, они мстят, – ответил Кнуд Йерде.
Сигурд заскреб когтями по половице.
– Итак, она поняла, что некий документ покинул мельницу, – заключила Эдна. – А второй человек?
– Высокий, крепкий. И рожа порвана, – вспомнил ленсман краткое описание.
– Шрам? От виска через правую щеку? – спросил Кнуд Йерде.
– Кажется, – подтвердил Ларс. – А вы…
– Кетиль Амундсен, – печально ответил музыкант.
Что-то подобное Ларс подозревал. События постепенно начинали выстраиваться в череду.
– Ну, а что с третьим? – поторопила его Лив. – Или он тоже остался неузнанным?
Ларс загадочно улыбнулся. Начиналось самое главное.
– Третий, – сказал он и невольно перешел на заговорщицкий шепот, точно звездное небо за окнами могло подслушать. – О нет, он не остался в тени. Нелюдь запомнила физиономию поджигателя, так что даже я без труда узнал его…
Кот выгнул спину и зашипел.
– Этот человек, – начал Ларс.
В этот миг рухнула дверь.
Они замерли. На мгновение, ибо грохот еще сотрясал комнату, и чашки на столе звенели, но Ларс уже оказался на ногах и дергал револьвер из кобуры. Кнуд рывком отшвырнул Лив назад, к лестнице. Эдна схватила со стола нож. Кот ощерился и утробно завыл.
Настала полная тишина. Лампа над столом раскачивалась, и по углам гостиной запрыгали тени. Крепкая дубовая дверь, что отлетела вглубь комнаты, еще вздрагивала у ног Ларса. В проеме виднелась колючая искра звезды.
Темная фигура заслонила небо.
Пламя камина словно съежилось. Скрип вздрагивающей лампы сделался невыносимым. Тьма переступила порог и шагнула в дом.
И револьвер в руке Ларса сделался невыносимо тяжелым.
Скала. Именно так подумал Ларс в первый миг, глядя на темно-серую гранитную глыбу, почти вдвое выше его самого. Словно ленивый скульптор придал камню грубые очертания человеческой фигуры, да так и бросил, не обработав и половины. По серой коже?… шкуре?… струились трещины, а на огромном валуне головы шевелились космы лишайника. Тело незваного гостя облекала кольчуга – кольца бряцали при каждом движении, а ручищи сжимали палицу из цельного куска камня.
Ларс моргнул. Рука начала неметь, и лишь неимоверным напряжением мышц он еще удерживал оружие.
Щели под косо обрубленным лбом незнакомца раздвинулись, и тускло мерцающие, словно слюда, капли глаз обвели комнату. Они лишь мельком скользнули по прижавшейся к перилам Лив, чуть задержались на Ларсе – револьвер будто налился ледяным свинцом, внимательно оглядели Эдну и остановились на Кнуде.
Музыкант стоял у стола, сжимая в руке трость – спичку против гранитной палицы.
– Кто ты? – негромко произнес он.
Слюдяные глаза сверкнули.
– Меня называют Халльвардом, – пророкотала скала. – Халльвардом Троллем, чей род ведет начало от костей Имира. Я – сила, что сдвигает камни, и рука, что обрушивает ледники.
Перестук его слов звучал прямо-таки замогильно.
– И что привело столь высокого гостя в мое жилище? – невозмутимо спросил Кнуд Йерде.
Слюда глаз зажглась злым пламенем.
– Подлый поступок! – прогудел каменный гость. – Преступление, которое совершил смертный червь, поганящий существованием девять миров! Оно вопиет и требует виры…
– Преступление? – едва шевеля губами, переспросил Ларс. – Какое?
Раздался скрежет камня о камень: незваный гость повернулся и уставился на ленсмана. Казалось, он раздумывает: ответить или расколоть наглецу голову.
– Что ж, слушайте, бродящие при свете солнца, ибо Халльвард не повторяет дважды! – пророкотал он. – Долгие века мой народ множит то, что вы, смертные, называете драгоценностями! У корней гор мы выращиваем кристаллы, мы собираем застывшие капли лунного света и отражения солнца, что запутались в расщелинах и заблудились в пещерах. Мы плавим в лаве подземного озера золото, и серебро, и те металлы, которые никогда не увидят внешнего мира. И мы чтим богов, которые сотворили наши подземные владения, и приносим им в жертву часть нашего урожая, оставляя сокровища на каждом из множества мест, где властвует древняя сила. Одно такое место вы, черви, называете Брусничной пустошью…
Последние слова звучали столь презрительно, что Ларс почуял, как сквозь оторопь начинает пробиваться раздражение.
Кнуд Йерде молча ждал, пока существо изволит продолжить. Трость в его руке чуть подрагивала.
– Вечные наши, соперники, подлые сердцем альвы, что именуют себя повелителями скал, лесов и курганов, проведали о нашей жертве и пытались похитить ее, но мы наложили на пустошь заклятие: ни один из мерзкой породы не способен сделать по ее земле ни шагу. Казалось, они отступились. Но минули века, и в горы пришли люди, они расползлись по долинам, будто муравьи, и выстроили свои бренные жилища у самого нашего святилища. И альвы снова зашевелились в надежде на поживу…
– Альвы зашевелились, – пробормотал Ларс. – Это вы убили Рагнара Лейфссона⁈
– Я помню смертного, о котором ты упомянул, – ответил Халльвард. – Мы прошли по следу, что оставило зачарованное сокровище, и вернули жертву на прежнее место.
– Но у него же была всего одна монета! – воскликнул Ларс.
– Мы спросили, кто забрал остальное. – От того, как были произнесены эти слова, спину обжег мороз. Ларс не решился узнать о судьбе Тьяльви.
– Но прошлой ночью сокровища были выкопаны, – проревел каменный гость. – Украдены людьми – этими червями на навозной куче мира!
Наступило молчание. Кнуд Йерде и Ларс переглянулись в недоумении.
– Очень прискорбно, но, почтенный, а мы-то вам зачем понадобились? – произнес музыкант.
– Вы же только что сказали, что можете отыскать сокровище по следу? – поддержал его Ларс.
Слюдяные глаза заискрились.
– Я знаю, из какой жилы взяли руду, чтобы отлить пули в твоем оружии! Я чувствую, как горят березовые поленья в костре по ту сторону Рандберге. Камни помнят, камни слышат, камни чуют и пробуют на вкус! Но магия, сильная чуждая магия уничтожила запахи и замела следы! – прогремел Халльвард, вынудив ленсмана попятиться. – Воры осмелились противостоять моему народу! Воры вашего племени!
Тролль сделал шаг вперед, вытянув ручищу в сторону Кнуда Йерде.
– Я знаю, кто ты, ярл. Это твои люди оскорбили наши обычаи! Ты и несешь ответ!
– Здесь нет никого, кто владеет подобной магией! – вмешалась Эдна. – Ты ошибаешься, тролль!
– Молчи, Бьорксдоттир! Иначе я уверюсь, что ты замешана!
Ларс заметил, каким внезапным гневом зажглись глаза Эдны. Она шагнула вперед…
– Тише, сестра! – резко остановил ее Кнуд. – Я слушаю, тролль.
– Если ты отыщешь сокровище к исходу третьей ночи, то так и быть, я помилую ваши краткие жизни! Если же нет, то мы сокрушим вашу деревню, как моя палица – жалкую деревяшку!
Каменная глыба поднялась и обрушилась на стол. Столешница с треском развалилась, и во все стороны брызнули щепки и осколки фарфора.
Лив вскрикнула. Ларс невольно отшатнулся. Эдна вытянулась в струнку, сжав нож.
Кнуд Йерде не шевельнулся, пристально глядя в каменное лицо.
– Вот, – Халльвард швырнул на пол рог. – Позовешь меня, когда отыщешь пропажу. Иначе мы явимся без зова.
Он стукнул палицей по гранитной ладони и двинулся прочь неспешной поступью. Половицы похрустывали, точно еловые иголки.
И тут до Ларса дошло.
– Почему вы не закляли пустошь от людей? – крикнул он в кольчужную спину. – После кражи Рагнара Лейфссона?
– Заклятье накладывается единожды и навсегда, – прогудел Халльвард, не останавливаясь, – Оно неизменно. Не стоит топтать муравьев поодиночке, если можно сжечь муравейник…
Угли в камине вновь зарделись. Сигурд перестал выть и лишь злобно шипел, подергивая усами. Кнуд Йерде нагнулся и поднял рог – тяжелый, украшенный резьбой. Эдна швырнула нож наземь и опустилась на нижнюю ступеньку лестницы, обняв Лив.
А Ларс обнаружил, что еще целится в дверной проем, прямо в колючую звезду. Ленсман опустил руку: запястье свело судорогой, и он едва сумел разогнуть пальцы.
– Вот тебе и соль, – прошептал он.
Часть четвертая
Сокровища Брусничной пустоши
Глава 18
Свадьба Бьярне Тильсена
– Что будем делать? – спросил Ларс, когда они немного отдышались. В дверном проеме посвистывал ветер. В комнате сделалось свежо – камин гас, на сей раз естественным путем.
– Уборку, – проворчал Кнуд Йерде, вороша носком ботинка кучу обломков. – Куда подевался мой портсигар…
Он извлек из-под обрывка скатерти нечто, весьма смахивающее на серебряный блин, и задумчиво повертел в руке.
Ларс подошел к порогу и осторожно выглянул в ночную темень. Тишина. Деревня спала под звездным небом и не ведала, какая жуть только что прошла по мирным улицам.
– Собаки молчат, – заметил Кнуд Йерде. – Пожалуй, мы единственные свидетели этого визита.
– Как он сумел перейти границу?
– Понятия не имею, – в голосе Кнуда звучало раздражение. – Быть может, из-за того, что соль – тоже в некотором роде камень. Минерал…
Ларс покосился на собеседника. У него на языке вертелись вопросы, но, поразмыслив, он решил выбрать более спокойный момент.
Остаток ночи они уничтожали разгром. Кнуд Йерде и Ларс разыскали в кладовке новые петли и навесили многострадальную дверь на место, несколько косо, но прочно. Эдна, вооружившись метлой и совком, доставала из-под мебели осколки стекла и фарфора. Очаг вновь разгорелся – дубовые ножки и разбитая столешница дали жаркое пламя. Лив заварила свежий чай в котелке.
– Н-да, – сказал Кнуд Йерде, когда они вышли на крыльцо. – Как вы думаете, Ларс? Ничего, что я так вас называю? Так как вы думаете, эта дверь не слишком подозрительна?
Ларс поднял фонарь. Вмятина впечатляла – казалось, по несчастной двери врезали кузнечным молотом, да не один раз. Края впадины топорщились щепой, точно иглами. Синяя краска растрескалась.
– Не привык я судить о человеке по его двери, – заметил ленсман. – Но на вашем месте я бы купил новую.
– То-то и оно, – Кнуд Йерде швырнул окурок в темноту у крыльца. – Пойдемте в дом.
– И что теперь? – спросила Эдна. Она стояла посреди непривычно пустой комнаты, опираясь на метлу, словно ведьма из сказки. – Что делаем? Ищем убежище драугра или клад?
– Клад, – заявил ее брат. – Каменная башка не пугала, а говорила всерьез. Драугр опасен, но разъяренные тролли способны запросто разнести Альдбро по бревнышку.
– Три дня, – поморщился Ларс. – Времени в обрез. С чего начнем?
Он почувствовал непреодолимое желание зевнуть во всю глотку. Даже скулы свело.
– Пойдем спать, – ответил Кнуд Йерде. – А мы ведь еще завтра на свадьбу приглашены…
– С вашего позволения, я останусь здесь, – предложил Ларс. – Устроюсь на диване. Посторожу.
– Как пожелаете, – кивнул тот. – Лив, принеси гере ленсману подушку и плед.
Ларс не собирался засыпать. Он даже обувь не стал стаскивать, а просто лег чуть наискось, чтобы не испачкать обивку дивана. Револьвер он положил рядышком – только взять, закинул руку за голову… И тут веки сами собой сомкнулись, и он заснул так крепко, что даже не вздрогнул, когда на заре Сигурд избрал голенища его сапог когтеточкой.
Рассвет еще только пробивался сквозь пелену тумана, а в доме невесты уже началась беготня и суматоха. На просторном дворе расставляли столы, затопили печь. Начали съезжаться родственники.
Вскоре стали просыпаться и прочие жители Альдбро. Кто-то спешил переделать утренние дела, кто-то наряжался, готовясь принять участие в свадебной церемонии, назначенной, к слову сказать, на десять утра.
Где-то в девять с четвертью ворота на подворье Кнуда Йерде заскрипели, и показался он сам – с неизменной тростью в руке, в сопровождении сестры, дочери и ленсмана Иверсена. Последний являл собой несколько помятое зрелище и все косился на сапоги – начищенные до блеска, но, увы, украшенные свежими царапинами. Эта маленькая компания двинулась на окраину к киркье, где влилась в толпу односельчан.
