Текст книги "Если она полюбит"

Автор книги: Марк Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Черт, Чарли, такое впечатление, будто ты хочешь воткнуть этот нож в него.

Она посмотрела на лезвие и улыбнулась.

– Хм… если бы это могло сойти с рук, я бы воткнула нож ему прямо сердце, а труп отправила бы на мусоросжигательный завод.

И опять стала яростно резать.

Я сделал глоток вина.

– Надеюсь, что я никогда не столкнусь с твоей темной стороной.

И снова удары ножом.

– Не волнуйся, красавчик. Тебе это не удастся.

* * *

Дни сливались друг с другом в тумане, порожденном кодеином и скукой. Я немного поработал над сайтом Карен, отправив ей новый проект. Повозился с рекламной кампанией «Вауком». Что еще? Оглядываясь назад, события тех дней видятся как бы сквозь матовое стекло, как будто смотрю старый, выцветший фильм, эпизоды которого разрезаны и перепутаны при повторном монтаже.

Я пялился в телевизор, просматривал «Фейсбук», «eBay» и «Buzzfeed», пока в глазах не начинало пульсировать. Пытался читать, но не воспринимал смысл текста, снова и снова перечитывал одни и те же абзацы, прежде чем сдаться. Ожидание Чарли. Безнадежные попытки игнорировать зуд под повязкой. Много сна. Кодеин дарил мне яркие сны, которые поразили бы и испугали Сальвадора Дали. В этих снах я плыл на облаках с говорящими тиграми, был членом американской уличной банды, косил ублюдков из узи. В голове звучала «Разрушительная сила» – эта песня Майли Сайрус застряла в мозгах и все повторялась и повторялась, так что хотелось биться о стенку, чтобы избавиться от навязчивой мелодии.

И все это время продолжал падать снег. В одном из кодеиновых снов мне привиделось, как снег хоронит под собой улицы, его толща доходит до самого окна, и я решаюсь на рискованный шаг – сбегаю из заточения и скольжу по исчезнувшему городу на чайном подносе, чтобы найти и спасти Чарли.

Но я и сам нуждался в спасении, так как чувствовал себя кем-то вроде Рапунцель. Казалось, я схожу с ума, и только Чарли, которая приходила каждый вечер, не позволяла мне окончательно провалиться в безумие.

– Ты сам виноват, что купил квартиру на четвертом этаже, – поддразнивала меня Тилли в разговоре по телефону. – Иначе я бы тебя проведала. А если бы ты жил на первом этаже, мы могли бы заказать инвалидное кресло и устроили бы гонки.

– И ты бы надрала мне задницу.

– Что правда, то правда. О, угадай, какая у меня новость? У Рэйчел появился парень. Его зовут Генри, и он ангел.

– В самом деле?

– Ну, они, конечно, не настоящие, а мотоангелы. Истборн и байкерский клуб Певенси, – она хихикнула. – Ты должен увидеть его. Он около семи футов ростом, с бородой почти такой же длины и даже более стильной, чем у Дэвида Бекхэма. Но все же хороший парень.

– Это так мило. Они гоняют вместе на байках?

– Да, и она задает ему жару, – Тилли грустно рассмеялась.

– А как насчет твоей личной жизни? – осторожно поинтересовался я.

– Ты посмотри какая погода! Холодно, мрачно и никаких признаков оттепели.

Ну, тут не поспоришь.

– Может, у Генри есть друг? – было легко представить Тилли в объятиях волосатого байкера.

– О, по-о-ож-ж-ж-ж-жалуйста-а-а-а…

Разговор с Тилли меня немного подбодрил. Очень хотелось перестать жалеть себя. Однако мысли о несправедливости судьбы не отпускали: ну почему за год меня угораздило перенести две медицинские драмы? Сначала «глазная история», как ее называла Тилли. Но та проблема хотя бы не ограничивала меня пределами квартиры – впрочем, ходить с газовым пузырем внутри глаза было не особо весело, да и ситуация была более опасной. Теперь нога. Хотя понятно, что она скоро заживет. Просто нужно проявить терпение. Как и советовала Чарли, я старался наслаждаться временем простоя и после нескольких дней безумия наконец приободрился и стал уделять больше времени работе, взявшись за новый мини-проект для Виктора.

А сегодня вспомнил, что так и не получил от Карен ответа на вторую версию сайта, и поэтому отправил ей по электронной почте вопрос, удовлетворена ли она теперь. Ответ не пришел, но я решил дать ей пару дней, прежде чем начать добиваться определенности. Хотя это вызывало беспокойство, и я поделился тревогой в письме к Чарли. Она спросила, не стоит ли, чтобы она пошла и «разобралась»:

«У тебя нет мальчиков, чтобы отправить их на разборку, поэтому это сделаю я».

Я ответил: «Лол».

* * *

Проявилась Саша, и мы договорились о встрече. Наконец-то моя подруга собралась познакомиться с Чарли, которая по-прежнему оставалась непреклонной в убеждении, что не понравится ей, но согласилась, что нелепо рассуждать об этом заранее.

– Почему все твои друзья женского пола? – возник у нее вопрос после уточнения даты нашей встречи.

– Почему, у меня есть и друзья-мужчины, – я старался сохранять невозмутимость. – Но большинство или разбросаны по всей стране, или по-прежнему живут в Истбурне.

– Да, я понимаю, что при работе на фрилансе много новых знакомств не появится.

– Именно так. А ты? Ты вообще никогда не рассказываешь о своих друзьях и упоминаешь только коллег на работе.

Она подошла к холодильнику и налила себе вина.

– У меня много друзей… Но я слишком недолго живу в Лондоне, понимаешь? Они все остались дома, в Лидсе.

– Ты скучаешь по ним?

Она пожала плечами:

– Да, немного.

– Надо вместе съездить туда, когда встану на ноги. Ты покажешь места, где выросла, познакомишь со своими друзьями.

– Может быть.

– В тот первый наш вечер ты собиралась переночевать у кого-то в центре Лондона, – вдруг вспомнил я. – Кто это был?

– Хм…

– Я просто предположил, что у тебя как минимум есть один друг, который живет в центре Лондона.

– О! На самом деле это была ложь.

Я бросил на нее удивленный взгляд.

– Мне хотелось пойти к тебе, но посчитала, что это выглядело бы так, словно я натуральная потаскушка – мы ведь только-только познакомились. И при этом было неловко по отдельности вызывать такси. Поэтому солгала.

– Понятно…

– Я подождала пять минут, а затем поехала домой. Извини.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

– Я не хотела, чтобы ты узнал, как я запала на тебя. Простишь?

– Да, конечно. Это вовсе не так важно. Хотя я ни за что бы не подумал, что ты потаскушка, потому что мне хватило и десяти минут, чтобы влюбиться в тебя.

– И мне.

Действие кодеина заканчивалось, и нахлынул новый приступ боли в колене. Снова нужна была таблетка.

– Может быть, вы с Сашей подружитесь, – сказал я, продвигаясь к кухне, чтобы достать обезболивающее. Пока оставался запас еще на несколько дней, хоть я и принимал лекарство чаще, чем следовало.

– Я попробую, Эндрю.

– Я уверен, что ты ошибаешься. Она увидит, что ты классная.

Она притворилась, что не слышит, разглядывая что-то в своем телефоне. Еще одна таблетка кодеина отправилась в рот.

* * *

С момента травмы прошло шесть дней, и Чарли отправилась на работу, оставив меня в постели с ноутбуком. Я дал ей ключи, чтобы она могла входить и выходить самостоятельно, и большую часть дня провел, прислушиваясь, когда раздастся щелчок в замке.

Уже больше суток как снег перестал, но, по словам Чарли, асфальт был предательски скользкий. «На прошлой неделе я видела человек десять упавших. Тебе повезло так благополучно спрятаться в своей уютной квартирке!»

– Не забудь, что сегодня вечером придет Саша, – напомнил я.

Чарли закатила глаза:

– Разве такое забудешь?

В течение дня она прислала десяток сообщений о том, какие эротические штучки она хотела бы со мной сделать. А вскоре после обеда раздался звонок в дверь. К счастью, я вовремя вспомнил, что должна прийти Кристи, и успел одеться. Открыл дверь с помощью дистанционного пульта и стал прислушиваться к шагам на лестнице. Наконец на площадке перед квартирой появилась женщина средних лет. У нее была химическая завивка и лицо из тех, что помещают на пачке сигарет в качестве страшного предостережения.

– Я уборщица, – с этими словами она вручила мне карточку с логотипом сервисного агентства.

– А где Кристи?

Она пожала плечами и нахмурилась. Я пригласил ее в квартиру и показал, где находятся чистящие средства. Она не могла оторвать глаз от костылей.

– Так что Кристи? Она в отпуске, или что-то в этом роде?

Женщина, чье имя, судя по карточке, было Мария, выглядела безучастно.

– Простите. Английский не знать…

Было удивительно, что меня так разочаровало отсутствие Кристи. Возможно, она в отпуске, но это казалось маловероятным. Припомнились синяки на лице в прошлый ее визит. А вдруг что-то случилось? Я не мог успокоиться, не выяснив это, и решил позвонить в агентство. Сначала была долгая музыкальная пауза («Очисти этот дом» Р. Келли), но в конце концов я дождался ответа оператора, голос которого звучал так трагично, как будто он только что узнал о гибели своей собаки.

– Кристи больше не с нами.

– Она уехала?

Длинная пауза.

– Нам запрещено предоставлять личную информацию о сотрудниках.

– Мне не нужна личная информация. Просто надо узнать, вернется она или нет.

– Простите, мистер Самнер, но, как я уже сказал, она не может работать в данный момент.

– Не может работать?

– Мария – одна из наших самых опытных уборщиц. Уверен, что она отлично справится. Но если по какой-то причине вы останетесь недовольны, то позвоните.

Я повесил трубку и стал слушать, как Мария наводит порядок в ванной комнате. Настроение испортилось. Мне нравилось, как работала Кристи, хотя, если быть совершенно честным, на самом деле нравилась сама Кристи – привлекательная и загадочная. Убиралась-то она ужасно.

Мария вошла в комнату с полным мешком в руках. Она успела собрать мусор по всей квартире, и лицо ее было хмурым. Можно было без труда прочитать ее мысли: какой неопрятный парень, свинья, которая живет посреди собственных отходов. Я покраснел от стыда, потому что это было правдой. С появлением Чарли дом был совершенно запущен.

К тому времени, когда Мария ушла, квартира выглядела и пахла лучше, чем когда бы то ни было на протяжении многих месяцев: поверхности блестели, ковры были безупречны, мусор и затхлый запах, который я даже не замечал, исчезли, и сожаление о прежней уборщице тоже исчезло.

Глава шестнадцатая

В детстве у нас был толстый полосатый кот по кличке Клод, которого Тилли носила, как младенца, одевала в кукольные платья, а я позволял ему спать в своей кровати и кормил кусочками контрабандной ветчины из холодильника. Когда Клод достаточно подрос, Тилли возмечтала о котятах. Мама и папа пошли ей навстречу и принесли в дом найденыша – годовалого кастрированного бродяжку, которого мы назвали Спиди. Когда мы представили новичка Клоду, старый кот выгнул спину и написал на ковер, а малыш в ужасе забился под стул.

Когда Саша вошла в гостиную, где уже ждала Чарли, неловко пристроившись на уголке дивана, я невольно вспомнил то драматическое кошачье знакомство.

Нет, конечно, женщины не шипели и не писали на ковер. Они были благовоспитанными, улыбчивыми, пожимали друг другу руки тем особым, подчеркнуто деликатным образом, который доступен только дамам. Но атмосфера в гостиной сгустилась так, словно по всей вселенной, по ткани бытия прошла трещина.

Мне хотелось нажать кнопку «катапультирование» и немедленно вытащить Сашу отсюда, но этому мешало страстное желание, чтобы они полюбили друг друга и поладили между собой. Может быть, тут сможет помочь алкоголь?

– Налить вина, Саша? Белое или красное? Иди сюда, – я сжал костыль под мышкой, удерживая бутылку в свободной руке. – Чарли нашла его у виноторговца возле больницы, я правильно говорю, милая?

Чарли сделала выражение лица «подумаешь, какие пустяки», а Саша изобразила фальшивое удивление. Несколько минут они обменивались незначительными замечаниями о снеге, травме и прочей ерунде, которую я пропустил мимо ушей, потому что был слишком занят поиском темы, которая могла бы их объединить. Они обе увлекались музыкой, фильмами и книгами, хотя вкусы Чарли были на другом конце спектра: более интеллектуальные, сложные, и Саша назвала бы их претенциозными.

– Эндрю говорил, что ты художница, – сказала Саша, сидевшая в дальнем конце дивана.

Она пришла прямо с работы и была растрепана, волосы завивались от влаги, макияж поблек, а на топе расползлось жирное пятно. Но Саша так обычно и выглядела, это было частью ее обаяния.

Чарли же, напротив, только что провела час в ванной – в мягком зеленом платье и с прекрасной укладкой она выглядела безукоризненно. Саша оценивающе оглядела ее всю сверху донизу, как только вошла в квартиру. Это было как-то нетактично, обычно Саша так не поступала, и мне захотелось встать на защиту Чарли.

– Даже не знаю, могу ли я назвать себя художницей, – сказала Чарли. – Уже давно ничего не писала.

– Как же так?

– Просто нет времени.

Саша посмотрела на меня.

– Да. Наслышана.

Чарли сделала вид, что не уловила намека.

– Это главным образом из-за работы. Она поглощает всю энергию и не оставляет времени для творчества.

– Как же это отстойно – тратить жизнь на зарабатывание денег, правда?

Чарли улыбнулась:

– Да, это так.

– И Энди теперь… – она никогда не называла меня Энди. – Энди скоро присоединится к нам, к офисным хомячкам-роботам.

– Хм, – Чарли положила ладонь на мою руку. – Я считаю, что он сошел с ума.

Саша нахмурилась.

– В самом деле? Но ведь это отличная возможность профессионального роста.

– Да это так, – пришлось мне встрять. – Как только избавлюсь от этих чертовых костылей…

– Успокойся, пожалуйста. – Чарли, погладила меня по руке. – Не стоит пороть горячку и нервничать.

– О, все будет хорошо, – сказала Саша. – Он типичный мужчина, вот и все. Ты еще не видела его во время простуды?

Чарли покачала головой.

– Увидишь. Покажется, что он умирает от лихорадки Эбола. И надо было видеть, как он страдал, когда возникли проблемы с глазами. Понятно, что это и в самом деле было ужасно, но это был настоящий фейерверк нытья и жалости к себе.

– Послушай, это несправедливо, – перебил я.

– Я думаю, Эндрю на самом деле очень храбрый, – возразила Чарли.

Каждый раз, когда она говорила обо мне, она брала меня за руку, поглаживала по спине, сжимала локоть, бросала влюбленные взгляды.

Было ясно, что у Саши все это вызывает рвотные позывы.

– А помнишь, как в университете мы пошли в тот дурацкий сельский клуб «ковыляющих ходоков» – ты подумал, что это может быть забавно, но там собралась целая куча придурков, начисто лишенных чувства юмора, а у тебя не было подходящих ботинок, только обычные кеды, и ты потом целую неделю жаловался, что натер ноги?

– Хм… – я как-то очень смутно помнил этот эпизод.

– Да, ты был настоящим кошмаром. А помнишь, как отравился и на следующий день был твердо уверен, что умираешь? Пил воду литрами, потому что увидел в каких-то новостях, как некая девушка умерла от обезвоживания, и посчитал, что тебе грозит то же самое.

– Тебя послушать – то я записной ипохондрик.

– А еще как-то раз…

– Извините, нужно присмотреть за ужином, – сказала Чарли, отставив пустой бокал.

Саша тоже допила, и я подлил вина им обеим. Я был настолько оглушен кодеином, что ограничился всего парой глотков. Чарли ушла на кухню – она настояла, чтобы все сделать самой, – а мы продолжили нашу беседу.

– Ну, как идут дела?

– Хм? – Саша посмотрела на спину Чарли, стоявшей на кухне.

Как попросить Сашу умерить свой враждебный тон? Что ей так не нравилось в Чарли? До сих пор та была вежлива и совершенно безобидна, даже если и перебарщивала с прикосновениями и нежностями. Все же у Саши не было оснований для такой резкой реакции. Вероятно, она заранее решила, что ей не понравится моя подружка. Но она должна была принять, что я люблю эту женщину.

Но сказать все это вслух было неудобно, поскольку Чарли была рядом и могла услышать.

– Есть ли новости о Лэнсе или Мэй? – спросил я.

Саша отвела взгляд от Чарли.

– К сожалению, да, – она передернула плечами. – Я была в кладовке для канцелярских принадлежностей, выбирая новую тетрадь, и тут он вошел.

– И что произошло?

Она глубоко вздохнула. Музыка в колонках как раз стихла, и Саша понизила голос, перейдя почти на шепот.

– Лэнс испугался, увидев меня, и решил просто игнорировать. Но моя злость на него была такой сильной, что я была не в силах сдержаться. Все это копилось, копилось и внезапно прорвалось наружу.

Я подождал, пока она глотнет вина и продолжит.

– Сначала заперла дверь – видел бы ты его лицо в этот момент – и потребовала передать его суке-жене, чтобы та прекратила отправлять мне сообщения с угрозами. Сказала, что если получу еще хоть одно такое послание, то подам иск против него за сексуальные домогательства. Это будет выглядеть так: немолодой, властный начальник и впечатлительная молодая женщина, которая поверила, что если не ответит на его приставания, ее уволят… Безусловно, все охотно поверят.

– Черт побери! – не выдержал я.

– Извините, – Чарли стояла над нами. – Было трудно не услышать. Не думаю, что это хорошая идея.

– Что? – Саша замерла с открытым ртом.

– Ты только загубишь свою репутацию. Моя подруга в Манчестере прошла через это. Парень в итоге выглядел героем, этаким ухарем, жена выступила в его поддержку, а девушка выставила себя идиоткой. Судя по всему, ваш босс – отвратительная тварь, но, возможно, стоит осознать это как неудачный жизненный опыт и двигаться дальше.

Саша моргнула, глядя на Чарли, как будто не могла поверить в то, что услышала. «Сейчас взорвется», – подумал я, но она лишь сказала:

– Прости, Чарли, но это не твое дело.

– Знаю. Просто не хотела бы, чтобы ты допустила ошибку.

– Это и вправду может плохо кончиться, – сделал я жалкую попытку свернуть рискованный разговор. – Даже если он этого заслуживает. Кстати, а каков был ответ?

– Только тот, что я должна прекратить угрозы. А затем он вышел.

Чарли вернулась на кухню.

– Может, стоит поискать другую работу?

Саша яростно замотала головой.

– Ни за что! Почему я должна признать себя проигравшей? Нет! Сейчас сложно просто так избавиться от сотрудников. А теперь этому типу известно, что меня не уволить, не оказавшись ответчиком в суде.

Далее ужин протекал более благополучно. Саша немного успокоилась, и разговор перешел на безопасные темы: новые фильмы, перепланировка в районе Херн-Хилл, цены на недвижимость в Лондоне.

Разговор зашел о недавней кинопремьере, где по сюжету женщина убила мужа и сумела все скрыть, чем дело и закончилось.

– Совершенное убийство, – объявила Чарли. – А что бы ты сделала, Саша, если бы захотела кого-то убить? Например, своего босса.

Саша усмехнулась:

– Хм… Даже не знаю. Думаю, пришлось бы выдать за самоубийство. Вынудить написать записку, приставив нож к горлу.

– А по мне, лучший способ скрыть убийство – выдать за случайную передозировку наркотиков, – заявила Чарли. – Смерть от несчастного случая.

– Вы двое! Вы ужасны! – воскликнул я.

Потом я мыл посуду, а у Чарли с Сашей завязался вполне светский, хотя и несколько скованный разговор о сериале «Во все тяжкие». Обе уже прилично выпили, и Саша заметно расслабилась. Вскоре она сообщила, что ей пора идти. Мы вызвали такси, потому что я волновался, как она доберется домой пешком в темноте.

– Было приятно познакомиться, – проворковала Чарли, сделав жест, приглашающий обняться.

Саша секунду поколебалась, прежде чем принять эти не слишком искренние объятия.

– Уверена, что скоро увидимся, – сказала она на прощание.

Стоя на верхней площадке, я смотрел, как Саша уходит. Спустившись на один пролет, она вдруг обернулась:

– Ты действительно любишь ее?

Я был поражен:

– Конечно. Она же просто чудо!

На лице у Саши отобразилось такое смятение чувств, словно она услышала, что ее друг переезжает на другую сторону света.

– Она слишком хороша, чтобы быть настоящей.

– Что ты имеешь в виду? – я вспомнил, что сам когда-то говорил нечто подобное о Чарли, но это, казалось, было уже в далеком прошлом.

Саша нахмурилась:

– Не знаю. Но с ней что-то не так.

– Тебя ждет такси.

– Не надо меня ненавидеть, – попросила она.

– Я не буду тебя ненавидеть. Просто ты сейчас пьяна. Созвонимся позднее. – Мне было непросто выглядеть спокойным и сдерживать гнев.

– Ну что, как говорила, так и получилось! – по возвращении услышал я от Чарли.

Мне хотелось сказать, что она не права, но удалось только пробормотать:

– Извини. Обычно она не такая.

Чарли подошла, держа в руке один из моих костылей, и спросила:

– Ты думаешь, я сделала что-то не так?

– Нет, совсем нет. Ты была прекрасна, как всегда.

Она поцеловала меня:

– Ты прелесть.

Легкое прикосновение губ перешло в долгий поцелуй, я прислонился спиной к стене. Когда Чарли оторвалась от меня, она тяжело дышала, грудь вздымалась и опадала.

– Пойдем в постель.

В спальне уже горели свечи. Она стянула платье через голову, пока я сидел на кровати и смотрел на нее, расстегивая рубашку. На ней было красное белье, а кожа цвета молока мерцала в желтом свете. Моя любимая оседлала меня и провела руками по груди, снова поцеловала, расстегнула ремень, потом осторожно сняла джинсы, опустившись на колени на полу, взяла в рот… Ее язык и губы были такими теплыми.

Мои глаза закрылись, и все тело провалилось в состояние блаженства. Чарли пододвинулась ко мне и расстегнула бюстгальтер, встав так, чтобы я мог лизать соски, быстро и резко, как ей нравилось.

– Мне нужно срочно трахнуть тебя, – прошептала она мне на ухо.

Чарли быстро натянула презерватив и направила член в себя. Потом стала раскачиваться, вращая бедрами, увеличивая темп и поглаживая свои груди. Затем вцепилась ногтями мне в плечи, тяжело дыша и активно наступая.

– Что случилось? – вдруг спросила она, вглядываясь мне в лицо.

– Не могу кончить. Это кодеин. Он оглушает, – обмякший пенис выскользнул из нее.

Она задумалась, потом потянулась к ящику и вытащила маленькую бутылочку с жасминовым маслом для массажа, капнула мне на грудь и стала медленно втирать, глядя прямо в глаза. Потом сняла презерватив и отбросила в сторону. Ее теплые руки крепко сжимали меня, чередуя быстрые и медленные движения. Но кончить все равно не удавалось. Чарли как будто обдумывала следующий шаг. Еще час она пыталась разными способами возбудить меня. Шептала на ухо грязные слова, принимала разные позы, меняла скорость и ритм. Я пытался сказать ей, чтобы она оставила свои попытки, что мне не нужно кончать, мне и так очень хорошо. Но она не сдавалась. Наконец, после долгих трудов, когда я был наполовину в экстазе, а наполовину в безумном разочаровании, смешанном с чувством вины и восхищения, Чарли добилась своего.

Потом она лежала рядом со мной, тяжело дыша, а ее тело было покрыто потом, как будто после марафонской дистанции.

– Я люблю тебя, Чарли, – сказал я.

Она встала с постели, глотнула воды из стакана и посмотрела на меня сверху вниз. Все ее тело сверкало от влаги. Склонившееся ко мне лицо было очень серьезным:

– А я люблю тебя больше всего на свете. Никогда не забывай об этом.

Глава семнадцатая

На следующее утро Чарли ушла на работу, оставив записку рядом с кроватью. Аккуратным почерком там было написано:

Ты был совершенно уделан, и мне не хотелось тебя беспокоить. Во время сна ты выглядишь таким милым и невинным…

Прошлой ночью было очень хорошо. Позвоню в обед.

Люблю навеки.

Я лежал в постели, размышляя о предстоящем дне. Нужно было сделать кое-какую работу для Виктора – несколько дополнительных страниц для сайта «Ваукома», над которым мы сейчас работали. Поскольку «Вауком» был новым клиентом Виктора, то эта задача была довольно ответственной. Но, помимо этого, день был свободен, и, как обычно, я с нетерпением ждал вечера и прихода Чарли.

Тем временем мои мысли обратились к Саше и к тому впечатлению, которое Чарли произвела на нее. Должен сказать, моя давняя подруга проявила себя с неожиданной стороны, чего я от нее никак не ожидал. В свое время она легко поладила с Харриет и, мало того, сохранила с ней хорошие отношения и после нашего расставания. Но так, как она вела себя прошлым вечером, то, что сказала о Чарли на лестнице, вынуждало меня временно перестать с ней общаться, чтобы не разругаться всерьез. Я прикинул, что дам ей несколько дней, чтобы успокоиться, а потом позвоню. Ведь непонятно, что делать, если она не примет Чарли. Смогу ли я по-прежнему дружить с ней, если сохранится эта неприязнь?

Незаметно пришел сон, от которого меня пробудила пульсирующая боль в колене. Упаковка кодеина была в ящике возле кровати, но, к моему ужасу, обнаружилось, что там осталось только три таблетки. Я встряхнул пакет. Три? Я был уверен, что их около десятка и что их хватит еще на пару дней. Но три – значит, мне не дотянуть до конца дня. От этого стало жутко.

Схватив костыли, я похромал в ванную комнату и умылся, предварительно проглотив одну из оставшихся таблеток и запив водой из-под крана. Выглянул из окна гостиной, увидел, что снега нет, но асфальт еще покрыт наледью, затем отыскал бумаги из больницы и нашел нужный номер телефона.

Дозвонившись до медсестры, объяснил, кто я. «Секундочку, я найду вашу карту». У сестры был мягкий ирландский акцент.

Через некоторое время она ответила:

– Итак, вам были назначены сорок таблеток кодеина по сто миллиграммов, которые нужно принимать четыре раза в день в течение десяти дней. Это было восемь дней назад.

– Знаю. Но они почти закончились.

На другом конце повисла тишина.

– Вы знаете, что не должны превышать предписанную дозу?

– Да, но боль была ужасной. Возможно, выпил слишком много в первые несколько дней.

– Хм. Извините, но мы больше не можем выписать вам это лекарство.

Холод волной прошел по спине.

– Что?

Теперь ее ирландский акцент звучал не так мягко. Я был плохим пациентом, и она хотела, чтобы я это понял.

– Извините, мистер Самнер, но мы не можем предоставить большую дозу. Кодеин вызывает привыкание.

– Но… что мне делать?

– Если у вас продолжаются боли, рекомендую парацетамол или ибупрофен. Думаю, что ибупрофен больше подойдет.

– Но этого недостаточно.

– Извините, мистер Самнер. Когда вы должны явиться на прием?

– Только через две недели.

– И как нога?

– Очень больно.

Она засмеялась. Я в ярости бросил трубку. Какое право имеет эта медсестра издеваться надо мной? Если бы мог топнуть ногой, я бы наверняка так и сделал. Но вместо этого я прохромал к столу, сел и начал сочинять гневное послание на электронный адрес больницы. Правда, к тому времени, когда в сети нашелся их адрес, мой запал уже прошел. Я успокоился. В конце концов, медсестра просто выполняла свою работу. В аптечке был нурофен. Выпью его сегодня вечером, когда кодеин закончится.

* * *

Следующие несколько часов я провел за работой, результаты которой отправил Виктору. Во второй половине дня мне показалось, что в комнате стало светлее, и я подошел к окну. Небо было синим, безоблачным, солнце возвращалось на небосклон как герой с войны. Я воспрянул духом. Если такая погода продержится еще день или два, то лед растает и можно будет выйти из дома.

Затем включил телевизор, надеясь узнать прогноз погоды. Нашел канал «Би-Би-Си Ньюз» и побрел на кухню, найти что-нибудь на обед.

Пока я открывал холодильник, мое ухо уловило слова:

«…молодая женщина… нападение на юго-востоке Лондона…»

Я вернулся и увеличил громкость.

«Полиция обращается ко всем, кто мог быть свидетелем ужасного преступления в Западном Норвуде, произошедшего в прошлую пятницу. Молодая женщина получила серьезные травмы, когда неизвестный нападающий плеснул ей в лицо кислотой. Жертва, албанская иммигрантка, работала уборщицей и сейчас находится на лечении в Королевской больнице. По сообщению врачей, она получила сильнейшие ожоги и лишилась одного глаза».

Я уставился на экран.

Западный Норвуд. Это в десяти минутах ходьбы от моей квартиры.

Албанская уборщица.

Рот открылся сам собой. Это, должно быть, она. Это Кристи.

Глава восемнадцатая

– Как ее зовут? – выкрикнул я.

Однако ведущий уже переключился на другие новости: репортаж о Люси Ньютон, так называемом Темном Ангеле, которой другая заключенная крест-накрест порезала лицо бритвой. Тогда я решил поискать информацию на других новостных каналах. Все было тщетно. Ну что ж, придется действовать по-другому. Я набрал в «Гугле» «кислотная атака Западный Норвуд». Появился длинный список ссылок. Уже вторая из них вывела на местную газету «Норвуд Экзаминер», где была помещена статья под заголовком «Жертва кислотной атаки опознана».

Сердце заколотилась чаще, и я нажал на ссылку.

«Полиция назвала имя пострадавшей в ужасном происшествии в Западном Норвуде в прошлую пятницу, 9 февраля.

23-летняя Кристи Толка родилась в Албании, ныне проживает в Стритхэм-Хилле и работает уборщицей. Вечером прошлой пятницы по пути домой с работы на нее напал неизвестный, плеснувший ей в лицо серной кислотой. В результате девушка ослепла на один глаз и получила тяжелые химические ожоги лица, шеи и рук.

Инцидент произошел на Джипси-роуд примерно в 18:15, полиция просит возможных свидетелей откликнуться.

Детектив-инспектор Том Дженкинс, ведущий расследование, сообщил, что жертва описала нападавшего как стройного человека среднего роста. На нем была балаклава и черная кожаная куртка. Преступник выскочил из-за угла, как будто поджидал ее. Пострадавшая полагает, что он скрылся в направлении Норвуд-роуд. К сожалению, из-за плохой погоды поблизости было очень мало прохожих.

Кристи Толка находится на лечении в больнице Кингз Колледжа, врачи оценивают состояние как стабильное».

Бедная, бедная Кристи. Не могу представить, что она пережила: боль, шок, а затем ужас – лицо изуродовано, зрение потеряно. Был какой-то документальный фильм о модели, на которую напали таким же образом, – кажется, это был бывший бойфренд или отверженный поклонник… я не мог точно вспомнить. Может быть, на Кристи напал тот самый человек, который оставил синяки на ее лице? Возможно, у нее есть приятель, отличающийся агрессивным поведением… Конечно, именно он должен быть наиболее вероятным кандидатом. Но если полиция искала свидетелей сейчас, почти через неделю после этого события, вероятно, это наиболее очевидное соображение было неправильным. Или Кристи выгораживала его? Албанская диаспора в Лондоне славилась разбойными нападениями и похищением людей. Конечно, это просто клише, и нельзя стричь всех под одну гребенку, но вопрос остается: не связана ли Кристи с подобными типами?

Я запутался. Но главное, мне хотелось хоть как-то выразить ей свое сочувствие. Может быть, послать открытку или цветы? Но какая ей от этого польза? В конце концов, я был для нее посторонним человеком – просто хозяином квартиры, которую она убирала раз в неделю. Вполне возможно, она даже не знала моего имени.

Надо будет посоветоваться с Чарли, что следует послать пострадавшей. Женщины лучше разбираются в таких вещах.

Я принял еще одну таблетку кодеина. Оставалась одна, последняя, но легкая паника, которую вызывала эта мысль, казалась мне сейчас ничтожной по сравнению со страданиями Кристи.