Текст книги "Книга о судах и судьях"
Автор книги: Марк Харитонов
Жанр:
Мифы. Легенды. Эпос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)
Однажды в некоем городе жили два купца. Они дружили между собой. Один был хитер, другой – простодушен. И решили купцы отправиться торговать в другое место.
Не успели они далеко отъехать, как простодушный нашел кошелек, в котором была тысяча динаров. Свою находку он показал приятелю, после чего они повернули назад.
Приблизившись к городу, друзья уселись и принялись делить деньги. И сказал простодушный хитрому:
– Половина – мне, половина – тебе. Но хитрый, надеясь, что ему удастся забрать у простодушного все динары, ответил:
– Зачем нам их делить? Если эти деньги останутся нашим совместным достоянием, то и дружба, которая нас связывает, останется непоколебимой. Пусть каждый возьмет сейчас сколько ему нужно на расходы, ну хотя бы по сто динаров.
Так они и сделали. Затем, зарыв остальные деньги под деревом, они удалились. Но вскоре хитрый тайком вернулся, забрал все деньги, заровнял место и убежал.
Спустя некоторое время простодушный обратился к хитрому:
– Мне нужны деньги. Давай-ка пойдем и возьмем немного из тех, что мы с тобой зарыли под деревом.
И они оба отправились к дереву, под которым были зарыты деньги. Но, раскопав это место, они ничего не нашли.
Тогда хитрый стал бить себя по голове и по груди, завопил и с упреком сказал простодушному:
– Никогда нельзя полагаться на друга! Ясно, что ты взял динары, ведь, кроме меня и тебя, о них никто не знал.
И он пошел к судье с жалобой: "Похищены мои деньги!" Судья потребовал от хитрого свидетеля, и тот, не смутившись, сказал:
– У меня есть свидетель. Судья спросил:
– Кто твой свидетель? Хитрый ответил:
– Само дерево будет свидетельствовать в мою пользу. Судья удивился: как может дерево быть свидетелем? Однако он отдал хитрого на поруки, повелев ему явиться на следующее утро для дальнейших объяснений. Хитрый же отпросился у поручителей домой и, поведав отцу обо всем, что произошло, сказал:
– Эти динары взял я, и если ты, отец, мне поможешь, я выиграю тяжбу.
Отец его спросил:
– Что мне надо делать? Тот ответил:
– Дерево это внутри полое – в нем большое дупло. Если ты нынешней ночью залезешь туда и усядешься в дупле, никто этого не заметит. И когда я завтра явлюсь туда с судьею и он начнет задавать дереву вопросы, ты отвечай: "Динары, спрятанные у моих корней, забрал простодушный".
Отец ему возразил:
– Сын мой, умный человек остерегается такой защиты, которая приносит лишь вред, не говоря уж об обмане. Берегись, чтобы из твоей хитрости не вышло вреда. И сказал хитрый:
– Отец, нам с тобой бояться нечего.
И пошел отец, как того пожелал его сын, и забрался в дупло. На следующий день к этому месту прибыл судья и стал задавать дереву вопросы. И вещал отец изнутри: "Динары, спрятанные у моих корней, забрал простодушный".
Это повергло судью в изумление, и он сказал:
– Тут что-то неладно.
Люди со всех сторон осмотрели дерево и обнаружили в нем дупло. Увидев его, судья приказал наполнить дупло сеном и поджечь. Человек, находившийся внутри, стал задыхаться от дыма. Он горестно кричал, а затем умер. Мертвеца извлекли оттуда, хитрого же по приказанию судьи высекли, а динары отдали простодушному[cxix] cxix
В тексте дерево названо просто "свидетелем", но, по существу, речь идет, конечно, о "божьем суде" перед священным деревом. Известны разные варианты этого сюжета, где о сакральном характере обращения к дереву говорится вполне определенно (и судья, конечно, не удивляется, как может дерево быть свидетелем). Так, в негидальскои сказке "Хитрец и Силач" Хитрец предлагает: "Пойдем, – говорит, – на мольбище, где приносим жертвы духам неба. И пусть небо укажет, кто же из нас хозяин" (спор идет о свинье). Затем Хитрец отправляется на мольбище. "Развел огонь под деревом, к которому они обычно приносили жертвы духам неба, сварил, как полагается, пшено. Затем вырыл под деревом яму и спрятал в эту яму свою мать" [118, 294]. Мать подает голос в пользу Хитреца, но обоих постигает возмездие: Силач тычет палкой в место, откуда слышен голос, и убивает мать Хитреца. Ср. также индийский рассказ «Отец на дереве» [84, 122], аварскяй «Ламарт и Чумарт» [19, 39], тибетский «Цзянбо и Гунба» [91, 41]. В разделе «О божьих судах» приведена сходная сказка народности диго «Слон и заяц», где подобная же хитрость удается безнаказанно (см. No 159 и примеч. к нему).
[Закрыть].
Ассирийская, 57, 76
О СВИДЕТЕЛЯХ И ЛЖЕСВИДЕТЕЛЯХ
142. «Лучших свидетелей не найти»Ходжа был у себя в городе кази. Один человек подал в суд жалобу: "У меня украли тамбур*, я видел инструмент на базаре у такого-то. Верните его мне". Ходжа велел привести в суд обвиняемого и допросил его. «Этот тамбур, – заявил тот, – я купил там-то». Ходжа потребовал доказательств, и человек представил ему свидетелей. «Что вы свидетельствуете?» – спросил ходжа. Свидетели показали: «Тамбур принадлежит этому человеку. Нижняя перегородка испорчена, винты ослабли, на нем шесть струн». Так как все на тамбуре было, действительно, так, как они говорили, ходжа собирался было оставить тамбур у ответчика, но истец заметил: «Нужно еще выяснить, что это за свидетели». Словом, он пожелал их опорочить[cxx] cxx
Стремление опорочить свидетелей связано с существенной чертой мусульманского судопроизводства, согласно которому показания свидетеля, не пользующегося уважением, могут не иметь законной силы. "Законность свидетельских показаний в момент их дачи обусловливается следующими требованиями, которым должен отвечать свидетель: быть мусульманином, не еретиком, быть в здравом уме, обладать правоспособностью, пользоваться уважением" [15, 119]. Ср. No 144.
[Закрыть], уверяя, что один из них сводничает мужчин, а другой женщин. Услыхав это, ходжа сказал: «Ну человече, какая надобность подвергать их очищению? Когда спор идет о тамбуре, лучших свидетелей и не найти»[cxxi] cxxi
С точки зрения правоверного мусульманина, профессия музыканта является зазорной.
[Закрыть].
Турецкая, 25, 64
143. Как за деньги в суде показывалиЭто сказка про сантала[cxxii] cxxii
Санталы – индийская народность группы мунда.
[Закрыть] и деко[cxxiii] cxxiii
Деко – так санталы именуют индуистов (кроме тех, кто относится к низшим кастам). Кошки-деко – презрительное прозвище индусов ростовщиков и торговцев.
[Закрыть]. Ростовщик-деко подал на сантала в суд за долги. Сантал-то был не большого ума. Все долги свои он уж давно заплатил целиком. Да только, когда он ходил долги отдавать, свидетелей с собой он не брал – вот где ему ума не хватило.
Долг давно уж уплачен, а ростовщик все к нему пристает:
– Мне с тебя столько вот причитается. Плати, а то в суд подам.
Много они на этот счет разных слов друг другу сказали. Под конец ростовщик спрашивает:
– Ну ладно. Если ты со мной рассчитался, где твои свидетели? Кто видел, что ты тогда принес мне столько, а тогда столько? Веди своих свидетелей. Я их спрошу при тебе.
Раз свидетелей не было, так санталу и спорить не о чем. Сказать ему нечего: деньги-то плачены один на один.
Набрался он смелости и решил: "Ладно, он говорит, что я ему должен, хоть я ему столько денег отдал. Пускай в суд подает, чтоб ему пропасть. Хоть кончится наконец это поганое дело". А поля у сантала были обширные, земли хватало пахать пятью сохами. Надумал он, как было сказано, и разругался с ростовщиком в пух и прах.
Вот ростовщик и подал на него в суд. Пришла санталу повестка. Явился он в суд в назначенный день и час, но без свидетелей. А ростовщик заплатил и достал трех свидетелей. Все им сказал, как говорить. Вы, мол, говорите – про ростовщика, значит:
"Он при нас дал тому санталу столько и столько".
А один из тех трех был придурковатый. Потому ростовщик не переставал их наставлять и, как шли по дороге, все повторял: "Говорите точно, как я сказал. Ничего другого не говорите. А я уж вас угощу и простоквашей и рисом и пива дам выпить". Так он их улещал всю дорогу. Ну а санталу брать с собой было некого, он шел один. И там, у суда, он ждал один, совсем будто потерянный.
Подходит к нему человек:
– Слушай, почтенный, ты по какому делу?
– Ростовщик на меня за долги подал в суд, – отвечает сантал. – Я ему все заплатил, а он все равно на меня подал в суд.
– А свидетели у тебя есть? – спрашивает тот.
– Нету, – отвечает сантал.
– Ну тогда дай мне две рупии, – говорит тот, – и расскажи все в подробностях с самого начала, а потом веди за свидетеля – тебя оправдают вчистую.
Сантал согласился:
– Ладно, я тебе дам. Только, СМОТРИ, пусть меня оправдают.
Рассказал он ему все с самого начала. Не забыл и про свои пять сох помянуть.
Выслушал тот человек все до конца, взял у него две рупии и говорит:
– Покажи мне своего ростовщика и его свидетелей.
Сантал так и сделал.
Тогда он пошел к тем свидетелям и принялся их расспрашивать. Назадавал им всяких смешных вопросов и повыведал, что у них на уме. Больше всего он спрашивал придурковатого. Ростовщик как увидел, что вокруг него толпа собралась, сразу подумал: "Этого свидетеля они сейчас мне испортят, это уж точно". Подошел к нему и говорит:
– Вот что я тебе скажу. Что бы тебе люди ни говорили, ты их не слушай. Что сахиб* скажет, то и говори, а с другими ли с кем не разговаривай. Говори только, что сахиб скажет.
Так он опять наставлял своего придурковатого свидетеля.
Скоро дошел черед до их дела. Сперва судья расспросил ростовщика и сантала, потом вызвали свидетеля сантала.
Привели его к присяге, и судья спрашивает:
– Что ты знаешь насчет слов этих двоих? Правду говори, правду; что знаешь насчет их слов? Тот отвечает:
– Хузур, насчет сох я не знаю[cxxiv] cxxiv
Непереводимая игра слов. Судья обращается к свидетелю на урду, служившем в конце прошлого и начале нынешнего века основным языком судопроизводства в Британской Индии. Свидетель путает заимствованный из арабского языка термин, имеющий значение "обстоятельство", с созвучным ему словом хинди, обозначающим соху.
[Закрыть]. Кому знать, из сала они у него, или из асона, или из дхао[cxxv] cxxv
Сал, асон и дхао – распространенные в Индии древесные породы, идущие на различные поделки.
[Закрыть]. Что пять сох он запрягает, это я знаю. А из какого дерева сохи сделаны, того я не знаю.
Как понес он такое, его и выставили. Потом спрашивают сантала:
– Есть у тебя другие свидетели?
– Нет, других нету, – говорит он. – Этот один. Тогда стали вызывать свидетелей ростовщика. Первых двух спросили о чем-то, а потом им и сказать больше нечего.
Вызвали придурковатого. Вошел он, встал перед судьей, а чапраси* его к присяге приводит, говорит ему:
– Говори правду.
А тот, рассказывают, ни слова в ответ, стоит и молчит.
Опять ему то же самое:
– Говори правду. Он все молчит. Судья спрашивает:
– Ты что, полоумный?
А он, говорят, сразу в ответ:
– Ты что, полоумный? Судья велит:
– Ардали*, выведи его!
А тот руку протянул, как судья, и повторяет:
– Ардали, выведи его!
Ну, когда он так сказал, все, кто был в суде, расхохотались. Судья сам громче всех смеялся. Выставили их прочь и дело закрыли.
Вышли они из суда, сантал и спрашивает своего свидетеля:
– Ты о чем говорил? Я чего-то не понял.
– Ох! – тот отвечает. – Я хотел говорить об одном, а судья вдруг спросил меня совсем про другое, про сохи спросил: "Что насчет сох знаешь?" А ты мне про сохи ничего не сказал, из какого ты их дерева делаешь. Вот я ответил: "Из сала они, или из асона, или из дхао, я того не знаю. Знаю, что он пять сох запрягает". Вспомни, о чем мы с тобой говорили и как судья меня вдруг прервал. Я только хотел все про дело сказать, тут меня и прочь выгнали.
А две рупии он прикарманил, негодник.
И ростовщик, говорят, тоже стал корить своего придурковатого свидетеля:
– Слушай, я тебя спрашиваю, ты почему не отвечал?
Тот говорит:
– Да ты сам мне сказал: "Что судья скажет, то и говори". Вот я и говорил точно так, как судья. Чапраси мне говорил: "Говори правду". Провалиться мне, если я ему что сказал. Чего мне его слушать? Ты сам мне утром велел ни с кем не разговаривать.
А что судья говорил, то и я говорил.
Так ростовщик проиграл свое дело, и пришлось ему выслушать такое решение: "Иск отклоняется".
Вот как сантал был оправдан.
Индийская, 123, 306
144. ЛжесвидетельОдин человек привел на базар продавать лошадь. Подошел к нему вор и заявил:
– Это моя лошадь.
– Как ты можешь так говорить? – возмутился человек. – Это моя лошадь. Она родилась в моем доме.
Но вор продолжал твердить свое. Тогда человек нашел свидетеля, дал ему две монеты и сказал:
– Подтверди, что это моя лошадь.
Тот обещал. Но едва хозяин лошади ушел, как к тому же свидетелю пришел вор и тоже дал ему две монеты.
– Дай показания в мою пользу, – сказал он.
– Я бы не прочь, – ответил тот, – но хозяин дал мне деньги раньше, и я должен их окупить. Давай договоримся так: я буду свидетельствовать в его пользу, и, когда лошадь присудят ему, ты обвини меня в лжесвидетельстве. Скажи судье так: "Этот человек не может быть свидетелем. Он даже не знает как следует молитв. Спроси его, сколько раз надо произносить утреннюю молитву, и, если он ответит правильно, я возьму свои слова обратно". Вор согласился, и они все пошли к судье.
– С чем вы пришли ко мне? – спросил их судья.
– Вот этот человек хочет присвоить мою лошадь, – сказал хозяин. – Он говорит, что это его лошадь. А лошадь моя, она родилась в моем доме.
– Есть у тебя свидетель? – спросил судья.
– Вот мой свидетель.
– Хорошо, пусть он даст показания, и тогда я вынесу приговор.
Свидетель сказал:
– Да, это его лошадь. Я видел, она родилась в его доме.
– Значит, она принадлежит ему, – решил судья. Тут вор воскликнул:
– Правильно ли я расслышал? Разве можно верить этому человеку? Он не вправе быть настоящим свидетелем. Он не умеет молиться 1. Спросите его, сколько надо произносить утренних молитв, и, если он ответит правильно, как другие люди, тогда я возьму свои слова обратно.
– Эй, – сказал судья свидетелю, – говорят, ты не знаешь утренних молитв?
– Ха, как это не знаю? – ответил тот.
– И сколько же их следует произносить?
– Восемь.
– Это не свидетель, – сказал судья. – Ты прав, лошадь твоя, иди и забирай ее.
Вор забрал лошадь и исчез с ней. Огорчённый хозяин стал упрекать своего свидетеля:
– Как же так? Ты показал правду, а потом все сам же испортил. Даже дети и женщины знают утренние молитвы, а ты говоришь "восемь". Ты обесценил свое свидетельство, и судья прогнал нас"
– Ну сам подумай, – ответил ему свидетель. – Я сказал "восемь", и то он на меня рассердился. А если бы я сказал "две", он бы меня вовсе не выпустил.
Хозяин ничего ему не ответил. А лжесвидетель, получив деньги от обоих, ушел, довольный.
Канури, 158, 55
145. МудрецОбъявился в одной стране мудрец и стал всех уму-разуму учить. Многие стали роптать: явился, мол, гость непрошеный, всех поучает, а мы сами не глупее.
И сговорились недовольные от мудреца избавиться. Взял один барашка и повел на базар продавать. Как и было договорено, второй подходит будто бы покупать и говорит:
– Какой же это барашек, это же обыкновенный щенок. Завязался у них спор, и обратились они к мудрецу, чтобы спор разрешить.
– Разве ты не видишь, что это баран? – говорит мудрец. А тот свое знай твердит: щенок – и только. Тогда мудрец сказал:
– Спросим у людей, как народ скажет – то и правда. Отправились спорщики с мудрецом на базар. А там одни заговорщики и были, и все в один голос отвечали: не баран это, а щенок.
И воскликнул тогда мудрец:
– Что ж, наверно, это и впрямь щенок 1.
Грузинская, 42, 136
146. [Рубин]Были два брата-бедняка. Пошли они бродить по свету и нашли на дороге мешок. Было в этом мешке золото да два рубина.
– Исполнилось мое желание, пойду я домой? – говорит младший брат.
А старший сказал:
– А я пойду бродить по земле!
Поделили они между собою свое добро. Старший брат отдал свою часть младшему и говорит:
– Мою часть отдай дома жене!
Пришел младший брат домой и не отдал братниной части его жене и рубина не отдал.
Через три года вернулся старший брат из странствия и не нашел рубина у своей жены.
Спрашивает он брата:
– Где рубин?
– Отдал я твоей жене! – отвечает тот.
– А она говорит, что ты ей не отдавал! Говорит младший брат:
– Лжет она!
Услыхал это старший брат да и стал жене грозить. А она убежала к судье и рассказала ему все дело.
Призвал судья двух братьев и говорит младшему:
– Говори правду, отдавал ли ты братниной жене богатство или нет? Если же отдавал, кто твои свидетели?
– У меня есть два человека свидетелей! – говорит младший брат.
– Позови их!
Представил младший брат двух свидетелей судье. Дал им немного денег, они и солгали.
Говорит судья старшему брату:
– Отыскивай свой рубин у жены!
Как услыхала это жена, побежала к царю и рассказала ему все событие.
– Отчего ты судье всего не рассказала? – спрашивает ее царь.
– Я к нему ходила, да он не рассудил нас хорошо! – говорит жена.
Позвал царь двух братьев и двух свидетелей. Расставил их отдельно: дал им в руки по куску воску и приказывает:
– Слепите форму рубина!
Два брата вылепили одинаковую, а оба свидетеля по разной.
– Лепи и ты! – говорит царь жене.
– Как мне лепить, когда я рубина не видала! Услыхал царь эти слова и приказал повесить обоих свидетелей. Сказал он им:
– Коль вы мне правду скажете, так не убью вас! Повинились они и говорят:
– Лгали мы оба!
Стал тогда царь бить младшего брата. Говорит он:
– Махараджа! Великий грех я сделал! Прости меня!
– Почему ты правды не говорил? – спрашивает его царь да бьет.
Отдал младший брат рубин старшему[cxxvi] cxxvi
Ср. аналогичные сказки: калмыцкую "О пастухе Кэбюне и мудром сыне хана Зантяджа" [64, 137], афганскую «Три брата и рубин» [29, 192] и др.
[Закрыть].
Индийская, 54, 110
О «БОЖЬИХ СУДАХ»
147. Гора-свидетельУ подошвы горы раскинулась в густой зелени деревня. Вокруг – луга. В деревне был пастух. Только называть ли его пастухом? Он не брался пасти норовистую скотину.
Подойдет к нему сосед, станет упрашивать:
– А если, дорогой пастух, я заплачу тебе за одну корову как за двух, возьмешь ли ты ее в стадо? Пастух, улыбаясь в усы, отвечает:
– С тех пор как я помню себя, все время пасу я скот в этих горах, знаю все яйлы*, да и животных хорошо знаю. Аллах наградил их шерстью такой же, как характер хозяина. Что скрывать, мне не нравятся твои дела. А вдруг у этой скотины, которая ест солому и пьет воду из твоих рук, нрав такой же, как у тебя! Лучше паси ее где-нибудь на склоне горы или на лугу сам! Мои же пасутся там, где я говорю "трава", ложатся там, где я говорю "ложитесь". Я не могу взять твою скотину к себе в стадо и испортить моих покорных коров.
Скажет он так и отобьет всякую охоту дальше упрашивать. Тот, кто обижается, пусть обижается, а тот, кто сердится, пусть сердится, но что они могут поделать с пастухом!
В тяжелый год был мор на коров, скосил весь скот в деревне. Шкуры пошли на волынки, а кости на заборы. Но в стаде нашего пастуха ни у одной коровы даже кровь не потекла из ноздрей. Вся деревня удивилась. Все сходились на том, что нужно разузнать тайну. Кто приписывал это чудодейственной силе пастуха, а кто видел причину всего в корме, в траве.
Всюду много хороших людей, но нельзя сказать, чтобы не было и плохих. И когда так уставились на его стадо, разве может человек быть беспечным? Конечно, не может. Но это же сказка, и как-то однажды пастух забыл сказать: "Чтоб лопнули завистливые глаза...". А после этого разве не сглазят хоть одну корову из целого стада?
Корова тетушки Гюльсюм околела, и от нее остался трехдневный теленок. Пастух в это время был на другом конце деревни. Узнав о беде, он бросил стадо, все свое имущество и кинулся со всех ног к тетушке Гюльсюм. Посередине двора растянулась рыжая корова, застывшая как камень, а рядом мычит ее теленок. Тетушка Гюльсюм высохла от горя, стоит, прижав руки к груди, и смотрит.
Пастух, словно он был причиной беды, начал ее утешать:
– Тетушка Гюльсюм, тетушка Гюльсюм, тебя постигло большое несчастье, но пусть все этим и кончится. Аллах милостив, on поможет тебе. Не ропщи, иначе он пошлет тебе еще испытание, а теленка отдай мне на попечение. Каждое утро я буду брать его с собой в горы. Да что там, у него желудочек с кулак, если утром раз, а вечером два раза пососет моих коров, то не пройдет и недели, как начнет сам щипать траву.
Как сказал, так и сделал пастух: без устали водит теленка по дорогам, по низинам, нигде не отпускает от себя, смотрит за ним
неустанно. Через несколько дней теленок стал гладким. Но вот теленку захотелось молока, и пошел он вслед за одной коровой. Все это хорошо, но не может же каждая корова быть ему матерью! Жестокая тварь поддела теленка рогами и чуть не столкнула с горы. Тут подоспел пастух и спас его от верной гибели, но только одна ножка у теленка оказалась сломанной.
Что делать бедному пастуху? Порвал он свой минтаи*, крепко-накрепко перевязал сломанную ножку, а потом задумался: как сказать тетушке Гюльсюм?.. Что же ему сказать! Ведь эта женщина была одной из тех, кто не слышит того, что сама говорит.
Увидев теленка, она, не обращая внимания на народ, забыв стыд, начала извергать на пастуха все то, что попадалось ей па язык:
– Эй, пастух, ты не лги мне, что корова ни с того ни с сего пала, а теленок с горы свалился. Опять в тебе шайтан играет, бешеная кровь в голову ударила. Наверно, ты сам бросил в него камнем и сломал ножку. Если это не так, где твои свидетели, где доказательства?!
Тут и вся деревня кинулась на пастуха. Было много таких:, кому не нравился его характер, они стали поддакивать:
– Да, да, где твой свидетель, где же он?
Пастух, совсем растерявшись, воскликнул:
– Вы, бесчеловечные, кого же я приведу в свидетели, когда в горах никого нет? Я не в долгу у лжи, что мне врать, горы и камни – свидетели мои, вот!
Склонил он тут голову к горе, под которой стояла деревня, и взмолился:
– Горы, камни, во имя Аллаха скажите: так ли все было? Не рыжая ли корова, боднув, сломала ножку теленку?
И вот когда он просил о помощи, бывает же так, – сорвались сверху два осколка, два камня и полетели прямо на деревню.
Пастух стоял на месте и открытой грудью встретил своих свидетелей, но ищи остальных! Со всех ног кинулись они кто куда, разбежались в разные стороны.
И с того дня называют эту гору Гора-Свидетель... Сейчас там, на месте той деревни, ветер гуляет, но родник бьет из-под горы. рассказывает всем путникам эту сказку.
Турецкая, 132, 270
148. Ответ горного духаОднажды дядюшка Дэнба нашел большой изумруд. Узнал об этом помещик и сказал Дэнбе:
– Все, что найдено на моей земле, должно принадлежать мне. Давай изумруд.
– Нет, изумруд нашел я, значит, он мой! – ответил Дэнба. Долго они спорили, и наконец Дэнба предложил:
– Давай спросим горного духа, пусть он нас рассудит. Помещик согласился, и пошли они в горы. Обратившись к большой горе, Дэнба закричал:
– Кому должен принадлежать изумруд?! Помещику или Дэнбе!
Горное эхо ответило:
– Дэнбе!
– Вот видишь, господин помещик, я тебя не обманываю. Горный дух говорит, что изумруд мой, а это самый справедливый судья на земле.
Нечего было ответить помещику. Понуро опустив голову, он поплелся домой.
Тибетская, 40, 375
