Текст книги "Книга о судах и судьях"

Однажды в беседе с падишахом Бирбал сказал:

– Владыка мира! Ежели я когда провинюсь, то пусть меня судят люди, которых я сам назначу.

Падишах согласился.

Рад был визир, крепко верил он слову падишаха.

Вскорости падишах осерчал за что-то на Бирбала. Решил он визиря наказать наложить на него штраф в несколько тысяч рупий. Проведал Бирбал о замысле падишаха и все загодя обдумал.

Зовет падишах Бирбала на суд.

– Бирбал! Недостойно ты поступил, и будет тебе за твою вину наказание денежный штраф.

Бирбал не стал отпираться, повинился.

– Ну раз ты и сам признаешь свою вину, я накажу тебя непременно.

– Владыка мира! Сами вы не можете меня наказать, – напомнил Бирбал. Придется вам позвать судей, которых я назначу.

– Ладно. Выбирай пятерку[clxxiii]  clxxiii
  Пятерка (панчаят) – старейшины общины, разбирающие споры в общние или деревне.


[Закрыть], и я велю им судить тебя. Что они ни решат, я наперед согласен.

– Моими судьями будут пятеро чамаров[clxxiv]  clxxiv
  Чамар – член касты кожевников, а также метельщиков, считавшейся самой низкой в индуистской кастовой системе.


[Закрыть]. Я приму от них любое наказание.

Удивился падишах.

– Как! Разве могут вершить суд такие низкородные люди?! Почему ты не выбираешь ростовщиков, торговцев?

Но Бирбал стоял на своем: пусть судят чамары.

Созвали во дворец чамаров – пять старшин из пяти деревень. Падишах растолковал им, в чем Бирбал провинился, и велел его судить. Бедняги не ждали такой великой чести, обрадовались несказанно.

Стали судьи совет держать.

– Ну, други, – говорит один чамар, – Бирбал нас всегда гнет и мнет, как его душе угодно, а нынче он к нам в руки попался. Надо его так проучить, чтобы вовек не забыл.

– Присудим ему заплатить семь двадцаток да еще одну десятку[clxxv]  clxxv
  Двадцатка – т. е. двадцать рупий, десятка – десять рупий.


[Закрыть] сверх того, – молвил другой чамар.

– Эка ты куда хватил! – с опаской сказал другой судья. – Да ведь его хозяйство прахом пойдет, пустим человека по миру. На нашей совести будут слезы его детей. По мне, так хватит с него и пяти двадцаток.

– Вах! Вот так пожалел! – подивился третий судья. – Да разве ж это мало?! Где он возьмет такую уйму денег? И три двадцатки – целая мошна. Коли нет вашего согласия, то накиньте еще десятку. И такие-то деньжищи отдать, поди глаза на лоб полезут.

– Не согласный я с вами. Поменьше присудить надо, – сказал четвертый чамар.

Пятый судья поддакнул четвертому. Спорили они, спорили и порешили: пусть Бирбал заплатит две двадцатки и сверх того еще десятку.

Потом старший из судей почтительно сложил руки и промолвил:

– Защитник бедных! Мы долго думали, держали совет промеж себя и в один голос порешили это дело. Коли приказать соизволите, то я оглашу приговор.

Падишах приказал огласить приговор.

– Благодетель наш милостивый! Велика вина господина визиря, и кара поделом быть должна – тяжкая. Мы и присудили ему кару – вовек не забудет: две двадцатки и сверх того десятку. И срок уплаты – одна неделя. Нелегко будет Бирбалу справиться с таким бременем, потому да будет наш взор к нему милостив.

Падишах в душе хвалил Бирбала за ум и хитрость. Отпустил он чамаров и, усмехаясь, пошел к Бирбалу. Взглянул на него и вдруг расхохотался. Гнева как не бывало. "Назначенную чамарами кару – пятьдесят рупий – бери не бери, все одно", – рассудил падишах и простил Бирбала.

В глазах падишаха провинность визиря была очень велика, а такие-то деньги для обоих были мелочью. Другое дело – бедные чамары. Они на тысячи и считать-то не умели. Как чамар ни трудись, как ни ломай спину, а больше чем сорок-пятьдесят рупий за год не соберет. По своим доходам они и счет ведут. Об этом-то и подумал Бирбал, когда назначал чамаров своими судьями.

Индийская, 48, 222

Был жаркий полдень. Солнце палило вовсю. Звери искали прохлады у воды.

На берегу реки, в тени большого дерева черепаха и обезьяна вели неторопливую беседу о временах минувших, нынешних и грядущих. Вдруг они увидели, что по воде плывет банановое дерево.

– Как ты думаешь, – сказала обезьяна, – не достать ли нам это дерево и не посадить ли его? По-моему, это было бы неглупо.

– А ты умеешь плавать? – спросила черепаха.

– Я-то не умею, зато ты умеешь.

– Что ж, – сказала черепаха, – я выловлю дерево. Только давай мы его разделим. Я хочу, чтоб моя была верхушка, с листьями.

Обезьяна согласилась. Но когда дерево вытащили на берег, всю верхушку с листьями она забрала себе. Черепахе остались одни корни.

Что ей было делать? Не драться же с обезьяной! Взяла черепаха свою долю, отнесла корни в лес и там их посадила. Прошло немного времени, и из них выросло целое деревце с гроздьями спелых бананов. А у обезьяны, конечно, ничего не выросло.

Узнала обезьяна, что у черепахи созрели бананы, и пришла к ней.

Черепаха говорит:

– Если ты залезешь на дерево и сорвешь мне бананы, я дам тебе половину.

– С удовольствием, – ответила обезьяна, и в ту же минуту была уже на верхушке. Там она быстро оборвала бананы и стала их есть, а черепахе вниз бросала одну кожуру. Бедняга не знала, как ей и быть. Не могла же она вскарабкаться наверх!

– Вот что я сделаю, – сказала она себе наконец. Нашла несколько острых палок и воткнула их в землю вокруг бананового дерева. А потом как закричит:

– Охотники! Охотники идут!

Обезьяна испугалась и спрыгнула вниз, прямо на острые палки. Палки вонзились в ее тело. Тут ей и конец пришел.

Черепаха освежевала обезьяну, мясо завялила и продала его другим обезьянам, жившим по соседству. Но оказалось, что тут она допустила промашку: кусочки обезьяньего меха попали в мясо, и обезьяны сразу догадались, что это мясо одного из их собратьев. Схватили они черепаху и повели к своему вождю.

Вождь обвинил черепаху в убийстве и устроил над ней суд. Когда вина черепахи была доказана, обезьяны стали думать, какую ей учинить казнь.

– Сжечь ее! – сказал вождь обезьян. Но хитрая черепаха ответила:

– Огонь мне не страшен. Видите красные следы на моей спине? Отец много раз бросал меня в огонь, а мне хоть бы что.

– Что ж, раз огонь не может причинить ей вреда, – сердито сказал вождь обезьян, – разрежем ее на куски.

– Это для меня не наказание, – ответила умная черепаха. – Посмотрите, моя спина вся в рубцах. Отец сколько раз хотел меня разрезать!

– Как же с ней быть? – задумались глупые обезьяны. Наконец самая сообразительная из них придумала:

– Давайте утопим ее в озере!

Черепаха, услышав это, обрадовалась: ведь вода ей была не страшна. Но она ничем не выдала своей радости, притворилась испуганной и стала умолять обезьян, чтобы они не бросали ее в озеро. А сама думала: "Ловко я обманула этих глупых обезьян!"

Те тотчас потащили ее к озеру и бросили в воду. Черепаха нырнула, но тут же высунула голову из воды и громко рассмеялась.

Так благодаря своему уму она спасла себе жизнь[clxxvi]  clxxvi
  Ср. AaTh 1310 (щуку топят в реке), 1310А (кролика бросают в терновый куст), 1310В (крота казнят, закапывая его в землю), 1310С (птицу казнят, сбрасывая ее со скалы). Выражение из басни Крылова на аналогичный сюжет «И щуку бросили в реку» стало пословицей, употребляемой, когда говорят о фактической безнаказанности преступника.
  Ср. сказку Ираку "Как заяц перехитрил сторожей у колодца" [49, 44], минахасскую «Черепаха и обезьяна» [36, 37], мальгашскую «Фосса и черепаха» [103, 56].


[Закрыть].

Пампанго, 148, 360

Когда-то жили в одной деревне четверо глухих. Один из них был сборщиком пальмового сока, второй пастухом – пас коз, третий торговал солью, а четвертый был старостой.

Однажды пастух потерял свое стадо. Он искал его всюду, ходил по окрестностям и забрел в пальмовую рощу. Огляделся вокруг – у кого бы спросить – и тут увидел на вершине пальмы человека, собиравшего пальмовый сок. Пастух крикнул ему:

– Эй, друг, не поглядишь ли ты с пальмы, куда забрели мои козы?

– Если ты ищешь мою тещу, – ответил на это сборщик пальмового сока, – иди на восток.

И человек помахал рукой, указывая направление.

– Спасибо, друг. Если найду свое стадо, то подарю тебе козленочка, сказал пастух и пошел на восток.

К счастью, там он нашел своих коз. Пастух был очень доволен, Взял маленького козленка и отнес его к подножию пальмы, на которой сидел сборщик сока. Тогда человек с вершины дерева закричал:

– Эй, я не крал твоего козленка! Не впутывай меня в это дело.

– Уж, пожалуйста, не отказывайся от козленка. Я тебе обязан и хочу отблагодарить.

– Да как ты смеешь обвинять меня в краже?

– Раз уж я тебе обещал, то должен сдержать слово. Бери же своего козленка.

Сборщик сока слез с пальмы, и они, не понимая друг друга, принялись яростно спорить. Навстречу им шел торговец солью. Надеясь, что он разрешит их спор, глухие рассказали ему, в чем дело.

– Этот человек плетет, будто я украл его козленка, вот он и пришел с ним к моей пальме.

– Я обещал подарить этому человеку маленького козленка, а он требует с меня большого козла.

– Эх, друзья, – вздохнул в ответ торговец солью, – вся моя соль пропала. Могу дать вам только по горсточке, а больше и не просите.

Торговец подошел к двум глухим и насыпал каждому в ладонь по горсти соли. Это уж совсем сбило с толку спорщиков.

Теперь они стали кричать втроем и, ничего не понимая, решили отправиться к старосте. Как раз в это время староста поссорился с женой и был печален.

Каждый из спорщиков обратился к старосте:

– Староста, я не крал козленка у этого человека, а он пришел к моей пальме и хочет тащить меня в суд.

– Неправда, это не так! Я обещал ему маленького козленка, а не взрослого козла.

– Вся моя соль пропала, где же я могу ее взять? Вот и пришлось дать им всего лишь по горсточке.

Выслушал все это староста, покачал головой и сказал:

– Эх, друзья, не уговаривайте меня. Все равно я с этой женщиной разведусь[clxxvii]  clxxvii
  AaTh 1698. Сюжет об обращении глухих к глухому судье известен в разных вариантах. Ср. Амхарская [108, 301; 22, 142], абхазск. [17, 276]. А. Аарне в исследовании, посвященном этому сюжету, не исключает его ближневосточного происхождения (А. А а г и е. Schwanke йЬег schwcr-horige Menschen. Helsinki, 1914).


[Закрыть].

Бирманская, 110, 289

В старые времена был один вор. Однажды он ограбил сокровищницу падишаха. Вдогонку за вором падишах послал всех своих сыщиков. Вора схватили и отняли у него награбленное. Тут падишах спросил своего главного визира:

– Как поступить с этим вором?

– Нужно собрать все население города и при всем народе этого вора зарезать, – отвечал визирь.

А у падишаха была дочь. Падишах спросил ее:

– Правильно ли говорит визирь?

– Визирь рассудил по сути, – отвечала девушка.

Тогда падишах спросил среднего визиря:

– Как поступить с этим вором?

– Нужно сложить побольше дров, посадить на них вора и поджечь.

И снова падишах спросил у своей дочери:

– Как ты находишь то, что сказал визирь?

И дочь падишаха снова отвечала:

– Твой визирь рассудил по сути.

Наконец падишах спросил своего младшего визира:

– Как поступить с вором?

– Нужно одеть вора с головы до ног, дать ему все, чтобы живот у него всегда был полон, и отпустить его.

Падишах опять спросил у дочери:

– Как ты находишь то, что сказал визирь?

– Твой визирь рассудил по сути, – отвечала девушка.

Тогда падишах сказал:

– Ты о каждом из трех визирей говорила, что он рассудил по сути Что же ты имеешь в виду, объясни нам.

И девушка отвечала:

– Главный визирь, который сказал, что вора нужно зарезать, по происхождению, должно быть, из мясников. Твой средний визирь, ВИДНО, из обжигальщиков кирпича. А младший визирь по всей своей сути – благороден.

Падишах проверил, и оказалось, что девушка была права. С вором поступили, как советовал младший визирь: накормили досыта, дали на расходы денег и избавили от смерти. А младшего визиря сделали главным визирем[clxxviii]  clxxviii
  Ср. No 98 и примеч. к нему. В обоих случаях сущность человека оценивается по его отношению к той или иной ситуации; это может служить и доказательством его виновности.


[Закрыть].

Туркменская, 90, 330

IV. О ПОСЛЕДСТВИЯХ ПРИГОВОРОВ

229. Справедливый мандарин

Жил в Намдине мандарин, знаменитый своей справедливостью и неподкупностью.

Как-то один судья приговорил к смерти разбойника. Когда разбойника выводили из суда, он вдруг бросился в ноги человеку, которого ограбил, и стал просить его о милости.

– Наказание, к которому я приговорен, справедливо, – сказал он. – Своим преступлением я не заслужил ничего другого. Прошу я только об одном: пусть справедливый мандарин ничего об этом не знает.

Потом разбойника отвели в тюрьму, и он стал дожидаться утра, когда его должны были обезглавить.

Но люди болтливы. В тот же вечер до мандарина дошел слух о смертном приговоре и о странных словах разбойника. Он пошел к судье и сказал ему:

– Я вижу, у этого разбойника сохранилось чувство стыда. Он еще не до конца испорчен. В нем есть добрый росток. Поэтому я прошу тебя отпустить его.

Судья удивился таким словам, но сделал все, как его просил мандарин. Когда утром наступило время казни и разбойника не оказалось среди приговоренных, ограбленный, который находился среди зрителей, почувствовал досаду. Ему не удалось удовлетворить свое чувство мести. И он сказал несколько недобрых слов в адрес мандарина, весьма нелестно отозвавшись о его разуме н еще менее лестно – о его справедливости.

Поскольку человек этот был хорошим купцом, довольно скоро ему удалось восполнить потерю, и он опять стал зажиточным человеком. Он возил свои товары по разным местам и торговал с большой прибылью.

С годами, однако, занятие это давалось ему все тяжелее и тяжелее* Ведь он сам носил свои товары на коромысле, и его слабым от старости плечам это становилось уже не под силу. А люди на дороге несли каждый свой собственный груз, и никто не помогал ему.

Поэтому он так обрадовался, когда однажды вечером близ Намдиня какой-то немолодой человек сам вызвался поднести ему груз до города. Купец спросил доброго прохожего, как его имя, но тот скромно ответил, что имя не имеет значения, и не успел купец его поблагодарить, как неизвестный помощник уже исчез.

Вскоре купец нанял для переноски товаров молодого подручного. Однажды (это было год спустя), возвратясь из торговой поездки, он с ужасом обнаружил, что кошелек со всей его выручкой куда-то исчез. Бедняга стал искать его повсюду, но не мог найти и даже не знал, где он его мог потерять.

Вдруг послышался стук и кто-то спросил из-за двери, не потерял ли купец чего-нибудь. Тот сказал "да" и открыл дверь. Каково же было его изумление и радость, когда вошедший подал ему кошелек! Он нашел его на рынке, на том самом месте, где купец раскладывал свои товары.

Купец вгляделся в этого честного человека внимательнее и увидел, что это тот самый, кто когда-то помог ему поднести груз. Преисполненный благодарности, он стал предлагать ему вознаграждение, но тот отказывался. Тогда купец стал допытываться, как его зовут. Сперва неизвестный не хотел себя называть, но потом поддался уговорам и сказал, как его зовут.

Это был не кто иной, как помилованный разбойник.

Тогда купец пошел к справедливому мандарину и попросил простить его за то, что он когда-то усомнился в его справедливости и мудрости.

Вьетнамская, 144, 106

230. Не верю тебе!

Каждому бедняку, приходившему с жалобой на баев, казий говорил:

– Ты не видел вора своими глазами, не поймал своими руками – не верю тебе! – и выгонял беднягу прочь.

Вот как-то богатый сосед увел со двора Саляй Чаккана его осла. Делать нечего: пошел бедняк жаловаться казию. Выслушал тот Саляя и ответил ему, как и всем:

– Ты не видел вора своими глазами, не поймал своими руками – не верю тебе!

Мало ли, много ли времени прошло, но вот как-то казий позвал к себе Саляй Чаккана.

– Говорят, ты болтаешь везде, будто нет бога? – спросил казни.

– Да, господин, – ответил Саляй.

– В своем ли ты уме! – возмутился судья. – Как можно сомневаться в существовании всевышнего!

– Но ведь ты сам, господин, неустанно твердишь нам, что нельзя верить в то, чего не видел своими глазами, пе поймал своими руками!

Уюурская. 136, 27

231. Как аист судил птиц

В провинции Кёнсань жил богатый человек, и был у него мот-родственник, который все время вымогал у него деньги. В конце концов богатому это так надоело, что он велел арестовать родственника и доставить его в Сеул, где они должны были предстать перед судьей.

Но родственник этот сделал судье богатый подарок, и тот решил дело в его пользу. Тогда богатый попросил разрешения рассказать одну историю.

– Пожалуйста, – сказал судья. – Разрешаю. Я люблю слушать истории.

И тот рассказал такую басню: "Поспорили однажды три птицы, кто из них лучше поет: кукушка, дрозд пли журавль. Пришли они к аисту и попросили его быть судьей. Но поскольку журавль сам хорошо знал, как ужасен его крик, он перед началом суда пошел к рисовому полю, наловил там лягушек и насекомых и принес аисту в подарок. Наконец наступил день, когда предстояло решить, чье пение лучше. Судья-аист по очереди выслушал всех. Пение дрозда он нашел слишком слабым, пение кукушки слишком однообразным, пение же аиста, который кричал совсем ужасно, нашел превосходным, даже очаровательным, и сказал: "Да, это голос полководца!"

Услышав эту басню, судья не рассердился за намек, а велел освободить осужденного и наказать виновного.

Так осужденный богач сравнил судью с неразумные аистом, который позволил себя подкупить.

Корейская, 161, 112